Было у этой туалетной воды одно замечательное свойство. Она возбуждала какие-то участки мозга, связанные с эйфорией, мысленным улётом и нирваной. Это повторялось каждое утро после бритья. Как только я открывал флакон, то тут же ветер нёс плавно мой корабль в сторону Италии.
Я грезил завтраком в маленьком частном отельчике "Блед". Свежевыжатый лимонно-жёлтый апельсиновый сок попадает на язык и возбуждает вкусовые рецепторы. Тончайшие ломтики ветчины и сыра, попеременно уложенные на мягчайший белый пористый хлеб. Яблоко собой в карман. И выходишь на лицу. Январь, но тепло на солнце почти как летом в Питере. Солнце выползает из-за развалин Колизея, окрашивая низ неба персиковым цветом. Чуть ли не бег по знакомым улицам, за угол, ещё за угол. Запах кофеен, мокрой брусчатки, размытые круги светофора. Ветерок гуляет по улочкам. "Ботега Венетта" звучит как песня.
Было в этом что-то галлюциногенное. Реальность не исчезала совсем, а накладывалась на образ Италии. Оба мира существовали совместно, переплетаясь, вибрируя в моём сознании. Как переплетались и сливались в моё сознании два образа женщин, которых я любил. Одновременно, хотя, непонятно, как это, вообще, могло быть. Любовь эта была разная.
Одна вынимала из меня душу. Легко, на раз два. Просто подумать о ней это было так чудесно. После этого можно было мысленно летать целый день. До вечера. Другая была неповоротливая, тяжёлая в мыслях. Не было в ней лёгкости первой, изящности , изысканности. Но вторая была рядом со мной всегда. Протяни руку - и вот она. Вечером я ложился рядом с ней на хрустящие простыни. Поворачивал ключ в замке, но думал при этом о другой. От этого ощущения становились сильнее, доходили до пика и обрывались с содроганием. Потом я ещё дрожал какое-то время, приходил в себя. Утром я ехал на работу в офис. И там уже мысленно пожирал глазами ту, другую. Два мира, две женщины, две любви. Не разделить.