Из цикла РАЗНЫЕ СУДЬБЫ
Вспоминая сладкие детские годы, невольно анализируешь ту далёкую, как для меня казалось в ту пору, безоблачную жизнь. Правда, до поры. Родилась я в знойном Владикавказе в интеллигентной, добропорядочной молодой семье осетина и русской. Такая вот получилась метиска, единственная в семье дочь. Папа был инженером, а мама - финансовым работником. Я была окружена любовью безмерной и всеобъемлющей лаской родителей, особенно мамочки. Меня страшно баловали - позволялось всё, насколько я помню.
Папа и мама работали, а со мной возилась няня Наташа. У нас была просторная квартира с тремя большущими комнатами, а может мне так казалось. Запомнилось, как няня - баба Ната - я так её называла, почти до пяти лет кормила меня сладким кефиром (она добавляла сахар, размешивала, потом сливала в бутылочку с соской) почему-то. Но однажды мне попался какой-то комок в кефире, с тех пор и поныне я терпеть не могу кефир.
Мы с няней ходили гулять в красивый парк, что был неподалёку. Баба Ната сидела на скамейке, читала или разговаривала с мамами и бабушками гуляющих детей. Я же общалась с разными, всякими детками.Там, меня пятилетнюю девочку, научили петь "весёлые", как я предполагала, песенки и их я запомнила на всю жизнь.
- И вот проходит год, другой
И кости пахнут анашой.
Анаша, анаша, как ты хороша!
Родители мои были в шоке, услышав из милых уст такой шедевр. Расхрабрившись, я спела им ещё одну песенку,чем добила их окончательно.
- Широка страна моя родная
Много в ней подушек, простыней.
Приходи ко мне, моя родная,
Будем делать мы с тобой детей.
Мама спросила тихо: " А как делать детей?" Я сердито ответила: "Как, как, из бумаги вырезать, будто не знаете." Тогда продавались картонки в коробочке, где была нарисована красивая кукла с разной цветной одеждой.Всё это вырезалось и куколку можно было раздевать и одевать в различные платья, юбочки и блузочки, шортики и футболки, у которых были как прищепочки продолжение одежки.Но держалось всё это плохо, часто соскальзывало, поэтому играть ими было неудобно, а менять одёжки разные нормально.Я уверена была,что и детей так делают.
- Ну раз ты так любишь петь, пойдёшь в музыкальную школу, - был строгий вердикт родителей. И в пять с половиной лет я отправилась с папой в музыкальную школу.
Там надо было спеть песенку и я решила, что "Шумелка мышь (шумел камыш), деревья гнулись," - самая подходящая песня. Но уже в школе папа благоразумно спросил, что я собираюсь петь и посоветовал спеть другую песенку, более детскую.
Я была разочарована, потому что считала,что мой выбор лучше про мышь,которая шумела так,что деревья гнулись, но не стала перечить и благополучно сдала экзамены. Итак,я стала прилежной ученицей.Папа привёз мне из заграничной командировки папку для нот с блестящими кнопками,красивую очень.Таких не было ни у кого ( у всех были бумажно-картонные музыкальные папки на тесёмках). Училась я охотно и легко. Но на мою беду заболела няня Ната и стала слепнуть.
Меня отдали в детский сад. Я не была приучена к режиму, спать днём не умела и не могла, поэтому плакала, пока дети спали, мне было тоскливо и скучно. Причину моих рыданий воспитатели не понимали и спрашивали - о чём я плачу? Я почему-то отвечала, что у меня болит зуб. На третий день моего рёва вызвали врача, он посмотрел мои здоровые зубы и изрёк, что я лгу. Тогда рассержанные воспитатели вызвали маму и на том закончилось моё правильное воспитание в социуме.
Я опять привычно сидела дома, теперь с бабушкой Ульяной Петровной (маминой мамой). В семье моей мамочки (её папа был еврей,а мама - русская) все были врачами, целая династия, мамин брат Давид работал нейрохирургом в Москве в то время. Только мама нарушила порядок вещей и не стала доктором, вопреки семейной традиции.
Бабушку я любила, как, впрочем, и маму, самозабвенно. И вот я пошла в общеобразовательную школу, там мне было комфортно, интересно, с детьми я подружилась сразу. Ежедневно бабуля сопровождала меня в школу и обратно, как-то она упала и сломала шейку бедра и долго лежала в больнице, лечилась, а меня водили в школу по переменке родители.
Однажды я вышла из школы, а меня никто не встречает, я очень испугалась и те 10-15 минут, которые я ждала - показались мне вечностью.Наш дом был напротив школы, через дорогу, но мне было строго запрещено переходить улицу самостоятельно, а я была послушной девочкой.
