ГЛАВА 23. В свободном плавании
Долг есть долг. Прежде чем отправить документы на развод, Фапивата напросилась на приём к капитану и, не мудрствуя лукаво, изложила ему свою просьбу.
Огаташ откинулся в кресле и задумчиво уставился на бесстрастное лицо девушки. Она нервничала и стояла по стойке «смирно», хотя это было излишне при обращении с личной просьбой.
– Фапивата, если ты так жаждешь вылететь из Галактического патруля, то зачем использовать такой сложный путь? Проще подать прошение об отставке, – наконец проговорил он.
– Я не собираюсь увольняться, сэр, – спокойно ответила девушка.
– Тогда в чём дело?
– Я прошу разрешить мне доступ к материалам дела по убийству Аэлитмиррани-даами-Ррнари по просьбе Владислава Романовича.
– Ясно, – Огаташ покачал головой. – Извини, но ничем не могу помочь. Сама понимаешь, это невозможно. Кстати, почему ты хлопочешь за него, если вы разводитесь?
– Потому что это фиктив…
– Фапивата!
– Ой, простите, сэр! – спохватилась девушка. – Я хотела сказать, что мы с Романовичем не сошлись характерами.
Капитан усмехнулся.
– Мой добрый тебе совет: не спеши с разводом. Ватро Нобус – влиятельный тип и пока не истёк срок апелляции, рокайдианцы могут прикопаться к скоротечности вашего брачного союза и подать прошение о твоей выдаче.
– Спасибо, сэр, я учту вашу рекомендацию.
– Вот и умница! – Огаташ поднял руку и затеребил серьгу в ухе, что служило признаком того, что он над чем-то размышляет. – После восьми вечера зайди к Мариен. Она жаждет с тобой посплетничать. К тому же ей есть что сказать по интересующему тебя делу. Но многого не жди. В основном, это информация на уровне слухов и догадок, – предупредил он оживившуюся девушку.
– Спасибо, сэр! – воскликнула она, поняв, что всё же получит нужные сведения и быстро ретировалась, пока капитан не передумал.
Довольная тем, что у неё всё получилось, Фапивата вышла в коридор и от полноты чувств стукнула кулаком по стене, а затем неожиданно для себя улыбнулась проходящему мимо стажёру. В недоумении тот даже остановился и проводил её взглядом.
Как правило, никому не дающая спуску, на этот раз при работе с группой девушка была сама снисходительность и даже Марчелу сошли с рук его дурацкие шуточки насчёт её замужества. Она еле дождалась, когда наступит долгожданный вечер и отправилась на жилую палубу, отведённую для семейных пар специалистов и руководящего состава «Огненного вихря».
Леди Мариен была искренне рада гостье. Правда, она попеняла ей, что та редко заходит и девушка, смутившись, начала было извиняться – в присутствии утончённой элегантной хозяйки она чувствовала себя полнейшей деревенщиной. К счастью для неё, жена капитана была светской женщиной. Пустив в ход своё умение общаться с людьми, она при помощи лёгкой болтовни быстро избавила её от испытываемой неловкости.
Ну а когда речь зашла о том, зачем она пришла, к Фапивате полностью вернулось самообладание, и она тут же перехватила инициативу в разговоре.
В процессе скрупулёзного допроса уже леди Мариен почувствовала себя неловко. В конце концов, она ощутила себя подсудимой, которая путается в показаниях и, попросив гостью подождать, поднялась из-за стола. Спустя некоторое время она вернулась и протянула ей кристалл с записью.
– Здесь есть всё, что я хотела сказать вам по поводу гибели Аэлитмиррани-даами-Ррнари.
– Спасибо, мэм! – обрадовалась Фапивата, не ожидавшая такого подарка.
У неё была мысль записать втихомолку их беседу, но не позволило чувство порядочности.
– Надеюсь, вы меня не выдадите. Иначе муж вынесет мне мозг, объясняя какая я бестолочь, неспособная запомнить и пересказать простейшие вещи.
