Уже у подъезда в дом моего отца меня внезапно охватила несвойственная мне паника.
- А если он больше здесь не живет? – спросил я пересохшими губами. – Столько лет прошло.
- И что? – удивилась девушка. – Даже не сходим узнать живет или нет?
«Глупо. Действительно глупо». – я сглотнул и мы вошли. А в лифте неожиданно на меня вытаращилась Сашка:
- Слушай, Зинка, мы с тобой одну важную вещь упустили совсем. – она схватила меня за рукав. – Все беседы с родственниками, которых давно не видел, сводятся к одному и тому же: где учился, где работаешь, где живешь.
- Блииин. – я растерялся до такой степени, что защипало в носу.
- Погоди. Все хорошо. – зашептала Саня. – Будешь говорить самое надежное: полуправду. Нигде не учился. Ушел в армию. Потом пошел служить по контракту. Сейчас контракт закончился и ты решил приехать, но следующий уже подписал. А значит жить есть где. Все просто. И в некоторой степени правда.
Лифт открылся. Мы вышли. Я чувствовал себя непривычно скованно. Как-то не было у меня ни в чем уверенности. Я уже и не сомневался, а просто был сам не свой.
Саша нажала на кнопку звонка, но никто не открыл. И вот тут я испугался. «Неужели никого нет дома. Сбежать от Вити. Приехать сюда. Потратить итак скудные сбережения этой замечательной девушки. И все это впустую?» Санечка сглотнула и упрямо нажала на кнопочку еще раз. И дверь отворилась. На пороге появилась очень милая женщина лет сорока.
- Слушаю. – проговорила она, вытирая руки полотенцем.
- А мы могли бы поговорить с Андреем? – спросила девушка.
- Проходите. – кивнула хозяйка.
Я обрадовался, как ребенок.
- Ой, нет. – неожиданно возразила Саша. Я недоуменно покосился на нее. – Нам нужно, чтобы он вышел. Пожалуйста.
- Но он немного занят. – пожала женщина плечами.
- Пожалуйста. – попросила девушка.
- Ну ладно. Андрей, к тебе пришли. – прокричала хозяйка, повернувшись от двери.
- Пусть заходят. – пробубнили в квартире.
- Не хотят они. – пояснила жена.
Секунд через тридцать отец появился на пороге.
- Можно Вас. – заговорила Сашка и отступила назад.
Мужчина вышел, прикрыл дверь и оглядев девушку с ног до головы, спросил:
- В чем дело?
- Ваша сестра живет не в Москве?
- Нет. – отец удивленно поднял бровь.
- Вы ездили к ней в девяностом году?
Он нахмурился.
- Ездил.
- Вы встречались там какое-то время с девушкой по имени Катя.
Мужчина перестал хмурится и задумчиво почесал подбородок.
- Совершенно верно – встречался.
- У Вас же с ней была интимная связь?
- Была, но к чему эти вопросы? Это было слишком давно.
- Да. Двадцать три года назад. Вы уехали, а она узнала, что забеременела. Не стала никому об этом сообщать. Видимо понимала, что связь-то у вас была мимолетной и ни к чему не обязывающей.
Отец снова нахмурился.
- И что?
- Это Ваш сын. – Саня легонько ткнула в меня пальцем.
Мужчина поглядел на меня, а я кажется глупо улыбнулся.
Мне не приходилось испытывать чувства неловкости. Я всегда точно знал что и зачем делаю. Я всегда был уверен и в себе, и в своих поступках. Но теперь… Я как-то слишком сильно растерялся и не мог собрать себя в кучу. И я все еще не понимал зачем мы стоим здесь. Мне казалось это унизительным, а нас ведь приглашали в дом.
- Чего вы хотите? – достаточно грубо произнес отец и мое сердце екнуло. – Вернее сказать… - он замялся. – У этой истории два варианта развития. И они зависят от того, чего именно вы хотите.
- Познакомиться. – ответила девушка с задержкой. Она явно ждала, что на этот вопрос отвечу я. Но у меня язык присох к небу.
