Нас было ровно двадцать. Двадцать абсолютно идентичных близнецов, плотно прижатых друг к другу. Изначально мы не могли даже пошевелится - наши тела были словно утрамбованы между четырьмя стенами. Впрочем, довольно скоро подобное отношение перестало нас огорчать, и постепенно мы стали общаться, знакомится друг с другом, узнавать ближе. Оказалось, что мы были очень похожи, более того, наши истории были идентичны друг другу. Постигая все эти знания, мы все чаще спрашивали себя: зачем нас собрали вместе и почему именно в таком количестве? Что, больше просто не уместилось в этих стенах? Так почему бы не сделать стены больше? Или нас меньше? И для кого мы тут собраны?
Но вскоре пришел ответ. Он лаконично порвал реальность своей жесткостью и бессердечием. Нас собрали вместе, чтобы убивать. Убивать по одному, с особой жестокостью сжигая на огне, дабы жертва кричала и билась в судорогах, в то время, как пламя съедает её тело.
Первая же казнь поразила нас всех. Мы слушали крики умирающего, такого же как мы, и не могли ни помочь, ни спрятаться от этих воплей. А куда было прятаться? Мы итак тесно прижаты друг к другу, а тонкость стен, позволяла расслышать даже последний еле слышный всхлип того, кто мгновением после превращался в бездыханный труп. Впрочем сам труп мы не видели, как и огонь, которым сжигали всех нас. Вы спросите, как же мы догадались, что это был огонь? Так вот, мы слышали.
Мы слышали, и эти звуки были самым страшным, что можно было себе представить. Шипение воздуха, прорезаемого пламенем, а после треск разрываемой плоти, под душераздирающий вой и крики очередной жертвы.
А еще был запах. Ни с чем не сравнимый аромат тлеющих тел, чуть горьковатый, вызывающий отвращение и неприязнь.
И не смотря ни на что, нам приходилось терпеть. Нет, конечно, мы пытались выбраться - после того как нас стало достаточно мало, появился простор - но ничего из этого не выходило, так как стены были слишком крепки для нас. А наши крики о помощи словно никто и не слышал. После долгих попыток мы решили, что находимся где-то очень далеко от всех, там, куда нет доступа, и откуда нет выхода. Всеми нами овладела апатия к борьбе за жизнь. Кто-то сдвинулся рассудком и постоянно бубнил под нос какие-то слова, кто-то беспрестанно навзрыд рыдал, моля о том, чтобы их пощадили, а кто-то просто молчал, забившись в угол.
Мы понимали, что обречены. Нет, конечно чудеса случаются, и возможно, в таких ситуациях кто-то спасается или их спасают, но не в нашем случае. Мы знали, что наша участь предрешена. Выхода нет. За стеной только смерть...
Меня стали вытаскивать, когда нас оставалось только трое. Множество раз до этого момента я представлял себе как это произойдет, чтобы не испугаться, не кричать, не умолять. Но когда настало время, я не сдюжил. Я не помню, что я кричал, как громко я кричал, помню только пытался брыкаться и сопротивляться, захлебываясь в своих слезах, и осмотреться в попытке понять где нас держали.
Ни мольбы, ни крики уж тем более ни слезы не помогли. Меня несли к палачу, который уже ждал у горящего пламени. Боль пришла не сразу, медленно словно раскатистая волна, она набирала обороты, чтобы после поглотить меня всего. Впрочем это было даже хорошо, после этой гигантской волны боли, я перестал воспринимать что-либо вообще. Лишь дурманящий аромат пожираемого пламенем тела. Сознание начало меркнуть, я понял что погружаюсь в хаос, в вечную темноту из которой скорее всего не проснусь. Что будет дальше? Неизвестно. Не хочу! Вернуться! Я на мгновение открыл глаза и понял, что вижу последний раз в жизни. Перед моими глазами была надпись на наружной стороне стены, одной из тех четырех, среди которых нас держали.
Надпись гласила: курение убивает.