Древний трогательный сказочный наивняк, представляющий собой зацензуренные отрывки описания «реальных» событий, произошедших с некоторыми детьми в возрасте лет 13 и в выдуманном мире, который сам по себе, вообще-то, является интеллектуальной собственностью девушки по имени Мария. (Я там только выпендриваюсь и навожу свои порядки, да ещё и имела наглость записать это всё, изменив имена и названия, и теперь не могу не выложить, ибо масштабная забавная писанина. Впрочем, ничто не мешает и другим упомянутым лицам сделать то же самое)). Сей текст прекрасно иллюстрирует такие психологические защиты, как изоляция, замещение и компенсация, а также заметно напоминает о методе символдрамы. ;))
***
Мой рассказ – лишь одна из точек зрения на эту историю. События в Фантазионисе обладают одним неприятным свойством – они очень быстро и полностью стираются из памяти, а некоторые изначально в ней толком не сохраняются, так как там недолго и заснуть. Поэтому то, что я не записала сразу в подробностях, теперь является для меня неразрешимой загадкой. Например, я точно помню отчаянную схватку с ярко-красным огнедышащим драконом, но совершенно не помню никаких её подробностей, чем всё кончилось и когда и где происходило... Так что мой рассказ, к сожалению, будет ещё и неполным.
Фантазионис – это город, находящийся в параллельном мире (конечно, на самом деле он назывался несколько иначе). Чтобы попасть туда, надо закрыть глаза, произнести заклинание, потом – это самое сложное – повернуться спиной к темноте. Тогда ты увидишь перед собой дверь. Эта дверь ведёт в тёмную комнату, где ты можешь продумать и заказать, в каком виде будешь щеголять по улицам Фантазиониса. В принципе, можно, наверное, прикинуться кем угодно, хоть пауком. Но мы тогда до этого не додумались и расхаживали по городу такие, как есть, лишь придумывая разные умопомрачительные одежды, о коих речь пойдёт позже. Причём неучтённые тобой детали комната додумает за тебя, а в юморе ей не откажешь, поэтому продумывать надо всё тщательно. Например, кое-кто, сам того не зная, щеголял там с истошно-синими волосами, а забредя в тёмную комнату впервые, Мария не знала о своих возможностях, и появилась в городе, в чём была, то есть в пижаме, заляпанной зубной пастой. Из тёмной комнаты попадаешь непосредственно в иной мир, где эту дверь можно вызвать в любой момент, просто махнув рукой, попросить, что угодно, переместиться в любую точку города и, разумеется, в любой момент свалить через неё из Фантазиониса, если там запахло жареным. Главное, перед этим не забыть произнести обратное заклинание, а не то там может остаться твой двойник, и в твоё отсутствие начудит такого, что сам будешь не рад. (Заклинания, по понятным причинам, не разглашаю.)
Что ещё необходимо знать про Фантазионис? В то время, когда у нас ночь, там – день, и наоборот. По словам моей подруги Сью (служившей эдаким связным между мной и Марией, с коей мы не были знакомы), это был райский уголок, где исполняются все твои желания, которые ты не можешь исполнить в реальной жизни, там есть всё, чего тебе не хватает, а коренные обитатели города делают исключительно то, чего от них хочешь ты. Не знаю, правда ли это. Я со временем научилась видеть, когда эти самые коренные обитатели действуют от себя, а когда – по принуждению моего разума. Понятное дело, посетители из мира реального управлять друг другом не могут, а их желания в пространстве города могут вступать в противоречия, и тут уж стоит вопрос о том, чья воля окажется сильнее. Бедные коренные жители в таких ситуациях не знают, что им и делать, разрываются между разными волями и собственными желаниями, оказываются связаны по рукам и ногам… Впрочем, в то время мы не были склонны философствовать о сложностях их жизни, так что лучше попытаться описать всё так, как виделось тогда.
Перед тем, как сунуться в параллельный мир впервые, мы со Сью решили придумать одинаковые и настолько зашибенные прикиды, чтобы при встрече сразу опознать друг друга и уж никак ни с кем не спутать. И намутили такого, что я сейчас сомневаюсь в нашем душевном здравии. Поэтому, когда я скажу просто «тот самый прикид» вы сразу поймёте, о чём я. "Надевала" я его, конечно, только для попыток встретиться со Сью. В остальное время прикид бывал вполне человечьим, а затем и вовсе сменился полной панковской экипировкой. Хотя процесс моделирования был развесёлым, это да. Впрочем, возможно, нас не стоит записывать сразу в извращенцы, а объяснить данный феномен начинающимся переходным возрастом. Как бы там ни было, а прикиды наши выглядели так: атласные ботфорты, чисто символические атласные же шортики в обтяг и блузка в сеточку, единственно с вышитыми розочками на груди. Самое же постыдное в сём срамном одеянии состояло в том, что лично у меня оно ещё и было истошно-розового цвета (ну, чтоб издалека было видно), ибо я первая успела забить сей тошнотный цвет, в то время как Сью достался хотя бы фиолетовый... В дальнейшем позвольте мне не травить себе душу воспоминанием об этом позорище.
Мы решили попробовать встретиться в Фантазионисе, или хотя бы посмотреть, получится ли у нас туда зайти. И собственно, отчего бы не прямо сейчас?
— Сделаем так. Сейчас повесим трубки – и сразу обе в Фантазионис! — загорелась Сью.
— Ага. Давай встретимся в условленном месте. В Фантазионисе есть кладбище? — подхватила я.
Разумеется, кладбище в Фантазионисе было. Да ещё какое!
Я повесила трубку. Честно говоря, я глубоко сомневалась в успехе нашего предприятия, как впрочем, и в самом Фантазионисе, но улеглась на кровать и сделала всё по инструкции. Я действительно увидела Дверь, висевшую в черноте передо мной. Косяки у неё были в чёрную и белую полоску. Сама дверь представляла собой что-то вроде вязкого желе – это и была граница между мирами. С чавкающим звуком я прошла сквозь неё и снова оказалась во мраке, теперь уже по ту сторону. Задумав недоброе, я поверх того самого прикида облачилась в чёрный балахон. Увидев среди ночного кладбища эдакую фигуру, Сью наверняка завопит и понесётся между могилами. Вот будет веселуха!
— На кладбище! — громко скомандовала я.
И вот передо мной старые ржавые ворота. Темно. В воздухе то и дело пролетают жёлтые листья. Они с тихим шорохом опускаются на промёрзшую землю. Я протягиваю вперёд руку и вижу на ней перстень с рубином, который никогда не снимаю.
Дунул сильный ветер, деревья зашуршали громче. В тот же миг ворота отворились с протяжным скрипом. Бедная Сью. Как, должно быть, впечатлит её мой прикид! Я самодовольно одёрнула чёрные рукава и бодро зашагала по тропинке между могилами. Тишина была страшная, мёртвая. И тем страшнее шуршали деревья. Я была единственным живым существом в этом гиблом месте. Я задумалась о тысячах покойников вокруг меня: кто это вообще такие были и откуда они? Казалось, из-под земли вот-вот высунется рука скелета и ухватит меня за ногу.
Внезапно прямо передо мной из воздуха возникла Сью, кстати, изрядно меня этим испугав. Она устремила растерянный взор на мою выразительную фигуру, чесанула в сторону и пропала. Я побежала за ней, но так и не нашла её.
Потом оказалось, что, едва Сью проникла в Фантазионис, как её разбудил телефонный звонок. Но перед тем как открыть глаза, она заметила размытую тень, похожую на фигуру в чёрном балахоне…
Мы то и дело пробовали встретиться в Фантазионисе, но из этого, разумеется, так ничего и не вышло. Хотя, как потом выяснялось, мы несколько раз видели друг друга издалека, и находили знаки, оставленные друг другом. К тому же несколько обнадёживало то, что главную улицу города я, Сью и Мария описывали примерно одинаково. Улица была очень широкая и спокойная, залитая солнцем и, кажется, даже с какими-то клумбами по бокам, и упиралась в Площадь Раздумий, в центре коей был начертан круг, куда местные жители приходили скорбеть и философствовать, приходить в себя после наших налётов на их мир.
