Было мне, наверное, лет восемь - девять когда у меня и моей компании появилось, пусть хоть и на короткое время, собственное дело - аптечный бизнес. Конечно, слова такого мы тогда не знали и никогда даже и не слышали, но азарт, с которым мы за это взялись, был сродни героям золотой лихорадки Джека Лондона. А произошло всё совершенно случайно.
Предоставленные сами себе во время летних каникул, бродяжничая по посёлку, мы наткнулись на компанию таких же, как мы, ребятишек, отличавшихся от нас только тем, что руки их были полны несметных богатств. И отправляли они эти богатства себе в рот щедрыми горстями. Кто ж не поскупился на такие подарки, решились мы спросить, исходя слюной. Никто. Просто аптеке для приготовления лекарств нужны пузырьки. А расплачивается аптекарша не деньгами (вдруг мы их потратим на что -нибудь непотребное), а разными аптечными вкусностями.
План созрел тут же, и время терять мы не стали. Разбежались по домам искать пузырьки, предполагая через несколько минут встретиться. Помню, как я шуровала в маминой коробке с лекарствами, тщётно пытаясь отыскать хоть один пустой пузырёк, но ничего не найдя, в отчаянии, пожертвовала каким - то лекарством, вытряхнув его в помойное ведро. У других дела обстояли не лучше. Малыши ревели, ничего не найдя, те, кто постарше, оказались такими же умными, как я, некоторые оказались ещё отчаяннее – повытряхивали все пузырьки, какие нашли. Улов всё равно был скромный, да делать нечего, пошли с тем, что есть.
Аптекарша сначала ничего не хотела нам давать, ссылаясь на родителей, которые могли запретить нам это съесть, но не устояла перед нашими честными, умоляющими глазами, обещавшими сделать всё, как она нам скажет. Нам выдали несколько тюбиков больших белых таблеток витамина “С“ с глюкозой, упаковку поливитаминов и две коробочки сухих ягод малины. Мы возликовали и весёлым вихрем влетели в свой двор делить добычу, которую тут же и съели.
Удача нас окрылила и заставила шустрей шевелить мозгами. Свои дома мы решили оставить в покое, ещё неизвестно, как нам аукнется пропажа лекарств. А вот ближайшие к дому помойки, территория, на которую вряд ли кто будет претендовать, мы решили обследовать основательно. И мы взялись разгребать помойные кучи добросовестнее, чем петух, ищущий зерно. Грязные пузырьки у нас не взяли, и наша артель обзавелась моечным цехом. Старшие уходили на дело, младшие мыли нашу добычу, а потом все вместе шли за вожделенной наградой. Аптекарша, видя что все мы живы - здоровы и не подвержены аллергии (это слово тоже было нам незнакомо), уже не сопротивляясь выдавала нам честным путём заработанный товар. И мы так же горстями заталкивали в рот сухие ягоды малины и черники, делили на всех плитки гематогена.
Мы не были голодными, но сластями никого из нас не баловали, и плитка шоколада была для нас вершиной мечтаний уже потому, что наши знания не распространялись дальше витрины нашего единственного в посёлке магазина, в которм справа были одежда и хозтовары, а слева продукты. Так что гематоген своей внешней похожестью казался нам почти такой же вершиной. Закончив с помойками, мы перебрались на поселковую свалку. Она тянулась вдоль реки, не один раз омытая дождями и талыми снегами, и была приятнее, чем помойки, чище. Мы были счастливы и не сомневались, что наше счастье будет вечным. Но... в один из дней, заявившись в аптеку с сияющими лицами, и сверкающими чистотой пузырьками, мы получили отказ. Мы уже так завалили аптеку пустыми пузырьками и баночками, что в наших услугах больше не нуждались.
Бизнес наш лопнул. А скоро начались и репрессии. Родители стали обнаруживать пропавшие лекарства, и все дороги привели ко мне, как к самой старшей. Мне хорошо попало, в том числе и за то, что я могла отравить детей витаминами, съедаемыми горстями.
Попало ли аптекарше? Не знаю. Память моя это не сохранила.
2010 год.