Личный враг антихриста Часть 1. Пришествие машиаха

Романов Борис Владимирович
      Ввиду уже нескольких жалоб знакомых и не знакомых мне читателей на самочувствие, при чтении данного произведения, автор вынужден предостеречь посетителей этого сайта от чтения романа в состоянии "изменённого сознания". В этом произведении нет ни сцен ужасов, ни эротики. Но здесь есть некая энергетика, которая может оказать неблагоприятное (или наоборот, благоприятное) воздействие на Ваше здоровье.
                С уважением, Б. Р. 



Иллюстрация Владимира Мельникова



                Пролог.

Владимир Буслаев спал сном младенца. Накануне спящий слегка переборщил с выпивкой в компании друзей  и вот теперь мирно посапывал в подушку.

Ему снилось, что он идёт по прекрасному лугу, усыпанному яркими звёздами оранжевых и красных лилий. Вдали, за распростёртой зелёной равниной,  раскинулось ярко-синее море. Воздух благоухал ароматами разомлевшей под жаркими солнечными лучами листвы и преющих на берегу водорослей. Буслаев шёл к манящему водному простору, а шелковистая трава ласково шуршала под его ботинками. Высоко в небе стремительно носились ласточки. Владимир смотрел на их замысловатый полёт, его душа наполнялась счастьем и какой-то непонятной, щемящей тоской. Во сне он понимал, что находится на одном из островов Японского моря. Ему приходилось бывать в этих местах в детстве. Буслаеву хотелось быстрее дойти до берега, снять одежду и нырнуть с высокого камня прямо в прохладу лазурной воды. Он был счастлив, и ему казалось, что как только он окунётся в океан, в эту первобытную купель всего живого на земле, к нему придёт ещё большее, поистине неземное блаженство.

Но в этот момент мужчина увидел на краю луга трёх молодых женщин, в полупрозрачных шёлковых одеяниях. Они смотрели на Буслаева и загадочно улыбались. Их длинные локоны шевелил лёгкий бриз. Волосы одной из них, видимо старшей, отливали рыжей медью. Вторая девушка была жгучей брюнеткой. Третья – природной блондинкой с мраморной, прозрачной кожей и большими, синими глазами. Незнакомки казались прекрасными как три греческие богини, сошедшие со своего неприступного Олимпа. За их спинами берег обрывался в сумрачную пропасть.

Владимир посмотрел с высокого обрыва вниз, и его сердце сжалось. Спокойное вдали море на линии прибоя поднимало мощную волну. Накатывая на прибрежные отмели, оно с грохотом обрушивало свою, неведомо откуда взявшуюся неистовую силу на обречённо вздрагивающие скалы. Исполинские валуны стонали от ударов, и, кажется, проклинали безумный натиск морской стихии. Холодные брызги летели высоко вверх и студили лицо.

В это время Буслаев почувствовал прикосновение к своему телу горячих рук. Оглянувшись, мужчина увидел, что прекрасные прелестницы сбросили с себя и без того откровенные наряды и потянулись к нему всеми своими гибкими, божественными телами. Волна возбуждения, подобная океанскому цунами накрыла Владимира. У него мелькнула мысль, что три дамы, это пожалуй многовато… но внутреннее мужское начало уже устремилось навстречу таинственным соблазнительницам. Буслаев сжал их стройные талии в своих объятьях, привлёк к груди и упал с ними на мягкую луговую траву. Через мгновение, он, уже обнажённый, слился с неземными прелестницами в блаженстве всепоглощающей страсти.

Но вскоре спящий осознал, что их сплетённые в неистовой любви тела оказались на самом краю обрыва. Он попытался вырваться и отползти. Но искусительницы не давали ему даже шевельнуться. Блаженно улыбаясь, они взглядами, жестами, поцелуями требовали всё новых и новых ласк  и ещё теснее прижимались к своему партнёру. Ужас сковал сердце Владимира. Он, как мог, старался вырваться. Но ему не хватало сил. И вскоре случилось неминуемое. Четыре сплетённых тела свалились с лугового дёрна, прокатились по мелкой гальке пологого козырька и сорвались вниз! Буслаев понял, что всё кончено! Он летел туда, где острые камни должны были раздробить, рассечь, уничтожить его тело, а кипящая пеной пучина - навсегда упокоить его страстную душу. В этот момент, женщины, наконец, оставили своего партнёра. Они, выпустив из-за плеч тёмные перепончатые крылья, отлетели в сторону, совершая ловкие пируэты в воздухе. Теперь эти бестии кружились вокруг падающего вниз Владимира, хлопая, как огромные летучие мыши, своими кожистыми и когтистыми крыльями.

- Дьявольщина! - закричал он.

- До встречи, милый! - смеясь, крикнули парящие искусительницы посылая ему воздушные поцелуи.

- Чтоб вас! А-а-а! - вопил спящий.

Вскоре он ударился о холодную водную поверхность и… тёмная, морская бездна… поглотила его!

 Буслаев проснулся в ледяном поту.

Солнце уже стояло высоко. Наступила суббота, и он находился в своей квартире совершенно один. Жена ушла на работу, дочка - в школу, и это одиночество показалось Владимиру очень кстати.


1. День первый, суббота

Если бы кто-то спросил Буслаева, как он относится к состоянию похмелья, Владимир бы, пожалуй, не смог ответить на этот вопрос однозначно. С одной стороны, в такие дни у него всегда появлялась неприятная мысль о бесполезно вычеркнутых из жизни пьяных сутках, об отрицательном воздействии алкоголя на организм, о возможном нарушении имиджа, в конце концов. Но с другой стороны, он чувствовал, что синдром похмелья даёт ему возможность взглянуть на свой внутренний мир и мир окружающий… иными глазами. Владимир иногда думал, что только в состоянии «наутро после вчерашнего», человек способен постичь всю полноту счастья и красоту момента бытия. Индусы что-то подобное называют нирваной.

Буслаев посмотрел на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. Его охватило предчувствие, что сегодня ему непременно откроется нечто такое, что ещё вчера ускользало от его миропонимания. То, что навсегда изменит многое в его жизни. Владимир встал, пошёл на кухню и припал губами к чашке с соком размороженных помидоров.

Кто-то любит с похмелья пить рассол, кто-то предпочитает газировку. Буслаев считал, что после грандиозного «забега в ширину» нет ничего более приятного, чем этот ароматный сок вынутых с вечера из морозилки томатов. Владимир накануне предвидел обстоятельства сегодняшнего утра. Перед выходом из дома он бросил несколько алых ледяных шаров в стеклянную чашку. Теперь помидоры были похожи на сдувшиеся резиновые шарики, плавающие в розовой воде

 Насладившись прохладной, бодрящей амброзией с запахом июльской огородной грядки, он наскоро прокрутил в уме кадры вчерашней пирушки, быстро заскочил под душ, оделся и поспешил вырваться из квартиры вон! Туда, где солнце, где свежий воздух, туда, где весна!

К тому же, ему не очень хотелось внезапно встретиться со своей супругой, которая могла вернуться с работы в любую минуту. Буслаев считал, что с жёнами можно делить всё - ложе, быт, счастье и зарплату. Но похмеляться в присутствии своей благоверной – одно и то же, что танцевать без трусов рок-н-ролл, на похоронах папы римского в Ватикане. Владимир любил свою жену и считал её идеальной супругой. Она, если нужно, всегда могла посидеть с мужем за столом, и даже пригубить немного вина. Но о чём, к примеру, можно поговорить не просохшему толком джентльмену с дамой, которая никогда в жизни не выпивала ничего более двух фужеров сухого вина? Практически ни о чём. Поэтому, он без колебания устремился во двор, а там… просто ослеп от весеннего солнца. Яркость небесного светила многократно усиливалась фантастически белыми сугробами и сочащимися из-под них немногочисленными ручейками. Владимир прикрыл глаза тёмными очками и зашагал навстречу свежему сибирскому ветру.

Стрелки на часах приближались к двенадцати дня. Весна в этом году выдавала такие чудеса, на которые она была редко способна в Среднем Приобье, в середине марта. Обычно здесь в это время года стоит мороз за тридцать градусов, и вовсю метёт пурга. А тут – такое великолепие! Разумеется, до конца мая, сибирская зима ещё может совершить немало злобных выходок с пургой, морозами и обледенением дорог. Но от вида стремительно тающих сугробов, журчащих ручьёв, яркого солнца, чириканья невесть откуда поприлетавших птиц настроение Буслаева уже взлетело ввысь. Он подумал о мимолётности бытия, и его посетила мысль о единении человека с природой.

От таких размышлений на небритую щёку мужчины наверняка сбежала бы слеза умиления, будь он менее циничен и более сентиментален. Тем временем, по причине субботы, улицы города стремительно наполнились праздно слоняющимися нижневартовцами, среди которых мелькало немало знакомых лиц. У Буслаева не было желания с кем-то из них разговаривать. Мало ли, ещё заметят, что он сегодня является товарищем «с бодуна», начнут понимающе подмигивать и кидать намёки на здоровый образ жизни…

- Ханжи недобитые! – поморщился Владимир. – Нужно срочно затеряться в пересечённом ландшафте!

Оказаться же полностью вычеркнутым из жизни городского общества, можно было только в одной из кавказских шашлычных, в которой возможность встретить кого-то из своего круга для Буслаева сводилась почти к нулю. Зная такое тихое местечко на рынке, мужчина устремился туда. К тому же, прогулка на свежем весеннем воздухе вызвала у него чувство голода. А в той забегаловке подавали неплохой шашлык под восточными соусами.

Шашлычная встречала посетителей смесью запахов острых приправ, жареного мяса и спиртных паров всевозможных ароматных оттенков. Из посетителей, кроме Владимира, в центральном помещении разместились две группы азербайджанцев. Одна из них пила чай с кусковым сахаром. Другие южане потягивали из больших гранёных стопок местную водку. Буслаев, решив последовать примеру этих людей, выбрал столик около окна, заказал выпивку, шашлык с национальными приправами и чай в фаянсовом чайничке. Чай – это ещё одна прелесть восточных шашлычных. Перемежая приём спиртного с этим крепко заваренным напитком, пьющий человек заметно снижает вредное воздействие алкоголя на свой организм.

Владимир снял верхнюю одежду и расслабился, ожидая свой заказ. В кафе зашли двое мордастых мужиков и с порога потребовали водки.

- Шеф! Два р-раза по двес-сти и па-ар-рубанный лимон! – громким, пропитым голосом крикнул тот, который выглядел выше и толще своего товарища.

- Бармен поставил перед ними стопки и графин.

Мужики, не отходя от бара опрокинули в себя по пятьдесят граммов, зажевали это дело лимоном и заметно расслабились.

- Так ты где был -то, все эти годы? – спросил своего товарища тот, который пониже ростом.

- Я, чувачок, о-о-о! Это тебе не хрен собачий!

- Конкретизируй.

- Вот, ты , к примеру, даже и не знаешь, что я – аминабрал!

- Аминабрал? – тряхнул головой мужик, - да, не знаю! Джавахарлал – знаю! Стегоцефал – знаю! Даже что такое «в штаны наклал», тоже знаю! А аминабрал – не в курсе!

- Не в курсе он! – забасил на всё кафе его приятель. – Ну так знай! Я – аминабрал!
- Да кто это, аминабрал-то? Поясни!

- Не кто, а что! Я – Амина брал в кабульском дворце со своим спецназом!

- А-а-а! Так сразу бы и сказал! Ну, за то, что ты – Амина брал!

Мужики снова чокнулись  и выпили. Им явно похорошело. Владимир тоже выпил. Не за аминабрала, а просто так, за что-то своё. Вдруг он почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит из-за соседнего столика. Парадоксально, но Буслаев точно знал, что ещё мгновение назад на этом месте никого не было.

- Там нет дверей, нет никаких ширм и ниш, - мелькнуло в голове Владимира, - чертовщина какая-то.

Незнакомец явно материализовался из воздуха и теперь пялился на него. Владимиру очень не хотелось ни с кем общаться в эту минуту! Но выбора не было. Он медленно повернул голову в сторону смотрящего.            

                2.

Буслаев узнал эти глаза. Самого незнакомца он не видел никогда, но глаза! Глаза властелина, глаза повелителя, глаза вершителя судеб. Обладатель такого взгляда знает об этом мире всё. Это вам не торгашеские глазки менеджеров современного мира, вроде вечно подсчитывающих чего-то в уме президентов и депутатов. И не бегающие, затуманенные зрачки судей, скрывающих свои мелочные душонки под завесой мнимого всемогущества. Это глаза существа, способного заставить трепетать души сильных и склонять головы гордых. Глаза существа, которое приходит в грешный мир для выполнения некой великой миссии.

Лет семь назад Владимиру пришлось столкнуться с подобным взглядом. Это произошло на кухне, в квартире у одного из приятелей по имени Сергей.

Тогда тоже наступил март. Но он ничем не отличался от середины февраля. Стоял сорокаградусный мороз, усы у мужиков на улице моментально покрывались куржаком, ресницы румяных сибирских красавиц искрились от инея, а улицы города окутал субарктический туман.

- Хотя, - как вспоминал Буслаев, - в тот день в воздухе появился некий привкус того, что жизнь переменилась. Что слабое пока солнце не обманет надежд и сделает так, что холодная тьма уступит место чему-то более тёплому и светлому.

Тогда Владимир сидел в гостях у своего товарища и пил водку. Хозяина застолья незадолго перед этим сбила машина. Поэтому его правая нога была в гипсе, а рядом со стулом стояли костыли. Приятели отмечали выписку Сергея из травматологического отделения. Выпили не более пары стопок. Разговор вращался вокруг переезда Серёги на Кубань, где он купил себе дом, и новой, неоконченной поэмы Владимира. В общем, бутылку только начали, а здесь появился этот тип. Что касается Буслаева, то он для себя почти сразу определил:

- Это - чёрт!

Встреча с предполагаемым нечистым случилась как-то очень просто и обыденно: в кухню вошёл незнакомый огромный мужик.  Владимир сидел спиной к двери и вначале подумал, что это  сосед. От незнакомца веяло холодом, как от человека, только что пришедшего с мороза. Гость был без шапки, в тонком осеннем плаще из лакированной кожи. Обратился вошедший почему-то не к хозяину, а к нему.

- Ты Владимир Буслаев?

Отвечать на этот вопрос было бессмысленно. Потому что было ясно и так, что спрашивающий знал кто перед ним.

- У меня мало времени, - сказал мужик в плаще Владимиру. - Буду краток. Есть просто люди, каких миллиарды, а есть те, кто управляет этими людьми. Хочешь стать избранным?

- Что ж так сразу- то? - не удержался от ухмылки Буслаев. – Насколько я помню закон этого жанра, там предлагаются другие сценарии. Будущего владыку мира сначала искушают, потом устраивают ему различные проверки, потом должна быть процедура посвящения и так далее. Вы что же, во всемирные управляющие принимаете кого ни попадя?

 Сергей таращил глаза на вошедшего, не понимая, что происходит.

- А вы кто такой? – наконец спросил  он.

Незнакомец повернулся в его сторону и голубые глаза буслаевского товарища мгновенно погасли. Они превратились в две серые льдинки, неподвижные и безжизненные. Друг попросту отрубился, но не упал, а остался сидеть как замороженный. При этом чужак не делал никаких магических пассов руками, не кричал как гипнотизер на сцене: «Спать!». Он просто почти мимоходом посмотрел на человека и тот окаменел.

А Владимир всеми своими кишками почувствовал, какой невероятной энергетической мощью обладает это существо. Как его назвать точнее – человеком или именно существом, он так и не решил.

Несмотря на пролетевшие годы, Буслаев на всю жизнь запомнил те ощущения, которые вызвал у него представитель другого, неведомого мира. На чёрта незнакомый атлет вообще-то походил не очень. Никаких сатанинских рогов, копыт или хвоста у него не было. Не ощущалось и запаха серы. Пахло морозом и снегом. Внешне он выглядел как обычный человек атлетического телосложения. Рост – высокий. На голове гладко зачёсанные назад чёрные волосы. Светлокожее лицо обрубалось внизу сильно выдающимся вперёд волевым подбородком. Осанка напоминала выправку кремлёвского курсанта. А дорогой чёрный кожаный плащ облегал мощную фигуру с бугрящимися гипертрофированными мышцами.

- Согласен поговорить об этом? – спросил незнакомец.

- А чего не поговорить? - сказал Буслаев, посмотрев на своего замороженного товарища и покосившись на кухонный нож.

- Нож тебе не понадобится, - сказал чёрный человек. - Встань, прогуляемся.

- Из дома никуда не пойду. Одеваться нужно.

- Это тебе тоже не понадобится. Просто встань со стула и подойди к окну.

Владимир поднялся и, сделав шаг, почувствовал, что наступил на что-то мягкое и тёплое.

- Ёшкин кот! – вырвалось у него.

 Под ногами был песок. Рядом плескался бескрайний океан. А сам он стоял на пляже. Солнце почти коснулось горизонта, но воздух оставался жарким и густым. Он просто сочился ароматом магнолий, орхидей и ещё неизвестно каких растений. Буслаев, как ему казалось, был готов ко всему, но не к такому повороту событий. Чёрный человек стоял в двух шагах, одетый в приталенный удлинённый чёрный сюртук из тонкой ткани и брюки. Владимир в своих бордовых штанах лыжного комбинезона, вельветовой рубашке и свитере толстой вязки, сразу почувствовал себя как в пекле.

- Может, переоденешься? – спросил Чёрный.

- Спасибо, не надо. – Ответил Буслаев и подумал, кто его знает, этого нечистого…. Сейчас вещички сменит на майку с трусами и перенесёт меня улицу Дружбы народов Нижневартовска, где минус тридцать. Вот там проститутки с сутенёрами нахохочутся.

- Не нахохочутся. И вообще запомни, я не собираюсь причинять тебе зла. Ты парень неглупый, догадываешься, что я имею ввиду. Мне нужен человек, обладающий независимым разумом, человек с развитой интуицией и данными творца. Соглашайся, и ты прямо сейчас присоединишься к тем, кто правит этим миром, к людям, заставляющим вращаться вашу дрянную планету, к тем, от кого зависит, в каком направлении пойдёт человечество – по дороге прогресса, или по пути хаоса и разложения. Сказав «да», ты сегодня попадешь в круг элиты. А через неделю-другую, у тебя может появиться шанс влиться в очень небольшое число тех избранных, власть которых простирается не только на Земле, но и за её пределами.

Владимиру стало невыносимо душно: размышляя над предложением, он понял  какое ощущение вызывает у него это существо - сильное желание встать с ним рядом и идти туда, куда он поведёт. От мощной фигуры с осанкой властелина мирозданья веяло невероятной силой и покоем. Было ясно, что он обладает знанием некой истины, приобщение к которой даст часть этой силы и тому, кто идёт за ним.

На аллею между пальмами, вышли, покачивая бёдрами две красивые мулатки. Девушки, улыбаясь, встали неподалёку, давая понять, что,  если мужчины подадут знак, они присоединятся к их компании. Буслаеву стало неудобно. Он вспомнил, что стоит без обуви, в пропитанных потом штанах и рубашке.

- Хочешь девчонку? – Спросил Чёрный.

- Не хочу! И вообще, извините, товарищ, но мы не договоримся! Я не торгую душой.

 Последнюю фразу Владимир  произнёс  несколько патетично. 

- Душой? Да кому нужна твоя душа?

В этот момент взгляд Чёрного стал более жёстким, тело его заметно напряглось. Владимиру стало несколько жутковато. Драться с таким мордоворотом ему не хотелось. Он тихонько скользнул взглядом вокруг и убедился, что ни камней, ни дубин, чтобы попытаться как-то сравнять шансы, в этом прилизанном тропическом мире нет. Его последнее движение не осталось незамеченным для незнакомца и Буслаеву показалось, что тот слегка ухмыльнулся. Но только глазами.

- Ну ладно, солнце почти скрылось. Отложим пока этот разговор. У меня и правда пока очень мало времени на общение.

Стараясь не выдать эмоций, Владимир облегчённо вздохнул. 

- Я могу узнать ваше имя?

- Можешь звать меня Лембоем. Прощаться с тобой не буду. Я уверен, что мы ещё увидимся. До свидания.

Буслаеву стало понятно, что сейчас Чёрный начнёт его перемещать назад и приготовился понаблюдать, как это будет. Но наблюдать оказалось нечего. Владимир вновь очутился на кухне. Это было так, как если бы человеку кто-то показывал кино про тропики, а потом резко выключил проектор и одновременно включил свет. В такие моменты зритель видит, как вместо яркого, красивого ландшафта появляется заштопанная во многих местах не очень белая простыня, прибитая гвоздями к обшарпанной стене. И это все! Но больше всего Владимира неприятно поразила смена запахов. Вместо аромата морского бриза и тропического разнотравья его ноздри наполнил тяжёлый дух жареного лука и копчёной колбасы.

Он вновь находился на кухне и смотрел, как глаза его недавнего сотрапезника медленно превращаются из стеклянно-фарфоровых льдинок в голубые человеческие зеркала души.

Придя в себя, Сергей подозрительно уставился на Буслаева. Тот сидел и тоже загадочно смотрел на хозяина. По задумчивому виду приятеля, Владимир понял, что его мучит некий вопрос, но он не решается его задать. Видимо боится показаться сумасшедшим. Владимиру пришлось прийти ему на помощь:

 - Ты кого-нибудь здесь видел?

 - А ты? – спросил тот.

Сергей подозрительно посмотрел на гостя и у него исчезли все последние сомнения. Сделав озабоченное лицо, хозяин крикнул в сторону соседней комнаты:

 - Лена, почему у нас посторонние по дому бродят?

 В коридоре раздались шаги, и в проёме двери показалась взрослая дочь Сергея с ребёнком на руках. Девушка посмотрела сначала на бутылку, потом на мужчин, и снисходительно улыбнулась.

- Ты чего, пап? Железная дверь на два замка закрыта! Иди посмотри, кто сюда может войти? И не звонил никто.

Хозяин быстро схватил костыли и выскочил в коридор, смешно подпрыгивая на них. Владимир пошёл следом. Входная дверь оказалась запертой. Они проверили мощные замки, потом так же быстро обошли всю квартиру, заглянули в шкафы и в туалетную комнату. Никого нигде не было. Правда, в прихожей, Буслаев увидел медленно испаряющиеся влажные следы от огромных ботинок. Он поднял глаза на Сергея – тот тоже смотрел на отпечатки ног таинственного незнакомца.

- Ладно, иди, смотри телевизор. Это так, проверка бдительности! – задумчиво сказал Сергей дочери, каким-то погрустневшим голосом.

Когда девушка вышла, он быстро перекрестился и обернулся к Буслаеву.

- Так ты видел, чёрного мужика - то?

В другое время Владимир непременно бы над ним поиздевался, но сейчас у него на душе было тоже как-то неспокойно. Поэтому он сказал:

- Да, видел.

- Я не понял, это что, чёрт что ли? Чего ему надо - то?

- Я тебе, наверное, скажу сейчас банальность, но он мне предложил править миром!

- Ну да!

- Вот тебе и ну да! Точнее, позвал присоединиться к их братве. Я сам точно не понял, кто они. Но у них - есть всё:  и деньги, и власть… и девчонки. Эти типы даже на другие планеты могут летать.

- Ну, а ты как, согласился? – в глазах Сергея появились интерес и недоверие.

- Если бы согласился, то сейчас лежал бы на пляже, как минимум, с двумя загорелыми красотками. Может, выпьем?


- Наливай.

- Так налито давно.

Сергей поднёс стопку к усам, но тут его рука замерла.

- Так ты душу то… отказался, что ли продавать?

- Вроде того.

- Ну и правильно!

Он опять поднял свою стопку, залпом выпил содержимое и закусил.

- Слушай, а чего у тебя все ноги в песке, в ракушках каких-то?

- Всё равно не поверишь.

-Честно говоря, я уже почти уверен, что никакого мужика - то и не было.

После этих слов буслаевского товарища в доме повисла долгая, звенящая тишина. Казалось, что весь мир задумался над тем, а приходил ли туда этот самый мужик? Этот самый Лембой! Или он померещился двум мужчинам, после второй стопки? 


                3.

Новый потусторонний знакомый Буслаева, пожалуй, совсем не походил на Лембоя. Высокий, немного худощавый, но спортивный парень, лет около тридцати. Осанка у него тоже оказалась невероятно прямой.

- Похоже, что вместо позвоночников у них в спину забиты стальные ломики, - подумал Владимир.

  В отличие от своего черноволосого соплеменника, этот был светло русым и имел слегка всклокоченную, но стильную причёску. Ещё Владимир отметил, что  Лембой не улыбался, а у блондина на лице всё время блуждала улыбка. Буслаеву принесли дымящийся шашлык, и, он, мысленно послав блондина ко всем чертям, приступил к трапезе. Свинина с одного края слегка пригорела, но, в целом, оказалась вкусной. Он вылил в гортань рюмку водки, вывалял ломоть пахнущего дымом шашлыка в сметанном соусе и начал с наслаждением его жевать. Незнакомец встал и молча сел напротив Владимира. Ему принесли заказанный стакан вишнёвого сока. Блондин сидел и смотрел, как ест Буслаев.

- Послушайте, …не знаю, как вас зовут, - сказал, проглотив мясо, Буслаев. - Я примерно догадываюсь, о чём вы хотите поговорить. Но перемещаться на Карибы или на атоллы Океании, пока у меня не допита водка, мне не хочется. И ещё… вы, извиняюсь, кто? Чёрт?

- Ну а вы сами - то, как думаете?

- Я думаю, что вы, – Владимир налил себе чашку чая, – нечистый.

- Неправда, вы так не думаете. Я знаю, что семь лет назад вы долго мучились, пытаясь разгадать, кем же был тот, кто приходил тогда за вами. Вы прочитали кучу мистической литературы, проштудировали Библию, накупили множество книг по мифологии, но так и не пришли ни к какому выводу. Вы остановились на перепутье мнений, что он - инопланетянин, или чёрт, или гость из будущего, или просто призрак, пригрезившийся с пьяных глаз вам и вашему товарищу. 

- Да, но ещё я начал склоняться к мысли о материализации мыслей. Подозреваю, что мой головной мозг иногда порождает нечто, способное удивить даже меня самого. Что-то вроде сна наяву. Ведь во сне же мы часто чему-то удивляемся. Как знать, может и вы - это некий фантом, вырвавшийся из моего собственного иллюзорного мира.

- Но если это так, то вы – безумец!

- А я и не спешу записываться в нормальные! Моё безумство мне нравится. Водку будете?

- Не сейчас. У меня ещё есть дела. А выпивка мешает изменять время и пространство.

- Ну, тогда допивайте свой сок и оставьте меня! У господина Буслаева, как видите, ещё целая гора жареного мяса и графин водки. Их благородие пока не намерены общаться с… так я не понял, вы – чёрт или пришелец?

- Слушайте, вы! Дворовый гений!

Незнакомец заметно раздался в плечах и надвинулся на Владимира, наклонившись над столом.

- Запомните две главные истины! Первое – чертей, как вы себе их представляете… не бывает. И второе – меня зовут Уриил!

- Он не только пришелец, но ещё и еврей, - пробормотал слегка захмелевший журналист. – Уриил, Михаил, Мафусаил… один хрен… Израил!

- Я не пришелец, не еврей, и… не чёрт! Если вы хотите увидеть чёрта или самого Сатану, то я вам это устрою! А сейчас я, пожалуй… оставлю ваше благородие. Но, если вы захотите со мной пообщаться, можете меня позвать. Вслух позвать.

   Он резко встал и вышел из шашлычной. Буслаев посмотрел, нет ли у этого Уриила сзади хвоста. Но низ спины блондина, под облегающими брюками, вполне был соотносим со стандартной антропометрией хорошо сложенного человека. Атавизма не было. 

С уходом Уриила, Владимир с наслаждением принялся за свою трапезу. Он ещё выпил и приступил к поглощению шашлыка. Но, в процессе обволакивания пахнущего дымком кусочка пряными приправами, мужчину внезапно пронзило острое беспокойство. Он поднял от тарелки глаза и обомлел. Зал был пуст и погружён во тьму. Свет горел только над его столом. Ни музыки, ни людей, ни запахов работающей кухни. За окном стояла кромешная ночь. 

- Бесовщина! Сейчас же только два часа дня!

Голос Буслаева гулко прокатился по безлюдным помещениям забегаловки. Мысли лихорадочно закрутились в голове. Но логика ему давалась в этот момент с трудом.

- Опьянеть до беспамятства и заснуть я не мог. В графине отпита только половина. Да и шашлык ещё тёплый. К тому же, засни я за столом, хозяева меня попросту выбросили бы на улицу или сдали полицейскому патрулю.

Владимир достал из кармана мобильный телефон. Вспыхнувшее табло ввергло его в трепет. Оказывается, уже два часа, как наступило воскресенье.

- Хозяев нет, - лихорадочно соображал Буслаев. - Я незаконно сижу на территории чужой собственности. Нетрезвый. А в этом помещении вероятно ещё и установлена сигнализация, реагирующая на движение! Интересно, мигнула она, когда я доставал мобильник? Этого бы б… Уриила!

 Буслаеву еле удалось сдержать нецензурное прилагательное. Несколько минут он просидел в раздумье, силясь найти логическое объяснение сложившейся ситуации и пути выхода из неё, но сознание никак не могло сфокусироваться на нужной точке. Самая важная, необходимая мысль, как казалось Владимиру, ускользала, рассыпалась, расползалась по тёмному залу безлюдного кафе. Буслаев почувствовал, что где-то в подбрюшье у него начала вибрировать зарождающаяся паника и не мог с этим ничего поделать. Он понял, что из этой абсурдной ситуации выход должен быть или тоже абсурдным, или… чрезвычайно простым.

- Уриил! Где вы там, отзовитесь. Вы ведь специально всё подстроили, чтобы я вас позвал?

Ему никто не ответил. Он хотел крикнуть ещё раз, но здесь его охватил уже настоящий ужас. Шторы на окне осветились светом автомобильных фар. Во двор шашлычной въезжала полицейская машина.

- Всё ясно! - подумал Владимир, - сигналка всё же уловила мои суетливые движения за столом.

Он в панике забежал в неосвещённый угол и оттуда стал следить за действиями полицейских. Его рассудок, оцепеневший от выброса в кровь огромной дозы адреналина, постепенно пришёл в норму.

- В принципе, минут двадцать, как минимум, у меня есть. Сейчас проверят замки и пломбы, встанут около каждой двери и пошлют за хозяевами заведения. Кстати, а сколько здесь дверей? Ментов в патрульном автомобиле обычно ездит не более трёх. А может, уедут? Нет, сработку сигнализации они проверяют по полной программе.

      Ч-чёрт, что же делать?

- Одеваться!

- Кто здесь?

- Угадайте с пятисот раз.

      Буслаеву не оставалось ничего иного, как метнуться к вешалкам, быстро надеть шапку с курткой и бежать на голос. Как он и предполагал, там стоял этот… злополучный Уриил.

- Теперь вы поняли, что пьянство является вредной привычкой?

- Не надо морали! Быстро переносите меня в другое место.

- А ноги вам на что? Пошли! – Он шагнул к стене и открыл какую-то дверь.

      Пару минут назад этой двери в стене не было. Но Владимир уже ничему не удивлялся. Он оглянулся на окно, увидел что из-за стекла на него смотрят две пары глаз патрульных полицейских и бросился догонять блондина.

- У вас везде двери, – сказал Буслаев, - как вы это делаете?

- Заходите, увидите.

- Ну и вонища.

- Разумеется, это же камера вытрезвителя.

- Что, прямо за стеной шашлычной?

- Почему? Мы находимся на другом конце вашего города Нижневартовска. 

- Какого хрена, нельзя просто выйти на улицу?

- Ну, мне показалось, что это самый удачный маршрут для пространственного коридора.

Буслаев оглянулся. Никакой двери за его спиной уже не существовало. Все эти приколы, мистика и темнота начали выводить Владимира из себя. Ему несколько раз хотелось от души треснуть по морде этого гренадёра с блуждающей улыбкой. Но он понимал, что драка с ним почти немыслима. Судя по движениям и взгляду Уриила, он невероятно ловок, силён и постоянно контролирует ситуацию.

- Мужики, вы заткнётесь, или нет? Дайте поспать! – Послышался хриплый голос с нар.

- Чёрт! Меня ведь жена давно потеряла!

Телефон был по-прежнему в руке у Владимира, и он быстро набрал номер.

- Алё! – раздался в трубке голос супруги.

- Оля, я тут задержался, с друзьями в картишки перекинулся…

- Володя, что с тобой, ты где?

- Да тут, у приятеля, извини, я не могу больше говорить. Скоро перезвоню.

- Так ты чё, с мобилой? - прохрипел тот же хриплый незнакомец. - Ни хера себе! Секите, мужики! Этих двоих чуваков менты даже не раздели и не обшмонали.

- Братан, дай позвонить! - попросил дрожащий от волнения голос. - А то эти суки повязали, а мои домашние ничего не знают.

- Говори номер.

- Сорок четыре, тридцать два, пятьдесят…

Договорить ему не дали. Лязгнул засов и в камеру резво заскочил надзиратель с таким выражением лица, какое бывает у человека, страдающего врождённым слабоумием. В руках дежурный держал огромную резиновую дубину.

- Ну что ещё там за шум, бля? Вы чё, алкоголики херовы, давно по сраке не получали? 

Вдруг его взгляд, взгляд задорного дауна, остановился на Владимире с Уриилом.
- А вас почему закрыли нераздёванными?

Пациенты медвытрезвителя, кроме двоих самых любопытных, шмыгнули по нарам. Уриил тихо потянул Буслаева за рукав к стене. У него там уже открывалась ещё одна дверь.

- Стоять, я сказал! – крикнул надзиратель и побежал за ними.

Двое стоящих постояльцев спецмедучреждения резво заскочили в проход между нарами и присели. Но любопытство пересилило испуг, и они устремились следом за полицейским.

- Не останавливайтесь! - раздался спокойный голос блондина.

- Нет, так нет, - согласился Владимир.

Уриил размашисто шагал по какому-то коридору, через какие-то богато обставленные комнаты. Буслаев старался не отставать.

- Где мы?

- В квартире вашего градоначальника.

- Что, мэра? – Владимир даже остановился от неожиданности.

Они проходили через спальню, посередине которой стояла большая кровать. На кровати спали двое - мужчина и женщина. При появлении незнакомцев, хозяева проснулись, и, выкатив глаза, силились осмыслить происходящее. Гости не стали ждать полного прояснения обстановки и пошли дальше, к новой двери, открывшейся теперь в стенке огромного шкафа.

- Стоять, суки, я сказал! - это, конечно, кричал обладатель большой полицейской дубинки, бежавший следом.

Два клиента вытрезвителя, еще толком не протрезвевшие и босые, в огромных семейных трусах и невероятно растянутых майках, скользили за ним как пара теней. В зашторенном полумраке комнаты, троица напоминала шествие воинственного египетского фараона, сопровождаемого двумя полуголыми нубийскими рабами. Это было последнее, что увидел в ту ночь в спальне мэра Буслаев, перед тем, как за ним бесшумно закрылась очередная мистическая дверь. Он не удивился тому что из квартиры на восьмом этаже они сразу шагнули на присыпанный снегом тротуар, вблизи многоэтажного дома, где жил мэр. 

- Ну как, ещё побродим? – спросил блондин.

- Нет. Бродить больше не будем. Знаете что, Уриил, я ведь давно понял, что Владимир Буслаев вам нужен гораздо больше, чем вы ему. Вы бы лучше рассказали уже… всё по порядку… а? Да и поесть мне не удалось. Получается, что я уже больше двенадцати часов без еды. Давайте думайте! А то ведь я сейчас начну креститься и молиться. А если это не поможет, вспомню какие-нибудь заклинания против вашего брата. Вы ведь правы, я много читал. Как знать, может что-то и сработает.

- Нате, смотрите! - сказал Уриил и три раза перекрестился широким православным крестом. – В принципе, мне смешно от всех ваших человеческих молитв и заклинаний. Земные богословы, евангелисты, пророки и теософы мне напоминают маленьких детей, бегающих вокруг запертого комода и мечтающих достать оттуда конфетку. Они стучат по стенам кулаками, заглядывают в щели, просовывают туда хитроумные крючки из проволоки и не знают очевидного. То, что лежит в заветных ящиках, ещё долго останется для них ненужным. Да и двери открываются элементарно …для знающих людей. Зато, все эти мудрецы и пророки с упоением пишут трактаты и читают лекции о том, в чём они являются полными дилетантами. Это всё равно, как если бы первобытный человек у костра рассказывал сородичам принцип действия попавшего к нему в руки компьютера. А что касается молитв и заклинаний? Допустим, что существует некое СЛОВО, которое может мне навредить. Но если оно будет сказано вами, здесь и сейчас, то я только расхохочусь вам в лицо.

- Вы же не умеете хохотать. Хорошо, что хоть улыбаться научились. У вашего приятеля Лембоя вообще лицо сделано из булыжника.

- В этом вы не правы. Ну что, пойдёмте говорить о деле?

- Пойдёмте, – сказал Буслаев, почувствовав, что последние события его так вымотали, что он еле передвигает ноги. – Только давайте уже переходить на «ты». Лембой, насколько я помню, вообще не заморачивается вежливыми манерами.

- Вежливость – это защитная форма общения между однополярными и разнополярными мыслящими субъектами. Она, в частности, очень удобна для человека, не желающего попадать в зависимость от окружающего мира. Многие люди считают, что когда они сразу говорят каждому встречному «ты», то автоматически возносятся на ступень человека «имеющего право». Но такие манеры нередко приводят к негативным последствиям. Даже если собеседники вынуждено соглашаются поддержать навязанную им форму общения, большинство из них ощущают внутренний дискомфорт. А если это чувство появилось при первой встрече, потом от него надолго остаётся осадок. Поэтому при любом развитии дальнейших взаимоотношений, ваш партнёр будет ощущать привкус дисгармонии. И второе. Переходя с малознакомыми людьми на «ты», мы автоматически даём им возможность манипулировать собой, даже если нам самим кажется, что это не так.

- Поразительно! Мне прочитало курс практической психологии человеческих взаимоотношений… сверхъестественное существо! Кому сказать, так не поверят! А по поводу перехода на «ты» - забудьте! Я манипулировать вами не собираюсь.

- Вы ещё больше удивитесь, если я вам скажу, что такие вопросы как формы межличностных отношений волнуют не только членов человеческого сообщества. Это заботит многих во Вселенной. Вы пока в качестве объекта диалога представляете себе только людей. Я для вас тоже – почти человек. А вот когда вам придётся, к примеру, вести переговоры с существом, напоминающим огромную высокоинтеллектуальную летучую мышь, или перекатывающийся по земле грецкий орех, вот тогда вам придётся отойти от стереотипов вроде: приятный человек – отвратный человек. Но как бы то ни было, я просто объяснил свою позицию. Перейти же на «ты» конкретно с тобой, я не против. Тем более что я тебя знаю уже более семи лет. Заочно знаю.

- Спасибо, уважил, - буркнул Буслаев. – А вот я тебя сегодня увидел впервые! Но меня почему-то не раздражает то, что ты шпионил за мной. Большинство людей живёт с ощущением, что за ними подглядывают существа, подобные тебе.

В это время к дому мэра подъехало несколько патрульных полицейских машин и тонированных джипов. Выскочившие из автомобилей служивые, начали деловито переговариваться с кем-то по рации и подозрительно коситься по сторонам.

Буслаев же с Уриилом зашли за рекламный щит и исчезли. Через мгновенье они уже сидели за столом той самой шашлычной. А перед Владимиром стояли горячее мясо, водка в графине и раскалённый чайник, полный свежезаваренного чая. Все вчерашние джигиты восседали на своих прежних местах, аминабрал с другом стояли у стойки, а цифры на мобильном телефоне Владимира безмятежно показывали четырнадцать часов пятнадцать минут субботнего времени. Уриилу вновь принесли стакан сока.

- Слава Богу, - подумал Буслаев, и сказал вслух, – ну, так на чём мы остановились? Ты можешь, наконец, объяснить, зачем я вам сдался? Думаешь, я поверил бреду Лембоя про то что я – самый крутой мужик из тех, которые способны управлять миллионами подданных? Я простой журналюга. Управленцев вы можете и без меня найти кучу среди слушателей академий и высших политических школ. Попробуй объяснить всё толком. А то меня все эти загадки уже выводят из себя.

- Хорошо!

Уриил пристально посмотрел на Владимира и добавил:

- Я вижу, что с тобой надо играть более-менее открыто.

- Не более-менее, а полностью открыто!

- Всего я тебе за эту встречу рассказать не сумею. Но ты нам нужен действительно не в качестве капитана планеты. У тебя есть одно качество, которое встречается у обычных людей чрезвычайно редко. Точнее, эта способность фиксируется частенько, но только у душевно больных хомосапиенсов. Ты же, по медицинским показателям совершенно нормален. Мы тебя много раз заочно тестировали. Если не считать небольших отклонений, ты здоров, а главное – вменяем!

- Вот чёрт! – усмехнулся Буслаев. - Так я что же, дуркую не от оскудения ума, а от плохого воспитания, что ли?

- Получается что так.

- Ну и что же у меня имеется за качество, такое полезное для хозяйства?

- Из тебя может получиться неплохой воин сновидений!

Последние слова, произнесённые Уриилом, для Буслаева прозвучали так же, как, если бы в эту закусочную сейчас вошёл пьяный в стельку президент России и закричал бы что-то вроде:

- Сношать всех в рот горячим пирогом! Ка-а-акие лю-уди!

Владимир сначала окаменел лицом, а потом громко и раскатисто расхохотался. Сидящие за другими столами кавказцы покосились в его сторону.

- Да, большей глупости я сегодня уже, наверное, не услышу!– сквозь приступы смеха сказал Буслаев.

Потом, несколько успокоившись, он налил себе водки.

- Спасибо, повеселил. Выпьешь?

- Нет, не хочу. Можешь называть это глупостью. Но мир сновидений обычно не подвластен простым людям. А ты способен в нём осознанно перемещаться, общаться с разными существами, способен решать во сне какие-то задачи. Нам это особенно важно. Потому что ваш иллюзорный мир напрямую соприкасается с той сферой, которую фантасты называют параллельными мирами. Именно там тебе и придётся кое-что делать.

- Ну а как же всякие там экстрасенсы, хироманты и другая, запредельная шушера? Я думал, что они с миром иллюзий на ты. 

- Во-первых, ты знаешь не хуже меня, что абсолютное большинство этих людей – жалкие шарлатаны. Те же из них, которые действительно что-то могут, способны принести больше вреда, чем пользы. Они – жестоки, корыстолюбивы и каждый считает себя маленьким Наполеоном.

- Наполеоном… до Бородинского сражения?

- Именно. С такими людьми нельзя иметь дело. А вот ты, Буслаев - другой.

- Да, я всегда подозревал, что я – этот… Вольх Всеславич! Богатырь тайный, но зело могучий! Хочу – соколом лечу, хочу – волком рыскаю, вон, по улице Дружбы Народов….

- В молодости твой разум увлекали мысли возрождения казачества. Что тебя характеризует как человека, подверженного воздействию романтических идей переустройства мира. Это – неплохо. Ты в своей жизни придерживаешься некоего морального кодекса, который сам для себя и выдумал. Стараешься быть справедливым, оставаясь, при этом махровым папарацци с извращённой моралью. Ты никогда не бьёшь людей первым, не воруешь, и редко приписываешь себе чужие заслуги. Хотя, если говорить честно, пару раз в жизни ты всё-таки что-то украл по мелочи. Но не из корысти, а из спортивного интереса. Потом, поняв, что тебе это неприятно, ты никогда не брал в руки чужого. 

- Ну, это ты зря. Если в магазине продавец ошибается в подсчётах в мою пользу, я с удовольствием сую сдачу с карман.

- Не с удовольствием. Насколько я помню, такое действительно произошло, один раз. Но воспоминание об этом поступке тебе долго мешало жить. Теперь ты всегда возвращаешь лишнюю сдачу. А ещё ты обладаешь обширными знаниями в области современного оружия, большой любитель женщин, спиртного, и изредка играешь в азартные игры.

- Так вы знаете и про моих, гм, - Буслаев сделал не совсем приличный жест, - любовниц? Ну не-ет! Это же низко! Ну и где же ваша, межпланетная мораль?

- И знаем и не знаем. Это нам не так интересно. Как, к примеру, то что если ты решил сделать в своей жизни какую-то глупость, тебя не сможет отговорить от этой затеи никто в мире. Тем не менее, мы готовы закрыть на всё это глаза. Так как нам выбирать особенно не приходится. Ну что? Ты согласен с нами работать?

- Нет! Я вам не верю. Да и зачем мне перемены в жизни? У меня вроде всё нормально. Карьера идёт скорее вверх, чем вниз, жена меня любит, деньги какие-никакие в карманах водятся. Чего мне ещё желать? Проживу свой век и без вашей запредельной компании. Ты бы лучше дал мне интервью, а? Я могу снять фильм о том, как ты проходишь сквозь эти… сквозь стены.

- Интервью не дам, а о спокойной жизни даже не мечтай. Мир стремительно меняется и скоро всех нас накроют большие испытанья.

- Слушай, - вдруг приподнял брови Буслаев. - А что делают обычно эти… воины сновидений?

- Про всех – не знаю. За всю историю человечества их было немного. Всего около тысячи человек. И служили они, в основном, под патронажем Гавриила. Реже – в команде Рафаила. А в твои, конкретные обязанности будут входить функции хранителя Древа Мира.

- Какого древа?

- Древа Мира.

- А это ещё, чё за зелёное насаждение?

- Долго объяснять. Узнаешь позднее.

- А где оно растёт?

- Оно растёт – везде. Можно сказать, оно опутало своими корнями и ветками всю Вселенную.

- Очень интересно! – недоверчиво покачал головой Владимир. – Везде и нигде! То есть, я должен буду охранять то, что даже не смогу найти! Это прямо хантыйские народные сказки какие-то!

- Его не нужно искать. Оно само тебя найдёт, когда потребуется. А где это произойдёт, не могу знать даже я.

- Ну что же! Как только оно вблизи меня… это, заколосится, будь спок, я сразу встану «на караул»! – хмыкнул Буслаев.

- Ну вот и договорились! Я сегодня уезжаю кое-куда, дня на два - три. Приеду, найду тебя. Ну а ты пока постарайся не ввязываться в опасные истории и возьми вот это.
Уриил вынул из кармана и положил на стол очки в футляре.

- И ещё, я дарю тебе эту ручку – сказал он. - Если в ближайшие дни от тебя потребуют подписать какие-то официальные документы, пользуйся только этим пером. Понял?

- Шпионская?

- Точно. Но у этой ручки чернила такие, что их потом нельзя будет проявить ни одним реактивом. Когда будешь писать не дави на бумагу.

- Ты меня интригуешь, парень. Слушай, а сколько тебе лет?

- Надень очки, узнаешь.

Буслаев надел очки и услышал целую какофонию разнотональных звуков, похожих на разноголосье. Среди них, чётко прозвучал голос Уриила:

- Мне – более двадцати миллионов лет!

 Губы Уриила при этом не двигались.

- Ничего себе! Ты наверное видел, как создавалась планета Земля!

- Нет, возраст Земли – четыре с половиной миллиарда лет. Я, слава Богу, не так стар.

- Но и это более чем впечатляет. А как это вообще возможно? Органическая ткань с таким обменом веществ не может существовать столько… веков. …Я имею в виду твоё тело.

- Может! За это время, правда, моя плоть прошла несколько консерваций и регенераций. Если бы я сидел где-то в конторе, то может мне это и не было бы нужно. Но я, к несчастью, выбрал карьеру военного. Мне приходилось участвовать в битвах. Я имею раны, контузии… горел неоднократно. Приходилось решать проблему восстановления организма.

- Ну а что это за регенерация такая? Тебя что, прокачивают препаратами?

- Можно и так сказать. Хотя, это делается, скорее на энергетическом уровне, а не на физическом, или на химическом уровнях взаимодействия веществ.

- Как это?

- Объясняю в сравнении. Сегодня твоя, например жизнь, связана с полным обновлением белка в твоём теле каждые шесть месяцев. А раньше, насколько я помню, вам, людям, изначально было дано более совершенное тело. Тело, которое, как и у нас, обладало тремя «НЕ». Оно представляло собой чистую материю и чистую энергию, и являлось почти бессмертным.

- Поясни, что это за «НЕ».

- Оно у вас было НЕтленно, НЕстрастно и НЕсмертно. В части выживания вам предоставлялся даже больший ресурс чем нам. До вашего изгнания из Рая человеческую плоть было невозможно повредить, уязвить и умертвить. Как нельзя, к примеру, пристрелить ветер.

- Да-а? А я и не знал об этом!

- Читать надо больше православных мыслителей! Они обладали информацией. Что же касается регенерации органов, то такие медицинские познания скоро появятся и у вашей цивилизации! Если…

Уриил, запнулся и замолчал. Замолчал мысленно, так как он всё это время не размыкал губ.

- Что если? – спросил Владимир.

- Если вы сумеете пережить этот год! …И мы… вместе… с вами.

- Такая попа! А груди! – раздался взволнованный голос где-то справа.

Буслаев повернул голову. Там молодой кавказец с пылающим взором рассматривал официантку и сыпал в её адрес эпитеты превосходной степени. Но делал он это - не раскрывая рта.