– Не беспокойтесь! Я унесу вашу тайну в могилу, – серьёзно пообещала девушка.
– Это было бы замечательно, – Мариен вспомнила о следящей системе, установленной в доме, и её губы дрогнули в улыбке. – Думаю, вам будет небезынтересно узнать мнение самого Крама. Насколько я поняла из его туманных высказываний, он не верит, что к смерти приёмной дочери Дарирров причастен кто-то из соперничающих кланов, – проговорила она и сделала паузу, чтобы подчеркнуть значимость следующей фразы. – Да, кстати! Он просил передать привет Романовичу и сказать, что недавно разговаривал с толстяком, их общим высокопоставленным другом, и у него создалось впечатление, что тот знает что-то такое о гибели Аэлитмиррани-даами-Ррнари, что прошло мимо внимания следственной бригады «Огненного вихря».
От высказывания леди Мариен ощутимо пахнуло политической интригой и Фапивата, которая боялась их как чёрт ладана, перед тем как распрощаться, перевела разговор на другую, более безопасную тему. Во всякой случае, ей так показалось. В результате ей пришлось пообещать, что она обязательно придёт на сеанс связи, организованный жёнами местного истеблишмента с показа мод знаменитейшего дома До-До, который был общепризнанным диктатором в одежде от кутюр.
«На кой ляд смотреть на все эти дорогущие тряпки, если ты не можешь их себе позволить?» – сокрушённо подумала девушка, размашисто шагая к своей каюте. И всё же ей было любопытно взглянуть на мир, в котором жили женщины из общества. До глубокой ночи она не могла уснуть и всё озабоченно хмурилась, не зная в чём прийти на показ мод, чтобы не выглядеть белой вороной. Конечно, проще всего было бы обратиться за помощью к жене капитана, но пойти на этот шаг ей не позволяло самолюбие.
Во время работы все посторонние мысли вылетели у Фапиваты из головы, а после службы она сразу же направилась в комнату связи. Первым делом она поговорила с родителями, которые находились в поместье владетеля Эжутана и ждали её звонка. Она порадовалась присутствую отца, который молчал, как всегда, не спуская с неё любящего взгляда, и выслушала очередную порцию попрёков матери. После чего, стараясь не показать своего облегчения, она распрощалась с родителями и переключилась на номер, оставленный Ласло.
Видимо, он тоже ждал её звонка и сразу же откликнулся. Правда, с ним почему-то не было видеосвязи, и Фапивата его только слышала. После отправки документов на развод и записи, что ей дала леди Мариен, она добросовестно пересказала всё, что от неё услышала. Она не видела его лица, но поняла по голосу, что его заинтересовали слова капитана. Ласло ещё раз уточнил, верно ли он расслышал, что Крам Огаташ назвал их общего друга высокопоставленным толстяком и после подтверждения с минуту молчал. Затем он спросил, всё ли у неё в порядке и после бодрого «да», сказал то же самое, что капитан «Огненного вихря», что им не стоит торопиться с разводом, поскольку у Ватро Нобуса есть влиятельный родственник, который на недавних выборах вошёл в правовой арбитраж Галактического Совета.
Девушка пожала плечами и заявила, что ей всё равно, поскольку в ближайшее время она не собирается замуж. Ласло засмеялся и сказал, что он тоже не спешит заново жениться, а затем сообщил, что собирается увольняться из Внешней разведки и дал ей для связи номер Рида-арр-Перева, но предупредил, что он может в ближайшее время перебазироваться и тогда ей придётся ждать, когда он сам ей позвонит. На всякий случай он оставил ей номера леди Луару и леди Цины в Керии, поместье семьи Дарирров.
– Мало ли, вдруг тебе срочно понадобится развод, и ты не будешь знать, где меня искать, – пояснил он, когда она спросила, зачем ей это нужно.
