Попутчик

Наталия Скачкова
  Бывают встречи, как искры из костра, выскочит искра и погаснет, больше ты её  не увидишь, а помнится и костёр, и зачем ты тут сидишь, и с кем, и на душе хорошо. 

Мы нервничали, я вслух, муж про себя - мы опаздывали на самолёт. Ехать надо было  из Ляйпцига до Шёнефельда. Мы всё расчитали, не учли только, что расписание  электричек в это утро перешло с летнего на зимнее. Наша электричка отменилась, следующая через час, а это значило, что после приезда на всё про всё у нас  оставалось минут сорок и нам надо было добежать с платформы до аэропотра на  пределе своих возможностей и при этом, чтоб ничто нам не помешало. Утро было раннее, самолёт в восемь тридцать пять, за окном ночь.
 
 Мы не первый раз были в Германии, маршрут известен, при подъезде к нужной станции издалека была видна новигационная башня, а на платформе рядом с названием станции значок - маленький самолётик. Но всегда это было летом, а сейчас ноябрь. Час можно было ехать спокойно, хотя какое тут спокойствие, когда ты уже заведён. Да электричка в пути почему - то встала, пробежал дежурный немец что - то прокричал, мы ничего не поняли. Муж  меня  утешал, что если я не успею у него ещё есть два часа, что б разобраться со мной, устроить меня в гостиницу, купить новый билет(чёрт с  ними, с деньгами), а дальше ему надо было ехать в Берлин. Он тоже  улетал  сегодня, но с другого  аэропорта. В Америку. Языка я не знала никакого.  Хоть и учила в школе немецкий, но мои познания не распространились дальше фразы “их гее ин ди шуле” и приобретённой “вас костед дас?“ Я сразу представила размеры своего бедствия и на утешения не поддавалась.

  На какой - то станции в вагон вошёл молодой, красивый парень. В той мужской поре, когда всё друг с другом гармонирует: возраст, умный взгляд, уверенные движения, и при этом высокий рост, спортивное тело, приятная внешность. Муж заговорил с ним, заподозрив в нём русского. Оказался поляк. Общие проблемы сблизили. Конец девяностых. Что Польша, что мы, россияне, в глубокой дыре. Разговорились. Отец его был классным портным, он даже пальцы сложил в кучку и поцеловал, шил костюмы и к нему была запись, а теперь все нищие, заказов нет и он, сын, кормит всю семью. Ездит периодически в Германию, работает на стройке рабочим, хоть сам инженер.

  Немцев не любит - у них души нет, как - то он спел им песню Высоцкого о парне, который не вернулся из боя, перевёл, и они сказали ничего особенного - песня о сослуживцах. Они никого не любят, кроме себя. Удивлялся, как это евреи, вроде  разумная нация, а поехали на жительство в Германию, ведь подрастёт новое поколение, опять захочет покорить весь мир, это у них в крови, и опять начнут с евреев. 

  Однажды он с приятелем сидел на улице возле кафе, разговаривали. За соседним столиком сидели немцы, молодые ребята, услышали их иностранную речь, подошли и стали задираться. Я спросил:
 - Вам не нравится, что я поляк? Я к вашим услугам. И встал, а они мне почти по пояс. Тут же удрали. Волки, да ещё и трусливые.
- Почему волки? - спросила я.
- Да потому что каждая страна ассоциируется с каким - нибудь животным. Немцы - волки, нападают стаей, в одиночку только на слабых. Вы, русские, медведи. Медведь - животное сильное, поспит - поспит в берлоге, а потом как встанет. Я в Россию верю. У вас всё будет хорошо. Вы поднимитесь.
- А поляки кто? - поинтересовалась я.
Мы - орлы!- хвастливо воскликнул он и я улыбнулась. Он действительно был орёл и не важно, что сейчас мы в одной “жопе”, как говорят у нас на Руси. 

 Мне стало так хорошо от его слов, от его уверенности в завтрашний день, я почему то сразу ему поверила. Хотелось верить, потому что с этой перестройкой  многие  семьи распались или разъехались в поисках работы в разные части света. Вот и мой  муж оказался в Америке, а в Германии у нас с ним были свидания. Он имел с немцами совместный проект и приезжал сюда в командировку, а я приезжала к нему, взяв отпуск. Американцы меня к себе не впускали.

 Мы проговорили всю дорогу, совсем забыли следить какая сейчас станция и  очнулись от этого гипноза, когда кто - то, слышавший наши стенания перед этим,  не подсказал нам, что надо выходить. Поезд стоял. За окном по - прежнему была  ночь. И не видно ни названия, ни самолётика. Мы заспешили, засуетились, кто - то  держал двери, чтобы мы успели выпрыгнуть. Выскочили и только потом испугались, а там ли мы. 

 Оказалось там и побежали к аэропорту. Летели длинным подземным коридором, потом  через площадь, тяжёлый чемодан полный подарков и гостинцев для всей семьи,  постоянно кувыркался. Мы добежали, успели сдать багаж, зарегистрироваться и  везде бегом, везде были последние, едва успевали. В спешке даже забыли  попрощаться, а когда очнулись были уже по разные стороны турникета и только  издалека помахали друг другу рукой. Но я впервые возвращалась домой не  охваченная тоской от того, что следующей встречи ждать целый год и волноваться  дадут ли визу. Мне передался оптимизм попутчика, его уверенность в завтрашнее  будущее, в то, что как бы судьба не испытывала нас, как бы не била - мы  выдержим, мы сможем и всё у нас будет хорошо.

2012 год.