- Так я теперь что, способен читать мысли людей? – спросил Буслаев и повернулся к Уриилу.

         Тот бесследно исчез. На столе стоял его высокий стакан, наполовину наполненный вишнёвым соком. Вдруг в окно заглянуло солнце. Луч, пущенный на Землю космическим светилом, пролетев многие тысячи километров, проскользнул в щель между двумя не очень свежими занавесками и упёрся в бордовую жидкость, сильно напоминающую венозную кровь. Сок мгновенно стал ярко алым. Владимиру показалось что этот напиток в стеклянном сосуде ожил и начал двигаться. Точно так же, как если бы он закипал. Но вскоре солнце закрыла туча. Луч рассеялся и сок в стакане на столе опять превратился в застывшую, тёмно-вишнёвую жидкость.


                4.

Владимир пришёл домой около восьми вечера. Жена мирно дремала на диване, дочь делала уроки. Дома было тихо и уютно. Но в голове у Буслаева беспокойно носились мысли обо всём пережитом в эту безумную субботу. В его душе блуждали всполохи знобящих предчувствий. Как нередко случалось с ним в минуты сильного нервного истощения, сегодня воспалённое сознание вновь запустило в голове журналиста стремительную чехарду тёмных, ускользающих образов. Картинки быстро сменяли одна другую. Все они были мрачные и казались зловещими. Ему слышались какие-то звуки. Кто-то говорил с кем-то по телефону. С низким рокотом, почти инфраскрежетом, где-то передвигались стулья, плакал ребёнок. Незнакомый голос, издалека, настойчиво звал Буслаева по имени и что-то ему говорил. Но этот звук постоянно заглушал лязг металлических дверей и шаги подкованных железом сапог. Владимир собрал волю в кулак и отогнал наваждение. Он попил воды, быстро принял душ и лёг спать.

Во сне Буслаев поднимался по бесконечной спиральной мраморной лестнице. Через каждые девять ступеней, в закругляющейся стене появлялись двери. Владимир здесь уже бывал ранее и знал, что каждая из этих дверей ведёт в особенный мир.

Он вспомнил, как попал сюда в первый раз. Лет десять назад, он начал периодически во сне непроизвольно попадать в некую цилиндрическую, тёмную комнату. Это было жутковатое место. В центре зала стоял круглый стол, вокруг которого было расставлено несколько мягких кресел. В одной из сторон цилиндрического пространства комнаты виднелись первые ступени этой самой лестницы. Из центра стола, во тьму уходил шест, примерно такой же, какие бывают в стриптиз-барах. В эту комнату Буслаев попадал то убегая от кого-то, то наоборот, кого-то догоняя. Во сне нередко случаются конфликты с обитателями человеческого подсознания.

В круглом зале всегда находились одни и те же его стражи. Все - очень неприятные типы – старики с лицами землистого цвета. Иногда они прогуливались по мрачному помещению, вдоль стен которого стояли высокие книжные шкафы. Но чаще, эти злобные пенсионеры сидели в креслах и пристально следили за пришельцем. Владимиру они внушали опасение, почти ужас. При каждой встрече они усаживали его в кресло и молча садились напротив. Иногда вставали рядом. Он ощущал их холодное дыхание. Случалось, что кто-то из этих стариков разговаривал с Буслаевым. Хозяева круглого кабинета были всегда недовольны гостем. Они говорили, что все его проблемы – от скверного характера.

Иногда ему начинало казаться, что они готовы избить пришельца. Он не знал сколько их, но подозревал, что немало. Над его креслом всегда застывало три – четыре фигуры. А вдоль стен скользили тени их собратьев. Владимир их побаивался, но старики никогда не набрасывались на гостя. Они просто подавляли Буслаева взглядом и своей демонической волей. Несмотря на исходящий от них ужас, спящему пару раз пришлось с ними побороться. Это случалось тогда, когда он вставал и направлялся к лестнице. Старики преграждали ему путь, хватали его за одежду и их дыхание становилось ещё холодней и неприятней.

К слову сказать, в тот период жизни у Буслаева многое шло наперекосяк. Шла сплошная полоса проблем в семье и на работе. К тому же он частенько напивался и совершал безумные поступки. Но потом всё изменилось. На службе и в семье дела поправились. Пить он почти перестал.

Когда в одном из снов Владимир вновь вошёл в эту комнату, то сразу направился к лестнице. Старые демоны как обычно кинулись его останавливать. Но он почувствовал, что их сила значительно ослабла и без труда оторвал их руки от своей одежды. Потом, раздвинув ладонями их костлявые ряды, Буслаев встал на первую ступень. Мрачная, тёмная лестница моментально осветилась тусклым неоновым мерцанием. Спящий пошёл вверх и понял, что крыши у этого сооружения, наверное, нет. Во всяком случае, её не было видно. Спираль лестницы терялась во мраке вертикальной пустоты. Лишь дверные проёмы в цилиндрической стене вносили некое разнообразие в строгую геометрию всей конструкции. Многие двери поражали своим необычным видом. Некоторые из них были массивными, обитыми кованым железом, другие сияли золотом, хромом и никелем. Были и такие, которые напоминали вход в деревенский нужник.

В течение последних лет, Владимир бывал здесь нередко. Старики его больше не останавливали. Хотя чувствовалось, что они совсем не были рады его визитам. Позднее он научился в снах попадать сюда напрямую, минуя круглую комнату внизу. Разумеется, заходил Буслаев и в некоторые двери. Открыв одну из них, он однажды попал в некий городок, очень похожий на те, которые были изображены на иллюстрациях произведений Гоголя и Салтыкова-Щедрина. За другой дверью находился современный мегаполис. Ещё одна дверь вела в Нижневартовск. Но пройдя через неё, Владимир обретал способность летать. Правда летал он не так быстро и высоко, как того хотелось бы ему. Внизу, под ним, моментально образовывалась толпа зевак, которые норовили подпрыгнуть, схватить его за ботинки и, как минимум, дать по морде. Улетал он от них всегда с большим трудом. А если понимал, что его уже догоняют и хватают чьи-то грязные руки, Буслаев попросту просыпался.

Заснув в эту злополучную субботу, Владимир вновь оказался на спиральной лестнице. Он стоял где-то на её середине, если таковая имелась у этого странного архитектурного сооружения. Снизу и сверху спящий не различил ничего, кроме наползающего мрака. Он огляделся, и его заинтересовала овальная дверь из красного гранита.

- Совсем как могильный памятник, - подумал Буслаев, - только фотографии в овальной рамочке нет, и фамилии владельца не видно.

Владимир заметил, что дверь слегка приотворена. Он потянул за медное кольцо и в открывшемся проёме увидел выход на перрон. Владимиру раньше доводилось бывать и здесь. Только он попадал сюда в своих снах не через эту дверь, а со стороны автобусной остановки, или приезжал на поезде. Дверь сзади захлопнулась. Вокруг него в обоих направлениях по перрону неслась толпа спешащих пассажиров.

- Скажите, этот поезд идёт до Великих Худозвонов? – спросила Буслаева высокая статная женщина с большой сумкой?

- Не знаю, – ответил Владимир и услышал, как голос диспетчера из громкоговорителя произнёс:

- Поезд на Великие Худозвоны отходит от второй платформы через пять минут.

Тётка с большой сумкой взвизгнула и устремилась к ближайшему вагону. Толпа ринулась за ней. Буслаев почувствовал, как людской поток его подхватил и понёс к составу. Через две минуты он оказался в вагоне и как не старался из него выбраться, ему это не удалось. Весь проход был заставлен какими-то коробками с радиоаппаратурой, клетками с гусями и баулами со всякой рухлядью. Между этим добром стояли хозяева вещей и громко ругались. Поезд тряхнуло и Владимир увидел, как станция начала быстро уплывать в небытие. Дизельэлектровоз стремительно набирал обороты.

- Надо бы спрыгнуть, - как-то вяло и без энтузиазма подумал журналист.

Он огляделся и заметил в ближайшем купе одно свободное место. Буслаев втиснулся туда и присел на лавку. Кроме него в купе, тоже заваленном вещами, разместились пожилой мужчина и две женщины. Одна из них – уже знакомая ему крупная блондинка с сумкой. Вторая, видимо, её дочка – девушка лет восемнадцати. Она сидела как раз напротив и откровенно разглядывала Владимира. Он чувствовал, как беззастенчиво блуждает её нагловатый взгляд по его телу.

- А что это ещё за Великие Худозвоны? – спросил Буслаев.

- Мама, он ничего не знает про Великие Худозвоны! – громко захохотала девушка.

- Он не знает наших Худозвонов! – женщина тоже закатилась в хохоте.

- Приедете, узнаете! У нас много чего интересного.

Молодая попутчица эротично облизала языком ярко накрашенные губы и развела в сторону тонкие девичьи колени. Так как Владимир сидел прямо напротив неё, он увидел, что у девушки под короткой юбкой нет никакого белья. Он перевёл взгляд в сторону окна и его взору предстала огромная равнина, за которой, в почти необозримом далёком пространстве, угадывались вершины синеватых гор. Солнце клонилось к горизонту, и вся панорама была пронизана розовато-золотистым светом. А в вышине, с удивительной быстротой проносились серебристые облака. Эта картина оказалась такой прекрасной, что Владимир на какое-то время забыл обо всём.
Поезд резко повернул вправо. Багаж посыпался с полок, народ заматерился. А в окне появилось нечто, ещё более удивительное. Вне всякого сомнения, это было дерево. Но подобного растения Буслаев не видел никогда! Да и невозможно себе представить такой ствол, выше самых высоких горных вершин, существующих на планете!

На какое-то время Владимир даже засомневался, а не гора ли это? Но нет! Очертание кроны дерева не очень отчётливо, но прорисовывалось из-за розовой дымки верхних слоёв атмосферы. Его нижние сухие ветки были хорошо видны на фоне проплывающих над ними перьями серебристых облаков. Сучья, как огромные руки, раскинулись в разные стороны. Казалось они поддерживали небесный свод своими мощными растопыренными пальцами. Среди корней дерева уютно расположились несколько деревенек и один, довольно крупный городок. Буслаев как заворожённый смотрел на это чудо, и даже прильнул к окну, потеснив сидящего рядом мужика в очках. Тот неодобрительно покряхтел покосившись в его сторону, но всё же отодвинулся.

- Что, нравится? – спросил он?

- Что это… за дерево? – спросил Владимир?

- Этого тебе не скажет ни один ботаник. Мы называем его Деревом Мира! - Мужчина произнёс это с таким высоким пафосом, что две женщины, откровенно скучавшие в купе, вновь истерично захохотали.

В этот момент, спящий почувствовал, что просыпается. На столе в спальной зазвонил телефон.


                5. День второй, воскресенье

Сквозь дрёму он услышал как к телефону подошла жена.

- Алё, – сказала она в трубку.

Ей ответил малоразличимый голос. Буслаев лишь отчётливо услышал слово «задержался».

- Володя, что с тобой, ты где? – вскрикнула удивлённая Ольга. Она, судя по всему, ещё толком не проснулась.

Говоривший на том конце линии, что-то сказал и отключился. Владимир отогнал от себя остатки сна и взглянул на супругу. Та удивлённо смотрела на него.

- Что происходит? - спросила она? – Я только что слышала твой голос. Ты мне сказал, что задержишься, так как решил поиграть в карты с друзьями. Это новая шутка?

- Ничего не понимаю, – сказал Буслаев.

 Он посмотрел на часы. Электронное табло показывало два часа, пятнадцать минут.

- Всё верно! - подумал Владимир. - Неужели звонил сюда я сам? Ну конечно! Примерно в это время я был в вытрезвителе. Но ведь Уриил меня вернул на двенадцать часов назад? Выходит, что изменяя время и пространство, он не способен контролировать некоторые мелочи. Наверное, это похоже на удаление некоторых программ в компьютере. Ты их удаляешь, но на диске остаются отдельные файлы. Их программисты называют хвостами. По некоторым из них, насколько я помню, можно восстановить всю программу. Или значительную её часть. Хреновина какая-то!

Мысли Буслаева опять лихорадочно заметались в черепной коробке. Он повернулся к жене и сказал, как можно спокойнее:

- Наверное кто-то так решил повеселиться. Ложись спать, завтра разберёмся.

И вдруг, он осознал то, что его сейчас беспокоило больше всего. Если его разновременной двойник звонил из вытрезвителя, значит… примерно в эти минуты, они с Уриилом должны находиться в спальне мэра! А потом будет разговор перед домом градоначальника.

- Чёрт! – прошептал Владимир, - там же везде видеокамеры. А мы как раз стояли, разговаривали под фонарём. Сейчас будут подняты на уши и полиция и ФСБ. Через час, максимум, полтора, они просмотрят видео и будут здесь. Мою фигуру и походку знает в городе каждая собака. Я пять лет сижу на криминальной теме, и регулярно мелькаю на экране каждого телевизора.

Лихорадочный озноб пробежался по спине Буслаева. Но он попытался мыслить трезво.

- Ладно, в сторону камер я, кажется, не смотрел. А шапка у меня довольно пышная. К тому же и её уши я никогда не поднимаю. Куртка, брюки и сапоги у меня тоже такие, каких полно в городе. Если в камеру не попало лицо, я – спасён!

Спать больше не хотелось. Поэтому Владимир прошёл на кухню, поставил чайник и стал ждать утра. На всякий случай он попытался вспомнить, нет ли в доме чего-то запрещённого, ведь не исключено, что эти оголтелые полицейские могут прийти с обыском. Они теперь просто помешаны на борьбе с терроризмом. А тут – шутка ли сказать? Неизвестные люди совершили набег на квартиру главы города!

В начале шестого зазвонил телефон. В трубке раздался голос знакомой молодой женщины Ирины, руководителя пресс-службы УМВД.

- Алё, звоню с мобильного телефона. У меня заканчиваются деньги на счёте, так что говорим быстро. Учти, за тобой послали патруль.

- А что произошло-то?

- Чёрт его знает. У нас такой переполох! Весь штаб подняли по тревоге, все ищут двоих террористов. Они то ли на мэра готовили покушение, то ли ещё на кого. Ты же знаешь, его и так врачи еле собрали после последнего взрыва. Зачем им понадобился ты, я не знаю. Но опера ходят с серьёзными мордами. Ладно, пока! Сюда кто-то идёт.

- Спасибо, Ирина, с меня коньяк.

На главу города действительно уже было совершено два покушения. После второго он еле-еле оклемался. Долго лечился, и вернулся в город совершенно сломленным морально и физически. Нападавших так и не нашли. Поэтому не удивительно что правоохранительные органы теперь изо всех сил пытаются доказать, что едят свой хлеб не зря.

Буслаев быстро почистил зубы, надел брюки и стал ждать. Внешне он казался спокойным, но внутри его бил неприятный озноб.

- Вот ни хрена себе, сходил в пивную! - подумал Владимир о своих вчерашних приключениях. – И главное, если рассказать теперь кому-то правду, можно запросто угодить под статью о покушении на главу города. За это даже в дурдом не поместят. Ведь судьба сама преподносит на блюдечке нашим уважаемым менам такой подарок! Реальный злоумышленник! И никаких нитей заговоров распутывать не придётся. Одно хорошо – я теперь чужие мысли читать умею. Может, пронесёт нелёгкая?

 Когда в дверь позвонили, Буслаев надел очки Уриила и открыл замок. В дверях стоял молодой, незнакомый прапорщик патрульно-постовой службы.

- Владимир Викторович Буслаев? Доброе утро. Вы не могли бы проехать с нами?

- Здравствуйте, а что, случилось? Задержали какого-то бандита, нужно снять репортаж?

- Нет. У меня приказ, доставить вас в УВД.

- Не понял. я что, задержан?

- Нет, о задержании пока никто ничего не говорил. Но в управлении вас очень, очень ждут.

 Произнося эти слова, прапорщик слегка ухмыльнулся. Журналист прислушался к его мыслям, но ничего более ценного, чем размер грудей подружки этого стража порядка, он в них не обнаружил.

- У них нет приказа о задержании. Это обнадёживает, – подумал Буслаев.

Вслух же сказал:

- Ладно, поехали! Сейчас оденусь. 

В управлении внутренних дел Владимира провели на второй этаж, в кабинет оперуполномоченного уголовного розыска. Когда Буслаеву предложили присесть, зашли следователь прокуратуры и ещё один человек в гражданском, в облике которого, намётанный взгляд Владимира сразу признал сотрудника ФСБ. В качестве неприятного фактора, Буслаев для себя отметил что несмотря на то, что с правоохранительными органами он работает достаточно долго и знает многих сотрудников, с этими троими он лично не знаком.

Но они его знали. Да это и не удивительно - криминальная телепрограмма, которую Владимир готовил и выпускал в эфир по вторникам, была довольно популярной в регионе. Буслаев попытался настроиться на мысли этих троих, но и там ничего интересного для себя не обнаружил. Парни думали о накрывшихся выходных, о том, что это чёртово начальство совсем озверело и не даёт подчинённым толком поспать. И ещё все трое проклинали мэра, которому по ночам мерещится всякая хрень, из-за которой им пришлось вставать ни свет, ни заря. Более-менее по-деловому держался только эфэсбэшеник. Он задумчиво крутил в руках мобильный телефон и ждал звонка из следственно-криминальной лаборатории, куда отправили файлы наружного наблюдения из дома главы города. Вскоре дверь отворилась, и в кабинет зашёл представитель управления по борьбе с организованной преступностью. Этого человека Владимир знал хорошо. Они иногда вместе пили пиво. Войдя, убоповец молча пожал Буслаеву руку и сел на стул у стены.

- Владимир Викторович Буслаев? – наконец спросил оперуполномоченный.

- Он самый. Ну, так что, объясните мне, по какому случаю здесь собралось такое блистательное собрание смежников по профессии?

- Владимир Викторович! Сегодня ночью произошли некоторые чрезвычайные события, и поэтому, если вы не против, наш разговор будет носить официальный характер.

- Выбора у меня судя по всему нет. Так что давайте говорить официально.

В этот момент Буслаев был уже совершенно уверен, что на видеозаписи его лица нет и поэтому, позволил себе немного расслабиться.

Молодой опер положил перед собой лист протокола. Его взгляд напрягся, а голос зазвучал сухо:

- Владимир Викторович, где вы находились сегодня, в начале третьего часа ночи?

- Где я мог быть? - Буслаев слегка помедлил, - спал в своей кровати, дома. А что, есть информация что я ограбил магазин, или совершил иное злодеяние?

- Кто может подтвердить что вы в это время находились дома?

- Моя жена и моя дочка. Больше никто. Хотя, когда я заходил домой, около восьми часов вечера, мы в дверях столкнулись с соседом. Но это, судя по всему, на вас не должно произвести впечатление. Так как нечто чрезвычайное, как вы выразились, произошло позднее на шесть часов.

- Тогда как вы можете объяснить тот факт, что вас, примерно в два часа пятнадцать минут видели в другом месте?

- Никак не могу пояснить. Я когда сплю, себя не контролирую. Но одно я могу сказать точно: проснулся я в пять утра, и в этот момент был точно у себя в постели. А где, кстати, меня видели?

Удивительно, но этот вопрос вверг молодого опера в смущение. Буслаев даже рассмеялся про себя. Да и как может человек, считающий себя лицом официальным, объяснить что гражданина, сидящего перед ним, очевидцы видели одновременно в вытрезвителе и в квартире чиновника, руководящего целым городом?

- К тому же, - размышлял сыщик, - дежурный по отделу вневедомственной охраны заявил, что этого журналюгу патрульные полицейские видели в окне шашлычной на рынке. И всё это примерно в одно и то же время. Ох, не к добру такие закидоны! Кто знает, может этот тип разыгрывает тут перед нами что-то вроде своих обычных телевизионных штучек, а мы тут сидим, дураки – дураками! А потом, появятся наши лица в каком-нибудь шоу. Кстати, хорошо бы его обыскать. Нет ли на нём скрытых телекамер?

- Ладно, допустим, мы вам верим что вы спали дома, - сказал он вслух. - Но что вы скажете на это? Яйценко! – крикнул он в сторону двери. - Войди!

В кабинет вошёл полицейский, дежуривший в эту ночь в вытрезвителе. Его глупая физиономия выражала неистовое служебное рвение. Он как мог старался придать своей фигуре бравый вид. От усердия его лоб вспотел, а глаза округлились до такой степени, что казалось, они вот-вот лопнут.

- Андрей Викторович, вы узнаёте этого человека? - спросил опер.

- Да! Он сегодня ночью, в камере вытрезвителя… бля! Я ему говорю, нах, стоять! А он, с другим алкоголиком рванул из камеры в дверь. Меня, бля, нах, загипнотизировали, притащили в дом мэра и бросили там, в спальне. Охрана мэра, бля, мне потом все рёбра переломала. Да ёщё два бомжа, нах, у мэра часы спёрли, блин, дорогие….

- Владимир Викторович, а вы знакомы с этим человеком? – перебил тираду стража вытрезвителя оперуполномоченный розыска.

- В первый раз вижу. Хотя нет, кажется, я уже видел этого достойного гражданина. Но это было давно. Тогда, когда мы с оператором снимали облаву на незарегистрированных в городе гастарбайтеров. Их, в тот день как раз свозили в камеры специального медицинского учреждения. Хоть они и выглядели совершенно трезвыми. Насколько я помню, данный тип тогда там дежурил.

- Это кто здесь тип, бля? Ты чего, нах, охренел что ли? Ты чё, мужик, герой Советского Союза? Совсем, бля, нюх потерял?

- Да, кадровая политика правоохранительных органов на этом кадре дала полный сбой! – Не отказал себе в удовольствии поиздеваться Буслаев. - У вас что, нормальные люди в органы уже не идут, олигофренов набираете?

Работник вытрезвителя просто взвыл от бешенства, а опер рявкнул:

- Между прочим, вы только что оскорбили лицо, находящееся при исполнении своих служебных обязанностей! Здесь четыре свидетеля. Я сейчас заполню на вас протокол, вы пятнадцать суток будете подметать тротуары вокруг нашего УВД.

- А то что это лицо при исполнении нужно сдать в психушку, вы не принимаете во внимание? Да ему первый же психотерапевт поставит диагноз Крейтцфельдета-Якоба!

- Че-его?

- Болезнь мозгов такая есть. На Руси её ещё коровьим бешенством называют!

- У-у-у-у-у, б-а-а-ля! – не найдя слов, провыл Яйценко.

- Я, видите ли, по его словам, продолжал журналист, - усыпил вашего коллегу и оттащил его в спальню мэра! Разве это можно проделать с трезвым здоровым мужиком, при пистолете? Тем более, оттащил туда, где у дверей сидят такие же трезвые, вменяемые охранники с пушками! Даже если вы меня арестуете, я из камеры напишу об этом фельетон. Весь округ умрёт со смеху! Думаю, статья уже в понедельник выйдет в тираж. Моя жена и мой адвокат в курсе того, где я нахожусь. Если я не вернусь к обеду, они поднимут на уши весь город. Будьте уверенными, эта статья для вас станет панихидой.

Остальные стражи порядка, присутствующие в кабинете, всё это время сидели молча и смотрели в сторону окна. Только эфэсбэшник пару раз выходил в коридор, звонить криминалистам. Читая его мысли, Владимир знал, что ответ из лаборатории не дал ничего утешительного. Магнитофон записывал одновременно видео с шести камер, поступающее на один экран. Изображение двоих мужчин, остановившихся перед стеной дома, оказалось очень мелким и нечётким. При попытках увеличить и оцифровать картинку лица вообще размывались. Что-то узнать было невозможно. Поэтому проговорив с Буслаевым ещё полчаса, полицейским стало ясно, что его придётся отпустить.

Но напоследок Владимира попросили посидеть в коридоре. Благодаря очкам, Буслаев слышал сквозь дверь разговор этой межведомственной оперативной группы. В основном их беседа состояла из нецензурной брани. Да и как им было не материться, если дело, находившееся под контролем мэра и прокурора города, попросту говоря, скорее смахивало на диагноз групповой шизофрении! Когда Владимира попросили подписать протокол, он, слегка поколебавшись, достал ручку, подаренную Уриилом, и написал: «С моих слов записано верно, мною прочитано. В. В. Буслаев».


                6.

Оказавшись на улице, телерепортёр вздохнул облегчённо.

- Как это я вспомнил про этого Крейтцфельдета-Якоба? – подумал журналист.

В молодости Владимир подрабатывал корреспондентом в одной медицинской газете и с того времени мог себе позволить иногда ввернуть в разговор какой-нибудь мудрёный эскулапский термин.

  Влажный весенний ветер приятно обжигал щёки. Вчерашнюю оттепель сменило похолодание и дороги покрылись ледяной коркой. Буслаев шёл, стараясь аккуратнее перебирать ногами по льду. Редкие прохожие время от времени теряли равновесие и падали на землю. При этом женщины обычно сосредоточенно поднимались и, погладив ушибленные места, торопливо шли дальше. А мужчины, растянувшись на мостовой, чаще всего громко матерились, и поминали недобрым словом коммунальные службы, не успевшие посыпать тротуары песком.

В другое время Владимиру всё это показалось бы забавным. Но сегодня его не покидало острое беспокойство. Более того, через какое-то время он запаниковал. Журналист уже не раз пожалел о том что не остался вчера дома и ввязался в эту мистическую историю. Но с другой стороны, Буслаев понимал, что судя по разговору с Уриилом, эта встреча всё равно бы состоялась, при любых обстоятельствах.

Как бы то ни было, ему надо было идти на работу. По понедельникам он монтировал отснятую за неделю передачу, а в воскресенье отсматривал видео и писал текст. Как и в любом другом городе в Нижневартовске происходило немало такого, о чём можно рассказать в криминальной телевизионной программе. Буслаев работал над этой тематикой несколько лет, и во многих вопросах был информированным не меньше, чем тот же уголовный розыск. Но ни о чём похожем на вчерашние события ему никогда слышать не приходилось.

- Слава богу, что вчера всё хоть так закончилось, - подумал Владимир. - С этими нечистыми созданиями могло быть и хуже. Спасибо, Уриил дал очки. Кстати, с виду – вполне обычная вещица!

Только при более тщательном рассмотрении, журналист увидел что это скорее электронный прибор, чем оптическое приспособление для улучшения зрения. На свет было видно, что в корпус впаяны тонкие проводки, а в дужках имеются микроскопические отверстия. Там, видимо, находятся динамики или что-то в этом духе. И подаренная Уриилом ручка тоже оказалась весьма полезным подарком.

- Обычное шпионское перо, - подумал Буслаев, - интересно, чем обернётся для меня подпись, сделанная этой ручкой разведчика на официальном документе? Экспертиза ведь всё равно найдёт след росчерка. Хотя, в суде, пожалуй, такие показания уже не будут браться в расчет. А это радует.

Пройдя пару кварталов Владимир заметил что за ним следят. На некотором расстоянии от него медленно двигалась чёрная тонированная «десятка». Стараясь не выдать беспокойства, Буслаев остановился у ларька, долго выбирал, что бы такое купить. Взял булочку, кофе в пакетиках и пачку кефира.

Стоя перед киоском он следил за машиной, глядя на её отражение в стекле витрины. Автомобиль проехал несколько десятков метров вперёд и застыл у обочины. Владимир взял пакет с продуктами, надел очки Уриила и пошёл дальше. Поравнявшись с «десяткой» он остановился, достал жевательную резинку, медленно извлёк из пачки пластик, развернул бумажку и засунул жвачку в рот. Занимаясь этим увлекательным делом, журналист, как бы мимоходом попытался заглянуть в салон. Но ничего не смог в нём разглядеть из-за тёмных стёкол. Не получилось ничего и услышать. Из кабины его чудесные очки не ловили ни одной мысли. Буслаеву даже показалось что в автомобиле никого нет. Но как только он двинулся дальше, машина тронулась вслед за ним. Вскоре она прибавила скорость и скрылась за поворотом. Подойдя к телекомпании Владимир увидел что эта «десятка» уже стоит на стоянке.

- Ну что же! Наличие хвоста в такой ситуации вполне закономерно, - пробормотал Буслаев. - У нас в городе всё-таки действует операция «Антитеррор», а я теперь являюсь неблагонадёжным гражданином.

Но почему его крутейшие очки не смогли уловить ни одной мысли из этой легковушки, было непонятно. Он даже подумал что в очках села батарейка. Но это оказалось не так. В офисе компании они с порога начали озвучивать мысли коллег, вынужденных по производственной необходимости работать в воскресенье. Проходя по коридору Владимир узнал немало для себя нового, …и о себе. Пришлось снять с носа эту штуковину, чтобы она не отвлекала от мыслей по делу.

- Ты почему вчера не позвонил? Я весь вечер, как дура прождала! – выпалила с порога, заскочившая в редакцию программ, в которой работал Буслаев, сексапильная особа из новостийного цеха.

- С ума сойти! – округлил глаза Владимир. - Это у тебя что, новая причёска? Никогда не видел в своей жизни ничего более прекрасного!

- Да нет. Это я просто укладку сегодня немного по-другому сделала, - с улыбкой сменила гнев на милость девушка.

- Не обманывай меня. Я никогда не спутаю обычную укладку с дорогой причёской из фирменного салона! Но… Леночка, давай поговорим об этом позже! Ладно? Мне программу нужно сдавать. Как только сдам, мы пойдём с тобой где-нибудь посидим, расслабимся….

- Точно?

- Точно!

- Ну смотри, я буду ждать!

- Я обещаю, что вечер будет просто феерический! – сказал телерепортёр. – Но в начале – работа!

Журналистка чмокнула его в щёку и ушла. Он наскоро выпил в баре кофе. Потом, сложив стопкой кассеты, пошел смотреть видео, снятое за последнюю неделю. В коридоре его окликнула молодая практикантка.

- Владимир Викторович!

- А стажёры то чего делают по выходным в телекомпании? – подумал Буслаев. – Ей к сессии нужно готовиться, а она здесь тусуется! Нетленку, видимо, пришла лепить из заурядной съёмки, на очередную банальную тему о модернизации городского коммунального хозяйства.

Но вслух он сказал:

- Обалдеть! Никогда не вдыхал более пленительного аромата! У вас, Танюшка, очень тонкий вкус на парфюм. Вот, верите, просто стоял и стоял бы рядом, наслаждаясь этим запахом.

- Ну... можете постоять, я не против. Тем более что мы с вами договаривались в это воскресение…

- Поверьте, я постоял бы! – с нотками отчаяния в голосе воскликнул Владимир, - но сейчас не могу! Прямо, хоть вешайся!

- Владимир Викторович! Но мы же договаривались! Наши девчонки поехали на базу отдыха. А я – осталась…

- Точно! Помню! Всё - будет! Обещаю, Танюшка, всё - будет!

- А чего будет-то?

- Вот, всё то, что вы захотите, то и будет! Воскресение только началось! Как только программу сдам… сразу, словно на крыльях вдохновенья, прилечу на ваш запах! На ваш аромат!

- Обманываете?

- Нет.

- Ну хорошо. Я – на связи! - сказала практикантка, тряхнула чёлкой и ушла куда-то в сторону курилки.

К счастью, просмотровая студия оказалась свободной. Буслаев стремительно заскочил внутрь и прикрыл за собой дверь. На какое-то время он с головой ушел в работу. Гонял кассеты, мысленно расставляя видеофрагменты в том порядке, в котором они потом войдут в передачу, записывал цифровой код выбранных кусков. На экране монитора мелькали кадры с мест ограблений, драк, угонов автомобилей…

- Стоп! - вдруг вырвалось у Буслаева.

- Чего? – спросил проходящий мимо коллега - журналист.

- Это я не тебе! - сказал Владимир, и впился глазами в экран. – Чертовщина какая-то. И здесь эта «десятка»!

Ошибки быть не могло. Это тот же самый автомобиль.

- Что там за регион то на номере? Двадцать три.

Буслаев прошёл к телефону и набрал номер дежурной части ГАИ.

- Здравствуйте! Это Владимир Буслаев вас беспокоит, журналист из городской телекомпании. Вы не могли бы мне помочь в одном вопросе? Если на автомобильном номере, там где обозначается регион, стоит цифра двадцать три, это какая область?

- Это не область, это Краснодарский край, - сказал дежурный.

Владимир повесил трубку. После краткого раздумья, он бросился к своему столу достал все кассеты, на которые снимались последние материалы и начал быстро прокручивать видео. Вот он на месте ограбления квартиры на Комсомольском бульваре. Камера взяла подъезд, общий план дома, в объектив попадает улица…

- Вот она, стоит напротив соседнего подъезда, сволочь!

  Следующая съёмка – поножовщина на улице Чапаева. Там «десятка» медленно проезжает мимо патрульного автомобиля. Отметился этот седан и на других кадрах. Вспомнив хронологию съёмок, Буслаев быстро вычислил, что эта чёртова машина начала за ним следовать чёрной тенью еще со вторника. Нигде на видеоплёнке никто не открывал дверь и не выходил из салона. Никто не опускал стёкла. К ней никто не подходил и из неё никто даже не выглядывал.

- Я фигею! - подумал Владимир. – Так получается что это не менты и не эфэсбэшники! Что же это за хрень то такая? Не хватало мне кроме чертей и правоохранительных органов ещё и с какими-нибудь братками заиметь взаимоотношения. Хотя, бандиты, конечно, сегодня на таких тачках не ездят. «Десятка» - автомобиль семейных людей, среднего возраста и достатка. Но… такую тонировку на стёкла представители умеренной социальной прослойки никогда не наносят – замучаешься потом на каждом углу платить штрафы тем же гаишникам. Черные окна – отличительный признак людей, которым есть чего скрывать от постороннего взгляда, или фишка молодых хулиганов - беспредельщиков.

Буслаеву расхотелось работать. Он прошёл в бар и включил чайник. По воскресеньям у буфетчицы был выходной. Журналистам приходилось готовить себе завтрак и обед самостоятельно. Обычно они в такие дни ограничивались разогретыми полуфабрикатами и быстрорастворимым кофе. Пока чайник закипал, Владимир вышел в коридор и посмотрел в окно. Десятка стояла на том же месте.

Но вдруг, совершенно неожиданно для журналиста, дверь переднего пассажира отворилась и из машины вышла… эффектная высокая блондинка! Она быстро зашагала по направлению к крыльцу телекомпании. Вскоре на вахте раздались звуки звонка.
- Володь! - услышал он за спиной голос вахтёра, - там какая-то подруга тебя спрашивает.

Буслаева тряхнул озноб.

- Видимо эти идиотские приключения продолжаются! – подумал он.

  Ему захотелось быстро выскочить в коридор и по-тихому сбежать куда-нибудь… по пожарной лестнице. Но журналист понимал, что бежать, собственно, некуда. Он сидит под колпаком у всей этой предполагаемой нечисти и… чёрт его знает кого ещё. От них не скроешься. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Владимир взял себя в руки и пошёл вниз. Правда, когда ладонь уже потянулась к кнопке электронного замка, он успел подумать что может не стоит этого делать. Но потом всё же решительно открыл дверь. В проёме показалось красивое лицо той самой незнакомой блондинки, которую журналист видел на стоянке.

- Здравствуйте! - голос модой женщины был слегка взволнован, но внешне она держалась спокойно. – Меня зовут Наталья. Я знаю что вы - Владимир Буслаев! Быстро одевайтесь и поехали отсюда!

- Почему вы следите за мной?

- Я говорю вам что у нас очень мало времени! Где ваша одежда?

- Я никуда не пойду. Я сегодня работаю. А сейчас собираюсь поесть.

- Боюсь, что минут через пятнадцать вы можете превратиться в сытый труп. Вас убьют! Убьют прямо на вашем рабочем месте. Я не желаю вам зла. Поверьте, я пришла помочь.

Эта дама, назвавшая себя Натальей, говорила убедительно. Но было похоже что она могла так же правдиво и врать. Мало ли людей умеет внешне совершенно искренне вешать на уши лапшу?

- Кто меня убьёт то? Кому я нужен?

- Вы сами знаете, что нужны кое-кому. Волей обстоятельств вы попали в центр грандиозной войны. Поверьте, в этой бойне трупов не считают. Вашим врагам ничего не стоит убить миллион человек, а не то что одного запутавшегося в жизни журналиста.

- Мою жизнь не трогайте! Ладно, я сейчас выйду.

- Нет уж, я пойду с вами. Только поторапливайтесь.

- Чёрт! Чёрт!

Буслаев в сердцах пнул дверь в фойе.

 - Ведь жил нормально человек, никого не трогал и на тебе! Черти! Менты! Эфэсбэшники! А теперь вот, безумные блондинки…

- Ты какого хрена пинаешь двери ногами?

Это выскочил на стук дежурный вахтёр.

- Руки заняты были, - закричал репортёр, - видишь, подругу обнимал на ходу!

- Давайте быстрее, - громко сказала Наталья, - они уже едут сюда.

Буслаев наконец осознал, что она не шутит и сама опасается этих таинственных незнакомцев. Он метнулся в раздевалку, надел куртку и шапку, и, на ходу заскочив в бар, схватил пакет со своей едой.

- Погнали!

Они выбежали на улицу и сели в черную машину. Сидевший за рулём огромный черноусый мужик с шальными глазами, резко нажал на газ. Десятка сорвалась с места и устремилась по обледенелым улицам города в неизвестность.


                7.

В это же время, в нижневартовском управлении внутренних дел началось совещание руководителей всех силовых структур города. На мероприятие прибыл лично мэр со своим первым заместителем и телохранителями. А перед входом в зал дежурили вооружённые до зубов омоновцы.

Всё это говорило о том, что власти, мягко говоря, сильно встревожены. Доклад было поручено провести заместителю начальника управления по оперативной работе подполковнику Черных.

- До вчерашнего дня, оперативная остановка в городе, несмотря на мелкие кражи и преступления, которые не относятся к разряду тяжких, не внушала опасений. Нами ведётся планомерная работа, связанная с операцией «Антитеррор», проводятся профилактические меры по изъятию незаконно хранимого оружия, боеприпасов и наркотических веществ, что позволило снизить общую картину преступности в городе на тридцать процентов…

- Давайте короче, уважаемый, - не выдержал первый заместитель главы города. - Мы сюда пришли не сводки ваши выслушивать. Перейдите, пожалуйста, к главному.

- Сегодня ночью произошло чрезвычайное происшествие. Группа граждан, половина из которой уже установлена и задержана, немыслимым образом проникла в квартиру нашего уважаемого мэра. К счастью, случайно находившийся поблизости наш сотрудник управления внутренних дел сумел предотвратить нападение преступников на главу города. Но сам этот случай, конечно, является вопиющим. Ни охрана в фойе, ни телохранители в прихожей, ни соседи, не видели факта проникновения и ничего не слышали. Никто из владельцев жилплощади, находившихся в этот момент в квартире, не пострадал. Пропало только кое-что из имущества хозяина - золотые наручные часы, украшенные бриллиантами и золотая писчая ручка. Оба изделия произведены в известной швейцарской мастерской. У подозреваемых, задержанных нашими сотрудниками, найти похищенные вещи не удалось. К слову сказать, при проникновении в помещение, бандитами был использован психологический камуфляж – трусы и майки. Похищенные же часы и ручка, видимо, сейчас находятся у тех двоих налётчиков, которым удалось ускользнуть с места преступления. Сейчас устанавливаются их личности. У нас имеется, как минимум, один подозреваемый. По оперативным данным, этим человеком является всем вам известный журналист, Владимир Буслаев. Он попал в сектор зоны наблюдения камер внешнего слежения. Отснятую плёнку сейчас изучают наши эксперты. Я прошу прокурора города выдать санкцию на его арест, чтобы мы могли с ним поработать.

- А чего вы сами-то его не задержали? - нервно спросил прокурор. - Вы, надеюсь, не забыли, что у вас тоже имеются кое-какие полномочия? Вы, могли его, как подозреваемого, подержать у себя в обезьяннике, допросить. Что же это все вечно ко мне бегают, как дети малые? А, вы, что по этому поводу думаете, Виктор Викторович, - спросил он сидящего поблизости эфэсбэшника.

- Мы видели эту плёнку. Действительно, человек сильно похож на Буслаева. Но вот лица заснятого подозреваемого идентифицировать не удалось. А одежда, которая была на злоумышленнике, не имеет отличительных особенностей. В такой сегодня половина города ходит. К тому же, у нас имеются данные, что в это же самое время, наряд вневедомственной охраны видел Буслаева в другом конце города, в закрытом и поставленном на сигнализацию помещении шашлычной. Оттуда он тоже исчез при невыясненных обстоятельствах. Другие граждане видели журналиста в камере вытрезвителя. Оттуда он, к слову сказать, тоже невероятным образом исчез. А жена и соседи Буслаева утверждают, что он как пришёл накануне домой в восемь часов вечера, так и не выходил никуда. По показаниям жильцов из квартиры напротив, у Буслаевых железная дверь грохочет как барабан. Если бы журналист ночью решил выйти, это было бы слышно. Не призрак же он, в конце концов! Всё произошедшее похоже на мистику, или фальсификацию какого-нибудь Мессинга!

- А пропавшие часы, украшенные бриллиантами? А отснятое видео, тоже мистика? - спросил начальник уголовного розыска. - Вы бы, товарищ Рожнов, - лучше на имеющиеся факты опирались, а не приплетали сюда всякую чертовщину.

- А я и опираюсь. Какой суд примет во внимание ваши факты? Мало вам досталось за расследование двух предыдущих покушений на главу города? Хотите погоны в помойное ведро выбросить? Тогда давайте, действуйте. Журналюги за своего дружка мигом вой поднимут. Если даже наши, купленные папарацци промолчат, у него полно приятелей в столице округа. Нахлебаетесь по полной! Что же касается фактов? Пожалуйста! Вот уже шесть часов, как в Нижневартовск прибыла группа людей, из десяти человек. В ней, между прочим, замечен некий преступный авторитет Мавлади Шомаев! А вы, извиняюсь, ещё ни сном, как говорится, ни духом!

Для заместителя начальника управления МВД, видимо, это сообщение оказалось полной неожиданностью. Он покраснел и замешкался, хлопая округлившимися глазами. Потом кашлянул и хрипло выдавил:

- Мы об этом хотели доложить, но вы опередили. Но для начала, может, поделитесь своей информацией?

- Да уж, хотели! Кто бы сомневался, - ехидно заметил Рожнов.

Он достал из папки лист и начал читать:

- Мавлади Кашаффетдинович Шомаев, он же Мухтар Талипович Ибрагимов, он же Менахем Коэн Маркс, он же Федай Хуснутдинович Балаев, он же Натан Шпейер и многие другие. Родился в Дагестане, в аварско-еврейской семье. Воспитывался, надо полагать, сразу в двух религиозных традициях. Родственники отца часто привлекали его к участию в мероприятиях, связанных с мусульманскими праздниками, а родственники матери, среди которых были известные на Кавказе раввины, приобщили его к иудаизму. Срочную военную службу Шомаев проходил в пограндесанте, в Таджикистане. Он прекрасный спортсмен. За время службы Мавлади Кашаффетдинович два раза завоевал титул чемпиона Туркестанского военного округа по воинским единоборствам. После службы в армии поступил в дагестанский университет и в том же году, впервые, был привлечён к следствию по делу о незаконных операциях со взрывчатыми веществами и связях с представителями некой исламской политической организацией, в дальнейшем признанной как террористическая. Правда, впоследствии Шомаев был отпущен на свободу, так как главный свидетель обвинения был вскоре убит. В 1994 году Мавлади Кашаффетдинович получил диплом инженера-радиотехника. После окончания института, в отношении него было возбуждено уголовное дело по подозрению участия Шомаева в преступлениях, связанных с незаконным использованием новейших научных технологий. За это он отсидел один год и вышел по УДО за примерное поведение. С 2002 года был в розыске, так как подозревался в международной торговле оружием и психотропными веществами. Есть данные, что в девяностые он периодически участвовал в боестолкновениях с федеральными силами на стороне бандитских формирований на территории Чеченской республики. Выезжал с различными тайными миссиями в государства СНГ, Ближнего Востока, Европы и Америки. Причём, в ряде регионов он появлялся накануне вспышек локальных войн и террористических актов, но выезжал оттуда с первыми выстрелами. В прошлом году, этот гражданин предстал перед судом Российской Федерации. …Был оправдан, за недостатком улик. Все свидетели его преступной деятельности или загадочно исчезли, или… сошли с ума. Двое находятся сейчас на излечении, на территории одного нашего охраняемого спецучреждения. В минуты прозрения, больные утверждают, что Кашап, - так зовут этого человека бывшие товарищи по бизнесу, до сих пор приходит к ним по ночам и роется у них в мозгах. Другие источники нам доводили, что он владеет гипнозом и может управлять пара-нормальными явлениями. Это - к вопросу о мистике!Примерно полтора года назад, Шомаев увлёкся ортодоксальным иудаизмом. Его неоднократно видели в обществе известных раввинов в Москве, Соединённых Штатах и в Израиле. Существуют данные, что он внёс на счета различных религиозных иудейских организаций грандиозные суммы, исчисляемые сотнями миллионов долларов. А сегодня утром он прилетел из Москвы в Нижневартовск, и уже встретился в ночном клубе с нашими местными авторитетами. Последние, убедившись, что тот не собирается отбирать на этой территории ни у кого бизнес, дали ему добро на временное проживание в городе. При этом он попросил их не нервничать, если ему придётся здесь кое-кого убрать.

- Кого, конкретно? - встрепенулся мэр.

При слове убрать, он заметно напрягся и в его глазах мелькнул ужас. Серовато-голубые шрамы на его лбу побагровели.

- Неизвестно. Но он заверил, что эти люди - не члены преступных сообществ, и не важные вип-персоны. Наш осведомитель сказал, что по его словам, это мелкие коммерсанты, задолжавшие денег авторитетным людям. За понимание ситуации, все паханы получили из рук Шомаева в подарок по ювелирному украшению. Точнее, по кулону. Каждый инкрустирован драгоценными камнями, в виде крылатой голой женщины. Украшение носится на груди, на массивной золотой цепи. Вот, полюбуйтесь на распечатку изображений, снятых нашими специалистами.

Рожнов вытащил из папки небольшую стопку листов и передал их полицейским.

- Крылья у женщин напоминают крылья летучих мышей. Каждая такая вещица, надо полагать, стоит не дешевле эксклюзивного автомобиля. После этой встречи Кашап и его охранники проследовали в бар того же ночного клуба и… исчезли. Наружное наблюдение потеряло их из виду около часа назад.

- Да что это за такое? Вы, почему не подключили к этому делу другие оперативные службы? - не выдержал первый заместитель мэра. - Вы что здесь, шуточки шутить изволите?

- А чего тут такого? Сегодня перед законом этот человек чист. За старые грехи он уже отсидел, а новых за ним не зафиксировано. А информация о готовящихся убийствах, коллеги не дадут соврать, ко всем нам приходит ежедневно, по многу раз. Но мы, согласно процессуальным нормам, имеем право заводить дела только по фактам свершившихся преступлений, или явной угрозы конституционному порядку.

- Когда вы говорите, он приехал? - спросил Черных.

- Около десяти утра. Вы же сказали, что знаете об этом визите.

Зам начальника УМВД сделал вид, что не услышал последнего замечания Рожнова, сказал:

- Тогда получается, что ни он, ни его дружки, к мэру вломиться этой ночью не могли.

- Конечно не могли, - сказал эфэсбэшник, - поэтому я предлагаю, всем оперативным службам срочно собрать информацию о любых необычных явлениях, произошедших за последнее время на территории Нижневартовска и района. Кроме того, нужно установить наружное наблюдение за Буслаевым и членами его семьи. И не мешало бы покопаться в этой шашлычной. Что у них там вообще происходит?

- Кроме того, - подал голос начальник уголовного розыска, - хорошо бы последить и за нашими бандитами. Как они будут себя вести, зная, что на их территории автономно орудует крупный авторитет? Как знать, может в чём-то они и не сойдутся характерами, или наоборот, объединят свои усилия. Кстати, у нас, как известно, сегодня завершается международный рок-фестиваль, так что надо усилить бдительность. Улицы и клубы набиты рокерами, как бы кто-нибудь не устроил теракт.

- Да уж! Фестиваль замороженных отморозков! – покачал головой один из офицеров. – Кататься по сибирскому гололёду на мотоциклах способны только клинически ненормальные люди.

- Ну что же делать? – пожал плечами Черных. – Мероприятие утверждено властями, наше дело обеспечить на нём порядок.

- А мне, моим замам, и председателю городской думы, - сказал мэр, - на месячишко нужно усилить охрану. В столицу округа пока ничего не докладывайте. Не хочу излишней шумихи.


                8.

Чёрная десятка на большой скорости неслась по Нижневартовску.

- Пристегнись, - сказал водитель Буслаеву, как только они выехали на одну из центральных улиц и до предела вжал педаль газа в пол.

Владимир понял, что этот совет был дан не напрасно и защёлкнул карабин ремня безопасности. Машина сделала на большой скорости несколько кругов по городу, попетляла среди домов и остановилась около одной пятиэтажки на улице Нефтяников.

- Выходите, не задерживайте движение! – с шельмоватой улыбкой сказал черноусый.

- Мы ждём тебя через полчаса, - сказала ему Наталья. – Мамай, дорогой, не заставляй себя ждать. И… напряги, пожалуйста, свою легендарную интуицию, чтобы всё прошло гладко. Ладно?

- Да ты что, Подковочка? Всё будет чисто, как под юбкой у невесты!

Водитель подмигнул с видом прожжённой бестии, запрокинул голову и раскатисто захохотал. Не переставая громко смеяться, он сорвал машину с места и на огромной скорости скрылся за поворотом.

