День
Путь держали сначала на вокзал, или на станцию переходов, как сказали бы местные. Там, долго перебирая толстыми пальцами справочник, необъятных размеров тетка с зычным голосом выкрикнула в окошко:
- Рядом – нет! Только на Полях есть три места! Поедете?
- Поедем, - смиренно отвечала Оксана Федоровна.
Выбора у нее не оставалось, оставалось только опасение, успеют ли на другой конец города до наступления ночи. Опасения ее, правда, были резонны — тех денег, что дали им дьякон Игумений и матушка Наталья, хватило бы только на общественный транспорт. До вокзала они дошли пешком и потратили полдня.
Отслюнявив три билетика на ночевку – один, синий, взрослый, и два, красных, детских, тетка из окошка передала их Оксане Федоровне. Чтобы передать билеты, ей нужно было встать со своего места – руки не дотягивались, ей мешал огромный, невозможных размеров живот. При этом грудь колыхалась, выпрыгивая из декольте ее ярко-малинового платья, а пластмассовые шарики бус стукались друг о дружку.
Если бы можно было определить происхождение этой женщины, то она была явно не дневной, а ночной. Типичный выходец из ночи, а может, умеет оборачиваться в жабу, предположила Надюша. Она стала замечать, что стала делать какие-то новые умозаключения. Не свойственные ей выводы, которые никак не могла осмыслить восьмилетняя девочка. Ее сознание накапливало все, что она видела, слышала, чувствовала, с геометрической прогрессией, позволяя оперировать информацией так, как она пожелает.
- Это твоя новая способность. Ты будешь многое узнавать и запоминать, - тихо произнесла мама, когда они вышли из здания вокзала.
- Почему тихо? - Спросила Надюша, и сама же ответила на свой вопрос, - хм, мне кажется, она что-то недоговаривала, когда рассказывала, какой тут днем рай…
- Возможно, возможно, - сказала Оксана Федоровна, и повела детей на остановку автобуса.
Людей в салоне было мало. Люди, в основном, ходили пешком, а там, где это было непозволительно далеко и дорого, устраивались работать через Интернет, хоть он в силу своей опасности (из-за связи с электричеством) уже уходил на второй план как нечто устаревшее. Оплата за проезд была воистину зверской: цены на булочки в ларьке у остановки отличались на порядок. Это немудрено, подумала Надюша, когда наступает ночь, люди готовы отдать любые деньги, лишь бы добраться до дома. Власти нагло пользовались этим и устроили полный беспредел. Зато на улицах оказалось много велосипедистов, которые могли подсадить и подвезти желающих «за бесплатно», если им, разумеется, по пути.
Их новый ночлег расположился у окраины города, где не было видно ни одного даже трехэтажного дома, а повсюду виднелись Поля – некогда засеваемые, а теперь пустые, заброшенные, с размытой жижей вместо земли. «Эти Поля надо было переименовать в Болота», подумала Надюша.
Хозяйка — радушная женщина средних лет, светловолосая, в бежевом спортивном костюме, открыла дверь.
- Здравствуйте, мне уже сказали о вашем приходе, из Управления Вокзала звонили, – принимая билетики на ночевку, проговорила она, - только у нас условия тут - не самые лучшие. На ночь перебираемся в Общий, туда путь не простой, вам с детьми тяжеловато будет, но я помогу. Сами–то мы – одноэтажные. — Она с грустью развела руками. — У нас никаких вариантов нет, оставаться тут.
Что такое Общий – пришлось узнать довольно скоро. Надюше стало не по себе от того, что она увидела, потому что Общим местом ночлега был темный подвал. Вел туда спуск на канате, который перемещался механически. Канат имел два узла, за них надо было держаться: за верхний – руками, за нижний — ногами. Первой пошла девочка из соседнего дома, затем вся ее семья, затем Надюша, затем хозяйка дома, прихватив на руки Игорька. Игорек боялся и плакал, а Надюша успокаивала его.
- Мама сейчас, она следом за нами. Не плачь, малыш! Мама вон там, видишь? … Мама! Прыгай сюда! Мама! Ээээй, мааама!
Из глаз полились слезы. Надюша услышала хлопок закрывшегося люка. Первые секунды ее слух резала тишина. В полной темноте был слышен шум надвигающейся воды, а мамы все не было.
- Она сейчас спускается по резервному канату, через второй отсек, - сказала хозяйка, чиркнув спичкой. Где-то в стороне раздался хлопок об землю, и в свете зажженного огонька появилась Оксана Федоровна.
- Заел канат. Ничего, норма.
Ночевали тут же, вразвалку, на полу. Дети спали, прикасаясь друг к другу спинами, и Надюша грела плечи братика руками, свернувшись в комочек. Надюша спала чутко, даже заметила, когда мама ночью встала и куда-то пошла. А утром все стало меняться.
