В тихий, почти сказочный лагерь нас привезли часам к четырем вечера. Полет был быстрым. Мы с Сашкой всю дорогу читали какую-то беспредельно глупую книжонку, которая оказалось покорила весь мир. Написано было не плохо. Даже интересно. Но еще с самого начала я понял то, что девушке мне пришлось позже растолковывать.
- Он – сильный, волевой мужчина. – возразила Саня вот уже в который раз. – А она все портит, дура.
- О чем речь? – поинтересовался Виктор, помогая девчонке перелезть через борт. – Не натрясло?
- Нет. – усмехнулась она. – Ни разу до этого в такой машине не ездила. Было очень интересно.
Я спрыгнул на землю. За мной последовали остальные.
- Книжку мы читали. – я косо улыбнулся. – «Пятьдесят оттенков серого» называется.
- Слышал. – кивнул босс. – Ну и как?
- Да так себе. – пожал я плечами.
- Написано классно. – кивнула Сашка. – А главная героиня дибилка.
- Да ни хрена она не дибилка. – уже завелся я. – Ты главного не понимаешь: встретились два очень несчастных человека. Оба перепуганы жизнью насмерть и творят поэтому глупости, и в нерешительности потому замирают, и правду оттого сказать не в состоянии друг другу. – я забрал свой рюкзак и спальный мешок. – Написано действительно хорошо. Читается легко и интересно, но суть настолько обыденна. Антураж навели, а смысл так и остался оттенком серого. И ты этих оттенков хоть пятьдесят придумай, хоть сто пятьдесят, серость разноцветной не станет.
- Знаете ребят, книжки – это, конечно, прекрасно. – прервал нас босс. – Но литературой сыт не будешь. Кончайте свою демагогию и вперед шагом марш. Там уже каша стынет.
За обедом, который собственно был одновременно и ужином, мы продолжили обсуждать это странное произведение.
- Ну и хрень же вы читаете. – хмыкнул Рома, который очень любил почитать на досуге.
- Че й то, хрень? – поинтересовался я.
- Лучше бы классиков читали. Полезнее. – веско заявил он.
- Каких это классиков? – заинтересовалась Саша.
- Толстого, Достоевского…
- Солженицына. – брезгливо продолжила девушка.
- Солженицына. – согласился парень.
- И что ж это у классиков такого важного есть, чего у непризнанных недостает? – с сарказмом в голосе полюбопытствовала Саня.
- Мудрости, красоты слога. – спокойно поведал Роман.
- У кого это мудрость? У Солженицына? – язвительно спросила девушка.
- У него тоже.
- Чувак, который пишет о любви к Родине, сбежав за кордон, мудр? – Сашка даже ложку отложила. Все с интересом навострили уши.
- При чем здесь? – брови парня рванулись вверх. – Он писал историю, как она есть. Правду, которую все старались умолчать.
- Кому нужна эта правда? – взорвалась отчего-то девушка.
- Как кому? Людям. Целому поколению испуганных людей.
- Не согласен. – вписался я в разговор. – К чему итак напуганным до смерти страшилки и нытье о дрянной жизни?
- А что ж их снова кормить хренью о светлом будущем?
- Зачем? Есть множество тем, которые задевают настоящие проблемы, созревшие в обществе. Ты прости, не хочу спорить с твоими убеждениями, но Солженицын просто ноет в своих рассказах о том, как все плохо. Ни намека на решение данной проблемы. Ни мысли о том, как сделать свой мир лучше. Ничего духовного. Одни сопли и слюни, которые конечно же по окровавленным ранам народа жгучей одурманивающей болью. Народ любит поболеть и поплакать. Только это сделало его классиком, а не мудрость. Вообще, ответь мне, что такое классика? – воспользовался я его замешательством.
- Это признанные в обществе произведения. И когда у одного человека таких произведений уйма, он становится классиком.