– Не переживай, муженёк! Если мне вдруг приспичит снова сунуть голову в петлю, то я обязательно тебя разыщу, будь ты где угодно, хоть в заднице у чёрта, – сказала девушка и со смешком добавила: – Честно говоря, меня очень устраивает наш союз. Мать больше не достаёт с замужеством, и мужики не так пристают, зная, что я замужем. Короче, сплошная выгода и никаких обязательств.
Они ещё немного поговорили, и связь прервалась, поскольку «Огненный вихрь» нырнул в гиперпространство.
Придя к себе, Фапивата неожиданно осознала, что действительно довольна тем, что развод откладывается на неопределённое время. «Вот дурёха!» – она укоризненно глянула на себя в зеркало. Сегодня должен был состояться показ мод и она, заметив мимические морщинки между бровями, отправилась в госпиталь. Омолаживающие процедуры, за которые модницы Земли отдали бы любые деньги, вернули ей прежнюю гладкость кожи и, что немаловажно, бодрость духа. Дома она открыла шкаф и, не колеблясь, достала нарядное синее платье, которое до этого не решалась одеть, затем нанесла макияж и тщательно уложила волосы.
Труды девушки не пропали даром, она произвела настоящий фурор среди светских дам. Так уж вышло, что она нечаянно попала в струю современной моды. Фапивата это поняла, когда начался показ и на подиуме появились воздушные манекенщицы дома «До-До».
Сидя рядом с леди Мариен, да ещё в престижном первом ряду, девушка внутренне ликовала и делала вид, что не замечает кислые взгляды женщин, которые тщетно выискивали недостатки в той, что прозвали солдафонкой. Единственно, ей было жаль, что никто из близких знакомых не присутствует при её маленьком триумфе. «Особенно один паразит, который приходится мне фиктивным мужем», – подумала она и, зажмурившись, нажала на кнопку, раз и ещё раз, подтверждая, что покупает кружевное платье цвета слоновой кости.
«Кошмар!» – она едва удержалась от огорчённого возгласа, когда глянула на остаток своего счёта. Наряд от кутюр обошёлся ей в две годовых зарплаты.
– Хороший выбор! – одобрила леди Мариен её покупку.
– Не смогла удержаться при виде такой красоты, – сказала девушка с напряжённой улыбкой.
«Знать бы ещё, куда я его надену, – мрачно подумала она. – Интересно, можно от него отказаться или нет?»
К её великому огорчению выяснилось, что платья от кутюр шились строго по мерке покупательницы, и потому вернуть их было нельзя. Получив свой заказ, она не стала даже его распаковывать и запихнула в дальний угол шкафа, решив, что когда поедет в гости к родителям, подарит его матери. Лилиан обожала роскошные наряды и часто сетовала, что не родилась в богатой семье.
Спустя три дня после похода в общество, дорогу ей заступила сорнойка, приятельница Ласло, которая до этого делала вид, что не замечает её существования.
Задиристая малышка упёрла руки в боки и, подняв головку, уставилась в лицо девушки.
– Стоять! – приказала она, когда Фапивате надоело бесцеремонное рассматривание, и она попыталась её обойти. – Я слышала, что наш придурковатый приятель женился на тебе, – проговорила она и снова придирчиво её оглядела. – Не скажу, что я в восторге от его выбора, но могло быть и хуже.
Сорнойка протянула девушке свою хрупкую лапку, и та осторожно её пожала.
– Приятно познакомиться, меня зовут Ирида.
– Можешь называть меня Фанечкой, – милостиво разрешила малышка и перед тем как уйти пригласила её на вечеринку.
Фапивата попробовала было отнекиваться, но сорнойка быстро отмела все её возражения.
– Неужели вы не придете на годовщину нашего с Чирнаурином бракосочетания? – обижено вопросила она и часто захлопала длиннющими розовыми ресничками.