- Владимир, не стойте же! Идите скорее в подъезд!

Блондинка явно нервничала.

- Как он умудряется на такой скорости летать по обледенелой дороге, не делая заносов? - спросил журналист.- Такое ощущение, что сегодня мы катались по прогретому асфальту, а не по корке льда!

- Всё дело в шинах. Он их берёт у хорошего производителя.

Наталья открыла ключом квартиру на втором этаже, вошла внутрь и знаком пригласила туда Владимира. Когда дверь была закрыта, она прислушалась, потом быстро подошла к окну, и выглянула на улицу из-за шторы. Видимо, там было всё спокойно.

- Я думаю, у вас накопилось немало вопросов, - сказала блондинка. - Но на все из них я смогу ответить только тогда, когда мы будем в безопасности. Да снимите вы пока свои сканирующие очки. У меня стоит блокировка от таких приспособлений. А у вас с непривычки, будет болеть голова.

Буслаев действительно почувствовал, что голова у него как-то странно отяжелела и заныли виски. Он снял очки и спрятал их в карман. Наталья зашла в спальню и вынесла оттуда два огромных чемодана. Судя по скрипу ручек, поклажа была довольно тяжёлой. Но дама легко поставила оба этих предмета на стол, подняла их крышки и начала вытаскивать оттуда какие-то вещи. То, что она искала, обнаружилось на самом дне. Это был свёрток с кожаным утеплённым костюмом не то рокера, не то байкера и такая же кожаная, утеплённая бейсболка.

- Вот, переоденьтесь, - сказала она. – И переобуйтесь. Там, в тумбочке, в коридоре стоят скиновские башмаки вашего размера.

- С какой стати?

- С простой. Хотите жить, учитесь перевоплощаться.

- Да кому я нужен, чтобы меня убивать? У меня нет денег в банке. Я никому не задолжал, не нарушал ничьих законов. Я никого не бил… в последнее время.

- Ошибаетесь. Деньги у вас есть. Во внутреннем кармане куртки вы найдёте банковский договор и пластиковую карту с весьма интересным валютным счётом, записанным на ваше имя. Но не из-за этого вас хотят убить. Вы - воин сновидений! Этого достаточно, чтобы за вами начали охоту заинтересованные лица.

Буслаев занервничал. Он понимал, что всё происходящее пока не укладывается у него в мозгу, не лезет ни в какие привычные схемы. Он попытался собрать мысли в стройную цепь здравого рассуждения, но вся логика рассыпалась прахом. После небольшой паузы, он сказал:

- Какой ещё воин? Я не собираюсь ни с кем воевать, вы это понимаете? Я никогда никого не убивал и не планирую этого делать. Я - простой журналист! Снимаю сюжеты про мелких жуликов и бытовых убийц. Почему ваш коллега назвал вас Подковочкой? Это что, ваша блатная кличка что ли? Вы что, из банды убийц, или работаете на Уриила?

- Вы тоже можете называть меня Подковой, это моя фамилия. Запомните, я не из банды. Я - та, которая спасает вашу душу от людей, идущих за вами по следу. Подумайте сами. Если бы мы были убийцами, мы бы вас давно убрали. У нас было немало возможностей, …хотя с вас и нечего взять. Подойдите ко мне.

Немного подумав, Буслаев шагнул к ней. Дама достала из чемодана что-то, похожее на косметичку и вынула нечто, отдалённо напоминающее мягкую щётку. Потом она сняла с извлечённого предмета наклеенную бумажку, и Владимир понял, что это - фальшивая седая борода. Подкова протёрла его подбородок какой-то пахучей жидкостью и прижала к этому месту накладку. Журналист посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся.

- Этакий, хипующий сорокалетка, - сказал он.

- Не забудьте парик, - сказала Наталья. - И быстро надевайте рокеровский антураж!
Когда Буслаев переоблачился, Наталья попросила его вытащить всё из карманов, снятой одежды. После этого, она засунула куртку, шапку и костюм с рубашкой в целлофановый пакет. В другой такой же мешок она положила его сапоги.

- Пригодится, - сказала она, - а теперь подождите меня, я быстро.

Блондинка зашла в ванную комнату, и скоро вышла оттуда… роковой брюнеткой. Даже её брови теперь были смоляного цвета. Оделась она тоже в стиле любителей рока. И ботинки, как заметил Владимир, на ней красовались скинхедовские, с титановыми вкладышами. Чёрная кожа изящно облегала её стройную фигуру. Буслаев невольно залюбовался молодой женщиной.

- Красивая, - подумал он.

И тут же вспомнил о жене - позвонить бы надо.

- Жене пока не звоните, - как будто прочитав его мысли, сказала Наталья. - Ваша квартира под колпаком, а среди ментов, как вы сами знаете, полно оборотней. Многие из них запросто сольют за деньги любую оперативную информацию бандитам. А это наверняка приведёт к тому, что мои усилия по вашему спасению окажутся тщетными. Мы найдём способ связаться с вашей семьёй. Вам же придётся пока полностью выпасть из жизни города.

- А как же работа? У меня программа завтра должна монтироваться.

- Работы на ваш век хватит. Я думаю, нетрудоустроенным вы не останетесь.… Где же Мамай? Полчаса уже прошло.

На улице раздался звук подъехавшего автомобиля. Наталья подошла к окну, и прильнула к шторе.

- Нашли, нас… бандосы! Это они! – как-то очень чётко выговорила она. - Со второго этажа прыгнуть можете?

- Да смогу, …наверное, - неуверенно сказал Буслаев.

- Быстро присядьте десять раз.

- Что?

- Поприседайте! - молодая женщина уже распахивала окно в спальне, - а то, если суставы не разогреть, чашечки на коленях, во время приземлении выйдут из строя.

Буслаев молча сделал то, что от него требовали. Наталья в это время выбросила на улицу два чемодана и большой баул.

- Прыгайте, - приказала она.

- Может вы сначала.

- Прыгайте, дверь уже вскрывают.

Владимир вскочил на подоконник, присел и прыгнул вниз. К счастью, под окном был небольшой сугроб. Буслаев удачно приземлился на сероватую снежную горку, лишь слегка оцарапав настом свои щиколотки, под задравшимися кожаными стильными штанинами. Наталья же выпорхнула из окна так, как будто это был её обычный способ выходить из помещений. Она схватила два чемодана, пнула баул в сторону журналиста и крикнула:

- Бежим!

Тому второе приглашение не потребовалось. Он услышал тихие хлопки и понял, что в окне появился стрелок, который палит по ним из пистолета с глушителем. Одна из пуль попала в баул.

- У вас там что, кирпичи? - крикнул Буслаев. - Надо поймать такси!

- У нас уже есть машина. Мамай, ты вовремя! - крикнула Подкова своему товарищу, сидевшему в лихо затормозившем около них бордовом джипе.

Сзади опять начали стрелять. Но джип с Буслаевым и Натальей уже мчался прочь. Вскоре Мамай остановил машину за какими-то гаражами и сменил номера.

- Пора познакомиться, - сказал он, залезая обратно в салон и протягивая руку. – Друзья называют меня Казак Мамай.

- Буслаев… Владимир, - ответил журналист, прикидывая, сколько может стоить такая навороченная машина. - У вас что, целый автопарк?

- Махнул, не глядя, - ухмыльнулся водитель. - Что, нравится? Так я тебе её дарю!

- Ты что, меня за идиота принимаешь?

- Принял бы, но ты - не идиот. Ты - полный …умник! Ха-ха-ха, - Мамай опять зашёлся в хохоте. - Но, как бы то ни было, я тебя обрадую до конца. На, читай. Этот лакированный зверь оформлен на твоё имя.

Владимир посмотрел в протянутые ему документы на машину и действительно увидел в графе владельца свою фамилию, имя и отчество.

- К чему мне такие подарки? Да и как вы могли её зарегистрировать без моего присутствия?

- Уметь надо, - сказал весельчак водитель, складывая гаечные ключи в сумку. – Слышал сказку о разрыв-траве, открывающей любые двери? У меня имеется в заначке пара её пучков.

Мамай достал из кармана пачку денег, согнул её и со смехом зашуршал купюрами. Буслаев внимательно посмотрел на крепкую фигуру этого человека и подумал, что весельчак всё-таки имеет какое-то непонятное обаяние. Правда, он всё время хохочет, как ненормальный! Но в том то и дело, что смех его не напрягает окружающих, а наоборот, вызывает улыбку. Он просто льётся из широкой груди черноусого богатыря, как горный водопад из гранитной теснины, и это звучит так же естественно, как рёв благородного изюбря в брачный период, или рык тигра, обходящего свои владения.

- Что-то я расслабился, - подумал Владимир. – Не стоит доверять человеку, которого совсем не знаешь.

Подкова вышла на улицу, достала мобильный телефон и начала с кем-то разговаривать.

- Где твоя шашка? – спросил журналист своего нового знакомого. – У настоящего казака Мамая должна быть шашка, конь, штоф водки и эта, как его? То ли гитара, то ли бандура, то ли домра, не знаю. Но на картинках я всегда его видел с инструментом.

- Запомни, Вова, настоящий народный герой - казак Мамай, всегда играл на кобзе! Кобза, это самое то, что надо, для настоящего степного рыцаря. А ты, кстати, не забыл пошарить по карманам своего нового прикида? Владимир похлопал себя по груди и вытащил из внутреннего кармана бумажный канцелярский конверт, сложенный пополам.

-Что это?

- Я же вам уже говорила, - сказала вернувшаяся Подкова, - там банковский договор, и пластиковая карта. На счёте, открытом на ваше имя, лежат сто тысяч условных единиц. Ещё столько же будет переведено вам с зарубежного оффшорного счёта сегодня вечером.

- Вот как! – вырвалось у Буслаева. – Я никого ни о чём таком не просил.

- Ну, извини, если мы не угадали с подарком, – расплылся в улыбке Мамай. - Ладно, поехали, время поджимает.

- Нам нужно запутать тех полицейских, - с интонацией учительницы произнесла Наталья, - которые будут вас… давай на «ты»?

- Давай!

- Которые будут тебя искать. Как показывает практика, если в дело разыскиваемого гражданина попадает информация о более-менее крупных суммах денег, рабочих версий у оперуполномоченных появляется гораздо больше. Это уменьшит вероятность случайного обнаружения сразу верного следа.

- В вашей старой машине остался мой кефир! - сказал Владимир.

- Если у него длительный срок хранения, то может быть, когда-нибудь, ты его ещё и выпьешь. – Мамай запрокинул голову и громко захохотал.

Бордовый джип благополучно проехал все посты и покинул город. Так как в Нижневартовске проходил рок-фестиваль, на людей в кожаном одеянии, никто особого внимания не обратил.


                9.

Владимир дремал. Ему ничего не снилось. Сквозь дрёму он чётко ощущал, что происходит вокруг него. Он знал, что машина несётся с бешеной скоростью на север. Там мало населённых пунктов, только заметённые снегом бескрайние болота и чёрные гривы обледеневшей тайги. Присутствие цивилизации в этих местах можно определить лишь по безукоризненно гладкой, построенной по европейским стандартам дороге и нефтяным кустовым площадкам, на которых не переставая, изо дня в день кивают своими остромордыми головами станки-качалки. Буслаев открыл глаза и посмотрел в сторону проплывающего мимо автомобильного окна большого щита с дорожной схемой. Половину баннера занимала реклама с надписью, шрифтом под готику.

- Корпорация ЧЕРНОБОГ – сжигаем души в огне наслаждений! – прочитал Владимир надпись на щите.

Наверху, на фонарной площадке баннера сидел монтажник и прикручивал что-то к верхнему металлическому швеллеру гаечным ключом. Рядом с ним, лежал большой бесформенный мешок. Машина притормозила, так как прямо на дороге валялось большое количество инструментов, вязанок кабеля, труб и светодиодных дорожных фонарей.

- Разгильдяй! – проворчал водитель, объезжая разбросанные вещи. – Кто только таким рукошлёпам поручает работу на высоте?

Журналист хотел было вновь закрыть глаза и погрузиться в состояние дремоты, но… почему-то решил ещё раз посмотреть на рабочего. К своему удивлению он увидел, что монтажник тоже смотрит на него, недобро улыбается и что-то говорит. Слов разобрать было нельзя. Владимир нажал на кнопку привода окна, и наполовину опустил стекло. В это время, рабочий столкнул вниз лежащий возле него мешкообразный предмет. Он, пролетев пару метров вниз, повис и закачался на металлической цепи. Это был не мешок, а… человек! Повешенный был жив. Очнувшись, словно от забытья, он начал извиваться, пытаясь подняться по цепи вверх. Но цепная петля туго обвила его шею, а сил подтянуться, повешенному не хватало. Он несколько раз дёрнулся и обмяк. Ветер медленно развернул труп лицом к машине. Владимир узнал этого человека. Это был… он сам! Буслаев вскрикнул и проснулся.

Никакого придорожного щита за окном не было. Джип на приличной скорости нёсся по трассе. За окном шуршали воздушные потоки, обтекающие лобовое стекло автомобиля. Часа через два Мамай свернул на какую-то разбитую бетонную дорогу. Уже стемнело, и пошёл крупный снег. Ветер постепенно крепчал, и вскоре вокруг машины образовалась настоящая снежная круговерть, сквозь которую с трудом пробивался свет противотуманных фар автомобиля.

Водитель, сменив свою обычную беспечную ухмылку на непроницаемую маску, пристально всматривался в белую мглу. Вдруг… он остановил машину, выключил фары и заглушил двигатель. В салоне повисла напряжённая тишина. Кружение снежной массы в воздухе за окном напомнило журналисту движение пены в стиральной машинке. От порывистых ударов ветра машину слегка раскачивало в стороны. Где-то впереди, за панелью приборов, слышалось негромкое кряхтение остывающего мотора. Водитель достал из кармана платок и вытер им лицо.

- Что-то морда потеет! – сказа он. – Знаешь, Вова, что это значит?

- Наверное, у тебя фациальный гипергидроз, - сказал Буслаев.

- Че-го? – удивлённо выкатил глаза Мамай.

- Это медицинское определение потливости лица.

- А, - сдавленно хмыкнул казак.

Владимир почувствовал, как затряслись от беззвучного хохота плечи черноусого здоровяка.

- Надо бы запомнить словечко, - опять почти беззвучно хохотнув, сказал Мамай. – Перед Константином Фёдоровичем в разговоре чтоб ввернуть. Мол, и мы наукам вразумеем! Но сейчас не это главное, а то, что когда у меня потеет лоб, это верный признак, что впереди - засада!

Он повернулся к Наталье и добавил;

 - Дорога перекрыта. И как только они, греховодники, узнали, что мы здесь поедем?

- Не вовремя! – не по-женски спокойно сказала Подкова.

- Ну ладно, - с весёлой решимостью в голосе сказал брюнет. - Если они ищут приключений на свой жупан, мы их ими обеспечим! Достань-ка, Натусечка, мою маленькую пукалку. Она как раз сзади тебя. Только тихо, не греми.

- Ты видишь, что там? - спросила Наталья, доставая из-за заднего сидения ручной пулемёт Калашникова, замотанный в тряпку.

- Машина. Метров через триста.

- Откуда ты можешь это знать? – спросил Буслаев. - Дорога просматривается только метров на пятьдесят, не более.

- Послужи с моё Родине, сынок! Тоже будешь чувствовать врагов за километр.

- Другая дорога есть? - спросила Подкова. - Может, объедем их?

- Да ты что, Подковушка? - сделал удивлённое лицо Мамай, - это ж Западная Сибирь! Страна болот и озёр! Если хочешь знать, мы сейчас находимся на дне древнего моря. Оно считается высохшим, но это утверждение сильно преувеличено. Тут кругом топь. Каждый километр проложенной в этих местах дороги стоит столько же, как небоскрёб в Москве. Если хочешь объехать, тебе придётся обогнуть территорию, равную Польше, Австрии и Венгрии, вместе взятых. Нет, девочка, путь у нас только один - через тех, кто засел впереди!

Наталья быстро, но без суеты расстегнула баул, и достала три пистолета.

- Стрелял когда-нибудь? - спросила она Буслаева?

- Приходилось, в армии, из автомата.

- Держи беретту. Хорошая штука.

- Знаю, слышал по радио, что хорошая. А кто там может быть?

Владимир произнёс «может быть», потому что ему всё ещё казалось, что Мамай ошибся. Журналисту было трудно поверить, что человек способен вот так, с помощью некоего предчувствия, и пота, выступившего на лице, обнаружить людей сделавших на тебя засаду.
- Думаю, что там бойцы нашего дружка, Кашапа.

- Да, - кивнул Казак. - Неплохие, в основном, пацаны. Но нам придётся всех их… замочить.

- Вова, пожалуйста, не забудь запасные обоймы, - как-то участливо, с материнскими нотками в голосе сказала Подкова. - И пожалуйста, ковбой, снимай перед стрельбой предохранитель. Особо не высовывайся, мы сами всё сделаем. Но главное, не попадай к ним в руки. Если с нами что случится, беги в лес. Тебя найдут.

  Договорить ей не дали. Из снежной круговерти раздались хлопки выстрелов. Левое боковое окно разлетелось вдребезги. Одновременно распахнув двери, пассажиры и водитель джипа вывалились на дорогу. Владимир скатился с обочины и… ослеп. Его окутала ледяная непроглядная серая темень. Журналисту показалось, что он сейчас потеряется в этом урагане и его на какое-то мгновение охватила паника. Но вскоре первое ослепление темнотой прошло. Он начал различать окружающие предметы. Впереди кто-то стрелял в сторону оставленного на дороге автомобиля и прилегающей к нему местности.

- Палят в пять стволов! – сказал из-за машины Мамай.

- Повезло что он заранее почувствовал опасность, – подумал репортёр. - Если бы машина приблизилась к засаде, шансов уцелеть бы не было.

- Казаки его величества не боятся вин количества! - весело сказал черноусый. - Ну что пускаем чашу по кругу, господа? - спросил он неизвестно кого, и короткими перебежками, бросился вперёд.

Снежная мгла мгновенно поглотила Мамая. Подкова, облепленная снегом, двинулась вдоль правой кромки асфальтированного полотна. Владимир, стараясь не упустить из виду Наталью, машинально полз за ней. К счастью, по обочинам дороги валялись брёвна и коряги. Это давало возможность сберечься от пуль. К тому же, бандиты не могли их разглядеть из-за пурги. Они не жалея патронов палили туда, где, по их представлению могли находиться Мамай, Подкова и Буслаев. Вскоре выстрелы бандитов раздались совсем близко. Подкова дала знак Буслаеву, чтобы тот оставался на месте. После этого, она вытащила из кармана что-то, похожее на теннисный мячик и бросила этот предмет далеко вправо. Оттуда раздался громкий мужской крик:

- Сдавайтесь, суки! Начинаем на счёт три! Раз! Два…

Бандиты вскочили и начали неистово палить туда, откуда донёсся голос. Мамай и Наталья, тоже поднявшись во весь рост, спокойно расстреляли троих мужиков, не ожидавших, что их враги сидели за ближайшими поваленными стволами. Буслаев тоже побеждал вперёд. Им овладел какой-то звериный азарт и он даже стрельнул пару раз в снежную круговерть. Упав за бревно, чтобы отдышаться, репортёр услышал над собой голос:

- Вот он! Теперь ты мой, с-сука!

Из-за кучи валежника, вынырнул здоровенный рыжий парень, с «Сайгой» в руках. Владимир, в панике, почти не целясь, выпустил всю обойму в здоровяка. Тот рявкнул, уронил оружие и схватился за живот. Потом, удивлённо глядя на журналиста, бандит медленно навалился на него. Буслаев в ужасе сбросил с себя изрешечённое человеческое тело и выскочил на дорогу.

- Падай на землю! - крикнул ему Мамай.

Когда Владимир пригнулся, тот опять расплылся в улыбке:

 - Здесь четверо, там – я думаю, ещё двое. Отдохните, схожу, пообщаюсь с хлопчиками. Вишь, не спится пацанам. Придётся их… уложить! Поздно уже!

- Я с тобой, - сказала Подкова.

- И я, - сказал Владимир, но вдруг понял, что ноги его не слушаются.

- Ты что, ранен? - спросила Наталья.

- Не знаю, вроде нет, - вяло улыбнулся Буслаев.

- Ладно, оставь его, пошли, нет времени.

Владимир, на всякий случай, ощупал ноги, тело. Всё было целое, только, какое-то ватное. Он с трудом приподнялся и, согнувшись, подошёл к убитому рыжему парню. Тот лежал на боку. Аккуратно подстриженные волосы апельсинового цвета трепал ветер. На щёку убитого падал снег. Падал и таял. Дорогое кашемировое пальто в нескольких местах было прострелено. Кровь просочилась под мокрый снег и образовала небольшое бурое пятно.

- Ещё совсем недавно этот человек был жив, о чём-то мечтал, строил планы на будущее, - подумал Владимир.

Его размышления прервали затрещавшие неподалёку выстрелы. Из них наиболее отчётливо выделялся мамаевский ручной пулемёт. Вскоре всё стихло. Буслаев собрался с силами и, ещё ниже пригнувшись, забежал за ствол поваленной сосны.

- Володя, ты как там? - раздался голос Натальи. – Вылазь! Всё под контролем.

Казак уверенно волок за собой по земле два трупа. Он свалил всех шестерых в одно место, обыскал стоявший неподалёку бандитский джип и начал деловито шарить по карманам у мертвецов, вытаскивая и складывая себе за пазуху их бумажники документы и мобильные телефоны. Потом снял с них золотые цепи, часы, и кольца. У одного покойника на пальце красовался огромный перстень с бриллиантом. Мамай дёрнул его, то тот не поддался. Тогда весельчак попросту вывернул палец из сустава и оторвал его. Кольцо упало в снег, казак его поднял и тоже засунул в карман.

- Не смотри на меня зверем! - сказал Мамай, заметив отвращение на лице Буслаева. - Я это делаю не для себя. У нас организация существует на самоокупаемости. Такой закон. Кстати, Суворов военные трофеи называл «святой добычей». …О-о-ого!

Последнее восклицание у него вырвалось при взгляде на здоровенный золотой кулон, в виде крылатой женщины, на толстой цепи из того же металла. Эта штука висела на шее хорошо одетого мёртвого мужчины.

- Такую вещицу не грех выставить и на аукционе в Сотбис! - крикнул Мамай. - Смотри, здесь только чистого золота граммов на двести, не меньше. К тому же - драгоценные камни, и клеймо! Видимо авторская работа. Да за пару таких трофеев я бы завалил ещё с десяток плохих мальчиков.

Заваливать никого не пришлось. Еще две таких же крылатых женщины на цепях были найдены под костюмами других убитых бандитов. Мамай ликовал.

- Ну что, Подковушка, мы с тобой кажется, уже окупили эту операцию! Атаман будет доволен!

Подкова только пожала плечами, садясь в бандитский джип. Она завела двигатель внедорожника и отъехала на нём в сторону. Потом, надавив до отказа на педаль газа, сорвала на приличной скорости машину с места, открыла дверь и выпрыгнула из салона на бетонку. Джип, оттолкнувшись от кучи обледеневшего снега, красиво взлетел вверх и рухнул в болото. Видимо, в том месте, из-под земли били источники. Трясина не замёрзла. Автомобиль, заваливаясь на бок, медленно погрузился в бурую топь. Вскоре тёмная масса болотной пучины сомкнулась над крышей погребённого в ней внедорожника.

- Надо спешить! – поднимаясь, сказала Наталья.

- Да, уж. Только давай упокоим наших друзей. - Ответил Мамай.

Он стащил пять трупов с дороги и бросил их в яму вблизи обочины. После этого, весельчак начал снимать одежду с шестого. Буслаев уже кажется, ничему не удивлялся и безразлично смотрел на всё происходящее. Но раздевание мертвеца ему показалось чем-то из ряда вон выходящим, даже в этой, абсурдной пьесе.

- А это вам ещё зачем? - спросил он.

- Так надо! Нужно спешить, пока он не закоченел, - сказал Мамай.

- И что? - не понял Владимир.

- Увидишь, - отмахнулся Мамай, снимая с покойника брюки.

- Не волнуйся, - сказала Подкова. - Он одного с тобой роста и такого же телосложения. Мы его оденем в твою одежду. Ты видишь, в нём нет ни одного пулевого отверстия. Мамай просто задушил его, зажав рот. У тебя есть документы?

- Паспорт не отдам! - крикнул Буслаев.

- Не глупи! Ладно, давай удостоверение. Я у тебя видела корочку с надписью «Пресса». Да не принимай ты всё так близко к сердцу. Когда потребуется - воскреснешь.

- Ну ни хрена себе! Замри - умри - воскресни! Вы кто вообще такие? Почему я должен вам верить?

- Мы только что тебя спасли от бандитов! - сказала Наталья.

- Вы спасали самих себя! Это ваши знакомые. А я здесь оказался совершенно случайно. Я уверен, что они меня даже не знают.

Подкова, вздохнув, покачала головой. Не обращая внимания на крики Владимира, они вдвоём надели на мертвеца одежду Буслаева, и сунули ему в карман удостоверение журналиста, права, документы на машину и банковский договор.

- Вишь, какой красавчик у нас получился. Хоть сейчас на телеэкран! Давай свои часы и мобильный телефон! - сказал Мамай.

- Не дам! - Владимир вспомнил, что у него в руке до сих пор находится пистолет, и слегка приподнял ствол.

- Не занимайся ерундой!

Наталья подошла к нему, выдернула из рук беретту и деловито залезла в карман его чёрной, рокеровской куртки, доставая сотовый телефон.

- Ты чего разнервничался то? - расплылся в своей разухабистой улыбке Мамай. - Вон, у нас целых шесть новеньких дорогущих мобильников! Выбирай любой.

- Мне не надо вещей с трупа!

 У Буслаева в голосе появились нотки страдания.

- От них плохая карма.

- Перестань! – сказал, дёрнув смоляными усами казак, - плохая карма бывает у вещей курильщика, сдохшего от рака лёгких. А это - нормальные, здоровые пацаны! Они следили за своим организмом, как за главным сокровищем. Кроме спортзалов, тиров и саун ничего не видели. Умерли чётко, как будто вышли в коридор.

- А ты откуда знаешь, может они наркоманы?

- Это исключено. Я лично знаком с их работодателем и уверен, что он никаких торчков среди своей гвардии не потерпит. Вот, смотри, чудесная вещица с камерой, радио и ещё кучей всяких наворотов! Такую, в простом магазине и не купишь. Наверняка сделана по спецзаказу. Корпус из платины, в кнопках - камешки. Владей, от сердца отрываю.

- Что-то много подарков, за один день, - сказал Владимир. - Не к добру это.

- К добру, соколик ясноглазый! Ты живой, я живой, она живая, вот оно - счастье! Чего тебе ещё не хватает в жизни?

Мамай открыл крышку телефона, вытащил оттуда чужую сим-карту и кинул аппарат Владимиру.

- Держи, владей, на нём ни крови, ни запаха смерти. Эта штука висела на панели машины, а стало быть, в драке не участвовала. Потом ещё спасибо скажешь, будешь выпить мне предлагать. Имей в виду, я не откажусь! Только… как поставишь новую карту, не звони с этого мобильника своим знакомым… до срока. Незачем подкидывать нашим сыскарям бестолковую работёнку. А вот когда похороним тебя, то звони хоть сутками.

После этого, весёлый попутчик Буслаева засунул переодетый труп в багажное отделение и захлопнул дверцу. Пурга к этому времени почти утихла. Лишь небольшая позёмка вертела в воздухе серебрящиеся в свете включенных фар снежинки. Подкова вынесла из машины небольшой чемоданчик, надела на руки резиновые перчатки, и извлекла из кейса стеклянную бутылку. Открутив пробку, женщина подошла к куче сваленных тел и вылила содержимое емкости на них. Отойдя в сторону, она достала что-то похожее на войлочный шар на верёвке, смочила его остатками влаги из бутылки, и, начала молча крутить этим предметом над головой. В воздухе стал распространяться сладковато - тошнотворный запах. Владимир решив, что с него на сегодня довольно, пошёл в машину. Но только он сделал пару шагов, как услышал над головой громкое карканье. Прямо к ним летела стая из нескольких ворон. Не успел он толком удивиться увиденному, как его внимание привлекла другая стая. Она была гораздо больше первой. Следом за ними, подобно чёрным волнам, летели другие стаи, ещё больше предыдущих. В это время он почувствовал, что его ботинок коснулось что-то мягкое. Он посмотрел вниз и увидел, что мимо него, по направлению к трупам движется с десяток крыс и мышей. Буслаева передёрнуло от отвращения. Он поспешил в машину. Мамай же достал фонарь и тщательно осмотрел кузов автомобиля. Потом, он сел за руль, завёл мотор и проехал пару метров. Джип работал вполне исправно. Когда в них стреляли, пострадало только переднее левое окно, двери и крылья. Большинство пуль пролетело мимо. Наталья перестала вращать свою странную игрушку и бросила её вместе с бутылкой на тела убитых бандитов. Потом она сняла перчатки, кинула их в ту же кучу, закрыла свой кейс и молча села в автомобиль.

Владимир же с ужасом смотрел на то, как тела мертвецов мгновенно скрылись под шевелящейся массой крыс и мышей, и как вороны, ожесточённо каркая, пытались отбить у грызунов часть добычи. Крысы в ответ, с визгом кидались на птиц. Вскоре между ними началось самое настоящее сражение. Когда машина отъехала на сотню метров, Буслаев увидел, что к месту недавней перестрелки спешит стая диких голодных собак. Глаза псов неистово горели в свете проезжавшего автомобиля.

- Если полиция не подъедет сюда в течение часа, - задумчиво сказала Наталья, - на этом месте можно будет найти только кости разорванных друг другом животных. А от людей не останется ни-че-го.

- Не волнуйся, - сказал никогда не унывающий Мамай. - Гвардейцев у Кашапа от этого меньше не станет. На наш век работы хватит.

Он оскалил свои хищные белые зубы и захохотал.

- Какого ещё Кашапа? - подумал Владимир. - Второй раз они уже упоминают это имя.

Но вслух спрашивать журналист ничего не стал. Всё происходящее ему показалось длинным абсурдным сном. Он подумал, что это как раз то мгновение, когда пора бы и проснуться. Но время шло, а Буслаев не просыпался.


                10.

Несмотря на то, что Мамай заткнул разбитое окно свёртком из шапки и пальто одного из убитых бандитов, из окна всё равно дуло. Владимир изрядно продрог. Но так как его попутчики, казалось, не замечали резкого понижения температуры в салоне, он тоже старался делать вид, что ему не сильно холодно.

- А где кулоны? - спросила после непродолжительного молчания Наталья.

- Там, в багажнике, в сумке с конфискованным оружием, - ответил весельчак, и, как всегда расплылся в радостной улыбке. - Интересно, во сколько долларов их могут оценить?

- Останови машину. Не нравятся они мне, - сказала Подкова.

- А что в них особенного? Золото как золото, - беспечно ухмыльнулся Мамай.

- А тебя, с твоим феноменальным чутьём не удивляет, что у троих бойцов оказались совершенно одинаковые украшения, явно не штампованного производства? Дай-ка я, на всякий случай, положу их в свой блок-сундук. Да и другие украшения, вместе с мобильниками нужно туда кинуть. Мало ли, может в них имеются жучки, или ещё какая-то ненужная нам начинка. Сразу надо было сделать, да я что-то сглупила.

Она открыла чемодан и достала оттуда металлический чёрный ящик с изящной ручкой. Когда машина остановилась, женщина вышла, открыла багажник и сложила всю добычу Мамая, вплоть до кошельков с деньгами, в свой блок-сундук. После этого она села в салон, откинула на крышке ящика антрацитовую панель и нажала несколько раз на имеющиеся там кнопки. На вспыхнувшем световом табло отобразились какие-то цифры и символы.

- Так и есть, - сказала Подкова, - как минимум, радиосигналы эти предметы подают. Это, конечно, могут быть и сотовые телефоны, которые мы отключили, но здесь имеется ещё что-то, работающее в нестандартном волновом диапазоне. Ладно, пока включим глушилку, а там - посмотрим. Кстати, Вова, брось-ка и ты свой трофей пока сюда же. Отдам завтра утром.

После того, как шестой телефон оказался в чёрном сундучке, она закрыла панель и засунула ящик обратно в чемодан. Вскоре раздался бодрый голос Мамая:

- Уважаемые пассажиры! Наш рейс подходит к концу! За бортом… температура… минус, - он вытащил из окна пальто, и высунул наружу голову, - в общем, не более минус четырёх. Погода, как видите, уже лётная. Короче, всё у нас хорошо, как бывает всегда, пока наши шкуры целы! Командир корабля предлагает вам пересесть в другой летающий аппарат, спасибо за внимание и всё такое. Особая просьба, во избежание недоразумений, не стоит забывать в этой машине личных вещей и тем более, оружия, а так же, предметов специального оснащения. Перегружайте свои мослы, уважаемые пассажиры, в этот дивный вертолёт.

Разумеется, больше всех был доволен такой остроумной речью сам говоривший. Он как всегда расхохотался, и, лихо развернув джип, остановил его перед внезапно появившимся в свете фар вертолётом. Буслаев был очень рад возможности выбраться из холодного джипа. Он выпрыгнул на снег и, разогревая ноги, начал приседать. Наталья же, ни о чём не прося мужчин, принялась вытаскивать из машины свои драгоценные чемоданы. Журналисту стало неудобно и он бросился ей помогать.

- Попрощайся со своим прекрасным автомобилем! - крикнул Владимиру, выгружающий из салона джипа своё и трофейное оружие Мамай. - Больше ты его не увидишь никогда!

- Прощай! - почти равнодушно буркнул Буслаев машине.

Он взял баул с чемоданом и начал подниматься с ними по трапу в вертолёт. Сверху ему протянул руку сухопарый татарин в щеголеватой форме пилота гражданской авиации.

- Аккуратней! Ступени все обледенели! - крикнул он.

- Об****енели? - уточнил Мамай и засмеялся так, что в этот раз, с ним вместе захохотали все присутствующие. Наталья, некоторое время пытавшаяся сохранить серьёзный вид, тоже не выдержала и залилась весёлым смехом. От хохота, Владимир поскользнулся и упал вместе со своей ношей в снег.

- Эй! Ты там не убился? - с тревогой крикнул летчик.

- Да нет, я живой, как ртуть в градуснике! Я просто решил своим задом утрамбовать тебе взлётную площадку, - прокричал сквозь хохот Буслаев.

- Да твоим задом в стильных кожаных штанах можно не один квадратный километр площади отполировать! - балагурил Мамай.

- За своим задом следи, - заливаясь, парировал Владимир. - На него уже сегодня облизывалась стая голодных собак.

- Так я же юнат по жизни! Люблю животных в зажаренном и подкопчёном виде. Так что, у нас с ними взаимная приязнь, - хохотал Мамай

- На охоту с собой не бери Буслаева! - вмешалась в разговор Подкова. - Он тебе всю дичь своей хипповой бородой распугает. Кстати, гражданин, а у вас …усик отклеился!

Взрывы хохота вновь сотрясли воздух. Последняя, избитая-переизбитая гайдаевская шутка всем почему-то показалась особенно удачной. Мамай протянул руку, чтобы поднять Владимира, поскользнулся и растянулся рядом. Наталья, державшаяся за живот, не устояла и тоже повалилась в снег. Так и лежали на земле, пока не обессилили от хохота. Их громкий смех разбудил дремавшую тайгу. Из сугроба вылетело несколько ошалевших куропаток, а вдали тоскливо завыл одинокий волк.

Отдышавшись и вытерев слёзы, они всё-же закинули вещи в салон вертолёта. Мамай заприметил неподалёку подходящую сосну. Она стояла прямо на обочине дороги. По ее сбитой коре было видно, что ранее с ней уже сталкивались какие-то автомобили. Казак достал из багажника труп, облачённый в одежду Буслаева, и усадил его в кресло водителя. После этого, Мамай примостился рядом, разогнал машину и выпрыгнул за мгновение до столкновения с деревом. Новенький бордовый джип подпрыгнул и, слетев с обочины, со страшной силой врезался в толстый сосновый ствол. Казак невозмутимо поднялся с земли, отряхнулся и крикнул Буслаеву:

- У тебя есть особые приметы на теле?

- Есть, родинка на шее и сломан большой палец правой ноги.

- Ну, родинка, это не страшно, а вот в правый башмак мы плеснём, пожалуй, бензинчика. Наталья, выбери мне там бумажник, из кожи потолще.

Подкова принесла Мамаю бумажник. Тот достал из бардачка бутылку воды и тщательно смочил ей портмоне, документы Владимира и сидение водителя. Потом Казак вложил все буслаевские документы в бумажник и засунул его в задний карман брюк покойника. Закончив с бумагами, Мамай облил весь салон бензином, бросил внутрь зажженную спичку и не оглядываясь пошёл прочь.

Журналист смотрел из окна вертолёта на то, как безвозвратно сгорает его прежняя жизнь. Ему было невыносимо больно, и он не мог ничего с этим поделать. Пилот с грохотом поднял алюминиевый трап и захлопнул дверь воздушного судна. Владимир увидел своё отражение в иллюминаторе. На него смотрел чужой, незнакомый мужик с бородой и с большими карими буслаевскими глазами. Но во взгляде этого мужика не было ничего от прежнего Буслаева. Ни воли, ни насмешливой снисходительности, ни фатального оптимизма. Вместо этого – сплошная боль, растерянность и какой-то животный страх. Владимир провёл по лицу ладонью, снял с него усы, потом бороду. Внешне его облик стал таким же, как и прежде. Но это мало что поменяло. Глаза показывали совершенно наглядно, что их обладатель стал другим. Сегодня он убил незнакомого человека и был изгнан из родного мира. Мира, в котором жил долгие, счастливые в общем то, годы. А теперь он бежит. Бежит… неизвестно куда. На него охотятся незнакомые ему люди и у него появились какие-то непонятные то ли приятели, то ли союзники, то ли враги, притворяющиеся друзьями. Вертолёт нервно задрожал. Винты набрали нужное количество оборотов, и тяжёлая машина оторвалась от земли. Буслаев летел в неизвестность, а внизу, в джипе, зарегистрированном на его имя, горел чужой, совершенно незнакомый ему человек. Тот, которого, видимо, теперь положат в могилу с надписью на памятнике: «Владимир Буслаев», и рядом высекут годы его прежней жизни.

- А как же меня теперь звать то будут? - вдруг мелькнула у него в голове мысль. - Да какая разница! Без имени, или прозвища, всё равно не оставят. 


                11.

Примерно в это же самое время, в Нижневартовске, в квартиру Буслаевых позвонил неизвестный. Ольга, жена Владимира вышла в коридор и остановилась перед дверью, отделяющей квартирную секцию от лифтовой площадки.

- Кто там?

- Ольга Александровна! Я друг вашего мужа, Владимира Викторовича. – сказал незнакомый мужской голос. - Не могли бы мы с вами переговорить.

Ольга нервно дернула плечами. Супруг куда-то исчез с утра. На работе сказали, что он ушёл ещё в обед. Она пыталась связаться с ним по телефону, но его мобильник не отвечал. Разумеется, жена Буслаева была крайне раздражена этим обстоятельством, и сейчас не хотела видеть ни друзей мужа, ни его коллег. Её ревнивое воображение рисовало ужасные сцены супружеской неверности Владимира. А временами ей казалось, что он сидит в компании гуляк-журналистов в каком-то баре и ему совершенно наплевать на то, что она здесь мечется по квартире и ждёт его, как последняя дур-ра!

- Моего мужа нет дома! Уже поздно. Приходите завтра, и мы сможем поговорить обо всём… при нём.

- Ольга Александровна, дело в том, что ваш муж спешно выехал из города. Я только хотел уточнить, как с ним связаться.

- Я об этом ничего не знаю. Если вам известно больше, то связывайтесь с ним самостоятельно. До свидания.

Ольга повернулась, чтобы уйти, но остановилась, так как её насторожили звуки за дверью. Вскоре раздался шум шагов нескольких пар ног и послышались негромкие мужские голоса. Незнакомцы о чём-то совещались. Через некоторое время, тот же голос, который разговаривал с ней, негромко скомандовал:

- Давайте, вскрывайте дверь, только быстро!

Послышалось клацанье отмычки в замочной скважине. Ольга забежала в свою квартиру и посмотрела в глазок. Видимо, у неизвестных, стоящих за железной дверью вскрыть замок не получилось. Вскоре, молодая женщина услышала громкое шипение и увидела, что от двери полетели яркие искры.

- Режут дверь! - с ужасом подумала она и бросилась к телефону.

На её счастье, дежурный полицейский ответил сразу.

- Помогите! – крикнула в трубку Ольга. - Ко мне в квартиру пытаются ворваться неизвестные мужчины. Они режут дверь секции… кажется, газорезкой.

- Сколько их? Диктуйте адрес, - равнодушно ответил мужской голос на том конце линии.
Ольга сказала, что преступников не меньше трёх и продиктовала свой адрес, и номер квартиры. Услышав это, полицейский явно встрепенулся, и уже другим, озабоченным голосом произнёс:
- Я всё понял. Постарайтесь забаррикадировать квартиру. Наши сотрудники неподалёку.
Потом он с кем-то связался по рации и сообщил ситуацию патрулям.

- Алё, девушка, вы меня слышите? - крикнул дежурный в телефонную трубку, - вы можете укрепить дверь каким-нибудь предметом?

- Да, я уже подпёрла её шваброй!

- Этого недостаточно. У вас есть что-нибудь железное?

- У мужа есть металлические трубы на балконе. Он их принёс, чтобы сделать декоративные полочки.

- Подоприте ими дверь, и ждите. Сотрудники полиции уже около вашего дома. Обеспечьте им доступ в подъезд, если они позвонят на домофон.

- Бандиты уже здесь, теперь они режут нашу железную дверь! - В отчаянии закричала жена Буслаева.

В доме запахло гарью. Попасть в квартиру можно было только взломав железную наружную дверь и выбив внутреннюю, деревянную. Похоже, налётчики быстро срезали массивные петли, так как послышались раскатистый грохот выламываемой, а потом отброшенной в сторону железной конструкции. Вскоре затрещала последняя, деревянная преграда. Видимо, незнакомцы били её ногами в область замка. Из спальни вышла разбуженная дочь. Она увидела напуганную мать и глаза её округлились от ужаса. Ольга хотела ей что-то крикнуть, но в коридоре, раздался возглас:

- Стоять, полиция!

В ответ послышались крики с матами и выстрелы.

- Всем патрулям! Три пятёрки! - громко крикнул, наверное, в рацию один из полицейских и гулко побежал по коридору.

Ольга слышала, как преступники устремились за ним. Откуда-то со стороны лестницы до неё донеслись звуки перестрелки.

- Сейчас здесь будет куча ментов! - раздался голос из-за двери. - Уходим.

- Может, успеем, Мавлади Кашаффетдинович? Замок уже почти выскочил.

Говоривший налётчик подошёл к квартире и пнул ногой дверь. Дверь со стоном вздрогнула, но устояла.

- Во-первых, заткнись, а во-вторых, пошли! Успеем …потом.

Ольга с замиранием сердца слышала, как бандиты вызвали лифт и уехали. Силы её оставили и она, опустошённая, опустилась в кресло.

- Иди, оденься, - сказала она дочери.

Алёнка быстро исчезла в комнате. Вскоре вокруг дома завыли сирены и к ней снова позвонили в дверь.

- Ольга Александровна, откройте! Это мы, сотрудники патрульно-постовой службы.
- Оставьте меня все! - в истерике крикнула Ольга.

Но потом, немного подумав, убрала подпорки и открыла замок. Дверь был сильно повреждена, но открылась легко. Ольга вышла в коридор и увидела большую лужу крови. Перед взломанной дверью, лежал совсем юный парень в молодёжной спортивной куртке. Во лбу у него зияло пулевое отверстие, а около вытянутой руки валялось удостоверение сотрудника полиции.

- Оставайтесь на месте, не затопчите следы! - скомандовал ей стоящий над трупом полицейский. - Как выглядели налётчики?

- Я не знаю.

- Сколько их было?

- Не знаю. Наверное, не меньше трёх. Я только слышала, как старшего они назвали каким-то восточным именем. То ли Мамади Кашалотович, то ли что-то в этом духе.

Полицейский схватил рацию и крикнул:

- Патрули, слушайте ориентировку! Разыскивается группа мужчин застреливших двоих сотрудников полиции. Количество бандитов, предположительно, не менее трёх. Они отъехали от места преступления на неустановленном автомобиле. Одного, по утверждению свидетелей, подельники назвали восточным именем. Что-то вроде Мамади Кашалотович. В машине может находиться портативная газорезка. Осторожно, преступники вооружены и стреляют без предупреждения.

- Так они не одного, а двоих убили, - подумала Ольга. - А ведь приходили эти люди за мной! Да где же Владимир? Неужели он попал в какую-то страшную историю?

- Девушка! Вы бы зашли в квартиру, - сказал ей полицейский. - Сейчас здесь будет работать оперативно-следственная группа. Только никуда не уходите. Сами понимаете, произошло убийство. Вы для нас важный свидетель.


                12.

Вертолёт летел над Западной Сибирью. Буслаев сидел, прислонившись к борту, и безучастно смотрел в иллюминатор. Внизу проплывала ночная картина таёжного ландшафта, с разбросанными до самого горизонта огоньками посёлков нефтяников и горящими газовыми факелами. Изредка из темноты выплывали золотые россыпи огней небольших сибирских городов. Было видно, что там и ночью продолжается жизнь - мерцают рекламные щиты, снуют по дорогам маленькие автомобили, горят окна кажущихся крошечными многоэтажных домов.

- Вот и моя семья, - думал он, - сегодня, наверное не спит. Дочка ждёт домой отца, жена смотрит на телефон. А я – здесь! Лечу, над тайгой в вертолёте, вместе с совершенно незнакомой компанией, с чужим мобильным телефоном, снятым с трупа. И позвонить никому нельзя. Вот, как говорится, сходил в забегаловку! Этот Уриил ещё… чёрт бы его побрал! Стоп! Уриил! Имя что-то знакомое! Михаил, Гавриил, Рафаил… тьфу ты – Уриил! Это же имя ангела! Я вчера, с перепою, даже не понял, что это за слово такое. Ну надо же, а? Ко мне является ангел! Если это конечно ангел. И я вскоре начинаю убивать людей! Чисто библейский сюжет, в современной интерпретации. Бред, бред… ну бред какой-то!

Кто-то тронул за плечо. Буслаев нехотя повернул голову и увидел, что над ним стоит Мамай.

- Что? - спросил Владимир.

- На, выпей. - Мамай протянул ему стакан. – Должно полегчать.

Буслаев взял протянутый ему напиток, сделал несколько глотков и закусил бутербродом. Напиток был крепким.

- Что это за штука такая? - спросил Буслаев Мамая?

- Наша наливочка. Учти, она крепкая, зараза! Но поле-езна-я-а! На корешках настоянная.

- Сам настаивал?

- Да есть у нас один офицер тыловой службы. В растениях разбирается лучше любого академика ботанических наук. Травами и оживить и умертвить может. Эта наливочка – от него.

- Она из категории «оживить», или «умертвить»?

- Оживить… кажется! - улыбнулся черноусый.

- Точно этикетки не перепутал?

- Я по вкусу определяю. Всё что полезное – всегда более противное при употреблении. А всё вредное – приятное. Пошли к нам. У нас там есть еда и поговорить можно.

- Запить бы…. Колы нету?

- Употребление колы – это моветон и гопничество! – поднял вверх длинный, не по-весеннему загорелый палец Казак Мамай. - Предлагаю загасить пламя души, натуральным соком отечественного производства.

- Согласен.

- Пошли, у нас всё готово.

Только теперь Буслаев оглядел салон. Несмотря на то, что вблизи выхода виднелись составленные в два ряда какие-то ящики, окрашенные в камуфляжный цвет, вертолёт был явно пассажирский. Раньше ему на таких летать не приходилось. Стены салона отделаны шумопоглощающей обивкой, на иллюминаторах шторки, с левого борта четыре удобных кресла. А в хвостовой части даже имелась туалетная комната.

Подкова уже накрыла на стол и, откинувшись в кресле, задумчиво потягивала из высокого бокала апельсиновый сок. В голове Буслаева немного прояснилось. Всё пережитое – мистика, менты, бандиты, трупы, после стакана наливки, уже не казались порождением зловещего хаоса. События последних суток в сознании Владимира начали складываться в некую закономерную, последовательную систему. А это, само по себе уже было неплохо. Он уселся в кресло и вновь поймал взглядом своё отражение в полузашторенном иллюминаторе. Журналист отодвинул рукой штору и посмотрел на себя ещё раз. Из круглого окна на него уставился человек, взгляд которого уже не выплёскивал на мир столько горечи, страха и безысходности, как это было недавно, в предыдущем иллюминаторе. Плечи отражённого человека заметно расправились, подбородок приподнялся, а в глазах заискрились отблески некоторого оптимизма. Более того, даже лёгкой бесшабашности.

- Да, много ли нужно русскому человеку, чтобы он из полной депрессухи мгновенно перешёл в состояние пассионарного подъёма? - подумал Буслаев. – Только и всего то, что одна рюмка водки, настоянной на каких-то, никому не известных сибирских травках. Будем надеяться, что там действительно только гербарий, а не фекалий, к примеру, росомахи. Хотя… а какая нам, к чертям, разница?