- Признанные в обществе? – я улыбнулся. – Другими словами – мода. Но тебе же известно, что моду выбирают элитные единицы. Остальные, как бараны поддакивают и поддерживают. В большинстве своем люди предпочитают поменьше думать, побольше кушать. Голод должно быть сказался. Оно и не удивительно: несколько войн подряд. Изголодался народ не на шутку.
- Может быть, ты посоветуешь, что людям почитать, чтобы мудрости поднабраться? – ехидно поинтересовался Рома. Щеки его налились багряным.
- Какое отношение к мудрости имеет чтение? – удивился я и спокойно отпил компота.
Парень растерянно захлопал ресницами. Кулаки его сжались, а значит аргументов найти он не мог.
- Книги передают опыт от одного человека другому. – не громко заметил Максим, сидевший почти в конце длинного стола.
- Опыт? – хмыкнула Саша. – То, что люди считают опытом, переходящим из поколения в поколение, из книги в книгу, из уст в уста – это чаще всего заблуждения, которые мы считаем важной частью наших жизней.
- Совершенно верно. – поддержал я. – Что такое опыт? Это то, что один сделал и у него получилось или не получилось и он запомнил данный алгоритм, и он пользуется им впредь по жизни. А в нашем случае еще и передает его другим. Но ведь у другого могло бы и по-другому все получиться. Да и у этого, кто опытом делится, при других обстоятельствах тоже мог другой сюжет нарисоваться. Нет ничего ужаснее опыта. Он рождает мораль, он рождает осуждение. Опыт – зло. А им еще и в книжках делятся. И культы из этого создают, записывая делящихся в классиков.
- То есть читать не нужно? – как-то очень уж пискляво поинтересовался Роман.
- Отчего же? – пожал я плечами. – Если не за мудростью в книги лезть, а за впечатлениями, за чужой наблюдательностью. Вот я, к примеру, за границу никогда не попаду, а почитать что-то весьма интересно. Или взглянуть на вещи под совершенно незнакомым тебе углом. Мой любимый писатель – Эдгар Алан По. Мне его взгляд на вещи очень любопытен. Я во всем вижу свет, а он во всем видел тьму. Меня все радует, а его все пугало. Для меня его проза и поэзия, как головой в сугроб из бани. А вот мудрости у По в произведениях никакой. Там страх сплошь и рядом. В страхе мудрости не найти.
- Я не согласна. – вдруг подала голос Сашка. – У По есть мудрость в произведениях. Не в самой сути сюжета, конечно, но… ведь все дело в том, кто читает и зачем.
- Да-да. Верно. – улыбнулся я.
- А значит и Солженицына можно читать с интересом. – громко обрадовался Рома.
- Можно. – кивнул я. – Но грустно на мир смотреть, в котором классик – такой зануда.
Повисла тишина. И мы с Саней поспешили улизнуть.
***
Еще с вечера я узнал у местных, есть ли по близости река. И с утра, побегав по лагерю, который был какой-то военной базой отдыха, попрыгав по деревьям и крышам одноэтажных небольших домиков, под изумленные взгляды тамошних коллег, без труда перепрыгнул через забор и убежал купаться. Вернулся все так же через забор.
- Где был? – бесцветным голосом спросил Виктор, когда я довольный подошел к его палатке.
- Купаться бегал. – усмехнулся я.
- До реки же не меньше двух километров. – босс взглянул с интересом мне в лицо.
- Ага. – кивнул я.
- Ну-ну. – хмыкнул он.
- Вернулся! – раздалось за спиной. – А я видела сегодня, как ты по деревьям бегаешь. Нехило так – по сосне перпендикулярно стволу. Может, ты еще и по воде ходить умеешь, и летать научился?
Я повернулся. Сашка широко улыбалась.
- Понравилось? – просиял я.
- А то.
- У меня от природы прыгучесть и гибкость повышенная.
- Хвастун. – рассмеялась девушка.