После такого неоспоримого аргумента девушка сдалась, о чём потом не раз пожалела. Фанечка плотно взяла её в оборот и заставила ходить на все светские мероприятия. Когда она артачилась, сорнойка не давала ей спуску и сразу же поднимала тему плохих жён – мол, у некоторых нет ничего за душой, и тем не менее они не хотят помочь своему мужу хотя бы связями.
В общем, Фанечка не только не уступала Фапивате характером, но и умела надавить на нужные рычажки, чтобы заставить её делать то, что не хочется. А девушке очень не хотелось участвовать в том, что она считала дурацким времяпрепровождением и блажью богатых задавак.
Поначалу ей приходилось очень туго: по незнанию она постоянно влипала в неловкие ситуации. Но со временем она привыкла и даже стала находить своеобразное удовольствие в светских посиделках, особенно когда обнаружила, что здесь не только сплетничают и болтают о всякой ерунде. Иногда на таких сборищах обсуждались такие вещи, которые никогда не выносились на широкий круг, тем не менее они имели большое значение не только для жизни корабля, но и для понимания того, чем занято Содружество. Конечно, она всячески сторонилась политики, но при этом всегда ею интересовалась – в качестве стороннего наблюдателя.
На этот раз о своём повышении Фапивата узнала не от вышестоящего начальника, а от жены капитана, которая устроила вечеринку-сюрприз в честь этого события. Под дружные аплодисменты присутствующих леди Мариен вручила ей новенькую офицерскую форму, сшитую на заказ.
Фанечка была начеку, и когда растерянная девушка попыталась было отказаться от подарка, ущипнула её за локоть и прошептала: «Заткнись, Ирида! Просто скажи Мариен спасибо и переоденься в гардеробной!»
***
Материалы по делу гибели Аэлиты, переданные Фапиватой, были обстоятельны и содержали массу подробностей, но не давали зацепок для поиска её убийц, и Ласло по подсказке Огаташа взялся разыскивать своего приятеля.
Ирвинг, как назло, будто канул в воду. В Навигационной школе землянину вежливо ответили, что заместитель директора по учебной части уволился и не оставил сведений относительно того, как с ним связаться. В элитарном клубе и других заведениях, где любил бывать толстяк, его также постигла неудача – он нигде не появлялся с той поры, как уволился.
Розыски Борца закончились тем же, что и розыски Ирвинга. После достопамятной встречи с Сеятелем их пути разошлись, и никто из знакомых не знал, где он находится.
Единственной ниточкой, ведущей к Ирвингу, оставалась Внешняя разведка и Ласло, решил повременить с увольнением – на радость себе и товарищам, с которыми он прошёл через массу испытаний, и расставаться с которыми ему было бы нелегко.
Памятуя, что капитан «Огненного вихря» назвал Ирвинга высокопоставленным приятелем – что совпадало с его собственным мнением – он начал поиски среди высшего руководящего состава и на это у него ушло ни много ни мало, а целых два года, причём с солидным хвостиком.
Во Внешней разведке, как во всякой секретной службе, было не принято интересоваться чем-либо, что не имело непосредственного отношения к порученной работе и он, распутывая сложный управленческий клубок, действовал предельно осторожно. Имело значение всё: беседы с коллегами в форме лёгкой трепотни, вскользь брошенные замечания, случайно подслушанные разговоры, сопоставление разрозненных событий. Со временем вся эта кропотливая работа принесла ему свои плоды. Да ещё какие! Перед землянином начала вырисовываться не только управленческая структура, но и нити грандиозной паутины, плотно оплетающие само Содружество и сопредельные государства.
Несмотря на всю свою осторожность, Ласло всё же прокололся и попал в поле зрения спецов департамента внутренних расследований. Первый отдел провёл скрупулёзную проверку его благонадёжности и в результате на стол директора Внешней разведки лёг доклад, в котором его обвиняли в двойной игре и требовали незамедлительного ареста.
На его счастье глава Внешней разведки оказался в управлении.