- А потом?
- А что должно быть потом?
- Денег у меня не особо много. – слегка оправдываясь, заговорил мужчина. – У меня семья: жена, дочь, сын. Если вы хотите претендовать на содержание, я вряд ли сумею помочь и тогда эта встреча достаточно бессмысленна и одновременно очень болезненна.
- Я просто хочу узнать, кто мой отец. – наконец получилось выговорить. И я внезапно понял почему Сашка не зашла внутрь. Она знала, что разворот сюжета непредсказуем. И я ее от души мысленно поблагодарил за предусмотрительность.
- Если ты на самом деле хочешь просто познакомиться, то я буду очень рад знакомству. – с осторожностью проговорил отец.
- Мне не нужны ни деньги, ни жилплощадь. Я вообще не претендую даже на признание тобой отцовства. Мне просто необходимо с тобой поговорить. Узнать тебя. И все.
- В таком случае… - мужчина открыл дверь. – Как тебя зовут?
Я снова онемел. Саня хмыкнула.
- Его зовут Зиновий. – меня передернуло. – Видите, что с ним случается при упоминании имени? – девушка снова хмыкнула. – Я зову его Зина, но это тоже не вариант. Он никому не позволяет себя так называть.
- А как же его называть? – растерялся отец.
- Зови меня Максим. – пролепетал я. – Мне нравится это имя.
- Оригинально. – усмехнулся мужчина и вошел в квартиру. – Проходите.
Мы зашли и разулись. Отец повел рукой, приглашая нас в комнату.
Гостиная была небольшой. Диван, два кресла, компьютерный стол. В одном из кресел сидел мальчишка лет двенадцати. На полу были разложены деревянные детали модели самолета.
- Это мое хобби. – пояснил отец. – Катя, Вика, идите пожалуйста сюда. – позвал он. В комнату зашла сначала женщина, а потом присоединилась и дочь. – Это очень странно и очень неожиданно, но у меня внезапно появилась очень важная новость. – заговорил мужчина. – После института я ездил к сестре в гости. У меня был роман с одной девушкой. В результате этого та девушка родила ребенка, о котором я ничего не знал. Это мой сын. – отец замолчал, давая родным переварить информацию. – Вы присаживайтесь. – предложил он нам.
- Все же тот мальчик, который расспрашивал Надю о тебе, оказался твоим сыном? – спросила женщина и взглянула на меня.
- Похоже на то. – пожал отец плечами. – Это же ты с моей племянницей разговаривал лет шесть назад.
- Я. – кивнул я. – Но семь лет назад.
- У меня лично сомнений нет. – покачала хозяйка головой. – Вылитый ты, но двадцать лет назад.
- Как ты обо мне узнал? – спросил мужчина.
- Увидел на улице. И у меня тоже не возникло сомнений. – я говорил медленно, тихо, заикаясь.
- Извините. – обратилась к хозяевам Саша. – Ты че? – посмотрела она на меня. – Че ты так сжался? Зачем стараешься быть лучше, чем есть? Кто меня вечно учит быть собой? А ну быстренько выковыривайся из скорлупы. Ты лучший и ты это знаешь.
- Да? – зачем-то спросил я.
- Да. – усмехнулась девушка.
- Ну да. – согласился я и мне мгновенно полегчало. Я глубоко вдохнул и мир заблестел множеством красок, как и всегда.
- Очень содержательный разговор. – рассмеялась Саня. – Продолжайте. – кивнула она мужчине.
- А как твоя мать? – задал он вопрос.
- Она давно умерла. – пожал я плечами.
- А где же ты жил? У тебя еще родственники есть? – встрепенулась женщина.
- Нет. Я жил в детдоме. – соврал я. Мне это было неприятно и я решил покончить со всем и сразу. – А потом пошел в армию. Отслужил и пошел по контракту. Сейчас как раз контракт закончился и я решил приехать познакомиться с отцом. Но я уже подписал новый контракт, так что в Москве не на долго. Жильем я обеспечен – казарма вполне неплохой дом. И с деньгами тоже проблем нет. – легенда кончилась и я мысленно попросил вселенную, чтобы у них не возникло вопросов.
