ГЛАВА 6
Дача Розанова находилась на берегу Бисерова озера, стояла отдельно, тыльная сторона участка примыкала к лесу. Разглядеть мое красное автомобильное чудо было довольно легко и пришлось его оставить где-то за километр до дома. Я прошел кромкой леса, периодически озираясь. На озере резвились отдыхающие, откуда-то несло свежим шашлыком, до меня никому не было дела. Жара тянула всех к воде. Я шел и думал: «Только бы ты оказалась дома…»
Мне повезло. Забор был высоким, но не сплошным. Со стороны леса мне удалось разглядеть заднюю сторону дома и участка. Дом по современным меркам был достаточно скромным, но добротным – деревянным и двухэтажным. По центру, на втором этаже даже был небольшой балкончик. Я отметил про себя, что на участке не было никаких грядок. Деревья, беседка, клумба с цветами. Хозяева явно приезжали сюда отдыхать, а не стоять субботу и воскресенье кверху задницей, чтобы в понедельник на работе срочно измерять давление и охать.
Казалось, в доме нет ни души. Я подождал минут десять, а потом, отойдя от забора на небольшое расстояние, набрал номер Юльки. Не буду пересказывать весь наш разговор, поскольку Малышева возмущалась очень громко, а я возмущаться не мог, боясь, что меня услышат. Следователя прокуратуры очень интересовало, почему она должна именно сейчас звонить Бажовой, почему я нахожусь в Купавне, когда я перестану держать ее в неведении и вообще – какого черта все это значит!
- Я прошу только одного, - говорил я почти шепотом, - вызови ее на вечер. Скажи, что хочешь отдать бумаги Розанова. Я все объясню у тебя в кабинете.
После недолгой перепалки, обозвав меня недоделанным Эркюлем Пуаро, Юлия Борисовна все-таки сдалась.
Я озаботился вопросом: если я Эркюль Пуаро, то почему недоделанный? Вернувшись к забору, я приник к щели. Через секунду послышался звонок мобильника.
Слава Богу! Она дома.
Я выдохнул, а вот вдохнуть забыл…
Телефон находился на том самом балкончике второго этажа и, чтобы ответить на звонок, Арине Михайловне пришлось появиться на свет Божий.
Я не слышал, о чем она говорила, да это было уже и не нужно. Наконец-то вдохнув купавинский воздух, я понял, что готовился увидеть нечто подобное, но все же это было неожиданностью.
- Хорошо, я буду у вас ровно в 18-00, - донеслось до меня.
Я взглянул на часы. Времени у меня было достаточно. Я тихонько отошел от забора и двинулся к машине.
Прежде чем сесть в машину, мне пришлось ответить на звонок Макса. Как всегда, недовольным голосом он пробурчал, что основная тяжелая работа всегда достается ему, что он требует увеличения оклада, что он никак не успевает жениться и нарожать детей, а именно такой гений, как он, и должен размножаться.
- А по существу? – спросил я.
- Розанов и Бажова сдавали кровь в разные дни. Он 29-го, а она 30-го мая. Ошибка исключается. Она – его дочь. Одна из медсестер вспомнила, что подписывалась она правой рукой, т.к. сидела на торце стола и подписывать левой ей было бы неудобно.
- Максик, ты – гений! В 18-00 будь у Юльки в прокуратуре.
- И это все?
Я не стал отвечать и отключился.
Двинувшись в обратный путь, я размышлял о занавесе времени. Вот он и приоткрылся. Надеюсь, сегодня вечером откроется совсем. Только, кому от этого легче? Умершим уже все равно, а живущим? У живущих все это вызовет чувство омерзения, а у особо толстокожих только удивление. Мы, конечно, постараемся разобраться во всем до конца, но ничего глобального не произойдет. Заголовки «желтой» прессы пожелтеют уже от времени, а на свете ничего не изменится. И как писал мой любимый Ремарк: «Раскаяние – самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее»
Размышляя и накуриваясь до одури, я не заметил, как доехал до нашей районной прокуратуры.
***
- Может, ты, наконец, объяснишь смысл всех твоих выкрутасов? – Юлия Борисовна возмущенно взирала на меня своими прекрасными карими глазами, - у меня рабочий день скоро закончится.
- Не скоро, - ответил я и полез в ее шкаф.
- Что ты там забыл?
- Полотенце у тебя есть?
- За шкафом висит. А зачем тебе? И что, в конце концов, происходит?