- А летать я не умею. – склонил я голову на бок. – Но по воде пробежаться – запросто.
- Это как? – открыла Саша ротик.
- Метров пять-семь отступаешь от берега. Разбегаешься и бежишь по воде, как по суше. Меня научили. Это не сложно. Совсем.
- Ого. – выдохнула девушка.
- Покажу при случае. – пообещал я.
- Это при случае. – вмешался Виктор. – С минуты на минуту тебе работку подкинут. Плацдарм подготовь.
- Че надо? – без интереса спросил я.
- Информацию важную получить.
- Ясно.
Я пошел к столу, за которым мы вчера ели и сорвал с навеса брезент. По пути обратно прихватил старый, выброшенный кем-то не слишком далеко стул с облущенным сиденьем и тонкими металлическими ножками. Выбрал место пошире. Расстелил брезент. И, размахнувшись, всадил сквозь него ножки стула в землю сантиметров на десять. Только закончил, подъехала бортовая машина. Из кузова выскочили двое в балаклавах. Третий выкинул им бедолагу с мешком на голове. Ребята парой слов перекинулись с Витей и подвели мужика в синих джинсах и светлой футболке ко мне. Я кивнул. Его усадили на стул.
- Спасибо. Дальше я сам. – вздохнул я.
Мне сегодня совершенно не хотелось этого делать. Мне было не просто скучно, а как-то даже противно. Саша стояла метрах в десяти в стороне и растерянно хлопала своими длинными ресницами. На лице явственно читалось: уйти или остаться? «Тебе решать» - хмыкнул я мысленно. Она потопталась и осталась. Виктор окинул ее взглядом и как-то странно ухмыльнулся. Я вернулся к своему подопечному.
- Ну, привет. – небрежно бросил я и сдернул с головы мешок. Под ним на глазах оказалась повязка. – Перестраховались ребята. – хмыкнул я и оглянулся на босса. Он уже сидел к плацдарму спиной. Вокруг не было видно ни души. Одна Сашка продолжала бессмысленно сомневаться. Мне подумалось, что сомнения – ее второе я. И я решил, что не самое легкое, точно. – Давай-ка снимем это. – уже более ласково заговорил я. – Нам нужно, чтобы ты лицо мое видел. Так всегда эффектнее. – Мужчина поморщился и заморгал. – Мы лучше этим ручки тебе свяжем, чтобы ты ничего не удумал. – улыбнулся я и зашел бедняге за спину. – У меня к тебе деловое предложение. – продолжил я монолог, с полминуты спустя. – У меня сегодня совершенно не то настроение, чтобы тебя калечить. Мне не охота сегодня этим заниматься. Мне неинтересно. Я даже злюсь. Давай ты по-хорошему дяденькам все расскажешь и разойдемся, как в море корабли. Раз глазенки тебе так тщательно упаковали, значит жизнь решили сохранить. Давай, а? – мужик насупился и почти с вызовом глянул на меня. – Вот же ж, дурашка. – устало проговорил я. – Совершенный идиот. Ладно. – я вздохнул. – Ты, как помереть от боли захочешь, помни, что я тебе о повязке на глаза сказал. Чем быстрее образумишься, тем мне будет лучше. Начнем?
Я достал стилет и с яростью всадил его в плечо придурку. Я действительно был зол. И наверное потому мне пришла в голову эта забава.
- Солнце. – обратился я к Сашке. – Будь так любезна сбегай к тому домику. – я махнул рукой. – Я там сегодня видел шампура сушились. Принеси, пожалуйста.