- А это твоя девушка? – спросила жена отца. Я выдохнул.
- Это мой друг. – улыбнулся я. – И временно моя любовница. – я улыбнулся шире.
- Как это временно? – удивился мужчина.
- Ну… - я помолчал и посмотрел на Сашу. – Так барышне захотелось.
- Секс сексом. – пояснила она. – Он однажды может приестся. Не хотелось бы вместе с ним терять и дружбу.
- Логично. – усмехнулся отец.
Разговаривать особо оказалось не о чем. Моя вновь приобретенная сестра глядела на меня во все глаза. И в них читалось не только любопытство, но и доля вожделения. Я сперва хотел на нее разозлиться, но потом понял, что в шестнадцать лет все красивые парни кажутся очень сексуальными и, еще не оформившаяся в голове, мысль о родстве тут не помеха. Мой брат скорее всего был очень умным, но молчаливым мальчиком. Он за весь вечер не сказал ни слова, но с интересом слушал нас и разглядывал меня. И пусть ничего важного мы не могли сообщить друг другу, но общение было легким, непринужденным. И я был счастлив. Действительно счастлив. Уже далеко за полночь мы наконец распрощались и ушли. Напоследок отец спросил меня:
- Когда мы снова увидимся?
- Скорее всего никогда. – ответил я.
- Почему? – удивился он и искренне огорчился.
- Все, что я хотел получить от нашей встречи, я получил. – пожал я плечами. – Мне от тебя ничего не нужно. Ты прекрасный человек и семья у тебя замечательная. – «Я здесь ни к месту». – додумал я, но вслух произнес другое. – Было приятно тебя узнать.
- Мне тоже было очень приятно. – растерянно проговорил он. – Если передумаешь, я буду всегда тебе рад.
- Спасибо. – улыбнулся я и мы ушли.
- Почему ты не хочешь больше с ним видеться? – изумленно поинтересовалась Саша, когда мы покинули подъезд.
- Солнышко, я не умею лгать, а общение с ним – это вечная ложь. Я так не смогу и однажды скажу ему правду… - я помолчал, кусая губу. – И мне придется его убить… как и маму. – добавил я и зашагал быстрее.
Остаток выходных, то есть все воскресенье, мы провалялись в кровати, познавая прелести плотских утех и киноискусства. Это были два самых волшебных дня моей жизни. Я был совершенно счастлив. Совершенно.
***
Мы вернулись, когда уже стемнело. Я был уверен, что нас непременно накажут. Я ожидал всего, чего угодно. Мне было совсем не страшно. «Ну, подумаешь, изобьет меня Виктор до полу смерти. Первый раз что ли? – думал я. – Главное, чтоб Сашку не слишком. Она конечно смелая, но мне не хотелось бы, чтобы ее из за меня колотили». Я был доволен поездкой. Очень доволен. Нас встретил всегда хмурной чувак и сказал, чтоб мы немедля явились к боссу. Саня хмыкнула и, взяв меня за руку, потащила в знакомую уже палатку. Вити там не оказалось. Ждали мы его появления минут пятнадцать. Он зашел, окинул нас как всегда спокойным взглядом.
- Надеюсь, мы не слишком сильно заставили тебя волноваться? – подмигнула ему девушка.
- Не особо. – пожал босс плечами.
Что-то в его голосе меня насторожило. Я даже не успел над этим задуматься, а Саша резко посерьезнела и внимательно посмотрела Виктору в лицо.
- Что случилось? – растерянно спросила она.
- Пока вас не было, мы тут посовещались и вынесли решение… - босс как-то невесело усмехнулся. – Поигрались вы на славу, но пора и честь знать. – Я еще не понял смысла его слов, а сердце мое отчего-то замедлилось и словно потяжелело. – Мы все согласны с мнением, что ваше общение приведет к нежелательным последствиям. – продолжил Витя помолчав. – Решено, что Зина возвращается в тайгу, а ты – в Москву. Тебе, Санечка, там самое место. Ваше мнение никого не интересует. Люди вы подневольные. Решение окончательное.
