СКАЗКА О ДВОЙКЕ
(или филологический эпос,
любезно предоставленный читателю
как учебное пособие)
Некоторые персонажи, события,
сюжетные повороты в этой истории - вымышлены.
В действительности все могло быть совсем не так ))
Конечно, нам нужна всего лишь тройка…
Все это хорошо, но ты послушай -
Ведь снова жирная, кривая двойка,
Как лист увядший падает на душу.
«Вот-вот-вот», - грустно размышлял Дмитрий Витальевич, машинально перебирая разложенные на столе экзаменационные билеты. Время от времени он бросал скучающий взгляд в ведомости, где незаполненной оставалась только одна графа - все остальные студенты уже благополучно отправились по домам. Остался только этот - завравшийся, ленивый, но с эдаким мечтательным блеском в глазах, двоечный вариант, в общем-то, с наушниками, обмотанными вокруг шеи. Что ему древний восток? Ему бы, голубчику, назад, в интернет, он же ничерта в этом древнем востоке, как они сами выражаются, не смыслит.
«Ну да, ну да, - про себя отвечал ему Дмитрий Витальевич. - Саргониды рыли каналы, самолично и всенепременнейше! Ведь написано же у вас в лекциях черным по белому! Хотя, там еще масса всего написано…» Он тряхнул головой, что заставило студента усомниться в правильности своих рассуждений, и бедняга тут же, с той же интонацией и убежденностью, принялся рассказывать совершенно обратное, иногда, правда, забывая некоторые названия и разные - совсем уж незначительные - имена. В целом, его ответ выглядел так:
- Царь этого, ну как его, на У… В общем, царь этого У некий… ммм… Ирбу, то ли Иббу… Я только вчера помнил! Ну вот, короче, этот царь этого У, пока находился где-то в… за пределами У, он недооценил опасность и был предан своим чиновником… тоже на И. И этот И предал того И и захватил власть в У… Недалеко от Ниппура, вот.
«Жаль, - подумал Дмитрий Витальевич. - Двойку в зачетку нельзя ставить. Никак нельзя. А ведь она смотрелась бы. Жирная и красивая, нарисованная добротной шариковой ручкой». В какой-то момент ему показалось, что он даже слышит вопли несчастных саргонидов: «Отомсти за нас, отомсти за нас!», но в следующий миг это прошло. «Да, два, - подумал он, лениво потянувшись за ведомостью. - Однозначно. Запишите и запомните!»
- Вы знаете, - сказал он, доставая ручку, - я бы рекомендовал вам подучить эту тему. Придете после зимних каникул, расскажете все правильно, получите вашу пятерку. А пока…
И он занес ручку над ведомостью. Студент прямо переменился в лице. Отчаяние придало ему сил, он вскочил и запричитал:
- Ну спросите меня еще что-нибудь, ну пожалуйста! Я этот вопрос плохо знаю, другие я выучил лучше! Я и днем учил, и ночью учил, у нас всего три дня до экзамена было!
«А кто же тебе мешал учить все это в течение семестра?» - хмыкнул про себя Дмитрий Витальевич. Он кивнул, давая студенту понять, что карающий меч судьбы, хоть и пребывает в полной боевой готовности, но пока еще не опустился, и милостиво разрешил:
- Хорошо. Тогда рассказывайте тот вопрос, который знаете.
«Неееет! - завопили саргониды где-то там, в воображаемом Дмитрием Витальевичем пространстве. - Сейчас он еще чего-нибудь расскажет! Оскорбит нашу память! Нееет!!!»
«В конце концов, он же не историк, - подумал Дмитрий Витальевич и едва удержался от того, чтобы зевнуть. - Ну ладно, пусть попробует выкарабкаться на тройку, не жалко».
- Это сложновато, - сказал студент. - Я много какие вопросы знаю.
Дмитрий Витальевич устало посмотрел на него.
- Рассказывайте любой.
- Кхм… - откашлялся студент. - Если мы заглянем в раздел истории, именуемый «Археология», мы можем узнать, в частности, о шумерах…
Дмитрий Витальевич встрепенулся.
- Ну-ка, ну-ка! - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, произнес он. - Раз уж мы заговорили об археологии, то расскажите подробнее о том ее разделе, который называется «допотопной».
Это был любимый вопрос Дмитрия Витальевича. Во всяком случае, он всегда произносил его с таким видом, как будто допотопная археология действительно существовала. Студенты, которые не знали истинного положения вещей, могли начать на него отвечать и тогда… «Они же бестолковые, - вспомнил он слова, сказанные кем-то несколько лет назад. - Произошла грандиозная катастрофа, все археологические слои смешались. Невозможно ничего определить. Они бы сначала подумали, чем был этот самый потоп, но они же не думают, они начинают вспоминать древнейшие археологические свидетельства, ха-ха-ха!»
