Дома я мечтаю о чем-то несбыточном. И на работе тоже мечтаю. Поэтому так в жизни и не добился ничего. Я продолжаю ходить в институт, получать гроши, писать статьи и отчеты и бесконечно переписывать план моей будущей кандидатской диссертации. А нужна мне эта диссертация, как валенки в Африке.
В последнее время я занимался темой: «Зондирование инфракрасным излучением спинного мозга для диагностики менингита на ранних стадиях заболевания». Врачи нам рассказали, что вирус может находиться в латентном состоянии в спинном мозге много лет. И какой-либо толчок, например сильная простуда, может послужить стимулирующим фактором, способным активизировать вирус. Болезнь начинает лавинообразно развиваться. И всё – больной превращается в траву. Страшное дело.
Ну, моя задача к менингиту прямого отношения не имела; я регистрировал отраженный сигнал от разных материалов, близких по характеристикам к спинному мозгу. Получалась, конечно, полная ерунда, потому что я записывал сигналы, отраженные от всего, что было в лаборатории. А то и вовсе ничего не получалось - то генератор сгорит, то датчик сломается. Все, как обычно.
И вот однажды, пока я одиноко сидел в курилке и по обыкновению мечтал, появился Алексей Михайлович, бывший наш сотрудник, единственный в отделе доктор наук, сменивший институт на собственную торговую фирму. Ох, как я мечтал перейти работать к нему. Как мечтал! Он из нашего отдела двоих взял. Теперь они ездят на иномарках. Взял только двоих. Как все наши не просились, отказывал. Улыбался, угощал в своем офисе кофе, и отказывал. Без всяких слов, типа «посмотрим», «подумаем». Просто отказывал, и все. В институте он появлялся редко. Если ему что-нибудь было нужно, шел прямо к директору. А нынче пришел в отдел и нашел меня в курилке.
- Есть дело, - сказал он.
- Боже мой. Неужели возьмет к себе на работу, - мелькнуло в голове, - а зачем ему я? И что я умею?
- Надо разработать датчики контроля за помещениями. Сейчас объясню какие.
И он подробно рассказал, что ему надо. И добавил, что если все получиться, то я перейду к нему работать. Будем устанавливать это оборудование вначале у него в магазинах и складах, а потом и у других клиентов.
Задача была мне знакома. Несколько лет тому назад я выполнял похожую тему для военных. Сделал нужный прибор, а они прекратили финансирование. Алексей Михайлович об этом, конечно, знал. Но он не знал, что я все-таки докончил работу, просто так, не бросать же хорошее дело. И не знал он, что пара готовых приборов со всеми датчиками лежит у меня в шкафу. Радость меня охватила необычайная:
- Не только все получиться, - сказал я, - но все уже получилось. Могу хоть сейчас приступить к размещению датчиков. Думаю через пару дней можно систему включать и использовать.
- Вот это, по-моему. Куда приходить, знаешь? Жду ровно в девять. Будешь?
- Как птица! – отрапортовал я.
Так пришла удача, и я стал работать у Алексея Михайловича. Создал лабораторию, перетащил туда человек пять из института. У меня появились настоящие деньги. Потом я предложил превратить лабораторию в самостоятельную фирму. А самое главное, мне неожиданно пришла в голову идея продолжить работу по спинному мозгу. Я поделился этой идеей с хозяином, и он одобрил создание этого направления. А действительно, оно сулило не только бабки, но и известность, и сногсшибательную рекламу.
Забавно, я вновь вернулся к работе, которую нудно выполнял в институте. Но теперь был иной уровень. И обставлена работа была по-иному. Статьи в газетах, разные интервью, выступления по телевидению, встречи в Президиуме Медицинской Академии Наук и прочее, и прочее. Сотрудники мои, количество которых уже перевалило за тридцать, вкалывали день и ночь. И уже нам удалось определить те частоты, на которых отраженный сигнал показывал начало развития заболевания.
Теперь я мог позволить себе многое. Купил квартиру площадью со средний европейский аэропорт. Ругался со строителями, менял бригаду за бригадой. Да, еще сына послал в Англию учиться. Денег ухлопал море, а он в этом колледже вдруг стал капитаном их футбольной команды. Я так понимаю, что футбол у него получился лучше, чем математика и физика.
И тут случился поворот, который невольно поднял меня еще выше. Алексей Михайлович уже несколько лет посылал анкеты своей семьи в лотерею на американскую визу. И нате вам, именно в этом году он выиграл лотерею. И они всей семьей приняли решение переезжать в Америку. А его фирмы - с магазинами, складами и лабораториями, он полностью поручил мне. Я становился полноправным хозяином. Вот это был номер.