Саша сильно побледнела и пустым взглядом глядела в землю. Я растерянно посмотрел вокруг, словно ища объяснения совершенно пустым и непонятным мне словам. Мое сознание отказывалось принимать услышанное. Звуки голосов, шагов, окружающего исчезли. Их заменила звенящая зудящая боль. И сквозь нее я глухо услышал слова девушки:
- Мы можем поговорить наедине? – голос ее дрожал, будто собирался сорваться на плач.
Виктор молча поднялся и вышел. Я видел его спину в двух шагах от палатки.
- Нет. – прошептал хрипло я и сильно сжал предплечье Саши.
- Зина. – она явно сумела взять себя в руки. – Мы с тобой вчера говорили о том, что привязанность сильно портит жизнь. Мы как раз обсуждали, что нужно наслаждаться мгновеньем, ценить его и отпускать. Только тогда оно будет поистине счастливым. – я испуганно смотрел Саше в глаза и видел, что она не верит в то, что говорит. Хочет, чтоб я поверил, хочет сама поверить, но не верит. – Мы с тобой можем попытаться изменить эту ситуацию. Мы можем усиленно бороться с этим решением. Но, Зина, что, если Виктор прав… а он несомненно прав… и мы, наигравшись друг с другом сами захотим однажды расстаться. И расставание это будет уже с другим подтекстом. Уже не будет того ощущения счастья, которое есть сейчас. Может быть всему свое время? И сейчас время отпустить друг друга?
- Я не хочу. – почти простонал я.
Она помолчала.
- Но у нас видимо нет выбора. – еле сдержав дрожь в голосе, выдавила девушка.
Я до боли в собственных пальцах сдавил ее руку.
- Он не понимает, что делает. Они все не понимают. – горько прошептал я.
- Я знаю. – кивнула она и с ресниц все же соскользнула слезинка.
- Как же я? – судорожно вздохнул я. – Как же теперь? Почему? – прошелестел я одними губами.
В этот миг на самом деле я еще так ничего и не понял. Было как-то слишком тяжело, словно на плечи навалилась каменная глыба. Впервые я смутно ощущал свое тело. Во мне будто было только сердце и ничего кроме него. Хотя нет… была еще пустая малюсенькая голова, холодные занемевшие пальцы руки, сжимавшей Сашкино предплечье. И огромное тяжелое сердце, которое почему-то отказывалось биться.
- Ты сможешь. Ты сильный. – снова заговорила девушка и ее голубые глаза ласково заглянули в мои. – Ты же такой молодец. У тебя все так замечательно. Ты сумеешь. Вот увидишь. Только дай себе время. Ты снова станешь таким, как был, как есть. Ты же умеешь видеть мир, как никто другой.
Я где-то далеко-далеко, но отчетливо и ясно понимал, что мы ничего не изменим, что все уже решили за нас и ее уговоры на самом деле бессмысленны. Я понимал, что нужно прощаться, вставать и уходить. Я понимал это, но осознать не мог. И я не мог прощаться. Я не осознавал, что это конец. Хотя, наверное, если бы даже осознал, слов бы все равно не нашел.
- Улыбнись мне пожалуйста. – тихо попросил я, отпуская ее руку и поднимаясь.
Саша слегка вздрогнула. Дважды широко моргнула. Потом прикрыла ненадолго глаза и повернула лицо ко мне. Когда ее ресницы распахнулись, в глазах сияли солнечные лучики. Не знаю о чем она сумела подумать, но ее прекрасная улыбка была не просто искренней. Она была лучисто светлой. Я аккуратно взял ее мордашку в свои руки и погрузился в этот свет. Потом закрыл глаза и повернувшись сделал шаг. Открыл глаза и вышел из палатки.
Виктор стоял все там же. Я обошел его, собираясь уйти, но тут на меня нахлынула волна злости и я резко развернулся к нему лицом.