Первым делом она заметила, что Игорь уже повзрослел. Если он уснул трехлетним ребенком, полненьким, кудрявым, с конфетно-пахнущей макушкой, то проснулся он взрослее года на три-четыре. Сестра с волнением потирала глаза, спросонья пытаясь понять, не спит ли она еще? Сама же Надюша оставалась прежней, и не знала, означает ли взросление Игоря его скорейший переход, и станет ли сама расти быстрее вслед за ним. Мамы кругом не было.
Когда всех-всех людей на канатах подняли наверх, соседи разошлись по своим домам, а гостей усадили вокруг хозяйкиного большого стола, Надюша, с гордостью глядя на брата, все думала, а не станет ли он звать маму и скучать за ней, вот сейчас, вот теперь? Она понимала, что теперь у них будет все по-новому. Игорек не просто так вырос за одну ночь. Так было для чего-то нужно. Грусти в душе, как ни странно, не было.
Хозяйка, наливая детям в фарфоровые чашки зеленый чай, как-то особенно, с печалью, посмотрела сначала на Надюшу, потом на Игоря, и начала рассказывать:
- Ваша мама не просто так вчера опоздала со спуском. Это был знак. У нее случился обратный переход. Она могла бы остаться там, наверху, но не стала вас пугать, и решила уснуть рядом.
- Почему она не попрощалась? – расплакался Игорь.
Он тихо вытирал слезы, а Надя уставилась в чашку.
- Потому что она вернется.
- Как вернется? – Непонимающе спросил Игорь.
- Потому что мы здесь … хм… - Надюша замялась, - мы здесь, понимаешь, не жили раньше. Как так сказать, коротко. Ты просто был маленький… Когда попал сюда, а я помню.
- Она вернется, - проговорила хозяйка, - если вы вернетесь обратно в то самое время, когда она не успеет стать совсем маленькой. Маленькой настолько, что сможет вас забыть. Тут время идет иначе. Но там… Время у вас еще есть. Правда, вам тоже нужен обратный переход. Мы – местные – этого не делаем, потому что нам не позволено. Но чтобы вы попали к себе, надо все про это узнать… Где же это, - сказала она, листая крошечную зеленую записную книжку.
В клетке, в углу, под самым потолком, ворковали несколько жемчужно-белых голубей. Только сейчас Надюша заметила, что это вовсе не птицы за окном, а голуби хозяйки шепчут-рассказывают свои дивные песенки.
- Андерсен, милый, пойди сюда, - обратилась хозяйка к одному из них, и послушная птица села к ней на палец.
Хозяйка составила короткую записку и прикрепила на лапку Андерсена. Он с гордым выражением заворковал, важничая и выпячивая грудь.
- Ладно, да будет тебе! Ох, какой важный, - улыбнулась хозяйка.
– Лети уже. — И выпустила Андерсена в форточку. Лучи райского солнца сияли, играя на его жемчужных перьях. Через миг Андерсен превратился в точку, и потом вовсе исчез из вида.
- Вашу ситуацию я коротко описала одному знающему человеку. Он даст вам совет.
- Кто этот человек? – спросил Игорек.
- Как вам сказать… Кто-то, кто уже совершал переходы, и не раз.
С этими словами она отвернулась и начала переставлять кастрюли на полках, дав понять, что разговор окончен.
Надюша и Игорек вышли погулять. Солнце «сожгло» и убило всех клопов и микробов, но кое-где под ногами были разбросаны мусорные бумажки, огрызки, пакеты и иногда – обувь, вероятно, вымытая из чьих-то незакрытых дверей или окон.
- Скажи, разве у нас – не так же? – спросил Игорек, подняв подбородок кверху. – Тот же мусор, все то же, тьфу…
- Ну, насчет того, там или не там, это еще не известно. Но выглядит все точно так же.
- Так как мы попали сюда?
Игорек достал яблоко из кармана, старательно вытер его об свитер и разломил пополам.
- Мы были, то есть ты был, еще ребенком… Мама – совсем не умела читать мысли. Я – не умела приобретать знания и умножать их. Ты – ты не умел быстро расти. Хотя, может, это еще не все, и всплывает что-то новое… Мы сели в такси и не доехали до больницы. Там случилось что-то, что местные называют «переход»… А ты хоть что-то помнишь? Из прошлого, как мы жили?
- Дом, комнаты, как игрались, конечно, все помню… Двор… Лестницу и перила, вымазанные жвачкой.
- Угу. Нам теперь надо успеть обратно, пока мама там, - Надя кивнула головой вбок, - не стала совсем маленькой. О, там много всего надо рассказывать. Иди, присядем, - она указала на вырванное водоворотом дерево, лежащее поперек чьих-то ворот.
Жгучее солнце слепило глаза и щекотало нос.