Ирвинг бегло просмотрел кучу документов, накопившихся за время его разъездов, и занёс было руку, собираясь их всем скопом отправить заместителям, и тут его взгляд зацепился за знакомую фамилию.
«Романович?» – заинтересовавшись, с чего вдруг начинающий оперативник попал в сводки важнейшей информации по Центральному управлению, он развернул доклад на весь экран стационарного ридера и, ухватив его суть, грохнул кулаком по столу.
– Вот недоумок! Какого хаоса он вытворяет? – рявкнул он. – Зря я не послушался Кардо, а ведь он говорил, что от парня будут проблемы.
Когда директор Внешней разведки слегка успокоился, и у него пропало желание оторвать голову своему протеже, он нажал на кнопку вызова службы адъютантов, членов которой он отбирал лично, и распорядился арестовать Романовича, как только тот вернётся с задания.
***
При виде двух мужчин, шагнувших к нему, как только он вышел из челнока, Ласло сразу всё понял и не стал сопротивляться. Разоруженного и закованного в наручники его подвели к малотоннажной яхте, у которой их ожидала изящная молодая женщина, одетая во всё чёрное. Шляпка с довольно широкими полями не давала разглядеть её лицо, но было в ней нечто такое, отчего он сразу же окрестил её Чёрной вдовой.
Вместе с охранниками женщина поднялась на борт звездолёта и когда они зафиксировали его в кресле, повелительным жестом отправила их вон.
Они остались вдвоём, но землянин не обольщался хрупкостью своей провожатой. Три с лишним года службы во Внешней разведке не прошли для него даром. Он видел, что женщина его коллега и знал, что справиться с ней будет нелегко.
На деле всё оказалось даже хуже, чем он предполагал. «Чёрная вдова» была не из Внешней разведки, но это нисколько не уменьшало её опасности. Когда она села напротив него и сняла шляпку, на мгновение ему показалось, что это Вайда, но он тут же понял свою ошибку.
– Верно. Я несколько старше своей дочери, – сказала она с холодной улыбкой.
«Чёрт! Только этого ещё не хватало! Сначала был отец Русалочки, а теперь нарисовалась мать Вайды», – сердито подумал Ласло, и смерил женщину недобрым взглядом.
– Вижу, племя мнемосов по-прежнему крутится около меня. Мадам, не подскажете, что вам нужно, чтобы я понапрасну не ломал себе голову?
– Можете называть меня Латиссой, но прозвище тоже подойдёт, – сказала она, и на её лице промелькнуло любопытство. – Кто такая Чёрная вдова?.. А! Паучиха, поедающая своих самцов. Забавно. Знаете, иногда встречаются такие самцы, которых при всём желании не съешь, – заметила она, явно настроенная поболтать.
– Остаётся лишь надеяться, что я один из тех, кем вы подавитесь.
В ответ на его выпад мнемонийка неожиданно хихикнула, и ледяная маска на её лице вдруг уступила место открытости. В этот момент она была настолько неотличима от своей дочери, что Ласло не выдержал и прикрыл глаза. «Любовь ампутировали, а боль осталась», – угрюмо подумал он.
– Простите, я не знала, что дочь оставила такой заметный след в вашей душе, – заметила Латисса и потянулась к сумочке. Она достала конфету, страшно дорогую, судя по фантику, и, по-детски болтая ногами, спросила: – Так из-за чего вы расстались с Вайдой?
– Трудно сказать. Да и нет смысла ворошить прошлое. Что было, то уже быльём поросло, – ответил Ласло не настроенный откровенничать с матерью своей бывшей пассии, а затем спросил, из-за чего его арестовали.
– За излишнее любопытство к чему не следует. Теперь ваша очередь, скажите, на кого вы работаете.