Глаза у девушки вспыхнули. Она дважды приоткрыла и закрыла рот. Но все же просьбу выполнила. Ей, наверное, казалось, что из-за этой мелочи она стала причастна некоторым образом к мучениям бедняги. Хотя… Она считала себя причастной даже потому, что стояла рядом. Я ей не мог позавидовать. С таким восприятием жизни, быть моим другом, действительно, было очень сложно. А она умудрилась стать мне другом. Я это чувствовал. Саша могла возмущаться себе, своей якобы безжалостности, своему безумию, своей жестокости, но к этим же моим качествам относилась спокойно и без осуждения. Она действительно стала моим другом. Единственным. И вполне осознанным.
Уже четвертый шампур проткнул тело мужчины. Я аккуратно продел его сквозь кожу на правой руке и баловался, дергая за конец. Кожа поднималась, отрываясь от плоти и опускалась назад. Это было забавно. Мужик вопил.
- Ты уже готов к исповеди перед ребятами? – поинтересовался я, когда он в очередной раз перешел на стон. И уродец промолчал. А сколько я еще мог играть в эту игру? Мне изначально было скучно. Потом я все же придумал развлеченье. Но… Я взял очередной шампур, задрал забрызганную кровью футболку и проделал то же самое на животе. Бедолага заорал и заплакал. И я видел, что наконец он созрел. – Все? – спросил я грубо. – Наигрался? Готов говорить? – мужик криво кивнул головой. – Можете записывать послание с первоисточника. – не особо громко крикнул я.
Парни в балаклавах вывернули из-за машины и подойдя к бедолаге стали задавать ему какие-то вопросы, тыкая в бумаги. Это было мне совершенно не важно. Я взглянул на Сашу. Она стояла отвернувшись. Руки были опущены и напряжены, маленькие кулачки крепко сжаты. Уродец за моей спиной что-то лепетал, всхлипывая и шмыгая носом. Один из ребят задал новый вопрос. Мужик чуть задержался с ответом, а когда заговорил, в его голосе на мгновение мелькнула пара ноток, отличных от всей композиции его лепета. Саня мгновенно повернулась и посмотрела мне в глаза. Я мысленно улыбнулся тому чувству, которое пробежало во мне от вида ее красивых глаз и пухленьких губок. Потом я повернулся к своей жертве.
- Слышь, мужчина, ты че тут со мной в прятки решил поиграть? Не наигрался еще? – устало поинтересовался я. Чувачок испуганно заморгал. – Три аккорда назад и повторите Вашу песню заново, а то вернемся к празднику, от которого отказались. – пригрозил я.
Бедняга покривился и вернулся ровно на три предложения. Вся его последующая речь была однообразно тоскливой и слуха моего больше не задела.
Когда ребята закончили, я покосился на измученного и подавленного субъекта, а потом негромко и вопросительно позвал:
- Босс?
Виктор небрежно махнул рукой, что означало: пусть живет. Внутренне я облегченно вздохнул. Ну, не хотелось мне сегодня никаких игр и никакой мороки. Я резкими рывками выдернул почти все шампура и стилет. Кинул их на брезент. Потом аккуратно достал шампур из раны на руке. Я точно знал: так менее болезненно. Развязал дурачку руки и завязал глаза.
- Свободен. – вздохнул я. – Забирайте. – кивнул я ребятам.
Мужика увели. Я осмотрел свои руки и стилет. Все было в крови. И это впервые мне было настолько противно. Удивило ли меня такое мое отношение? Нет. Нисколько. Просто моя голова была занята совсем другим. В ней боролось со здравым смыслом желание согласиться на то, что мне предложила Саня. И я знал, что внутренне я был согласен с этим предложением с самого начала.
***
Мы сбежали вечером. Сразу после ужина. Сначала шли по лесу. Потом вышли к дороге и поймали попутку. С водителем нам повезло. Он был разговорчив, весел и беспечен. Подвез нас до метро и даже платы не взял, усмехнувшись, что мол хорошая беседа дороже денег. Сашка привезла меня к себе домой. Мы, конечно понимали, что нас могут искать и это первое место, с которого начнут. Но нам было все равно. Нам было весело.
