26-го апреля 1986 года грохнул четвертый реактор на Чернобыльской АЭС.
Только 3-го мая последовало официальное заявление правительства об аварии и к 5-6 мая начали 100% эвакуацию населения из «Зоны».
Было это как раз числа 6-7 го, когда я бродил по длинным, тихим и убаюкивающим коридорам Конторы и думал разные думы. Тут меня и зацапал, с нескрываемым удовольствием, зам. начальника управления по кадрам.
Говорит, – слышь Дельфин, а ты какого хрена тут прохлаждаешься? Вон все ребята по домам рванули вещи собирать, а ты, небось, сочкануть хочешь?
Я ему объяснил, что вообще-то я последние полгода был далеко-далеко, рискуя животом своим ради любимого социалистического отечества, потом в коротком отпуске и вот только сегодня пришел доложить, что жив-здоров и горю желанием продолжать служить любимой Родине.
Он спросил, слышал ли я про Чернобыль? Ну я ответил, что кое-что слышал.
Слушай сюда, умник – поведал он - в Припяти ( 5 км. от Чернобыля, зона 100% эвакуации ) находится центр связи 3-го уровня, а поскольку гражданских сейчас там почти не осталось, политбюро приказало армии взять все в свои руки. Я попытался объяснить, что вряд ли политбюро имело в виду мой род войск под словом армия, но это не сработало. В общем, поскольку на подобных центрах, сооруженных и предназначенных для работы после часа-Х, (после нанесения противником ядерного удара по территории СССР) могут находиться и работать только персонал с нулевой категорией допуска, а набрать таких в этой суматохе на так-то легко, умники кое-где решили, что все спец. службы и их подразделения все равно обладают таким допуском, вот их мы туда и пошлем пока то, да сё, пока всё устаканится.
Так я и еще 28 офицеров из нашей службы приземлились в аэропорту Барисполь (г. Киев) 8-го мая 1986 года. Ровно через 12 дней после взрыва на 4-ом реакторе Чернобыльской АЭС, не имея ни малейшего представления о том, зачем мы сюда прилетели. Транспортник наш встал вдали от пассажирских терминалов, но даже отсюда было видно какая сутолока и паника царит в аэропорту, как люди любыми способами пытаются покинуть эту уже изрядно загаженную радиацией землю.
Встретили нас три БТРки, разместившись в которых мы взяли путь на Припять. Тем, кто никогда не пользовался этим видом транспорта, поясню, что на них не предусмотрены ни окна ни иллюминаторы, а смотровые щели были предусмотрительно загерметизированы какой-то гадостью... так что мы понятия не имели, что происходит снаружи и куда мы едем. Прошло часа полтора. Остановились, раздалась команда всем покинуть машины. Вышли. Стоим в довольно просторном ангаре, все закрыто, ни окон ни дневного света, только электрическое освещение. Смутно закралась мыслишка, что мы под землей. Так оно и оказалось. Как мы потом уже узнали, центры 3-го уровня строились на глубинаx от 20 метров и вниз этажей эдак на 5-6. Расчитаны были на проживание и круглосуточную работу до 300 человек персонала. В них располагались дублированные узлы и системы спутниковой, телеграфной, телефонной, а также радиорелейной связи. В общем, голубая мечта шпиона любого вражеского государства.
Группа хим.защиты сразу проверила нас счётчиками Гейгера, на наличие радиоактивных элементов, короткий инструктаж, где спать, где есть, где, извиняюсь, какать и где работать. Сдали всю одежду, личные вещи, получили спортивные взамен своих формы, сухой паек на 3 дня и вперед, а в нашем случае вниз. Когда мы уже садились в лифты, которые могли поднять и опустить целый танк, привезшие нас БТРы развернулись и по восходящей эстакаде продымили куда-то наверх, а за ними с лязгом и грохотом, слева и справа начали сходиться две бетонные стены высотой метров 6, отсекая нас от всего внешнего мира и оставляя нас под землей, как нам тогда показалось, на вечные времена.
Прошло шесть недель. Мы уже чувствовали себя старожилами и часто объясняли новеньким, где, как и что... работа была непыльная: 6 часов работаешь, 6 отдыхаешь. И так без остановки вот уже полтора месяца. Ночь и день стали понятиями чисто теоретическими, слава богу, циферблаты огромных часов, развешанных на каждом углу, показывали 24-х часовое время, а не 12-и, как на всех нормальных часах. С едой и спиртом проблем не было – финский шоколад, тушенка, шпроты, сгущенка и много, тогда уже дифицитных, деликатесов оказались на складах, которые могли прокормить целую армию. Ну а 200 грам командирских – это суточная норма спирта, которую выдавали как профилактическое средство – ну, типа, чтобы стронций и цезий из крови выводить. Мы работали на минус 3-ем этаже, а спали на минус 5-ом. Там же организовали «Ленинскую комнату» - расчистили от хлама складское помещение размером с нехилый спорт. зал, там же нашли откуда-то взявшиеся венгерские фотообои с шикарными лесными и морскими пейзажами, поклеили их на разные стены, навинтили поверху оконные рамы, повесили занавеси, расставили столы, стулья, диванчики.
Считалось хорошим тоном, зайдя в эту комнату, где мы в основном в преферанс резались, спросить у присутствующих какая сегодня погода. Подойти к окну,раздвинув занавески,открыть его и, вздохнув широкой грудью, ляпнуть: - Да погодка хоть куда, может, пойдем прогуляемся?