Студент посмотрел на дверь, потом - на Дмитрия Витальевича, потом на зачетку. Сердцем он чуял подвох, разум твердил, что молчать не стоит. «Только не молчите, когда отвечаете на экзамене, - говорили им всегда разные преподаватели. - Экзаменаторы этого не любят. Лучше отвечайте не по теме, говорите все, что в голову придет». Студент сделал глубокий вдох и открыл рот. Лицо Дмитрия Витальевича было непроницаемым.
- Допотопная археология… - начал студент. - Археология, называемая допотопной, она…
Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Дмитрию Витальевичу даже стало его жалко - бедняга был, словно под пыткой. Но тут же он представил несчастного Ирбу, преданного кем-то «на И» где-то в Ниппуре, представил, как он бредет по песку с перекошенным от унижения лицом, в безымянной местности под безымянным солнцем… Дмитрий Витальевич передернул плечами. Ему стало жарко, словно это его коснулся раскаленный край пустыни.
- Ну конечно, - наконец, нашелся студент. - Допотопная археология - весьма занимательная вещь. Она существовала до потопа, когда люди спустились с гор, а динозавры еще не вымерли.
«Глупо, - подумал Дмитрий Витальевич и снова скосил глаза на ведомость. - Я мог бы избавиться от тебя одним движением руки».
- Уже тогда строятся ковчеги и приручаются дикие животные, - продолжал пороть свою вдохновенную чушь студент. - Недаром сказано в Книге Книг - каждой твари по паре…
«Это точно, - хмыкнул про себя Дмитрий Витальевич. - Каждой твари - и по паре!» А студент все говорил, плавно и ненавязчиво переходя к теме, отнюдь не допотопной, и Дмитрий Витальевич видел в аудитории перед собой не только несчастного Ирбу на руинах славного города Нукакегона-У, но даже и ворота бога Энлиля, под которыми когда-то был проведен осужденный на смерть Лугальзагези, одиноко теперь торчавшие в безбрежных песках. Несмотря на белые снежинки за окном, в аудитории становилось нестерпимо жарко.
- И вот эти самые ворота, которые были в этом как его… - продолжал студент, явно увлекшись, но Дмитрий Витальевич вдруг остановил его:
- Погодите-погодите!
Он переменился в лице, борода его разметалась клочьями. Он вдруг понял, что ворота ему не пригрезились. Они стояли перед ним на самом деле - огромные, настоящие. В ужасе он вскочил.
- Что это? - заорал Дмитрий Витальевич. - Откуда? Откуда тут это взялось?
- Ворота… - пробормотал студент. - …бога Энлиля…
- Этого не может быть! - орал Дмитрий Витальевич. - Это невозможно! Это немыслимо! - он перевел дух и заорал снова: - Посмотрите, какая кладка! Вперевязочку! Разве могла тогда быть кладка вперевязочку?!
Он выскочил из-за стола и, то и дело хватаясь за бороду, забегал вокруг ворот.
- А что, неправильно? - удивился студент. - Ну ладно. Да, конечно, вперевязочку тогда ведь не строили. Камни просто клали один на другой…
Ворота стремительно поменяли очертания и выросли, так что изумленному Дмитрию Витальевичу пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть, где они кончаются. На этот раз они были сложены из неотесанных камней, поросших мхом, местами крошащихся. Свалены эти камни были как попало, в щелях между ними гулял ветер. Дмитрий Витальевич шумно втянул носом воздух - чисто по-человечески ему вдруг стало обидно за бога Энлиля.
- Два! - крикнул он и что есть силы пнул ворота ногой.
Те закачались, заскрипели, накренились под опасным углом, но каким-то чудом устояли.
- Ворота бога Энлиля, - продолжал студент, - они знамениты тем, что под ними провели закованного в цепи Лугальзагези, ; он сделал паузу и победно посмотрел на Дмитрия Витальевича ; дескать, это-то имя я помню!
- И что? - спросил тот кисло.
- Лугальзагези, - смакуя это непривычное сочетание звуков, продолжал студент, - в общем-то он был хорошим дяденькой. Он сначала всех объединил, потом всех завоевал. Там другой еще был хороший мужик - Саргон. Он предлагал не драться, а лучше жениться, но Лугальзагези отказал, поэтому на него надели цепи и…
- Не надо, - сказал Дмитрий Витальевич, - дальше я уже слышал.