Пока я бестолково шаталась по городу, глазела по сторонам и сражалась со случайно забредшими монстрами, выяснилось, что Сью у нас – важная персона. Она, оказывается, Хранительница каких-то ключей и в сердце у неё какие-то кольца. Поэтому злыдни Фантазиониса будут на неё охотиться, зато Зэлия (вокалист местной рок-группы "Блуждающие огни", красавчик и всеобщий любимец Сью и Машки) втрескался в неё по уши и будет оберегать. Он не отходил от неё ни на шаг, сказал что-то вроде «Зачем ты так одеваешься? Я же не железный!» и ещё долго пел ей под гитару на Площади Раздумий переделанную песню из Нотр-Дамма («Сью. Ты надолго мне запала в душу. Пью. Все надежды сам свои разрушил…» или что-то подобное.) А Мария при этом ревновала. Это всё меня не то чтобы касалось – Зэлия не представлялся мне особо необходимым предметом, а уж без ключей и колец я подавно обойдусь, тем более, не очень ясно, что это за хрень. Зато я решительно направилась в кафе-мороженое, на которое набрела Сью. Мне было интересно, насколько реальна Фантазионская еда.
Нифига она не реальна. Хотя и приятно.
А ещё мне как-то пришла в голову идейка. Прихватив с собой несмываемый чёрный маркер, я направилась напрямик к двери квартиры этого Зэлии. Дверь была зелёная и с номером 5. Воровато оглядевшись, я размашисто написала на двери: «Здесь была я» и поставила свой скромный автограф, после чего вернулась, довольная своей работой.
— Прикинь, мне тут Машка жаловалась, что у Зэлии кто-то дверь испоганил! — без задней мысли поведала мне Сью. Выходит, мой эксперимент доказал, что Фантазионис – это правда?! Сама не знаю зачем навестив своё творчество, я увидела, что кто-то тщетно пытался его оттереть, однако надпись была на месте и вполне читаема.
В сравнении с такими смертельными лихорадками, как «Гарри Поттер» и «Властелин Колец», Фантазионис был для меня не более чем лёгкой простудой. Но Мария утверждала, что воспринимает это всё очень серьёзно. Поэтому, когда Зэлия увлёкся Сью, она решила пожертвовать собой ради спасения родного Фантазиониса, непрестанно атакуемого злым злом. Кажется, она уже пару раз умирала за Фантазионис, но в этот раз собиралась умереть как никогда. Сью, естественно, разволновалась, и мы вместе приложили немало усилий, чтобы вернуть Зэлию на прежнее место. Казалось бы, мне от этих стараний не предвиделось абсолютно никакого толку, но так уж вышло, что я заодно спасла жизнь Юотану – клавишнику «Блуждающих огней» и потомственному Врачевателю, и теперь он от меня стал без ума. У Юотана длинные серебристые волосы, а глаза зелёные, как листья салата.
В Фантазионисе у меня была квартирка на 45-м этаже небоскрёба. В ней была комната с камином и мягкими пуфиками, тёмно-зелёной шелкографией на стенах и без единого окна, а ещё комната для магии с длиннющей и высоченной книжной полкой и зеркалом со свечами. Именно там в окно влетела птица с письмом в клюве. Тут уж я совсем обалдела, особенно когда из вскрытого конверта посыпались зубы! Зубы посыпались на пол. А я с перепугу чуть не выплюнула свои. Нет, я всё понимаю, но даже в Фантазионисе неприятно получать послания с человеческими зубами. (Я это точно знаю, я свой потрогала зуб и тот потрогала). Порывшись на книжной полке, где, видать, была информация на ВСЕ случаи жизни, я почти сразу нашла заголовок: «Если Вам прислали в конверте зубы». Как оказалось, в древности воину присылали чьи-нибудь зубы как пожелание удачи перед битвой. Оригинальный способ.
Я поставила книгу на место, и вдруг книжная полка поехала в сторону, а за ней оказались ступени куда-то вниз, в черноту. Оказывается, в недрах небоскрёба был спрятан какой-то древний склеп или храм. Внутри было совершенно черно. Я махнула рукой, и из рубина на моём кольце вырвалась шаровая молния, которая зигзагом полетела по тёмному коридору, зажигая факелы, висящие на стенах. Я сделала шаг вперёд, и полка за моей спиной с грохотом встала на прежнее место. Я пошла по коридору, шаги гулко раздавались в пустоте. У стен стояли каменные саркофаги, обтянутые паутиной. В конце коридора на высоком постаменте стоял каменный же трон. Я поднялась к нему по ступенькам и села. Тут в коридоре, откуда ни возьмись, вынырнули Юотан, Зэлия и их приятель очкарик Туакин, ударник «Блуждающих огней». Туакин не отличался красотой своих товарищей и не вызывал фанатичного восторга у девушек, может быть, поэтому он был самый злой. Все трое замахали на меня руками и завопили: «Немедленно слезь с чужого трона!». Но стоило мне встать, как все факела погасли, и гробница погрузилась в кромешную тьму. «Ой, нет, лучше сядь», - послышался в темноте голос Юотана. Факелы загорелись снова, и рокеры ошалело уставились на толпу зомби, которые в темноте неслышно заполонили всё помещение и теперь скалили зубы, с готовностью помахивая топорами. Битва тогда была, что надо. Правда, музыканты были весьма хрупки и нежны, Юотан так и вовсе имел привычку хлопаться в обморок, посему выхватить из воздуха электрический меч и рубать зомбей особенно активно пришлось именно мне. Вот тогда-то и выяснилось, что я — один из трёх воинов Арамарона*, ни один из которых не посещал этот захолустный мирок вот уже многие столетия… Но все попытки излишне поклоняться мне я пресекала на корню.
(*«Арамарон» — предполагаемый роман-опупея, который я с переменным успехом сочиняла и пересочиняла аж с 96-го года, но так пока и не дописала ничего, кроме пролога.)
Кстати, потом выяснилось, что это Сью решила поколдовать и посылала мне знаки неким замысловатым методом. Видимо, так и получились загадочные зубы в конверте.
Впервые повстречала Юотана я при странных обстоятельствах. Тогда мне взбрело в голову по дороге на одну из спасательных миссий прокатиться по Фантазионису на автобусе. Меня чуть не высадили за отсутствием билета, но в автобусе оказался Юотан, который с готовностью расплатился за меня. Мы сидели рядом и глупо улыбались друг другу, когда в потолке вдруг открылся люк, и оттуда выпало круглое лохматое существо с длинными острыми зубами и набросилось на Юотана. Вот тогда-то из моего кольца впервые вылетела шаровая молния и угробила существо, а Юотан угодил в больницу. Я помню, как он лежал без сознания: бледный, в расстёгнутой белой рубашке и с тремя глубокими царапинами поперёк левой ключицы. Существо то ли было ядовитое, то ли просто давно не чистило зубы, и Юотан тогда чуть не погиб.
Теперь, пока я в компании Юотана шла по одной из узких улочек Фантазиониса (разумеется, НЕ в том самом прикиде), его глаза были устремлены на асфальт и он всё время молчал. Наконец перед нами возникло громадное, снизу доверху из черного стекла, здание клуба. На крыльце собралась внушительная толпа.
— Юотан, а разве вход не там? — поинтересовалась я, с ужасом представляя, как мы будем проталкиваться сквозь эту толпу, и как его порвут на куски.
— Нет, Зи. Вход для музыкантов спрятан с другой стороны. — Он улыбнулся, — Но это не всегда помога…
Не успел он договорить, как нас обступила толпа громко вопящих людей, размахивающих блокнотами.
— Зи, иди без меня! — крикнул мне Юотан с растерянным и беспомощным видом. Толпа сомкнулась над ним, а я не стала стоять в очереди, а просто вызвала дверь.