- Я бы тоже хотел это знать, - пробурчал Макс, вваливаясь в кабинет и садясь под кондиционер.
- Простудишься, - заметил я и вышел.
Дойдя до туалета, я открыл кран и убедился, что горячая вода в прокуратуре имеется. Я обильно намочил полотенце. «Надеюсь, остыть не успеет» - промелькнуло у меня в голове.
Вернувшись в кабинет Малышевой, я положил полотенце на полиэтиленовый пакет подальше от кондиционера.
- Как тебе нравится твой, склонный к театральности, напарник? – спросила Юлька у Макса.
- Идиот! – ответил мой друг.
В этот момент в дверь постучали и вошла Бажова. Поздоровавшись, она присела у стола следователя и вопросительно посмотрела на Малышеву. Юлька с Максом вопросительно посмотрели на меня. Мизансцена была готова.
Я внимательно смотрел на Арину Михайловну и пытался уловить хотя бы тень смущения или волнения в ее лице. Ничего этого не было.
- Арина Михайловна, - начал я, - позвольте сегодняшний разговор начать мне. Это продиктовано тем, что вы – актриса, а я, как заметили мои коллеги, склонен к театральности.
Никто не произнес ни слова. Юлька смотрела на меня с ожиданием, Бажова безразлично, а Макс со всей своей пролетарской ненавистью.
- Я начну с вопроса, - продолжил я, - Арина Михайловна, вы хорошо знаете Александра Муранова?
- Естественно, - ответила она хрипло.
- Тогда, может быть, объясните нам, почему он убил Вашего мужа?
Игра была отличной! Широко открытые глаза, подергивание крыльев носа, искривленные губы… Талант, несомненный талант!
- Что?! Да как вы смеете?! Александр ни в чем не повинен! Он уехал рано утром в Питер! Он сейчас там! Вы все сошли с ума! Отец застрелился, узнав о нашем родстве. Чего вам еще надо?!
Я не выдержал и улыбнулся:
- ВАШ отец действительно умер от пулевого ранения в голову. Вся беда в том, что ВАШ отец был мужем Арины Бажовой.
Конечно, нехорошо так поступать с известными актрисами, но… Я взял мокрое полотенце и подошел к Бажовой. Я резко схватил ее за волосы и с силой провел полотенцем по ее лицу. После этого совершил подлинное святотатство – я разорвал верхний край блузки и дернул за бюстгальтер. Последний, естественно, не выдержал.
Поверьте, обычно я так с женщинами не поступаю, но если бы это была женщина…
Я отступил на шаг, мимолетно взглянув на парик, оставшийся в моей левой руке.
В кресле сидело лысое существо, без каких либо вторичных половых признаков женщины. Проверять, имеются ли первичные, я не стал. Посмотрев на вымазанное в гриме лицо и расплывшиеся в разные стороны брови и ресницы, я бросил мокрое полотенце ему на колени:
- Утритесь, творение Пикассо, - я посмотрел на Малышеву, - Юлия Борисовна, позвольте представить вам Александра Владимировича Муранова!
Сказать, что Юлька с Максом ошалели – это ничего не сказать. Я добился эффектного результата и, как всегда в таких случаях, - морального опустошения.
Муранов стер с себя остатки грима и, гневно глядя на меня, произнес совершенно новое слово в русском языке:
- Козел!
- Александр Владимирович, я думаю, что данное слово не употребимо в компании джентльменов.
- Пошел на х…!
- А вот ругаться не стоит. Здесь дама.
Упомянутая дама, наконец-то, пришла в себя и произнесла:
- Кто-нибудь что-нибудь объяснит?
Макс молча встал между Мурановым и окном. Умный мальчик. Я-то уже находился между ним и дверью.
- Перед вами, Юлия Борисовна, человек, совершивший, скорее всего, двойное убийство. Человек, безусловно, талантливый и смелый.
Я закурил и продолжил:
- Перед вами СЫН драматурга Розанова. Выражаясь старорежимным языком – незаконнорожденный. Я не думаю, что нам будут интересны подробности романа Михаила Афанасьевича с Валентиной Михайловной Мурановой из города Мытищи, ныне покойной. В результате этого романа в 1967 году у нее родился сын, которого она назвала Александром, дав почему-то отчество – Владимирович. Видимо, из гордости…
- Вот только мать не трогай, сука! – тихо произнес Муранов, глядя куда-то в пол.
