Она проснулась. Как всегда, Марию окружала темнота. Даже при утреннем свете она не могла увидеть ничего. Весь мир для неё был таким уже очень давно. И ничего нельзя было изменить…
Мария встала на ноги привычным лёгким прыжком. По её виду со стороны нельзя было сказать, что девушка эта давно ничего не может видеть, что девушка эта слепа – настолько все её движения были слаженны и легки, вовсе не похожи на те движения, которые производят те люди, которые потеряли зрение сами, даже спустя много лет после трагедии. Она пригладила свои чёрные волосы с отблеском синего и несколькими седыми прядками, странными для такой молодой девушки. Но так уж сложилось. Эти седые пряди были не случайны – Марии пришлось пережить очень многое, пройти такие испытания жизни, которые не суждены каждому.
Девушка подошла к окну уверенной походкой, открыла его и вдохнула в лёгкие воздух – озона в нём было явно маловато: её окно выходило на аллею, а за этой аллеей проходило шоссе. Аллея не спасала от выхлопов бензина, хотя и должна была это делать. Но это было всё равно для Марии – её не столь волновало то, чем она дышит – её больше волновало то, как она дышит. Всею грудью она вдыхала воздух – и он казался ей воздухом свободы. Он словно возвращал в прежнюю жизнь, когда Мария могла выйти на сцену и закружиться в ослепительном вихре танца, сметая на своём пути все препятствия, одним лишь поворотом ноги вызывая поворот судьбы человека. Счастливое было время.… На месте теперешней Марии можно было увидеть тогда балерину, такую лёгкую и воздушную, что не верилось, что та ходит по земле рядом, говорит, и тем более может всегда предложить свою помощь. Мария была примой одного из очень известных театров, её звали второй Анной Павловой…
В детстве Мария часто мечтала стать балериной, чтобы парить в воздухе, как птица, чтобы взлетать выше облаков. Придя в балетную школу, она была встречена насмешками и издевательствами своих одноклассниц, но, в то же время, всё в ней было настолько гармонично, что и тяжёлые тренировки, и издевательства её одноклассниц она преодолевала с лёгкостью.… Вскоре её учителя по балету заметили, что у них появилась новая звёздочка – маленькая Мария выдавала непревзойдённые результаты. Но учителя поступили неправильно – им было бы лучше молчать, ничего не говорить про неё её и так не очень любящим одноклассницам, но одна из них как-то на занятии сказала, что лучше Марии никто никогда не будет танцевать, и что Марию ждёт великое будущее. Естественно, Марию невзлюбили ещё больше. Простая детская зависть стала превращаться в нечто большее. А Мария ничего не знала ещё об этом. Всё для неё казалось радужным, и все её одноклассницы, когда они издевались над ней, казались ей милыми шутницами. Неудачи порождали в них не столь много боли, сколько зависти и ненависти. Однажды Марию встретили после уроков те же девушки и устроили её «тёмную», как говорили преподаватели. Мария была избита, даже не успев защититься от своих соперниц.… Очнулась она уже в больнице. Рядом были не только её родители, но и учителя. Все волновались за неё. «Скажите, я правда танцую ужасно?» - спросила Мария, едва открыв глаза. Из столпившейся кучки людей вышел старенький балетмейстер и сказал: «Неправда. Ты танцуешь божественно». «Зачем же они напали на меня?» - спросила девочка. « Зависть, девочка. Зависть – худший из пороков человечества... Танцуй. Не обращай внимания на тех, кто идёт против тебя – они лишь злые завистники. Больше на тебя никто и никогда не нападёт, ты будешь заниматься индивидуально», - сказал старик.