С высоты балкона я оглядела зал. Зал этот совершенно не подходил для рок-концерта, ибо ряды бархатных кресел подходили к самой сцене. Никакого отрыва. Среди зрителей ярко-фиолетовым пятном выделялась девчонка в середине зала. Сью! В том самом прикиде! Наверняка это была она.
Наконец, «Блуждающие огни» вышли на сцену и заиграли свои грустные романтичные песни. Юотан на бэк-вокале старался изо всех сил и орал даже громче Зэлии, не сводя с меня пронзительных глаз. Я сгорбилась, чтобы меня не было видно из-за бортика. Пусть не отвлекается. Собственно, меня и хватило-то лишь на одну их песню, самую здесь знаменитую: «Я осколок звезды, я скитаюсь в поисках дома, я был целым и горячим, но теперь я обломок, я твой астероид, я потерялся и остыл, моя звезда, я ищу тебя изо всех сил…». После этого я смылась, по обыкновению, сражаться с монстрами. Но потом вернулась и подтвердила Юотану, что да, они сыграли замечательно.
Мы с Юотаном сидели на качелях. В салатовых глазах дрожала такая трогательная вселенская грусть, что в этот момент я бы не поверила ни слову из того, что рассказывали про свои шуры-муры с Юотаном другие посетительницы Фантазиониса (а они были среди Машиных подруг, и до меня через Сью порой доходили слухи о них). Это настоящая трагедия местных жителей: никогда не поймёшь, когда они чувствуют и действуют по-настоящему, а когда вынуждены выполнять желания реальных людей, подчас довольно бесстыдные, насколько я знаю по рассказам. А когда желания реальных людей вступают в противоречие, тут уж поступки местных становятся совершенно непредсказуемыми. Пожалуй, Юотан и сам толком не знал, какой он на самом деле, и не догадывался о своих истинных чувствах. За один день в Фантазионисе он мог успеть побыть героем и подлецом, заставив каждого поверить, что он такой и есть, и сам не увидеть разницы. Но в этот момент я была уверена, что истинны именно его чувства ко мне, а рассказывают про него, что он негодяй, девицы, которые сами того хотят и заставляют его быть таким, и бедняга страдает, вынужденный предавать самого себя.
— Зи. Знаешь, о чём я сейчас думаю? — прервал мои размышления Юотан, — Есть легенда о воинах Арамарона. Она гласит, что кроме тебя и Сью с вашей планеты должен явиться Третий Воин. Если верить древним преданиям, он является возлюбленным одной из двух Воительниц, той, кто единственная могла противостоять железной воле Великой Княжны Арамарона. Сердце мне подсказывает, что именно ты, а не Сью, и есть та самая Воительница. А это значит, что, повстречав Третьего Воина, ты забудешь меня!
К счастью, его пафосная речь была прервана нападением скелетов с топорами и рогатинами, вырядившихся в чёрные плащи с капюшонами. Началось залихватское мясо. Когда мой меч неудобно перекрестился с топором одного из призраков, я поняла, что если рука сорвётся, мне крышка. Монстр пялился на меня своими пустыми глазницами и скалил зубы. Боковым зрением я заметила, что другая фигура замахнулась на меня топором. С чисто фантазионской ловкостью я увернулась, и призраки прикончили друг дружку. Юотан давно уже без сознания валялся под качелями, а ещё два монстра двинулись на меня, щёлкая челюстями. Пришлось зарубить их тоже. Я как-то не вникала, откуда они вообще тут взялись и что им от нас может быть нужно. Мне лишь бы тупо мечом махать. Скоро монстры кончились, и я триумфально соскочила с обломков нашей излюбленной качели. Юотан медленно открыл глаза и печально улыбнулся: «Вот ты и снова спасла меня, Зи, хотя это я поклялся защищать тебя!» Он был поразительно пафосен и сентиментален, этот утончённый юноша.
Например, однажды мы с ним сидели на свежепочиненных Туакином качелях. Юотан смотрел в землю и бубнил, что я само совершенство, что он меня любит и жить без меня не может. Готова поклясться, он плёл эту пургу по собственной инициативе. Я почти абсолютно точно не хотела слушать ничего подобного.
Однако, это против воли вдохновляло, тем более, что в Фантазионисе был особенный день – День Радуги. Раз в год в Фантазионисе останавливался дождь, вот и теперь весь воздух города был наполнен застывшими на месте каплями, сверкавшими, как алмазы, и буквально на каждом шагу выгнулись радуги. Люди проходили прямо сквозь них, заставляя завесу сверкающих капель разлетаться в стороны и ещё долго качаться, сомкнувшись за спиной, так что всё это сияющее радужное великолепие постоянно находилось в движении. Яркий и тёплый свет солнца мягко разливался в слегка дрожащем воздухе, преломлялся в тысячах гранёных капель, и все улицы так ярко светились всем спектром цветов, что мокрые стены домов казались под всем этим дрожащим жидким светом особенно тёмными и мрачными. В общем, красота была неописуемая, можно находить тысячи слов, но лишь немногие люди сумеют представить себе, как именно в тот день выглядел город.
Но Юотан вдруг сказал, что должен показать мне что-то ещё более красивое, вскочил и потащил меня за собой. Когда мы проходили мимо фонтана Прекрасной Музы, я невольно застыла в восхищении. Беломраморная Муза держала в руках золотую арфу, вместо струн у которой были сверкающие струи воды, с мелодичным журчанием стекавшие по камню, на котором сидела Муза. Сейчас весь фонтан искрился и сиял, Музу со всех сторон окружали бесчисленные выгнутые мостиками радуги, а в мраморных волосах повисли горящие капли воды. Не дано простым смертным видеть такой красоты! Ну не дано! Я бы надолго застряла у фонтана, жадно рассматривая всё это великолепие, пытаясь запомнить его как можно лучше, но Юотан безжалостно потащил меня дальше.
Мы оказались возле искрящегося и переливающегося пруда, заросшего лилиями. В зеркале воды отражалась вся вышина неба со всеми искрящимися каплями и радугами, некоторые радуги входили прямо в воду и, отражаясь в ней, казались идеально круглыми кольцами. Белоснежные лилии искрились повисшими на лепестках каплями, и сами лепестки переливались всем спектром цветов. Кстати, цвета в фантазионисской радуге были гораздо более насыщенными, чем в нашей, и, кажется, их было даже не семь, а намного больше. У берега на гладкой поверхности воды покачивалась плетёная круглая беседка, увитая розами. Мы забрались в неё, и беседка, слегка покачиваясь на воде и приводя в движение всё это двойное великолепие воды и света, медленно поплыла на середину пруда. Я задумчиво подняла руку, пытаясь поймать радугу в грань камня на перстне, и мне это удалось. Камень сверкнул, и из него вдруг вырвалась яркая рубиновая звезда и стремительно взлетела в небо, рассыпавшись там на множество искр. Они с шипением падали в воду вокруг нас. Юотан хотел мне что-то сказать, но тут позвонили в дверь, и мои глаза открылись!
Я чертыхнулась, перевернулась на другой бок (кровать из-за ремонта стояла в середине комнаты) и снова проникла в Фантазионис. Я оказалась на главном проспекте. Мокрые от дождя, дома казались чёрными на фоне сверкания и переливов радужного света, разлившегося в воздухе. Приводя в движение завесу сверкающих капель, я стала пробираться вперёд по проспекту. Наверное, я уже стала засыпать, и не помню, как оказалась на крыше клуба и протянула руки навстречу сверкающему дождю. Вдруг рядом со мной, откуда ни возьмись, возник Юотан, восхищённо посмотрел на меня и свалился с крыши. Я едва успела поймать его за шиворот и втащить обратно.