Журналист почувствовал, что голоден, как вышедший весной из берлоги медведь. Он вспомнил вчерашний шашлык и грустно улыбнулся. На столе лежало несколько ломтей малосольной сёмги, брусок копчёной ветчины, нарезной батон, а в пластиковой миске была навалена настоящая чёрная икра.

- Шикарно живёте, - прохрипел Владимир и набросился на еду.

- Что бог послал! - усмехнулась Наталья.

- О чём говорить-то будем?

- Да найдём о чём, - широко улыбнулся Мамай. - Мы же русские люди, нам регулярно нужна задушевная беседа. Без этого мы или спиваемся, или начинаем болеть.

- А вертолёт чей, ваш? - спросил Владимир, подхватив пластмассовой ложкой антрацитовый комок осетровой икры.

- Это имущество нашей организации, - сказал Казак. - Но в некотором смысле, это всё наше. Так как мы - акционеры данного скромного предприятия.

- А чем занимается ваша организация?

- Наш профиль – изготовление и ламинирование трупов из материала заказчика! - серьёзно сказал Мамай, выдержал паузу в несколько секунд и расхохотался.

При упоминании трупов, Буслаев вспомнил кучу тел на обочине. Его чуть не вырвало.

- Да угомонись ты! - сказала Подкова Мамаю. - Ты же видишь, человеку не по себе. А ты не обращай внимания, - повернулась она к Владимиру, - он тоже иногда нервничает. Только с виду толстокожий. Вот у него потом и прорывается чёрный юмор.

После её слов, все молча принялись за еду. Вскоре подошёл пилот – татарин. Он принёс большой суповой термос. Когда лётчик открыл эту посудину, из неё повалил пар, а у пассажиров вертолёта закружились головы от аромата настоящего восточного плова.

- Налетай, подешевело! - весело крикнул пилот. - Было пендаль, стало два.

- Ну Рашид, ну сукин сын! - зашёлся радостным смехом Мамай. - Ты чего сразу то не сказал, что обладаешь таким богатством? Вот такие они, татары! - повернулся Мамай к Буслаеву, - до последнего прятал, думал, может удастся закурковать пловчик и самому всё потом сожрать, где-нибудь в закутке.

- От твоего казачьего нюха что-то прятать - себе дороже. Тебя же можно как мини-пига использовать для поиска трюфелей под землёй.

- Не-е, мой нюх натаскан только на выпивку. От трюфелей в моём пластунском обонянии могут настройки сбиться.

- А ещё у него на золотишко нос безошибочно срабатывает, - сказала Наталья. - Помнишь, Рашид, в Хорватии, он целую шкатулку дукатов сквозь железобетонный фундамент унюхал?

- А, это когда они с Костогрызом весь ассортимент в кожаном салоне скупили? - засмеялся пилот. - Они тогда привезли ребятам на передовую целый мини-вэн дорогущих кожаных плащей! Вот смеху-то было! Наши поднимаются в атаку, и бегут в чёрных плащах от кутюра, с норковыми и собольими воротниками! Во всех европейских газетах тогда напечатали версию какого-то аналитика, написавшего, что за сербов приехало воевать элитное подразделение высокооплачиваемых казаков!

- Да мы и были элитным подразделением, - задумчиво сказал Мамай. - Просто холодновато тогда было в окопах. А по поводу золота, так я просто догадался, где его отступающие могли заховать. Ну, давай, за тех, кто уже попал туда… где нам всем, однажды предстоит обосноваться.

- Я – только сок! – сказала Подкова. – И плова мне положи без мяса.

- Сок, так сок.

Мамай повернулся к Владимиру и, кивнув на Наталью, пояснил:

- Постится девушка, нужно понимать! Не то, что мы, греховодники – в великий пост водку жрём, как басурмане.

- Именно, - улыбнулась Подкова.

- О-отмолим! Но… позже! - покрутил ус казак. - Ну, за временно отсутствующих в нашем кругу товарищей!

Мамай, Рашид и Наталья встали. За ними поднялся Буслаев. Рашид, поправил галстук на своей нереально белой рубашке, сиявшей в полутьме салона каким-то фосфорным свечением, и плеснул себе в пластиковый стакан полглотка сухого вина. Выпили не чокаясь, закусили. Пилот ушёл в кабину. В салоне повисла тишина.

- Так ты начал говорил про организацию, - сказал Владимир Мамаю. - Я готов слушать дальше.

- Да есть такая организация. Называется - акционерное общество «Лава», или корпорация «Лава». Слово «лава», по словарю обозначает жидкую раскалённую горную породу, вытекающую из вулкана. Но, для тех кто в курсе, оно имеет и второй смысл. Так до революции называлась атака казачьей конницы. Мы в своё время специально взяли такое название, понятное немногим. Судя по всему, тебе теперь тоже придётся работать в этой организации.

- Расскажи о ней, - попросил журналист.

- Во второй половине восьмидесятых годов, я с двумя товарищами основал братство казаков - характерников. Мне тогда уже довелось повоевать и во Вьетнаме, и в Корее, и в Египте и в Афганистане.

- Сколько же тебе лет? - недоверчиво спросил Владимир. - Ну, я понимаю, в Афгане, но Вьетнам! Это же было ещё в шестидесятых годах. А тебе не более сорока.

- Ты ещё больше удивишься, если я тебе скажу, что я воевал и гораздо ранее Вьетнама. Мне недавно исполнилось девяносто два года. Я начал военную карьеру под командованием генерала Конева, пройдя с ним путь от Москвы до Праги. А закончил службу в Советской армии, в Москве, в звании генерал-майора. У меня все в роду долгожители и… ну, в общем, мы как колдуны, что ли. Только никого особенно не врачуем и не снимаем порчи. Все мои предки всегда были на военной службе. Мой дед рассказывал, что когда-то наш род служил хану Золотой орды, но перед битвой на Куликовом поле, мой пра-пра… и так далее, предок, со своим отрядом казаков вышел биться за Дмитрия Донского. Правда, потом его дети оказались на службе у Ягайло, но это уже другая история, связанная с некоторыми историческими событиями того века. Так вот, о предках: по легендам, они все могли превращаться в диких зверей и в птиц, могли уворачиваться от пуль, и даже ловить их зубами, а так же мышцами пресса. Говорят, что мой прадед мог часами плавать подо льдом. А один из моих более дальних предков, когда поляки посадили его на кол, ночью сам себя с него снял, убил всю стражу, сложил тела своих мёртвых товарищей на мажару и привёз их в Сечь. Только после этого умер. Но, я думаю, что многое из этого – байки. Ясно одно: мы все долго живём, обладаем хорошим здоровьем и способностью к излечению ран, у нас отличная память и очень быстрая реакция. Кроме того, некоторые характерники могут издалека различать без бинокля мелкие предметы, слышать самые слабые оттенки звуков и, как говорят те же легенды, без собаки брать след врага. Есть и другие таланты. Но это уже, как и у всех людей, очень индивидуальные качества.

- Предположим, ты говоришь правду. Как же тебе, находившемуся на государственной службе, удалось избежать объяснений по поводу твоего возраста? Тебя что, не проверяли? К тому же я точно знаю, что наши старые пердуны из советского правительства тратили немалые деньги на поиск эликсира бессмертия. И таких феноменов как ты, нередко разбирали на запчасти.

- Такие попытки были, не скрою. Но ты не знаешь главного. Несколько наших родов, потомственных характерников, ещё с царского времени находились на особом учёте. Большевики быстро врубились, что это просто такая аномалия природы. Про Божий Промысел они, разумеется, размышлять не имели права и постарались извлечь из этого выгоду. Мои родственники и знакомые товарищи–характерники служили в ГРУ, в КГБ, были дипломатическими курьерами, охраняли генеральных секретарей. В общем, их необычные способности были востребованными.

- Не укладывали тебя в клиники?

- Было дело. Однажды, нашему правительству пришла идея разводить нас, как некий племенной сорт людей. По сути – клонировать. Но, насколько я знаю, искусственное осеменение желанных результатов не принесло. Тогда, чтобы собрать более разнообразный генофонд, учёные начали присматриваться и к другим народам. Но это тоже не дало серьёзных результатов. Ведь казаков отследить было легче. Они состояли на службе государства уже не одну сотню лет. А списков сверхчеловеческих возможностей у гражданских представителей народонаселения, раньше никто не составлял. Да и в армейских реестрах были только косвенные данные, вроде: «на войсковом гулянии, по поводу коронации Государя-Императора, семидесятилетний казак Иван Зарубайко в одиночку одолел в кулачном бою пятерых отборных поединщиков от кирасирского полка».

- Ну ладно! Ну характерники! Ну живёте долго и что? Для чего всё это нужно сейчас?

- Кому, - не понял Мамай, - нам, или… кому?

- Ну, стране… вам… всем нам.

- Стране выгода простая. Любому правительству нужны хорошие солдаты. А солдат, как говорил Суворов, должен быть таков: встал и готов!

- У кого встал? – внешне серьёзно, уточнил Владимир.

Мамай расхохотался. Он бросил взгляд на мирно дремавшую в кресле Наталью, плеснул из бутылки по стаканам, чокнулся и выпил. Потом, посмотрел на Буслаева и сказал:

- Ты мне нравишься. Другой бы уже с ума сошёл от сегодняшних приключений, а ты ещё остришь. Жалко будет, если тебя Кашап прибьёт.

- Ладно, не отвлекайся, - прервал его Владимир, - пока все эти ваши кашапы-машапы до нас не добрались, мне хочется успеть всё дослушать до конца.

- Не нервничай! Успеешь. Итак, главная задача любого солдата на войне, это уметь выжить, уметь выполнить приказ, при этом, снова выжить и снова выполнить приказ. И желательно, чтобы всё это длилось как можно дольше. У характерников же имеются для этого особенные таланты. Они обладают обострённым предвидением опасности, имеют более стойкую психическую систему, чем обычный среднестатистический человек, и они наделены способностью ускорять и замедлять движение энергии в своём организме и вокруг него. Что это значит? Смотри.

Он встал, отрезал длинный лоскут ветчины, взял левой рукой его за край и поднял над столом. Правой рукой он вытащил свой нож и резко выдохнув, отпустил ветчину. Лоскут отрезанного сала выскользнув из пальцев устремился вниз. В это время, нож в правой руке Мамая начал немыслимо быстро плясать вокруг падающего сала. Когда ветчина упала на стол, Буслаев увидел, что лента оказалась аккуратно нарезанной на множество мелких кусочков. Практически, она была нашинкована соломкой. Мамай, оскалив зубы в улыбке, весело смотрел на своего собеседника.

- Хороший ножичек, - промолвил, наконец, Владимир. - Обоюдоострый?

- В том то и дело, что нет. Стандартный войсковой НР - нож разведчика. Правда, такого исполнения тесаков было сделано немного. Это - настоящий булат, спецзаказ. Но не в том дело. Как ты видел, моя рука всё время скользила по кругу. Но, за то время, пока тебе казалось, что я делаю один оборот, я успевал сделать несколько. Обычным человеческим зрением это заметить невозможно. Поэтому-то советская власть наших людей и не пускала на запчасти. К тому же, нередко мы обладаем какими-то другими талантами – телепатией, феноменальной памятью, абсолютным музыкальным слухом и так далее. Многие мои товарищи, с приблизительно такими же данными, …приблизительно, потому что все мы во многом не похожи, сделали неплохую военную карьеру. Но были и такие, которые стали гражданскими служащими, бизнесменами, людьми искусства и конечно…

- Бандитами, - продолжил фразу Буслаев.

- Правильно, бандитами. Обладание властью над людьми, которую дают человеку сверхчеловеческие способности, некоторых портит. Они начинают сколачивать неправедные капиталы, иногда погружаются в магию, иногда используют природные таланты на удовлетворение своих извращённых потребностей. Так бывает с людьми, которым не привили в детстве родители морали и порядочности.

- Не воспитали «в стыде», как говорили педагоги восемнадцатого века.

- Именно. Так вот, пройдя пять войн и имея за спиной опыт выполнения множества специальных операций по всему земному шару, демобилизовавшись в 1985 году, я встал перед выбором, что делать? К власти пришёл враг России - Горбачёв, в стране началось брожение. Держава покатилась по наклонной плоскости. В общем, было впору или самому становиться бандитом, или попросту спиться.

- А разве характерник может спиться? У тебя же особое чутьё на опасность.

- Я недавно читал какую-то книжонку о том, почему погибали древние языческие боги. Там приводился пример взлёта и падения культов множества мелких божеств, типа греко-римских обитателей горы Олимп, асов и других сверхсуществ. С точки зрения православных людей это ересь, но всё же… по мнению автора, как только боги переставали питаться исключительно амброзией - некой патокой, приготовленной из цветочного нектара, и переходили на тот рацион, который им приносили в жертву люди, они не только утрачивали дар бессмертия, но и становились безумными. То есть, мясо, хлеб, пиво, вино, водка и другие человеческие наслаждения губительны даже для богов. Ты понял? А что можно взять с простого смертного, родившегося от стандартного земного человека и появившегося из лона обычной земной женщины? Конечно, я запросто мог спиться, или умереть на диване от обжорства.

- Ты же не помещик Троекуров, чтобы страдать от обжорства.

 - Не помещик. Но неумеренное пьянство всегда сопровождается неправильным питанием. Меня Бог миловал. Однажды я встретил двоих своих давних друзей. Один тогда уволился с флотской службы, а другой демобилизовался из стратегических ракетных войск. В общем, для нас это была судьбоносная встреча. Сначала, мы, как водится, на пару деньков загудели. А когда протрезвели, встал вопрос что делать дальше? И тогда мы решили создать что-то вроде своего общества, братства казаков-характерников. За основу идеологии организации взяли такие постулаты как православие и нормы старинной казачьей этики. А что такое казак, ты знаешь?

- А как же! Казак, это воин и земледелец. Всадник с шашкой. У него… чуб выбивается из-под папахи, и шашка болтается сбоку, и кинжал на…, ну в общем, он вооружён всегда!

- То что ты сказал, это не главное. Главное то, что казак – это воин, с глубинным пониманием природы греха!

- Даже так?

- Только так! Война – это грязное дело. На ней очень трудно удержаться от полного погружения в греховную яму. Казак, если, конечно, это настоящий казак, должен уметь, чего бы это ему не стоило, балансировать на краю.

- Интересно. Но мы отвлеклись от информационной составной нашей беседы. Так что было дальше?

- А чё дальше? Чтобы на что-то жить, первым делом нам пришлось зарегистрировать своё охранное предприятие «Лава». Набрали крепких ребят, которые честно отрабатывали свой хлеб и даже не представляли себе того, чем на самом деле занимается их руководство. За год нам удалось создать себе безупречную репутацию в Москве и зарегистрировать несколько филиалов в других городах. Потом с охранного переключились на иные виды бизнеса. Завели полезные связи в правительстве и в среде крупных капиталистических воротил. В общем, дело у нас пошло. Теперь наша корпорация занимается добычей и переработкой полезных ископаемых, работает в финансовой сфере, имеет свои заводы и, кстати, собственный научно-исследовательский институт. У нас даже туристический бизнес имеется.

- Богачи, ёлкины палки! – съязвил Буслаев. – Я видел, как ты сегодня шмонал убитых бандитов.

- Это – другое. Бизнес бизнесом, а боевые трофеи, для казака, это, как говорил Суворов – «святая добыча»! Её ты не купишь за деньги, не выиграешь в карты, не получишь в дар. Трофей ты можешь снять только с убитого врага! К тому же, это – сущие мелочи, по сравнению с современной практикой военных грабежей. Вступающие в войну развитые страны, к примеру, сегодня за несколько часов до начала боевых действий, всегда взламывают электронные банковские системы противника. У них для этого имеется целый штат хакеров в погонах. Они используют новейшие компьютерные программы–взломщики, способные за секунды просчитать и вскрыть любую защиту и перебросить виртуальные деньги в любой банк мира.

- Но мы отвлеклись. Давай вернёмся к теме беседы.

- Давай. Параллельно с развитием фирмы, наши сотрудники мотались по всему пространству Союза, в поисках таких людей, как мы. Какое-то время нам с трудом удавалось находить характерников среди новой, народившейся молодёжи. Но потом, за большие деньги мы нашли доступ к архивам органов государственной безопасности и ко всем необходимым базам данных. Вскоре в нашей картотеке было уже несколько десятков природных характерников. Помог и анализ родословных многих старых служилых родов.

Но потом грянул 1991 год, и тогда мы впервые осознали, что наша Россия, да и весь мир может запросто полететь коту под хвост из-за амбиций одного - двух придурков, дорвавшихся до власти. Тогда мы получили по своим каналам известие, что некая политическая группировка, в основном состоящая из представителей небольшого кавказского народа, готовит взрыв на одной из атомных станций вблизи Москвы. В общем, мы предотвратили данное безобразие. Но сделали это во многом бестолково и потеряли одного хорошего человека. Своего товарища.

- Прилетели! - вдруг услышали сотрапезники голос пилота. - Сейчас будем садиться. Уберите со стола бутылки, и придержите тарелки. Около земли сильный ветер, может тряхнуть.

- Ладно, не учи жить! - проворчал Мамай. - Вова, поставь стеклотару вон в тот ящик. Это наш бар. Радуйся! Мы – дома! Всё, сейчас пойдём догуливать, нам нужна сегодня хорошая встряска.

Мамай взял в руки миску с икрой, поднял ложкой большой комок искрящейся зернистой массы и отправил его к себе в рот. После этого, он вытер свои чёрные хохляцкие усы салфеткой, и неожиданно громко и задорно запел.

- Ихалы козаки, из Дону до дому, пидманулы Галю, забралы с собою. Ой, ты Галю, Галю молодая, пидманулы Галю, забралы с собою!

Вертолёт закачало в воздухе. Видимо, он подруливал на посадочную площадку. Казак перестал петь и прижал своей большой, жилистой ладонью закуску на столе. Салон тряхнуло и гул вращающихся винтов начал потихоньку затихать. Через пару минут двигатель вообще затих. Судя по небольшой вибрации, винты ещё некоторое время покрутились, но и они постепенно остановились. Сидящих в салоне людей накрыла непроницаемая пелена тишины. На какое-то время показалось, что все они оглохли. Но вскоре раздались громыхающие звуки выходящих из кабины пилотов.

- Ну что? Приехали домой! Прошу выходить, - бодрый голос Рашида окончательно вывел всех из анабиоза.

- Где мы? - спросил Владимир.

- Мы - дома! - торжественно объявил Мамай. - Если конкретней, то на нашей базе, которая находится на Северном Урале.

- А как она называется?

- Название этого места – Китеж! - сказала Наталья, подавая спустившимся на асфальт мужчинам свои чемоданы.

- Как Китеж? – переспросил журналист. – Китеж ведь того – утонул!

- Как видишь, всплыл, - улыбнулась Подкова. – И уверяю тебя, второй раз его будет затопить очень и очень непросто.

- Ну что же, Китеж, так Китеж! - сказал Владимир. – Очень даже приличное название.
 
                13.

Через два с половиной часа после нападения неизвестных преступников на квартиру Буслаевых, к нижневартовскому ночному клубу «Пирамида» подъехало на большой скорости несколько дорогих джипов и седанов. Первыми из машин выскочили телохранители. Каждый из них, привычным, цепким взглядом просканировал автостоянку, припаркованные автомобили и людей, топтавшихся в поздний час около клуба. Не обнаружив ничего подозрительного, охрана дала знак своим боссам и те, выйдя из машин, прошли в гостиницу, расположенную в примыкающем к клубу здании. В фойе их встретила вышколенной улыбкой длинноногая дама - администратор.

- Добрый вечер, господа. Александр Антонович ждёт вас в вип-зале.

Гости спешно прошли в предложенное помещение. Там их встретил высокий, широкоплечий человек, с крупным, несимметричным из-за сломанной переносицы лицом и маленькими, глубоко посаженными холодными глазами. Это был Александр Петров – известный бизнесмен, депутат местной думы и, как о нём периодически писала пресса, один из наиболее влиятельных людей преступного мира всей Западной Сибири. Многие из вновь прибывших мужчин, имели схожие репутации. В общем, все они были главарями организованных преступных сообществ в прошлом, и капитанами среднего бизнеса в настоящем.

- Присаживайтесь мужики, - пригласил Петров. -  Извините, что пригласил вас на ночь глядя. Просто разговор есть срочный. Вы пока располагайтесь, сейчас девушки соберут нам на стол. Я сам с утра ничего не ел.

- Что случилось то, Антоныч? - спросил пухлощёкий здоровяк в модном светло-сером костюме.

Петров внимательно посмотрел на него. Точнее, на его округлый живот, обтянутый бордовой футболкой. На этом жирке, вальяжно возлежала золотая девица, с растопыренными в разные стороны крыльями летучей мыши. Это был один из тех кулонов, которые привёз в их город Мавлади Шомаев.

- Ты бы снял, Владимир Николаевич, эту штуку.

- А зачем? Мне – нравится.

- Нескромно это. Ты же знаешь, что мне, как депутату, постоянно приходится общаться с людьми. Такие цацки негативно воздействуют на мой электорат. А ты постоянно около меня тусуешься.

- Ты нас для этого пригласил, Антоныч? – спросил один из вошедших мужчин.

 - Не для этого, - поморщился Петров, - хотя, об этом ещё будет отдельный разговор. Полтора часа назад, неизвестные уроды расстреляли двоих пацанов из уголовного розыска. Кто-нибудь что-то знает об этом?

Услышав сказанное, приглашённые явно занервничали. Все они отлично понимали, что убийство на их территории сразу двоих оперуполномоченных инспекторов уголовного розыска, могло означать только одно: спокойной, мирной жизни теперь, скорее всего, больше не будет.

- Где это произошло? – спросил седой мужчина в клубном пиджаке.

- Да ты чё, Антоныч? Нас, что ли подозреваешь? – сказал крепкий, лысый татарин.

- Да свои, в натуре, этого сделать не могли! – крикнул толстяк в бордовой футболке. - Мы только недавно в городе все базары развели по правильным понятиям. Наверняка, это кто-то из засланных. Наши-то разве будут стрелять в местных ментов?

- Тихо! – крикнул Петров. – Я уже пробил информацию. Судя по показаниям свидетельницы, ментов завалили люди Кашапа. Сегодня утром, точнее, уже вчера, он божился, что приехал сюда выбивать должок из какого-то комерца. Но вместо этого, начал мочить в городе наших оперов. Мы столько бились, чтобы достичь перемирия между всеми участниками прошлых войн – ментами, нефтяными корпорациями, властями, ворами в законе, и – вот! Сейчас, всё может запросто полететь псу под хвост! В общем так. Звоните своим бойцам, пусть они весь город перероют, но найдут Шомаева, и притащат его сюда.

- Не надо меня искать, я уже здесь, – раздался голос из слабо освещённого угла зала.

- Ка-шап?! - изумлённо то ли прошептали, то ли выдохнули одновременно все сидящие вокруг стола люди.

Они даже и представить себе не могли, чтобы какой-то человек мог проскользнуть в зал, в котором нет ни одного запасного входа, через коридор, набитый телохранителями.

- Лучше называйте меня Мешулам Шойхет. Меня теперь так зовут по паспорту. Ну, спрашивайте, что конкретно вас интересует?

- Это твои люди убили двух оперов? – голос Александра Петрова заметно звенел от напряжения.

Он, играя желваками, покосился на дверь, за которой должна была стоять охрана.

- Да, мои. А в чём дело? Никому из вас раньше не приходилось стрелять в сотрудников полиции? Что вы из себя корчите девственниц? Да и потом! Какая разница, мент, не мент? Кровь у всех одинакового цвета и у президентов и у бомжей.

- Вот именно! Она и у тебя красная! - крикнул толстяк, которого Петров назвал Владимиром Николаевичем. - И мне кажется, что раз ты решил осложнить нам нашу жизнь, то можешь запросто распроститься со своей.

- Да вы не нервничайте, парни, я скоро уеду и ваш замечательный город вновь погрузится в тишину благочинного провинциального спокойствия.

- Нет, вы слышали? Он уедет! – взвизгнул высокий бизнесмен с таким же золотым кулоном на животе, как и у толстяка в светлом костюме.– Ты то уедешь, а нам здесь жить и работать!

- Сколько вас здесь? Девять человек? Я предлагаю вам потерпеть меня ещё пару деньков. После этого моя фирма заплатит вам по лимону зелёных. Треть суммы вы можете получить прямо сегодня, …сейчас! Семьям погибших полицейских я тоже помогу.

- Так нахрена тебе убивать то их понадобилось? – зашумели бизнесмены. - Для того, чтобы потом благотворительностью заниматься, что ли? Ты в какое говно нас затащить хочешь?

- Да успокойтесь вы! Эти мусора появились не вовремя там, где им было появляться не обязательно. Около моего кресла, стоит сумка с деньгами. Если вы согласны, я вам её отдам.

- Не бывает такого, чтобы людям платили по лимону баксов за просто так! – сказал Петров. - Что ты планируешь делать на территории города в течение этих двух дней?

- А чё? Я – согласен, за лимон баков потерпеть здесь Мешулама, - перебил его один из мужчин, сидящих вокруг стола. - С ментами как-нибудь утрясём базары.

- Я спрашиваю, что ты будешь здесь делать? – лицо депутата побагровело.

- Да так. Найду только одну бабу, поговорю с ней, и сразу уеду. Убивать больше никого не буду. Я всё оплачу.

- Конечно, не будешь убивать! – рявкнул Петров, наводя на Шомаева большой хромированный револьвер. – Руки подними и подойди ко мне.

На лице Мавлади не дрогнул ни один мускул. Он обвёл взглядом всех присутствующих и сказал Петрову:

- А я хотел по-хорошему. Извини, Александр Антонович, придётся теперь мне самому решать свои проблемы.

Депутат с удивлением увидел, как пятеро из его самых близких товарищей выхватили свои пистолеты и навели их на него. Александр был довольно хладнокровным человеком, но, глядя в тёмные зрачки стволов, наведённых на него людьми, которым он ещё минуту назад вполне доверял, у него неприятно похолодело под сердцем.

- Да вы что творите? – крикнул он. - Охренели что ли? На кашаповы сраные миллионы повелись? Это не те деньги, за которые можно здесь друг друга мочить!

Он попытался заглянуть в глаза этим пятерым, но ничего не смог в них рассмотреть. На его речь бизнесмены тоже никак не отреагировали. Они просто стояли, смотрели на него и сжимали свои пистолеты.

Депутат положил свой револьвер на стол и попытался перевести разговор в мирное русло. Но из этого ничего не вышло. Когда пауза несколько затянулась, Петрова неприятно поразила одна деталь – на груди каждого из стоящих с «пушками» мужчин, висел подарок Кашапа. И ещё. Из-под этих кулонов у каждого… явно сочилась кровь. Было такое ощущение, что золотые девки на цепях запустили свои коготки в плоть своих хозяев.

- Всё ясно, - сказал Александр, - Кашап контролирует этих придурков через свои золотые цацки.

- Не стойте, стреляйте в него! – крикнул Шомаев.

Лица одурманенных авторитетов начали приобретать некую осмысленность. В их глазах появился… охотничий азарт. Петров успел схватить свой револьвер и прыгнуть за массивную стойку, прикрытую справа бетонной колонной. Грянул залп из пяти стволов. Пули пролетели мимо. Депутат выкатился из-за колоны, вскочил и разрядил свой пистолет в сторону Кашапа, и в тех, кто навёл на него оружие. Его активно поддержали три бизнесмена, не надевшие в тот вечер золотых шомаевских украшений. Они тоже выхватили пистолеты и начали стрелять в своих приятелей, вставших на сторону чужака. Раненый в руку Александр пригнулся и перебежал за следующую колону. Перезарядив револьвер, Петров рванулся туда, где только что сидел Кашап. Но Мавлади в углу не было.

Двери распахнулись настежь и в зал ввалилась толпа дежуривших в коридоре охранников. Телохранители всегда думают медленно, но стреляют быстро. Поэтому они с ходу приняли активное участие в побоище, не осознавая точно, кто из шефов в кого палит.

Услышавшая канонаду женщина – администратор позвонила в полицию. Когда приехали патрули, весь вип-зал был густо забрызган кровью. В живых остался только двое бизнесменов и трое телохранителей. Все они были изрешечены пулями. Поэтому для каждого из них понадобилась бригада реанимации.

 Куда делся Шомаев и его сумка с долларами, никто не заметил. Александр Петров так и не успел в ту ночь поужинать. Данное обстоятельство спасло ему жизнь, так как две пули пробили кишечник. По словам врачей, если бы в нём в это время была еда, избежать заражения крови вряд ли бы удалось.


                14.

Казак Мамай плясал посреди зала. Двухметровый черноусый атлет крутился волчком, ожесточённо размахивая двумя кавказскими шашками. При этом он разгульно пел лихую донскую песню с немыслимым для мирного гражданского человека развесёлым текстом:

- Под той ли под берёзой, под той ли под берёзой, казачок срубитый! Казачок срубитый! Вот лежит он там убитый, кисеёчкою покрытый, приходила к нему Марья, жена молодая! Кисеёчку открывала, в лицо мужа признавала, ты проснись-ка мой, любезный, казак чернобровый….

Буслаеву казалось, что задорный голос Мамая слышен по всему Северному, да и Приполярному Уралу. Его лихая пляска, высокие прыжки, перевороты в воздухе и бешеное вращение острыми клинками, не только не сбивали дыхание Казака, а похоже наоборот, только усиливали зычный, разухабистый баритон.

- Так сколько тебе лет, я забыл? - по окончании песни спросил Буслаев.

- Да немного ещё - десятый десяток! - радостно оскалился Мамай, вешая на стену кафе шашки. - Я мальчишка хоть куда, только глупый, вот беда! Правда, я еще молод, Зинаида? – спросил он статную белокожую шатенку, стоящую около барной стойки. – Пойдёшь за меня замуж?

- Ну а чего не пойти, Григорий Васильевич? – хохотнула буфетчица. – Я не знаю, какие там у вас годы по паспорту, но судя по танцу, и вообще… мужик вы неутомимый. А мне как раз такого и надобно.

- Ну, мужик не мужик, а казак я и вправду неплохой. А если серьёзно, Зинуль, ты нам поставь еще выпивки на стол, подложи жаркого с салатом, и можешь идти спать. Если что, я потом сам кастрюли найду. И позвони Рашиду, пусть со вторым пилотом, тоже подтягиваются. У нас сегодня есть повод гульнуть. Кстати если имеешь желание, можешь к нам присоединиться.

- Я, Григорий Васильевич, только рюмочку с вами приподниму и пойду, с вашего позволения. Утром, в семь часов, бойцы вылетают на спецоперацию, куда-то на восток. Нужно будет их покормить и сухой паёк каждому укомплектовать.

Зинаида налила себе и мужчинам водки, чокнулась с Мамаем и Буслаевым, потом, придвинувшись вплотную к казаку, шепнула:

- Если чего понадобится, Григорий Васильевич, моя комната на первом этаже, сразу около сауны.

- Думаю, что-то может и понадобиться! Всякое бывает, - на лице Мамая расплылась шальная улыбка и он как обычно, расхохотался.

Когда Зинаида ушла, Буслаев сказал:

- Если ты не против, я бы хотел узнать, что там произошло дальше с вашим тайным сообществом казаков – характерников.

- А что произошло? Через несколько лет, нам пришлось отказаться от нашей первоначальной концепции. Во-первых, мы убедились, что такими качествами обладают не только казаки. Хоть неоспоримо, у нашего народа на каждую тысячу населения, рождается больше детей, обладающих врождёнными способностями будущих воинов – характерников! Как бы то ни было, вскоре к братству присоединились несколько башкир, два татарина, есть калмыки, черкесы, буряты, два ненца и один хант. Про нагайбаков я вообще не говорю. Эти, как и буряты, вообще являются почти природными казаками. В общем, в таких условиях делать упор только на православие стало немыслимо. Но… все пришедшие инородцы приняли казачью присягу и показали себя великолепными бойцами, а так же отличными товарищами. Поэтому, взяв казачью идеологию как основу служения обществу, мы внесли в устав небольшие изменения, позволяющие нашей организации опираться в своей работе на различные национальные традиции и вероисповедания. В качестве основного элемента идеологической базы сообщества мы приняли служение Отчизне. Только здесь ты должен понять главное – мы служим не правительству, а народу, населяющему нашу страну.

- Но это всё звучит как-то по-детски! - ухмыльнулся Буслаев. – Кто поручится за то, что у вас никогда не появится соблазна самим стать правительством нашей страны. А там, если поднаберётесь силёнок, может и вы начнёте создавать всемирную империю. Тем более что среди вас теперь есть мусульмане. Ты можешь на все сто процентов утверждать, что сюда не проберутся те, которые мечтают построить всемирный халифат? Мне с такими воинами Аллаха уже довелось пообщался в своей жизни. Некоторые из них даже завербовали в свои ряды десятки славянских парней из спортсменов. К тому же, все вы, фигурально выражаясь, являетесь паранормальными вояками, обученными идеально убивать. У таких людей, насколько я знаю, психика и мыслительные процессы отличаются от обычных хомосапиенсов. Человека, уверенного в том, что он имеет право уничтожать себе подобных, часто посещают мысли о собственной исключительности. Тигр - людоед не будет гоняться за тушканчиками.

- Во многом ты прав. Такие мысли действительно появляются у отдельных товарищей. Но внутри нашей системы человек с исключительными качествами всё-таки находится под более серьёзным контролем, чем, если бы он был один. Здесь его сдерживает кодекс чести тайного братства, клятва и сознание своей причастности к большому, важному делу. Есть и другие методы контроля каждого члена организации, но об этом – потом. А сейчас давай выпьем за тебя, за твой первый боевой опыт.

- Зачем напомнил? – поморщился Владимир. - Мне и так после этого паршиво. Только немного расслабился. И как только ты живёшь с теми грехами, которых натворил в жизни?

- Согласен, что в любом убийстве приятного мало и устранение человека человеком противоестественно. Поэтому многие мои коллеги, вынужденные это делать, называют себя ликвидаторами, а не убийцами. Я же придерживаюсь иной терминологии и идеологии. Мы не ликвидаторы, а воины! Я не убиваю, не ликвидирую, а сражаюсь на войне. А война, как известно, бывает и священной. Моя война – священная! Ну, за тебя, за нового воина на моей войне!

- Я за себя пить не хочу. Давай выпью за тебя, что ли? Ещё недавно я тебя почти ненавидел. А сейчас ты мне симпатичен. Твоё здоровье!

Они выпили по рюмке, похрустели огурцами, после чего, Мамай продолжил свой рассказ:

- Постепенно выстроилась и наша организационная структура.

- А сколько вас теперь всего? Я имею в виду, бойцов, подобных тебе, с особыми данными.

- У нас в активе два пятисотенных казачьих полка отборных характерников. А ещё около трёхсот человек работают в штабе и служат в специализированных командах. Производственные филиалы корпорации, с их наёмными гражданскими специалистами я здесь не беру в расчёт.

- Как я понимаю, это всё секретные корпоративные данные. Не боишься мне их доверять?

- Не боюсь. Я немного разбираюсь в людях, да и не будешь ты эти данные выносить из избы. Хотя бы потому, что тебе потом на этой планете деваться некуда будет, кроме как прийти сюда и объяснить свои поступки.

- А если я попаду в плен, и меня начнут пытать? - улыбнулся Буслаев.

- Понимаешь, приятель, тебя может взять в плен только один враг - Мавлади Шомаев. А он, к твоему сведению, всё это, за исключением наших особо охраняемых секретов… и так знает.

- А чем вы занимаетесь ещё?

- У нас есть своё аналитическое управление, в которое ежеминутно стекается информация обо всём, что творится на планете. Туда поступают даже те данные, которые, на первый взгляд не имеют ничего общего с потенциальной угрозой миру. Мы имеем свой собственный научно-производственный комплекс, разрабатывающий новые виды оружия, средства защиты и программное обеспечение к новейшим боевым компьютерным технологиям. Коллектив учёных НПК «Лава» успешно исследует возможности человека, особенности индивидуального и массового сознания, паранормальные явления и многое другое.

Параллельно с этим, нам постоянно приходится отслеживать ситуацию в российской армии и других вооружённых силах мира. Наши люди часто решают локальные боевые задачи по всему земному шару. Мы периодически обмениваемся информацией с другими международными организациями, заинтересованными в нашем сотрудничестве…. Слушай, Буслаев! Ты что, водку запиваешь крепким чаем, что ли?
- Не запиваю, а перемежаю, – улыбнулся Владимир. - Очень полезно пить много крепкого сладкого чая, во время пьянки. Спирт в крови активнее расщепляется и голова потом не так болит. Но ты мне скажи о другом. Получается, что вы сотрудничаете с террористами?

- По большому счёту, любой человек с ружьем в руках является террористом. Каждый, кто отрабатывает мастерство ударов в спортзале и учится стрелять на полигоне, готовится применять эти навыки не в деле садоводства и огородничества, и не для религиозной проповеди. Все эти люди готовы совершать насилие над личностью. Другое дело, кого бить, кого убивать и в каких количествах. И главное, повторюсь, какой идеологии придерживается человек, готовый на убийство, и какая у него конечная цель? Ты ведь не станешь отрицать того, что в каждой войне нужно уметь находить союзников? Поэтому нам приходится иногда общаться с людьми, которых многие считают преступниками и террористами. Но мы никогда не сотрудничаем с теми, кого можно условно отнести к двум категориям: маньякам - убийцам, и патологическим ненавистникам России. Отдельно мы интересуемся ещё и третьей категорией – безумцами, обуреваемыми жаждой власти и несущими потенциальную опасность всему миру. Если нам становится известно про таких типов, вся наша организация начинает заниматься ими до тех пор, пока данные субъекты не перестают быть опасными.
- Вы их убиваете?

- Необязательно! - Мамай опять довольно расхохотался. – Такого человека можно разорить, посадить в тюрьму, запугать. Если он обладает каким-то даром, то можно попытаться лишить его этого таланта. В конце концов, его можно просто сделать калекой. Чтобы не брать, так сказать, на душу нового греха.

- А что ты планируешь сделать с Кашапом? – спросил Буслаев, - он ведь по твоей классификации как раз подходит под третью категорию.

- Во-первых, он подходит под все три категории – он маньяк, безумец и ненавистник. А во-вторых, почему ты решил, что решать вопрос с Кашапом буду я? Вот тебе, уважаемый Вова, и придётся заниматься этим человеком.

- Мне? – у Владимира удивлённо вытянулось лицо. – Почему мне?

- Потому что, если ты не будешь заниматься Кашапом, Кашап начнёт заниматься тобой! Да он уже начал это делать. Ты думаешь, что те волкодавы на дороге ждали нас с Подковкой? У нас конечно с Мавлади Кашаффетдиновичем, сложились непростые взаимоотношения, но уверяю тебя, начинать охоту на Казака Мамая он бы не стал. Ему нужен ты! Нужен, или в качестве живого союзника, или в качестве бездыханного врага.

- Да кто он такой то, этот ваш Кашап?

- В девяносто третьем году, он чуть не стал членом нашей организации. Но мы вовремя получили информацию, что он продал партию оружия Джохару Дудаеву в Чечне. Нужно признать, что Шомаев очень талантливый воин. Кроме того, он идеально развит физически, обладает серьёзными гипнотическими способностями, может подчинять себе волю других сильных людей, умеет общаться с потусторонним миром. Известны случаи, когда призвав к себе на службу бесов, он доводил некоторых граждан до самоубийства.

С начала девяностых, на него были заведены десятки уголовных дел и в России и за рубежом. Но этому типу всегда удаётся выйти сухим из любой воды. Ну что ещё можно добавить к сказанному? Он, как мне кажется, стопроцентный маньяк-убийца. Ненавидит ли он Россию, не знаю. Скорее всего, наша страна, как и все другие, ему глубоко безразлична. Но по матери, он принадлежит к такому роду, в котором ненавидеть нашу страну и русский народ считается естественным, хорошим тоном. Когда мы вскрыли проделки Мавлади, нам на глаза попалась переписка его деда с выехавшими за рубеж родственниками. В этой писанине не было ни одного доброго слова про их общую Родину - Россию. А ещё Шомаев любит деньги и власть.

Мамая прервал громкий стук шагов в коридоре и звук открывающейся двери.

- Ну и чего же вы нас звали, если сами сидите и не пьёте? - прозвучал голос вошедшего Рашида.

- Да пока вас дождёшься, можно десять раз напиться и протрезветь! – засмеялся Мамай. – О, Подковушка! Ты тоже решила вернуться в компанию своего греховодного напарника?

- Должна же я была принять душ! - сказала Наталья. - Или ты мне предлагаешь ходить, уподобившись тебе, по нескольку дней в штанах, забрызганных одной и той же кровью?

- А ты считаешь, что кровь на штанах нужно периодически обновлять? – тоже блеснул остроумием Владимир.

- Ты вспомни Латинскую Америку, - сказал Мамай, прищурив свои шальные глаза, - сколько дней мы с тобой брели по джунглям Колумбии? Тогда, насколько я помню, ты была менее щепетильной насчёт гигиены. – Он повернулся к Буслаеву. – Ты знаешь, Вова, сколько наша группа в тот рейд несла на себе изумрудов? Девяносто семь килограммов! Всё донесли, до самого мелкого камешка!

- И где теперь эти изумруды? – поинтересовался Буслаев?

- Не знаю, по условиям контракта мы должны были передать их в Венесуэле неким агентам. Мы всё сделали так, как и договаривались. Но вот Подковушке один влюблённый мачо всё-таки сделал подарок – камешек каратов в триста!

- Да ты богатая невеста, Наталья? – смеясь, спросил Владимир.

- А ты ему верь побольше, – отмахнулась Подкова, - он тебе и не такого наговорит. Ладно, давайте покушаем и споём моего любимого Чёрного ворона.

- В великий пост петь нельзя! – сказал Буслаев.

- Знаю, - кивнула Наталья. – Это будет мой грех.

- О-отмо-о-олим! – крикнул Мамай, поднимая бутылку.

Вскоре Буслаев почувствовал, что совсем опьянел. Он поднялся и слегка покачиваясь, побрёл к выходу. В дверях Владимир остановился и спросил Мамая:

- Если ты теперь большой начальник, какого хрена ты сам-то лез сегодня под пули?

- А я и раньше немаленьким начальником был. Но и тогда время от времени выезжал пострелять на передовую. Во-первых, мне скучно сидеть в штабе, а во-вторых, ты теперь являешься о-очень большой птицей! Тебя охранять нужно по-президентски. И скажу тебе по секрету, ты будешь для нас важным воробьём до тех пор, пока тебя не убьют. Или, - здесь Мамай сделал каменное лицо, - до тех пор, пока ты нас не разочаруешь. Но это – почти одно и то же.

- Пристрелишь меня тогда? – переспросил Буслаев. – Интересно.

- Ну, как есть! Ты спросил, я – ответил. Вот для принятия такого решения и бывает нужен человек, имеющий право… принимать решение.

Казак вновь захохотал.

- Ладно. Спасибо, что не принял решение… не в мою пользу, - сказал Владимир, повернулся и пошёл в приготовленную для него комнату.

Там, не раздеваясь, он рухнул на кровать и мгновенно заснул.


                15.

Буслаеву снилось, что он идёт по центральной улице Великих Худозвонов. Это был довольно мерзкий городишко, с большим количеством пивных ларьков. В них не продавалось почти ничего кроме самого дешёвого алкоголя и сигарет. Вся дорога была покрыта мусором и человеческими экскрементами. По улицам бродили пьяные мужчины и женщины. Время от времени они громко матерились, кидались друг на друга, дрались и, как показалось Буслаеву, даже убивали друг друга.

- Неужели здесь вообще нет полиции? – сказал задумчиво Владимир.

- Почему нет? Есть! - услышал он знакомый голос.

Журналист оглянулся и увидел молодую девицу, с которой в прошлом сне он ехал в одном вагоне.

- Вот, полюбуйся! - сказала девушка.

Она открыла дверь подъезда одного из покосившихся домов. Там, прислонившись к грязной стене, лежал участковый полицейский. Владимир потряс его за плечо. Лейтенант плавно завалился на правый бок. Буслаев увидел, что из-под левой лопатки полицейского торчит большой разделочный тесак.

- Ха-ха-ха-ха, - заржала девица.

- Тебя что, сучка, так веселит человеческая смерть? – закричал Буслаев и замахнулся на неё.

- Не бей! – испуганно отшатнулась девушка. - Пойдём лучше в церковь. Там сегодня служба идёт.

Владимир уловил в последних словах девчонки какой-то потаённый смысл. Он увидел, что она хитро улыбнулась и как-то плотоядно, прижалась к нему.

- Ну, пойдём, посмотрим, как вы там молитесь, - после некоторого раздумья сказал Владимир, настойчиво отстраняясь от назойливой худышки.

Они вышли на центральную улицу городка, и направились в сторону гор.

- Это же не горы, - вспомнил Буслаев, - а Дерево! Более того, это, похоже, то самое Древо Мира, которое я должен охранять. Как можно охранять такую громадину? От кого? Хрен его знает, от кого! А выглядит это Древо и впрямь, впечатляюще!

В прошлый раз, это удивительнейшее растение предстало перед ним во всей своей красе, в свете заходящего солнца. Сейчас картина несколько изменилась. Распластанные по равнине корни Древа Мира, как небольшие горные хребты сходились за городом в единый необъятный ствол и упирались в низкие, чёрно-свинцовые облака.

В этот момент налетел ветер, поднял в воздух обрывки газет, окурки, целлофановые пакеты и закрутил всё это дороге. Вдали, среди туч, замерцали отблески молний. Из-за большого расстояния грома слышно не было. Но Владимир понимал, что гроза скоро накроет всю равнину.

К счастью, они уже подходили к храму. Буслаев с интересом осмотрел строение. Это была типичная старинная русская православная церковь. Правда, крестов на куполах Владимир не увидел. Но было очевидно, что они там стояли. А потом, может быть, прогнили и свалились. Журналист поглядел по сторонам и увидел церковные кресты. Они валялись неподалёку, прямо на земле. Срез на центральном брусе ближайшего свидетельствовал, что его кто-то совсем недавно перепилил. Владимира неприятно поразила одна деталь. Эти кресты, видимо, сделанные когда-то из морёного дуба, раньше были позолоченными. Но теперь всю позолоту кто-то соскоблил. Купола тоже когда-то были покрыты сусальным золотом. Кое-где, ещё можно было увидеть отблеск старого золотого покрытия. Но и его тоже содрали. На двух маковках из пяти осталось висеть верёвочное подвесное оборудование. Им, по всей вероятности пользовались мародёры.

- Верхолазы, мать их! - не сдержался Буслаев.

- Ой, да кому нужна эта мишура? – жеманно пожала плечами, шагавшая рядом с ним девушка. – Людям жрать нечего, а тут… живые деньги без надобности всем глаза слепили.

- Ты что, дура?

Владимир даже не знал, что ему делать. То ли разозлиться и треснуть кулаком по лбу эту моральную уродку, то ли пожалеть её, как калеку.

- Зачем тогда ты в храм ходишь, если он для тебя совершенно не свят?

- А где у нас в Худозвонах развлекаться-то? – блеснула карими глазами девчонка. - А здесь, между прочим, бывает всегда весело. Пошли?

- Пошли, - вздохнул Буслаев, смутно понимая, что может, ему и не нужно было бы туда идти.

Пройдя в притвор церкви, он привычно перекрестился и попытался отыскать глазами крест и иконы. Но ничего похожего он там не увидел. Точнее, в полумраке Владимир видел, что на стенах имеются какие-то лики. Но как он ни напрягал зрение, ему не удалось рассмотреть ни одного из них. Изображения расплывались, их целостность расползалась по стене. Ему показалось, что нужно обладать неким особым знанием, чтобы увидеть нарисованные на досках изображения.

- Батюшка, я сегодня ночью испытал греховную любовь с мужчиной и несовершеннолетними девочками, - вдруг раздалось из полумрака.

Владимир посмотрел в сторону говорившего. Там, перед алтарём стоял монах, который, видимо, слушал исповедь склонившегося перед ним хорошо одетого господина. Вблизи собралась целая очередь худозвоновцев, желавших, надо полагать, тоже очистить свои души покаянием. Но особого таинства из этого деяния никто не делал. Каждый исповедующийся человек громко, с самодовольной улыбкой рассказывал о своих последних грехах, среди которых преобладали самые извращённые элементы блудострастия, воровства и даже убийства. Было похоже, что эти люди получали наслаждение, хвастаясь перед земляками своими похождениями. Слушая такие исповеди, толпа прихожан одобрительно похохатывала в полумраке, а кое-кто похабно комментировал услышанное. Священник же, всем им говорил примерно одно и тоже:

- Грех твой, сын мой (или дочь моя), конечно большой. Но ты помолись сегодня, как следует, отстояв всю службу до конца. И наш милостивый бог тебя простит.

Голос монаха показался Буслаеву знакомым. Незаметно для себя Владимир оказался в очереди исповедующихся прихожан и вскоре, неожиданно, очутился перед священником.

- В чём состоит грех твой, сын мой? - спросил служитель культа из темноты.

Он шагнул к Владимиру. Луч света, пробивающийся из-под купола храма, упал на лицо пастыря, и Буслаев, наконец, смог его разглядеть. Вне всякого сомнения, это был Лембой! Тот самый представитель предполагаемой нечистой силы, с внешностью перекачанного культуриста. Его Буслаев видел на кухне своего товарища. В церкви повисла тягучая тишина, и вскоре прихожане стали слегка поторапливать Владимира, толкая его в спину.