Кваритрка у Саши была уютной. Мы послушали музыку. Она ставила то то, то это. Ей было любопытно, что именно мне нравится. Половину, а то и больше я слышал впервые. Девушка смеялась, прыгала под любимую музыку, как ребенок, размахивая над головой руками. Мы даже немного потанцевали вместе. Это был восторг. В моей жизни ничего подобного никогда не случалось. Я был пьян. Пьян от избытка чувств и от шампанского. Самый вкусный напиток, который мне доводилось попробовать. Потом мы смотрели какую-то глупую киношку. И уже часам к трем утра добрались до кровати.
- Спать будем вместе? – зачем-то спросила Саня. Я кивнул.
И только, когда она вернулась из ванной и забралась в постель, я понял, что вопрос на самом-то деле не был таким уж глупым. Ее тело пахло мылом. Оно было таким родным, таким теплым и нежным. Ее волосы щекотали мне щеки, а их аромат затуманивал и без того хмельной рассудок. Мне захотелось ее до судороги, но я совсем не желал причинить этой девушке даже мизерную боль.
- Ого! – воскликнула Сашка и тут же повернулась ко мне лицом. – Что это такое? – ее маленькие пальчики ухватились за мою внезапно взбухшую плоть.
Блин, ее губы были так близко. И эта ее совсем неуместная манипуляция рукой. Я не сумел сдержаться. Я жадно обхватил ее тельце, прижимая к себе, и впился в губы. Между нами не было банального секса. Между нами была трехчасовая игра, прерываемая бессмысленной болтовней и ребяческим дурачеством. А то, что принято называть половым актом, было похоже на бурю, на шквал, на сумасшествие. Бедные-бедные соседи. Не сладко им спалось этой ночью.
***
Я проснулся раньше Саши. Я лежал и рассматривал ее реснички, ее растрепанные кудри, родинку на ее крохотной сисичке. Мне хотелось потрогать ее носик, ее красивую верхнюю губу, хотелось провести ладонью по ее животу, по попке. Но я не стал будить эту чудачку. Хм, мне всегда казалось, что слово чудаки произошло от «чудо». И зря так грязно испохабили это слово.
Проснулась Сашка как-то сразу. Распахнула ресницы и уставилась на меня.
- Ты как? – спросил я чуть слышно.
- В смысле? – заморгала она.
- Ничего не болит?
Мы умудрились несколько часов назад истерзать ее тело. Моя жесткость, иногда даже жестокость в движениях ее ничуть не напугала. Ей было хорошо со мной. Но я не мог считать, что наш секс не оставил последствий. Даже на простыни кое-где остались следы крови. Странно, но никогда раньше меня это не беспокоило. А вот сейчас было страшно, словно болело у самого.
- Да так. – улыбнулась девушка хитрой улыбкой. – Ноет чуть-чуть. Но как сладко, Зинка. – она потянулась. – Зря ты отказался, чтоб я тебя покусала.
Я поежился и помотал головой.
- А это? – я аккуратно провел пальцами по ранке, которая осталась от моей игры с ножом.
- А это вообще не болит. – хмыкнула Саня. – Тебе бы можно было это как раз попробовать. Совсем не больно. Металл такой холодный и это очень приятно. Потом только немного саднит, но… Мне понравилось.
- Ты же раньше ничего подобного ни с кем не делала?
- Ой, с кем там было делать? – девушка слегка нахмурилась. – Сама закомплексованая и парней себе таких же выбирала. Что-то они там старались, но толку-то…
- А почему со мной по-другому? – я знал ответ. Просто мне никогда не приходилось с кем-то говорить после секса. А услышать что-то приятное очень хотелось. Хотя… а что я мог приятного услышать от других? У меня, как и у Сашки, такое было впервые.