- В смысле… - поправился студент. - В смысле, Саргон предлагал ему жениться на своей дочери.
- Хм! - Дмитрий Витальевич обошел ворота еще раз.
- А дочь страшная была, - крикнул ему студент. - И Лугальзагези предпочел лучше умереть!
- Логично, - сказал Дмитрий Витальевич.
Он остановился. На воротах, прямо на серых глыбах перед ним была начертана надпись: «Здесь был Лугальзагези, закованный в кандалы и плененный Саргоном древним (будь он проклят), унижен Римушем (будь он проклят), осмеян Идри-Мцарем (будь он проклят) и лишен славы по милости Дмитрия Витальевича…» Дальше надпись была стерта.
- А что, я опять что-то перепутал? - невинно спросил студент.
- Нет-нет, - Дмитрий Витальевич оторвался от надписи. - Все правильно.
- Ну тогда… может, вы мне тройку?..
- Что?
- Ну… я… как бы это…
- За эти ворота? - Дмитрий Витальевич направился к столу, где лежала ведомость. - Тройку?
- А что не так с воротами?
- Они же из камня.
Дмитрий Витальевич потянулся к ведомости.
- Ой, нет-нет! - закричал студент. - Конечно же не из камня! Из глины!
Ворота еще больше покосились ; сырая глина расползалась под собственным весом.
- Хм, - сказал Дмитрий Витальевич и смахнул со стола песок.
- Из кирпича! - взвыл студент, в последний момент перехватывая у него ведомость. - Из сырцового кирпича тогда строили!!!
Ворота поколебались и рухнули, подняв в воздух тучу пыли. Дмитрий Витальевич отвернулся, закрываясь рукавом, голос студента доносился до него как из небытия.
- Шумеры очень любили свои каналы и защищали их от внешних врагов. Стоило только врагам приблизиться, как шумеры разворачивали своих лошадей и, пустив их галопом прямо на вражеское войско…
«Шумеры? - хотел переспросить Дмитрий Витальевич. - Шумеры - и на лошадях?!»
Он убрал от лица руку, обернулся и увидел конницу, во весь опор мчавшуюся по пустыне. Ошарашено моргнул, попятился. Конница неслась прямо на него.
Шумеры подъехали вплотную и остановились. Лошади были взмылены, по бокам их струилась кровавая пена. Дмитрий Витальевич с недоумением озирался.
- Это что? - наконец, спросил он, похоже, самого себя.
Воин, только что спешившийся и ехавший до этого впереди кавалькады, показался ему странно знакомым.
- Не что, а кто, - сказал воин. - Я этот, на «И» - не то Ирбу, не то Иббу. Кажется, я все-таки потомок Суппилулиумы, - он победно усмехнулся, единым духом выговорив это имя, - хотя, может, и Хаттусиля. А еще сын какого-то царя, чье имя я вам не скажу, ибо оно велико и священно. Тот в свою очередь был сыном Саргона, но вы это, конечно, можете оспорить. Короче, вот он я. Я пришел.
И он учтиво поклонился… студенту. Дмитрий Витальевич молча слушал, выдергивая из бороды по волоску. Потом неожиданно подошел к лошадям и схватил первую попавшуюся под уздцы.
- Шумеры! - командирским тоном приказал он. - Слезть с лошадей! Немедленно! Вы же не умеете ездить на лошадях, вы их запрягаете только в колесницы!
- В колесницы? - со страхом переспросил Ирбу. - О великий Энлиль!
- Я покараю вас!!! - донесся откуда-то с потолка грозный голос.
И студенту, и Дмитрию Витальевичу он показался странно знакомым.
Шумеры завопили и ничком бросились на землю. Лошади испуганно заржали. Взметнулась пыль. Где-то на горизонте показалась еще одна кавалькада всадников, но они теперь были очень удивлены тем, что едут на лошадях. Правда, несмотря на это, они все-таки выхватили мечи и бросились на отряд Ирбу.
- Враги!!! - завопил тот. - Причем, внешние!!!
- Это воины Римуша, - с видом знатока пояснил Дмитрию Витальевичу студент.
Воины приближались. Для пущего устрашения они даже затянули песню:
Нет больше Аккада,
Шумерской напасти -
Ушел он на запад,
Конец его власти!
А хетты в Египте
Остались пока,
Чтоб вместе с Римушем
Плясать гопака.
И древний Саргон
Уж окоп прокопал
К Спартаку, который
Рабов продавал.
Бедняга осунулся,
Худ стал и нем -
Востоком его
Уморили совсем!