Позже наяву я пыталась нарисовать фонтан Прекрасной Музы, каким он предстал мне в этот день, но моего умения, конечно, не хватило, чтобы передать всю эту красоту. Даже взрослый профессиональный художник вряд ли сумел бы как следует справиться с такой задачей. Любое изображение будет лишь бледной тенью того, что я видела тогда в Фантазионисе. А ещё Сью, болтаясь на надувном матрасе в бассейне во дворе своего шикарного фантазионисского дома, вроде как видела в небе мою рубиновую звезду и не врубилась, что это такое…
Приперевшись в клуб в убойном рокерском прикиде, я (конечно, совершенно неожиданно) была затащена на сцену. Пришлось как-то выкручиваться, и я спела песенку, сочинённую мной пару лет назад. Зал был в восторге. Я тоже. Уйдя в гримёрку отдышаться, я взглянула там в зеркало и обнаружила кольцо в носу, о коем совершенно точно не просила. Будучи не в силах понять сию тягостную несправедливость, я плюнула на всё и удалилась к себе на 45-й этаж.
Какое-то время я просидела на пуфике у камина, любуясь пляшущими языками пламени, когда вдруг распахнулась дверь колдовской комнаты, и оттуда вышел монстр. Наверное, я забыла закрыть потайной ход, и он вылез из гробницы. Как выглядел монстр, я помню плохо, но вид его был нелеп и внушителен. Когда я выкрикнула заклинание, чтобы призвать меч, влетевшая в окно молния прежде, чем ударить в кольцо, задела фотографию на каминной полке. Я подскочила к камину, подвинула фотографию подальше от края, и следующим пунктом плана выбежала из квартиры, дабы избежать дальнейших разрушений. Чудик размахивал ятаганом, как полоумный, и я едва успевала парировать удары. Скрещиваясь со звоном, стальные клинки высекали горячие искры. Я отступала назад, пока не споткнулась о ступеньку и не упала. Кривая сабля врага тут же со свистом взвилась надо мной. Я откатилась в сторону, и лезвие лишь слегка царапнуло по левому плечу. Я дёрнулась вперёд и изо всех сил вонзила меч в своего противника. Монстр издал недоумевающее бульканье и тут же рассыпался в воздухе.
По ступенькам топала хилая старушка, несущая в авоське картошку и батон. Увидев меня, она взвизгнула и чуть не рассыпала картошку.
— Не бойтесь меня.
— Ходють тут всякие! — заворчала бабка.
— Я, вообще-то, тут живу, — сообщила я, морщась от боли в плече.
— Свят-свят-свят! — старушка скрылась в своей квартире, едва не прищемив дверью батон. Вот нафига она мне была нужна? Что за феномен из подсознания?
Потом я долго бродила по улицам под дождём. Я сама не заметила, куда несут меня ноги, и очнулась только перед воротами кладбища. Ветер завывал, бросая в лицо ледяные потоки воды, раненое плечо горело, противный мокрый кленовый лист с громким хлопком ударил по лбу. Уж не знаю, что меня дёрнуло, но я взялась за мокрый и холодный ржавый прут ворот и с громким скрипом открыла их. Пока я шла по хлюпающей грязи, рассматривая надгробные плиты и со смешанным чувством находя на них знакомые фамилии разных упырей из ужастиков, из земли-таки высунулась перемазанная в глине рука скелета и едва не ухватила меня за ногу. Видимо, мертвые обитатели Фантазиониса всё равно вынуждены исполнять все дурацкие желания реальных людей.
Пробежавшись по лужам, я завалилась в кафе. Наверное, потому, что я промокла и замёрзла, и мне необходим был кофе. На самом деле, и холод, и боль в руке я лишь осознавала, а не чувствовала, ведь моё тело преспокойно дрыхло в тёплой постели. Мокрые волосы падали на лицо и вид у меня, вероятно, был довольно жалкий. Я сидела и наблюдала за тем, как струи дождя чертят по стеклу сверкающие серебряные дорожки. Дождь и кофе кончились одновременно. Я, по идее, почувствовала себя гораздо лучше, и уже собиралась эвакуироваться, как вдруг ко мне галопом подскочила официантка.
— Ваш счёт! — сухо сказала она, протягивая мне бумажку. Вот блин. Похоже, меня запомнили и заметили, что я опять смываюсь, не заплатив. Я как-то до сих пор не поинтересовалась, где достать местные деньги — зачем они, если можно слинять в любой момент?
Я внимательно изучила бумажку, сдвинув брови и сосредоточенно хмыкая.
— Мой счёт, — подтвердила я и сунула его обратно официантке. Та так растерялась, что сказала спасибо. А я выскочила на улицу и независимой походочкой направилась вперёд, нескоро вспомнив, что переулок кончается тупиком. Официантка же, размахивая счётом, уже бежала за мной. «Деньги на бочку!» — надрывалась она. Я уже подумывала, не хватит ли на сегодня Фантазиониса, как вдруг, откуда ни возьмись, явился Юотан и спас меня от свирепой официантки. Врачеватель легонько провёл тонкими пальцами по моей ране, и рана мгновенно затянулась.
Мой вариант Фантазиониса был удивительно похож на Питер. Мы слонялись по городу и незаметно оказались на набережной реки. Долго стояли и молча смотрели на плавно текущую воду, похожую на чернила. Временами я бросала взгляд на горизонт, туда, где море встречается с небом. Я снова уставилась на тёмную воду. Мягкое течение навевало сонливость. Тут Юотан неожиданно подал голос.
— Знаешь, Зи, если бросить в зачарованные воды монетку и загадать заветное желание, оно обязательно сбудется, — как-то странно, нараспев, проговорил он, его отрешённый взор был устремлён в устье реки, туда, где она встречалась с океаном.
— А монетки-то у меня и нет…
Он никак не отреагировал. Поняв, что от этого лунатика ничего не добиться, я стащила с запястья браслет и бросила в спокойную воду. Вначале он лежал на поверхности, слегка покачиваемый течением, а потом стала медленно погружаться. Юотан не сводил с него своих странных блестящих глаз. Стряхнув оцепенение, он спросил, что я загадала. Я предпочла смолчать, а потом напрочь забыла, что это было за желание. Но я точно помню, что оно сбылось.
Реку эту я прозвала Эсгалдуином, хотя настоящего названия не знаю. Река впадала в океан, посреди которого располагался запретный для нас остров Хель, где, по словам Марии, в древнем замке обитало начальство Фантазиониса. В общем, ждали они меня или нет, а я решила нанести им визит. Я оказалась прямо во дворе огромного чёрного замка, и здесь почему-то была ночь. Причём непроглядная. Ко мне в неверном свете факелов двигались уже знакомые призраки: чёрные балахоны, белые кости, топоры и рогатины. О том, чтобы перебить такую их толпу, не могло быть и речи, поэтому я стала прорываться сквозь неё. Наконец мне это удалось, и я галопом помчалась по тёмной винтовой лестнице куда-то наверх. Мои шаги отдавались гулким эхом среди пустых стен, замок и без того полнился шёпотами, шорохами и ещё какими-то шумами. Винтовая лестница, казалось, не кончится никогда, и хотя я была вне тела и не могла по-настоящему чувствовать усталость, меня успели порядком утомить всё повторяющиеся однообразные пролёты. Наконец я выбежала на смотровую площадку на самой вершине высоченной башни. Оттуда открывался умопомрачительный вид на бескрайний сверкающий океан, из-за которого, подобно гигантскому шару, поднималось солнце. Невесть сколькими километрами внизу о камни плескались пенящиеся волны, а каменный бортик едва доставал мне до колен. Я рефлекторно отпрянула от края: даже в воображаемом мире от такой высотищи закружилась голова. Тут послышался пугающий шёпот: «Зинаида, оглянись!» Я резко развернулась, держа наготове меч, и увидела стоящую на самом краю тоненькую, словно сотканную из воздуха девушку в струящихся белых одеждах. У неё были огромные серые глаза, отражающие всё вокруг и меня, словно два гладких глубоких зеркала, и волнистые золотые волосы, достигающие пояса.
— Вам запрещено появляться на Хели. Даже воинам Арамарона. Старцы не любят этого, — я слышала её голос, похожий на журчание воды, у себя в голове, её полупрозрачные тонкие губы даже не двигались. Стоило мне отметить это для себя, как она объяснила, словно услышав мои мысли: — Я немая, но здесь ты слышишь меня, потому что я только лишь душа. Уходи. Тебе не место здесь.