Ещё не отошедший от задания, где было много подлостей и стрельбы, причём не всегда по тем, кто это заслужил, Ласло с трудом подавил растущее раздражение. Ему совсем не хотелось вникать в тонкости игры мнемонийки, вздумавшей изображать из себя малолетку. Адреналин, вызванный арестом, уже иссяк, и на него накатила усталость. Вместо пикировки с опасной собеседницей он с удовольствием поспал бы пару часов, но не мог позволить себе расслабиться – это дало бы ей возможность беспрепятственно рыться у него в мозгах. Что ещё хуже, при желании она могла перетряхнуть их содержимое, как однажды это сделала Вайда, а затем мальчишка мнемос на Кшансэ.
– С прискорбием вынужден признаться, что работаю только на себя, – буркнул он и нехотя пояснил: – Я искал одного типа. Хотел спросить, что он знает о гибели Аэлитмиррани-даами-Ррнари, приёмной дочери Дарирров.
– И только?
– Вот именно и только. Вы же мнемонийка, проверьте, если не верите, только не лезьте ко мне в мозги.
– Не волнуйтесь, мне достаточно вашего эмоционального фона, – пообещала Латисса.
Пока она его проверяла, Ласло не сводил с неё глаз. Мать Вайды его удивляла. Отчего-то у него возникло ощущение, что она не играет, и в ней действительно уживаются двое – маленькая девочка и взрослая женщина. Слишком уж резки и нелепы были переходы от одной личности к другой, к тому же не было никакого смысла в такой игре.
Знакомый с последствиями аппаратной амнезии, применяемой во Внешней разведке, и возможностью мозгового дубляжа, лично им опробованного на Кшансэ, он догадался, что произошло.
– Отчего у вас возникло раздвоение личности? – полюбопытствовал он.
– Несчастный случай. Неужели так заметно? – огорчилась мнемонийка.
– Да, – ответил он и, улыбнувшись, спросил гораздо мягче: – Скажите, Латисса, сколько лет вашей второй личности?
– Почти четыре, – сообщила она с непосредственностью ребёнка и, подавшись к нему, добавила заговорщицким тоном: – Только, чур, никому не говорите, а то большая Латисса вас убьёт!
– Хорошо. Постараюсь её не огорчать.
– Ты мне нравишься. Можешь называть меня Лати, как это делает папочка.
– Хорошо, – согласился Ласло и тут же спросил, кто её отец.
С лица мнемонийки мгновенно пропало невинное детское выражение.
– Осторожней, Романович! Имейте в виду, ответы на некоторые вопросы иногда равносильны смертному приговору, – предупредила она ровным тоном и положила нога на ногу.
Это снова была «Чёрная вдова» во всей своей смертельной красе – беспощадная, умная и решительная.
– Простите, Латисса! Я знаю, было не слишком умно с моей стороны расспрашивать вас о семье, – проговорил Ласло с покаянным видом. – Скажите, а вы что-нибудь знаете о смерти Аэлитмиррани-даами-Ррнари? – спросил он, хотя чувствовал, что ступает по тонкому льду.
– Знаю, – ответила она.
Молчание затянулось, и он не выдержал:
– Пожалуйста, расскажите, что знаете!
– Ну зачем же рассказывать, когда можно увидеть всё своими глазами? – сказала мнемонийка и раскрыла ладонь.
С невнятным возгласом Ласло рванул наручники, прикреплённые к креслу, но не сумел дотянуться до кристалла с записью.
– Издеваетесь? – осведомился он дрожащим от гнева голосом.
– Извините, не могла удержаться. – Латисса взяла его за запястье левой руки, и сама вложила кристалл в гнездо наручного ридера. – Смотрите и наслаждайтесь, – сказала она с насмешливой улыбкой на лице.
При помощи ИНС Ласло включил воспроизведение и перед ним соткался экран, который почему-то работал в режиме немого кино. При виде Аэлиты, живой и здоровой, у него навернулись слёзы на глазах. «Ну здравствуй, малышка! Не представляешь, как я рад тебя видеть!» – прошептал он, не замечая пристального внимания мнемонийки.
