В это февральское утро за гаражным кооперативом № 8 было особенно оживленно. Свора псов истерично лаяла, окружив лежащую на снегу собаку. В их лае не было агрессии, скорее страх и растерянность. Несколькими минутами ранее на этом самом месте произошла стычка. Самая обычная для собачьей жизни стычка, в которой идет жестокая и беспощадная война за территорию. Чужаков удалось прогнать, но воздух до сих пор был наэлектризован, и пахло свежей кровью.
Собака лежала на снегу, парализованная страхом. Ее бока тяжело вздымались, а из прокушенной шеи струилась кровь. Она уже чувствовала приближающуюся смерть, но до конца не понимала, что с ней происходит. Собака давно оставила попытки подняться, каждое движение отдавало резкой болью и отнимало слишком много сил. Поэтому она просто лежала, жадно хватая пастью холодный зимний воздух. Другие псы из ее стаи тоже чувствовали тонкий запах смерти, который пугал их. Они лаяли с отчаяньем в глазах, как бы говоря лежащей: «Вставай! Чужаки ушли! Вставай!». Но собака не вставала.
О чем могла думать собака? Бездомная, никому не нужная собака? О смысле жизни? О том, почему мир так жесток? Вряд ли. В собачьих глазах застыли слезы, в них стояла невыносимая тоска. Тоска об уходящей жизни. Она ведь так любила жизнь! Холодную, голодную, без ласки и любви, с ежедневными стычками и острыми зубами противников. Собака любила жить! Любила рассветы, потому что с ними приходило теплое солнышко. Как же хорошо было томиться под теплыми лучиками солнца! Любила закаты, потому что вслед за ними всходила луна, на которую можно было выть целой стаей. Любила людей, ведь когда-никогда какой-то добряк возьмет да кинет самое вкусное лакомство – косточку. Любила машины, за которыми можно было бежать, захлебываясь звонким раскатистым лаем. Любила ворон, любила котов, любила траву и осенние листья. Любила…
Собачий лай понемногу стихал, некоторые псы продолжали бегать, другие уселись или улеглись. Дыхание собаки замедлялось, жизнь медленно покидала ее. Собака в последний раз взглянула на бледно-голубое февральское небо, прежде чем ее глаза навечно закрылись. Над гаражным кооперативом раздался протяжный собачий вой.