Так вот вы где…
…
Поднимите мне веки, я вас не вижу. Я не вижу своей страны, не вижу людей ее, и мне не понять, от чего они так громко кричат. В их бессмысленном, но оглушительном вое мне чудится что-то до боли родное…
Поднимите мне веки, я хочу это видеть.
…
Передо мной я вижу народ свой, весь свой род до последнего колена. Они зовут меня туда, где моя страна станет сильной, и ее танки пройдут железным строем от моря до моря. Они зовут меня в край вечной смерти.
Они говорят, и их голос срывается на крик, что за ними правда. Что наша страна должна быть огромной, и силы ее безмерны. Что она создана править соседями, потому что те не в силах жить сами.
Они говорят, что ради этой великой цели им ничего не жалко. И что они готовы любить каждого, кто приведет к ней. Неважно, сколько денег он украл, и сколько мирных домов взорвали ради его победы.
Они говорят, что любят родину. Они говорят, что ее враги должны умереть. Враги, это те, кто ее не любит, или любит иначе. Они говорят, что так выражается их безмерная и искренняя любовь к стране.
Но судя по тому, как громко они кричат, они не верят в собственные слова. И чем меньше веры, тем больше крик. Потому что им надо заглушить сомнения и страх. Для этого приходится голосить все громче.
Но я не верю им, и не пойду с ними.
…
Перед собой я вижу лучших и умнейших людей своей страны, вижу гордость и честь своего народа. Тех, кто зовет себя русской интеллигенцией, вершителей дум и бескомпромиссных создателей смыслов.
Вижу род их, весь до последнего колена. Вижу, как дети безродных крестьян и прислуги, выбравшись в город бесцельно бродят, не ведая ни кто они, ни для чего рука страны сорвала их с насиженных мест.
Вижу, как они стройными рядами слушают лекции в своих университетах, а по ночам строчат доносы на учителей и соседей. Вижу, как они занимают квартиры и кафедры тех, кого превратили в лагерную пыль.
Вижу, как дети наследуют им, а тем их дети, и дети детей. И как из колена в колено растет среди них эта страшная зависть, и подлость, и прикрытая высоким слогом корысть. Вижу, как они учат нас жить честно.
Но судя по тому, как дрожат их колени, они не верят в свои слова. И от того так скоро бегут лобзать властную руку, что призовет их. Потому все их высокие слова и смыслы не имеют никакого отношения к жизни.
Так что я не стану их слушать, и не пойду с ними.
…
Я вглядываюсь вдаль из-под поднятых век. Я вижу мир, прекрасный и полный, весь сверкающий и яркий ослепительный шар земли. Я зрю сквозь поверхность, скалы и песок, до самых глубин раскаленного ядра.
Но я не вижу своей страны. Я не вижу на этом прекрасном и завораживающем шаре такой вещи как страна. Я не вижу на нем ни одной границы, за вычетом причудливой черты, отделившей сушу от моря.
Я знаю, что на этом огромном и прекрасном алмазе, что несется сквозь бездну времен, нет ни одной проведенной богом стены. Нет ни одной границы, ни одного забора, и ни одной контрольно-следовой полосы.
Я знаю, что все это придумали люди. Знаю и вижу, что все это в их головах. В их головах, переполненных страхом и ненавистью, в головах, заполненных мифами… Мифами, ждущими от них новых невинных жертв.
Я знаю, и вижу это по выражению их лиц, что они не поверят мне. Так же, как не верили тем, кто говорил это на протяжении многих веков. Так, как не верят себе, потому что все это давно известно и без меня.
Я знаю, что им не помочь, и не пойду к ним.
…
Теперь я видел достаточно. Я видел многое, и познал все, что хотел узнать. Все, что на самом деле хотели сказать мне эти люди, даже когда говорили совсем другие слова. Все, что вы так искусно скрывали от себя.
Закройте мне веки. И живите как умеете.
…
А теперь, можете рассказать мне о своих оскорбленных чувствах…
…