Или почему некий Собакин так внимателен к творчеству Котюкова?
На сайт Литературной газеты я зашел отнюдь не в поисках эстетических ощущений или, тем более, ответов на волнующие вопросы бытия. Когда-то, в далекие времена, когда труд на благо отчизны «был делом чести, доблести и геройства» – это издание было одним из немногих, кто позволял себе быть самостоятельным в суждениях, талантливым, многомерным и убедительным. С тех пор многое, если не сказать – всё, поменялось. Нынешняя газета – частное предприятие, а её главред Юрий Поляков – уже не борется в ранге комсомольского вожака против частнособственнических интересов, а действует прямо в противоположном направлении. Оно и понятно: кто платит – тот и заказывает музыку. Кстати, о самой музыке.
На сайте Литературной газеты (язык не поворачивается по-свойски назвать её, как когда-то, «Литературкой») появился очередной «разгромный» материал на известного российского поэта и прозаика Льва Константиновича Котюкова, отмеченного более чем тремя десятками наград и премий, среди которых и престижные международные, и учрежденные органами власти различных уровней. Вручить их себе сам Котюков, вопреки разглагольствованиям завистников, никак не мог. Но заслуги активного общественника, литературного деятеля, продуктивного автора не дают покоя некоему Сергею Собакину, под личиной которого выступает в Литературной газете аноним. Нечего и говорить, что его безымянные действия приходится связывать с руководством издания, ибо ничего в этом мире не происходит само по себе, а тем более в частной, умеющей просчитывать свои дивиденды, газете.
Еще в октябре 2013 года Собакин разразился откровенно низкопробным материалом, трудно причисляемым к какому-либо определённому жанру. Назывался сей литпродукт «Самопровозглашенный Лев» и был явно ориентирован на низменные чувства членов московской областной писательской организации, возглавляемой Котюковым. Люмпенский расчет не сработал, писатели выступили на защиту своего Льва. Было смешно видеть суету администраторов сайта, убиравших по несколько раз на дню неугодные комментарии. В конце концов, их закрыли вообще. А, между тем, это был один из самых комментируемых материалов издания, если не самый комментируемый за долгое время. Обычно под материалами Литературной газеты комментарии можно посчитать по пальцам или их нет вообще.
Даже и искусственно созданное газетой сообщество учителей словесности практически никого не заинтересовало. А завлекающие приемы – те же самые, узнаваемые, рассчитанные на некомпетентность и недовольство «трудящихся»: в этой «социальной сети» журналисты обрушились, например, с критикой на компьютеризацию образования, подобно луддитам начала 19 века.
В разгар сочинской олимпиады, когда, по древней традиции, пушки должны молчать, кукольный Сергей Собакин снова выступил на борьбу с Львом Котюковым. Учитывая интеллектуальный ущерб от предыдущей атаки, теперь он решил действовать иначе, более, если можно так сказать, «литературно». Заметим попутно, что Литературная газета на Льва Котюкова раньше не нападала. Более того, там публиковались его произведения, которые, как можно судить, вполне соответствовали высоким стандартам издания. У меня случайно сохранилась «Литературная газета» № 25 (5247) от 21 июля 1989 г., где на странице №6 в рубрике «Поэзия» представлена подборка стихотворений Льва Котюкова. Даже и сейчас еще на сайте газеты можно отыскать затерянную подборку стихов Льва Константиновича 2008 года под рубрикой «Поэтоград». Это красноречиво свидетельствует о заказном, мотивированном характере нынешних литературно-собакинских потуг.
А оный на этот раз уподобил свой агрессивный выпад литературной критике. Правда, никакой критикой, не говоря уж об объективности, там и не пахнет. Даже само название опуса «Рулон бумаги туалетной» ясно свидетельствует о желании смешать Котюкова с грязью, унизить и морально уничтожить. Недостойные порядочного человека намерения. Однако, и на этот раз, как можно судить, гора родила мышь.
В «критическом анализе» речь идет о книге стихов и избранной прозы Котюкова «Тайна вечности». Новоявленный «критик» то и дело от «разбора» книги переходит на личность автора и не видеть этого просто невозможно. Но, и вообще, критиковать в целом книгу стихов совершенно непродуктивно, ведь наличие даже одного-двух сильных стихотворений делает и книгу, и автора успешными. Говоря о Твардовском, мы вспоминаем «Василия Тёркина», а имя Константина Симонова неизменно напоминает мелодию «Жди меня, и я вернусь…».
«Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в годы труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды».
Это – Маяковский, поэт, к которому у Котюкова особое, трепетное отношение. Нетрудно представить, сколько недочётов у поэта-трибуна мог бы найти Собакин и его потайные «кинологи», будь у них в этом материальная заинтересованность. Да, пожалуй, и Пушкина эта «творческая мастерская» могла бы представить весьма неоднозначно. Всё необходимое для этого имеется практически у любого автора, надо только поискать.
Рассуждая о книге «Тайна вечности», которая изначально не рассчитана на рядового обывателя, Собакин не просто неубедителен. Он – развязен, тенденциозен и неприятен, как неприятна была в 1946 году своей разгромностью статья А. А. Жданова в ленинградском журнале «Звезда». Собакин именно «громит», но невольно возникает вопрос: - А кто он сам такой? По какому праву? Ответа, естественно, нет, как нет и имени у этого персонажа одомашненной фауны. Впрочем, подходящее имя ему придумал в своё время баснописец Иван Крылов. Собакин не находит в книге признанного мастера слова ничего интересного, яркого, замечательного. И это тоже красноречиво свидетельствует о заказном характере его «матерьяла». Это не анализ, не стремление понять, а банальное очернительство. А между тем, интересного в книге немало.
Нельзя не отметить, что за «погонялом» «Собакин» скрывается отнюдь не рядовой литсотрудник, а некто, допускающий построение теоретических обобщений. Такой себе, закомплексованный на собственной избранности, наполеончик. Нельзя пройти мимо, например, его пяти признаков графоманства. Столько лет жевали-пережевывали малопонятный, но идеологически выдержанный совковый термин, и вот – на тебе. Пять признаков. Ровно пять. И в этом Собакин пошел дальше самого Ленина: у вождя было только три признака революционной ситуации, а тут целых пять. По-видимому, синдром школьного отличника - налицо. И все-таки не могу не процитировать по этому поводу изречение Л.К. Котюкова, поставленное им эпиграфом к стихотворению «Другие»: «Не каждому, желающему плюнуть в меня с высокой колокольни, дано на неё взобраться». Собакину явно не удалось. Но он забыл, или умышленно не указал основной, вернее, первейший признак графоманов – зависть, и не простая зависть, а глубинная, до печёнок ко всему самобытному, талантливому, и именно эта зависть является сестрой многих мерзостей человеческого бытия.
Вообще, читая не одно, а все литературные упражнения Собакина, поневоле приходишь к выводу, что за этим символичным псевдонимом может стоять человек, некогда бывший в близком окружении Котюкова, а потом отринутый. Вероятно, по вполне объективным причинам, но… Не зря же говорят, что «нет злей врага, чем бывший друг». Впрочем, о дружбе в таком контексте можно говорить только условно.
Еще один признак заказного характера бдений Собакина, говоря языком его же «теории», это притягивание за уши к «литразбору» известного, без всяких натяжек, поэта, писателя, литературного деятеля Ивана Переверзина, пришедшего в литературу, что называется – от сохи. Теперь бывшие идейные комсосомольцы ему и это ставят в вину. Но при чем, казалось бы, Переверзин, если речь идет о книге Котюкова. Ан нет. А суть в том, что Иван Переверзин, как и Лев Котюков резко выступил против приватизации писательских дач в Переделкино, такие тревожные примеры уже есть. Это очень не понравилось влиятельным спонсорам газеты. Отсюда и вся эта «музыка». Короче говоря, приведено в действие жестокое правило сталинских времен: «нет человека – нет проблемы». А для этого все средства хороши, лишь бы убрать неугодных людей и поставить на их место послушных исполнителей.
На странице сайта, где вывешена «разгромная» статья, указаны теги, по которым страница должна выдаваться на Интернет-поисках. Тег там указан один, да и то пустопорожний: «современная литература». Ни фамилии Котюкова, ни названия книги там нет. Это лишний раз говорит о недоброжелательном характере публикации. Причем, политику сайта, естественно, определяют не второстепенные лица.