- Да так, ничего особенного я не совершал, - наконец выдавил из себя Буслаев. – Периодическая чрезмерность в выпивке, да несколько нетрезвых мордобоев. И адюльтеры случались. В общем, всё как у людей.

Было видно, что священник тоже узнал его. Но он ничего не сказал и внешне не выразил никакого удивленья. Отпустив Буслаеву, как и другим худозвоновцам грехи, он поднёс ему для причастия большой ковш с вином и протянул маленькую запечённую просвирку. Владимир не собирался пить эту жидкость. Он попытался уйти, но его удержали цепкие руки прихожан. Тогда журналист сделал вид что пригубил этот напиток. Но когда он отвернул лицо от чаши, сзади раздался резкий, неприятный голос:

- Ну, ты чё мнёшься то, засранец? Наш бог не терпит полушагов!

Буслаев оглянулся, и обомлел. Перед ним стоял тот самый рыжий здоровенный парень, в которого накануне Владимир выпустил с десяток пуль девятимиллиметрового калибра. В его распахнутом кашемировом пальто и дорогом костюме зияло несколько окровавленных отверстий. Оживший здоровяк схватил огромными руками Буслаева за шею и запрокинул ему голову навзничь. Владимир с размаху ударил его кулаком в челюсть и попытался вырваться. Но это ему не удалось. Пыхтящие прихожане крепко обхватили его со всех сторон. Затем всё содержимое ритуальной чаши кто-то начал медленно вливать ему в рот. Поняв, что вырываться бесполезно, Буслаев перекрыл гортань языком. Но, лембоевы прислужники зажали ему нос, и изрядная порция вина проникла в гортань Владимира. Туда же священник забросил ему и подобие просфирки, оказавшееся большой тягучей жевательной конфетой, приторной и противной.

Вскоре журналист почувствовал, что в церкви стало заметно светлее и он начал различать убранство сумрачного храма. Ему наконец удалось рассмотреть то, что было изображено на многих иконах. Это были портреты людей. Точнее, тех представителей человечества, которым удалось заработать за свою жизнь наибольшее количество денег и достичь вершин власти. Буслаев знал не всех. Но на псевдоканонических образах, вывешенных в боковых нефах, угадывались некоторые знакомые лица. Среди них – изображения Льва Троцкого, Адольфа Гитлера, Бориса Ельцина, Михаила Горбачёва, Джорджа Буша, Виктора Ющенко, одноглазого Моше Даяна, и Джохара Дудаева. Центральный неф украшали два больших изображения Чубайса и Ходорковского, обложенные замысловатыми венками из камыша и бузины, в которые были вплетены черепа гигантских крыс и жаб.

- Да здесь выставлен целый пантеон нечисти! - негромко воскликнул Владимир.
 
В этот момент, Буслаев отчётливо понял, что он всё-таки спит, и реально лежит одетый на кровати в комнате, на базе корпорации «Лава» в районе Северного Урала. Но он так же ясно осознал и то, что не может проснуться. Казалось, что этот сон опутал всё тело незримыми липкими нитями и не выпускает его разум из иллюзорного пространства.

- О, Чернобог, прими нашу молитву! – вскоре услышал Буслаев, и реальный мир в его сознании перестал существовать.

Все прихожане приняли торжественный вид и выстроились в центре храма, каждый согласно своему общественному статусу. Журналисту показалось, что самыми уважаемыми в этом обществе были люди с наиболее ярко выраженными антиобщественными лицами и отвратительными манерами.

- О, Чернобог, прими нашу молитву! – опять прокричал Лембой.

Священник стоял посредине храма. Как заметил Владимир, на одеянии этого служителя культа нигде не было вышито ни одного символа, характерного для украшений христианских пастырей. На золотой вышивке по канту были изображены танцующие обнажённые крылатые женщины. В центре композиции, на груди и спине священника, красовалось изображение голого андрогинного божества, держащего в когтистой лапе посох с навершием в виде свастики в овале. В основе свастики явно различался перевёрнутый сатанинский крест.

Владимир перевёл глаза на алтарную часть. Там стояли большие золотые изваяния трёх обнажённых дев. Статуи снисходительно взирали на прихожан с высоты метровых мраморных постаментов, на каждой из которых были высечены имена: Марра, Кромешница и Полуденница. Над ними, до самого купола храма, возвышался горельеф голого Сатаны с огромным эрегированным мужским достоинством и округлыми женскими грудями. Пастырский посох в его руке был украшен увесистыми камнями, похожими на рубины.

- Как ещё его посох не спёр кто-нибудь из худозвоновцев? - подумал журналист. - А потом бы этот гопник с удовольствием рассказал об этом на исповеди!

По мере того, как рассеивалась тьма, Буслаев начал лучше различать в сумраке черты лиц трёх смазливых богинь и очертания их удивительно соблазнительных тел. Ему показалось, что он всех их очень хорошо знает.

- Твою маман! Да я же всех их… имел… во сне!

Владимир вспомнил сон, в котором он совокуплялся с этими девами на самом краю обрыва и тот ужас, который испытал, когда благодаря этим дьяволицам свалился в пропасть. Буслаеву стало жутковато. Но, как часто бывает во сне, он вскоре забыл о своём страхе. Тем более что три его крылатые любовницы, здесь были всего лишь безжизненными позолоченными статуями.

В этот момент его внимание привлекло новое зрелище. Толпа богомольцев начала выкрикивать хором незнакомые слова. Потом, ритмично вздымая руки и отдавая поклоны, она стала раздвигаться, образуя между собой проход около метра шириной. Вскоре все мужчины оказались справа от алтаря, а женщины слева. Далее началось неописуемое. Во всех светильниках вспыхнуло яркое пламя и свастику на посохе Сатаны тоже охватили языки синего огня. Лембой взял с алтаря жезл, навершие которого было сделано в виде Сатаны со скрещенными на груди руками, и поднял его вверх. Держа над головой руку с этим предметом, служитель худозвоновского религиозного культа громко крикнул:

- Наш властелин! Мы с тобой! Приди в этот мир!

Тем временем, город накрыла давно надвигающаяся на него гроза. Стены церкви затряслись, пол задвигался под ногами, а собравшиеся в молельном зале люди сбросили с себя одежду. Когда все в храме, включая Лембоя, оказались обнажёнными, прихожане подняли руки вверх и завыли:

- Властитель! Властитель! Властитель!

Их тела, которые трудно было назвать спортивными и эстетичными, задёргались в такт выкрикиваемым словам. Вскоре все прихожане храма, подобно камлающим язычникам, забились в едином демоническом танце.

Буслаев подумал, что ему лучше уйти. Но ноги и руки его не слушались. Он, сам того не желая, постепенно втянулся в этот сатанинский перепляс и через несколько минут, вместе с другими, прыгал под арочными сводами храма и кричал непонятные слова на неведомом языке. Фразы были неизвестными, но Владимир вполне осознавал, что эти звуки являлись сущей непотребщиной, и касались половых взаимоотношений.

Вскоре он, потный, голый и обессиленный, упал навзничь! В этот момент Буслаев почувствовал, что сразу два языка ласкают ту часть его тела, которой он гордился и дорожил… как мужчина. Владимир убрал волосы с лица одной из прижавшихся к нему женщин и увидел, что это та самая его попутчица, с которой он ехал в поезде – высокая, полная дама. Второй его партнёршей, как Буслаев и предполагал, была её развязанная дочка. Владимир посмотрел вокруг и увидел, что другие люди тоже все упали на пол и занялись сладострастными утехами.

Единственный, кто не принимал в этом участия, был Лембой. Он стоял обнажённый посреди зала и держал высоко над головой жезл со статуэткой своего хозяина. В какой-то момент Буслаеву показалось, что золотая рогатая голова этого болванчика медленно повернулась к нему и слегка ухмыльнулась, обнажив клыки. Его глаза, с рубиновыми зрачками ярко вспыхнули в темноте.

 
                16. День третий, понедельник

Начальник Управления министерства внутренних дел по городу Нижневартовску полковник Покровский, с утра сломал уже третий стиплер, пытаясь подшить поступившие к нему на подпись бумаги. Его секретарша ушла на склад, за новым летним обмундированием, и Пётр Иванович уже отбил всю ладонь, пытаясь скрепить эти… непробиваемые стопки бумажных листов.

- Нахрена, спрашивается, этой… сдалось это… летнее обмундирование? - негодовал Покровский. - На дворе - минус пятнадцать градусов с утра было! В Сибири живём, мать вашу!

Более суток, вся нижневартовская полиция, как выразился некий сотрудник пресс-службы администрации города, «копала рылом тротуары». На утреннем оперативном совещании заместитель начальника управления МВД Вячеслав Черных высказался однозначно, что никаких конструктивных сдвигов в расследовании дела о попытке покушения на мэра не произошло.

К тому же из города исчез Владимир Буслаев. Похоже, что он всё-таки был каким-то образом причастен к факту незаконного проникновения злоумышленников в квартиру градоначальника. После недолгого колебания, прокурор всё-таки выдал санкцию на арест журналиста, посчитав, что его исчезновение вполне можно считать косвенным доказательством виновности. Тем более, что по словам сотрудников уголовного розыска, репортёр давал подписку о невыезде. Но саму эту подписку полицейские так и не смогли предъявить прокурору. Этот документ, вместе с протоколом допроса журналиста, таинственно пропал из папки дела о попытке покушения на мэра. Исчезновение бумаг уже никого особенно не удивило. Он только добавил домыслов и предположений по поводу всего произошедшего в Нижневартовске в последние дни.

  Не принёс результатов и розыск бандитов, застреливших двух молодых полицейских. И самое последнее громкое событие - ночная бойня в гостинице развлекательного комплекса «Пирамида», тоже так и осталась неразрешимой задачей со многими неизвестными.

Как могли перестреляться между собой известнейшие представители городского бизнеса, многие из которых до вчерашнего вечера считались близкими друзьями? В саму возможность такого происшествия людям верилось с трудом!

Поэтому история с перестрелкой сразу обросла огромной шубой домыслов и фантазий. Чудом выживший в перестрелке президент торгово-промышленной корпорации Александр Петров заявил, что люди, которые в него стреляли, были предварительно подвергнуты мощному воздействию гипноза и сильных психотропных препаратов. Один из нападавших на него приятелей остался жив. Но как-то внятно объяснить свои действия и он не смог.

Как заметили осматривавшие место происшествия оперативные сотрудники, все стрелявшие в Петрова и остальных участников этой сходки бизнесмены, в ту ночь имели на шее одинаковые золотые украшения в виде крылатых обнажённых девиц.

- Но что это? – думал полковник Покровский. - Тайный знак, или простое совпадение? 

По оперативным данным, ювелирные изделия партнёры получили в дар от гражданина Шомаева. Другие участники ночного столкновения тоже были отмечены подобными подарками. Но по разным соображениям отказались от ношения вычурных украшений.

Что же касается самого Мавлади Шомаева, то, как заявил Петров, он тоже был в ту ночь в зале, где произошла перестрелка. Но как там появился Кашап и куда исчез впоследствии, никто объяснить не мог. Среди мёртвых тел, останков этого уголовного авторитета обнаружено не было.

 Установленные в холле камеры наблюдения не зафиксировали человека с похожей внешностью. Но аппаратура, размещённая коридоре, записала изображение мужчины, похожего на Кашапа, спокойно вошедшего и вышедшего из зала, где всё это случилось. Куда он делся после того, как дошёл до конца коридора – неизвестно. Оперативный розыск преступника в городе не дал результатов.

- Похоже, что Нижневартовск он ещё не покинул, - предположил Пётр Иванович. - По всей видимости, Кашап отсиживается где-то на квартире, снятой на подставное лицо. Что этот… человек может предпринять в самое ближайшее время предположить невозможно. Но бесспорно одно – там, где появляется Шомаев, всегда происходят громкие преступления.

Последний факт, особенно удручающе действовал на настроение начальника нижневартовской полиции. Он был растерян и подавлен. Каждый понедельник, до обеда, ему нужно было делать телефонный доклад в столицу округа о состоянии оперативной обстановки на подведомственной территории. Но сегодня Петру Ивановичу этого делать совершенно не хотелось. Он мучительно думал о том, как ему поступить? Ничего более конструктивного, чем спешно уйти на больничный, ему в голову не приходило. От этого шага полковника удерживало только опасение, что недоброжелатели непременно доведут до ведома окружного начальства его самоустранение в такой ответственный момент. Да ещё и намекнут о неспособности полковника руководить людьми в критической ситуации.

Он не знал, что его замы сейчас были напуганы не меньше своего командира. Может быть в другой ситуации, кто-то из них и позлорадствовал бы, наблюдая за беспомощностью начальника. Но сегодня каждый боялся за свою шкуру. Ведь за каких-то пару суток в городе совершено столько тяжких преступлений, сколько не совершалось за год. А правоохранительные органы пока не сделали ни одного верного шага. В подобных ситуациях высокое руководство нередко сменяет всю верхушку управления силового ведомства. На столе у полковника зазвонил телефон.

- Пётр Иванович, - раздался в трубке голос наконец пришедшей секретарши, - к вам подполковник Черных. Вы можете его принять?

- Пусть войдёт.

Дверь мягко отворилась и в кабинет вошёл начальник криминальной полиции. Его взгляд выражал некоторую растерянность.

- Можно? – спросил он на ходу.

- Проходи.

- Новая информация, товарищ полковник. Только что позвонил Константиновский. Знаете, это начальник уголовного розыска района? Он говорит, что их сотрудники нашли сегодня в лесу труп гражданина, с документами Владимира Буслаева, журналиста нашей телевизионной компании. Коллеги говорят, что по всей видимости, это действительно наш криминальный репортёр. Одежда очень похожа на Буслаевскую, да и многие другие мелочи указывают на него. Удалось идентифицировать документы на машину, права, служебное удостоверение.

- Та-ак! – Покровский нервно плеснул себе в стакан минеральной воды и сделал большой глоток. – Ну и что наши коллеги говорят о причине смерти этого телевизионщика?

- Похоже; что он заснул за рулём. По данным ГИБДД, на прошлой неделе наш журналюга купил себе очень приличный внедорожник. В воскресенье, по всей видимости, он решил обкатать его как следует, и уехал из города. В тайге, на одном из поворотов, автомобиль врезался в дерево и загорелся. Сзади в джипе лежали запасные канистры с бензином, так что взрыв был внушительный.
- Значит, отрапортовал своё, реп-пор-тёр! – с желчью в голосе сказал полковник. - Это всё?
- Не совсем. Там, в лесу, тоже обнаружились кое-какие таинственные загадки.
- Яснее говорить можешь?

- По словам Константиновского, его опера уверяют, что вблизи ДТП имеются некие странные следы. Похоже, что ночью в этом месте приземлялся вертолёт.

- Может, пилот увидел огонь и подлетел посмотреть, что случилось?
- Не исключено. А может ещё чего. Опера сейчас ищут экипажи, летавшие ночью в том районе. Ещё одна деталь - когда туда ехала опергруппа районного ОМВД, по дороге им попался феномен природы – свежее кладбище животных. Можете себе представить, целую поляну, полную свежих костей собак, крыс и даже птиц?

- А машина Буслаева там же?

- Да нет. Она примерно в получасе езды от того места.

- Таким образом, наши коллеги в нижневартовском районе тоже приобщились к чудесам и феноменам, которыми мы тут уже объелись. Ну а гражданин Шомаев, он же Кашап, там поблизости нигде не засветился?

- Об этом разговора не было. Но если такая информация всплывёт, лично я этому не удивлюсь.

- Я тоже не удивлюсь. Ты заметил, что в последнее время мы все занимаемся только разгадкой чудес? А ведь мы не колдуны, не экстрасенсы! Не астрологи какие сраные! Мать бы их всех! В городе, между прочим, и другая преступность имеется. Вон, бытовых убийств за выходные дни в микрорайонах зафиксированы целых три факта! Тяжкие телесные повреждения, грабежи были. А мы здесь, со всяким га-авном копаемся. То к мэру, понимаешь, по ночам, друзья - бомжи ломятся! То владельцы дорогущих супермаркетов и ресторанов, начинают собственноручно шмолять друг в друга из стволов! Кстати, что они не поделили?

- В том то и дело, что делить им всем было нечего. Они же  дружки лучшие, бывшие бандиты. Всех своих природных врагов эти ребятки ещё лет пять назад в болотах перетопили. У них теперь бизнес на взлёте, деньги текут рекой. В такой ситуации никакие идиоты не станут расчехлять стволы. Есть у нас одна версия. …Точнее, криминальный эксперт один подкинул информацию. Подарочки золотые, которыми Кашап одарил местную братву, оказались с подвохом. Там, внутри каждого кулона, впаян некий приборчик, излучающий довольно сильные радиосигналы и издающий ультразвуковые колебания. А с обратной стороны, каждая золотая цацка снабжена острыми шипами, смазанными какой-то психотропной гадостью. Не исключено, что с помощью данных вещиц, господин Шомаев смог подавить психику мерзавцев, и заставил их стрелять в своих друзей. Но, сами понимаете, это пока только версия. Кулоны сейчас проходят тщательную экспертизу. Один из них мы утренним рейсом отправили в Тюмень. Там аппаратура в лаборатории получше. Результаты будут, как минимум, завтра, а как максимум, через неделю. Наши специалисты толком и не знают, чем можно зафиксировать и проверить эти сигналы.

- Неделя – много. Ты поторопи их, попробуй подтянуть геофизиков, посмотри, может нефтяники имеют оборудование, которое может нам помочь. Допроси жену этого журналиста, как там её? Ольга Александровна, кажется? Поработайте с ней, может она что-то ещё вспомнит. Ровэдэшники, скорее всего её завтра подтянут на опознание, так что поспеши. Думаю, после визита в судмедэкспертизу, несколько дней с ней потом работать будет невозможно. Я представляю состояние его трупа….

И ещё, Вячеслав, найди мне Кашапа! Что хочешь делай, но найди. Я думаю, что он может ещё наведаться на квартиру Буслаевых, так что посади там засаду. Но не такую, как в прошлый раз. – При этих словах, Покровский поморщился. - Пошли туда нормальных оперов, желательно из собровцев, и пускай бронежилеты не забудут надеть.

- Слушаюсь, Пётр Иванович. – Черных встал и пошёл к выходу.

- Погоди, - остановил его Покровский. - А Константиновский не сказал, как он намерен квалифицировать смерть Буслаева?

- Не сказал. А что?

- Ты позвони ему и посоветуй, по-приятельски, списать всё на дорожное происшествие и закрыть к едреням это дело! Тогда и нам будет немного проще разрулить нашу неразрулимую ситуацию. И чтоб в рапортах не писали ни про вертолёт, ни про кости эти, ни про другие чудеса, если они всплывут. Просто ехал человек и… не доехал. У нас вон – других дел полно.

- Позвоню. Разрешите идти?

- Давай, действуй.

Начальник управления внутренних дел, проводил подполковника напряженным взглядом, потом зачем-то поправил галстук, застегнул китель, быстро перекрестился и решительно поднял телефонную трубку.

- Вика, набери мне начальника управления внутренних дел округа.


                17.

На всех часах в гостинице корпорации «Лава» стрелки показывали уже пятнадцать часов, а Буслаев всё спал. Накануне Наталья попросила горничную на этаже позвонить, когда Владимир соизволит прийти в себя. Предстояло накидать схему дальнейших действий. Было очевидно, что для всего личного состава «Лавы» начинается новая, большая игра. Игра со многими неизвестными. И, может быть, самой большой интригой в предстоящей операции должен стать именно Буслаев. Мамай и Подкова, заходили к нему в обед, но разбудить не решились. Казак ушёл в оружейную комнату чистить снаряжение, а Наталья закрылась в лаборатории, пытаясь разгадать тайну золотых украшений, снятых ночью с убитых бандитов. В пятнадцать часов их вызвал к себе командир. У него к этому времени уже собрались все руководители подразделений.

- Здравия желаю, господин атаман! – поприветствовал командира Мамай, войдя в дверь, на внешней стороне которой висела табличка с надписью «президент корпорации «Лава» Василий Силантьевич Литвин».

Казак всегда называл президента или командиром, или атаманом. В своё время, Григорию Васильевичу Сагайдачному, которого все с незапамятных времён звали Казаком Мамаем, акционеры «Лавы» предложили самому возглавить эту организацию, как автору идеи её создания и основному идеологическому вдохновителю братства. Но он отказался. Больше всего в жизни ему не нравилось заниматься административными вопросами. Поэтому, пост главы предприятия занял давний друг Мамая, Василий Литвин. А Сагайдачному досталась должность начальника штаба и руководителя отдела боевой подготовки. Третий их товарищ, – Константин Гребенских, возглавил отдел производства, науки и военных разработок.

- Здорово, Григорий, - командир вышел из-за стола, и обнял Мамая. – Я рад, что вы вернулись невредимыми.

- А чего со мной могло случиться? Со мной же Подковушка была на счастье. Стоит за неё подержаться, и, поверь мне, сразу приходит удача.

- Удачу приносит только старая подкова, - рассмеялась Наталья, – а я ещё новая!

- Ну ладно, Григорий Васильевич, - сказал Литвин, - давай, докладывай о своей командировке в Нижневартовск. Я то уже всё знаю, а вот ребятам будет интересно послушать.

Григорий Сагайдачный, вкратце рассказал о своих приключениях последних дней. В частности, он упомянул, что по его данным, привезённый на базу Владимир Буслаев уже успел вступить в контакт с некими представителями могущественных внеземных сил. Поэтому, за журналистом начал охоту Кашап. Группе, посланной в Нижневартовск для наблюдения, пришлось спешно спасать контактёра от людей Шомаева. Ранее имелась информация, что Мавлади тоже является контактёром с представителями той же категории созданий, не являющихся членами человеческого сообщества. Если верить агентурным данным, Кашап построил на территории СНГ, Ближнего Востока и Африки несколько предприятий, на которых наладил выпуск оружия, в том числе, оружия биологического и химического. При его производстве, Кашап использует некие знания, предоставленные ему представителями иных миров.

Когда Мамай закончил говорить, слово попросила Подкова.

- Я хотела бы обратить ваше внимание на золотые кулоны, которые мы сняли с убитых бандитов. Это очень дорогие, авторские работы. Все они схожи, но не идентичны. Имеются различия в весе женских статуэток, в их лицах, фигурах и самое главное, в количестве драгоценных камней декора. Примерная стоимость каждого такого украшения, с учётом цены высокопробного золота, бриллиантов, изумрудов и рубинов начинается от трёхсот тысяч долларов. Вероятно, коллекционеры могут дать гораздо больше. Но главное в другом! Во-первых, вот здесь, в основании крыльев, установлена миниатюрная схема некоего прибора, работающего в автоматическом режиме приёмника и передатчика. Острые шипы, спрятанные в тыльной части каждого украшения, в режиме ожидания соприкасаются со специальной полостью, наполненной сильнейшим психотропным веществом. После дистанционной активации внутреннего механизма, эти когти впиваются в грудь хозяина украшения. Препарат ослабляет его волю, либо её мобилизует. Это мы пока точно сказать не можем. К тому же, данное устройство непрерывно излучает радиоволны такого диапазона, который так же может воздействовать на психику человека. То есть, с помощью такого кулона несложно на расстоянии манипулировать сознанием и действиями человека. Не исключено, что эта скульптурка крылатой девы, может даже убить своего хозяина. Например, по сигналу, данному со специального оборудования. К тому же, наверняка данный приборчик может связываться со спутниковой системой глобального позиционирования. Это  значит, что некий оператор, всегда может засечь на карте местоположение его обладателя. Я, разумеется, вытащила из этих игрушек элементы питания и собираюсь отдать их на изучение нашим экспертам. Думаю, они там сумеют создать собственный прибор для обнаружения этих побрякушек и системы, управляющей их владельцами.

В это время, на столе президента корпорации зазвенел телефон.

- Слушаю, - сказал Литвин, подняв трубку. – Пусть войдёт.

Дверь медленно отворилась и в кабинет вошла горничная. Та самая, которую Наталья попросила посмотреть, когда проснётся Буслаев.

- Я прошу прощения, - робко сказала она. - Но я подумала, что это важно. Наталья Николаевна попросила меня посмотреть за гостем, которого сегодня ночью привезли на вертолёте. Я проходила мимо и услышала, что он громко стонет. Мне пришлось заглянуть к нему в номер. Мало ли, может, что-то случилось. Слава богу, ничего такого… просто мне кажется, что он заболел. Кричит как-то странно, катается по кровати. Схватил меня за фартук, стал тянуть к себе. …Вот, видите, карман порвал. Я попыталась его разбудить, а он не просыпается, мычит, дышит! …Это очень странно.

- Спасибо, - Литвин заметно занервничал. – Вы идите к себе, а мы сейчас направим туда медика.

- Позволь, господин атаман, - подал голос Мамай, - я сам схожу, посмотрю, какая там лихоманка напала на нашего Вову. От которой он рвёт фартуки горничным.

- Давай, - сказал генеральный.

Когда Сагайдачный вышел. Литвин о чём-то задумался. Через минуту он встал и, повернувшись к участникам совещания сказал:

- Господа офицеры!

Он по привычке звал подчинённых господами офицерами. Люди к этому относились с пониманием, потому что почти все прошли кадровую службу в армии, да и в самой корпорации «Лава» была железная дисциплина.

- Господа офицеры, с этой минуты мы переходим на усиленный вариант несения службы. Пошлите охране всех объектов приказ утроить бдительность и выставить добавочные посты. Чует моё сердце, быть большой…, - Василий Силантьевич хотел сказать слово «беде», но, помедлив, договорил, - чует моё сердце, быть большой заварухе. Пока все свободны.

Мамай в это время уже подходил к номеру Буслаева. Из-за двери действительно раздавались стоны. Когда Григорий Васильевич открыл дверь и вошёл в комнату, он подумал, что Владимира кто-то отравил. Бледный как полотно журналист лежал поперёк кровати и что-то бормотал почерневшими губами. Слов было невозможно разобрать. Но Мамаю показалось, что смысл этих фраз похож на выкрики распалённого любовной страстью человека. К тому же, лежащий без сознания мужчина постоянно обнимал руками какую-то невидимую партнёршу, гладил её руками, сжимал ей груди и издавал такие выкрики, как будто непрерывно испытывал мощнейший оргазм. Сагайдачный попытался его растормошить, потёр ему уши, потряс за плечи, но вернуть сознание журналисту не удалось. В это время, в номер вошёл врач. Он померил Буслаеву пульс, пощупал лоб, потом, сделал ему укол. Владимир перестал извиваться. Но дыхание его осталось таким же тяжёлым и прерывистым.

- Что с ним? – спросил Мамай.

- Честно сказать, с такими случаями я ещё в своей практике не встречался.

- Его что, отравили?

- Всё может быть. Зовите охранников, перенесём его ко мне в медико-санитарную часть.
- На всякий случай, - сказал Сагайдачный, - давайте лучше спустим его в подземный госпиталь. Что-то неспокойно у меня на душе.

Буслаева погрузили на тележку и повезли в бункер. Там медики взяли на анализ его кровь, обследовали тело больного, но никаких признаков отравления не обнаружили. Через три часа, кожа Буслаева приобрела синеватый оттенок. Стало ясно, что если срочно не найдётся способ, как его спасти, жить ему осталось недолго.

Григорий Сагайдачный, Наталья, и ещё несколько сотрудников «Лавы» сидели в коридоре и молчали. Через некоторое время, к ним вышел врач.

- Думаю, что это - не отравление.

- Тогда что это? – Мамай явно злился.

Его обычной разбитной улыбки на лице в этот момент не было. Врач посмотрел ему в глаза и понял, что, несмотря на три года совместной работы, в сущности, он оказывается не знает этого человека. Серьёзное лицо делало облик полковника совершенно другим.

- Я не знаю! - голос доктора приобрёл какую-то низкую, горловую тональность. – Думаю, что кто-то держит его сознание в своих руках и как-то влияет на него. Чтобы выздороветь, ему нужно всего лишь… проснуться. Я с такими вещами сталкивался на Гаити. Точнее… слышал о них. Вот, теперь увидел.

- Что делать то нужно? – спросила Наталья. – Если он скончается, нам всем может прийти, извиняюсь, хана.

- Не знаю! – выкрикнул доктор. - У нас здесь в штате только травматологи, хирурги, терапевты и психологи работают. Специалистов по зомби нет! Позвоните в наш НИИ. Там у них есть парапсихологи, гипнотизёры. Пусть летят сюда. Может, и выведут его из этого состояния.

- Они сюда доберутся часа за четыре, - сказал Сагайдачный. Ну что ж, может он ещё и будет к этому времени жив.

- Даже если он и будет к этому времени жив, они ему не помогут! – раздался голос откуда-то из-под железобетонного арочного свода. - Не тот уровень специалистов. Вокруг его сознания и подсознания сейчас установлена такая защита, которую вы научитесь пробивать ещё лет через двадцать.

Все стоящие в коридоре люди с удивлением повернули голову в ту сторону, откуда раздался голос. Они увидели, что в совершенно глухой до этого стене коридора возникла дверь, из которой, широким уверенным шагом выходил высокий, стройный, улыбающийся блондин. Сотрудники «Лавы» знали, что за этой стеной, кроме толщи базальтовой породы никогда ничего не было. А здесь – дверь, проход! К тому же, пока дверь не захлопнулась, они успели рассмотреть то, что было по ту сторону дверного проёма. Там была Тверская улица и Московский кремль.

- Здравствуйте, я – Уриил. Мы приятели с Буслаевым. Если вы не возражаете, мне хотелось бы с ним сейчас пообщаться.

Два огромных охранника, дежуривших в коридоре, вскинули автоматы и рванулись к незнакомцу:

- Ты кто такой? Здесь режимный объект! Сюда даже мышь без разрешения рыло не сунет!

- Рыло у свиньи, а у мышки – мордочка, - спокойно сказал улыбающийся Уриил.

Он резко шагнул к охранникам и уверенным движением обеих рук, как у детей, отнял у мужиков автоматы. Сильные, тренированные бойцы, даже не сообразили, как это произошло. Наталья и стоявшие рядом с ними офицеры, выхватили свои пистолеты и направили их на пришельца.

- Оставьте его! Это - ангел! – громко сказал Мамай коллегам.

- Ну да! – пробубнил сконфуженно один из обезоруженных бойцов.

Ему что-то надо было сказать. Многие из находящихся в комнате людей поняли фразу Григория Васильевича так, что «ангел» – это псевдоним агента.

- Не думал я, что в нашу скромную обитель, может однажды зайти представитель таких высоких сфер, - улыбнулся Сагайдачный.

При виде Уриила у него явно полегчало на душе.

- Беспокою вас, исключительно по делам первейшей необходимости, - сказал Уриил.

- Сколько мы с тобой не виделись? Лет пятнадцать?

- Да, около того, - кивнул блондин.

- Что планируешь предпринять? – спросил Мамай.

- Я хочу помочь Буслаеву. Тем более что это и в моих интересах.

- Есть способ?

- Да. Нужно разобраться, где конкретно сейчас находится его душа. Иллюзорный мир огромен. Его нельзя обшарить и за сотню лет. Для этого, мне необходимо посидеть немного рядом с телом спящего. Всё просто: установлю связь с его сознанием, пройду по его следу и вытащу его оттуда. В отличие от ваших парапсихологов, мне известно, как это можно сделать.

- Ну что ж, иди, пытайся!

Мамай отступил на шаг от двери.

- А мы же всё-таки подвезём своих специалистов, - сказала Подкова. - Они тоже многое умеют.


                18.

В это утро Ольгу Буслаеву вызвали в полицию и продержали три часа перед полуоткрытой дверью оперуполномоченного инспектора уголовного розыска. Она сидела на стуле, а сотрудники полиции то ходили с озабоченными лицами по коридору, то сосредоточенно куря и матерясь, обсуждали в кабинете важные для себя вопросы. Больше всего оперов в этот день волновала тема, вернут ли им какие-то упразднённые министром внутренних дел доплаты. Второй, бурно обсуждаемый вопрос - позволит ли им начальство уйти в этом году в отпуск летом? Время шло, дочка скоро должна была приехать из школы, а дома не было ни крошки еды. С работы Ольга утром сумела отпроситься, но сейчас испытывала из-за этого душевный дискомфорт. Начальство, привыкло, что у Буслаевой никогда не бывает ни больничных, ни внеплановых дел, а тут – контрольная на носу. Да и квартирная дверь после ночных событий висит на трёх шурупах. Любой бомж сможет её вскрыть простой отвёрткой.

- Не хватало в довершение этих приключений, ещё и лишиться всего нажитого! - периодически мелькала у женщины подспудная мысль.

В конце концов, она не выдержала. Вошла в кабинет, и раздражённо спросила, долго ей ещё здесь сидеть, или нет?

Молодой оперуполномоченный, сонно раскладывавший до этого компьютерный преферанс, сразу приободрился и, неожиданно для Ольги, закричал высоким, ломающимся тенорком:

- Сколько надо, гражданка, столько и будете сидеть! Что вы себе позволяете в кабинете должностного лица? Вы что, хотите чтобы я вас в обезьянник посадил, вместе с бомжами и наркоманами?

- Я не поняла. Вы, почему мне хамите?

- Так! Это - оскорбление сотрудника полиции при исполнении обязанностей! – Взвизгнул второй лейтенантик, до этого тихо сидевший в углу. - Значит, по-твоему, получается, что полицейские – хамы? Ты вообще, охренела, сучка? Ты что о себе здесь возомнила. Хочешь вслед за муженьком по этапу пойти? Он, бандюга, исчез! С утра во всероссийском розыске числится! Так и ты, коза, здесь пальцы веером гнуть будешь?
При упоминании о муже, сердце у Ольги бешено заколотилось, а ноги стали ватными.

- В каком розыске? Ты чего мелешь?

- Это кто мелет? Да из-за твоего проворовавшегося супружника погибли наши товарищи, ты это понимаешь, сучка? Из-за его делишек! Вы там жируете, самые дорогие джипы покупаете, а у погибшего Вани Байстрюкова двое детей осталось! А семья его между прочим, даже квартиры не имеет!

- Какие джипы, кто жирует? При чём тут мой муж? Ты что, совсем рехнулся?
- Так, …мне это надоело! – взвизгнул лейтенантик.

Он схватил трубку и крикнул:
- Дежурный! У меня здесь пьяная гражданка права качает! Пришли сержанта, пусть её в изолятор проводит.

Вскоре в дверях появился огромный детина с засученными рукавами и резиновой дубинкой в руках. Он бесцеремонно закрутил правую руку Ольги за спину, и слегка пригнув её голову к земле, потащил растерявшуюся женщину по коридору. Не успела она опомниться, как её уже забросили в небольшую комнату, дверь в которую заменяла большая, грубо сваренная из толстых железных прутьев решётка.

Разумеется, такого оборота Ольга никак не ожидала и от шока впала в полное оцепенение. Она растерялась до того, что совершенно не знала что делать. Мысли безнадёжно путались в голове. Между ними как фантомы появлялись и растворялись в темноте образы мужа, дочки, коллег по работе, соседей по подъезду, каких-то случайных людей и слышались бессвязные звуки, а так же обрывки фраз. Сознание отказывалось принимать реальность. То, что произошло с ней, казалось бессмыслицей, каким-то бредом наяву, или дурным сном. Надо было что-то делать, но что именно, не известно. Ольге наверняка стало бы легче, если бы она расплакалась. Но идея поплакать её тоже не посетила. Поэтому, она просто сидела неподвижно и смотрела на арматурную решётку с прилипшими к ней чьими-то смачными зелёными харчками. Из этого состояния её вывел хриплый голос.

- Слышь, подруга, у тебя сигаретки не найдётся?

Ольга повернула голову и увидела высокого худого молодого мужчину, похожего на наркомана. Он заинтересованно рассматривал её, видимо прикидывая, какую пользу можно получить от общения с этой неплохо одетой бабёнкой.

- Я не курю, - сказала Ольга.

Эти слова она произнесла довольно чётко и громко. Как ни странно, звук собственного голоса, вернул ей чувство реальности. Мысли, разлетевшиеся было по всей ноосфере, начали вновь собираться в единой точке координат и выстраиваться в более-менее стройную цепочку. Женщина стала лихорадочно соображать, что же ей теперь делать.

- Меня заперли, - подумала она. - С мужем, видимо, случилась какая-то беда. Не зря ведь его увёз вчера утром патруль. Что с ним? Лейтенант назвал его бандитом. Бред какой-то! Володя не способен сделать ничего противозаконного. Он вспыльчив, конечно, иногда может с кем-то подраться…. Видимо он кого-то ударил. Может даже полицейского. Не зря ведь эти хорьки начали зубы скалить. Что же теперь делать? Дать кому-то о себе знать. Точно! У меня же есть телефон!

Ольга расстегнула сумочку. Мобильник был на месте.

- Но кому позвонить? – подумала она. - На работу сообщать нежелательно. В полицию звонить – смешно, я уже в ней. Адвокату! – вдруг её осенило, - точно!

Она быстро начала набирать номер телефона хорошей знакомой мужа – Майи Кочаровой, но через мгновение нажала отбой. Задержанная женщина поняла, что ей не удастся быстро объяснить то, что с ней случилось. Уж очень неправдоподобная ситуация. А разговор может услышать дежурный. Он тогда наверняка отберёт сотовый. Лучше послать текстовое сообщение. Трясущимися руками она начала набирать: «Майя, я задержана и сижу в дежурной части ГОМ-3. Умоляю, срочно приезжайте, я ни в чём не виновата. Ольга Буслаева».

Когда сообщение было отправлено, ей стало немного легче. Легче настолько, насколько это было возможно в её положении. Чтобы телефон не зазвонил, она перевела звонок в положение вибровызова и стала ждать. Через несколько минут, от адвоката пришло сообщение: «Вы в обезьяннике? Можете говорить?»

Ольга ответила: «Не рискую, боюсь, что телефон отберут. Дело касается Владимира. Они его в чём-то обвиняют. А ночью, нас с дочерью пытались убить бандиты». Вскоре Майя прислала фразу: «Ждите, еду. Без меня ничего не подписывайте». Потянулись минуты ожидания.

- Слышь, подруга, - раздался голос мужика, похожего на наркомана, - дай позвонить.

Ольге совершенно не хотелось давать свой новенький, чистый телефон в грязные лапы дурно пахнущего мужчины. Но, в какой-то момент её посетило откровение, что если на воле люди разделены по признаку материального достатка, образования и других проявлений общественного расслоения, то в камере все узники связанны некой незримой цепью. Все равны. Не дать ему сейчас позвонить она просто не имеет права! Женщина решительно раскрыла сумочку, достала оттуда свой сотовый и протянула просившему. Тот, даже не поблагодарив, набрал номер и громко крикнул в трубку:

- Танька! Это я, Серёга. Меня замели. Сижу в обезьяннике. Скажи Арсену, пусть пришлёт адвоката в третий ГОМ. Сейчас рапорт на меня лежит у Тетерина. Запомни, у Тетерина! Пусть поторопится, а то эта гнида мне может что-то впарить. А у меня, сама знаешь, почки ещё в прошлом году отбиты. Менты и так уже маракуют, чего бы на меня такого понавесить.

В этот момент, к решётке подскочил капитан полиции, с грохотом отпёр засов, и, со всего размаху, ударил по голове звонившего.

- Ты что, мразь, охренел, что ли? Тебе кто здесь звонить позволил?

- А я чего? – заюлил задержанный, протягивая мобильный назад Ольге, - ну, попросил у бабы телефончик, позвонить, что, не имею права?

- Так это ты, коза, нам все оперативно-розыскные мероприятия здесь срываешь? – яростно закричал капитан.

Ольга привстала и потянулась за телефоном, который ей протянул тот, кто назвал себя Серёгой. Дежурный в это время замахнулся на неё дубинкой. Он, по всей видимости, хотел слегка шлёпнуть её по голове. Поучить, так сказать. Чтоб было не столько больно, сколько унизительно и без следов на теле. Но капитан не думал, что задержанная внезапно подастся корпусом вперёд. Получилось то, чего не ожидал никто. Женщина получила смачный шлепок вскидываемой резиновой палки в переносицу и… попросту отключилась.

- Оба-на! – ехидно произнёс Серёга. - Да ты её выстегнул, начальник!

- Козлов! Воды принеси, быстро! – крикнул капитан сержанту.

Сержант моментально примчался с графином и они с ладоней, начали опрыскивать водой лицо Ольги.

- Вырубилась, - прошипел дежурный. – Найди нашатырь. Кажется там, в аптечке был.
- Эй, есть здесь кто живой? Могу я увидеть задержанную Ольгу Буслаеву? – раздался со стороны дежурного помещения мужской голос.

- Кого там ещё черт принёс? – прошептал капитан.

Он был так зол и раздосадован, что, кажется, сейчас с превеликим удовольствием грохнул бы эту чёртову задержанную бабу из пистолета, а её труп утопил бы в Оби.

Но ничего изменить уже было нельзя. Офицер, бросив Буслаеву на скамье, вышел в дежурку. За пуленепробиваемым стеклом стоял следователь городской прокуратуры Старшинов, а из-за его спины выглядывала известная в города адвокатша Кочарова.

- Выведите, ко мне, пожалуйста, задержанную Буслаеву, – сказал Старшинов. – Она проходит свидетелем по делу об убийстве полицейских. Мне нужно её допросить.

- Нет у нас такой! Никто её не задерживал, – не моргнув глазом, соврал дежурный.

Он был даже рад, что Буслаева сейчас лежит без сознания и ничего не соображает. Но капитан не знал, что его исполнительный подчинённый уже поднёс к её лицу ватку, пропитанную нашатырём.

- Как это нет? - бойко вмешалась в разговор адвокат. - А у меня имеется информация, что она у вас в обезьяннике сидит.

- Ошибочная у вас информация. Нет здесь никого.

- Может, тогда позволишь мне зайти в дежурку, посмотреть? - спросил следователь.

- Да я бы с удовольствием, но прав таких не имею. Здесь всё-таки оружие, документация. Позвони начальнику. Если он разрешит, то я - не против.

В тот момент, когда Старшинов уже думал уходить. Из-за железной двери раздался громкий женский крик:

- Я здесь! Майя, они меня избили!

При этом крике, дежурный, который уже думал, что на сей раз его пронесло, стал заметно ниже ростом. Следователь упёр в переносицу капитана тяжёлый, немигающий прокурорский взгляд и громким, отчётливым голосом произнёс:

- Так, Вербицкий! Ну и что за раздолбень у вас здесь творится? Да-а-авай! Открывай дверь! А то я с тобой по-другому поговорю!

- Козлов! Открой, дверь, выведи её, - плюнув на пол, фальцетом крикнул совсем упавший духом капитан.

Перетрухнувший сержант отодвинул засов и поднял с лавки задержанную. Та шла пошатываясь, с мокрым лицом и растрёпанной причёской. Под обоими её глазами, были отчётливо видны начинавщие расплываться синяки.

- Да, ударили вас точно в область междуглазия, - сказал Старшинов.

Он взял Буслаеву за локоть и подвёл к скамейке в фойе.

- Я хочу, чтобы вы, Ольга Александровна, написали заявление о неправомерных действиях полицейских. Можете упомянуть в нём меня, как свидетеля. Я, со своей стороны, прослежу, чтобы факты вашего задержания и содержания в обезьяннике, был доведён до прокурора округа!

- Оль, встаньте сюда, перед стеклом дежурной части, - сказала Кочарова, - я вас сфотографирую на память. У меня мобильный телефон с хорошей камерой.

Ольга выпрямилась и попыталась улыбнуться. Но это ей сделать не удалось. Получилась жалковатая гримаса растерянного и униженного человека.

- Вы, Ольга Александровна, на все правоохранительные органы не сердитесь, - сказал ей, когда они вышли, следователь. - Идиотов у нас, конечно, хватает, но порядочных людей тоже немало. А вести дело об убийстве полицейских теперь буду я. Кстати, как мне стало известно, приказом начальника УВД вас теперь будут охранять. Когда мы с вами поговорим у меня в кабинете, я вызову оперов. Они, до ареста преступников побудут с вами. Хорошие ребята, вы поладите. А заявления о попытке проникновения в вашу квартиру и о превышении сотрудниками полиции своих служебных полномочий, вы составите совместно со своим адвокатом.

- Да уж, мы это дело так не оставим! – погрозила кому-то сжатым кулаком Кочарова. - Я тут разузнала, что это наши молодые придурки, опера, решили таким образом поднажать на Ольгу! Ну, чтобы заставить её всё выложить о деятельности мужа. Да ты сильно не переживай Оль! Наших адвокатов тоже периодически закрывают. Они приходят в отделения, защищать арестованных клиентов, а их или не допускают к ним, или вообще, сажают под замок. Я, узнав у кого теперь твоё дело, на всякий случай попросила Бориса Борисовича подъехать. Чтобы и мне не просидеть до вечера в соседней клетке. Ну а когда Володя найдётся, многое встанет на свои места.

- Вы уже всё знаете? – спросила Ольга и опустила мгновенно наполнившиеся слезами глаза.


                19.

В это время Уриил сидел у изголовья кровати Буслаева и держал свои руки на его висках. Лицо Владимира сильно осунулось, кожа покрылась морщинами, а веки, крылья носа, уши и в особенности губы, почти почернели. Рядом, на стуле сидел врач и наблюдал за блондином. Хотя, наблюдать, особенно, было нечего. Когда незнакомец прошёл в палату, он попросил доктора сделать так, чтобы до тех пор, пока он сам не встанет, его не тревожили.

- Желательно, чтобы никто вообще не заходил в помещение, - сказал он.

  Потом ангел откатил кровать с больным от стены, сел прямо за его головой, прижал ладони к вискам Буслаева и замер. Было похоже, что он тоже заснул. Только глаза ангела остались открытыми. Казалось, что он сейчас напряжённо смотрит куда-то очень далеко. Так в принципе и было. Уриил исследовал путь, по которому прошёл Владимир. Он погрузился в иллюзорный мир Буслаева.

Вскоре блондин вообще перестал подавать признаки жизни. Через какое-то время, доктор попытался с ним заговорить, но посланник вышних сфирот даже не пошевелился. Тело его оставалось в палате, а сам он был уже далеко.

Исследуя эту, в общем-то, не совсем новую для себя территорию, ангел нашёл круглую комнату, прошёл по винтовой лестнице, вышел на железнодорожную станцию и узнал, куда отсюда ходят поезда. У кондуктора он выяснил, что интересующий его рейс, по всей видимости, идёт до Великих Худозвонов.

- Скажите, а этот городок, Великие Худозвоны, когда-нибудь в прошлом не носил название Древомирск?– спросил Уриил у станционного смотрителя.

- Да, кажется раньше примерно так он и назывался. Ещё я помню, что тот населённый пункт был центром области, с названием Вырий. Но это было очень давно. Какой теперь мир? И какое теперь древо? Так, коряга трухлявая, гниль одна! В последний раз оно цвело и плодоносило тогда, когда вместо поездов здесь люди передвигались на деревянных телегах и в каретах. А остатки листвы с него облетели ещё при моём прадеде. Вот тогда старое название, постепенно, куда-то само исчезло. Да и от города то этого, что теперь осталось? Так, место проживания алкоголиков, наркоманов и бандитов. Худозвоны, одним словом, там одни и обитают!

Вскоре подошёл поезд, и Уриил устроился на нижней полке одного из вагонов. Состав тронулся, и с места начал стремительно разгоняться.

- Странный машинист - подумал блондин, - управляет локомотивом, как гоночным болидом.

Он пересел к окну и взялся рукой за подпорку верхней полки. Это оказалось весьма вовремя, так как на повороте состав занесло, и он закачался с такой силой, что с полок посыпались какие-то коробки и пакеты. Сидевшие в вагоне пассажиры привычно заматерились. Один, совершенно пьяный гражданин завалился набок и упал в проход. На него настороженно покосились соседи по купе, но так как он не вставал, все моментально о нём забыли. Место алкаша тут же было занято другим попутчиком. Уриил же, не отрываясь, смотрел в окно. Поезд сделал поворот и перед глазами блондина возникла огромная долина, посреди которой росло темнеющее в сером мареве дерево. Составу предстояло обогнуть часть этой впадины, двигаясь по самому краю нависающего над ней плато, а потом спуститься вниз. Только так он мог добраться до конечной точки пути – Великих Худозвонов.

- Да! Как я и предполагал, Древо Мира само нашло Буслаева. Похоже, здесь и находится наше самое слабое звено, - подумал ангел. – Как я не стремился сберечь Древо Мира, враг всегда находит подходы к нему. А этих подходов – великое множество. Из каждого мира – своя лазейка. Хотя, если быть до конца честным, я сам когда-то охранял это Древо и этот район – Вырий от демонов. А теперь… меня перевели на другую службу и вот что из этого получилось! Сплошной разгул тьмы! Ладно, будем исправлять ситуацию!

Блондин видел, что городок, живописно расположенный среди огромных корней дерева, накрыла грозовая туча и там, по всей видимости, сейчас льёт дождь. Но, по мере приближения к станции назначения он понял, что это самый настоящий ураган, центр которого завис прямо над Худозвонами.

Выйдя на перрон, Уриил попытался найти кого-то, кто бы мог видеть Буслаева. Но это сделать оказалось невозможно. На улицах никого не было. Пассажиры поезда, выйдя из вагонов, быстро растворились во мгле. Вскоре появилось ощущение, что в городе в этот час остался только один человек – Уриил.