И она без всяких предисловий спихнула меня с башни. Я со свистом полетела вниз. Ощущение полёта, разумеется, было захватывающим, но через пару километров меня ожидал неминуемый удар об воду и камни, которые всё приближались. Я отчаянно махала руками, но вызвать Дверь мне не удавалось, видимо, здесь она не работала. Ударившись о воду, я потеряла сознание.
Когда я очнулась, то с удивлением обнаружила, что лежу на качелях, и меня усердно чем-то обмахивают. Кроме того, слышался монотонный стук и давил на мозги. Я приоткрыла один глаз, потом другой. Надо мной с двух сторон склонялись встревоженные физиономии Юотана и Зэлии. Туакин тоже был здесь, это он с хмурым видом приколачивал к качелям, пострадавшим от нашей схватки со скелетами, последнюю доску.
— Люди! Она очнулась! ОНА ОЧНУЛАСЬ!!! — радостно заорал Юотан, отчего Туакин угодил себе молотком по пальцу и заорал ещё громче.
— Ты чего вопишь, как придурочный?! — возмутился он.
Юотан от радости чуть ли не прыгал вокруг меня. Я, вне всяких сомнений, была жива. Это знаменовало радостные перспективы. Мы с Юотаном и Зэлией отправились слоняться по городу, оставив Туакина чинить качели. В процессе деятельности он сыпал проклятиями и вообще был неправ.
Набредя на некий парк аттракционов, я решила внять уговорам вампироватого вида женщины, зазывающей на «Дорогу вникуда». В отличие от меня, Юотан и Зэлия вовсе не загорелись этой идеей, напротив, они оба как-то сразу побледнели, а Зэлия так и вовсе заявил, что слишком молод и не хочет умирать. Поняв, что я, так или иначе, поеду, Юотан со вздохом вызвался меня сопровождать. Восторга на его лице я не заметила, похоже, он просто боялся отпускать меня одну. Билетёрша улыбнулась (у неё действительно были клыки) и протянула нам два билета. Юотан мрачно заявил, что это теперь одно из двух: либо индульгенции, либо свидетельства о смерти. Вампирша ухмыльнулась ещё шире и шипящим голосом пожелала нам удачи, пристёгивая меня к вагончику с таким напором, что захрустели рёбра.
Вагончик со скрипом тронулся и, постепенно набирая скорость, поехал в темноту. Поездочка была, что надо: бешеная скорость, неожиданные резкие повороты и отвесные спуски, и всё это по какому-то подземелью с факелами, пещерами и тянущимися к тебе руками скелетов. Я наслаждалась аттракционом, а вот Юотан ехал, крепко зажмурившись, и как-то странно шевеля губами – наверное, молился. Когда перед нами возникла развилка, вагончик резко вильнул влево. Мы проехали ещё несколько головокружительных спусков и тут, на относительно ровном участке пути, вагончик вдруг затормозил, дёрнулся пару раз, и, наконец, замер… Посреди кладбища! Призрачный белый свет делал хорошо видимыми покосившиеся кресты и осыпавшиеся могилы.
— Это Старое кладбище, — прошептал Юотан, — его убрали под землю, и сверху сделали новое. Мы между двумя слоями могил!
Мне, если честно, стало не по себе, особенно когда из могил повылазили мертвяки и стали сбегаться к нам со всех сторон. Тем временем моя рука нащупала на боку у вагончика какой-то непонятный рычаг.
— Да я тут в трупешник превращусь! — истерично завопил Юотан, совершенно нерационально пытаясь отстегнуться от вагончика.
— Спокуха! — я решительно нажала на рычаг, и вагончик с бешеной скоростью рванул с места, задавив парочку покойников (думаю, им от этого хуже не стало). Ещё несколько поворотов, и мы со скоростью света вырвались из подземелья на свежий воздух и пронеслись мимо вампирши, которая показалась мне слегка разочарованной.
— Я вас почти похоронил! Где вы были?! — сходу заорал Зэлия, добавив парочку крепких ругательств.
Призвали к ответу вампиршу. Точнее, Юотан, едва она отстегнула его от вагончика, кинулся к ней на нетвёрдых ещё ногах и сильно встряхнул её за лацканы пиджака. Вампирша отреагировала на это довольно флегматично, но гадким голосом поведала нам, что половина вагончиков на развилке сворачивают вправо и больше уже не возвращаются, а ещё бывает, что глупые туристы паникуют, выскакивают из вагончика или не находят рычаг. Отпустив вампиршу, Юотан полоумно хохотнул и грохнулся в обморок.
Анализируя теперь свой короткий поход на Хель, я прихожу к следующим выводам. Так как я беседовала только с душой девушки, значит, этим миром управляют реальные люди. Не местные, а такие же, как мы, из нашего мира. Причём, так крепко укоренённые в реальности, что в Фантазионисе они полупрозрачны.
Летом Сью уехала, и я даже не вспомнила о Фантазионисе – не имея возможности обсудить с ней тамошние события, ходить туда было не интересно. Вместо этого я погрузилась в чтение Сильмариллиона, окончательно снёсшего мне мозг, и заполнение карманной колдовской книжки, куда заносились разные готичные рисунки, информация о сверхъестественном и заклятия собственного сочинения – это были мои первые стихи.
Заехав в город, Сью сунулась в Фантазионис, и тут же сообщила мне, что Юотан совсем плох – скучает по мне. Юотана я нашла в кафе. Полувися на барной стойке, он отчаянно спорил со стоящей за ней Сентимой.
— Я тебе больше ни грамма не налью! — послышался её грозный голос.
— Зачем мне без неё жить… — пробормотал Юотан.
— А ты глянь, кто там стоит! — ответила Сентима, кивая в мою сторону.
Юотан ошалело взглянул на меня, расплылся в блаженной улыбке и сверзился под стойку. Подоспевшие Зэлия и Туакин, ворча, смешали «будиловку» и залили ему в глотку. Судя по их отточенным движениям, они это делали уже не в первый раз. Я не хотела выслушивать никаких упрёков, так что друзья несчастного Ромео могли только коситься на меня с укором.
Зато я была не против прогуляться до их апартаментов и выпить там с ними кофейку, что они мне тут же и предложили. Но в самый разгар кофепития в квартиру вдруг нагрянули какие-то полумеханические инопланетяне, и нам пришлось с ними биться. Когда я выкрикнула заклинание, призывающее электрический меч, молния угодила прямо в вентилятор на потолке и срикошетила, чудом не прикончив никого из нас. Биться в закрытом помещении в принципе было непрактично, и мы стали выманивать инопланетян на улицу, под дождь. В общем, я билась с инопланетянами, а эти три придурка от всей души болели за меня и подпрыгивали. Одному из инопланетян я воткнула меч по рукоять прямо в сердце, а ему хоть бы хны. «Поверни, поверни меч!» - завопил Юотан, и его тут же ударил мечом другой пришелец. Я озверела и довольно скоро перебила всех инопланетян, вонзая им меч в сердце и поворачивая его.
Закончив, я немедленно бросилась к распластавшемуся на асфальте Врачевателю, который был без сознания и не мог себя вылечить. Два его друга растерянно наблюдали, как я расстёгиваю пропитанную кровью рубашку и осматриваю глубокую рану на его груди. Он, кажется, даже не дышал уже. Но я где-то слышала, что у перстней троих воинов есть магические свойства, и одно из них — лечение ран. Вдруг как раз у моего? Я бережно приподняла голову Юотана и подняла над его раной меч. Дождевые капли стали собираться на лезвии. «Слёзы дождя, залечите рану!» - сказала я первое, что пришло в голову. Из камня вырвался красный луч, он осветил дождевую воду на клинке меча, и она загорелась ярким пламенем. Горящая вода стала стекать на рану, смешиваясь с кровью, и на глазах у изумлённых друзей Юотана рана затянулась, будто её и не было. Юотан открыл свои ясные зелёные глаза и сел, уставившись на меня с глупым видом.