Также тихо я ему ответил:
- Молчи, подонок! Ты даже на похороны ее не пришел. Или ты там был в образе Арины Бажовой?
Ответом меня не удостоили. Я продолжил:
- В раннем возрасте мальчик заболел очень странной болезнью – алопецией. Помнишь, Макс, я читал тебе о ней? Чтобы не вдаваться в различные медицинские подробности скажу, что это полное выпадение волос. Обратите внимание, Юлия Борисовна, у нашего персонажа нет даже бровей и ресниц. На всем теле, я уверен, тоже ни волоска. Держу пари, он никогда не брился. Кожа гладкая, - я сделал паузу, - как у женщины.
Юля внимательно смотрела на Муранова. Тот продолжал сидеть неподвижно.
- Валя Муранова таскала мальчика по врачам, не обращаясь при этом к его настоящему отцу и ничего ему не рассказывая. Так или иначе, но лечение успехом не увенчалось. Зато с малых лет мальчик научился носить парик, клеить брови и ресницы. Может быть, именно в это время появилось желание стать артистом. Его природные данные позволяли перевоплотиться в кого угодно. Плюс несомненный талант, выпестованный на основе детских комплексов. Его абсолютно, как видите, серая внешность была тем самым чистым листом, на который можно нанести все, что угодно – от прекрасного натюрморта, до, извините, дерьма.
- Может, ты, наконец, заткнешься?! – произнес Муранов, злобно сверкнув на меня глазами.
- Федор, - произнесла Малышева, - все, что ты рассказываешь, очень интересно, но где доказательства?
- Не все сразу, Юлия Борисовна. Вот в этой папке все, что я смог нарыть в славном городе Мытищи.
Я передал папку Юльке и продолжил:
- Теперь перейдем от мытищинских к московским годам. Не имея никаких протекций, Саша Муранов поступает в Щукинское училище и быстро понимает, что без хорошего «опекуна» ему не обойтись. Он бьет без промаха – гениальная актриса, красивая и достаточно обеспеченная женщина – Маргарита Бажова. Когда и куда он влез к ней без мыла, я говорить не буду. Сейчас это не имеет никакого значения. Значение имеет законченное училище, прописка в Серебряном переулке и «повернутая» на Боге женщина, полностью подчиненная ему.
Я снова закурил. К этому времени в кабинете курили уже все, кроме Муранова.
- Здесь-то и приподнимается занавес времени и всплывает старая, основанная на слухах и домыслах, история с инцестом. Узнав, кто главный персонаж этой истории, Саша понимает, что упустить возможность отомстить Розанову он не вправе.
Я посмотрел на Муранова:
- А ведь Маргарита Николаевна называла тебя, чуть ли не святым.
Он даже не удостоил меня взглядом. Лицо Фантомаса совершенно ничего не выражало. Я ждал от него взрыва и боялся слишком нагнетать обстановку, но мне необходимо было все рассказать коллегам.
- Кончина Маргариты Николаевны ввела Муранова в дом Розанова. Как там, в «Горе от ума»? «Безродного пригрел и ввел в свое семейство». Розанов чувствовал вину перед Маргаритой и не мог слова сказать. А надо было. И не просто сказать, а сказать и выгнать к чертовой матери в Серебряный переулок, квартира в котором в результате каких-то махинаций была куплена ничего не подозревающей семьей Дробышевых.
Муранов еле заметно улыбнулся.
- Что? Это тоже твоих рук дело? – спросил я, глядя на него.
Ответа, естественно, не последовало.
- Наш персонаж с филигранной точностью умел играть на слабых струнах не только Маргариты Бажовой, но и ее дочери – Арины. Он каким-то образом заставил ее поверить, что слухи о том, что Розанов ее отец небеспочвенны, что неудачные роды неслучайны и что дальше продолжать такую жизнь бессмысленно. Каким-то образом он заставил Арину уговорить Розанова на проведение экспертизы ДНК. А потом уговорил ее кровь не сдавать и в новоявленном образе знаменитой актрисы сдал ее сам, уже заранее зная, какими будут результаты. Следует отметить, что перевоплотиться в Арину Бажову нашему фигуранту было нетрудно, ввиду его субтильного телосложения и почти одинакового с ней роста. Он еще научился подделывать ее голос с легкой хрипотцой. Подмену могли распознать только очень близкие люди, а их вокруг оставалось все меньше и меньше. Все подробности Вам, Юлия Борисовна, придется выяснять на допросе данного гражданина. Рискну выдвинуть собственную версию. Убийство Розанова планировалось не только, как месть. Со смертью великого драматурга, его жене – Арине Бажовой – оставалось неплохое состояние, квартира в центре Москвы и многое, многое другое. Просчет был только в одном – Арина увидела заключение компании «Евромед», поняла, что кто-то сдал за нее кровь и, оставив заключение Мещерскому, уехала в Купавну выяснять, что происходит. Я уверен, что выяснение отношений закончилось ее убийством. Если обыск на даче Розанова будет санкционирован, нас ждет немало сюрпризов. Помните, я застал нашего мальчика в образе Бажовой на квартире, где он рылся в бумагах? Он искал то самое заключение. Он был уверен, что оставил его в квартире в день убийства.
