ВТОРОЙ
Я уловил некоторое изменение в собственной сущности. В ней появился багаж, и он не был грузом — наоборот, этот багаж придавал крылья, потому что был личным опытом. Пока составляющих было немного — только РАВНОВЕСИЕ — но если дело пойдет так, то я смогу наполниться. В лежащей передо мной книге была открыта первая страница. На ней красовался Петер в наряде древнего жреца, одной рукой он указывал на небеса, другой — на землю, как бы соединяя их в себе. Перед ним на столе лежали те атрибуты, при помощи которых я обрел тело — жезл, шпага, чаша и пентакль. Вдаль уходил канат, растянувшийся над пропастью и зовущий к себе. Картинка была настолько живой, что я даже себя ожидал увидеть, идущего через это испытание. Но нет, я сидел за столом перед книгой. Уже без всяких сомнений протянул руку и коснулся открытой ладонью поверхности листа. Снова тот же эффект перехода, а обретенное спустя несколько мгновений зрение вновь восприняло удивительную картину. Я стоял в огромном зале — масштабы, как и в первый раз, поражали — перед сплошной завесой темно-фиолетового цвета, по которой рассыпан звездный узор. Если бы не зал — могло сложиться правдоподобное впечатление звездного неба — настолько живо и реально все выглядело.
Вдруг пространство наполнилось голосом. Казалось, он шел отовсюду, был густым и осязаемым.
— Путник! Готов ли ты открыть покров тайны? Оглянись!
Словно в тумане, я медленно оглянулся, и увидел удивительную картину. Как жаль, что наш язык не приспособлен для передачи всего величия развернувшейся передо мной сцены, но я надеюсь, что воображение дополнит описание. Перед взором предстало пространство огромного помещения, которое состояло из чистого золота. Фигура мужчины, свободно стоявшего там, была не просто громадной, но поистине исполинской. Одеяния его напоминали о древнем Египте, форма черепа была не совсем обычной, вытянутой назад. Вокруг грандиозной фигуры сияло какое-то сверкающее поле, особенно усиливаясь в области головы. Его небесный взор был направлен прямо на меня. Спустя некоторое время рядом с первой появилась вторая фигура — не менее величественная, но с мужским телом и головой собаки. В глубине зала я заметил прекрасной работы камеру, напоминавшую саркофаг, но сделанную из таких чистых материалов, что излучали свет сами собой даже в столь ярком помещении. Второй персонаж что-то показывал первому и делал приглашающие жесты к саркофагу. С лучезарной улыбкой тот лег в точно подходящее по размеру вместилище и сомкнул глаза. Вдруг покой картины сменился резким действием — в зал ворвались гиганты со злобными лицами, вынули тело из саркофага, и под злобный оскал собачьей головы предателя разорвали тело на многие части. Картина была настолько явной, что не просто захватила меня, но заставила дрожать, как осенний лист.
Масштаб видения резко изменился — теперь передо мной был Мир, и в нем светились звездочки — я знал, что это — части тела разорванного Божества. Неземной красоты женщина в таком же одеянии, с выражением беспредельного горя на величественном лице, искала эти части и собирала их вместе. Мне постоянно хотелось подсказать ей, где сверкает еще одна частица тела ее возлюбленного супруга. Вдруг на фоне Мира произошло чудо — разрозненные части тела воссоединились вновь, и Божественная пара остановилась, глядя прямо на меня. Зазвучал тот же голос.
— Старая, как Мир, история. Изида и Осирис, Кибелла и Атис, Венера и Адонис, Митрас и Митра, Фрейя и Балдур, Деметра и Вакх дарят тебе этот урок.
По мере того, как голос называл пары, сменялось их одеяние, лица, но оставался Мир и незыблемое величие. Я настолько увлекся происходящим, что пропустил последнее слово, и был за это немедленно наказан. То, что произошло, превзошло даже исчезновение тела — оно просто распалось на куски.
