Где-то горят леса.
Где-то далеко, отсюда не увидать. Но все же не настолько далеко, чтобы ветер не смог донести дым сюда, закрыть серовато-сиреневой дымкой солнце -- словно занавеску задернули.
Густые волосы цвета серебра -- или пепла -- бесконечной волной падающие на плечи. Распахнутые изумрудные глаза, мерцающие в ставшем вдруг густым и непрозрачным воздухе. Чему ты так радуешься, хотелось бы знать.
Шелест ткани, едва слышный шорох шагов -- она уже рядом. Она заглядывает в твое лицо:
-- Страшно? -- у неё оказались холодные цепкие пальцы, как у хищной птицы.
-- Нет.
-- Чего же ты дрожишь? -- запрокидывает голову и смеётся. Зло и как-то невесело. Всего через мгновение, спустя ещё один удар твоего сердца, она выпустит твои руки -- оставит тебя одну в мире, заполненном дымом горящих лесов. Всего через мгновение... ты знаешь точно.
-- Закрой глаза, -- тихий чуть простуженный голос, -- закрой и вдохни поглубже. Так глубоко, как сможешь.
Сиренево-сизые струйки заполняющие лёгкие, клубящиеся, кружащиеся в странном завораживающем танце. Им мало места: они уже наполнили тебя до отказа.
Распахнутые изумрудные глаза. Оказывается ей почти не приходится запрокидывать голову: смотрит почти прямо, и даже кажется, что она выше. Важнее, значительней.
-- Мы смотрим на мир сквозь дым погребального костра. Ты чувствуешь, как он пахнет?
-- Это мир горит.
-- Да что ты говоришь?! -- снова смеётся по-обидному высокомерно, -- а знаешь ли, огонь очищает.
У неё цепкие холодные пальцы. Через мгновение они выпустят твои руки, и в мире заполненном дымом горящего леса, ты останешься одна. Через мгновение...
Запах гари куда-то исчез. И вместо него ветер принес аромат земляники. Мир, сгорающий на костре, пахнет земляникой?!
А потом ударило сердце...