- Потому что! – рассмеялась она. – Потому что с тобой по-другому. Потому что с тобой от души и без мозгов. – девушка снова рассмеялась. – Миленько прозвучало: без мозгов. - Я улыбался. – О! – она рывком села. – Слушай. А ведь ты меня на целых одиннадцать лет младше. Хм… - Саша помолчала. – А у меня был мужчина на одиннадцать лет старше. – она откинулась на кровать. – Я запросто могла бы спать с твоим отцом.
- Идиотка. – ласково проговорил я. – Фу, выдумала тоже. Не говори со мной больше на такие темы. Это отврат.
- Ну, не одновременно же. – подмигнула девушка.
- Еще чего не хватало. – я сел. – Идем что-нибудь поесть придумаем. Я такой голодный.
- Угу. Я тоже. – кивнула она и, слетев с кровати, умчалась в ванную.
***
Перед тем, как пойти в гости к отцу, мы сходили в магазин и Санечка раскошелилась мне на новую одежду. Прилично так раскошелилась. А я ведь знал, что денег у нее пшик, но отговорить от покупок не сумел. Отчасти, наверное, потому, что мне не хотелось придти к отцу в замусоленных армейских штанах цвета хаки и полинялой болотного цвета майке.
В магазине было пусто. Покупателей не наблюдалось. Наверное дело было в том, что попали мы в него вечером в субботу. Все нормальные люди в это время бороздили улицы, обсиживали лавочки в парках или просиживали штаны у телевизоров.
- Иди и выбирай. – приказала Сашка.
- Что? – растерялся я. Я никогда в жизни не покупал себе одежду.
- Штаны, футболку, кофту какую-нибудь и обувь. – улыбнулась девушка.
Я растерянно огляделся. Штаны висели прямо перед глазами. Разные. Огромное количество.
- Я даже не знаю. – замялся я.
- Выбирай фасон, потом цвет, а потом тебе девушка с размером поможет. – объяснила Саня и уселась на пуфик.
Это объяснение почему-то многое изменило. Я уверено прошелся вдоль ряда брюк и джинсов и выбрал те, что понравились. Сотрудница магазина, на лице которой красовалась дежурная улыбка (была у меня однажды такая жертва), сняла с вешалки нужный размер. Потом я без труда выбрал футболку и легкую кофту с капюшоном. Продавец-консультант, как гордо было напечатано на бейдже улыбающейся брюнетки, сняла с вешалок и эти вещи и преданно заглянула мне в глаза.
- А где у вас что-то среднее между кедами и кроссовками? – поинтересовался я.
- Пройдемте. – прощебетала продавец и повела меня между рядов.
- Санечка. – проныл я и поднял две пары над головой. – Какие лучше?
Девушка помолчала.
- Выбирай сам. – приказала она. – Мне пофиг. Они мне не нравятся.
- Да? – засомневался я.
- Тебе-то нравятся. А это главное. – оборвала Сашка мои сомнения.
Я выбрал черные и вернулся к Сане.
- Че пришел? – поинтересовалась она. – Меряй иди.
Я усмехнулся, но еще не успел сделать и шагу, как девушка разразилась по-детски заразительным смехом.
- Вот умора. – еле сумела выдавить она. – Женщина в преклонных годах нашла себе молодого любовника и платит ему за секс. – и Саша согнулась пополам.
Наверное эти слова сами по себе были унизительны и для нее и для меня, но ее тон и ее смех… Я тоже сложился пополам.
- Значит ты теперь официально моя любовница? – спросил я.
- Временно. – простонала она.
Все еще посмеиваясь я пошел к кабинке, которую мне указала консультант. Недалеко от кабинки стояла скучая, подравнивая холеные ноготки крохотными ножничками, жеманная девица – коллега брюнетки с фальшивой улыбкой. Я вложил ей в руки футболку и ласково попросил:
- Не могли бы Вы отпороть вот этот идиотский воротничок-резинку вашими чудесными ножничками?
Девица моргнула пару раз, а я скрылся в кабинке.