С Марией стали заниматься лучшие учителя балета. И результаты не заставили себя ждать. Но никто, кроме её матери, не знал о том, что девочка понесла после этого значительную потерю – её зрение было под опасностью. Но пока всё шло хорошо, и Мария даже не чувствовала ничего. Она видела всё так чётко, как потом возжелает увидеть мир снова и снова. Яркие цвета били фонтанами в её жизни. И вот – первые выступления в других городах, гастроли, сначала местного значения, потом регионального, и, наконец, всемирного. Она шла к своей цели, несмотря ни на что, и помнила слова своего старого учителя – не бояться ничего, кроме самой себя. Она знала, что мир ждёт её.
Но, в один прекрасный день, всё в её жизни резко изменилось. На репетиции «Жизели» она упала. И довольно больно упала. Всё в её глазах словно помутилось, свет потерял её на некоторое время, но Мария встала и продолжила репетицию. Дома ей не было плохо, и она решила, что всё это – невинная травма, из-за которой нечего и беспокоиться, каких у неё было миллион и больше. Но дело было намного серьёзнее. С каждой репетицией она теряла какую-то часть зрения. Но премьере Мария еле как оттанцевала первую партию и упала на сцене. Все бросились к ней. Кто-то вызвал скорую помощь. И прозвучали роковые слова – она больше никогда не будет видеть…
С тех пор всё было так, как и сейчас – Мария, двадцатилетняя балерина без зрения, жила одна, даже без родителей, что скончались ещё до потери зрения Марией…
Мария чувствовала, что в этот день с ней случится что-то иное, странное, и в то же время прекрасное. День шёл как обычно. Она всё сделала – позавтракала, позвонила в службу доставки, попросила, чтобы ей привезли продукты.… И снова подошла к окну. Что-то тянуло её туда.
- Эй, красавица! – раздался голос молодого мужчины.
- Что? – неожиданно весело ответила Мария, хотя никогда не говорила с незнакомцами.
- Что ты сидишь всё одна да одна? Спустилась бы ко мне, поговорили бы?! – спросил голос.
По голосу Мария научилась многое определять: внешность, характер человека… Она словно была рождена для такой бессветной жизни. А голос был хорошим. Он мог принадлежать только человеку лет двадцати пяти, с русыми волосами и голубыми глазами, с характером человека жизнелюбивого, но в меру осторожного.
- Так ты спустишься? Или мне ещё долго видеть твоё прекрасное грустное лицо? – спросил тот же голос. – Не бойся меня, я Алекс!
Он произнёс это таким тоном, как будто сказал: «Не бойся меня, я врач!». От этого Мария рассмеялась так, как не смеялась уже давно.
- Ладно, иду! – крикнула она в пространство, которое по-прежнему хранило темноту.
Спустившись с лестницы собственного дома, в котором она жила совсем одна, не испугавшись того, что она совсем и не знает Алекса, Мария вышла на улицу. Боже, как давно она не была там! Вовсе не потому, что не могла – не хотелось. Приятный ветер пахнул в её лицо, обёщая перемены в жизни – она помнила этот ветер, эти ощущения были ей знакомы. Всё словно происходило второй раз в её жизни.
- Привет, - сказал голос Алекса.
- Привет, - отозвалась она. – А что же ты сидишь здесь и не идешь куда-нибудь ещё?
- Скучно, - сказал становящийся знакомым голос, и в нём ей почудились нотки грусти.
- Отчего бы это? – сказала она. – Тебе хорошо, разве не так?
- Нет, не так, - сказал грустнее Алекс. – Я несчастен – у меня уже двое суток нет денег на то, чтобы просто поесть.
- Почему? – спросила Мария. Она думала – она не могла ошибиться в этом голосе, он был хорошим человеком, а вовсе не деградировавшим типом, не способным добыть себе денег честным путём.
- Я – бывший студент, - сказал Алекс. – Меня исключили три дня назад. Узнав об этом, мать просто выгнала меня из дома.
- Что же ты натворил? – воскликнула Мария.