- Неправда! - силясь перекричать их мощные голоса, заорал Дмитрий Витальевич. - Саргон не копал окопов! Спартак не продавал рабов! Этого никогда не было, это неправильно! И на лошадях ездить нельзя! И дурные песни орать! И на воротах писать! Прочь! Сгиньте!
- Это кому это ты сказал сгинуть? - отнеся последнее на свой счет, мгновенно ощетинился Ирбу.
Со скрежетом он вытащил из ножен меч ; стальной, хороший. Дмитрий Витальевич возмутился:
- Убери. Вы еще не знаете стали.
- Еще как знаем! - захохотал самый громадный воин из вражеской кавалькады. Он тоже спешился и достал свой меч. - Ирбу, а ну-ка, покажи ему!
- Ты оскорбил нас, - обиженно заявил Ирбу, приставляя меч к горлу Дмитрия Витальевича.
- Ты оскорбил наш гимн, обозвав его дурной песней, - добавил вражеский воин и тоже вытащил меч. - И даже хуже. Именно по твоей милости у меня теперь на лбу вот это!
И он ткнул пальцем в багровый оттиск, занимавший у него добрую половину лица. Дмитрий Витальевич удивленно нахмурился - это был оттиск большой храмовой печати.
- Я-то тут при чем? - недовольно буркнул он.
- Ну как это «при чем»? Это же ты написал в своих лекциях, что меня убили, закидав печатями.
- Тебя правда убили, - Дмитрий Витальевич был непреклонен. - И именно так, как я написал. И написал я так, потому что так и было, Римуш!
- А он упорный, - констатировал Ирбу.
- То, что вы тут орали, не может быть вашим гимном, - продолжал Дмитрий Витальевич. - Нет больше Аккада? Но ты же Римуш, потомок Саргона, ты царь Аккада и Шумера! Забыл? Опусти меч, немедленно!
Римуш вздрогнул. По лицу его пробежала тень сомнения. Он несмело оглянулся на студента.
- А я вроде читал, что… - пробормотал студент.
Римуш пошатнулся, убрал меч, воткнул его в песок. Потом и сам сел рядом, как будто без сил. Ирбу посмотрел на него, зубы его скрипнули.
- Ишь чего захотел! - оскалился он на Дмитрия Витальевича и упер острие меча прямо ему в кадык. - Я знаю, чего ты ждешь, мерзавец! Ты ждешь его смерти! Его убили печатями его же люди? Да что ты мелешь вообще? Кто тебе это сказал? Ты ответишь за эту наглую ложь. Посмотри только, как он расстроен!
Римуш и правда сидел на песке, сжавшись и обхватив голову руками, в позе величайшего горя.
- Ты хочешь не только его смерти! - продолжал Ирбу убийственным тоном. - Ты хочешь убить всех нас! Все твои научные изыскания только и делают, что убивают! У тебя на все один аргумент: «Этого не было!» Не было железного меча? А ты знаешь, как тяжело обходиться с медным? Ты его хотя бы в руках держал? Не было кладки вперевязочку? А на что тогда будут похожи наши дома? Сам-то хорош, живешь в бетонной квартире! И он, - Ирбу кивнул на студента, который робко выглядывал из-за своей зачетки, - он-то чем виноват? Своими двойками, своими пересдачами ты хочешь убить и его!
- И убью! ; непреклонно ответил Дмитрий Витальевич, не обращая внимания на меч.
Он отвел лезвие в сторону и угрожающе направился к столу, но тут дверь открылась, и на пороге появился Пастернак. Дмитрий Витальевич застыл, Пастернак тоже застыл. В воздухе повисла долгая пауза - никто не решался заговорить первым. Наконец, Пастернак не выдержал.
- Дмитрий Витальевич… - тихим голосом произнес он. - Почему тут столько песка? Что это за люди? И… и что это за лошади?..
- У него спросите, - кивнул Дмитрий Витальевич в сторону студента.
Пастернак опасливо посмотрел на Ирбу и его меч, потом перевел глаза на студента.
- Что это такое? - наконец, шепотом спросил он.
- Шумеры, - сказал студент. - Но это не мои, нет. Это так, приблудные.
- Дмитрий Витальевич, - так же тихо зашептал Пастернак. - Надо их отсюда убрать. Не место им здесь, тем более, что шумеры.
- Шумеры? - возмутился тот и, подойдя к Ирбу, повертел его, как экспонат на выставке. - Шумеры, говоришь? На лошадях ездят, оружие железное, - он воздел к потолку палец: - ПО-РУССКИ говорят! И это по-твоему шумеры?