Как-то раз, находясь в своей квартире в Фантазионисе, я стала жертвой идиотского прикола. Вынеся дверь, из колдовской комнаты с воплем выскочила размахивающая ножом фигура в чёрном балахоне и маске черепа. С хриплым воплем «Попалась!» фигура замахнулась на меня ножом. Меч у меня был наготове, и я, недолго думая, оттяпала фигуре руку, и тут-то оказалось, что это придурок Зэлия. Это ещё додуматься надо было — вырядиться монстром, каких тут действительно пруд пруди! Хныча и ругаясь, Зэлия валялся на полу, а я уже бежала открывать дверь Врачевателю, который явился, как только оказался мне нужен. Вместе с Юотаном мы кое-как приделали-таки этому идиоту руку на место. А я, типа, шуток не понимаю!
Если честно, Фантазионис успел порядком мне надоесть, ведь я не знала про него и половины, ходила по одним и тем же улицам, не использовала и половины своих возможностей, знай себе мочила монстров и общалась только с глуповатыми «Огнями». В конце лета я вывихнула ногу. Почему-то, это глобально и надолго отвлекло меня от Фантазиониса, хотя логично было бы наоборот… Мало того, что Фантазионис мне наскучил, и было откровенно лень на него лазить, так ещё удерживаться там становилось всё труднее: глаза отказывались оставаться закрытыми, и я постоянно выпадала оттуда. Я всё хуже видела, что там происходит. От усилий, которые приходилось прикладывать, чтобы удержаться там, начинала жутко болеть голова. Так что той осенью я сидела за столом, пребывая скорее в мире песен любимой рок-группы, и вспоминала и записывала вкратце события Фантазиониса в тетрадочку и рисовала на полях. Благодаря этим корявым записям мне и удалось восстановить примерную хронологию событий.
Я не стала устраивать эффектный уход из Фантазиониса, наоборот, постаралась исчезнуть как можно незаметней. Я просто перестала туда ходить и всё. Последние события там получились бессодержательными и скомканными. Явившись в Фантазионис после долгого отсутствия, я обнаружила Юотана в кафе с какой-то рыжей чувихой. Мы с ней подрались, конечно, не на мечах, а самым неэстетичным способом, в итоге мною разбили стеклянный стол, а рыжая гордо удалилась под дождь и побрела там, как мокрая курица. Юотан пытался мне что-то объяснить, он даже плакал, но я его не дослушала: глаза открылись сами собой.
Когда я в очередной раз поспешила спасать «Огней», на которых опять напали монстры, то обнаружила, что легла спать без кольца. Соответственно, призвать меч я не могла. Пришлось сражаться, чем бог послал. А потом Зэлия и Туакин вдруг заявили мне, что я обманщица. Они, мол, бедняжки, так поклонялись мне, а я ни фига не воин Арамарона. Я объяснила им про кольцо, но они не стали слушать и гордо удалились. Ну и чёрт с ними. В общем-то, мне этого и было надо, я ведь собиралась уйти… И всё-таки, некая часть меня хотела остаться в их памяти великой Воительницей. Хотя, какая разница, я ведь всё равно всех спасла!
Юотану же, как и положено, было пофиг, кто я. Он в очередной раз признался мне в любви и просил прощения за ту рыжую чувиху. Он как будто чувствовал, не хотел меня отпускать, и мы прощались очень долго. Но я соврала ему, что никуда я не денусь. Ведь я знала, что, скорее всего, никогда больше толком не вернусь в Фантазионис… Я вышла оттуда без заклинания, оставив Юотану своего двойника. Может быть, он не заметит разницы. А ещё надо было где-то искать Третьего Воина…
Но не тут-то было, довольно скоро мне пришлось-таки снова побывать в Фантазионисе. Дело в том, что как только мы со Сью обе перестали там появляться и наглеть, как Мария, разумеется, решила вернуть себе частично отобранные нами лавры. Причём она слегка перестаралась. Став ведьмой, она построила огромный дом и заточила там «Блуждающих огней», оставив их исключительно для своего пользования.
Сью пару раз пыталась сунуться в этот дом, но её отбрасывало прямо от двери и стукало головой о поребрик. И всё бы это ничего, но до меня дошли слухи, будто Мария присвоила и моё звание. Как, интересно, она могла быть воином Арамарона, даже не зная, что такое Арамарон? Короче, я решила разобраться. Уже подойдя к двери дома, я обнаружила, что забыла кольцо. Пришлось выйти, встать с кровати и надеть его. Памятуя о Светкиных «полётах», я решила поберечь голову и сходу рубанула мечом по невидимой преграде в проёме двери. По нему прошла голубая молния, потом зелёная, весь дверной проём задрожал, как студень, потом по нему пробежала ещё одна молния, и, наконец, из дверей на меня вырвался сноп голубого света и в рожу мне подул ураганный ветер. Потом всё стихло. Вытряхнув из волос побелку, я решительно переступила порог. Гостиная была освещена только отблесками пламени от камина. В кресле у огня сидела девушка, такая маленькая, что я видела только её макушку. Она резко обернулась, и так быстро рассыпалась на голубые искры, что я не успела разглядеть её лица. Я поднялась вверх по сосновой лестнице и оказалась в комнате с тремя кроватями и ещё одним камином. В комнате был беспорядок, повсюду валялись журналы и лазерные диски. На одной из кроватей сидел совершенно неподвижный и смахивающий на зомби Юотан. Он враждебно взглянул на меня и холодно осведомился, кто я такая. Его глаза не были ясными, как раньше, их словно заволокла ледяная корка и отгородила его от меня. От этого взгляда делалось жутко.
— Не узнаёшь меня, что ли? — тупой вопрос, правда?
— Нет. Я никого не узнаю, кроме своей госпожи – Марии. Она – один из трёх великих воинов, — мрачно и торжественно изрёк он. Меня это рассердило.
— Но ведь это же я воин Арамарона! Гляди, вот меч, вот на нём девиз!
— Это легко подделать! — он поднялся и подошёл к камину. Метнувшись следом, я принялась изо всех сил приводить его в чувства: рассказала про День Радуги, про подземный ход, напомнила, как его едва не загрызли зомби на аттракционе. Он вдруг с размаху стукнул кулаком по каминной полке, рявкнув:
— Ничего не помню!
От удара с полки навернулась не замеченная мной ранее фотография Марии. Она упала в камин, и стекло покрылось множеством тонких трещинок. И тут я увидела, что пелена в глазах у Юотана тоже потрескалась вместе с отражением в них фотографии. Как ледяная корка. Фотография постепенно занялась, и огонь отражался в зрачках Ютана, как будто отогревая их, и взгляд становился всё более ясным и осмысленным. Тогда Ютан, наконец, узнал меня. И, надо сказать, очень обрадовался.
Я поскорее вытащила Юотана из этого странного дома, где он столько времени просидел в заточении. Присев на любимые качели, мы обсудили ситуацию. Теперь Зэлия и Туакин наверняка отправятся на поиски сбежавшего клавишника, дабы силой вернуть его обратно и заколдовать снова. Ну, или вообще убить, это уж как у них получится. Они всегда были придурками, и в виде зомби вряд ли стали умнее. Я изложила ему следующий план: Юотану придётся скрываться, сидеть где-нибудь, где Зэлия и Туакин его не найдут, пока не приду я или Сью с дальнейшими инструкциями. Честно говоря, я хотела свалить эту работу на Сью, ибо я уже напомнила, кто тут воин Арамарона, и что от меня все эти колдовские штучки не помогут, и расколдовала Юотана. Обязанность возиться с Зэлией (и с Туакином за компанию), на мой взгляд, лежала целиком на Сью. Юотан согласился затаиться и, кажется, ему даже было не впервой скрываться. Так что я с чистой совестью оставила его.
Потом оказалось, что Мария в ту ночь тусовалась в каком-то другом из многих параллельных миров, и её там сожгли на костре, как ведьму.