- Ты знаешь, я почти поверил, что ты относишься к нам, как к людям. Я почти поверил, что мы для тебя не орудие в твоей этой священной битве. Я даже уважал тебя, потому что думал, что ты ко мне относишься, как к человеку. Но ты такая же мразь, как и остальные. Нет… Ты даже хуже их. Ты – мудак. – проорал я на одном дыхании. – Где моя одежда? – гаркнул я, судорожно вздохнув. Он спокойно кивнул на пень.
Я стаскивал с себя, купленную мне Сашей, одежду и швырял ему в лицо. Босс не шевелился. Обувь в лицо я не кинул, а швырнул с силой ему в живот. Он все равно не отреагировал. Дрожащими руками я напялил на себя штаны с футболкой. Сунул ноги в берцы и, не завязав шнурков, поплелся к костру.
- Где мой мешок? – грубо поинтересовался я у угрюмых коллег. Бурый кивнул под дерево. Я поднял скрученный спальник и направился было куда подальше, но внезапно остановился и выпалил то, что даже не успело зацепиться в мозгу. – Эй вы! Ответьте мне честно. Хоть один раз ответьте честно. Хоть кто-то из вас относится ко мне, как к человеку или для всех вас я только монстр? – мой голос звенел от слез, застилавших глаза. Ответа не последовало. – Я так и думал. – буркнул я и направился вон.
Но пройдя всего несколько шагов, рухнул на землю, обняв спальный мешок и разревелся. Я не рыдал, не истерил. Я горько плакал. В этот момент я все еще не осознавал произошедшего. Все было так странно. Словно я разделился на две независящие друг от друга части. Одна из них все понимала, все знала и ей было нестерпимо больно. Она сейчас и плакала. Так горько и безудержно. А вторая часть стояла в сторонке в оцепенении и ничего не ощущала. Она была беспомощной и потерянной. Она вообще ничего не понимала. Для нее все было таким нереальным и чужим. Все: и этот идиотский лагерь, и Виктор со своим долбанным решением, и весь этот мир, казавшийся теперь таким враждебным.
- Слышь. – почти ласково заговорил за моей спиной Бурый.
- Чего тебе? – озверело развернулся я.
- Чайку выпей и успокойся. – дружелюбно протянул он кружку. Я остервенело взмахнул рукой, но Михаил сумел аккуратно убрать руку с кружкой из под удара. Даже чай не расплескал. – Ты сейчас расстроен и глупости говоришь. – добродушно проговорил он, снова протягивая кружку.
- Я расстроен? – взревел я, вскакивая на ноги. – Расстроен? Да ты вообще что-нибудь можешь понять? Кто-нибудь из вас может понять? Я монстр для вас. Я людей убиваю. Вы же все меня боитесь.
- Конечно. – кивнул Бурый. – Мы здесь привыкли доверять друг другу. Знаем, что если что, спину есть кому прикрыть. А от тебя неизвестно чего ожидать. Ты же непредсказуем. – все с той же легкой дружелюбной улыбкой проговорил он.