Он снова воодушевился и даже не заметил, что обиженный Ирбу вновь приставил к его горлу меч. Дмитрий Витальевич не сдавался, Дмитрий Витальевич торжествовал:
- Они еще стали не знают! Они только медь ковать научились! Сталь – это чушь, этого никогда не было, нет и не бу…
Он осекся, резко дернувшись и порезавшись. Ирбу нахально ухмыльнулся. Дмитрий Витальевич отпрянул от него, прижимая ладонь к подбородку, с ужасом и недоумением глядя на искрящийся под солнцем меч.
- Какая разница, что мы умеем ковать, а что нет? - манерно растягивая слова, сказал Ирбу. - Главное, что меч хорошо наточен и что держу его я. Это, надеюсь, всем понятно? Вот и замечательно. Сядь! - внезапно рявкнул он.
Дмитрий Витальевич и Пастернак, не сговариваясь, упали на стоявшие рядом стулья.
- Он потрясен, - констатировал Римуш, поднимая голову. - Даже нет, не так. Они все потрясены.
- Какая разница, как мы выглядим, если мы - живы? - продолжал Ирбу свой патетический монолог. - Мы существуем! А вы хотели лишить нас радости существования. Он, - Ирбу показал на студента, - смог вернуть нам ее. Поэтому сидите и слушайте, он излагает умные вещи.
- Итак, - продолжал студент, важно откашлявшись. - Мы с вами остановились на допотопной археологии. Доподлинно известно, что…
- Кто основал Библ? - неожиданно спросил не сдававшийся Дмитрий Витальевич.
Он коварно улыбался. Он знал, что этот вопрос - путь к верной двойке.
- Какая разница? - сказал Ирбу, поигрывая мечом.
- Э… - пробормотал студент, бледнея. - Э…
- Тебе ведь есть разница, меч у тебя в руках или вилка? - спросил Дмитрий Витальевич.
Ирбу хмыкнул.
- В общем-то, нет. Я могу убить и тем, и другим.
- Хорошо. Но тебе ведь есть разница, Ирбу ты или Римуш?
На этот раз Ирбу помедлил. Они с Римушем переглянулись.
- Вообще-то я всегда хотел умереть в бою, - подумав, сказал Ирбу. - Мне как-то влом быть закиданным печатями.
- Значит, все-таки есть разница? - уточнил Дмитрий Витальевич.
Ирбу пожал плечами. Он не любил прилюдно признавать свои ошибки.
- Какая? - воскликнул Римуш. - О чем ты говоришь? - Он кивнул на Ирбу. - Его ведь тоже предали.
- Да? - спросил Ирбу и с подозрением покосился на своих воинов.
- Тебя предали и увезли в цепях, согласно вот его, - Римуш ткнул мечом в сторону Дмитрия Витальевича, - согласно его лекциям!
- Это правда? - спросил Ирбу студента.
- Это… я… - растерялся студент. - Я точно не помню!
- Он точно не помнит, вернее, не знает, - сказал Дмитрий Витальевич авторитетно.
- Вот и хорошо, - Ирбу сделал зверское лицо. - Ты вот так спокойно обо всем говоришь? А тебя когда-нибудь предавали?
- Его предают всякий раз, когда не учат его предмет! - бросил в лицо Ирбу Пастернак.
Однако, он тут же замолчал, поймав свирепые взгляды двух вооруженных людей.
- Дело не в этом, - Дмитрий Витальевич был предельно спокоен. - Дело в том, что без прочной основы, без РЕАЛЬНОЙ основы вы все равно не смогли бы существовать.
- Но мы существуем! - воскликнул Ирбу. - Мы существуем, потому что он… - он указал на студента.
- Нет, - оборвал его Дмитрий Витальевич. Он сказал это отчетливо, не повышая голоса. Ирбу тут же замолчал. - Не «потому что он». Потому что я.
- В каком это смысле? - спросил Римуш.
Дмитрий Витальевич хмыкнул.
- В обычном. Вы существуете, потому что я знаю свой предмет. А он, - он посмотрел в сторону студента, - его не знает.
- С железным оружием! - сказал Римуш ехидно.
- Да, - кивнул Дмитрий Витальевич. - Железное оружие ведь тоже когда-то существовало. Я знаю, когда его начали ковать, а также и то, когда им начали пользоваться.
Ирбу озадаченно хмыкнул и посмотрел на свой меч.
- Наоборот, - продолжал Дмитрий Витальевич, - это его незнание мешает вашему существованию. Если бы он сразу знал, из чего построены ворота Энлиля, они бы не рухнули.
На этот раз Ирбу промолчал. Он смотрел на студента, хмуро сдвинув брови.
