Была у нас в селе Безымянная дорога: пустая и унылая, поросшая по краям пыреем и кашкой, песчаная, ведущая неизвестно куда. Эта дорога наводила тоску и страх всякому, кто проходил мимо неё. Старушки крестились, ребята спешили домой, а мужики плевали через левое плечо и говорили: "Чёртова дорога!"
Я тогда был ещё маленьким. Мне было семь лет. Много слыхал я про Безымянную дорогу, и мальчишеское любопытство так и вело меня к ней. Бывало возвращаюсь с матушкой с поля и гляну, как заходящее солнце освещает дорогу алым пламенем. Ноги ведут меня туда, но зоркая мама схватит за руку и поведёт по другой тропе. Ещё я любил слушать рассказы мужиков. Для этого я спал в сарае и бывало улавливал что-нибудь интересное.
Однажды я, набегавшись по лесу, пошёл в сарай отдохнуть. Едва я улёгся и зарылся в сене, как вошли мужики с моим отцом. Я затаился.
- Ну что, Иван, сказывай о своём происшествии!- это был голос отца.
- Да вот, что было. Я возвращался от Якова домой. Ночь уже была. Тихая-тихая, что я даже удивился. Тут слышу - вой! "Поди волк", - подумал я. Вдруг вижу, моя собака Ленка побежала на Безымянную дорогу, а я дурак за ней и кричу: "Стой! Стой!" Она бежала так быстро, что я чуть было не потерял её из виду. Луна ярко освещала дорогу, пот градом лился с меня, и вдруг Ленка остановилась. "Дура!" - сказал я и схватил её за загривок. А псина смотрит вперёд и глаз не отводит. Я глянул тоже вперёд и чуть не умер со страху... на дороге стоял Федька! Тот самый мальчик, который ушёл на Безымянную дорогу и не вернулся, ему тогда всего восемь лет было! "Господи, помилуй!" - воскликнул я, а он рукой меня поманил и в глаза так жутко посмотрел, что я не выдержал. Дёрнул Ленку и со всей дури домой примчался!" - Иван закончил и глотнул из фляги водки.
- Да как же ты обратно-то вернулся?
- Не знаю, Бог миловал!
После этого мужики стали хлебать щи, а я дрожал всем телом. Ведь я хорошо знал этого Федьку. Он всегда хвастался, что пойдёт по Безымянной дороге и расскажет, что увидел. И ночью он пошёл туда и не вернулся.
Да, много легенд было про Безымянную дорогу. Однажды матушка сказала мне: "Соколик мой, ты к этой дороге и близко не подходи! Кто знает, что там кроется? Были люди, которые ходили туда, но они-то не вернулись. Не хорошая эта дорога. Беда ждёт любого на неё ступившего, и обратного пути не будет!"
Больше я о ней не думал, но через год мой отец напился до умопомрачения и пьяным ушёл из дома. Соседи говорили, что он свернул на Безымянную дорогу. Отец не вернулся. Мы с матушкой не знали, что делать. Шесть друзей отца отправились со сворой собак на поиски, но нашли только старые часы. Это были его часы. С затейливым рисунком и надписью внутри "Сыну моему Сергею". Это был подарок моего деда отцу. Он никогда с ними не расставался.
После этого мама слегла. Она не могла дать мне поесть, и поэтому я бегал в лес за грибами и ягодами, готовил их, чтобы прокормить себя и её. Всё село приняло в нас участие. Старик Тимофей, наш сосед, хорошо знал врачевание и был местным знахарем. Он стал ходить за моей матушкой. Мы её вылечили, и вскоре меня отправили в другое село, где была хорошая школа. По началу я отказывался, не хотел бросать мать, но она сказала: " Ты и так пойдёшь на год позже. Я хочу, чтобы ты выучился и поехал в Москву и жил хорошо, а не возле этой проклятой дороги! - у неё не осталось сил говорить, и она зарыдала. Делать было нечего и пришлось согласиться.
В старый мешок она положила мне одежду и еду. Друг моего отца Иван повёз меня на телеге в другое село. Я в последний раз оглянулся и увидел, как моя матушка смотрит на меня из проёма двери. Её нельзя было узнать: её дранная, грязная одежда, освещённая солнцем, словно впитала в себя золотой луч и сияла, как царская мантия; лицо, местами исцарапанное, побелело и искрилось, как бриллиант; голубые глаза сверкали, как озёра. Вот, как она была красива. И такой и осталась в моей памяти. Вскоре матушка скрылась из глаз, а я стал осматривать свой край, где вырос и откуда теперь уезжаю. Поля были покрыты цветочными коврами, словно стыдливые девицы шалью. Солнце светило мне в глаза, и перед ними поплыли цветные пятна. Скрываясь от небесного светила я лёг на живот, и стуки телеги усыпили меня. Проснулся я от тряски. Открыл глаза и увидел Ивана.