В первый момент все виделось через глаза — голова, оказавшаяся отдельно, спокойно вращалась, и в поле зрения попадали разные части моего тела. Картина была настолько жуткой, что я захотел упасть, но и это в нынешнем виде было невозможно. Распавшийся, я болтался двенадцатью частями перед завесой, а на месте золотого зала теперь была гладчайшая поверхность воды. Вот тут-то и пригодился багаж первого Аркана — я смог восстановить равновесие, и стать той бестелесной сущностью, которая общалась с Петером. Правда, картина от этого не улучшилась — тогда тела не было вообще, а теперь оно, такое родное, находилось передо мной в разобранном виде, а я даже рук не имел, чтобы его собрать. Значит, нужно было остановить панику, успокоиться и попытаться действовать, как и в первом случае. Картину, которую я лицезрел некоторое время назад, показали не зря — я оказался в той же ситуации, что и ее Божественный герой — правда, у меня не было спутницы, собирающей тело. Но, к счастью, и по миру оно не было разбросано, что внушало надежду. Следующим пунктом моих изысканий стала та гладкая водная поверхность, которая сменила Мистерию. Поверхность вод… Что-то знакомое пронеслось в уме, и всплыла фраза из Ветхого Завета, не раз слышанная и прочитанная в “той” жизни, но так и не понятая: “Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою”. Уже по опыту зная об аналогии, я мог оценить ситуацию. Во мне — тьма невежества, поверхность вод наличествует, да и я в бестелесном виде. Но что же дальше? И тут, как и в предыдущем Аркане, меня осенило: ОТРАЖЕНИЕ!
Творение явно произошло при посредстве отражения — Высшая Сила, отразившись в воде — первичной субстанции — произвела из себя все многообразие мира, при этом нисколько не утратив своей целостности. Снова нужно было применить подобие, и тот я, который как бы со стороны наблюдал все происходящее, попытался переместиться к гладкой поверхности. Но как переместиться и как взглянуть, если тело разобрано на части, а глаза пока лишены привычных функций? Еще раз пригодился опыт Первого Аркана — все осуществилось мысленным усилием. Я оказался прямо над этим поразительным зеркалом, и, видя его поверхность, постарался представить свое тело собранным воедино. Оказалось, что это не так просто — человек редко видит себя со стороны, и даже зеркальную копию воспринимает только при наличии тела. Пришлось немало потрудиться, чтобы попытка оказалась успешной. И сразу стал очевидным эффект — части тела стали сближаться, поворачиваться друг к другу необходимым образом — словно какие-то пазлы, пока одним движением не притянулись к неведомому центру и не срослись вместе.
Я снова стоял перед завесой. Она, словно при замедленной съемке, начала подниматься, но настолько медленно, что невольно захватывало дух от предчувствия неведомого. Не успел я ничего толком разглядеть в образовавшийся просвет, как завеса одним могучим рывком унеслась куда-то ввысь, открыв взору удивительную картину. Слева от меня над бескрайним морем восходило Солнце, а справа в еще темном звездном небе виден был серп Луны. И на этом фоне, восседая на кубическом троне, переливавшемся всеми цветами радуги, моему взору предстала в великолепном убранстве женщина, еще совсем недавно в моем видении собиравшая части мужа и тем воскресившая его. Это была Божественная Исида, София, но я мог поклясться, что сквозь неописуемо прекрасные и совершенные черты, от простого созерцания которых хотелось плакать, на меня смотрела нищенка Ксаня, Ксантиппа, но теперь уже в совсем другом качестве. На коленях у Матери Мира лежала книга — точное подобие библиотечного Портала — или там было подобие? Хотя понимая силу книги, можно было не удивляться ее присутствию в разных частях Мира — возможно, она и символизировала этот Мир?
Картина увлекла. Время остановилось, мыслей практически не было — и только чувство глубокого благоговения наполняло меня. Хотелось быть хоть чем-нибудь полезным, выполнить любое поручение, лишь бы оно исходило от этого прекрасного Создания.