- Да на хрена вы мне сдались? – я косо усмехнулся. – Вы ж ни хрена не понимаете. Вы мне все до фени. Я вас и пальцем не тронул бы никогда. Зачем вы мне? Идиоты. Вы мне все абсолютно не интересны. Мать вашу. Именно поэтому… потому что вы меня все до единого понять не способны… - и в этот миг две мои части соединились воедино. До меня ясно и остро дошло все, что случилось. Я осознал масштаб этого долбанного решения, принятого горсткой черствых расчетливых умов. Я осознал и слезы закапали из моих глаз, как осенний дождь. – Мне было восемь лет. Восемь. – то ли громко простонал, то ли невнятно проорал я. – Я убил свою сестру. Я любил ее. Я не хотел ее убивать. Я убил ее случайно. Я бы хотел вернуть ей жизнь. Я пытался ее оживить. В тот самый день… моя мать перестала считать меня своим сыном. Именно в тот день она увидела во мне только монстра. Я убил ее за это. – я громко шмыгнул носом. – Я познакомился с девушкой. Ей было восемнадцать. Мы подружились. Мы какое-то время общались. Она была хорошей. Она была замечательной. Я не умею врать. Я не считаю, что ложь может быть во спасение. Я рассказал ей о сестре и о маме… - я закрыл лицо руками и вытер слезы. – Она испугалась. Уже через несколько секунд она смотрела на меня, как и мать… она видела во мне монстра. Я. ЕЁ. УБИЛ. – проговорил я разделяя слова. – Никто никогда не смотрел на меня, как на человека. Все до единого видели во мне чудовище. И всегда будут видеть во мне только монстра. Она… – я ткнул пальцем в сторону палатки. – Она единственная увидела во мне человека. Более того, она разглядела во мне больше, чем я сам мог увидеть. И ее у меня забрали. – я горько ухмыльнулся и обвел взглядом своих типа коллег. Все сидели молча. На меня никто не смотрел. Только Михаил бродил расслабленным и печальным взором по моему лицу. – И ее у меня забрали. – медленно повторил я. – Забрали для того, чтобы я оставался монстром. Потому что я нужен им таким. Потому что они испугались, что она сумеет сделать из меня человека. Я всего лишь орудие в их умелых руках. Я и не был никогда чем-то большим. Мне никогда не позволят быть человеком. Мне не позволят встретить кого-то, кто станет мне близок и кому я буду нужен такой, какой есть. Только я уже и не встречу… Второй такой на свете не существует.
Осознание закончило свою работу. Оно вспышкой осветило мозг, заставило остервенело биться сердце, пролило дождь слез и на последок принесло успокоение. Моя речь иссякла и боль иссякла вместе с ней.
Я постоял покачиваясь, как пьяный. Тупо посмотрел перед собой. И устало поплелся в палатку к Вите. Знал ли я что собираюсь делать? Нет. Не знал. Я просто шел туда, медленно и бессмысленно отсчитывая шаги. Насчитал двенадцать. Почему-то вспомнилось, как Сашка делала свои детские пружинящие шажочки ко мне на третий день нашего знакомства. И я усмехнулся. И переступил порог палатки.
Девушка сидела очень печальная там же, где я ее оставил. Словно и не шевелилась с моего ухода. Она подняла на меня свой глубокий голубой взгляд. В глазах что-то колыхнулось, но я не понял что именно. Я присел на корточки и поцеловал ее руки.
- Я попрошу тебя об одной вещи. – проговорил я. Но будто это и не я был вовсе. – Ты не грусти. Пожалуйста. Не грусти.
Я поднялся и подошел к столу, за которым, как и всегда совершенно спокойный, сидел Виктор.
- Ты все у меня забрал. Единственное, чего я не умел найти в этой жизни, это человек, способный меня полюбить, это человек, которого я способен полюбить. Я всегда был счастлив тем, что у меня было. А ведь у меня ничего не было с точки зрения средне статистического человека. У меня не было ни дома, ни одежды, ни личных вещей. У меня был только нож и мои жертвы. Потом ты отобрал у меня право их выбирать. Но у меня оставалось мое странное, пугающее всех, увлечение. Ты думал, я могу быть этим счастлив. Я думал, что могу быть этим счастлив. Но… Я так отчетливо представил: я орудие пыток и убийств в ваших умелых руках. У меня нет ничего кроме этого. И вот мне пятьдесят. И вот я уже не нужен. И вот меня уже нет. Вы мной попользуетесь и потом утилизируете. Красивый расчет. Мудрый. Прости, но я не доставлю тебе такого удовольствия. – я достал свой любимый нож. Витя дернул руку к пистолету. – Глупенький, не дергайся. – ласково проговорил я и улыбнулся. – Я согласен, что моя связь с Сашей может круто попортить ваши планы на меня. Я понимаю, что допустить вы этого никак не можете. Но я всегда оставлял право выбора в своей собственной жизни только за собой. – я сделал два шага назад. Виктор удивленно приподнял бровь. Мне отчего-то стало так легко и спокойно. Потом вспомнилось, что за спиной эта наивная девочка, которая старше меня на одиннадцать лет и запросто могла бы спать с моим отцом, когда я был еще карапузом. Я пожалел, что ей придется все это увидеть. Но я был уверен, что Сашка-то точно меня сумеет понять. – Мне ни разу в жизни не было страшно на столько, чтобы я не умел здраво мыслить. Санечка говорит, что мне с этим очень повезло. Мне действительно повезло. Я всегда сам принимаю решения. Меня невозможно заставить сделать что-то, если я этого очень не хочу. А я не хочу быть твоей игрушкой. И не буду. – усмехнулся я и резко поднял нож перед собой. – Бывай. – я подмигнул и с силой вогнал острое лезвие в левую нижнюю часть грудной клетки.