- Мы сейчас это легко проверим, - сказал Дмитрий Витальевич. - Итак, - повторил он, обращаясь к студенту, - кто основал Библ?
- Кто… кто… э… я… - забормотал студент, смешавшись под устремленными на него взглядами, и вдруг выкрикнул: - Царица Савская!
Это был, скорее, крик отчаяния. Пастернак и Дмитрий Витальевич переглянулись. Пастернак не сдержался и усмехнулся.
- А что? Что, неправильно, да? - побледнел студент. - А у нас в тестах такое было. Если вылезает вопрос: «Кто основал Библ?», все говорили: «Жми на "Царицу Савскую"».
Ирбу огляделся и, шумно вздохнув, переложил меч из левой руки в правую. Римуш подошел к нему и стал с ним рядом. Студент все понял и, прикрываясь зачеткой, начал медленно сползать под парту.
- Поэтому, - сказал Дмитрий Витальевич, - если вы еще…
- Ма-а-альчики! - неожиданно раздалось совсем рядом.
Все, как один, обернулись и изумленно ахнули. В углу, на стуле, сидела Царица Савская.
- Ехали мы, ехали, троллейбус переехали, - сказал Дмитрий Витальевич и выдернул из бороды целый клок.
Ирбу просиял.
- О прекраснейшая! - возгласил он и упал на одно колено. - Как я рад, что вы почтили…
- Ах голубчик, не стоит, - пропела Царица Савская, кокетливо взмахивая рукой. Она встала, прошлась по аудитории и направилась прямо к Дмитрию Витальевичку. - Вы должны понять, Великий Историк. Вы должны уразуметь, что…
- Неправда! - вскричал Дмитрий Витальевич. - Неправда, вы не могли основать Библ! Это ложь!
- Почему? - спросила Царица Савская.
Она томно прикрыла глаза. Она была обворожительна и прекрасна.
- Потому что его основали финикийцы.
Она присела на парту, теребя в руках свой золотистый локон.
- Ну и что?
- Ну это же глупости! - возмущался Дмитрий Витальевич. - Вы и финикийцы… Это же очевидно!
- Я - очевидна, - сказала Царица Савская, сияя. - Финикийцы - нет.
Она повернулась к Ирбу и Римушу.
- Мальчики, скажите, я ведь очевидна, правда?
- Еще как! - восхитился Ирбу.
Римуш стоял, словно каменный. Похоже, он влюбился в Царицу Савскую с первого взгляда.
- Но вы же жили в другой эпохе! - воскликнул Дмитрий Витальевич. - Подумайте! Это же чушь!
- Чушь, голубчик!.. - сказала Царица Савская. - Чушь прекрасна. Моя чушь, - она приложила руку к груди, - моя чушь - жива. И поэтому она прекраснее всего на свете. Ваша - да, логична, ваша - подлинна. Но моя…
Она запрокинула голову к потолку и счастливо улыбнулась.
- Моя чушь лучше, - добавила она, - потому что не раскладывается по полочкам. Эпохи, столетия, само время для нее - ничто. Я могу жить за четыре, за две, за тысячу до и через десять тысяч после вас, и я останусь живой. Я - вне времени и вне пространства. Я - не то, что у вас в мозгу, а то, что у вас в душе, в сердце. Поймите вы это наконец и смиритесь.
Дмитрий Витальевич обалдел. Он молчал, впервые в жизни он не знал, что сказать.
В это время Пастернак, о котором все благополучно забыли, очутился за дверью и с криком: «Я за Зверевым, Дмитрий Витальевич!» бросился бежать. Ирбу раздосадовано щелкнул зубами, но тут же развеселился и запел:
Читал как-то книжку одну Пастернак
И понял он вдруг - что-то в книжке не так.
«Жилища, - написано, - были из веток,
В них Авель сто раз укрывался от ветра.
А позже Сиф крышу уже изобрел
И диких животных из леса привел.
Хоть Ноевы предки растенья сажали,
Заняться (иль нет) те скотом не мешали.
Адама гробница на весь белый свет
Известна табличкой, что клада там нет:
Прохожий, не лезь ты в пустую траншею,
Богатств не найдешь и получишь по шее!»
Захлопнув ту книжку, завыл Пастернак –
С его головой было что-то не так.
Название книги ему все открыло:
«Восток до потопа, раскопки из Крыма».
Заплакал он горько и плюнул в кулак.
«Курс лекций». И автор у них - Пастернак.
- Адама гробница? Восток до потопа? - возмутился Дмитрий Витальевич. Внезапно он обрушил весь свой праведный гнев на студента: - Вот вы! Да, вы! Не прячьтесь за свою зачетку! Что я вам всегда говорил?