Запись начиналась с показа того, как Аэлита идёт по орбитальной станции на Рамбо, которую он знал до мельчайших подробностей. Звёздная кошка с кем-то разговаривала по видеофону и по тому, как она слегка скалила зубы, Ласло видел, что собеседник ей не нравится. Когда неприятный разговор закончился, на её круглом личике появилось нескрываемое облегчение. Остановившись, она со шкодным видом оглянулась по сторонам и от души прошлась когтями по стволу ближайшего дерева. Видимо, зелёная декорация как-то отреагировала, и она с шипением отпрянула прочь. При виде служащего станции звёздная кошка спрятала руки за спину и с независимым видом двинулась дальше.
«Ах ты, разбойница! – улыбнулся Ласло. – Меня ругала, а сама что вытворяешь? Твоё счастье, что тебя не оштрафовали за порчу имущества компании».
В следующий раз Аэлиту показали уже на борту «Птицы удачи». С сосредоточенным видом она просматривала внутренние записи корабля, а затем включила архив и, подперев голову ладонями, уставилась на экран, где замелькали кадры, на которых постоянно присутствовала его физиономия.
«Малыш, я тоже по тебе скучаю!» – прошептал Ласло, и к его глазам снова подступили слёзы.
Вдруг звёздная кошка насторожилась и повернула голову в направлении выхода. Скользнув вниз, она спряталась за пультом и протянула руку к отделению, где у неё хранилось оружие. Дверь открылась, и в капитанскую рубку вошёл кто-то невидимый в комбинезоне-хамелеоне. Противник был не один и борьба не затянулась.
Дальше было показано самое страшное. Камера двинулась прочь, не выпуская из кадра Аэлиту. Связанная специальной лентой, из которой было невозможно самостоятельно выпутаться, она каталась по полу в тщетной попытке освободиться от заряда взрывчатки, примотанной ей прямо на грудь. Оператор взял крупным планом её лицо и Ласло задохнулся от охватившего его горя и ненависти. Затем был показан взрыв «Птицы удачи» и паника на орбитальной станции, но он уже ничего не видел, перед ним неотступно стояло лицо Аэлиты, искажённое яростью и смертельным ужасом.
– Кто это сделал? – прорычал землянин и с неимоверной силой рванулся из наручников. – Это ты убила Аэлиту?.. Говори, сука! Я всё равно тебя убью!
Под влиянием потрясения его дар снова проснулся и сознание Ласло раздвоилось. Перед его внутренним взором поплыла череда картин – места, в каких он никогда не бывал; странные существа, с которыми он никогда не встречался; множество лиц, глядящих на него с широкой палитрой чувств – от самой нежной любви до зубодробительной ненависти. И среди этой мешанины чужих образов частым рефреном шли два лица. Одно из них было ему хорошо знакомо. Правда, Ирвинг здесь выглядел гораздо моложе, чем помнил его Ласло. Другого типа он не знал, но судя по схожести черт лица, это был родственник мнемонийки. Вайда тоже промелькнула несколько раз, в основном, в образе маленькой девочки, которая всё время плакала.
«Так и знал, что эта дурочка не только жуткая прилипала, но и плакса», – подумал Ласло.
Стоило ему отвлечься и мнемонийка, захваченная врасплох, вышвырнула его из своих воспоминаний. Это было крайне неприятно, но оно того стоило. Он успел многое подглядеть и, самое главное, теперь он знал, кто убил Аэлиту. Поскольку его провожатая не имела к этому непосредственного отношения, к нему вернулся прежний миролюбивый настрой.
– Прощу прощения, Латисса. Если бы я знал, кем вы приходитесь Ирвингу, я бы никогда на вас не подумал. Как пресловутая жена цезаря, вы были бы вне подозрений.
Мнемонийка, ещё не пришедшая в себя после грубого вторжения в её глубинные слои мозга, зябко передёрнула плечами.