Ангел ухмыльнулся – он то, как раз человеком и не является.

- Да и обитателей иллюзорного мира, людьми назвать можно весьма условно, – размышлял он. – Они живут, мыслят, рассуждают, даже болеют и умирают совсем как настоящие люди. Но всё их сообщество существует только до тех пор, пока живо человечество. Стоит тому пропасть, жители этой страны тоже исчезнут. Это и не параллельный мир, ввиду его определённой иллюзорности. Настоящие параллельные миры, в меньшей степени зависят от мира землян, и у них самостоятельная эволюция бытия. А этот – как отражение реальности, слегка искажённое в зеркалах человеческого восприятия.

Ведь и каждый отдельный человек, это полноценный космос, со своими полями! Каким по своей сущности является индивид, такое вокруг него формируется и иллюзорное поле. Соприкасаясь между собой, эти поля или обогащают друг друга, или вступают в конфликт. Чем сильней люди, тем мощней их поля.

Бывает плохо для всех, когда противоположные по заряду поля настоящих титанов подсознательной мысли входят в соприкосновение. Или в отношении одного такого человека совершается агрессия третьих сил. Начинается возмущение всего пространства и приходит буря!

Углубившись в эти мысли, блондин поскользнулся, и чуть было не упал в вязкую жижу дорожной колеи. Покачнувшись, он удержал равновесие и пошёл в сторону предполагаемого центра города. Но вскоре, сильный порыв ветра, обдав костюм Уриила грязными брызгами, заставил его прижаться к неровной стене ближайшего дома.

- Да! И тогда приходит буря! – вслух сказал Уриил.

Он оторвался от мокрой, пахнущей прелой древесиной стены и решительно зашагал вперёд, изредка придерживаясь рукой за углы ближайших строений.

Всё это время непрерывно лил сильный дождь. Небо обрушивало на землю столько воды, что ливень напоминал поток водопада. Казалось, что ещё немного и весь городишко утонет в мутной, дурно пахнущей стремнине. Порывистый ветер подхватывал с земли мокрый мусор и комья грязи, швыряя их на стены домов, в окна и, разумеется, в лицо одинокому путнику. Тот пытался стучать в двери и окна, но никто ему не открывал. Наконец, ангел увидел, что дверь одного покосившегося барака была не запертой. Более того, она висела на единственной петле и вскорости должна была вообще отвалиться. Блондин отодвинул ее в сторону и вошёл в смрадный полумрак длинного коридора. Почти ничего не было видно. Единственная горевшая здесь тусклая лампочка освещала самый конец этого захламленного помещения. Уриил вытянул вперёд руки и сделал пару шагов. Где-то внизу, под ногами кто-то зашевелился и раздался скрипучий голос:

- Куда прёшь, не видишь, что тут люди сидят?

Блондин остановился, вглядываясь во тьму. Прямо перед ним, сидела и испражнялась на пол нетрезвая женщина.

- Ну чё вылупился то? Бабьей жопы что ли никогда не видел? – спросила она.

- Вы не могли найти более удачное место, для этих занятий? - спросил Уриил.

- Это ты что, мне предлагаешь под ливень тащиться? Спасибо, мы лучше здесь сходим!

- А жить то как в таком доме, где на пол гадят? Здесь же, наверное, и дети есть. Вам перед ними не стыдно?

- Да нет! Вот, живём как-то. Еш-шо не померли от стыдобищи. А детей у нас здесь давно уже нет. Кто рожать то будет? От кого? Вон, одни алкоголики, бандиты да сектанты с наркоманами остались. Так что некого мне стыдиться! Потому что здесь все живут без стыда.

Женщина наконец встала, подтёрлась какой-то ветошью и пошла в глубь коридора.

- Постойте! – крикнул Уриил.

- Чево тебе? Может, детишек хочешь со мной построгать? Если так, то я – согласная! Только месячные у меня сейчас. Но это ничего, не помешает.

- Я спросить хочу. У меня товарищ пропал. Утром приехал на поезде и исчез. Вы не знаете, где в городе может остановиться приезжий? Или хотя бы, у кого можно узнать о нём?

- Да пьянствует, небось, где-то с нашими алкоголиками! Или по бабам пошёл. А он, кстати, молодой?

- Тридцать семь лет.

- Да я о другом. Хер - то у него ещё стоит? Или уже отсох от пьянки?

- Зачем вам это нужно знать? …Я думаю, что с мужским здоровьем у него всё в норме.

- Ну тогда иди в храм. Там сегодня служба. Все дееспособные мужики города, если не нажрутся, в такие дни туда стягиваются. Там и баб обычно много бывает.

- А вы, почему туда не пошли?

- Так я же тебе говорю, нельзя мне, месячные у меня! Святой отец может быть недовольным. Да и боюсь я его. Он мне самого Дьявола напоминает.

- Ну, прощайте, - сказал Уриил и устремился из этого зловонного коридора на свежий воздух, в ураганную круговерть.

На улице он понял, что буря разыгралась ещё больше. Ветер с рёвом катал по дороге громыхающие железные бочки, налетал на строения и срывал с них кровли. Древние деревянные здания городка, со стоном содрогались под его порывами, и, казалось чудом, что они до сих пор не развалились. Блондин определил примерное направление к центру городка, где ориентировочно должен был находиться храм и пошёл туда. Когда он увидел купола церкви, идти стало совсем невозможно. Мокрые вихри сбивали его с ног, приподнимали и бросали в грязь. Все попытки Уриила пройти последние пятьдесят метров не увенчались успехом. В конце концов, он обессиленный прижался спиной к стене какого-то дома.

- Ладно, - отдышавшись, сказал он вслух. - Сейчас переведу дыхание и буду делать проход. Теперь я знаю, куда мне нужно попасть!

Постояв хватая ртом воздух пару минут, ангел достал из-за пазухи некий предмет, отдалённо напоминающий большую рукоятку меча. Хотя, внимательный наблюдатель наверняка рассмотрел бы в этой вещице некий сложный прибор. Уриил направил извлечённый предмет на стену здания, за которым он прятался от шквального ветра. Из ручки плавно выдвинулось ослепительно сияющее обоюдоострое лезвие. Ангел ввёл его в середину широкого, ещё крепкого деревянного бруса.

Практически, это произошло точно так же, как если бы он решил погрузить в кусок сливочного масла кухонный нож. Через секунду, стена начала стремительно видоизменяться. Сначала появились очертания дверной коробки, потом прямые линии стали более чёткими и выпуклыми. Вскоре в глухой стене деревянного дома возникла аккуратная, новенькая дверь. Блондин повернул торчащий в ней предмет как ключ и вход приоткрылся. Уриил вытащил из стены лезвие, задвинул его в рукоять и спрятал меч за пазуху.

Потом он резко распахнул дверь и быстро прошел внутрь. Проход захлопнулся. Дверь исчезла. Остался только совершенно сухой прямоугольник на мокрой деревянной стене. Но вскоре и этот след растаял под натиском мокрого ветра. Он,  казалось, в бессильной злобе, попытался вообще свалить это старенькое здание, стеной которого воспользовался архангел. Воспользовался для того, чтобы через созданный телепортационный проход оказаться там, где ему сейчас, по мнению творцов этой необузданной стихии, было находиться совершенно ни к чему.


                20.

Как и говорил Старшинов, Ольге предоставили охрану. После встречи со следователем прокуратуры, она отнесла и зарегистрировала в дежурной части заявления, написанные вместе с адвокатом. Потом Буслаева съездила в судебную экспертизу и взяла справку, подтверждающую, что полтора часа назад получила удар в лицо, благодаря чему там образовалась гематома. Всё это время, за ней повсюду ездил видавший виды седан, в котором сидели двое крепких молодых мужчин. Когда Ольга наконец добралась до дома, эти люди вышли из автомобиля и вежливо, но твёрдо сказали, что им приказано её охранять. А для этого как минимум один из них должен последовать за ней в квартиру.

Мысленно Буслаева готовилась к этому разговору. Она понимала, что рано или поздно оперативники должны подойти, пообщаться. Но когда это случилось, она всё же растерялась. Мысли вихрем закружились у неё в голове. Она представила что могут сказать соседи, если обнаружат, что в квартире Буслаевых обосновался незнакомый молодой мужик. Они и так были недовольны всеми этими ночными событиями. Квартирная секция до сих пор, наверное, раскрыта настежь. Все двери нужно срочно ремонтировать. Но какие для этого нужно предпринять действия, Ольга слабо себе представляла. Раньше ремонтом занимался Владимир.

- Что, в конце концов, может подумать сам муж, когда вернётся и встретит дома этого опера? – всплыла из глубин подсознания неприятная мысль.

При воспоминании о пропавшем супруге, глаза женщины наполнились слезами. Она сделала вид, что её заинтересовало что-то вдали, отвернулась и быстро промокнула глаза платком.

- А вас приставили ко мне надолго? – спросила Ольга, взяв себя в руки.

- Сроки нам указаны не были, - сказал один из оперативников, крепкий, огненно-рыжий мужчина. - А значит, будем охранять до особого распоряжения. Но я думаю, что нас отзовут тогда, когда будут арестованы ваши ночные налётчики.

- Ну что же, один из вас может пройти.

Рыжий прошёл к машине, открыл багажник и достал оттуда большую сумку.

- Неплохо подготовился, - подумала Буслаева. - Наверное, со своим бельём и харчами решил переехать к нам.

Второй полицейский остался в машине, вблизи подъезда. Ольга с рыжим оперативником, который представился Виктором, зашли в лифт и поднялись на пятый этаж. Там полицейский осмотрел лестничную площадку. Утром её уже вымыла уборщица. Но любопытные люди, видимо, весь день заходили поглазеть на место убийства сотрудников уголовного розыска. Некоторые из этих экскурсантов; даже распили здесь несколько бутылок водки и пива. В углу валялись опустошённая стеклотара, и упаковки из-под закуски.

Пришедший оперативник провёл пальцем по месту среза дверного замка и петель, осмотрел выход на лестницу, пнул ногой мусор.

- Дверь надо повесить на место, - задумчиво сказал он.

- Конечно надо. Я собираюсь заняться этим в ближайшее время. Но не сегодня. Сегодня я хочу просто принять душ и отдохнуть. К тому же, у меня ребёнок не кормленный.

- Желательно дверь всё же сделать сегодня. Но вы не волнуйтесь, отдыхайте, я что-нибудь придумаю. Можно позвонить с вашего городского телефона? У меня батарейка на сотовом уже почти сдохла.

- Звоните.

Ольга открыла дверь и пошла переодеваться. Виктор же сел у телефона и набрал номер. Вскоре в трубке раздался мужской голос с кавказским акцентом.

- Слушаю! На проводе!

- Алё, Гарсеван, здравствуй, - громко сказал рыжий полицейский. – Капитан Борисов тебя беспокоит.

- Виктор Сергеевич, здравствуйте, как поживаете?

- Я-то нормально поживаю. А вот ты, товарищ Гарсеван, опять нарушаешь закон? Не боишься, что можешь начать поживать несколько хуже, чем сам себе того желаешь?

- Зачем так путано излагаете мысль, товарищ капитан? Вы мне скажите, в чём моя вина?
- Магазин на улице Мира, рядом с озером ты строишь?

- Да, я. А что, я занял чьё-то место?

- Ты своё собственное место сначала нормально займи, как полагается! Ты, почему опять бригаду гастарбайтеров пригнал? Не слышал, что эфэсбэшники недавно в городе целую агентурную сеть мусульманских экстремистов раскрыли? Вот, такие же с виду рабочие были.

- Клянусь мамой, это мои родственники, из Армении.

- Кто, экстремисты?

- Какие ещё экстремисты? Я про рабочих говорю. Они не мусульмане. Все – христиане, крещёные.

- Ну, это ты эфэсбэшникам объяснять будешь, кто твои родственники. Сколько тебе осталось до окончания строительства?

- Три недели, не больше! Тем более, я уже собрал у них документы, для оформления вида на жительство. Скоро всё будет по закону.

- Ладно, три недели я потерплю эту бригаду в городе. А тебя, в знак наших добрых отношений, прошу помочь одним хорошим людям. Нужны - один сварщик и один слесарь. Работы на полчаса. Бандиты две двери повредили, убили моих товарищей, слышал, небось?

- Да, конечно слышал, упокой Господь их души! Починим, Виктор Сергеевич! Какие могут быть вопросы? Вы мне адресок только продиктуйте.

Капитан продиктовал в трубку адрес Буслаевых. После этого, повесил трубку и достал из сумки рацию.

- Пятьсот двадцать шестой, ответь напарнику!

- На связи.

- Там скоро должны сварщики подъехать с аппаратом. Как подъедут, доложишь.

- Есть доложить.

- Как обстановка?

- Всё нормально.

- Понял. Будь начеку. Отбой связи.

Армяне подъехали через час. Они быстро починили обе двери, и даже установили новый замок. Ольга взяла кошелёк, и вышла к ним.

- Спасибо вам большое! Сколько заплатить то нужно?

- Ничего-ничего, не волнуйтесь, нам начальник сказал денег не брать.

Буслаева попыталась засунуть деньги в ладонь одного из рабочих, но тот вежливо, но настойчиво отказался. Через пару минут рабочие собрали свои инструменты и исчезли.

- Вот так-то лучше, - сказал Виктор, а то сложно кого-то охранять в квартире с выбитыми дверями.

- Я вам очень благодарна, - сказала Ольга. – Сама бы я этот вопрос, наверное, несколько дней решала. Вы где ночевать то будете?

- Не волнуйтесь. Вы с дочкой можете укладываться, а я посижу на кухне, почитаю, посмотрю телевизор.

- Ну тогда спокойной ночи! - улыбнулась женщина. – Вы извините, что я вас даже не накормила, но у меня просто сил уже никаких нет. Попробую поспать. А вы можете сварить себе пельмени. Они здесь, в морозильнике. И вообще, всё что найдёте в холодильнике и в столе, можете кушать, безо всяких церемоний. Хорошо?

- Да всё нормально. За меня не волнуйтесь. Вам действительно нужно отдохнуть. Спокойной ночи!

Борисов вышел на балкон, посмотрел вниз, потом зашёл на кухню, достал из кобуры пистолет, проверил обойму, загнал патрон в ствол, поставил оружие на предохранитель и начал ждать. На душе у него было довольно муторно. Он слышал, как за дверью спальни по комнате ходит Ольга. Судя по всему, она пыталась дозвониться до своего мужа, но это ей не удавалось. Временами она не выдерживала и довольно громко всхлипывала.

Капитану в жизни пришлось повидать немало. Срочную он служил в Афганистане, потом частенько бывал по работе на Кавказе. Многолетний опыт приучил Борисова доверять своей интуиции. Сейчас эта интуиция ему рисовала весьма тревожные образы и будоражила нервы.

- Странно, - подумал Виктор, - на дворе мир, а нервы расшалились как на фронте, перед боем.

Эти его мысли прервал шум рации и голос товарища, дежурившего у подъезда:

- Пятьсот двадцать шестой напарнику!

- Слушаю.

- Витя, ты выйди на балкон, посмотри на другую сторону дома. Сейчас, только что два джипа к подъезду подъезжали. Постояли пару минут, видимо, мужики совещались. А потом они заехали за дом.

- Принял.

Рыжий опер подошёл к окну и из-за шторки выглянул на улицу. Он увидел, как внизу остановились два тёмных внедорожника. Из них вышло пятеро мужчин. Один, коренастый, посчитал ряды окон от угла, и указал рукой на балкон квартиры Буслаевых.

- А в спальне горит свет! - вспомнил полицейский.

Он быстро прошёл к своей сумке, открыл её и достал два полицейских бронежилета. После этого, оперативник позвал Ольгу.

- Что случилось? - спросила та, протирая глаза.

- Потом, Ольга Александровна спать будете. Будите девочку, быстро одевайтесь и поверх всего, наденьте вот эти защитные средства. А потом идите в прихожую и присядьте около шкафа. И ещё, снимите со стены зеркало. Потом повесите на место, когда я скажу.

Виктор бросил на ковёр синтетические бронежилеты. И побежал с сумкой к окну. Трое мужиков по-прежнему стояли около машин, а двое куда-то исчезли.

- Чёрт, а ведь эти трое смотрят не на наш этаж, а гораздо ниже, – подумал полицейский. - Неужто кто-то полез сюда?

Он опять оглянулся на Ольгу с дочерью, тихо открыл балконную дверь и выскользнул туда. На балконе Виктор прошёл в неосвещённый угол и посмотрел вниз. Как он и предполагал, по стене вверх лезли два человека. Делали они это чрезвычайно профессионально. Оперативник определил, что менее чем через две минуты они уже будут на уровне этажа Буслаевых. Он забежал в комнату, доложил по рации дежурному офицеру обстановку и вызвал подкрепление. Одновременно, капитан достал из сумки автомат с запасным рожком и присел перед балконным окном.

Как только Виктор занял свою позицию, на поручни перил легла сначала одна, потом вторая, а потом ещё пара рук. На мгновение бандиты затаились, видимо, прислушивались, или переводили дыхание. Оперуполномоченного же поразили их длинные уродливые пальцы - плоские, как будто сплющенные, с загнутыми вниз когтями на концах. Но размышлять об этом было уже некогда. Повисшие за перилами налётчики, вдруг ловко перебросили свои тренированные тела через металлическую преграду и оказались на балконе. Чтобы застать их врасплох, полицейский резко выпрямился перед подоконником и закричал, как можно громче:

- Руки вверх! Это – полиция! Встали возле перил! Чтобы я видел! Дёрнетесь, замочу как помидоров!

Бандиты удивлённо посмотрели на капитана. Как заметил Борисов, преступники оказались или загримированными, или на их лица были натянуты маски каких-то рептилий. Осматривали они его не долго – секунду, не больше. После этого их руки метнулись к поясам. Борисов, через окно, сделал два одиночных выстрела им в правые предплечья. Судя по всему - попал, так как мишени были очень близко. Послышался звон разлетающегося стекла. Бандиты присели и начали стрелять в оконный проём снизу. На улице, тоже началась перестрелка.

- Напарник! - подумал Виктор.

Он пригнулся и с вытянутых рук стал поливать свинцом место, где предположительно спрятались киллеры. Оперуполномоченный понял, что налётчики прижались к стене под окном. Изредка оттуда доносились выстрелы. Больше всего Борисов боялся, что им удастся доползти до двери и выстрелить в него снизу, от порога. Но этого не произошло. У полицейского была выгодная огневая позиция, а автомат - скорострельное оружие. Разрядив рожок, Виктор бросил калашников, выхватил пистолет и прислушался.

Внизу, на улице звучали выстрелы, а с балкона не доносилось ни звука. Капитан привстал и осторожно выглянул в проём балконной двери. Бандиты лежали на полу, в неестественных позах. Он выдернул из их рук оружие, бросил его в комнату, привычным движением пощупал у них артерии на горле и посмотрел вниз. Внизу перестрелка тоже стихла, а во дворе стоял только один джип. Второй внедорожник, на большой скорости выезжал на шоссе. С противоположной же стороны двора к месту перестрелки неслись патрульные автомобили с работающими мигалками и сиренами. Борисов достал рацию и, нажав кнопку, поднёс её к лицу:

- Пятьсот двадцать шестой напарнику! Саня, ты там жив?

- Живой, только вот ногу мне пробили, суки. Но это - мелочь. Ты ведь знаешь, люди они недобрые, могли бы в и голову, а то ещё хуже - в яйца попасть. А зачем мне голова с ногами, но без яиц?

- Вы чего там зубоскалите в эфире? - Раздался голос дежурного. - Доложите обстановку.

- Сначала объявите план-перехват чёрного джипа с позолоченным кенгурятником. – Сказал Виктор. - Там ещё четыре противотуманные фары над крышкой потолочного люка. Яркая такая машина – радиаторная решётка, литьё колёс - с напылением жёлтого металла, под золото. Номер московский, если не ошибаюсь три шестёрки. В ней сейчас уходят оставшиеся в живых бандиты. Я думаю, что машина бронированная. В задней двери, рядом с запаской, имеется лючок для стрельбы.

- А ты что, всё это с балкона, в темноте рассмотрел?

- Да я на эту тачку сегодня днём на стоянке перед УВД налюбовался. Второй такой в городе нету, отвечаю. И опергруппу с судебным медиком не забудьте сюда направить. У меня два труппа.

- Три труппа! Извините, это напарник пятьсот двадцать шестого. У нас здесь не два, а три трупа.

- Принял. Группа уже выехала, и не одна… готовьтесь принимать начальство.

- Примем. Отбой, - произнёс Борисов. Он свесился с балкона и крикнул в дворовый сумрак, освещаемый светом из окон и мигалками патрульных автомобилей:

- Саня, ты там ещё?

- Да, здесь!

- Забинтуйся и поставь патрульных по периметру, чтоб зеваки следы не затоптали. Вон, толпа уже подтягивается. Такое ощущение, что ночью в городе вообще никто не спит.

- Бойцы уже стоят! Не волнуйся. Там смотри, с дороги мерседес свернул. Тачка такая же, как у начальника. Так что застегни пуговицы на воротнике.

  Борисов ещё раз посмотрел на убитых бандитов и пошёл в комнату, проверить состояние Ольги и Алёнки. И женщину, и девочку он нашёл в прихожей. Они, сидели в куртках, шапках и бронежилетах, прижавшись друг к другу. Глаз у матери совсем заплыл, и выглядела она очень подавленной и усталой.

- Ну, как вы? – спросил Виктор.

- Значит, нас правда кто-то хочет убить? – спросила Ольга. – Скажите, что сделал мой муж, Владимир? С кем он поссорился? Кому перешёл дорогу?

- Я думаю, что вас всё же хотели похитить. Убивают людей по-другому. У вас есть враги?

- Врагов лично у меня нет. Недоброжелателей полно, как и у каждого нормального человека. Но врагов – нет!

- Тогда может у вас имеется большой счёт в банке, или богатое наследство?

- Смеётесь? Мы конечно не бедствуем. Но лишних денег у нас никогда не было.

- Значит, вероятнее всего, вас хотят похитить, чтобы получить возможность надавить на вашего супруга. …Ольга, вы извините, но ваша комната сейчас выглядит неважно. Перестрелка, сами понимаете.

- Да чёрт с ним! Что там комната, когда я чувствую, что вся моя жизнь вот-вот готова рассыпаться пеплом на ветру.

В коридоре раздался звонок. Борисов попросил Ольгу оставаться на месте и, достав пистолет, пошёл открывать дверь. Посмотрев в глазок, увидел полковничьи погоны и папаху.

- Да, действительно - сам начальник управления внутренних дел пожаловал! – негромко сказал Виктор, поправляя воротник и застёгивая замок на куртке.

Он повернул ключ в замке, распахнул дверь, и вытянулся с прижатыми к брюкам ладонями. Когда полковник Покровский переступил порог, опер доложил обстановку:

- Товарищ полковник, пятнадцать минут назад, группой неустановленных вооружённых людей в масках была предпринята попытка напасть на квартиру, в которой проживает семья граждан Буслаевых. Задержать живыми бандитов не получилось. Они открыли стрельбу из огнестрельного оружия. Пришлось вступить с ними в огневое соприкосновение и ликвидировать нападавших. Мой напарник, дежуривший около дома, вошел в контакт с остальными преступниками, оставшимися около машин, и, будучи раненным, убил одного из бандитов! После этого, все оставшиеся в живых налётчики, заскочили в чёрный джип и скрылись с места преступления. По ориентировке, в отношении этого автомобиля был введён план-перехват.

- Почему не в бронежилете? – спросил Покровский? Я же отдал приказ начальнику СКП.

- Всё произошло очень быстро. Времени на облачение не было. Эти двое - настоящие циркачи. За минуту по стене поднялись.

- Ну, пойдём, посмотрим на убитых. Может, всё-таки жив кто из них?

- Вряд ли. Я с двух шагов в этих бандюков целый рожок выпустил. Пытался, конечно, сначала их остепенить словами. Но они за стволы схватились. Красивые, такие типы – сейчас увидите. Маски жаб каких-то напялили. Что-то вроде силиконовых чулок… для устрашения, наверное.

- Здравствуйте, Ольга Александровна, – поздоровался Покровский с Буслаевой. - Как вы?

Вместо ответа Ольга, всхлипнув, сделала неопределённый кивок головой в сторону и, прижав к себе дочь, отвернулась.

- Крепитесь! Со временем всё образуется, - казённым тоном, на ходу, произнёс полковник и крикнул в сторону двери, - ну где там опергруппа? Вы чего там застряли? Я что ли за вас буду осмотр места происшествия делать?

- Да здесь мы, - раздался писклявый голосок из-за двери. – Просто мешать вам не хотели.

- Да вы чего, совсем припухли, что-ли? Кто главный на месте преступления, я или вы? Давайте, бегом осматривайте место, чтоб ни одна деталь не ускользнула. Вы поняли меня?

- Так точно!

Покровский прошёл вслед за оперативниками и перегнувшись через подоконник, посмотрел на тела преступников.

- Снимите с них маски и сфотографируйте. Очень может быть, что эти гастролёры числятся в нашей картотеке.

Один из оперов наклонился над ближайшим трупом бандита и дёрнул его за щёку. Кожа слегка оттянулась, и рот преступника раскрылся. Когда полицейский потянул сильнее, в отблеске света, лившегося из окна, заблестел ряд мелких, тонких, слегка изогнутых клыков, напоминающих зубы акулы, или щуки.

- Не снимаются маски, товарищ полковник!

- Как не снимаются? Посмотрите, там застёжки наверное есть, на затылке.

- Т-товарищ полковник, - голос оперуполномоченного выражал крайнее замешательство, - это не люди вообще!

- Ты чего там городишь? А кто это, по-твоему?

- Инопланетяне, наверное. Это у них не маски. Это их… лица!

Покровский, ругаясь матом, бросился к телам, растолкал своих сотрудников и, схватив одного убитого за воротник куртки, резко поднял его к свету.

- Чёрт, чёрт, чёрт! Похоже, эти фокусы продолжаются, - крикнул он, с силой бросив труп на пол.

- А-а-а! Он жив! – Истошно, по-бабьи, завизжал криминалист.

Начальник городской полиции в панике обернулся. То, что он увидел, заставило его похолодеть от ужаса. Брошенное им только что на бетонный пол бездыханное тело подняло голову и посмотрело на стражей порядка медленно проясняющимся взглядом. Через мгновение, существо подскочило вверх прямо со спины, сделав невероятную акробатическую склёпку. Подпрыгнув, оно перевернулось в воздухе и бросилось наутёк. При этом, зелёнолицый преступник… стремительно полз по стенам и окнам шестнадцатиэтажного дома. Как он это делал, было совершенно непонятно. Но характер движения его длинного тела и довольно коротких конечностей сильно напоминал манеру передвижения ящерицы. Не успели полицейские прийти в себя, как незнакомец скрылся на крыше. Первым очнулся от оцепенения Борисов. Он схватил свою рацию и крикнул в эфир:

- Всем патрулям, находящимся вблизи дома, где была перестрелка. Минуту назад, на крышу этого здания поднялся один из преступников. Нужно оцепить весь дом по периметру. Этот бандит – хороший альпинист и видимо, будет спускаться по стене. Внимание, оружия у него с собой нет, но он очень опасен.

В этот момент, начал поднимать голову второй зверочеловек. Ближе всех к нему стоял начальник УВД Покровский. Ожившее существо судорожно схватило его за штанину и потянуло к себе. Полковник в ужасе отшатнулся, инстинктивно пытаясь оторвать от себя когтистую лапу.

- Э-э у-у-у-у а-а-а, бля! – только и смог произнести Покровский, замахав в панике руками.

Борисов подскочил к бандиту и со всего размаха ударил его рукояткой пистолета по голове.

- Да п-пристегните же его наручниками к перилам! - срывающимся на повизгивание голосом закричал Покровский.

Подчинённые с удивлением посмотрели на полковника. Они никогда ещё не видели своего начальника в состоянии такой истерики. После этого все стоящие на балконе полицейские накинулись на ожившего мертвеца и с большим трудом, громко матерясь, скрутили его. Когда человекоящера полностью обездвижили, земноводный бандит немного поизвивался и вскоре впал в полное оцепенение. Поэтому, в патрульную машину его сажать не стали, а вызвали скорую помощь и под внушительной охраной увезли в медсанчасть.

Второго налётчика вскоре тоже нашли. Он, обследовав крышу и убедившись, что все чердачные двери закрыты на замки, спрыгнул на козырёк ближайшего балкона. Там человекоящер перегнулся через панель и попытался проскользнуть в квартиру на шестнадцатом этаже. Но толи этот монстр потерял много крови, толи сильно продрог на мартовском сибирском морозе, его пальцы соскользнули, и преступник полетел вниз. На уровне третьего этажа, его тело рухнуло на выступающий металлический уголок, приспособленный жильцами под крепление бельевой верёвки. От удара, туловище преступника буквально сломалось пополам и едва не расчленилось на две части. Этому помешали натянутые шнуры с вывешенными простынями. Прибежавшие вскоре полицейские и прокурорские работники окончательно зафиксировали смерть этого налётчика на квартиру Буслаевых, сфотографировали тело, и сдали его работникам коммунальной труповозной конторы.


                21.

Когда дверь за спиной Уриила бесшумно затворилась, он оказался в просторном помещении.

Полумрак зала тускло освещали свечи паникадила, да какие-то светильники в стенных нишах. На полу повсюду лежало множество обнажённых мужчин и женщин. Их сплетённые тела, их безумные взгляды, их гримасы боли и наслаждения на лицах говорили о том, что вся эта толпа была одержима сильнейшей сексуальной страстью. Кульминация праздника, видимо, уже прошла. Многие участники оргии, отползая в сторону от совокупляющейся массы, бессильно затихали, заснув, или потеряв сознание.

Всегда улыбающееся лицо блондина исказила гримаса то ли отвращения, то ли сожаления. Он, перешагивая через обнажённые тела, пошёл искать Буслаева. Владимир лежал в объятиях группы самых разгорячённых вожделением женщин. Лицо журналиста напоминало маску покойника. У Уриила мелькнула мысль, что Буслаев сейчас похож на мертвеца сильнее, чем большинство реальных трупов. Но его партнёрш совсем не заботило состояние мужчины. Они разными способами стимулировали его эрекцию и продолжали неистовое совокупление с умирающим телом. Подскочивший блондин, разбросал в стороны безумных эротоманок, закинул Владимира к себе на плечо и пошёл с ним к выходу.

- Оставь его! - раздался громкий голос со стороны алтаря.

Уриил, медленно повернувшись, посмотрел на того, кто его окликнул. Это был Лембой, стоящий перед главным святилищем храма и застёгивающий пуговицы своего длиннополого одеяния на огромной, волосатой груди. Лицо здоровяка в облачении священника было непроницаемо каменным, но в его глазах горели ненависть и… страх.

- Оставь этого смертного. Ему здесь очень хорошо, - голос Лембоя раскатисто прокатился под куполом храма. Где-то наверху, в небе, в этот момент раздались ужасные громовые раскаты и стены церкви задрожали.

- Что-то не хочется мне следовать твоим советам. Извини, я его забираю с собой.

- Ты решил из этого человека сделать хранителя Древа Мира? Это плохой выбор! Он – обычный, недалёкий и плутоватый человечишка, погрязший в грехе и обмане! Он ничего не сможет сделать. Из него не получится воин сновидений! Поверь мне!

- Ну, если он так никчёмен, зачем же вы его стараетесь уничтожить?

- Он аморален!

- Я не хочу чтобы мне говорил о морали субъект, собственноручно вырезавший весь свой род и не пощадивший даже собственных детей!

- Ты сам знаешь, что они… все… мешали мне занять трон, на который я имел полное право! – нервно  дёрнув щекой, крикнул Лембой. - Я должен был это сделать, ради своего народа! А вот то, что ты потом сотворил со мной, я никогда не забуду!

 - Я сделал то, что велел мне долг. А теперь, - мрачно улыбнулся Уриил, - мы покидаем это милое место. Пока!

Лембой, схватив двумя руками свой увесистый жезл с навершием из рогатой фигуры и начал надвигаться на Уриила. Тот вынужден был остановиться и повернуться в сторону священника.

- Не надо махать у меня перед лицом этой дубиной! – с нажимом в голосе сказал блондин.

- Уходи один! Или пожалеешь об этом, – крикнул Лембой.

- А что ты мне сделаешь? Ты забыл, как после нашей последней встречи, тебе более тысячи лет, пришлось просидеть в центаврианском подземелье? Я ведь тогда тебя не убил только потому, что у меня сломалось оружие. Да и девушка… некая, за тебя слёзно попросила…. Сам понимаешь, сейчас я вполне способен доделать то, что не завершил в тот раз.

- Мир меняется, - сказал Лембой. - Сила и удача тоже меняют своих владельцев. Что ты скажешь на это?

Служитель тёмного культа очертил в воздухе золотым изваянием круг и закричал зычным голосом:

- Ма-ар-ра!

Где-то над куполом загрохотало так, как будто началась война и кто-то устроил вокруг храма ковровое бомбометание. Уриил воспользовался этим мгновенным замешательством для того, чтобы отбежать вместе с Буслаевым на плечах к выходу. Он толкнул дверь. Но она оказалась запертой на массивный замок с толстыми запорами. В это время, лежащие на полу люди, начали открывать глаза и хищно озираться вокруг.

- Марра! – закричал снова Лембой.

  Вся его паства обернулась к нему. Служитель культа вновь поднял над головой свой жезл и указал им в сторону Уриила.

- У нас гость. Убейте его! - чётко произнёс служитель культа Сатаны в неожиданно наступившей тишине.

Толпа с животным воем кинулась на блондина. Тот опустил Буслаева на пол и, встряхнув руками, встал перед ним. Через мгновение, первые прихожане добежали до Уриила и… быстрее других получили возможность испытать на своих лицах необыкновенную силу его ударов. Судя по скорости и сноровке, с которой блондин отправлял людей в нокаут, данная работа была для него достаточно привычной и не очень обременительной. При этом Уриил отнёсся к каждому нападавшему достаточно гуманно. Он никого не убил и не покалечил. Ангел аккуратно щёлкал каждого сектанта в лоб, подхватывал его тело на лету и бережно укладывал в один ряд с другими поверженными драчунами. Вскоре все адепты великохудозвоновского культа недвижимо улеглись рядом с Владимиром. Последним на Уриила набросился рыжий бандит, недавно застреленный Буслаевым. Его ангел бить по лицу не стал. Он просто перехватил удар кашаповского бойца левой рукой, и… наложил свою правую ладонь на лоб нападавшего.

- Упокойся с миром, - сказал Уриил.

Рыжий парень остановился и начал медленно оседать на пол. Блондин провёл рукой по его лицу, закрывая глаза. Гримаса ярости на лице убитого бандита сменилась на выражение покоя и умиротворения.

- Ты, раз уж надел сутану, отпел бы лучше человека! Вместо того чтобы принуждать его совершать зло в самый важный для него момент! Не испытывай больше моего терпения и не пытайся меня остановить. Сам понимаешь, я бываю иногда не в духе.

- Так уж бывает. Не все покойники готовы к умиротворению. Ты это знаешь, - сказал Лембой и вновь вышел на середину храма.

Он опять крутанул жезлом и так прокричал своё привычное - «Марра», что со стен даже посыпалась штукатурка, а летучие мыши, мирно дремавшие где-то под куполом, проснулись и с испуганным писком начали метаться по залу, натыкаясь на стены и сбивая свечи.

- Что же, ты, так громко кричишь то, мой верный Лембой? – послышался голос со стороны алтаря.

Уриил посмотрел туда, откуда раздавался голос. Одно из золотых изваяний крылатых богинь, стоящих перед алтарём, начало оживать. Через пару мгновений, прекрасная золотая статуя окончательно превратилась в красивую шатенку, одетую лишь в лёгкую, совершенно прозрачную тунику. Дама расправила за спиной большие перепончатые крылья и изящно спорхнула с постамента на пол храма.

- Госпожа, он забирает нашу добычу! – со злобным негодованием прокричал Лембой.

- Зачем тебе этот смертный? Немедленно отдай его нам! - сказала Уриилу женщина.

Она произнесла это тоном, не терпящим возражений.

- Да, Марра! – сказал Уриил. - Я столько о тебе слышал! А вот напрямую пообщаться довелось только теперь. За последние три тысячелетия ты сделала просто блестящую карьеру! Из каких-то мелких, региональных поедательниц душ, ты превратилась в полноправную правительницу сумрачных миров! Вон, даже Лембой, потомственный серафим, теперь тебе прислуживает. Только не стоило вам соваться сюда. Это мой мир. Я за него пролил столько своей и чужой крови, сколько и представить себе невозможно. Я вам его не отдам! Что же касается этого человека, то он, как часть подотчётной мне территории, тоже принадлежит мне. Я готов считать сегодняшний прецедент простым недоразумением, так как мы встретились в неофициальной обстановке. Но если вы и дальше будете распоряжаться в моём мире…

- Это не твой мир! – Закричала Марра. Это – мир иллюзий! Формально его даже нельзя считать одним из параллельных миров.

- Это – ничейная, нейтральная полоса, – добавил Лембой.

- Нет, уважаемые, здесь вы ошибаетесь, - голос Уриила возвысился и зарокотал под куполом храма. - Это – продолжение моего мира, его отражение, его тень, если хотите. И не вашему громиле здесь распоряжаться.

Он повернулся к Лембою и подошёл к нему. Черноволосый исполин, видя приближение врага, заметно ссутулился и нервная гримаса пробежала по его лицу. Но он сумел перебороть свой страх и выпрямился, выставив золотой жезл перед собой, как некую секиру. Блондин, подойдя к священнику, остановился, почти касаясь грудью направленного на него оружия. Насмешливо глядя в глаза служителю культа сатаны он произнёс:

- Вот когда тебе удастся стать полноправным хозяином собственной галактики, или хотя бы планеты, ты меня поймёшь. А пока тебе это просто не дано. Ты - простой слуга своей властительницы и субъект с тёмным прошлым. Я бы мог добавить, бывший узурпатор. Но у тебя и это не получилось в своё время.

Подойдя к журналисту, Уриил закинул его на плечо и пошёл к выходу. Но сделав несколько шагов, он обернулся к Марре:

- В следующий раз, если он произойдёт, я буду более груб. Это очень больно. Марра, ты ведь женщина неглупая. Зачем тебе рисковать всем тем, что ты имеешь, ради глупой затеи Лембоя? Это ведь была его идея вторгнуться в эту галактику, я прав?

 - Может его, а может и не только, - загадочно произнесла Марра. - Но, как бы то ни было, ты, называя себя правителем этого мира, слегка преувеличиваешь. Наш царь тьмы, фактически, уже несколько веков контролирует подотчётное тебе пространство. Он здесь – очень силён! А знаешь почему? Потому что горячо любимое тобой человечество с радостью поклоняется ему и чтит его учение о мамоне. Люди ежесекундно призывают Чернобога на помощь, желая получить как можно больше жизненных наслаждений и всевозможных благ.

Ваш старик – Пантократор никогда не имел стольких восторженных последователей среди этих приматов, как твой родственник, Денница, ставший теперь нашим господином.

- Бывший родственник, - уточнил архангел, - мы уже давно не поддерживаем семейных взаимоотношений.

- Людям надо так мало! – продолжала рыжеволосая богиня. - За пачку шелестящих бумажек они готовы пойти на самые тяжкие грехи. Да что там за пачку бумажек, за стакан выпивки они перерезают друг другу горло. Они способны, к примеру, даже уничтожить собственную планету. Но, не будем больше об этом. Здесь кое-кто хочет с тобой поговорить.

- В другой раз. Сегодня мне некогда, - произнёс Уриил, поправляя на плечах Владимира и вонзая свой суперключ в стену.

- Здравствуй, милый! – блондин вздрогнул и медленно обернулся.

- Этот голос мне когда-то был очень хорошо знаком. Ты что ли здесь, Полуденница?

Он увидел, как ожившее изваяние второй девы, так же, расправив крылья, спустилось с высокого постамента на пол храма. Она была очень похожа на Марру, только, если та была огненной шатенкой, вторая богиня выглядела стопроцентной блондинкой.

- Да, это я! Когда-то ты называл меня Полюшка.

- Не ожидал я тебя здесь увидеть… во всяком случае, в этой компании. Сколько же мы с тобой не виделись?

- Очень долго. Я толком сама не помню, сколько. Знаю только, что когда мой отец проиграл войну с тобой и твоими братством светлых ангелов, мне пришлось очень тяжело. Но ничего, я выжила. А что касается компании, то это моя семья. Ты разве не знал, что Марра и Кромешница - мои сёстры?

- Ну вот многое и прояснилось. Зато я знаю, что ты частенько бывала на Земле. Почему ты скрывалась?

- Я не знала, как ты себя поведёшь, встретив дочь своего поверженного, но выжившего врага. Кроме того, мне всегда нравилось подпитывать свою энергию, за счёт свежей человечины. А ты был против этого моего маленького пристрастия. Но, у каждого свои слабости….

- В данном случае это не слабость, а преступление. Ты нарушаешь договор, подписанный не кем иным, как вашим отцом – Аполлионом! Никто из нашей расы не смеет убивать представителей человечества, без особого соизволения Вседержителя. Ты просто не попалась за этим занятиям стражам Сумрачного легиона, иначе, мы бы с тобой здесь не беседовали.

- А я сама никого не убивала! – невинно округлила глаза Полуденница. - Люди сами постоянно убивают себя и друг друга. Я просто оказываюсь вовремя в нужном месте.
- Ну что же, мы проверим, как это было. Кстати, пытаясь убить Буслаева, вы тоже нарушили закон. Мы вернёмся к этому разговору позже. А пока, мне нужно вынести этого смертного за стены здания. Здесь ему скоро придёт конец.

- Не уходи, - эротично изгибаясь и протягивая к нему руки проворковала Полуденница. Ты ещё не видел нашу с Маррой третью сестру. Поверь, если ты не будешь спешить, мы доставим тебе вселенское блаженство! Кромешница, иди к нам!

Третья дева, также как и сёстры, обрела плоть и кровь. Она вспорхнула в воздух, сделала несколько стремительных кругов под самым куполом, подлетела к клиросу и села на его перила, широко расставив обнажённые колени. Было видно, что она очень недовольна происходящим и готова в любой момент броситься на Уриила. Но, при этом, она… очень соблазнительно провела пальчиком по своей чёрной чёлке, после чего её загорелая рука скользнула по смоляным локонам и обнажённой груди. Брюнетка была не менее красива, чем сёстры, но её фигура отличалась более атлетическим сложением, а характер - злостью.

- Его нельзя отпускать, - сказала она. – Он враг нашего отца, и враг нашего властелина. Он уносит то, что принадлежит нам.

- К сожалению, сестра, нам с ним не справиться, - раздражённо произнесла Марра. – Это один из самых сильных бойцов бледного воинства. Пусть уходит… пока.
- Светлого воинства, - с нажимом в голосе произнёс блондин и ударил могучим кулаком в дверь. От этого удара металлический засов сломался пополам, и проход оказался свободным.

- Уриил! – крикнула Полуденница.

Но Ангел её уже не слышал. Вихрь урагана, бушевавшего за стенами храма, поглотил его, вместе с Буслаевым, лежащим на его плечах. Ничего не видя перед собой, Уриил вытянул вверх руку с ключом. Из этого предмета ударила мощная струя огня, напоминающего объятый пламенем длинный меч. Невероятно, но в свете этого пламени, все дома и дороги, окутанные только что непроницаемой пеленой бури, стали отчётливо видны.

Блондин посмотрел по сторонам и быстро зашагал по улице в сторону вокзала. Через пару минут он почувствовал, что буря стала ослабевать, а его ноша начала растворяться в воздухе. Вскоре тело Владимира вообще исчезло. Это означало только одно, что Буслаев, наконец, покинул пространство иллюзорного мира и… проснулся!

Он широко распахнул глаза, вдохнул воздух полной грудью и закашлялся. Часы, висевшие на стене его палаты, показывали девять часов сорок пять минут утра. Владимир проспал около тридцати часов, но пробудился в крайне измождённом состоянии.


                22. День четвёртый, вторник

В это же самое время, в первый нижневартовский отдел полиции вошёл гражданин, известный среди местного криминалитета, как Лёша Тампакс. Этот крепкий, высокий мужчина с настороженным взглядом, был сутенёром, притоносодержателем и, как говорили в дореволюционные времена, домовладельцем. Тампакс имел в личной собственности более десятка квартир. Их он сдавал всем желающим, за посуточную, или за почасовую оплату. Появление в стенах учреждения общественного правопорядка такого редкого посетителя без конвоя, очень удивило дежурного офицера – майора Гулян.

- Ну что, всё-таки наехали на тебя твои конкуренты? - злорадно спросил он. – Кто? Небось опять с Кожухом улицу район не поделил?

- Да нет, гражданин начальник, я пришёл добровольно, чтобы… помочь… так сказать...

- Ну, говори-говори! Я тебя не знаю! Как будем оформлять взаимоотношения, устно, или письменно?

- Я с ментами, Рудольф Карапетович, общаюсь только устно, и то не со всеми. Шевченков у себя?

- У себя. Что у тебя за дело к нему? Чего сказать то?

- Скажите, что разговор важный у меня, касаемый… ну… в общем… про это скажу только ему!

- Ладно, - Гулян поднял трубку и набрал номер. – Борисыч, тут Тампакс, своей персоной пожаловал. Говорит, только тебе хочет что-то важное рассказать. Пропустить? Так… так… понял!

Майор повернулся к Лёхе.

- Давай, иди быстрее, а то он собрался скоро уезжать. Кабинет знаешь где?

- Да знаю! - бросил Тампакс уже на ходу.

Табличка с надписью «начальник ОУР» видимо вызвала у сутенёра какие-то неприятные воспоминания. Он остановился, о чём-то задумался и щёлкнул себя большим пальцем правой руки по носу. Массивная дверь приоткрылась и из неё выглянул Шевченков.

- Ну ты где там пропал? Входи, но сразу говорю, времени у меня немного, так что, если разговор касается твоих девок, то иди к Самакуеву.

- Да не девок… тут такое дело… у вас компьютер видео прокручивает?

- Разумеется. У тебя что, компромат на кого-то из виперов?

- Нет. Здесь – другое. Я сам толком не понял.

- Слушай, Тампакс! Ты ко мне чё, пришёл видик посмотреть? Тебе скучно в одиночку порнушку рассматривать? Хоть понимаешь, с кем сейчас разговариваешь?

- Короче, начальник, три дня назад я сдал квартиру на проспекте Победы двум чувакам. По виду – мужики при деньгах, реально так прикинутые, болты на пальцах грамм по двести, цепи на шеях килограмма по полтора. От девочек отказались. А мне чего? Я деньги взял и отвалил.

- Так, так!

Взгляд у оперуполномоченного мгновенно стал жёстким, и вся его фигура заметно напружинилась, как у гончего пса, учуявшего крупного зверя.

- С цепями, говоришь? Приезжие чуваки то? В каком доме квартира?

- С Москвы наверное парни. А хата – в доме тринадцать «а».

Было видно, что каждое слово сутенёру даётся непросто, и вообще он сейчас чувствует себя крайне неуютно.

- Я им ключи отдал и поехал. А сегодня заглянул туда, проверить, как там, чего? …Мне соседи позвонили, сказали, что вой там какой-то, вибрируют стены и то ли дым, то ли пар прорывается в щель около порога. Я приехал, а эти психи там уже входную дверь поменяли.

- Только не говори мне, что у тебя всего лишь хату отмутили! – нервно сказал Шевченков. – Если это так, то я сильно разочаруюсь.

- Не спешите разочаровываться, Юрий Борисович. Я постучал, мне не открыли. Хотел было уже пацанов собирать по городу, чтобы тех клоунов из апартаментов выбросить, да вспомнил, что у меня эта хата «заряженная».

- Поясни.

- Видеонаблюдение у меня там установлено, скрытое, круглосуточное. Камеры включаются по датчику движения. Оборудование монтировали германские специалисты. Даже человек знающий, его ни в жисть не отыщет.

-Та-ак. Незаконное, но иногда очень полезное дело… дальше.

- Ну, я пошёл, взял диск…

- Где взял?

- Там, где стоит записывающая аппаратура.

- То есть, насколько я помню, у тебя там ещё одна квартира, этажом выше. Вы в ней летом депутата государственной думы со своими девчонками до трусов обобрали.

- Да за тот случай мы уже давно отмазались. С кем не бывает… ну так что, продолжать?

- Давай – давай!

- А чё продолжать то, собственно? Вот вам диск, полюбуйтесь сами. Из-за него я сюда и пришёл. Здесь четыре видеофайла, заснятые с разных камер. Время и дата на каждом прописаны в углу экрана. Рекомендую начать просмотр со второго ролика.

- Давай сюда. – Шевченков вставляет диск в компьютер. - Пока оно загружается, коротко расскажи что там такого, сверхъестественного ты заметил?

- Да там не сверхъестественное. Там – фантастика какая-то! Звёздные войны! Вооружённые мужики и инопланетяне появляются, исчезают… Так, дальше промотайте, ещё… минут на десять вперёд. Ага, вот, смотрите.