- Но отпечатков на пистолете нет, - заметила Малышева.
- Их несложно стереть, - заметил Макс.
- Вот именно, - добавил я, - об остальных отпечатках он не заботился, т.к. когда-то жил в этой квартире. Впрочем, у нас еще масса времени для уточнения нюансов.
Юля спросила, глядя на Муранова:
- Убив Розанова и Бажову, что вы собирались делать потом?
Муранов ничего не ответил, по-прежнему глядя в пол.
За него ответил я:
- Я думаю, он не собирался вечно находиться в образе. Очередные заграничные гастроли и великая русская актриса Арина Бажова просто исчезает. Наследством-то можно управлять из-за рубежа. Но… Есть одно маленькое «но». Александру Владимировичу не терпелось удовлетворить свои амбиции. И какой удобный случай – «Гамлет» в постановке Розанова. Великое действо, великая роль! Пикантности добавляло то, что постановка рассчитана на женщину в главной роли. Будучи мужчиной, войти в роль женщины, играющей мужчину – вот вершина актерской судьбы! Но, должен вас огорчить, гражданин Муранов. Первые подозрения возникли у меня именно в театре. Кто-то из зрителей заметил, что роль сыграна «очень по-мужски». Зритель говорил это, как комплимент Арине Бажовой. Знал бы он, кто на сцене! Да, еще один момент. Дуэль с Лаэртом. Вы держали шпагу в правой руке, но Арина-то левша и на репетициях наверняка дралась левой. Непомерное удивление Лаэрта было достаточно заметно и дуэль вышла какая-то кургузая. Но, как бы то ни было, сравнения с Сарой Бернар удостоилась все же Арина Бажова, а не убийца Александр Муранов!
То, чего я опасался, все-таки произошло. Я его довел. Муранов поднялся со стула. Рот его был перекошен, глаза безумны, лысина блестела мелкими каплями пота:
- Не тебе, мразь, судить о театре! Жирный, очкастый ублюдок! Кто ты есть, скотина, чтобы судить величие?! Кто ты есть, мент, чтобы вообще открывать свой рот?! Вся эта ****ская семейка прогнила насквозь, погрязла во лжи и пороке! Единственный, кто достоин всех их благ и ценностей, это я! Да, да – я!!! Тот самый чистый лист, на котором можно начертать все! Я – посланец Божий, сделанный непохожим ни на кого, но способный стать любым из вас! Я – ВСЁ!!! От сучка дерева до Гамлета! Только я, пережив чудовищные страдания, достоин благ земных! Только я, а не этот слюнявый маразматик, ни о чем не догадывающийся даже тогда, когда перед его носом машут его же пистолетом! И не эта шлюха Арина, которая визжала, как овца, поняв, что я ее зарежу! Никто! Слышишь ты, мерзкая ищейка, никто!!!
Может быть, об этом и не стоит говорить, но я его ударил. И хочу заметить, что нисколько об этом не сожалею. Я бил снизу вверх, в подбородок, резко, в надежде, что его зубы откусят его же мерзкий язык и он вылетит изо рта.
Муранов рухнул на пол.
Языка нигде не было видно.
Малышева тихо произнесла:
- Я этого не видела.
- Тогда, может, добавить? – спросил с простотой римлянина Макс.
Я потер правый кулак и вышел из кабинета. Меня вдруг охватило чувство полнейшего опустошения и безразличия ко всему. В нашей работе это случается.
Меня догнала Юлька:
- Федор, подожди!
- Макс остался с Мурановым?
- Да, он все еще в отключке. Нокаут, наверное…
- Что ты хотела?