- Запишите и запомните, - с готовностью отозвался студент.
Дмитрий Витальевич ударил кулаком по столу.
- Да, и это тоже! А еще я вам твердил постоянно и на каждой лекции, что ДОПОТОПНОЙ АРХЕОЛОГИИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ!!! Нет ее, вы поняли? Нет и быть не может!
- Как - нет? - пролепетал студент.
- Как - нет? - хором удивились Ирбу с Римушем. - А это что?
Ирбу кивнул, и один из его воинов бросил на стол перед Дмитрием Витальевичем огромную книгу в потертом кожаном переплете. На обложке был изображен человек на верблюде с развевающейся бородой, совсем такой, как у Дмитрия Витальевича, а чуть ниже красовалась надпись: «Лекции по допотопной археологии, том 1». Человек на верблюде что-то кричал, по-видимому, «Мало не покажется!», угрожающе потрясая при этом «боевым оружием».
- А вот этот молодой человек, - тем временем продолжал Ирбу, указывая на студента, - продемонстрировал просто потрясающие знания - и по допотопной археологии в том числе. Поэтому, учитывая, что ваша теория не оправдалась, - Ирбу кивнул на Царицу Савскую, - а также ряд других факторов, мы просим или, лучше сказать, прямо-таки требуем, чтобы вы поставили ему пятерку.
Дмитрий Витальевич был так потрясен, что даже не заметил, как Ирбу резко перешел на «вы».
- Пятерку? - переспросил он. - Ему и тройки много будет.
- Ах, какая чушь! - махнула рукой Царица Савская.
- Много? - переспросил Ирбу. Он скорчил злое лицо и снова вытащил из ножен меч. - Ладно. В конце концов, в мире с древнейших времен существовали и другие средства… - он улыбнулся: - …убеждения.
Дмитрий Витальевич сдвинул брови. Он не двинулся с места, но отчетливо побледнел. Ирбу решительно шагнул к нему.
- Ма-а-альчики! - томным голосом провозгласила Царица Савская. - Пожалуйста, мальчики! Не надо сцен! И не надо этих варварских мерзостей! - она наморщила нос. - Фу! Не переношу. Все гораздо проще. - Она улыбнулась и кивнула Ирбу на первый том «Допотопной археологии». - Начинай читать, мы послушаем. Наша чушь против его.
- Наша правда против его правды, - поправил ее Ирбу многозначительно. - Ладно, начнем. Лекция первая…
Он с удовольствием отметил, что Дмитрий Витальевич вновь побледнел и что есть силы вцепился в собственную бороду.
- Вот, это здесь, - шептал Пастернак Звереву в узком проходе.
Зверев, про которого все в институте говорили, что число зверя - 222, задумчиво шевелил усами, стиснув в руках свою неизменную спутницу - палку. Та приглушенно шипела:
- Где же эти мерс-ские ссстуденты, а? Да-сс, мерс-сские, отвратительные! С-сс! Шшляютссся по инс-сституту, да-сс! Мы не будем жалеть их, мерс-сских ссстудентов, Петруш-шша. Не будем, да-сс.
- Тихо уже! - оборвал ее Зверев. - Спугнешь еще.
Пастернак поманил его пальцем, и они заглянули в приоткрытую дверь.
В ту же секунду они поняли, что подоспели вовремя. Дмитрий Витальевич был на грани пятерки. Он даже не пытался уже что-либо доказывать, кого бы то ни было опровергать. Он сидел, отрешенно глядя в окно, борода клочками валялась на полу. Студент сиял. Царица Савская развалилась на стуле, обмахиваясь веером. Ирбу увлеченно читал «Допотопную археологию». Наконец, Дмитрий Витальевич не выдержал:
- Все, не надо больше. Я согласен. Пусть будет пять, где зачетка?
- Быстро мы его уломали, - сказал Римуш. - Это вам не Зверев, с этим еще можно договориться.
И, подмигнув Ирбу, он запел:
Зверев с палкой, Зверев с палкой,
Он придет к тебе в кошмарах,
Он придет бессонной ночью
Про экзамен рассказать.
Ирбу тут же подхватил, поскольку песня была ему известна.
Если палку он забудет,
Знай, что избежал ты пыток
И иди к нему без страха -
Внемлет он твоим словам!