Юрий Шевченков посмотрел на экран и, его лицо вытянулось. Он увидел здоровенного парня, с большим золотым украшением на груди, в виде крылатой девы. Не отрывая взгляда от экрана, полицейский схватил телефонную трубку и спешно набрал номер.
- Кто это? – почти крикнул начальник отдела уголовного розыска в трубку. – Ахметшин? Быстро собирай всех сотрудников отдела и ко мне. Отставить практикантов! Посадите их пока на телефоны. Да! И позвони омоновцам, пусть готовят дежурное подразделение на выезд.

В коридоре почти одновременно хлопнуло несколько дверей и послышались голоса. В дверь постучались.

- Входите, только быстрей – крикнул им Шевченков. – В общем так, мужики, сейчас все смотрим этот диск, - оборачивается к Тампаксу, - сколько минут запись?

- Часов пятнадцать.

- Ни хрена себе!

- Но зачем смотреть полностью? – пробубнил Тампакс, - там всё понять можно и за пять минут. Они аппарат в квартире установили, как в видеоигре, телепортатор он, что ли называется… только реальный, действующий. Теперь эти чуваки перемещаются куда-то и возвращаются назад. С ними – инопланетяне какие-то прилетают. Морды как у змей, или динозавров. Мне ещё космической заразы в этой хате недоставало развести! Своего триппера хватает! К тому же у них там оружия всякого – немеряно. А установка эта, за пару дней годовой объём электричества сожрала. Я счётчик постоянно сверяю.

- Так, понятно, гражданин Тампакс, - оборвал его начальник уголовного розыска. – Мэр города обещал премию за поимку Шомаева. Судя по вашему видео, он на этой квартире бывает. Так что, если возьмём Кашапа, получите миллион. Идите в коридор и подождите нас там. Счас поедем с вами на хату.

Когда Тампакс вышел, Шевченков нервно заходил по комнате.

- Короче, какие мысли возникли у кого?

- Я уже ничему не удивляюсь. Черти, инопланетяне, телепортаторы… а как сделана запись? – произнёс невысокий, коренастый парень в красной толстовке.

- Это же притон свиданий! Помнишь, на проспекте Победы депутата раздели? Та хата - в том же подъезде, но этажом ниже. В ней всё напичкано видеокамерами. Хозяин говорит, что ни один спец эти камеры не найдёт. А записывающее оборудование, как раз там, где депутат этот… чёрт, забыл, как его… развлекался.

- Я думаю, - сказал высокий, рыжий оперативник, - нужно послать парочку наших наблюдателей на тот адрес. Пусть посмотрят, там ли Кашап. Ну и вообще, сколько их, при себе ли носят оружие.

- Согласен. Мы рассредоточимся вокруг дома, а ОМОН подъедет в закрытом фургоне… у них есть такой. Помнишь, «продукты, молоко»… там чё-то такое написано.

- И электричество нужно отрубить перед штурмом, – вставил опер в толстовке. - Мало ли, может они правда умеют телепортироваться.

В кармане у Шевченкова запиликал телефон. На табло высветился номер командира нижневартовского ОМОНа Фёдора Редькина.

- Слушаю.... Да я уже понял… я тоже рад тебя слышать, Фёдор… в общем так, есть возможность взять лично Кашапа! Чтобы избежать утечки информации, я предлагаю сделать всё по-тихому. Ты пока никому ничего не докладывай. У нас есть квартира, где окопалась банда Шомаева, есть согласие её хозяина на проведение захвата. Учтите, что бандиты более чем отлично подготовлены и вооружены не хуже спецназовцев. Сколько у тебя бойцов сегодня под ружьём? ...Думаю, хватит! Только, ты понимаешь, я боюсь, что бандюганы прослушивают наши рации. Поэтому, действовать будем в режиме полного радиомолчания до самого сигнала к штурму. Команду отдавать буду я, по третьему, резервному радиоканалу… Да, и ещё. Давай, вы подъедете к месту операции на своём молочном фургоне? Он у вас на ходу? …Уже перекрасили, теперь он не «молоко» а «детское питание»? Ну вот и хорошо. Адрес? Проспект победы тринадцать «а» первый подъезд, второй этаж. Не забудьте, прихватить с собой пластида для вскрытия бронированной двери. У меня всё... Реплики? …Ну тогда выдвигаемся к месту. Встреча – через двадцать пять минут. Главное, не выдать себя! До связи!

- Все всё поняли? – повернулся Шевченков к своим подчинённым.

- Да. Кого пошлём наблюдателями?

- Марат, у тебя сколько денег на телефонном счёте? – спросил Шевченков у рыжего оперативника.

- Да пока хватает, товарищ старший лейтенант. Только сегодня тысячу положил.

- Ну тогда, быстро надеваете с Самакуевым бронежилеты, берёте с собой Тампакса, прыгаете в машину и летите на пункт наблюдения. Рацию возьмите, но докладывать мне обо всём будете только по мобильному телефону. Не орите там, и звук у рации придавите до минимума! Всё ясно?

- Пока - да.

- Ну, тогда вперёд! А мы – за вами! Да, ещё, - устремившиеся было к двери оперативники, остановились. – Плоскогубцы с изолированной ручкой, или кусачки у вас есть, чтобы электричество отрубить, если к рубильникам не будет доступа?

- А зачем? У меня в машине топорик есть. Один удар по кабелю и всё! Правда, плоскогубцы… тоже имеются.

- Лучше всё-таки плоскогубцы… но… топорик тоже возьмите. Всё, по коням! А вы, товарищи полицейские, бегом за оружием и бронежилетами! Встретимся у дежурки. И не забудьте, ребята, что эти гады убили двух наших товарищей, и ещё одного ранили!

- Ничего, сейчас посмотрим, что это за фраера! - сказал невысокий коренастый парень в красной толстовке, проверяя обойму в пистолете.


                23.
Буслаев широко раскрыл глаза, сделал глубокий вдох и закашлялся. Сидящий около него недвижимым изваянием Уриил пошевелился и посмотрел на Владимира. Журналист хрипло дышал, всё его тело бил сильный озноб.

- С возвращением в мир живых и бодрствующих, - сказал ангел с улыбкой. – Тебе нужно быть осторожнее во сне. Не забывай, что для тебя теперь мир снов всегда может оказаться чистейшей явью. А смерть, пришедшая к тебе там, может стать твоей смертью здесь.

- Я что, в больнице? - прошептал Буслаев. – А где врачи, я хочу горячего бульона.

- Да зачем тебе врачи? Пойдём! Там Зинаида приготовила великолепную уху из сёмги.

- А ты откуда знаешь? – спросил Буслаев, медленно приходя в себя. - Ты что, знаком с Зинаидой?

Владимир приподнял голову и попытался спустить ногу с кровати. Это у него получилось с трудом. В голове всё плыло по кругу, его мутило. Буслаев сделал глотательное движение и тут же пожалел об этом. Ему показалось, что совершенно сухой язык, как рашпиль ободрал пересохшие горло и нёбо, доставив хозяину весьма неприятные ощущения. Уриил взял его за руку. От этого прикосновения, по телу журналиста побежали тёплые волны некой, оживляющей энергии. Всё туловище нестерпимо закололо, как бывает в тех случаях, когда у человека затекают от неудобного сидения ноги, или руки.

- Зачем мне быть знакомым с каким-то человеком, чтобы знать то, что он делает? Попей воды. Графин на столе.

Журналист встал, подошёл к столу и начал пить воду прямо из графина. Вода, оживляющей струёй устремилась по пищеводу вниз, и ему стало заметно легче.

- Видел я твоё Древо Мира!

- Я знаю. Именно его ты и будешь защищать.

- Да уж! Из меня такой защитник, как из пальца пистолет.

- Ничего! Это дерево уже кажется приняло тебя.

- Это хорошо, или плохо?

- Неизвестно! – многозначительно хмыкнул ангел.

- Ну тогда, я в душ!

- Логично, - сказал блондин. - Даю тебе пятнадцать минут на омовение, а потом провожу тебя в столовую.

- Не стоит утруждаться, сам дойду.

- Здесь легко можно заблудиться.

- Ну, как хочешь.

После душа Владимиру стало ещё лучше. Сила быстро возвращалась в его изнурённое виртуальными оргиями тело. Сопровождаемый своим светловолосым спасителем, он пошёл по коридору в столовую. Постепенно к нему вернулась и способность логически рассуждать, а вместе с ней, относительная бодрость. Правда, когда на поворотах коридора он проходил мимо зеркал, ему казалось, что рядом с Уриилом шагает мумия, отдалённо напоминающая человека, которого ещё совсем недавно называли Владимиром Буслаевым.

- Ты сказал, что знаком с Зиночкой? - спросил он блондина.

- Да нет, я сказал, что мне не нужно быть знакомым с человеком, чтобы быть в курсе его дел.

- Ах, да! - улыбнулся журналист, - зачем тебе быть знакомым со всеми! Ты же ангел!

- Вообще-то я архангел! Это гораздо более высокий и ответственный служебный титул.

- Понятно. А помнишь, как я тебя принял за представителя нечистой силы?

- Помню. Это было поза-позавчера.

- Неужели? А мне показалось, что уже пролетела целая неделя. Кстати, ты собирался съездить куда-то на три дня. Что, раньше вернулся?

- Время - штука относительная.

- А почему здесь никого не видать? Где мои вчерашние приятели, где медики, в конце концов?

- Они все на внешней линии обороны. По данным разведки, сегодня на базу должны напасть.

- Кто?

- Люди Кашапа.

- Так! Ну тогда пошли тоже… на баррикады, или куда там, ещё… воевать… будем.

- Не волнуйся, там многоуровневая защита, бронированные укрепления, автоматизированные системы ведения огня и многое другое. Ребята постреляют немного и разойдутся. Тебе же надо поесть. Без свежего белка твоя плоть скоро начнёт разрушаться.

- Да, - произнёс Буслаев и судорожно сглотнул набежавшую слюну.

Вскоре коридор их привёл в довольно большой зал, на стене которого была прикреплена изящная табличка с надписью «столовая». Владимир огляделся и понял, что это совсем не та столовая, в которой он ужинал с Мамаем и его командой. Это было, видимо, какое-то подземное помещение, что-то вроде громадного бомбоубежища.

- Вот почему нигде не видно окон, - произнёс он вслух.

Журналист сделал несколько шагов и увидел Зинаиду. Она нервно перекладывала какие-то тарелки и протирала их полотенцем. Её красивое лицо было напряженно. Судя по всему, мысли женщины сейчас были с теми людьми, которые где-то там, наверху готовились к нападению врага.

- Владимир Викторович, вы выжи… вы… проснулись? – радостно встрепенулась она, увидев вошедшего Буслаева.

- Да вот, проснулся. Люблю я поспать, Зиночка,… и с этим ничего не поделаешь.
- И слава Богу! – несколько раз быстро перекрестилась женщина. - Лишь бы всё было на здоровье.
- Наложите, пожалуйста, нам, Зинаидочка, вашей прекрасной сёмговой ухи, о которой уже знают все, даже ангелы на небе!

- Ой, тоже скажете! – Лицо поварихи засветилось от удовольствия. – Вы, наверное запах в коридоре учуяли? Я сейчас, быстро накидаю. Только вы сказали наложить вам… с кем? Кто-то должен ещё подойти?

- Как? – не понял Владимир.

Он был уверен, что Уриил зашёл в столовую вместе с ним. Но, обернувшись, Буслаев увидел, что сзади него никого нет.

- Да нет, - сказал он. - Я видимо оговорился. Накройте, пожалуйста, на одного меня.

- Уже накрыла, - сказала Зинаида, перекладывая блюда с подноса на ближайший столик.

Владимир подсел к столу и принялся с большим аппетитом поглощать уху, действительно оказавшуюся превосходной. В это время, где-то наверху раздался взрыв. Развеселившаяся, было, повариха побледнела и замерла, глядя на потолок. За первым взрывом послышался ещё один, потом, где-то заработало сразу несколько пулемётов. Одновременно с началом стрельбы, в коридорах завыла сирена и какой-то роботизированный автоматический голос приказал всем незанятым на службе сотрудникам корпорации «Лава» спуститься на третий уровень подземных сооружений.

- Так! Ладно! - произнёс Владимир, спешно проглатывая большой кусок рыбы. – Пойду посмотрю, как воюют наши бойцы. Может им помощь нужна?

- Даже и не пытайтесь. Без специального электронного ключа, вы не сможете выйти даже на второй уровень.

- Ну тогда дайте мне свой ключ. Я потом верну.

- Во время режима повышенной опасности он не работает. Действующий ключ вы можете найти только у дежурного офицера. Его пост находится перед выходом из центрального лифта. Но он вряд ли позволит, чтобы вы им воспользовались. Так что, давайте кушайте, набирайтесь сил. А то вон, после вашей болезни на вас смотреть без слёз невозможно. Наши сотрудники там и без вас прекрасно справятся, не впервой.

- Что? На эту базу уже нападали?

- Ну, таких налётов ещё не было, а вот собровцы и ОМОН как-то пытались прорваться в Китеж. Их направили высокопоставленные политики с проверкой. Но, слава богу, до смертоубийства дело не дошло. Да и бандиты пару раз приезжали. Дела пытались здесь решить. Но с этими-то вообще быстро разобрались. В первый раз, Виталий Прокопович вышел с плетью, разогнал ребят, а со следующими Рашид Камалович пообщался. Как сказал Григорий Васильевич, даже дежурную группу привлекать не пришлось.

Где-то над головой послышались отголоски взрывов. Судя по звукам боя, в стрельбу включились гранатомёты. Зинаида на минуту замолчала, прислушалась.

- А когда приехали омоновцы, наши вообще тогда не стреляли. Омоновцы начали палить из автоматов, а сотрудники «Лавы» просто закрылись в бункере и смотрели на них через бронированные стёкла. Потом, Василий Силантьевич дозвонился кому-то в Москву и полицейских отозвали.

- Василий Силантьевич, это кто?

- Президент корпорации и председатель совета акционеров, Василий Литвин. Это – наш командир и начальник.

- А Григорий Васильевич кем числится?

- Сагайдачный? Он – первый заместитель генерального и, согласно служебным инструкциям – начальник штаба.

- А этот, как вы сказали? Виталий Прокопович?

- Да, Костогрыз его фамилия. Говорят, что раньше он натовский спецназ тренировал. А потом… вот, решил перейти к нам на работу. Теперь наших мальчиков учит.

- Поня-ятно. У вас тут весело бывает.

- Всяко случается.

В глазах Зинаиды появились хитрые искорки человека, готового поделиться с собеседником очень большой тайной.

- А вы знаете, Владимир Викторович, что здесь, на нашей базе два раза бывал сам президент России?

- Прошлый, или действующий?

- Действующий! Один раз – тогда, когда он ещё не был президентом, а второй раз, совсем недавно, зимой. В газетах, понятное дело, об этом его визите ничего не написали.

- И что он здесь делал?

- Я не знаю. Он пообщался с нашими командирами, покушал жареную осетрину и улетел.

- Похвалил осетрину то?

- Похвалил, - зарделась Зинаида, - согласился даже со мной сфотографироваться. Вон там, на стене бара фотка висит, в рамочке.

- Действительно, Зиночка! Рядом с президентом, с самим главой нашего государства, вы выглядите просто великолепно! - раздался вдруг незнакомый голос из неосвещённого угла зала, где находилась стойка бара и где, судя по всему, на стене висела фотография.

Появление незнакомца в зале столовой было так неожиданно, что повариха вздрогнула и уронила стакан с брусничным компотом, который она хотела поставить перед Владимиром. По белоснежной, накрахмаленной скатерти начало медленно расползаться кроваво-алое пятно.

- Ой, простите! – воскликнула она. – Я сейчас мигом всё уберу.

- Не волнуйтесь, - сказал Буслаев, бросая на красную лужу несколько бумажных салфеток. – У вас посетители?

- Да… наверное, - растерянно произнесла она и повернулась к мужчине, медленно шедшему к ним через зал. – Что желаете на ужин?

- Спасибо большое, Зиночка, но я уже сегодня поужинал, – сказал незнакомец. – Хотя… налейте-ка мне, пожалуйста, рыбного бульона. Уж очень хорошо пахнет ваша рыбка. И бросьте туда, если можно… голову. Обожаю голову сёмги! У вас есть сухарики?

- Есть, - улыбнулась Зинаида. - Чувствуется, что вы настоящий гурман. Только вот я вас раньше никогда не видела, среди наших едоков. Можно узнать ваше имя?

- Вы меня не видели, потому что вы здесь всего года четыре, наверное, не больше. А я всё это время разъезжал по миру, и ел то, что мне предлагала национальная кухня разных народов. Меня зовут … Мешулам Кашаффетдинович.

Сидящий молча Владимир, со стуком положил ложку на стол и повернул голову в сторону Шомаева. Кашап на ходу отряхивал дорогой костюм от мелких кусков штукатурки. Он только что прибыл из Нижневартовска, где его пытались схватить в доме на проспекте Победы местные полицейские.


                24

Сотрудники уголовного розыска и бойцы отряда полиции особого назначения подъехали к дому 13 «а», на проспекте Победы ровно через двадцать пять минут, как и договаривались. К тому времени два опера, посланные в качестве наблюдателей, более пятнадцати минут наблюдали за обстановкой. Из квартиры, где предположительно затаились Кашап и его бандиты, за это время никто не выглядывал и внутрь никто не входил. Начальник отдела уголовного розыска старший лейтенант Шевченков созвонился с омоновцами и те заверили, что к проведению операции всё готово.

Их продуктовый фургон с тонированными стёклами, мирно припарковался прямо под балконом квартиры, в которой прятались преступники. Начальнику отдела уголовного розыска осталось только связаться с наблюдателями и узнать, есть ли в квартире Кашап. Шевченков набрал телефонный номер и услышал голос своего подчинённого:

- Слушаю, Юрий Борисович.

- Ну, ты чего, Ахметшин, молчишь то? Что там? Меня интересует Кашап.

- Нет его нигде. Здесь действительно всё хорошо видно. Камеры даже в ванной с туалетом установлены. В квартире – трое вооружённых людей. Хотя… скорее, один из них – человек, а ещё двоих я даже не знаю как назвать. Они похожи на того урода, которого Борисов захватил в квартире Буслаевых, но эти - немного не такие.

- Прямоходящие?

- Что?

- Ходят они вертикально, или на четырёх костях передвигаются, или ещё как?

- Да вроде прямо ходят. Только коленки у них смотрят назад и несколько в стороны.

- Да и у того так же. Они у них гуляют в разные стороны. В общем, докладываешь мне о них, как об антропоидах, понял?

- Так точно. Значит, картина такая, человек сейчас спит на диване в большой комнате. Антропр-пр… тьфу, бля, антро-по-еды сидят на кухне перед компьютером. Похоже, что они с кем-то переписываются в чате. Больше в квартире никого нет.

- А где агрегат? Ну, то оборудование, с помощью которого они, по словам Тампакса, перемещаются?

- Так там же, где спит бандюган - в зале, прямо у окна. Это ящик такой, похожий на туалетную или душевую кабину.

- Понятно. Что с ним? Работает, или нет?

- Внешне, похоже, что аппарат выключен. Хотя, заработал! Над дверью замигали лампочки. Вот оно! Вы не чувствуете, как земля задрожала? А у нас здесь пол вибрирует. Видеоизображение стало сильно искажаться, плохо видно…. О, животина! Хозяйский кот сошёл с ума – носится по квартире и орёт. Он ещё до того, как включилась эта штука, начал нервничать, а сейчас вообще скулит по-собачьи! Во, чё творит! Ты не поверишь, Борисыч, он со стула подпрыгнул на три метра вверх и раскачивается сейчас на хрустальной люстре. Слышишь, как орёт?

- Да хрен с ним, с котом! Что в квартире?

- А, извини, о, бля! Там Кашап! Он смотрит прямо на меня! Так… докладываю! В квартире появилось двое людей, Шомаев и какой-то огромный терминатор в поповской рясе. Они смотрят прямо на меня. Кашап что-то говорит, сейчас сделаю звук погромче.

- Что говорит?

- Вот сука, он говорит со мной. Он говорит, типа: Марат, ты уже здесь? Стоп, здесь Тампакс из спальни чего-то машет рукой. Самакуев, сходи туда, посмотри.

- З-засветились? Ладно, ждите нас, мы идём. Открой замок на двери подъезда.

Одновременно с произнесением последней фразы, Шевченков нажимает кнопку рации и кричит:

- Фёдор, начинаем!

Небольшой продуктовый фургон с надписью «Детское питание» качнулся и все его двери разом распахнулись. Из них на асфальт, как горох посыпались закамуфлированные бойцы в чёрных масках. Внезапное появление двух десятков омоновцев напугали проходившую мимо пожилую женщину. Она истошно завизжала и невероятно проворно для своих лет скрылась в соседнем дворе. Трое полицейских выскочили через люк на крышу фургона и с него, как акробаты, перепрыгнули на ближайший балкон.

Эти передвижения не остались незамеченными для бандитов, сидевших в квартире. Они открыли по омоновцам огонь из трёх небольших автоматов, мигом изрешетивших стены противоположного дома, не хуже крупнокалиберных пулемётов. Полицейским, запрыгнувшим на балкон, ничего не оставалось делать, кроме как упасть на пол, прижаться к стене и молить бога о спасении своих жизней. К счастью для них, несколько товарищей внизу поддержали их огнём, из-за припаркованных во дворе автомобилей. Под пулями бандитов эти машины моментально превратились в металлолом. Стоящий ближе всех седан вспыхнул и взорвался. Осколки бензобака ранили прятавшегося за автомобилем бойца отряда полиции особого назначения. От боли он метнулся в сторону и попал под выброс горящего горючего.

В это время остальные омоновцы и опера уже поднялись на второй этаж и остановились перед бронированной дверью квартиры. Когда подрывник начал деловито лепить пластид на замок и место, где должны были находиться дверные петли, под ногами у стражей порядка задрожал пол и в нескольких квартирах испуганно завыли собаки.

- Мать-перемать! Электричество! – закричал Шевченков и несколько раз выстрелил из пистолета в электрический счётчик с бешено вращающейся стрелкой. Вибрация мгновенно прекратилась.

- От двери! – закричал сапёр, втыкая в прикрепленный пластид радиоуправляемый запал.

- Надеть фильтрующие маски! – громко отдал команду командир омоновцев Редькин.

Все находящиеся на лестничной площадке второго этажа полицейский бросились за лестницу, на ходу доставая и натягивая дыхательные аппараты. Опера, не имевшие никаких масок, рванули от газового облака на верхние этажи.

В это время, одна из дверей на третьем этаже раскрылась и в коридор вывалился  и упал на пол оперуполномоченный уголовного розыска Сергей Самакуев. Обе его ладони сжимали окровавленный живот. Из-под его лежащего тела стремительно побежал в сторону лестницы ярко-красный ручеёк крови.

На втором этаже грянул взрыв. Железная дверь выскочила из дверного проёма вместе с косяком и с шумом упала на цементный пол. Из квартиры загремели автоматные очереди. Омоновцы бросили в открывшийся проход несколько газовых гранат и прижались к стенам. Через три секунды, когда вся прихожая наполнилась ядовитым облаком, командир махнул рукой, и полицейские устремились квартиру.

С другой стороны, туда ворвались те омоновцы, которые всё это время лежали на балконе. На полу в спальне стражи порядка обнаружили израненного бандита - человека. В его автомате закончились патроны и преступник в сердцах кинул его в командира штурмующей группы. К счастью тяжёлый предмет пролетел мимо полицейского, не причинив ему вреда. Больше никого в квартире видно не было. Майор Редькин распахнул все окна и выглянул в коридор.

- Юра! – крикнул он в сторону лестницы. – Заходи, работа сделана.

Шевченков, закрыв рот и нос своим платком, прошёл в зал, быстро обвёл заслезившимися от газа глазами помещение, поднял пистолет и распахнул кабину телепортатора. От увиденного внутри, у него несколько раз судорожно сократился желудок. Стоящий около него опер тоже еле сдержался, чтобы не продемонстрировать сослуживцам состав своей последней трапезы. На полу, на стенах, и даже на потолке кабины повсюду виднелись прилипшие останки тела существа, очень похожего на человека.

- Видимо мы отрубили свет тогда, когда телепортация уже началась, - прохрипел начальник ОУРа и стремительно побежал к выходу из загазованной квартиры.

Кашапа и огромного священника, о появлении которого докладывал наблюдатель, в квартире не было. Вспомнив про Ахметшина, старший лейтенант пошёл на третий этаж.

В коридоре Марат вызывал скорую помощь:

- Да, дом 13 «а». Подъезжайте, мы вас увидим. Ну я же сказал, девушка, огнестрельное ранение в живот. На рану наложен тампон из полотенца. Давайте бегом, наш товарищ может умереть.

- Кто? – спросил Шевченков.

- Самакуев. Он сейчас там, на диване.

- Как произошло то?

- Ты помнишь, Борисыч, я тебе сказал по телефону что Тампакс чего-то машет руками?

- Помню.

- Так вот, Серёга забегает в комнату, а там этот урод пытается форточку вскрыть.

- Какой урод?

- Так, антропоед! Как резиновый, с-сука! Висит непонятно каким образом за окном, и вот в такусенькую щель зафиксированного на стопоре приоткрытого пластикового окна, просовывает лапу. Просунул, гад, уже практически, по самый локоть. Самакуев выскакивает из-за шторы с наручниками, щёлкает их у этого урода на запястье лапы и пристёгивает её к батарее. А бандюган срывает второй лапой с пояса пушку и начинает стрелять с улицы через окно. Серёга падает на пол и пытается достать из кобуры своего «макара». Антропоед же, чтобы попасть в Серого, просовывает вторую руку, точнее лапу с пистолетом в оконную щель, и, стреляя, пытается навести ствол на Самакуева.

Я бегу туда, и вижу эту самую вооружённую конечность. А у меня в руке – топор! Я же хотел отключить свет в квартире внизу! В общем, я – х-х-хык! Хватило одного удара! Лапа зеленомордого покатилась по ковру. Тот – заорал, скот, зашипел так, со свистом. Я затащил его в дом, связал компьютерным удлинителем, пристегнул, на всякий случай, вторыми наручниками к батарее… ногу. В общем, повязал п-паскуду.

- А что Серёга?

- С этим – хуже! Одна из пуль ползучего гада, похоже, нашла цель! Я даже и не понял сначала, что Самокуев ранен. Он - встал и пошёл куда-то. А когда я обездвижил преступника, выскакиваю в подъезд, а Серёга – там! Смотрю, его омоновец тащит в квартиру, газ кругом, дышать нечем. Короче, мы его забинтовали, но, думаю, что тяжёлый он.

Продолжить свою тираду Марат не мог из-за шума заработавшей рации.
- Всем дежурным патрулям! – раздался голос ответственного дежурного. – Пятисотый, всем дежурным патрулям! Нужно проверить, что там творится в доме номер тринадцать «а» на проспекте Победы. Звонят испуганные граждане. Говорят, что в доме идёт война. Стреляют из автоматического стрелкового вооружения и применяют гранаты. Разберитесь там, чтобы… бабушки не переживали.

Шевченков поднёс рацию к губам и нажал кнопку.

- Сто тринадцатый пятисотому.

- Слушаю, пятисотый.

- Докладываю. Это мы здесь постреляли, в доме 13 «а», вместе с гвардейцами Редькина. Нам пришлось проверить квартиру, где, по агентурным данным, прятался Шомаев. Кашапа мы не нашли, но его бандиты оказали ожесточённое сопротивление. Мы их нейтрализовали. Теперь у нас в активе два раненных преступника, один разорванный на мелкие фрагменты бандитский труп, тяжело раненный оперуполномоченный и не менее тяжело раненный омоновец. Скорую мы уже вызвали. Если не трудно, пришлите сюда экспертов и пару нарядов ППС. Нужно перекрыть место происшествия от доступа зевак и журналистов.

- Патрульные уже внизу, возьми людей из любого наряда и задействуй.

- Да! И пришлите сюда разбирающихся в электронике экспертов. Бандиты в своих преступных интересах использовали здесь очень странное оборудование. Так что пусть наши спецы разбираются.

- Сейчас посмотрю, кого можно послать. Боюсь, что таких головастиков у нас и то нет. А что касается… трупов, то судя по всему, побольше их будет. Люди уже звонят, что шальной очередью из окна накрыло двоих гражданских в доме напротив. Оба попадания - в головы. Вот так то!
- Понятно, - Шевченков нервно передёрнул плечами. - Ладно… до связи!


                25.

Следственная бригада, покинула квартиру Буслаевых часов в одиннадцать утра. Перед этим сотрудники допросили всех участников и свидетелей ночной перестрелки, а так же заполнили огромное количество бумаг и сделали множество фотографий.

Когда вереница товарищей «при исполнении» оставила их в покое, Ольга уложила свою дочь спать и решительно взялась наводить порядок. К её удивлению, капитан Борисов, не произнеся ни слова, начал ей помогать.

- Похоже, рыжий опер всерьёз взял шефство над женой и дочерью пропавшего журналиста, - невесело усмехнулась про себя Буслаева.

Когда выбитые стёкла были собраны, а кровь бандитов на балконе и в кухне замыта, оперуполномоченный вновь позвонил некоему Гарсевану, и попросил его помочь с окнами. Гарсеван опять отнёсся к проблеме с пониманием и двое армянских рабочих вскоре вставили в окна, взамен выбитых, новые стёкла. Деревянные рамы тоже имели пулевые пробоины, но строители их быстро и профессионально заделали. Брать за работу деньги, они, как и в первый раз, категорически отказались.

Чтобы как-то отблагодарить этих людей, хозяйка предложила им попить чая с алтайским мёдом. Предложение почаёвничать они, нервно помявшись, приняли. Армяне пили чай молча, глядя куда-то вдаль и стараясь не смотреть Ольге в глаза. Женщина думала, что наверно они стесняются из-за того, что у неё под глазом синяк. Она постаралась их как-то развеселить, но безуспешно. Когда чашки опустели, рабочие решительно встали из-за стола и пошли собирать свои инструменты. Прощаясь в дверях, один из них повернулся к хозяйке и, заметно волнуясь, сказал:

- Я прошу меня извинить, если вам не понравится то, что я скажу. Я сам родом из Нагорного Карабаха… и помню, что за несколько дней до гибели самых близких мне людей, меня начал преследовать… навязчивый запах крови и разлагающихся человеческих тел. А потом… прилетели азербайджанские самолёты и моя большая, дружная семья погибла под руинами нашего родного дома. Понимаете, вчера, когда мы ремонтировали вашу дверь, я… вновь ощутил тот же самый запах. А сегодня я его уже почувствовал… везде, где мне только довелось побывать в городе. …Всего вам доброго, и да пусть сохранит вас господь наш, Иисус Христос!

Когда они вышли, Ольга с облегчением закрыла за ними двери, подумав:

- И так тошно, а тут ещё этот, карабахский пророк нарисовался.

Она включила телевизор и уселась с ногами на диван. На работу Буслаева не пошла, так как вчера взяла больничный. Борисов ей посоветовал лечь поспать, ведь две последние ночи вздремнуть Ольге так и не дали. Но спать ей не хотелось.

В комнате уже было тепло. Но женщина зябко ёжилась, кутаясь в шерстяной плед. По телевизору, чуть ли не по всем каналам шли непрерывным потоком новости. В Москве несколько сотен экстремистски настроенных подростков устроили погром в гипермаркете. Парни забросали бутылками с зажигательной смесью бутики с дорогими товарами для богатых людей. В Перу антиглобалисты захватили здание Верховного суда и потребовали выпустить на свободу своих арестованных товарищей. В Израиле террористка - смертница взорвала на себе бомбу, пронеся её на стадион. В Японии, группа националистов устроила резню иностранцев в аквапарке. А городские нижневартовские телеканалы взахлёб рассказывали о ночной перестрелке в квартире Буслаевых и об утренней бойне на проспекте Победы. Комментарий затравленно озирающегося в кадре полковника Покровского о том, что ситуация в городе под контролем, красноречиво иллюстрировал всю степень беспомощности городских властей.

- Хороших новостей на нашей планете уже не осталось, подумала Ольга и выключила телевизор.

  Её мысли постоянно возвращались к Владимиру. Буслаева уже не сомневалась, что с ним произошло что-то страшное. Её фантазия рисовала самые ужасные картины, а неизвестность пугала, изматывала душу, выводила из себя. Ей хотелось вскочить, начать кому-то звонить, может быть куда-то ехать, спасать супруга из лап неизвестных врагов… но она понимала, что всё это совершенно бессмысленно. Все правоохранительные органы города заняты поисками Буслаева и если они его найдут, наверное, сразу позвонят. Но лучше, если бы он сам уже позвонил, или черкнул пару строчек в интернете, или...

- Стоп, интернет! – непроизвольно вырвалось восклицание у Ольги. – Чёрт! Я же с воскресения не проверяла свою почту.

- Вы что-то сказали, Ольга Александровна, - спросил вышедший из кухни капитан.

- Да нет, - Буслаева покраснела. – Не обращайте внимания, Виктор Сергеевич, я сегодня слегка не в себе.

- Вообще-то любой на вашем месте был бы не в себе. Я вам ещё раз настоятельно рекомендую лечь поспать.

- Спасибо, но я думаю, что пока заснуть не смогу. Я хотела… поблагодарить вас. Если бы не вы…

- А вот об этом я сейчас бы вообще предпочёл не говорить! Давайте дождёмся того момента, когда я сам вам скажу, что мол всё, Ольга Александровна, ваши беды позади, можно расслабиться. Но до этого часа нужно ещё дожить. Мне подсказывает мой интуитометр, что самое интересное ещё даже не начиналось.

- Вы бы позвали своего напарника в дом. В машине ему, наверное, сидеть не очень удобно. Пусть попьёт чаю… или кофе.

- Мой новый напарник сейчас получает оружие и последние ценные указания вышестоящего командования. Здесь он будет примерно через час. А тот парень, который был с нами вчера, сегодня вышел на больничный. Он получил сквозное пулевое ранение в ногу, и ему была оказана необходимая медицинская помощь. Сейчас он сидит дома и пьёт самогон.

- А разве ему можно?

- Самогоноварение, конечно, не приветствуется. Но готовить крепкие напитки – его хобби. Скажу вам по секрету, об этом знают почти все полицейские в городе. Но так как Александр обеспечивает качественной, экологической выпивкой все наши мероприятия, коллеги скрытно одобряют это его милое увлечение.

- А ранам это не повредит? Ему же антибиотики наверное вкололи.

- Ольга Александровна, мой друг Саня провёл на ногах трое суток! За это время он убил человека и получил огнестрельное ранение. Главное, что по-настоящему лечит полицейского, это качественный, крепкий сон. К нему-то он и стремится, выпивая своё успокоительное средство. Вам я, кстати, тоже советую выпить рюмку коньяку и поспать, чтобы собраться с силами. Судя по всему, скоро вам опять потребуется всё ваше мужество.

- Вы что-то узнали про Владимира? – воскликнула Ольга. - Он что, ранен, или в плену у террористов? Что с ним?

- О нём я ничего не знаю, - Борисов произнёс это вполне искренне, – но я уверен, что о вашем муже что-то знает начальник УВД. Эта информация, судя по всему пока умалчивается в оперативных интересах. В общем, ложитесь спать, когда подъедет мой новый напарник, я самостоятельно напою его чаем.

- Ладно, может и вправду, засну. Вы не стесняйтесь, всё содержимое холодильника и кухонных шкафов - к вашим услугам.

- Спасибо. Если вы не против, я всё-таки отварю пельмени.

- Я не против, действуйте, товарищ майор.

- Я капитан.

- Извините, - почему-то покраснев, сказала Буслаева.


                26.

Владимир посмотрел на внезапно появившегося в столовой Кашапа. Он понимал, что сейчас было бы неплохо что-то сделать для своего спасения. По рассказам Мамая и Подковы, этот человек очень опасен. И к тому же он страстно желает уничтожить Буслаева.

Но журналист так же знал, что убежать по прямым и длинным подземным коридорам от вооружённого человека очень сложно. К тому же, если бы Шомаев хотел его убить, журналист уже лежал бы на полу с пулей в голове, или в сердце. Видимо, знаменитый преступный авторитет вначале хотел пообщаться.

- Я, как только услышал ваш голос, сразу заподозрил что здесь что-то не так, - сказал Буслаев, пристально глядя на Кашапа. - Так это ваши бойцы позавчера весь день пытались меня убить?

- Если бы я им приказал убить, они бы тебя давно убили. А я просто хотел на тебя посмотреть. Ты не звонил домой? Твоя жена, Ольга… кстати… она волнуется!

- Ты чего мелешь? При чём здесь жена? – закричал Буслаев.

- Вы не работаете в нашей корпорации? - спросила Зинаида. – Как вы сюда попали?

- Твоя жена действительно ни при чём, - сказал Шомаев, нагло улыбаясь. – Просто Ольга Александровна очень приятная женщина. Она сказала, что ты спешно уехал из города и не поставил её об этом в известность. Сидеть!

Последний выкрик Кашапа предназначался поварихе, которая попыталась выбежать в коридор.

- Зиночка, неужели вы думаете, что сможете пробежать мимо моего приятеля? Лембой, выйди к нам! Тут кое-кто из старых знакомых хочет с тобой пообщаться.

- Да я уже давно здесь, - раздался раскатистый низкий баритон.

Буслаев повернул голову в сторону прозвучавшего голоса и увидел, как из-за ближайшей колонны шагнул облачённый во всё чёрное служитель культа сатаны и трёх крылатых богинь. Чёрный великан подвинул стул и уселся на него прямо напротив Владимира, широко расставив огромные ноги. Стул под его массой прогнулся, заскрипел, но устоял.

- Ну конечно! – покачал головой Буслаев. – И ты здесь! Сам бы Кашап, без тебя, сюда пробраться не смог!

- Называй меня Мешулам Шойхет, - сказал Шомаев, одновременно улыбаясь и двигая желваками.

- Ты что, принял гиюр? Мне сказали, что ещё накануне ты себя позиционировал как мусульманина.
- А что, это запрещено?

- Теперь я вижу, что ты действительно еврей, - усмехнулся журналист.

- Почему?

- Отвечаешь вопросом на вопрос.

- Тогда, для разъяснения ситуации, отвечу прямо. Да, я решил вернуться к религии предков моей матери. Ещё вопросы есть?

- Есть. Лембой пришёл сюда, чтобы докончить незавершённое дело по устранению меня из жизни?

- Да нет, решил повременить, - с непроницаемым лицом произнёс Лембой. - Кое-что изменилось. - Мне понравилась твоя исповедь и я решил, что тебе ещё непременно нужно пожить. Чтобы твой греховный гений проявил себя… более ярко.

- Хотите сделать из меня раввина?

- Не юродствуй! – скривился Шомаев.

- Ладно, - согласился Буслаев. - Чего же вы хотите?

- Мы с Лембоем хотим, чтобы ты стал нашим другом! - сказал Кашап. - Тебя здесь ввели в заблуждение, якобы мы собираемся сделать что-то плохое, даже ужасное! Это не так. Мы просто хотим избавить мир от страданий, дать людям ощущение радости бытия, окунуть их в пучину наслаждений и безмятежного времяпровождения. Для этого нам нужен… ты!

Кашап поднял бульоницу и сделал из неё смачный глоток.

- Зиночка, ваша уха действительно бесподобна, - сделал он комплимент поварихе. – Вот только, вы забыли передать мне сухарики.

- Ты упомянул мою жену, - при этих словах лицо Владимира порозовело, а ладони сжались в кулаки.

- Так, к слову пришлось.

- Что с ней?

- Ничего. – пожал плечами Шомаев. - Они с дочкой живут себе преспокойненько в вашей квартире, за двумя железными дверями. Тебя ждут. Ты бы хоть дал им знать о себе. А то когда я последний раз видел Ольгу Александровну, на ней лица не было от переживаний.

- Ты, говоришь правду?

- Клянусь своей мамой!

- Вот ваши сухарики, - сказала повариха.

- Спасибо, - высокомерно кивнул Кашап.

- Ладно. А чего конкретно вы хотите от меня? – спросил Буслаев.

- Конкретно?

Шомаев вытащил ложкой из салатницы несколько сухариков, забросил их в рот, громко ими похрустел и, с явным удовольствием запил бульоном.

- Что ж, давай поговорим конкретно. Я считаю, что ты связался не с теми людьми. Кто такие эти Мамай, Литвин, Подкова и их приятель Гребенских? Это - крупнейшая международная мафия, не брезгующая никакой грязной работой, вплоть до торговли оружием и убийствами. По моим данным они распространяют наркотики, которые производят в своих химических лабораториях. Их громкие патриотические лозунги – всего лишь мишура, под завесой которой кроются громкие преступления, совершаемые по всему миру.

- Комплектующие для палестинских ракет в Газе, кстати,  - сказал Лембой, - тоже дело рук этих международных террористов. Арабы, как мы знаем, обстреляли этими ракетами израильтян.

- Хреновенький пример. Я, как раз считаю, что палестинцы мало стреляют и поэтому, уже почти лишились своей Родины. Никто ещё не изобрёл иного способа отстоять свой суверенитет перед агрессорами, кроме как их всех просто уничтожить.

- Давайте не будем отвлекаться! - постучал ложкой по бульонице Шомаев. – Возьмём твоего приятеля Уриила. Кем является этот субъект? Отвечаю. Это существо, принадлежащее к виду мыслящих биолого-энергетических существ, родственному популяции, к которой принадлежит наш Лембой. Оба вида - потомки очень древней расы, которая с ходом развития своей цивилизации утратила за ненадобностью способность к размножению естественным, путём.

- Не надо преувеличивать, Мешулам! – недовольно произнёс Лембой. - Если есть желание, мы можем воспроизводить себе подобных. И хорошенько потрахаться мы тоже можем не хуже простейших позвоночных существ.

- Эти скабрезности здесь ни к чему! – сказал Владимир. – С нами приличная дама.

- Не надо меня прерывать, мужик! – пророкотал грудным баритоном бывший ангел. – Ты ещё не являешься членом нашей команды, чтобы затыкать мне рот! Я продолжу. Как было сказано, мы совокупляемся для своего удовольствия. Но размножаться с использованием любви, теперь не модно. В нашем мире не осталось чистых, бескорыстных чувств и отношений. Поэтому целесообразнее создавать наследников исключительно фабричным способом из своего генетического материала. Меньше заморочек.

- Да! Эти дети – такие эгоисты! – усмехнулся Кашап. - Постоянно требуют от родителей всё больше и больше власти и материальных благ! Заводским путём их штамповать проще. Никакого слюнявого человеколюбия. Есть свободная вакансия – создай под неё своего отпрыска. Исчезла вакансия, должен исчезнуть и её занимавший субъект. Чтобы он не уничтожил тебя. Чистая логика.

- У тебя сегодня есть вакансия Воина Сновидений, - усмехнулся Буслаев. – Вот и создай под неё человека своей крови. Об этом говорит, кстати, и «катехизис евреев». Не помню дословно. Что-то типа: всегда делай так, чтобы каждый ключевой вакантный пост занял кто-то из своих, иудеев. Если он недостаточно умён и опытен, пусть набирается ума и опыта уже на должности. 

- Ну вот я тебе и предлагаю расти на этом посту! Наберёшься опыта.

- Я не еврей. К тому же у меня, вроде, уже и с Уриилом наладился какой-никакой диалог.

- С Уриилом? – закричал Лембой, гневно вращая зрачками. - Да ты хоть знаешь, что такое, этот самый Уриил?

- Успокойся, приятель, - взмахнул рукой Шомаев. – Давай я расскажу нашему другу Вове про Уриила. Видишь ли, это убийца! Самый безжалостный и кровожадный маньяк, даже по меркам карательного войска Пантократора. Его профессиональные обязанности заключаются в том, чтобы обеспечивать безопасность некой области в нашей галактике. Области которую мы, люди, называем Раем. Но делает он это плохо. Вот и бесится из-за этого.

- Как это, плохо?

- Так. Плохо. Даже я туда пробирался, около семи лет назад. Когда об этом узнал Уриил, он был крайне раздосадован.

- Может расскажешь мне об этом? – спросил Владимир. – Просто интересно, как у тебя это получилось?

- Вот, он меня туда водил, - кивнул Кашал в сторону Лембоя. – У него был пропуск. Я пробыл там недолго. Потому что мне у них не понравилось.

- Не понравилось в Раю? – недоверчиво спросил Владимир.

- Более того! Мне жить не захотелось после того, что я там увидел! Я даже теперь вспоминаю о том своём состоянии с содроганием! Шутка ли сказать, у меня пропала цель моей жизни! Фактически, у меня украли Рай! Мой Рай! Понимаешь ли ты это? Для нас Рай, это – место, где должны блаженствовать наши праведники. А для них - это территория, где живёт, работает и гадит, весь нобилитет их продвинутого сообщества. Уверяю тебя, ни одной праведной души ты там сегодня не найдёшь!

- Так уж и ни одной? – удивился Буслаев.

- Нет, разумеется, духи из числа бывших людей там тоже обитают. Но это совсем не то, что нам было обещано многие века назад! Никаких райских яблочек, никакого утешения с гуриями, никаких утончённых вечных блаженств там нет! Всё – сплошные фикция и обман! Даже не знаю, как тебе это объяснить. Ну… это просто местность, где проживают многочисленные сородичи и единоплеменники Уриила! Живут злые, корыстные, алчущие власти создания. И сам он, как я уже говорил, существо очень опасное! Этот, с позволения сказать, ангел, не знает жалости ни к кому. И он не останавливается при достижении своей цели ни перед чем. К примеру, чтобы узурпировать власть, Уриил полностью уничтожил семью моего друга Лембоя! А самого его продержал тысячи лет на каторге, в одном из самых жутких мест во всей Вселенной!

- Да! – подтвердил падший ангел. – Я готов признать, что Уриил… неплохой вояка. Но он никогда не отличался ни особым гуманизмом, ни умом. Более того! В язычестве, древние славяне его знали как свирепого бога огня Семаргла, не оставляющего после себя ничего, кроме пепла. Знаменем его был чёрный дым. Кстати, если бы ты с ним пообщался подольше, ты бы заметил, что он и в наше время, всегда носит при себе свой жуткий огненный меч. Только теперь его, этот бандит прячет под одеждой.

- Насколько я помню из институтской программы по истории Отечества, оружием Семаргла был огненный молот, - наморщил лоб Владимир.

- Это – частности! - отмахнулся Кашап. - Я по данному поводу даже не буду спорить. Потому что это всё было давно и особого значения не имеет. С тех пор мода на вооружение многократно менялась… хотя, хрен его знает! Он такой ушлый тип, что способен достать из воздуха и меч, и молот, и даже гаубицу с ядерным зарядом! Не это главное. Главное то, что он всегда оставляет после себя гору трупов, пепел и больше… ничего! Многое о характере, привычках и делах Семаргла, тебе может рассказать и Лембой. Но сначала он хотел с тобой как-то выправить отношения.

Кашап поставил бульонницу на стол и многозначительно посмотрел на своего соратника.

- Да, - неопределённо кивнул головой здоровяк в сутане. - Я хочу извиниться за то, что произошло там, в Вырии.

- В Вырии? – переспросил Буслаев.

- Так называется район, в котором растёт Древо Мира. Кстати, если мне не изменяет память, «Вырий» – это славянское слово. Ну что, извиняешь меня?

- Бог тебя извинит, приятель. Если бы не ненавидимый вами Уриил, замучили бы меня твои бабы. После них из моей плоти даже чертям в аду было бы нечего взять на жарку.

- Ну, это ты преувеличиваешь, - сказал чёрный гигант. - Для ада бы всё равно, много ещё чего осталось. И, к тому же… его нет!

- Кого?

- Ада! – хрустнул костяшками пальцев Лембой. – Ну, в плане, всемирной жаровни для грешников. Его придумал римский папа для торговли индульгенциями. Но это неважно.

- Ты хотел рассказать что-то об Урииле, - напомнил Шомаев.

- Вот именно. Моя сестра Селеста, как и я, отказалась в своё время поддержать выбор большей части нашей семьи и осталась среди «светлого» сообщества. Она страстно и верно служила идее Старика – Творца. Но недавно, несколько десятилетий тому назад, бедная женщина покинула сторону Небесного Управляющего. Причиной тому послужило некое событие, которое полностью разрушило её веру в светлые идеалы. Как сказала мне она сама, ей, по воле случая, пришлось подслушать разговор между Уриилом и Вседержителем! В общем, Владыка Небесный, который в последнее время тратит все свои силы на обустройство нескольких дальних галактик, спросил у Уриила, что он думает по поводу Второй Мировой войны на Земле? Я забыл сказать, что данный диалог состоялся именно тогда, когда здесь, на вашей планете шёл тысяча девятьсот сорок третий год. Незадолго перед этим, архангел Рафаил передал Пантократору подробный доклад о положении дел в человеческом сообществе. Уриил знал о содержании того документа. Да и сам Бог был достаточно хорошо осведомлён обо всём происходящем и на военных фронтах и в мирной жизни землян. В частности, доклад касался узников концентрационных лагерей…

- Здесь, я хотел бы остановиться поподробнее, – вновь вмешался Кашап. - Представьте себе, уважаемые Владимир и Зиночка, такую картину: колючая проволока, вышки с охранниками-фашистами, цепи автоматчиков с собаками и огромную, измождённую, голодную, дурно пахнущую, полуголую толпу людей. Все они страдают болезнями – дизентерией, дистрофией, воспалением лёгких, всевозможными кожными заболеваниями, у всех – вши. Все женщины в толпе не единожды изнасилованы самыми извращёнными способами. Все мужчины – унижены и сломлены. Они не верят никому из живущих на Земле людей. Они не надеются на своих политиков.