- Объясни мне, как ты решился на трюк с полотенцем, ведь у тебя были только догадки?
- Помнишь, я позвонил тебе из Купавны и попросил вызвать Бажову на вечер? Ее телефон находился на балкончике. Балкончик находится со стороны дома, обращенной к лесу, и с дороги не виден. Поэтому Муранов подошел к телефону во всем своем естестве. Он был даже голый по пояс. Когда я услышал, каким голосом он говорит с тобой, мне все стало ясно.
- Я отложу допрос до завтра. Мне надо все рассказать прокурору.
- Если не возражаешь, я поеду. Нет сил смотреть на это чмо! Передай Максу, что мы увидимся завтра в конторе.
- Хорошо, - ответила Юля и после короткой паузы добавила, - спасибо!
***
Три дня спустя, у меня и Одинцова случилось «дежа-вю».
Мы опять сидели на совещании в РУВД. Я уже медленно готовился увидеть во сне Шэрон Стоун, как с трибуны донеслось:
- Это неприемлемо, уважаемые! Показатели раскрываемости – долбанись об угол! – казалось, у Валерия Викторовича Велихова раскалились от напряжения его огромные очки, - только я порадовался работе Кузьминского и Одинцова, как на тебе – курочка в гнезде, яичко в 3,14зде!!!
Мы с Максом напряглись. Это был новый идиоматический оборот в речи начальника СКМ.
- Убийство Розанова под вопросом! Муранов в полном отказе! Труп Бажовой найден на даче в Купавне, так что «палку» придется отдать в область! Запорю! Кузьминский!!!
- Я! – произнес я, вставая.
- Это все муде-колеса!
- Согласен, товарищ подполковник!
- Начинайте работать на н а ш и показатели, а то феерично отымею обоих!
- Сейчас пойдем, чего-нибудь раскроем! - бодро пообещал я.
- Например, рот, - тихо буркнул Макс.
Несмотря на вечернее время, жара продолжала насиловать Столицу. Стоя на крыльце нашего РУВД, мы вопросительно посмотрели друг на друга.
- По банке и в ружье? – спросил я.
- По маленькой-то можно, чтобы раскрываемость не падала, - просопел мой напарник.
- Куда пойдем?
- При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет.
- Значит, в «Белоснежку». Кстати, я тебе еще не рассказал, какая «Белоснежка» в Мытищах.
- Слушай, в учетной группе новенькая, Ириной зовут. Только что институт закончила. Педагогический!
- Максим! – сурово произнес я, - ты опять за свое?
- Я, исключительно, с целью создания семьи, - благочестиво молвил Одинцов.
- Свежо питаньице, да серится с трудом!
- Так не будем звать ее с собой?
- Не сегодня.
- А когда?
- Через месяц. Месяц – очень хороший срок. Пусть поработает пока среди этих мужланов из РУВД, а потом появимся мы – умные, красивые, талантливые и, приподняв занавес времени…
- Занавес чего?
- Тебе не понять, прозаичный ты мой.
- Я что-то не въехал – ты меня сейчас обделал, гладиолус?
- Ни боже мой! - сказал я со сладкой улыбкой.
- Аминь, - произнес хмурый Макс и третий раз в жизни улыбнулся.
***
Мы сели в мой старый тарантас и медленно направились в сторону нашей конторы. На светофоре около Высотки я остановился и посмотрел на величественный памятник сталинизма. По периметру здания располагались скульптуры, выполненные Николаем Никогосяном. При вечернем освещении они, казалось, оживали.
Мне почудилось, что я вижу их всех в ряд: Мадлену и Арманду Бежар, Муаррона, Людовика и самого мастера – Жана Батиста Мольера, кланяющегося Михаилу Афанасьевичу Булгакову, драматургу Розанову, и критику Мещерскому.
Показалось, что он и мне подмигнул!
Привет тебе, королевский комедиант!
Привет из будущего!
Занавес времени поднялся…
Мало радостного мы увидели за ним. Со времен Мольера человечество стало гораздо образованнее, но, к сожалению, не стало умнее.
Загорелся зеленый.
Я нажал на газ и мы с напарником, оставляя героев прошлого, сами того не замечая, потихоньку становились героями будущих пьес, коих великое множество у автора, по имени Жизнь.
Она, как известно, драматург плодовитый!
***
И чей-то тонкий голосок
Твердил, что поздно - ногу в стремя.
Сквозь пальцы убегал песок
И пало занавесом время…