Собакин, «анализируя» книгу не находит в ней ничего достойного внимания. Но поэзия, тем более современная, вовсе и не должна нравиться всем. И делать безапелляционный вывод о том, что это – плохо, а другое – хорошо, по меньшей мере, самонадеянно. Это в советское время показывали телезрителям балет «по многочисленным просьбам трудящихся»… А сейчас «трудящихся», интересующихся поэзией, можно было бы назвать поимённо. Собакин ставит в вину Л.К. Котюкову употребление громких слов, да еще с большой буквы, ему кажется, что рифмы порой недостаточно оригинальны… Что сказать на это. Все часы состоят из одних и тех же деталей: осей, шестеренок, пружин и т.д. Но одни – швейцарские, а другие – фирмы «Заря». Лев Константинович – глубоко верующий человек, его поэзия в последние годы тяготеет к поискам смыслов, Бога в себе и себя в Боге, это выражается не всегда понятным толпе языком. Он не одинок в своей искренности и тематической устремлённости, но голос у него свой, уникальный и неповторимый. Таланта у Котюкова хватило бы, чтобы писать десятками славные стишата про ширь полей и даль степей, но он сознательно пишет о том, что его сейчас, в эту пору жизни его самого и страны волнует и тревожит, оставаясь самим собой. В общем-то, любые слова банальны, небанальными могут быть только контексты. С этим у Л.К. Котюкова как раз всё в порядке. Яркий пример этому стихотворения «Рубаха», «Вдовец», «Снайпер» и многие-многие другие…
В своем псевдоразборе Собакин подходит к творчеству Котюкова без учета огромного творческого багажа, созданного Котюковым за десятки лет. Он дилетантски, но с гонором мэтра что-то там рассуждает о рифмах, интонациях, как будто перед ним начинающий любитель. Это неправильно, но делается вполне сознательно, тем более человеком, который никакого морального права на это не имеет. Творцов уровня Котюкова – единицы, а самозванных Собакиных – пруд пруди.
Давайте взглянем с собакинских позиций, например, на знаменитый «Черный квадрат» Казимира Малевича так, как если бы мы не знали художника, не знали бы истории супрематизма и других течений в искусстве живописи.
Всё понятно, приговор «любителей красивых картин» однозначен: мазня! А ведь картина выставлена в Третьяковской галерее. Смысл этой работы не лежит на поверхности. Давайте посмотрим с бытовых позиций на работы Дали, Пикассо… Искусство неоднозначно по определению. В стихах Евгения Евтушенко иногда и вообще рифмы весьма условны…
С учетом сделанного Котюковым за долгие годы в литературе, он вполне имеет право создавать свои «чёрные квадраты», совершенно не опасаясь, что их смысл окажется недоступным Сергею Собакину. Что, в общем-то, неизбежно. Мастер может использовать любые рифмы, не исключая пресловутую «любовь-кровь». Главное – как идут «часы»…
Что же касается книги «Тайна вечности», то название ей дало вовсе не стихотворение, а прозаическое произведение. В книге несколько таких рассуждений на грани искусства и философии. Интересен материал об одной мистификации молодого Льва Котюкова, которая буквально проросла предсказательным зудом целых творческих коллективов.
В этой же книге прекрасно выполненные переводы Эдгара По, их с полным основанием можно считать откровением. У нас сравнительно известны «История с воздушным шаром», ставшая в начале 19 века, по сути дела, прообразом будущей литературной фантастики, некоторые «мрачные» рассказы американского писателя. Но Котюков открыл для нас поэзию Эдгара По. И мне показалось, что это не случайно. Что-то в стихотворных формах Эдгара По очень созвучно современной поэзии Льва Котюкова.
Есть в книге «Тайна вечности» и замечательные стихи, можно даже сказать провидческие. Лев Константинович как будто предвидел пошлые выпады «бывшего друга», когда писал стихотворение «Почитатель»:
Он прочитал, лицо нахмуря, –
стихи мои – и, балагуря,
Скрывая зависть, точно брат,
со смехом врёт, что очень рад…
И мне бессмертье обещает,
и смех свой в хохот обращает.
И так хохочет, так хохочет,
как будто быть собой не хочет,
А жаждет стать совсем другим, –
презревшим лесть – и славы дым.
Быть может, мною хочет стать?..
И что ему в ответ сказать?..
Что Слову – Слава ни к чему,
что не прозреть себя в дыму…
И я натужно не молчу, –
и в лад мерзавцу хохочу…
Эпиграф к этому стихотворению гласит: «Жизнь настолько всесильна, что, сколько ей ни сопротивляйся, – всё равно оказываешься грешником. Принимающий славу человеческую чужд славе Божьей». Этот эпиграф можно с полным основанием отнести ко всему творчеству замечательно русского поэта, прозаика, переводчика Льва Константиновича Котюкова. Дай ему Бог многая лета.