След хромой собаки. 2. Скандал

Абрамин
Не успела Лиля выйти за ворота, как Миля устроила родителям  форменную истерику: что-де они только и заботятся о младшей дочери – ишь, как ласково глядят ей вослед, как радуются её успехам на личном фронте! – прям так и светятся все от счастья, аж противно. Хоть любовный успех «маленькой прошмандовки» ещё вилами по воде писан, а они уже чуть ли не к свадьбе готовятся. А её, старшую дочь, бедную-несчастную, даже не замечают, будто и нет её вовсе. 


А ведь именно она, старшая, должна первой идти замуж. Так было испокон веку: пока старшая не выйдет, младшая и не рыпайся, младшая и думать не смей о замужестве. Какое замужество! Никаких замужеств! Ещё чего! Сиди, сикильдявка, и жди своей очереди. В противном случае… О, даже трудно представить, что будет в противном случае! Люди – все эти языковращатели и реченедержатели – не дремлют. Они растолкуют громаде (обществу), что к чему, можете не сомневаться. Они так растолкуют, что хоть стой хоть падай.


В общем, чего Миля боялась больше всего на свете (а боялась она остаться «родителям на семена», в нетронутом виде, на вечное хранение) – то, похоже, и начинало сбываться.  Поэтому она и кричала, не в силах сдержать расходившиеся нервы.


Дочь вчинила скандал фактически на ровном месте, и это так возмутило отца, что он не выдержал – подошёл и дал истеричке отрезвляющую затрещину. И пока та приходила в чувства, выговаривал: «Охолонь, дура! Рыбёнок поехал не на бал, а в колгосп, вкалывать, цапкой орудовать. Не то шо ты – байдыки тут бьёшь. А если она и нашла когось, то радоваться надо, а не злиться. Не смей ей завидовать, бо сглазишь, я тебе тогда не простю цёго (этого). Та чи у тебя там так нестерпно зазудело,  шо ты готова родную сестру в ложке воды утопить! Геть звидсиля, шоб мои очи тебя не бачили!» – и указал на дверь.


Миля была ошарашена:  нет! не отцовской затрещиной, не грозным  жестом «геть звидсиля (вон отсюда)!» – она была ошарашена мерзким (хоть и справедливым) выражением «у тебя там так нестерпно зазудело» – в том его значении, в каком оно было сказано.  Оскорблённая девушка выскочила, пробежала мимо окон, хлопнула калиткой и ушла со двора в неизвестном направлении. Ушла в чём была. Отец только и успел крикнуть вдогонку: «А-а-а... Правда в глаза колет, да? Значит, таки зазудело». Супруги думали: ничего-ничего, перебесится – вернётся. И будет как шёлковая.


Не тут-то было – она не вернулась.


Час прошёл, два, три… Заходила ночь, а её всё не было и не было. Харабуга сказал трясущейся от страха жене: «Мабуть, её приютила та лахудря – Прыська Жолудь, подружка… шо до пэрьвого милиционэря… (Подругами до первого милиционера называли тех подруг, которые не внушали доверия.)  Може, сходить до ней? – как-то неопределённо, что было на него не похоже, произнёс Семён. – Га, Кылына, сходить чи не, як ты думаеш?»


А Кылыну била лихоманка. Она переживала и за дочь – чтоб руки на себя не наложила, и за мужа – чтоб кондратий не хватил  на нервной почве. Да и у самой живот крутить начало. Хорошо зная, что перечить нельзя – хуже будет – Киля согласно закивала: «Конешно, конешно, надо пойтить, бо другого выхода нету». Естественно,  Семён остался дома,  пошла она – классический козёл отпущения. А идти было неблизко, очень даже неблизко – за Круг (северная окраина Кизияра), мимо старого кладбища с одной стороны и цыганской слободки – с другой;  аж туда, к речке, под Семёновку, почти до самых садов Филибера.


Когда Киля пришла, Жолуди уже спали.  Но она их разбудила. Увы и ах, разбудила напрасно:  Мили там не было. Домой Киля вернулась под утро, объятая паникой. Увидев её, Семён тоже дрогнул – обессиленно опустился на стул и обхватил голову руками. Но… паникуй не паникуй, дрожи не дрожи, а делать что-то надо. Да вот только что делать – ни он ни она не знали. Супруги просто сидели и молчали. А потом их сморило, и, не раздеваясь, они незаметно уснули (врагу не пожелаешь такого сна!)


Проснулись одновременно. Спали всего лишь около двух часов, но и этого короткого, неудобного, тревожного сна оказалось достаточно, чтобы восстановить и физические силы, и начавшее уже было иссякать самообладание. (Когда организм на пределе, он обходится малым). Продрав, что называется, глаза, Киля промолвила: «Надо заявлять в милицию, хай шукають», – горе придало ей смелости,  и она рискнула высказать своё мнение до того, как ей позволил это сделать муж. «Ты шо! Самашечая! Какая милиция! Выносить смиття (мусор) з хаты – последнее дело. Подождём щё, може ж, явится… А нет – сами шукать будем». Киля ломала пальцы, они издавали характерный нервический звук, Семён не мог его переносить, встал и вышел во двор.


Но вскоре вернулся в комнату с округлившимися глазами и как-то волнительно-волнительно сказал жене: «Там шось цвиринькае (что-то щебечет)… Ну не птичка, а шось другое, сам не пойму. Пойдём послухаешь». Они вышли. Уже совсем рассвело, и всё хорошо просматривалось. Стали слушать – никакого звука. Слушали тщательно, в четыре уха – нет, ничто нигде не щебечет. Они двинулись по дорожке в сад – туда, откуда, по предположению Семёна, неслось странное щебетание. Останавливались. Прислушивались. Старались не вспугнуть. И что? А ничего, никаких подозрительных звуков. «Нема, – удивился Семён. – А було».


Так и стояли они на дорожке, недоумевая и ожидая, а вдруг защебечет. А потом Киля говорит: «А отето-вотано шо такое?» – нагнулась и указала на след, идущий через всю грядку морковки, политую вчера часов в пять вечера, как раз перед скандалом  с Милей. На ещё сырой почве след отпечатался так чётко, что не составляло никакого труда разглядеть все его детали. Чем Семён тут же и занялся. После тщательного осмотра он сообщил жене, что след собачий, и что собака, оставившая его, хромая, а точнее, трёхлапая. Одной лапой, задней правой, не пользуется – видно, высоко поджимает её. А может, она вообще у неё отсутствует. И что ей тут было делать с тремя лапами? Сюда с четырьмя лапами собаки никогда не заходят, а эта с тремя отважилась. Что-то тут не то.


Непонятное щебетание, непонятный след, непонятное исчезновение дочери – всё непонятное.

-------------------------------------
Продолжение http://www.proza.ru/2014/03/01/1108