Среди лесов, полей и рек, где-то в неизвестности, живут себе люди. Больше нигде нет таких странных существ. Их много-много, как листьев на деревьях в огромном лесу. И живут эти люди так же тесно. Они строят огромные дома, которые в хмурые дни пронзают все серые небеса, а в солнечные достигают почти до самого солнца. Дома опираются друг на друга стенами, словно бы невзначай соприкасаются крышами, образуя густую тень на улицах. Если и достигает свет земли – например, на больших городских площадях, которых в городе очень много – становится он слабым, будто бы пришлось ему пролететь между звезд несколько лишних галактик, а не спуститься от крыш домов до тротуаров. В таком свете совсем не держатся запахи и звуки. Например, если кто-то нечаянно слишком громко закроет дверь, то звук, вместо того, чтобы лететь свободно во все стороны, упадет на землю и затеряется где-то в трещинах асфальта и ногах прохожих. Если случится попасть в город цветку – что, правда, очень редко происходит – то запах его будет испуганным, он не сделает и попытки разлететься по городу, чтобы попасть в носы и заставить людей недоуменно оглядываться, забывая слова. Ведь так делают все порядочные запахи, всех без исключения цветов. Поэтому люди в городе почти не знают, как же выглядят запахи и звуки. Есть только несколько звуковых сигналов, которые всем знакомы. Первый – это сигнал к пробуждению ранним утром. Когда наступает время утреннего подъема, все дома немного приподымаются над землей, словно бы привстают на цыпочки, а потом громко, внезапно опускаются обратно. Раздается жуткий грохот, который разлетается во все стороны. Каким-то образом он не теряется в слабом солнечном свете, как другие звуки, а долетает до всех людей внутри домов, и они просыпаются, чтобы наспех перекусить и бежать на работу. От прыжков домов на улице полдня все заполнено пылью, поэтому жители города абсолютно уверены, что ночью сквозь город проходит пустынная буря, переносящая из далекой пустыни множество дюн с песком, в какую-нибудь другую далекую пустыню.
Выходя утром из дома, все от мала до велика надевают шарфы и шапки, чтобы песок не попадал в глаза и волосы. А вечером, когда возвращаются домой, несут шарфы и шапки на плечах, и они весело развеваются на ветру, часто срываются с плеч и падают на землю. И теряются. Для того, чтобы упавшая одежда смогла найти своего хозяина, вышивают ее из ярких ниток, и у каждого человека есть свои собственные узоры, которых нет больше ни у кого в целом мире. Поэтому город этот называется Городом Цветных Шарфов. Название очень веселое, и на первый взгляд может показаться, что и жизнь в городе не такая грустная. Но ярких цветов и узоров нет здесь больше нигде, кроме как на шарфах и шапках, поэтому люди веселиться не умеют. Им кажется, что веселье должно быть заключено в одежде, а как поселить радость в собственных сердцах – не знают. Радость приходит к ним, только когда возвращаются к ним пропавшие вещи, или когда шарф особенно красиво развевается среди пыльного утреннего ветра или вечерних сумерек.
Когда люди приходят друг к другу в гости, они всегда разговаривают только о шарфах и шапках. Показывают друг другу свои узоры, а потом вместе придумывают новые. У каждого человека в городе, даже у самых маленьких детей, есть свой шарф, со своими узорами, поэтому подарить новую вышивку некому. Закончив такой новый шарф, люди откладывают его в сторонку, или в шкафчик, и ждут выходных.
Когда наступают выходные, люди отправляются за границу города. Если слишком долго не выходить за его пределы, то на руках начинают слишком быстро отрастать ногти, и за день могут вырасти на несколько метров. Поэтому когда на кончиках пальцев появляется странное зудящее чувство – вот-вот ногти начнут расти очень быстро – человек оставляет все свои дела, и отправляется за город.
Город оканчивается резко, как будто бы кто-то строил из песка огромную паску, и от ведерка осталась четко различимая черта на земле. Дома не осмеливаются переступать за эту черту, поэтому за ней сразу становится так светло, что люди закрывают глаза. Все, что находится за городом, они называют Городом Запахов. Там ходят только с закрытыми глазами, по тропинкам из запахов. Среди темноты под опущенными веками во все стороны протягиваются разноцветные ленты и дороги из запахов. Они стелятся по земле, парят в воздухе, смешиваясь друг с другом или сплетаясь в дивные узлы. Между ними высоко к нему возвышаются огромные зеленые и синие облака, которые особенно сильно щекочут нос, проникают куда-то глубоко-глубоко в тело, заполняют его целиком, до кончиков пальцев на руках и ногах. Каждый человек видит здесь свои, особенные цвета, которым нет названий в человеческом городе. Люди, которые накануне придумали новые узоры для шарфов и шапок, ходят здесь не просто так. По тропинкам их ведет смутное беспокойство и все заполняющая радость. Среди разноцветных перекрестков они пытаются увидеть очертания придуманных узоров, и следуют за ними все дальше и дальше, туда, где последний признак темноты исчезает, и остается только разноцветный свет и яркий мир вокруг. Там, где цвета совершенно точно складываются в узоры вышивки, обычно сидит другой, совсем-совсем новый человек. Он может быть уже взрослым, а может быть совсем маленьким, младенцем. Дети обычно лежат на каком-нибудь особо ароматном облаке оранжевого или желтого цвета, а взрослые сидят, обхватив колени, под высокими сине-зелеными ветвями. Их берут за руки, выводят обратно, в человеческий город, и дарят недавно связанный шарф. После этого человек может выбирать, остаться ли ему в этом городе, или уйти обратно, к цветным ароматным облакам. Многие уходят, но многие и остаются.
Для оставшихся из земли сразу же вырастает целый новый дом, зеленый и совсем свежий, пахнущий дождем и весенним ветром.