Юотану пришлось очень долго ждать дальнейших инструкций. Разобравшись с интересующими меня несправедливостями, я забыла про Фантазионис, и в следующий раз отправилась туда уже после Нового года. Да и то лишь потому, что меня взяло любопытство: Мария сообщила Сью, что в Фантазионисе – зима, а я такого ещё не видела. Поэтому я улеглась на новый диван и отправилась туда. Облачившись в косуху и представив себе чёрный ирокез, я забрела в подворотню и обалдело уставилась на фонтан Прекрасной Музы. Он замёрз! Ледяные струны сосульками висели на арфе, но внутри прозрачного льда можно было различить журчащую воду. Подо льдом фонтан продолжал жить. Даже мороз не мог сковать его. Ледяные капли сверкали на волосах и складках одежды Музы, а вокруг кружились снежинки. Налюбовавшись на фонтан, я подумала, что начинаю замерзать. Поэтому я направилась прямо в кафе, где Сентима с готовностью предложила мне мороженое. Заявив, что она, бедняжка, сбрендила, я попросила чего-нибудь погорячее. Я имела в виду, скорее, кофе, но вместо этого Сентима сварганила отменный грог, сказав притом, что это за счёт заведения. Что ж, хорошо. Платить-то я ведь всё равно бы не стала.
От Сентимы я узнала, что Зэлия и Туакин всё ещё остаются под заклятием и намерены убить Юотана. Мария то ли забыла, то ли забила, и Сью тоже было как-то недосуг выручать Зэлию. Бедняга Юотан до сих пор ещё скрывается, где попало. Раз уж я сунулась в Фантазионис, отчего было не разобраться со всем этим. Стоило мне покинуть стены уютного кафе и свернуть в арку (на этот раз я не забыла про тупик!), как я столкнулась нос к носу с Зэлией. Его зомбированный взгляд обежал меня с ног до головы и стал ещё более стеклянным – видимо, парень никак не мог взять в толк, что перед ним действительно я. Однако же, когда я со всех ног чесанула по переулку в сторону кладбища, промчавшись мимо прятавшегося в подворотне Туакина, они оба поняли всё и погнались за мной. Снег нещадно лепил в лицо, и ничего не было видно, на повороте я поскользнулась и едва не навестила ближайший сугроб, но удержалась на ногах и ещё прибавила шагу. В пасмурном воздухе с кружащимися снежинками я всё-таки разглядела ржавые ворота кладбища и юркнула в них. Поскальзываясь на промёрзшем мраморе засыпанных снегом надгробных плит, я прямиком устремилась к одиноко стоящему склепу и скрылась за его дверью, когда парни были ещё на середине пути. Посредине склепа стоял гроб. Вестимо, больше ничего там не было. А мне надо было спрятаться, или же драпать из Фантазиониса, не выполнив задуманное. Раз семь обежав вокруг гроба, я отчаялась до того, что лёгким движением открыла его и застыла, увидев, что гроб пуст. Специально для меня, что ли?! Я перекрестилась и улеглась в гроб. Только крышка закрылась, хлопнула входная дверь и в склеп зашли Туакин и Зэлия. Они в недоумении ходили вокруг. «Я же видел, как она вбежала сюда!» — пробормотал Туакин. Зэлия же явно направился к гробу. Я быстро махнула рукой: «Дверь, а теперь я хочу очень бледное лицо и светящиеся глаза!». Когда Зэлия открыл гроб, я подскочила и издала душераздирающий рёв. Парни заорали вдвое громче моего и чесанули прочь. Я стояла у двери склепа и тихо смеялась над тем, как они суматошно перепрыгивают через могилы. И вдруг за моей спиной, в склепе, раздался вздох. Я тоже быстрой походкой направилась к воротам. «Огни» уже убежали далеко и не могли меня увидеть. Небо было серым с розовыми разводами, чёрные ветви на его фоне выделялись зловеще, с неба хлопьями сыпался снег.
Юотана я нашла без труда – он прятался у меня дома, как следует забаррикадировав потайной ход, чтоб оттуда не лезла всякая нечисть. В квартире моей тоже кое-что изменилось. Фотография с камина пропала, её заменил портрет, нарисованный моей рукой – человек, которого я любила теперь. Эта любовь ни в какое сравнение не шла с глупой очарованностью юности, это было настоящее крепкое чувство, правда, тогда оно ещё не вступило в силу. В этой фатально безответной любви была истинная боль, и продлиться ей предстояло восемь лет, так в итоге и не сбывшись... Но тогда я об этом ещё не знала. Кроме того, некоторые предметы перекрасились в более серьёзные, насыщенные цвета. В остальном всё оставалось как раньше, и, прихватив с полки в колдовской комнате старинную монету, мы вместе отправились в квартиру «Блуждающих огней». Там, среди паутины и пыли, произошла довольно ожесточённая схватка, неудобная ещё и тем, что я старалась не порезать этих двух придурков. В итоге мы скрутили их по рукам и ногам, погрузили в ржавый кабриолет Зэлии, и Юотан повёз нас к реке. Там я сосредоточилась, загадала желание и бросила в реку старинную монету, чтобы к этим болванам вернулась память. Оно тут же сбылось, и я, не желая мешать сентиментальной встрече трёх чуть не замочивших друг друга друзей, ретировалась в реальность.
Никогда бы не подумала, что через долгое время, будучи, считай, взрослым человеком, я снова полезу в Фантазионис. Мария продолжала иногда там бывать, но, похоже, город из второй жизни превратился для неё в игрушку. Она занималась там откровенной ерундой и маялась дурью, не жалея местных жителей, и Сью вскоре перестала спрашивать её, как там дела. Но потом девчонки как-то встретились и стали вспоминать старое, и в разговоре всплыл Фантазионис. Мария призналась, что в Фантазионисе все стали какие-то озабоченные. Светке стало любопытно, а может, на неё напала ностальгия, и она с огромным трудом влезла туда, но почти ничего не видела, разговаривали с ней там сухо и неприветливо, а потом она обнаружила, что у неё голубые волосы.
В жизни многое поменялось, я стал другим и был очень далёк от того Фантазиониса, каким его запомнил. Но меня тоже обуяло любопытство, и я решил заглянуть туда, хотя бы проверить, получится ли это у меня ещё.
Над прикидом особенно не парился: всё чёрное и колец каких-то серебряных, но тщательно проверил, чтобы волосы были мои, нормальные, а не какие-нибудь жёлто-розовые, и сразу ринулся в кафе – выяснять у Сентимы, что у них там происходит. Видно было плохо, всё мигало, мельтешило, как в плохой компьютерной игре или на старой плёнке, того и гляди вылечу оттуда. Слышно было тоже плохо – иногда то, что говорили мне персонажи, имело сразу и прямой, и обратный смысл, как будто два противоположных текста произносились одновременно. Для мозга всё это было очень тяжело.
В переулке, за огромным окном кафе, было солнечное утро, через стекло на столы падали косые снопы солнечного света, и в кафе не было ни одного человека. Всё мигало и дёргалось, аж голова болела. Сентима встретила меня недружелюбно:
— Что-то вы все сюда заладили!
— Да нас просто ностальгия замучила, — говорю.
В зеркале моё нынешнее отражение то и дело мигало и сменялось давней мной в том самом кошмарном розовом извращении. И я отметил, что именно здесь в таком виде мне было бы комфортнее. Естественно, принципы ностальгию перевесили, и я остался в человеческой одежде. И вдруг очень чётко увидел в зеркале своё лицо.
— А почему я так плохо вижу? — спрашиваю.
— Потому что у тебя испортилось зрение. И ещё тебе здесь не место.
Нормально, думаю. Подхожу снова к стойке. Она мне что-то наливает.
— Это яд? — спрашиваю. Мало ли, мне же здесь не место!
— Нет, это кофе за счёт заведения.
— Эмм… у вас тут всё хорошо, правда?
— Всё (не) так хорошо, как тебе кажется. Единственный воин, который может спасти наш мир от медленной деградации – это ты. Но ты нас бросила. Бросила ради реальности.