На что все присутствующие хором отвечали, что они только что с прогулки... так что иди один....вот такие незлые шутки, преферанс и спирт скрашивали дни и ночи «детей подземелья», как мы стали себя называть. Где-то на 46-ой или 47-ой день температура в залах начала медленно подниматься... через пару дней никто уже не обращал внимания на то, что операторы за пультами сидели в одном исподнем, а связистки частенько работали у экранов локаторов в неглиже военного покроя. Нам сказали, что резервный кондиционер сдох, а основной в состоянии понижать температуру только до 30 градусов, плюс огромное количество электронного оборудования (монстры отечественной индустрии тех лет, ЕС-1033 и ЕС-1045), выделяющих тепло, что твой калорифер... в общем, можно себе представить каково нам там приходилось. А наверх, на свежий воздух - низя!!! Там сильная радиация и заград. отряды хим. защиты в плащах, противогазах и АКМах с Лениным на перевес. Короче, как-то мы немного поддали, потом опять поддали и еще поддали, тут я и заявил, что не желаю сдохнуть тут как паук в банке и что лично я иду наверх подышать свежим воздухом и, что желающие тоже могут присоединяться.
К этому времену мы уже разведали все углы и закоулки этого огромного подземного города и знали два аварийных неохраняемых выхода на поверхность. Одним из них была вертикальная бетонная труба высотой с 10 этажный дом, во внутреннюю стену которой были вбиты одна над другой арматурные скобы, типа лесенки. Вот по ней я и предложил вылезти наверх.
Как раз был полдень, время,когда обычно происходит смена караула у охраны. Тогда-то мы и решили подняться к свету и воздуху... Нас собралось шестеро пофигистов по жизни кому, как тогда казалось, терять было нечего. Лезли мы долго, минут 30 с остановками и перекурами, в конце пришлось потрудиться над массивной железной дверью, которая,судя по всему,никогда до этих пор не открывалась. За дверью низкий узкий коридорчик и ступеньки. Еще дверь, уже попроще – обычная деревянная и тоже наглухо запертая. Одновременный удар изнутри тремя, когда-то хорошо натренированными, ногами и дверь вылетает из рамы - мы на свободе. Оказалось, что мы вылезли из какой-то маленькой бетонной будочки, замаскированной под вход в склад или амбар, в середине обычного дворика расположенного между тремя жилыми хрущобами. Сразу поразила прямо-таки звенящая тишина. Во дворе валялись наспех брошенные детские велики и игрушки. В песочнице сиротливо ждала свою маму забытая кем-то кукла Маша. На балконах тихо покачивалась на ветру уже ненужная никому своей чистотой стирка. Окна квартир и двери балконов оставались открытыми... Картина поражала своей нереалистичной обыденностью и вместе с тем фантастичностью. Как будто кто-то, по мановению волшебной палочки, взял и убрал из этого двора все живое. Ни людей, ни кошек ни даже птиц - одна звенящая в ушах тишина. Постояли обалдевшие от такой картины, покурили, подышали, отдышались, никто не произнес ни слова... И вдруг мы что-то услышали, что-то очень знакомое, настолько, что сначала даже и не поняли, что это было... вдруг кто-то из ребят сказал – ворона,бля!
И на самом деле с крыши одной из пятиэтажек слетела ворона и планируя, описывая круги стала приближаться к нам. Как нам потом растолковали умные люди, ворона - это единственная птица не подвергающаяся радиактивному воздействию. То есть она ему подвергается, как и все вокруг, но от этого она не дохнет. Ворона эта приземлилась метрах в 5-6 от нас, важно на нас посмотрела, как бы спрашивая – откуда вы тут взялись, это моя территория? Кто-то из ребят кинул ей завалявшуюся в кармане сухую галету. Вороне это понравилось, она важно зашагала к угощению. Между нами и вороной был маленький заборчик, такой обычный заборчик из плетеной проволочной сетки, какими соседи отгораживают дачные или огородные участки. Ворона подошла к сетке и, поскольку галета оказалась с другой стороны, просунула свою голову через одну из ячеек этой сетки, чтобы дотянуться до галеты. Поняв, что так она до еды не доберется, решила втянуть голову обратно, чтобы, наверное, перелететь через эту преграду. И вот когда она вытащила обратно свою голову через эту сеточную ячейку, у нас глаза на лоб полезли и волосы дыбом встали. Ворона стала совершенно лысой! Все перья, до того покрывающие ее наглую голову, остались на проволках этой сетки. Она стала похожа на карикатурную копию гигантского американского лысого грифа. Что-то ей во всей этой истории не понравилась, она два раза важно каркнула, благо голос у нее пока еще был и улетела от нас. Мы еще долго стояли с открытыми ртами, пока кто-то из нас не сказал: «Если мы еще 5 минут тут подышим свежим воздухом, мы не то что лысыми как она станем, у нас члены отвалятся... Айда обратно!» И мы как по команде бросились обратно в спасительный бункер. В бункере нас ждали... заград. отряд хим. защиты остановил нас уже в трубе.
Сработала защита, орали сирены оповещая всех, что радиация и мы пытаемся проникнуть в зону. Нас под конвоем повели в комнаты спец. обработки, где около получаса поливали и обрабатывали, с целью смывания с нас всей гадости, которая успела осесть на нашей одежде и теле за те 10 минут свободы, проведенные с вороной. Потом умный доктор проверил всех нас и сказал, что свою пожизненную дозу мы уже заработали так, что можем собирать вещички и катиться домой... и еще добавил, что во избежание неожиданностей он нам не рекомендует впредь заводить детей.
Так закончилась история с облысевшей у нас на глазах вороной, после знакомства с которой нам еще эдак лет пять пришлось пить по литру молока в день.
Лос Анджелес
Апрель 2006г.