Баба Юля (так я её называла) потом как-то уехала в гости к Давиду в Москву и попала там под машину, получив травмы, несовместимые с жизнью. Для меня был шок, я потеряла любимого родного человека, мою дорогую бабушку. Я долго, долго страдала, тосковала о ней.
Папина мама Роза жила в большом собственном доме с огромным приусадебным участком и большим хозяйством: корова, телята, бараны, индюшки, куры, утки - всего не перечесть. Да, ещё забыла про кошку и собаку. Там, у бабушки на просторе я могла делать всё что угодно, мне всё позволялось, но особо я не безобразничала.
Помогать по дому я начала лет с девяти: мыла посуду, пол, кормила птицу. С бабушкой жили три папиных младших брата - Хасан, Таймураз, Заурбек и сестра Мария. Мы с папой помогали сажать картошку на большом поле-огороде наших многочисленных родственников, когда мне было 12-13 лет, а также я помогала гладить бельё для большой семьи.
Моя мамочка давно мучилась с больным сердцем, а тут ей стало совсем плохо и папа повёз её в Москву. Маму там долго лечили и я очень надеялась, что она вернётся совсем здоровой. Но, увы, мои надежды были тщетны - маме было совсем невмоготу. У неё начался асцит. Я бегала по нескольку раз в день в ближайшую аптеку за кислородными подушками, но облегчение было коротким. Мамочка умирала очень тяжело и мучительно. Это страшные и гнетущие воспоминания для меня.
Не стало любимой сорокалетней мамули, когда мне было всего 13 лет.Ушла мама такой ещё молодой. И так необходимой мне. Моей огромной любви не хватало, чтобы любимые, обожаемые мною люди жили долго, я считала это не справедливым. Страшная боль от потерь разрывала душу. Розовое детство закончилось в одночасье и бесповоротно.
Мы остались с папой одни, надо было как-то жить и находить общий язык, хотя я не была с ним так близка, как с бабушкой и мамой. Мне остро не хватало женского общения и я мечтала, чтобы папа женился, но этого не происходило. Дружить и устраивать отношения с людьми я умела всегда, мне кажется, что я бы хорошо ладила с мачехой.
Я повзрослела как-то сразу и увлеклась музыкой основательно. Чтобы уравнять учёбу в обеих школах и закончить их одновременно, в музыкалке я проучилась два года в одном классе. Обе школы я закончила более, чем успешно.
К тому времени моя подружка училась в Гнесинском училище в Москве. Я, испросив одобрения у папы, тоже поступила туда без проблем. И только тогда папа всё же женился, но рассказал мне об этом почему-то, когда я училась уже на третьем курсе и у меня появился брат Тимур.
Папу направили на работу в Монголию на три года, но контракт продлили и он с семьёй прожил там девять лет. Заработали хорошие деньги и по возвращении купили несколько квартир во Владикавказе, чтобы не растратить деньги попусту. С работой на родине у папы что-то не ладилось, он нервничал и в результате - случился инфаркт.
Я закончила Гнесинку, вышла замуж за однокурсника и мы уехали на его малую родину, стали работать в музыкальной школе. Несмотря на моё умение ладить с людьми, семейная жизнь не задалась и мы разбежались, но остались в хороших, дружеских отношениях. Папа не был доволен моим разрывом супружеских уз, но дал денег на покупку квартиры. В гости ко мне он не приезжал ни разу, часто болел и только я посещала родные пенаты. Да и созванивались мы частенько.
Шло время скоротечное. Папа продолжал болеть, на мои звонки никто не отвечал, я стала беспокоиться, что называется, звонить во все колокола. Когда я все же отыскала их новый номер телефона, трубку взяла его жена, я спросила, как себя чувствует папа, а она ответила, что он умер три месяца назад от разрыва сердца.
- Как же так, почему меня не известили, это же мой папа? - вопила я в полном шоке.
- Мы не знали, где тебя искать - изрекла мачеха. Хотя мой номер телефона был прежний, в отличии от ихнего. Видно боялись, что попрошу наследства. А мне обидно очень, ведь даже не попрощалась с отцом, не поплакала на могиле, тяжко на душе.
Жестоко поступила со мной родня. И не справедливо. С тех пор я общаюсь с ними только по телефону. Родных заменили добрые друзья и подруги, у меня их достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно, слава богу. Жизнь продолжается в бурном темпе. Уверена, что у меня всё, всё будет хорошо.
10 июня 2013г.