Я начал входить во вкус руководством огромной структурой. Мне понравилась не только комната отдыха, в которой постепенно перебывало множество сотрудниц моих фирм. Но и встречи в дорогих ресторанах с партнерами и друзьями, встречи в шикарных интерьерах, обставленные прекрасными ужинами и нежными дамами, часто актрисами или телеведущими. Мне достался и особняк Алексея Михайловича с поваром, садовниками, водителями и прочей прислугой. Было огромное удовольствие приглашать туда гостей. Но несравненно большее удовольствие я испытывал при заграничных поездках, где обычно останавливался в пентхаузах, обслуживание в которых было ни с чем не сравнимо. Для поездок по стране я арендовал самолет, обычно, ЯК-40. И подумывал о покупке собственного. Моторная яхта с экипажем в летнее время всегда готова была принять меня с гостями. По городу я ездил в пятисотом Мерседесе в сопровождении джипа с охраной. Ну, прямо как в каком-нибудь кино из жизни петербургских бандитов.
А раньше: как я мечтал о еде в ресторанах, а не дома в кухне, на столе со скользкой клеенкой. А постоянная нехватка денег и занимание их у родственников. А праздники! Мы тащились к теще и тестю, или приходили к моим родителям. Вот тоска-то! А праздничные компании сотрудников с салатом в складчину. И самой дешевой водкой, с рефреном, дескать, вся водка плохая, так стоит ли тратить деньги на дорогую.
А наша прежняя тесная квартира в панельной пятиэтажке. У нас уже давно был пролит соседями потолок, и на нем образовалось, как раз над постелью, забавное пятно, похожее на кленовый лист. Мы с женой невесело шутили, что живем почти в Канаде. По крайней мере, нас и Канаду осенял одинаковый символ. И вот я лежал на своей постели. В ногах был мною сколоченный стеллаж с телевизором «Электроника» на полке. На стене мною приделанный желтый светильник. Я лежал, смотрел на этот размытый кленовый лист на потолке и мечтал.
Когда я купил новую квартиру, и сделал в ней настоящий ремонт, мы немедленно переехали. Даже вспоминать не хотелось о старой пятиэтажке, о вони на лестничной клетке, о пятне в форме символа Канады. Не помню точно, но, кажется, жена продала эту грязную конуру. Или, может быть, поселила там кого-то из родственников. Нет, пожалуй, точно продала. Она еще спрашивала, можно ли потратить вырученные деньги. Это были такие гроши, что я улыбнулся и махнул рукой. В смысле, да что ты, глупенькая, спрашиваешь. Купи себе на эти деньги какие-нибудь пустяки.
Что говорить! Теперь живем во дворце, и дела идут неплохо. Я уже выступал в какой-то телепрограмме и обещал, что мы сейчас на волосок от решения проблемы раннего обнаружения заболевания менингитом.
Кстати, когда программа закончилась, очаровательная телеведущая предложила увидеться в каком-нибудь местечке, где нам не помешают обсудить развитие работ по диагностике менингита. Это было упоительно.
Конечно, не всегда я крутился в высшем обществе. Иногда, вечерами, приезжал в особняк, отдавал машину шоферу, поднимался и запирался в своем кабинете, велев меня не беспокоить. Доставал коньяк и, медленно глотая божественный напиток, продумывал дела.
Вот и в это раз, я решил побыть дома, также из-за простуды, которую, вероятно, подхватил на одной из деловых встреч. Я собрался спокойно посидеть в кресле, и сделать в блокноте некоторые заметки к завтрашней встрече с группой медицинских академиков по поводу уже почти законченного прибора, способного определить начало развития менингита. Надо было продумать свое выступление.
Коньяк стоял на столике рядом с креслом. Я налил рюмку, поднес её к губам, и в этот момент в шею ударила острая боль. Боль нарастала, цвет комнаты начал меняться вначале на желтый, затем на зеленый. Даже крикнуть у меня не было сил. Цвет медленно бледнел, боль становилась нестерпимой, в глазах стало темно. И вдруг боль прошла. Вроде бы я даже не терял сознание. Зрение возвратилось. Но теперь я лежал. Странно. Надо мной склонился какой-то человек, рядом с ним была моя жена с заплаканными озабоченными глазами. Я попробовал что-то спросить, но тщетно. Ни один мускул меня не слушался. А мужчина говорил:
- Может, может быть. От перенапряжения. Или от простуды. Мы еще не знаем, как развивается менингит. Годами, годами сидит внутри, а потом бац. И вроде бы без причины. А причина, голубушка, всегда есть. Так, вы говорите - целыми днями в институте, отчет по теме? Так. Вот и глазки открыл. Вряд ли он нас с вами понимает, вряд ли. Жаль вас, жаль. Такие больные могут жить годами. Да. Менингит! Жалко, такой молодой!
Я в ужасе от его слов перевел взгляд на потолок. Огромный размытый кленовый лист распростерся над моей постелью.