- Вставай, приехали!
Да, это село было гораздо больше моего, но лучше оно мне не показалось. Жить мне предстояло у двоюродной сестры моей матушки. У неё был скромный дом и мне выделили место на скамейке.
Мне предстояло учиться с ребятами на целый год младше меня, терпеть оскорбления и есть грубую пищу, которой потчевала меня косоглазая и востроносая двоюродная сестра мамы Ирина.
Правда раз в месяц ко мне приезжал Иван и привозил письмецо от матери и посылку с продуктами. Я разрывал конверт и жадно читал письмо, потом целовал его, нюхал, гладил и целовал опять. Оно пахло утомленными ладонями матушки, и я пытался определить, чем она занималась. Я не видел мать уде четыре года. Иван говорил мне о её здоровье, как дела у односельчан, и что случилось на днях. Но про Безымянную дорогу он никогда не упоминал.
Однажды, мне приснился сон: мама стоит на Безымянной дороге под руку с отцом и, положив голову ему на плечо, смотрела на меня. Это мне очень не понравилось. Я уже давно не видел матери, и этот сон долго сидел в моей памяти не желая уходить.
Мне уже стукнуло шестнадцать и я ждал, когда приедет Иван. Вскоре он приехал и омрачил меня вестью: мама больна.
- Она вышла зимой в летнем платье и босая. Шла метель. Я вышел во двор, ну в сарай надо было за дровами, и увидел её, подхватил и понёс в дом. Бедная, посинела от холода, ноги вообще отморозила. Всех созвал, обернули её шерстяным одеялом, бульон сделали...
- Её Тимофей лечит? - спросил я, видя, что рассказ Ивана становился всё бессвязней и бессвязней.
- Да ты что! Тимофей уж год, как помер!
Это огорчило меня, ведь я уже был ему обязан за первое спасение матери.
- Что же ты не сказал мне? - набросился я на дуралея.
- Ну, забыл... забыл, - ответил он, отмахиваясь от меня.
- Кто же её лечит?
- Зойка за ней ходит.
- Зойка! Эта дура! Все, я еду к маме! - сказал я, накидывая отцовский полушубок.
- Стой! Мать твоя велела тебя не привозить! - ответил Иван, схватив меня за руку.
Сколько я его ни просил, ни умолял, но он меня не повёз. Я остался у Иры. Я очень нервничал, по ночам не мог уснуть и думал о матушке. Учитель два раза наказывал меня за плохие отметки, не понимая, что самый дорогой мне человек болен.
Первого мая приехал ко мне Иван с горестной вестью: матушка умерла. Она промучилась пять месяцев и умела не приходя в сознание.
Я отпросился у учителей и Иван с утра повёз меня к могиле моей матери. Я всю дорогу смотрел на знакомые мне с детства места. Мы приехали в моё родное село, только к вечеру. Я пошёл по тропинке на местное кладбище. Иван указал мне могилу и сказал, что подождёт меня.
Могила матушки сразу же показалась мне такой же светлой, как и она сама была. Я встал на колени и долго смотрел на могилу. На деревянном кресте, врытом в землю, была прибита табличка с именем моей матери: Кузнецова Анастасия Кирилловна. Даты рождения и даты смерти указано не было. На могиле вырос розовый клевер, и большой пушистый с белым задком шмель суетился над ней. Я положил на землю васильки - любимые цветы мамы, встал и пошёл к ждущему меня Ивану.
Он отдал мне некоторые вещи и немного денег, сбережённых матушкой, и сказал, что она просила сжечь мой дом.
Я позволил это сделать. Иван отвёз меня обратно, в то село, где я провёл столько лет, и обещал ко мне приезжать. Я учился усердно и закончил школу с отличием.
Я решил поехать в Москву и уже купил билеты на поезд, но сначала надумал съездить на могилу к матери. Опять я поехал по родным местам с неизменным Иваном, снова увидел стыдливых поле-девиц.
Могила моей матушки заросла васильками. Я простился с нею и пошёл к телеге, где ждал меня Иван. Я прошёл мимо своего бывшего дома. Он был сожжен по просьбе моей матери и по моему разрешению. Иван довёз меня до станции, где я сел на поезд.
Меня ждала новая жизнь полная надежд. Хочу сказать, что Безымянная дорога заросла, и уже никто её не найдет. Это справедливо, что она исчезла с лица земли. Люди больше не будут ходить по ней. Не будут ходить по дороге, которая ведёт в никуда.