Словно откликнувшись на мое пожелание, все мигом погрузилось в непроглядный мрак. Торжественный голос снова наполнил все окружающее пространство:
— Примени свой багаж!
То, что произошло дальше, заставило сердце остановиться, и явно ощутить, что означает застывшая в жилах кровь. Взгляд мой был все еще прикован к тому месту, где восседала прекрасная Богиня, и вдруг оттуда, прямо ко мне, рванулось нечто настолько жуткое и отвратительное, что не поддается никакому описанию. У каждого из вас есть свой персональный ужас, приходящий в ночных кошмарах и заставляющий просыпаться в холодном поту — усильте его в сотни раз, и тогда получится жалкое подобие увиденного мной. Паника была полной и всепобеждающей, но где-то в самом уголке сознания оставалась маленькая искорка здравого смысла, и она выдала одно-единственное понятие — РАВНОВЕСИЕ. Значит, мне нужно было уравновесить ЭТО. Но, похоже, у него было другое мнение, потому что явно исходящие ненависть и злость практически парализовали меня. Как и чем можно уравновесить такую ярость? ДОБРОТОЙ. И я, неожиданно для самого себя, протянул этому ужасу руку — почувствовав к нему огромное сострадание — настолько несчастным он выглядел после Богини… Это не было искусственно — во мне действительно проснулась доброта. Онемевший от всего происходящего, я наблюдал, как черты монстра сглаживаются и вновь обретают женственность. Одновременно в зале стало чуточку светлее.
Не успел я насладиться покоем, как произошла следующая метаморфоза — теперь ко мне приближался настоящий страх. И он был вполне осязаем. Никогда не мог подумать, что он способен на такую силу. Много раз в жизни приходилось бояться — но в этом чудовище были собраны страхи всех людей за всю их историю. Еще немного — и я заледенею, а сердце просто остановится. Но уже был понятен принцип, и я шагнул навстречу. Это было самым нелогичным из всего арсенала действий, но возымело свой эффект — продвижение страха замедлилось. Еще один шаг навстречу — и оно остановилось. А после третьего — попятилось назад, и повторилось произошедшее с ненавистью и злобой. Страх начал растворяться, снова обретая прекрасные черты, а зал посветлел еще немного.
Но испытание не закончилось — теперь навстречу мне рванулось Горе. Воздух наполнился такой печалью, такой невыразимой жалостью, что я вновь почувствовал явную угрозу — захлестни меня эта волна, и я утону в невидимом море слез. Хотелось все бросить и рыдать, предаться отчаянию. Этот монстр был похлеще первых двух, потому что вызывал совершенно другие ощущения — я даже не представлял, что внутри меня находится столько горя. Но и здесь искорка помогла — применив Равновесие, я наполнился невыразимой радостью, и от души рассмеялся. По мере того, как мой смех перерастал в хохот, отползало назад Горе. И вместе с последним смешком восстановилась прежняя картина, только теперь пространство было наполнено невыразимым ароматом Любви.
Я прекрасно понял урок — противоположности составляют основу мира. Если они соединяются, образуют единую энергию — энергию Любви. И это ее свет озарял мой дальнейший путь. Женщина впервые улыбнулась. Она не размыкала уста, но у меня в голове родились посланные ею мысли.
— Теперь ты получил доступ к Знанию. Черпать из него можно не одну жизнь, но главное при этом — быть Творцом. И в первую очередь — Творцом самого себя. Тебя ожидает дверь.
При этих словах из жезла, находящегося в руке Богини, вырвался поразительно светлый луч, и упал прямо на дверь в противоположной стене. К ней я и направил свои стопы, а в голове мягко и протяжно звучало: “До встречи-и-и…”.
Картина в точности повторилась — и вот я уже в библиотечном зале за знакомым столом, а в книге передо мной — еще одна перевернутая страница…