- Правильно говорят – не делай другим добра, не получишь зла, - отозвался голос Алекса. – Я заступился за девушку, над которой издевались парни из нашего института. А потом пришёл в институт, и … мне сказали, что я исключён…
- Ты правильно поступил, - сказала Мария. Они всё шли и шли. Это было так приятно для Марии – она уже давно не хотела вот так вот пройтись, вдыхая воздух полной грудью. – Слушай, а где это мы? – сказала Мария, внезапно ощутившая, что находится не около ставшего родным дома.
- Глупышка, мы отошли совсем немного от твоего дома, - рассмеялся Алекс.
- Правда? Насколько недалеко? – поинтересовалась Мария.
- Всего-то на два квартала. Разве ты не видишь? Какая ты смешная… - сказал Алекс.
- Я… не смешная, я слепая, - сказала Мария и отвернулась от него.
- Действительно? Тогда прости. Может, ты хочешь обратно? Пойдём, я провожу тебя, - сказал Алекс и взял её за руку.
Одного прикосновения стало достаточно, чтобы эти руки не рассоединились ещё очень долго.
Прошло десять лет. Мария и Алекс не расставались. Всё в их жизни было таким, каким они представляли себе еще только в начале этого пути. Детей у них так и не родилось – Мария почему-то, всё время, забеременев, теряла ребёнка. Мать Алекса, видя всё это, томилась в ожидании вместе с супругами. Так было первые пять лет. А потом Мария смирилась, свыклась с тем, что детей нет, и стала жить обычной жизнью.
Алекс работал журналистом-международником. В последние годы его редко посылали в другие страны, но раньше он был довольно востребован.
Мария же так и сидела дома. Что могла сделать слепая девушка? Тем более что ничего Алекс от неё и не требовал – он лелеял её, как малое дитя, оберегая её от всего, что только происходило вне дома. Никогда ранее такой заботы Мария не получала, и все эти годы она будто отдыхала, но не позволяла себе начинать капризы. Тихая, скромная, она ходила по дому, в котором они жили вместе, думая о чём-то своём. В последние два года она пыталась писать стихи, рассказы, в которых в основном говорилось о смысле жизни – но что-то не получалось. И она снова бросала всё и часами сидела у окна, погружённая в думы.
В командировку Алекс поехал абсолютно расстроенным, так как его сместили с только что занятой должности, да и Мария приболела, а ехать надо было. Вскоре Марии, всё ещё так и не выздоровевшей, пришло письмо, в котором она услышала страшные слова – Алекса больше нет, он погиб, когда делал репортаж про теракт. И что-то сломалось в ней – на похоронах Алекса она была такой погружённой в себя, что невозможно было понять, из-за чего она и плачет.
Придя домой, Мария села у открытого окна и задумалась – для чего она живёт? Что она может сделать, если не может помочь даже самым близким своим людям? Что для неё значит вся эта жизнь? Почему она потеряла Алекса, как и потеряла своё зрение? Почему? Она ни разу не видела его, она помнила только его голос, только прикосновение его руки.… А теперь не будет даже и этого! Как так это могло произойти?! Почему?!
Слёзы безмолвно текли по её щекам. В комнатах суетились какие-то люди – это она слышала по шагам. Звучали тихие речи в честь Алекса. Она не могла это перенести. Потеряв Алекса, она потеряла всё, что только и было у неё в этой жизни.
Мария медленно поднялась. Голова горела, щёки горели. Всё внутри тоже горело. «Зачем жить, когда я не приношу никому пользы? Зачем мне всё это? Зачем?» - в последний раз подумала она и поднялась наощупь на такой знакомый, шероховатый от старенькой краски подоконник. Она спустила ноги и вновь почувствовала свободу – такую же, как и в тот день, когда встретила Алекса. И полетела…
Полёт её был грациозен. Как много лет тому назад, она взлетела, как взлетала на сцене. Полёт её покорил сердца тех, кто видел это. И не сразу люди поняли, что умер человек, и что душа его не вышла из полёта, а полетела всё дальше…
13.11.2006