Смотрю на неё с вызовом, всем видом давая понять, что далёк от того, чтобы жить и подохнуть в мире, который непонятно, существует вообще или нет.
— Я (не) понимаю тебя, — заявила Сентима, — Ты проживёшь славную жизнь. Но (не) забудь о нас! Ты должна спасти наш мир! Уходи отсюда.
Честно говоря, я прифигел. Мой мозг отказывался обрабатывать столь противоречивую информацию.
— Да что у вас тут происходит?! — спрашиваю.
— Найди Зэлию, — она отвернулась, давая понять, что ни слова больше не скажет.
— И найду!
Я вышел на улицу в глубокой задумчивости. Что ж, логично. Фантазионис – такой, каким мы хотим его видеть. И он, и его жители существуют и развиваются нашей волей, за счёт наших фантазий и желаний. И теперь, когда здесь больше никого нет – мир стал развиваться своим путём, а ведь без нас он никакой. Если сюда никто не будет приходить, он будет деградировать, пока не развалится и не исчезнет. Он уже начал разваливаться. И жители в отчаянии. Этот мир долго держался на живом воображении Марии, но теперь она больше не отдаёт ему энергию, а скоро вообще перестанет приходить сюда. Они цепляются за неё, дают ей всё, что она хочет, но они понимают, что обречены на скорую гибель. А что насчёт начальства, тех, кто на Хели? Они молча наблюдают за всем этим? Наверное, они не могут ничего сделать, потому что ничего не хотят.
А может быть, всё не так плохо. Возможно, этот мир постепенно встанет на ноги и научится жить без нас… В любом случае, я ничего не смогу сделать. Для этого надо здесь бывать, а я удержаться-то толком здесь не могу. Надо строить этот мир своими желаниями – а мне ничего от него не нужно…
А вообще, в мире, в котором возможно абсолютно всё, мы вели себя как-то слишком скромно и мыслили убого. Теперь я это понимал. Вот почему, например, я никогда не пробовал летать?
Вернувшись в переулок, я разбежался и взмыл в воздух у самого тупика. Поднявшись высоко-высоко, и увидел весь Фантазионис. Он оказался таким гигантским! Во время своих хождений я не облазил и четверти города. Улицы, дома, площади, дворы простирались во все стороны и терялись в тумане облаков. Я видел тёмную ленту реки, туман над ней, как она впадает в океан, и вдалеке, в дымке – остров Хель.
Я стал кувыркаться в воздухе, кружить, пикировать, входить в штопор и делать «мёртвую петлю», только и видя, как мелькают над Фантазионом мои чёрно-белые кедики. Потом сообразила, что если поднимусь ещё выше, то окончательно потеряю главный проспект, а с ним и дом «Блуждающих огней», где я собирался искать Зэлию.
Спикировав через весь проспект, я приземлился на некий чёрный готический фонтан, коего здесь раньше почти наверняка не было. Приземлившись, я сразу направился к дому.
Мне показалось, что я попал в склеп. Остановившийся вентилятор на потолке, диваны – всё было затянуто паутиной и покрыто толстым слоем пыли. Из мутных окон падали косые лучи солнца, в них плясали пылинки. Здесь, видимо, уже много лет царило запустение. Сомневаясь, что кого-то здесь найду, я прошёл, оставляя за собой дорожку следов в пыли, к двери в боковую комнатку. Но и за дверью тоже никого не было.
И тут меня сзади кто-то схватил. Я резко обернулся и увидел сумасшедшие от боли зелёные глазищи под падающей прядями на лоб серебристой чёлкой. Это был мой Юотан. Но удивительно: раньше я видел его нереальным, будто нарисованным, каким он, собственно, и был. Теперь же я увидел настоящего человека! Настоящие глаза, живые, человеческие, настоящее лицо – осунувшееся, постаревшее и почти безумное, под ясными глазами тёмные синяки, на лбу пролегли глубокие морщины.
Он кинулся целовать меня куда попало, обнимать меня, гладить… Но всё это не имело ничего общего с реальностью: я прекрасно знал, что лежу у себя дома, к тому же прифигел, ибо такой бурный приём показался мне несколько неожиданным. Когда до меня начала доходить ситуация, я попытался его отпихнуть, но бедолага вконец одичал, и это оказалось сложно.
— Юотан, перестань! — сказал я строго и резко.
Тут из анархии, висевшей на цепочке у меня на шее, вырвался луч света, и его отшвырнула от меня какая-то неведомая сила.
Оказавшись на полу, он взглянул на меня из-под чёлки, красиво откинул её, грациозно поднялся и снова подошёл ко мне. Взгляд у него был не здоровый.
— Ты нашла Третьего Воина?
— Возможно. Надеюсь…
— Но он же не любит тебя! Он не твой! Вы с ним даже не знакомы.
— Всему своё время.
— Конечно… — сказал он тихо, понурив голову, отчего волосы совсем закрыли лицо. Потом вдруг кинулся на колени и обнял меня за мои, с отчаянием глядя на меня снизу вверх.
— Я всё ещё люблю тебя! (Ну, это я итак поняла). Что ты делаешь со мной?!
Он долго что-то говорил, и мне стало его жалко. Я неплохо представлял, что он должен был чувствовать.
— Юотан. Не терзай себя. Перестань! — я попыталась высвободить колени.
Он поднялся, движением головы откинул чёлку. На его лицо падал свет, и он показалось мне особенно измождённым и постаревшим.
Юотан дотронулся тонкими пальцами до анархии у меня на шее.
— Я так и думал. Арамарон – планета Свободы… — сказал он с мечтательной, завистливой горечью.
— Я могу туда попасть?
— Нет, пока ты воин (не воин?), ты не можешь, — вот он, двойной смысл. И что так, что так – полнейшая бессмыслица…
Он подошёл к окну и встал в луч солнца, который вырвал его фигуру из полумрака комнаты и заставил его волосы засветиться.
— А я? Кто я для тебя? Так, мультяшка! Не стоящее внимания недоразумение! — в его голосе было столько горечи, что я почувствовал себя сволочью, что не позволил себя изнасиловать. — Может, мне выброситься из окна?
— Ой, вот только этого не надо, — поморщился я, прекрасно зная, что мы на первом этаже.
Я тоже подошёл к окну, и чуть не вскрикнул: передо мной разверзлась бездна. Под нами проплывали облака, и площадь с фонтаном была далеко внизу.
— Почему так высоко?
— Потому что ты этого хочешь.
Что ж, вполне логично: насладиться высотой, которой я боюсь наяву. Ведь здесь я могу летать.
Перекинув ноги через подоконник, мы сидели и смотрели вниз. Над городом болтались мои кеды и моднявые лакированные ботиночки Юотана (это чтобы я в него не влюбился).
— А как Зэлия?
— Он ушёл из группы. Записал сольник и переехал в Валинор.
Блин, и здесь то же самое!
— В Валинор?!
— Шучу. Конечно, никто из нас не может попасть в Валинор. А ты можешь, но не хочешь.
— Пожалуй, я и правда не хочу…
— А Зэлия действительно записал сольник, а потом ушёл в запой.
Мы помолчали. Он опять начал меня целовать.
— Я хочу тебя, Зи!
— Нет. Ты это делаешь, потому что этого хочу я, — насмешливо ответил я.
— Да, конечно, — он отпустил меня и стал удручённо смотреть прямо перед собой. И зачем я над ним издеваюсь?!
— Знаешь, тебе лучше уйти, — сказал он тихо.
— Почему это?!
— Потому что ты даже сейчас там – в своей реальности. Тебе всё всё равно.
— Мне, вообще-то, ещё недавно пламенно объясняли, что я должна спасать ваш мир, — я вспомнил, как дрался с монстрами, вон там, на площади, под дождём.
— Сегодня монстров не будет, — тихо сказал он.
Я спрыгнул вниз, по пути вызвал дверь и открыл глаза. Меня очень удивило – что это я делаю в реальности.