Починок – это Александр или несбывшаяся деревня?
Починок – это и «новая пашня в лесу» и «новое селение». Это – уже будущая деревня. Стоит присоединиться к починку ещё одному двору: земляку или случайно наткнувшемуся на жильё беглецу от худой жизни – и починок уже не починок, а маленькая деревня. Пять – восемь дворов – уже деревня. Сколько их было на укоренявшейся Руси! Вырубали, выжигали, корчевали леса для полей – под жито, ставили крепкие постоянные дома. (По окраинам Киевской Руси, у Дикого поля, жилища часто были временными: налетят степняки, пожгут всё – стоит ли строить крепко и вечно? Жили в землянках.)
Маленькая деревня так и могла остаться маленькой, а могла, при благополучных обстоятельствах, и разрастись. Узнавали об этом поселении княжеские тиуны-приказчики и возвращали поселенцев в общий государственный порядок податями да налогами. Попы присматривались к медвежьему углу: на хорошем ли месте стоит новая деревня? Есть ли дороги или только река? Богаты ли люди? А не построить ли там церквушку?
И если в деревне ставилась церковь, то деревня превращалась в село. В селе обязательно стояла церковь.
Все сельские поселения – от починка до села – назывались на Руси вЕсями. И редко какой иностранец, путешествуя по городам и вЕсям России России, мог осилить этот путь до конца: велика Россия.
А вот ещё один Починок с мужественным именем – Александр. Из уральской политической окраины рванул на расчистку политических дебрей Москвы. А не тут-то было! Помню, как в 1993году или 1994 Починок с трибуны Верховного совета, чуть не плача, жалуется Ельцину: «Я от них требую, а они меня посылают…». Это укоренившиеся чиновничьи дубы довели его до слёз. И могучий Ельцин не помог; и даже поселение челябинца Виктора Христенко (тоже не хилое имя!) не превратило московские дебри в уральскую деревню – конунги с северо-запада нагрянули (а это вам – не меря и не вятичи) и зачистили уральское поселение.
Рассказывает по телевизору профессор Починок, как надо правильно и хорошо жить, но варяги его не слушают.