Они пропели все снова от начала и до конца, и когда очередной «Зверев с палкой» грозил повториться, дверь распахнулась, и в аудиторию ворвался Зверев, легкий на помине. Царица Савская остолбенела, а Ирбу, начавший петь: «Зверев…» так и поперхнулся этим именем. Зверев грозно шевельнул усами, а палка зашипела:
- Здес-ссь, здес-ссь, мерс-сские с-сстуденты! Шшастают вессде, да-сс! Щасс мы им ус-сстроим, да-сс!
- Шумеры! - громоподобным голосом возгласил Зверев.
К удивлению всех присутствующих, шумеры, как по команде, распластались ниц.
- Слушаем и повинуемся, о великий Энлиль! - возопили они.
Дмитрий Витальевич, Пастернак и студент озадаченно переглянулись. Зверев на это даже ухом не повел.
- Вон отсюда, - сказал он. - И чтобы духу вашего здесь не было. Даю вам пятнадцать секунд.
- Да-сс, да-сс, Петруш-шша! - ликовала палка.
- Какой же это Энлиль?!! - завопил Ирбу. - Да вы на него посмотрите! У него даже ворот нет! Это не Энлиль, это нечестно! Так не быва-ает!..
Царица Савская бросилась бежать и споткнулась о том «Допотопной Археологии». Ирбу вовремя поймал ее, но тут на них обрушился Зверев всей своей мощью. Повсюду стоял грохот опрокидываемых парт, жалобные крики и злобное шипение:
- Так-сс их-х, так-сс их-х! Пуссьть уйдут, да-сс! Нам не нравитсс-са, мы не любим! Мерссские ссстуденты, мерссские ш-шумеры!
- Прочь! - орал Зверев, потрясая палкой.
Студент сидел, закрыв глаза. Когда он их решился открыть, свалка уже кончилась, остался только Ирбу, зажатый в углу между стеной и партами, с мечом наголо, ощетинившийся, но не сломленный.
- Так как его зовут на самом деле? - прогремел Зверев, обращаясь к студенту. - Кого предал Ишби-Эрру?
- Ибби-Суэн!.. - ни живой, ни мертвый от страха, пробормотал студент.
- Хорош-шшо, Петруш-шша, да-сс! Очень хорош-шшо! - шипела палка.
- В каком городе он был царем? - холодно продолжал Зверев.
- В Уре… - пробормотал студент и уполз под парту.
Ирбу побледнел, пошатнулся. Дикими глазами он посмотрел на студента, потом на Зверева. Меч выпал у него из рук.
- В каком году он умер? - сухо спросил Зверев.
Это был последний вопрос. Зверев смотрел не на студента - на Ирбу, направив на беднягу свою страшную палку.
- Я не умирал!!! - отчаянно завопил Ирбу.
- В каком году?.. - грозно повторил Зверев.
- Я не знаю… - пробормотал студент из-под парты.
- Два! - победно заключил Зверев и ткнул Ирбу в грудь палкой. - Ибби-Суэн умер в 2003 году до нашей эры!
- За что-ооо? - закричал Ирбу и исчез.
Исчезли всадники, пустыня, жаркое солнце. Осталась только горстка песка в углу, на самой последней парте.
- Забирайте свою зачетку, - презрительно сказал Зверев. - И запомните: история - это факты, только факты и ничего, кроме фактов.
Студент долго ковырялся в сумке, прежде чем выйти из аудитории. Наконец, она опустела. Остался только Дмитрий Витальевич - он стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Студент, не зная, что сказать, мялся у двери.
- Вон ваша зачетка, - Дмитрий Витальевич кивнул на стол. - Берите.
Студент воровато, как мышь, схватил зачетку и бросился к двери. Но у самого порога обернулся.
- Зря вы так, - сказал он. - Ирбу хороший получился. Зря вы его убили.
- Убили? - переспросил Дмитрий Витальевич. - Нет. Его никто не убивал.
- Он же исчез!
- Ну и что? Мало ли что исчезло. Если бы вы хоть немного учили историю…
- То что? - насторожился студент.
- После гибели Ура Ибби-Суэна в цепях отправили в Элам, - сказал Дмитрий Витальевич. - 2003 год - это не дата смерти. Это дата окончания правления. Где и как он умер, никто не знает.
- Значит, он… - пробормотал студент.
Дмитрий Витальевич кивнул.
- Все-таки история - это не только факты.
Выйдя во двор, студент обернулся. В аудитории все еще горел свет. Здесь, на улице, было промозгло и холодно, шел снег и казалось, будто в аудитории все еще стоит жара и сияет яростное, раскаленное солнце. Дмитрий Витальевич что-то чертил на парте в горстке песка. Студент счастливо вздохнул и открыл зачетку. «История Древнего Мира, - было написано в узенькой графе на левой странице. - Удовлетворительно».