«Как же ж на хер больно!» - была последняя моя мысль.
***
- Бывай. – негромко, и словно улыбаясь, проговорил Зина и воткнул нож себе в грудь.
Мне показалось, что это какая-то нелепая шутка. Потом мне пришла в голову дикая мысль, что я сплю. Я собралась уже ущипнуть себя за предплечье, но вдруг почувствовала его пальцы на своей руке. Он так сильно сжимал ее перед тем, как… и предплечье все еще помнило его холодные пальцы. Я понимала, что должна взглянуть на землю под ноги, но заставить себя посмотреть не могла.
- Не может быть. – как-то глухо, сдавленно прозвучал голос Виктора. – Это абсурд.
Кажется, кто-то заглянул в палатку и так и остался молчаливо созерцать… Я почувствовала слабый, но ощутимый запах крови. Такой сладковато-терпковатый. Не сравнимый ни с чем. Ком больно подкатил к горлу. Я сглотнула, но он подкатил снова. Я должна была повернуть голову. Должна была. И я все же повернула. Мне хотелось увидеть его смеющиеся глаза… ох как хотелось… Но… Боже… Но там на земле не было человека, который так страстно, так небрежно, так порывисто ворвался в мою жизнь. Там не было этого веселого, счастливого ребенка. Там был мертвый парень… уже совсем не похожий на Зинку. Я отвернулась и что-то болезненно, бессмысленно зашептала. Потом я плакала… Потом зачем-то твердила: «О боже, о боже». Я заламывала руки. Я уже не боялась смотреть на это мертвое тело. Там не было ЕГО! ТАМ ЕГО НЕ БЫЛО! Все, что осталось от такого дорогого, такого любимого человека – это копна светлых пушистых волос, разбрызганная одуванчиком по черной земле.
Мне хотелось проклинать Виктора и всю его братию. Мне хотелось что-то кричать им ужасное. Но я не произнесла им ни слова. Я знала, что это не совсем их вина.
Потом в палатку вошел Бурый. Я посмотрела на него, словно он мог что-то изменить. Он присел на корточки у входа и ничего не сказал. Я молила его о чем-то своим горящим заплаканным взором.
- Такая работа. – прошептали его губы.
Я знала, что такая у них работа. Я знала, что это кому-то и зачем-то действительно нужно. Я уже не винила ни Виктора, ни его начальство. У них на руках было целое государство.
А передо мной лежал труп мальчика, который при жизни был для всех не более, чем монстром, маньяком, убивающим людей.
И впервые мне тогда подумалось, что каждый из нас где-то глубоко в душе монстр, у каждого есть внутри чудовище, которое мы упорно прячем ото всех. Но вот такой яркий свет, такая любовь к жизни, такой ясный взгляд, такая искренность и открытость… У кого из нас есть внутри хоть часть такого чуда?
Я с трудом встала на ноги и шатаясь пошла к выходу. Я уже знала, что ни за что не стану больше помогать этим людям. Это не будет местью, это не будет обидой, это будет памятью… он это заслужил.
- А вы знаете. – остановилась я на пороге. – У вас было чудо. Настоящее чудо. – я усмехнулась. – А вы его даже не заметили.