– Вы глупец, – заметила она с сарказмом.
– Поверьте, я его не идеализирую. Но вряд ли глава Внешней разведки пошёл бы на такое грязное убийство и вдобавок оставил компрометирующую его запись.
– Это да, – признала Латисса и отголоском нежности по её губам скользнула слабая улыбка. – Если уж на то пошло, Марио до последнего старается не идти против собственных принципов. Вот только в чём они заключаются, знает только он один.
– Да, он не простой товарищ. Мне ли не знать?
И в самом деле, у Ласло до сих пор не укладывалось в голове, что весёлый заводной толстяк и грозный директор Внешней разведки, которого все боялись, как огня, это одно и то же лицо.
В свете открывшихся деталей, ему было не с руки ссориться с женой Ирвинга, и всё же он спросил:
– Убийство Аэлиты дело рук Киргона, главы племени мнемосов? – Когда она не ответила, он утвердительно кивнул. – Значит, я всё правильно понял.
По лицу Латиссы пробежала тень. Она ненавидела отца и тем не менее сказала правду:
– Ваша подружка погибла случайно. Она не вовремя прилетела на свой корабль.
– Знаю! – Ласло горько усмехнулся. – Мнемосы никогда не оставляют после себя живых свидетелей. Не так ли?
– Если уж на то пошло, то вы тоже мнемос, – заступилась женщина за своё племя, верность которому в их культуре стояла на первом месте. – Ваш дар силён и хотя он в зачаточном состоянии его ещё можно развить. Правда, лучшее время для учёбы уже упущено и на полную мощность он уже никогда не заработает.
– Я не рвусь стать одним из вас.
– Берегитесь! Киргон, не даст вам выбора, если узнает, что у вас есть дар.
Ласло фыркнул.
– Наплевать! Ему никогда меня не сломить.
– Не будьте столь самонадеянны, – предостерегла его Латисса. – Если он нацелится на вас, он отыщет ваше слабое место, и вы всё равно будете вынуждены сдаться. – После некоторого раздумья она добавила: – Мой вам добрый совет, не артачьтесь и примите то, что вам предложит Марио. Вы ему нравитесь. Иначе он не стал бы вытаскивать вас из передряги, в которую вы угодили.
– Хотите сказать, что это липовый арест? – осведомился Ласло.
– Это зависит от вашего решения, – уклонилась Латисса от ответа, и он уверился, что его везут куда угодно, но только не на допрос в одну из тюрем Внешней разведки.
– Хорошо, я подумаю, – ответил он с улыбкой.
Теперь, когда цель была достигнута, его внутреннее беспокойство улеглось. Он оглядел сидящую перед ним женщину и с неожиданной игривостью подумал, что Вайда сильно проигрывает матери, и будь она больше на неё похожа, возможно, он никогда бы с ней не расстался. Зевнув, он проговорил:
– Латисса, вы уже знаете, что я глупец. Скажите, что вы никогда не перекраиваете чужие мозги, во всяком случае, в личных целях, и я вам поверю.
– Спите и ни о чём не беспокойтесь. В конце концов, мы с вами не чужие люди, – ответила мнемонийка и с лёгкой улыбкой добавила: – Однажды вы убедитесь, что у нас с дочерью гораздо больше сходства, чем вам кажется.
«Чур, меня! Только Вайды мне не хватало для полного счастья! Надеюсь, судьба будет милостива, и мы с ней больше никогда не увидимся, – подумал Ласло и закрыл глаза.
Спать в присутствии мнемонийки было по-прежнему рискованно, но он надеялся, что она сдержит своё слово. Да и маленький страж, прячущийся у него на груди, придавал ему уверенности. Он знал, что Федька его не подведёт, конечно, если сумеет распознать опасность, с чем у вадсайского телепата иногда возникали проблемы, и потому на него нельзя было положиться на все сто процентов.