Они видят над своими головами трубы крематориев и понимают, что их всех ждёт в самое ближайшее время лютая смерть! У них осталась только одна надежда – Господь Бог! Как они молились! Вы даже не представляете, какая это была молитва доведённых до отчаяния людей! Камни плавились от жара произнесённых ими слов!

- Да, в докладе Рафаила было упомянуто, - сказал Лембой, - что заключённые концлагерей по своему составу, в большинстве своём, были жителями сельских районов. Их в меньшей степени затронуло развращение городским атеизмом. Должен признаться, и мне… хоть я был в это время очень далеко отсюда, а именно - на каторге, тоже были хорошо слышны молитвы всех и каждого из этих миллионов людей! Я уверен, что Старик их слышал ещё лучше. Так как почти все обращения, за редким исключением, направлялись именно ему. Он был главным адресатом и получателем этих, если можно так выразиться, посланий.

- Давайте только себе представим! - опять крикнул Мешулам Шойхет.

Он был явно в ударе, и даже вышел из-за стола, чтобы его лучше было слышно и видно.

- Как могли молиться те люди, которые стояли под холодным дождём, больные, униженные и измождённые, в ожидании своего приговора? Как они молились, в ожидании оглашения решения полупьяного коменданта лагеря, который мог их отправить в сравнительно сухой барак, а мог приказать тащиться в сторону газовых камер? Они знали, что от каждого ушедшего туда человека не останется ничего, кроме горсти пепла! И этот прах будет перемешан с навозом и отправлен на немецкие поля. Грязь и навоз! Это – всё, что останется от них!

Но… они верили, что так не должно быть! Они надеялись, что в последнюю минуту появятся сошедшие с небес Ангелы с огненными мечами и спасут их! Они молились, чтобы все фашисты, подобно бандитам - извращенцам в Содоме и Гоморре, были повержены в прах, превращены в соляные столбы! Или, в крайнем случае, чтобы врагов, как фараона, преследовавшего Авраама, поразила страшная болезнь.

Но… ничего этого не происходило. Машина смерти работала как часы. Газовые камеры умертвляли миллионы людей. Печи сжигали их трупы. Поля посыпались пеплом мучеников! Тех же, кто смог избежать подобной адской смерти, спасли солдаты, со «звездами антихриста» на шапках. Антихриста!

- Ты не прав! – сказал Владимир. - Звезда антихриста всегда перевёрнута центральным лучом вниз. Это, как на медали почёта США – высшей государственной награде Америки.

- А я говорю, что у них были звёзды антихриста! – закричал Кашап.

Казалось, высокий, звенящий голос Шомаева заполнил собой всё пространство подземного сооружения. Когда он внезапно умолк, эхо от слова «антихриста» гулко пробежало по всем залам и коридорам.

- Мы отвлеклись, - вновь заговорил Лембой. - В общем, моя сестра услышала, как Вседержитель спросил Уриила, стоит ли прислушаться к Рафаиловым словам, страстно призывавшего вмешаться в земные дела и прекратить мучения миллионов людей? Уриил ответил… что спешить не стоит. После этого, Бог согласился с ним, они очень громко и цинично рассмеялись и предоставили землянам возможность самостоятельно решать свои проблемы. Селеста после этого долго переживала. Она сказала, что весь её мир рассыпался прахом! Тот, кому она верила больше всех живущих во Вселенной, тот, в гуманности которого она не сомневалась никогда, предстал в её глазах циником и злодеем. Она... она так страдала! В общем, Селеста теперь воссоединилась с семьёй, и просит называть себя Инферналия.

- А что обозначает это имя? – спросил Буслаев.

- Это значит, что она теперь умерла, воскресла и переродилась для службы всесильному Чернобогу.

- Дьяволу? – уточнил Владимир.

- Чернобогу! - сказал Лембой. – Давай его называть так. Дьявол, как его понимаете вы, это враг рода человеческого. А Всесильный – не враг. Он просто такой бог, который несёт несколько иную философскую концепцию, чем Пантократор.

- Вы у него на службе? – не унимался Буслаев.

- Нет, мы с ним просто сотрудничаем, - сказал Шомаев.

- Ваш Чернобог знает об этой вашей позиции? И что говорят об этом три крылатые богини, которым ты поклоняешься?

- Об этом ты… скоро узнаешь… может быть.

Буслаеву показалось, что произнося эти слова, внешне спокойный Лембой внутренне содрогнулся.

- Ты лучше скажи, что ты думаешь обо всём услышанном? – поморщился великан.

- Что я думаю? – переспросил Владимир. – Ты меня удивляешь. Во время нашей последней встречи, как мне помнится, ты прекрасно читал все мои мысли. Я просто физически ощущал сканирование моего головного мозга.

- Да? Пожалуй. – Задумчиво произнёс Лембой. – Но, как бы то ни было, теперь мне хочется, чтобы ты озвучил свой взгляд на упомянутые нами обстоятельства.

- Я не готов делать выводов, - произнёс Буслаев, - слишком много непроверенной информации.

- Ладно, я подведу резюме всему вышесказанному, - несколько нервно сказал Кашап, - Вывод такой: не стоит воздвигать себе кумиров, где бы они ни находились - в аду, в раю, или на горе Олимп. Главное в мире, как говорили наши и немецкие философы - это разум и воля. Именно эти две силы мы сегодня и представляем, вместе с моим другом, Лембоем. Присоединяйся к нам и ты не пожалеешь об этом никогда! Мы намерены возвеличить человеческий род, сделать людей равными богам. Дать им столько материальных и духовных ценностей, сколько они сами готовы будут освоить. Поверь, мы могли бы тебя убить, или выкрасть, а потом заставить работать на наше дело. Но нам не хочется этого делать, так как гораздо важнее получить твоё добровольное решение присоединиться к нам.

- К кому это к вам?

- К тем, кому скоро здесь будет принадлежать всё!

- Что всё?

- Всё, это то, что ты можешь увидеть на Земле, в иллюзорном мире, а так же в бесчисленном множестве параллельных миров, соприкасающихся с нашим миром. Скоро править всем этим будем мы - Мешулам и Лембой. И никто, слышишь, никто во всей Вселенной не сможет помешать нам это сделать! А что касается трёх прекрасных, воинственных богинь? То… согласись, творить великие дела в компании таких девчонок всё же приятнее, чем в компании смазливых мужиков! Они служат Чернобогу, Сатане, но это сейчас не важно. Ещё до наступления лета, наша Галактика станет ареной грандиозной битвы. Здесь… на планете Земля, в нашей солнечной системе и вокруг неё… везде, начнётся сражение сил тёмного и светлого начала. Произойдёт битва, которая, согласно моим расчётом, закончится крахом для обеих сторон – божественной и сатанинской. Поверь мне, скоро не будет ни Сатаны, ни Уриила, ни Господа-Вседержителя, ни Марры с её сестрёнками! Хотя, последних бы я оставил. Останется только осиротевшее человечество, мы с Лембоем, как его отцы и покровители, и, быть может - ты! Если, как я уже говорил, ты добровольно согласишься присоединиться к нам. Тебе надо уже определиться, что ты ждёшь от жизни в тот момент, когда весь мир готов рухнуть в преисподнюю?

- Насколько я помню, вы не первые, из тех, кто стремился перехитрить богов, - улыбнулся Владимир. – Был такой человек, которому удавалось обвести не единожды бога Зевса с его премудрыми олимпийцами. Ловкача того звали Сизиф! Слыхал про такого?

- Да, что-то такое было по нашему, махачкалинскому телевидению и что?

- Так вот, этому Сизифу удалось даже из ада сбежать! Обратно, в мир живых! Но, в конце концов, как говорят легенды, он неважно кончил. Лембою, конечно не привыкать тусоваться на каторге. А вот тебе! Что, не терпится покатать камушек в гору?

- Боже мой! - прервала, наконец, своё молчание Зинаида. - Я нахожусь в компании сумасшедших!

- Камушка не будет! – крикнул Кашап.- И Зевс твой, совсем неудачный пример! Это мелкий, региональный божок, пробавлявшийся в районе Пелопоннеса. Я сегодня сам – как тысяча таких зевсов! Я обладаю более обширными научными знаниями, чем когда-то обладал даже Никола Тесла! Мои заводы выпускают оружие, которого нет и у целой армии ангелов! Я мог бы одним движением мизинца уничтожить не только нашу планету, но и несколько галактик. Но, если я это сделаю, то… чем же тогда я буду править? Да и… скажу тебе по секрету, второй такой Земли, с её климатом, атмосферой, такими же гравитацией, гаммой излучений и многим, многим другим, во всей Вселенной больше нет. Мне не хочется вечно жить в каком-нибудь городе под стеклянным колпаком с искусственным климатом!

- Так живи, где хочешь! Правь, кем пожелаешь! Дружи вон, с кумиром великохудозвонской молодёжи. Я-то вам зачем?

- Ты нам нужен для уравновешивания нашей силы! Для выполнения одной несложной, но очень интересной работы. Я бы назвал её – особой миссией!


                27.
Самолёт со столичной комиссией МВД, как и обещало расписание, прибывал в Нижневартовск ровно в четырнадцать часов пятнадцать минут местного времени. При заходе на посадку, в кармане руководителя комиссии подполковника Фердуненко зазвонил телефон.

- Слушаю, - громко, стараясь перекричать шум работающих двигателей, крикнул он в трубку.

Остальные пассажиры неодобрительно посмотрели на щуплого белобрысого полицейского офицера в очках, очень громко кричащего в салоне.

- Какого хрена? Какая ещё перестрелка? Что, четыре трупа за пятнадцать минут? Это полный бордель и беспредел! В общем так, Мильман! Прямо сейчас иди к генералу и скажи ему, что я настаиваю на предоставлении мне полномочий поснимать к едрёной фене всех этих прикормившихся здесь полканов! Развели, бля, в тихом сибирском городе какое-то Чикаго! В общем, так и передай командиру. Если генерал утвердит, присылай приказ прямо в приёмную нижневартовского управления, а копию, закинешь мне на электронку, понял? Всё, выполняй, жду.

Когда к самолету подали трап, трое москвичей ступили на него полные решимости навести в Нижневартовске полный, окончательный и бесповоротный порядок.

- Этот городишко, - негромко сказал подполковник своим сопровождающим офицерам, - стал в глазах нашего руководства гнездом преступности и беспорядка. Мы должны или привести его к истинному, конституционному знаменателю, или…

- Уничтожить, к чёртовой матери! - подумал стоящий справа от него майор.

- Или к этому самому конституционному знаменателю… наши начальники приведут нас с вами! – продолжил свою мысль Фердуненко. – А это чертовски неудобно, больно и унизительно. Вы меня поняли?

- Так точно! – на ходу отдали честь майоры.

Прибывших москвичей несколько смущал тот факт, что начальство, сидящее на Житной улице города Москвы, пока не предоставило им всей полноты власти.

- Да! А ведь можно было так ярко блеснуть своими командно-административными качествами! – думали все трое.

Но, оперативная обстановка в Нижневартовске позволяла надеяться на получение необходимых полномочий, и потому, посланники министерства мысленно уже примеряли погоны с очередными званиями за успешно проведённую операцию по искоренению разгильдяйства, халатности и инакомыслия в славных рядах российской полиции.

Подполковник ощущал себя Торквемадой в опутанной нитями еретических заговоров средневековой Кастилии. Фердуненко повернулся к двум сопровождавшим его офицерам и сказал:

- Учтите, что миндальничать я здесь ни с кем не намерен. Главная установка на сегодняшний день - тщательнейшим образом разобраться в ситуации! Надеюсь, вы меня поняли?

- Есть разобраться в ситуации, товарищ подполковник! – вновь всплеснули ладонями под козырьки два майора.

Комиссия, чётко чеканя шаг и твёрдо держа спину, ступила на приобскую землю. Прямо у трапа приезжим офицерам было предложено сеть во встречающий их крутой автомобиль. Машина рванула с места и москвичи понеслись по замёрзшему асфальту принимать судьбоносные решения. Разместившийся в удобном кресле подполковник ковырнул ногтем дорогую обивку подлокотника и произнёс:

- Нон гонорис кауза!

- Что вы сказали, Александр Геннадьевич? - спросил один из встречавших его полицейских.

- Изучайте латынь, товарищ подполковник! – говоря это, Фердуненко изобразил на лице мимолётное подобие приветливой улыбки. - Я сказал «не славы для»!

Машина выехала за КПП аэропорта и помчалась по трассе. Москвичи с любопытством уставились в окна, мимо которых проносились картины жизни зажиточного, сытого, глубоко провинциального и внешне беспечного города.

Но общественность Нижневартовска в это время вовсе не находилась в состоянии безмятежности. Наоборот, все жители были очень даже обеспокоены последними событиями. Никакой паники не наблюдалось, но всё же…во многих продуктовых магазинах мгновенно опустели полки с солью, спичками, консервами, лапшой и крупами. Кроме того, серьёзно подскочил спрос на охотничье оружие, боеприпасы и средства самообороны.

Наиболее расторопные мужики уже через полчаса после прецедента на проспекте Победы выстроились в очереди перед оружейными магазинами. Припасы к ружьям и травматическим пистолетам покупали коробками. Многие из тех вартовчан, у кого не было оружия, устремились за разрешением на его приобретение в полицию. В отделе выдачи разрешений тоже моментально выросла очередь.


Гуляющие в народе слухи не предвещали ничего хорошего. Все говорили о террористах, готовящихся захватить город и о том, что нижневартовцы этого не допустят! Правда, некоторых смущали россказни о каких-то вооружённых монстрах. Этаких людях-ящерах.

Местный хант, Егор Сегильетов, внезапно подвернувшийся какому-то телеоператору под камеру, многозначительно предрёк конец света, предсказанный древними шаманами.

- Они говорили это! – тряс перед объективом проникотиненным указательным пальцем остяк. – Как только вернутся в наш мир души умерших людей в обличии ящеров, значит, оно и начнётся!

- Что начнётся? – спросил его корреспондент.

- Как что? Погружение Великой Суши в Великий Океан! Души эти, которые как ящерицы, называются лилями! Каждая лиль – такая, какой был её хозяин. Среди них есть добрые, есть злые. Но сюда придут, в основном, злые. Добрые не любят людей пугать. Лили будут похищать детей и душить спящих людей. Спасенья от них не будет никому!

Нижневартовцы посмеялись над хантыйскими пророчествами как над глупыми суеверьями. Но детей из детсадов на всякий случай забрали. В районе внезапно стала дефицитом строительная арматура. Зато, на многих окнах и балконных рамах, с первых по шестнадцатые этажи, появились новенькие решётки.

Народ ждал комментариев от властей и силовиков. Но те не спешили выходить к общественности с более – менее внятными объяснениями произошедшего.

Ровно в тринадцать часов, в УВД началось межведомственное совещание руководителей всех федеральных служб города. На нём был поставлен только один вопрос:

- Что делать дальше?

Все понимали, ситуация такова, что её уже давно пора называть чрезвычайной. В холодильниках городской судебно-медицинской экспертизы не осталось места для трупов и дело дошло до того, что часть мёртвых тел, даже с подозрением на насильственную смерть, начали складировать в патологоанатомическом отделении. Но это только тех, которые, по предварительному анализу, никак не связаны с «делом банды Кашапа». В него было решено объединить все эпизоды, как-то связанные с ящерами, перестрелкой в развлекательном комплексе и журналистом Буслаевым.

- Дела наши, товарищи офицеры, хуже некуда! – произнёс, обводя взглядом собравшихся, начальник УВД Покровский. – Двадцать трупов за три дня! Только по одному уголовному делу! Кстати, все эпизоды, связанные с бандой Шомаева нами было решено свести в единое делопроизводство.

- А когда вы нам предоставите самого Кашапа! – спросил прокурор Вениамин Фельдман.

- Скоро… наверное. – Полковник поморщился. – Мы, Вениамин Никифорович, несколько раз уже практически были готовы его схватить. Но он каким-то чудом ускользал.

- Может, потому и ускользал, что ваши сотрудники, такие как Шевченков, проводят в жилых микрорайонах идиотские операции по уничтожению бандитов, не поставив об этом в известность даже своё прямое начальство? Я довожу до вашего сведения! Мы возбудили в отношении Юрия Шевченкова дело о служебном несоответствии! А что касается самой этой пресловутой операции, то я намерен провести прокурорскую проверку всех обстоятельств прецедента. Уверяю вас! Виновные, из-за которых погибли и пострадали люди, будут наказаны!

- Здесь я могу вас заверить, - вытер платком со лба пот полковник, - что Шевченкова мы покрывать не намерены. Он действительно должен был информировать о предпринимаемых мерах вышестоящее командование. Но, с другой стороны… начальник отделения уголовного розыска имеет право самостоятельно проверять поступившую к нему оперативную информацию о предполагаемом местонахождении бандитов.

- Проверять! Но не начинать там войну! Хорошо хоть ковровое бомбометание там не устроили!

- Как бы то ни было, наша служба собственной безопасности сейчас тоже анализирует все обстоятельства этого дела. Если начальник ОУРа виноват, мы его накажем. Но давайте решим другой не менее важный вопрос. У нас в изоляторе временного содержания сегодня сидят три члена организованного преступного сообщества Шомаева. Двоих, как вы знаете, наши ребята задержали буквально пару часов назад, а третий находится в камере уже больше суток. Может, присутствующие здесь председатель городского суда, вместе с прокурором города мне объяснят, что мне делать с этими задержанными? И какими мне при этом следует руководствоваться процессуальными статьями?

- Вы кого имеете ввиду? - спросил судья. - Того самого типа, с зеленовато-коричневой мордой?

- Именно, Кирилл Павлович! - при этих словах, у полковника Покровского щёки покрылись красным румянцем. – Это… гражданин Харзаф! Как он сам себя назвал. Когда я получу на руки решение об его аресте?

- Какой задержанный? Какой Харзаф? – ехидно улыбнулся судья Кирилл Зубарев. – Вы, Пётр Иванович, отдаёте себе отчёт в том, что вы требуете? Я, по-вашему, должен вам выдать постановление о задержании под стражу представителя неизвестного науке биологического вида, с помощью которого осуществлял свои преступные замыслы некий бандит по кличке Кашап?

- Да, товарищ судья! Вы обязаны мне выдать постановление об его аресте! Так как это – преступник! Преступник разумный, хитрый и коварный. Он вполне отдаёт себе отчёт, что делает и ради чего он это делает. Кстати, он разговаривает на чистом русском языке. Немного шепелявит, правда. Но дефекты дикции к делу не относятся. А цвет его, извините, морды, это дело третье. У нас здесь были и трёхрукие преступники, и с родинками больше носа на лице. Учтите, я от вас не отстану! Потому что, если у меня не будет судебного постановления, то как я тогда приобщу его показания к материалам дела? Вы что хотите, чтобы у меня оно рассыпалось?

- А если ваш Кашап будет использовать в преступных целях собаку? - ехидно поджал губы Зубарев. - Вы тоже прикажете мне санкционировать её арест? А чего? Собака тоже умное животное! А если у Шомаева появятся говорящие попугаи, то это тоже будет поводом для ареста? Вы хоть узнали у этого Харзафа, гражданином какой страны он является… или планеты. Да у него вообще документы какие-то есть?

- Документов у него нет! – закричал Покровский. – Зато у него мы нашли автоматический пистолет неведомой конструкции, которым он прекрасно умеет пользоваться! Собаки и попугайчики, как мы с вами понимаем, такими навыками не владеют.

- Да вы поймите… - голос Зубарева сорвался на визг.

- Не хочу понимать! – перебил его полковник.

- Господа, успокойтесь! – крикнул прокурор.

- В жопу ваше спокойствие! – стукнул кулаком по столу Покровский. – У меня люди гибнут, а этому… подписать одну бумажку западло!

- Не ори на меня, хамло! – судья резко вскочил с места. – Вот из-за таких тупых ментов, привыкших крутить законом как дышлом, и гибнут у нас люди!

Их бурную перепалку оборвал резкий скрип стремительно открывающейся двери. В зал заседаний решительным шагом вошёл подполковник Фердуненко, сопровождаемый двумя майорами с гвардейской выправкой. Выражения лиц у всех трёх столичных полицейских чиновников, в этот момент напоминали физиономии хищников, подбирающихся к загнанной в угол жертве.

- Здравствуйте, товарищи! - чётко, по-дикторски произнёс Фердуненко. – Мы здесь по личному распоряжению министра внутренних дел. Очень хорошо, что вы собрались таким представительным составом. Это значит, что мы сможем получить всю информацию из самых первых уст. Но в начале, я предлагаю сделать небольшой перерыв заседания, для того, чтобы полковник Покровский смог переговорить с журналистами, которые, как я видел, ожидают в прихожей. Надо успокоить людей.

- Да, но…, - Покровский даже не нашёл что сказать в этой ситуации.

- Я вынужден извиниться и откланяться, - заявил председатель суда, выходя из-за стола. – У меня… процесс! Приятно было познакомиться.

- Сожалею, но… и мне пора! - очень быстро пробормотал прокурор и зашагал вслед за судьёй.

Начальник городского отдела ФСБ тоже пробормотал что-то насчёт важных дел, показал на дорогие наручные часы и поспешил удалиться. Остальные участники совещания просто молча вышли из зала, нетерпеливо наступая на пятки впереди идущим товарищам.

Покровский тоскливо посмотрел им вслед. Он совершенно не ожидал такого поворота событий. По его замыслу, товарищи из Москвы должны были присоединиться к работающему совещанию и таким образом, полковник избежал бы участи принятия всей силы первого удара приехавшего начальства на себя. Фердуненко внешне беспристрастно наблюдал за действиями Покровского. Но было видно, что он осознавал всю растерянность и подавленность начальника городской полиции. Полковник затравленно посмотрел на столичного гостя, понял, что пауза длится уже неприлично долго и крикнул в сторону приоткрытой двери:

- Карасёв, пригласи там прессу! Выпиши им пропуска и пусть… поднимаются сюда.

За дверью послышались быстрые шаги офицера, спешащего выполнить распоряжение командира.


                28.

- Эта миссия прославит тебя на века во всей Вселенной! – Шомаев смотрел на Буслаева глазами одержимого фанатика.

- А что это за миссия то? – спросил Владимир.

- Тебе понадобится срубить одно единственное дерево! Срубить, спилить, сжечь, взорвать, без разницы. Но, представь, растение падает… и… о, бинго! Все боги и дьяволы погибают под его обломками! Мы трое – хозяева всего! Хозяева Земли! Хозяева галактики Млечный Путь, и, что не менее важно, хозяева ещё множества, множества, множества галактик! …Решай, с кем ты. С безумцами и маньяками, или с настоящими гениями и… твоими верными друзьями!

- А чего ты сам не взорвёшь дерево? Или, пусть бы это сделал Лембой.

- Лембой, сразу скажу, не может. От представителей его народа это чёртово растение защищено специальными устройствами – шипами, спорами ядовитых грибов и так далее. Если он хотя бы коснётся этого насаждения, или даже подойдёт к дереву очень близко, Лембоя не станет. А я? Мне это, конечно, под силу, но в тот самый час… час «ч», у меня будет полно работы здесь, на Земле. Разорваться на две части мне будет очень непросто. Ну так твой ответ…?

- Нет! – громко произнёс Буслаев.

- Не глупи, Вова! – возвысил голос Кашап. – Ты всегда очень любил женщин. Я просмотрел отчёт о всех осчастливленных тобой подругах и поразился тому, какой же ты неразборчивый! Блондинки, брюнетки, рыжие, крашенные, молодые, старые, толстые, худые… всякие! Что ты хочешь? Хочешь денег – бери! Дам столько, сколько пожелаешь! Хочешь баб? Иди, набирай себе гарем в любом из моих филиалов. Дам тебе сто, тысячу, десять тысяч женских человеческих особей любого возраста и любой комплекции.

- О-ох! Вот только не надо сегодня мне ничего говорить о бабах! – замахал руками Владимир.

- Тогда… - Шомаев явно занервничал и заторопился, - мы переходим на резервный план действий. У нас есть ещё один человечек, который тоже сможет. Но, признаюсь честно, я очень надеялся на то, что согласишься ты. Мы с тобой чем-то похожи. У тебя предки не жили в Дагестане?

Буслаев покачал головой.

- Что, нет?

- У меня были только казаки, татары и буряты. Не считая славян, разумеется.

- А евреи есть в роду? Тоже нет? Очень жаль! Я сильно расстроился. Я мог бы тебя сломать, заставить…

- Сломать можно любого, - усмехнулся Владимир. – Нужно только найти в человеке точку страха и превратить её в точку боли, постепенно делая эту боль невыносимой. Это же классика. Но вот в чём прикол. У одних людей эту точку можно определить за пару секунд, а у других невозможно отыскать и за несколько лет.

- Твои то точки нарисованы у тебя прямо на лбу! Превратить их в точки нестерпимой боли тоже, видимо, не сложно. Но сломленным ты мне будешь не нужен. Ведь тогда ты превратишься в никчёмный материал. Растоптанный человек перестаёт быть свободным творцом.

- Ну тогда, пока, что ли? – махнул ладонью в прощальном приветствии Буслаев.

- Не пока! А прощай! В связи с результатами нашего собеседования, я вынужден тебя… застрелить, - очень обыденно сказал Шомаев, доставая из кармана пистолет. - Сам понимаешь, раз тебя не будет со мной…, - Кашап покосился на Лембоя, - …с нами, значит, ты будешь с ними. Мне… нам это не нравится. Прощай! Твои подельники тебя похоронят с почестями. Зиночка! Всё было очень, очень вкусно.

Буслаеву ничего не оставалось, кроме как в прыжке обхватить за плечи Зинаиду и повалиться вместе с ней на пол. В тот же момент, в столовой раздались очереди из нескольких автоматных стволов. Стоящий спиной к двери Лембой с невероятной скоростью кинулся в сторону Кашапа. Как только он приблизился к своему напарнику на расстояние вытянутой руки, оба вселенских заговорщика бесследно растворились в воздухе.

- Я думал вы сидите в тревоге и тоске, а у вас, оказывается, здесь тоже веселуха! Вова, да ты лапаешь нашу Зиночку! Ай-яй-яй! Женатый человек, а туда же!

Это, разумеется, произнёс Казак Мамай. Он поднял дымящийся автомат и весело клацнул предохранителем. За его спиной стояли улыбаясь Подкова и Рашид. В их руках тоже остывали мощные автоматы неведомой для Буслаева конструкции.

- Хорошие пушечки, - подумал он и пожал плечами, благодарно улыбаясь своим спасителям.

- Я же тебе говорил, что если ты не займёшься Кашапом, он займётся тобой, ха-ха-ха! – непонятно чему радовался Сагайдачный.

- Григорий Васильевич, - запричитала начавшая осознавать происходящее Зинаида, - этот кавказец меня так напугал! Ой, я вам так благодарна! Родные! Давайте я вас… покормлю!

- А как там, наверху? – спросил Владимир?

- Да всё нормально, в общем-то, - устало сказала Подкова.

Она подошла к кувшину и начала жадно пить компот прямо из горлышка.

- Эти щенки на пяти армейских бронированных джипах и на двух боевых вертолётах пытались прорваться на базу! – Похоже, всё произошедшее очень повеселило Мамая. - Двенадцать человек из них уже никуда прорываться не хотят.

- Не двенадцать, а тринадцать, - вставил Рашид. – К тому же, там не только люди были, но и оборотни.

- Погоди, - удивлённо спросил Мамай, - а прокуратуре мы сколько трупов сдали?

- Да двенадцать, двенадцать, успокойся, - сказала Наталья, ставя кувшин на стол. – Одного из зверобандитов я пока приказала в холодильник забросить. У него документов нет, так что его никто искать не будет. Нужно чтобы наши эксперты посмотрели, что это ещё за сатиры такие на службе у Кашапа объявились.

- Ха-ха-ха, сатиры, - Мамай, не переставая смеяться, потянулся вилкой за рыбой, заботливо выставленной перед ним Зинаидой. - Это гекконы, а не сатиры!- проговорил он набитым ртом. - Вот, полюбуйся, на пальчик одного из этих чудных созданий.

Мамай положил вилку на тарелку и залез своей огромной ладонью в карман брюк. Пошарив, он достал оттуда плоский палец пришельца. После чего Сагайдачный встал, подошёл к Наталье и прицепил этот предмет к карману её камуфляжной куртки. Когда Подкова начала его снимать с груди, раздался треск материи и несколько крепких хлопковых нитей остались висеть на пальце.

- Прямо липучка какая-то, - удивилась молодая женщина.

- Именно! Липучка естественного происхождения, позволяющая обладателю таких рук… и… ног, спокойно передвигаться по вертикальным и потолочным поверхностям. При этом, как мы видели, с помощью подобных конечностей можно неплохо пользоваться современным стрелковым оружием.

- Только вот в рукопашном бою они против нас слабоваты, – подал голос Рашид.

Он всё это время молчал, так как усердно подкреплялся угощением Зинаиды.

- Да против тебя не только ящеры, но и минотавры не устоят! Ты же у нас главный сенсей по всем дзюдам, самбам и карацукам! – говоря это, Мамай картинно рубанул огромной ладонью воображаемого противника.

- Ты же устоял, как-то.

- Так то я! Я же приёмчик знаю, один, казацкий! – Григорий довольно подкрутил ус и хитро подмигнул Зинаиде. – Но ты молодец, голыми руками завалил двоих.

- Так ведь там стрелять то было нельзя! Они на склад ГСМ пролезли. Пришлось повозиться.

Буслаев внимательно посмотрел на Рашида. Этот человек не переставал его удивлять. Даже после смертельной рукопашной схватки с двумя страшными врагами, пилот выглядел так, как будто только что сошёл с обложки глянцевого журнала. На его накрахмаленном, отутюженном френче с неизменно белоснежной рубашкой, Владимир не смог разглядеть ни пятнышка, ни мятой складочки.

- Ладно, ребята, - сказал Буслаев, - это всё конечно так, но мне нужно спасать семью, если уже, конечно…

- Они живы, - улыбнулась Наталья. - Наши люди из Нижневартовска нам сообщили, что на них было совершено нападение. Но полиция атаку налётчиков отбила. Сейчас Ольга Александровна и ваша Алёнка находятся дома под усиленной охраной.

- А моя мама? – нервно спросил журналист.

- С ней всё в порядке. Ты же знаешь, что её не было в городе. Сегодня только приехала, за ней негласно присматривают наши. Сразу после твоих похорон мы их всех вывезем в безопасное место. Подумай, как ты сможешь связаться с женой, без использования телефона?

- Не знаю. Могу, наверное, с помощью интернета. Пока меня не похоронили окончательно.

- Гульнё-ё-ём тогда! На похоронах то! – лицо Мамая расплылось в мечтательной улыбке.- А уж поскорби-им!

- Она каждый день проверяет почту, - сказал журналист, метнув мрачный взгляд на Сагайдачного.

- Попробуй, - согласилась Подкова, - но только не делай этого через свой старый почтовый ящик.

- Тогда через программу-агент.

- Ну, давай, только смотри, Владимир, - голос Натальи стал жёстким. – Если сейчас ФСБ, или МВД поймёт, что ты жив, нам будет очень сложно тебя прятать до начала дня твоей миссии… нашей миссии.

- И эти тоже заладили про миссию, - подумал Буслаев. – Для них всех что, один и тот же сценарист речи готовит?

От этой мысли ему стало весело. Он улыбнулся, нагнулся к уху Натальи и прошептал:

- Миссию не завалим, товарищ командующая. Только бы водки хватило!

Подкова недоумённо посмотрела на него и пожав плечами произнесла:

- Скажешь ей, что её с твоей матерью и ребёнком подхватит сразу после обряда предания тела земле, твой друг по имени Аарон Листер. Он будет врачом скорой помощи, в которую она во что бы то ни стало должна попасть без сопровождающих её полицейских.

- Так и скажу.

  Владимир повернулся, чтобы идти к себе в подземный номер. Там, как он заметил, на столе стоит вполне современный компьютер.

- Удостоверение возьми, - крикнул ему вслед Казак Мамай. – Вот активизировался то! Только откачали, а он уже всех нас упарил своей темпераментной жизнью.

Григорий Васильевич пошарил в том же кармане, где совсем недавно лежал отрезанный палец пришельца и вытащил оттуда пластиковую карточку.

- Извини, она тут немного в крови испачкалась, но это ничего, на работу впаянного чипа данная субстанция не повлияет.

- Давай.

Буслаев посмотрел на карту. Там стояла его фотография, переснятая из паспорта, а под ней красовалась надпись – «Ратибор Храповицкий».

- Да вы что? - не смог сдержать возмущения Владимир. - Какой нахрен Ратибор, какой, к едреням Храповицкий? Если не хотите называть меня Владимиром Буслаевым, назовите Васей Ивановым, или Петром Федотовым!

- А чем тебе не нравится Ратибор Храповицкий? – удивился Мамай, пытаясь придать своей плутоватой физиономии серьёзный вид. – Это же не я сказал, что ты - воин сновидений, а твой приятель Уриил. Но «воином сновидений» мы тебя назвать не можем, а Ратибором Храповицким – запросто.

- Есть разница? - спросил Буслаев.

- А ты её разве не улавливаешь? – сделал удивлённые глаза Мамай. - Ратибор Храповицкий! Как звучит! Это вам не какой-нибудь Борис Ельцин! Да ты посмотри в список наших самых засекреченных сотрудников! Кого там только не найдёшь, и Полированный Шлем есть, и Мирный Атом, к примеру. А если поднять всю картотеку агентов? Там вообще собраны все понятийные образы мира в коротких фразах! И никто не возмущается. Да и потом, эта корочка у тебя для служебного пользования. Для своих близких ты, если выживешь, будешь по-прежнему Владимиром Буслаевым. Я вон уже сколько лет хожу по миру с удостоверением Казак Мамай и ничего. Вышел с базы, и ты уже снова Вася Пентиплюхов, или Потап Крендельсон, к примеру. Но тебе я советую оформить паспорт всё же, на фамилию Храповицкий. Ты ведь у нас умер для человечества. Через пару дней тебя похоронят.

- Здесь многих называют по псевдонимам, - сказала Подкова.

- А Рашид?

- Я тебе открою страшную тайну, - засмеялся Рашид, - по паспорту меня зовут Ринатом Халиковым. Если проверить наши государственные документы, то здесь многие окажутся не Натальями, Зинаидами и Рашидами. Особенно, работники штаба и командиры подразделений. Зато моё служебное имя Рашид, в переводе с арабского обозначает «разумный». По-моему, я такой!

Рашид оскалил белоснежные зубы и звонко засмеялся. За ним захохотал Мамай, засмеялись и женщины.

- Да с такими корочками, Владимир Викторович, не нужны нам никакие паспорта, - подала голос Зинаида.

Было видно, что присутствие рядом казака Мамая подействовало на неё благотворно и она уже почти полностью оправилась от шока.

- С ними тебя пустят везде, где у тебя появятся надобности,- подмигнув, сказал Мамай, - в пределах нашей великой страны, разумеется. Благодаря специальной кодировке, микрочипу и очень крутой печати, тебе никогда никто не задаст ни одного вопроса, хоть при посадке в самолёт, хоть при проходе в Кремль.

Буслаев задумчиво посмотрел на своих новых приятелей, покрутил в руках злополучное удостоверение и зачем-то ковырнул свою фотографию ногтём большого пальца.

- Да, пошли вы! – сказал он, поворачиваясь к выходу. Могли бы спросить меня. Мне, например, нравится слово «Ясень».

- Спать надо меньше, Ясень, - сказал Сагайдачный. – У нас времени не было. Нужно было срочно тебе удостоверение слепить. А ты – лежишь ничком, не реагируешь. Да и есть у нас уже один Ясень.

- Вов, - окликнула его Наталья, - прямо сейчас иди в оружейку, покажешь им свое удостоверение и выберешь себе что-нибудь для самообороны.

- А что там есть?

- Да всё, что нужно для нормальной жизни честного налогоплательщика! - произнёс, блестя чёрными зрачками Мамай. - Переносные ракетно-зенитные комплексы, противотанковые ружья, реактивные огнемёты, гранатомёты. Но тебе я приказал выдать только один пистолет и один бронежилет для скрытого ношения. Но уж из этой-то категории спецсредств ты можешь выбрать всё, что тебе понравится. Разрешение на ношение и применение выправим к вечеру. Кстати, а кем ты, всё же, хочешь быть по паспорту?

- О, Боже, - взмолился Владимир, - дай мне силы не перестрелять кое-кого из моих сегодняшних спасителей!

- Не, ну если хочешь! - развёл в стороны ладони Мамай. - Могу и я придумать что-нибудь оригинальненькое.

- Не надо ничего оригинальненького! – крикнул окончательно бешенея журналист. – Не надо никакой регистрации вечером! Давай, я сначала сам на эту тему подумаю, а перед ужином тебе сообщу. Как я понимаю, для тебя всё это - простая возможность поржать. А мне потом придётся отзываться на твои прикольные словечки. Я совсем не уверен, что ты не назовёшь меня к примеру, Жопиным.

- Ну зачем, ты так, Вова? – Говоря это, Мамай вроде бы даже стал серьёзен. – Жопиным, в нашем кругу, ты себя никак не зарекомендовал.

- Спасибо и на том. Я пошёл.

- Погоди, - Наталья протянула Буслаеву чёрные пластиковые наручные часы, - нацепи это на запястье и носи, не снимая, даже в бане.

- Да я могу и по мобильному время смотреть… .

- Это не часы. Точнее, часы там тоже есть, но главное - это суперновый прибор для обнаружения приближающегося к человеку телепортируемого объекта. Наши изобретатели, как видишь, эту проблему решили. Поэтому, собственно, мы и прибежали сюда вовремя.

- Наташ, можешь объяснить парой коротких тезисов, нахрен мне нужна эта фиговина?

- Могу. Сегодня тебя Кашап подловил прямо здесь, у нас на базе. Он использовал способность своего приятеля перемещаться во времени и пространстве. Наши физики в лаборатории сделали прибор, который срабатывает как сигнализация в тот момент, когда рядом начинает формироваться пространственно-временной коридор.

- Значит, если сейчас Уриил захочет выйти вот из этой стены, я узнаю первым?

- Точно! – Подкова подняла часы и нажала на один из сегментов браслета, после чего табло часов загорелось. – А трёхмерная стрелка, автоматически появляющаяся на дисплее, чётко укажет тебе на то место, откуда телепортирующийся человек должен будет выйти. Предупреждён ты будешь примерно за пятнадцать секунд. Хотя, если коридор будет прокладываться откуда-нибудь с иной, дальней галактики, автоматика тебя предупредит за полчаса. Но, если человек… или не человек… к тебе пробирается, например, из соседней комнаты, то время предупреждения сократится до трёх - пяти секунд.

- Так что, начинай первым шмалять из пистолета туда, куда укажет стрелка, - хмыкнул Сагайдачный, - и в твоём пиджаке всегда будут дыры только для орденов!

- Спасибо! - Буслаев произнёс это уже на ходу. - Пойду, попытаюсь выйти на связь с женой.

- Учти, ровно в восемнадцать пятнадцать у нас совещание, - прокричал ему вслед Мамай.

- Я – в лабораторию! - сказала Подкова. – Там уже наверное наши яйцеголовые подъехали. Вот мы для них за два дня задач то наготовили!

- Да что ты, Натусечка, - Мамай сделал паузу, приподнял руку и… точно метнул зубочистку в яблоко, лежащее в вазе на другом конце стола. - Эти ушлые парни на твоей и моей крови не одну диссертацию настрочат! И все Нобелевские премии сгребут! Я ведь их сам по всему миру собирал. Там есть такие, которые без калькулятора тебе любой многочлен в квадратный корень по косинусу раскатают!

- Да знаю я. Только там уже не только парни, но и девушки. Видишь? Ты уже не так хорошо контролируешь нашу кадровую политику. Ладно, я побежала, нужно всё ещё раз проверить. Что-то у меня на душе неспокойно.

- Я тоже пошёл, технику проверю, - сказал Рашид, поправляя чёрный галстук, на белой, форменной сорочке и надевая пилотку.

Мамай задумчиво проводил их взглядом и пересел на диван.

- Устал я что-то, Зинуль. Наверное, пора мне уже скоро на пенсию определяться.

- Да что вы, Григорий Васильевич!

Зинаида была несказанно рада тому, что Мамай вспомнил, наконец, и о ней.

- Вы же ещё ни одной седины не нагуляли. Ой, вы знаете, я сегодня думала, что мне всё, конец! Переволнова-алась! Этот то, здоровый, в форме священника, сказал, что его сестра родная в офисе у самого Бога работала! Она, стерва, подслушивала разговоры Иисуса Христа и обо всём докладывала дьяволу, представляете? Я то сначала думала, что мужики шутят, а потом смотрю… не шутят душегубы! Убивать нас пришли! А этот то, кавказец, говорит Владимиру Викторовичу, мол, пойдём с нами, Вова, пока Бог и Дьявол будут друг дружку волтузить, мы всю землю и окрестности, к себе то и приберём.

- А что они от Буслаева конкретно хотели то? – спросил Казак Мамай.

- Дерево, говорят, какое-то надо срубить. Хочешь, говорят, на выбор, сруби, или сожги, или взорви!

- Какие злодеи! А? – то ли шутя, то ли серьёзно сказал Мамай и привлёк за талию Зинаиду к своей груди. – Иди, красавица, ко мне. Я тебя в обиду не дам!

Повариха не стала вырываться когда её округлые плечи оказались накрытыми большой, брусоподобной рукой Сагайдачного. К тому же, эта, с виду, твёрдая и жилистая рука неожиданно оказалась тёплой и, в некотором смысле, даже нежной.

- И куда, вот, только катится этот мир? – задумчиво проговорил Мамай. - Дерево им не понравилось, антихристам! Ничего, мы им ещё покажем, как губить природу, мать нашу! Покажем, королевишна?

- Не знаю, Григорий Васильевич. Я бы всё-таки хотела, чтобы всё миром обошлось.

- И я бы этого хотел. Но, к сожалению, не получится миром. К моему великому сожалению.

      
                29.

Когда Виктор Борисов вышел, Ольга подошла к письменному столу и быстро включила компьютер. С того самого мгновения, как она вспомнила про интернет, у неё странным образом появилась какая-то уверенность, что в своём почтовом ящике она непременно найдёт ответы на мучавшие её всё это время вопросы. Компьютер загружался бесконечно долго. Потом, невыносимо медленно устанавливалось соединение. Когда, наконец, она получила доступ в свой почтовый ящик, сердце в груди молодой женщины заколотилось так, что ей показалось, что этот стук слышен даже оперативнику на кухне.

На верхней панели Ольга прочитала надпись: у вас пять новых писем. От напряжения у неё зашумело в ушах. Стараясь взять себя в руки, женщина медленно выдохнула и нажала на надпись «входящие». Страница открылась, и Буслаева чуть не застонала от досады – письма от Владимира в папке свежей корреспонденции не было. Женщина ещё раз разочарованно посмотрела на список писем и хотела уже отключиться, как её взгляд остановился на панели программы-агента. Там неизвестный адресат предлагал ей внести его в список контактов. 

- Брусничный Лист, - прошептала Ольга его имя. – Точно! Это Владимир!

Брусничным Листом, или Листиком, она называла своего мужа с первого дня, более того, с первого часа их знакомства.

Они познакомились более пятнадцати лет назад в ресторане Юность. Владимир сидел за столиком и не отрываясь смотрел на Ольгу. Он был в коричневом микровельветовом костюме, безукоризненно сшитом по моде того времени. Девушка немного смущалась от такого нескромного внимания молодого человека. Но в целом, эта ситуация ей казалась довольно интригующей. Незнакомец в стильной тройке был ей не неприятен. Когда он встал и пошёл в её сторону, кто-то из зала окликнул молодого человека:

- Буслаев!

Владимир на ходу помахал рукой неизвестному приятелю и остановился перед Ольгой.

- Можно вас пригласить? - спросил он.

Она молча протянула ему руку и встала. Её поразило, как нежно, и в то же время по-хозяйски, он сжал её ладонь и повёл за собой в сторону танцевальной площадки.

- Так ваша фамилия Буслаев? – спросила Ольга, когда они плавно закружили под звуки какой-то медленной мелодии.

- Да, Буслаев, - ответил он. – А вам не нравится моя фамилия?

- Наоборот. В этом слове мне слышится что-то такое, брусничное.

- К сожалению, моя фамилия происходит вовсе не от брусники, а от слова «бус», обозначавшее у древних славян мелкий дождь, или снежную крупу. Ну а «буслаями» на Руси звали весёлых, разбитных мужчин, имевших репутацию гуляк и кутил.

- Ну вот! А я-то думала! - с наигранным разочарованием сказала Ольга.

- Если хотите… хоть я, разумеется, мот и гуляка… для вас я стану скромным брусничным листом.

- Хочу! Теперь для меня вы - Брусничный Листик, - сказала девушка и весело засмеялась.

Воспоминание об этом давнем событии потоком нахлынули на Ольгу. Ей даже показалось, что она на какую-то секунду перенеслась в тот самый далёкий год, в тот самый вечер и в то же самое место, где она танцевала со своим будущим мужем под прекрасную, почти забытую теперь мелодию.

Усилием воли женщина прогнала наваждение. На какой-то момент Буслаевой овладело сомнение. А не очередная ли это рекламная рассылка из тех, которые ежедневно приходят в почтовый ящик? Но, подумав… не более секунды, она нажала на кнопку «подтвердить добавление нового контакта». Сразу после этого ей пришло текстовое послание:

- Привет, родная!

- Кто это? - напечатала Буслаева.

- Это тот, кто шесть лет назад переносил тебя на руках через разлившуюся в половодье протоку Баграс, шагая по грудь в воде. Это тот, кто в Крыму перепутал место вечерней встречи, и кого ты напрасно прождала целый час в ресторане, после чего ушла, оскорбившись до глубины души. Это тот, кто периодически заставлял тебя лазить по крутым горам, вместо того, чтобы просто лежать и загорать на пляже. Разумеется, это я.

- Володя, ты жив?

- Я не только жив, но и вполне здоров. Но пока я не могу появиться на людях.

- Что случилось, ты куда пропал?

- Долго рассказывать. Всё узнаешь при встрече. Сейчас о главном: на мою жизнь покушались бандиты. Но, слава Богу, теперь я в безопасности. В течение ближайшего времени тебе сообщат, что я погиб, и пригласят на опознание моего тела. Там будут останки человека из числа тех, кто на меня нападал. Опознай труп и подтверди, что он – это я! Организуй прощальную церемонию как полагается. Дочь на похороны не бери. Завези её к матери, вместе с сумкой с документами и самыми необходимыми вещами. Тайно предупреди маму, что её с внучкой заберёт врач скорой помощи. Поэтому, она на кладбище пусть не ходит. На груди у доктора будет висеть бирка, с именем Аарон Листер. После похорон, на стоянке, ты увидишь их медицинский автомобиль и самого Листера около него. Изобрази припадок, потеряй сознание! В общем, сделай так, чтобы медики тебя забрали к себе в машину. Если охрану к тому времени не снимут, сделай так, чтобы она поехала в другом автомобиле. Как только все вы окажетесь в скорой помощи, мои друзья сумеют переправить вас ко мне.

- А если я не смогу?

- Нужно смочь. Иначе нам будет очень плохо! Помнишь, как мы обедали на высокой скале на Алтае? Над нами возвышалась точная копия православной церкви, созданная самой природой из исполинского камня. Ты была в очень открытом сарафане, разрисованном яркими цветами, а я был, не помню в чём.

- Ты был в обрубленных по колени джинсах и синей футболке, с надписью «Югра».

- Точно. Ты сказала в тот вечер, что это был один из самых счастливых дней твоей жизни. Вот, вспоминай тот день, и я гарантирую тебе, что он повторится! Я тебя очень люблю. Но учти, что я теперь жив только для тебя. Друзья, знакомые и тем более, полиция, должны думать, что я погиб.

- Ну а дочка?

- Я очень скучаю и по тебе и по ней! Но ей пока вообще ничего не говори. Пусть посидит пару дней у матери. Мамуля всегда отличалась изобретательностью, как повеселить и побаловать ребёнка. Пусть попоют в караоке.

- Караоке, в день твоих похорон? - печатая эти слова, Ольга грустно улыбнулась. - Что скажут соседи?

- Ничего, пусть поют с выключенными динамиками, в наушниках. Я не обижусь. Пойми, я беспокоюсь сейчас в первую очередь о вашей безопасности.

- Ладно.

- Ну, тогда, до встречи! Не забудь удалить всю нашу переписку из компьютера. Мой контакт можешь оставить, он зарегистрирован на вымышленное лицо.

- До встречи.

Ольга быстро удалила переписку, выключила компьютер и откинулась в кресле. Впервые за трое последних суток к ней пришло спокойствие. Именно, спокойствие.

Несмотря на то, что вокруг неё происходили страшные, невообразимые события, её муж был в бегах и на его жизнь покушались неизвестные преступники, Буслаева испытала странное чувство полного успокоения. Её почему-то даже не пугала мысль, что впереди их с дочерью ждут опасные приключения с похоронами незнакомого человека и побегом в неизвестность.

- Хотя, в принципе, в этом нет ничего удивительного, - подумала она. – Владимир жив и бодр, а значит, всё будет хорошо.

Женщина легла на диван, накрылась пледом и моментально погрузилась в пучину крепкого сна. Из кухни вышел капитан Борисов, повернул голову в сторону окна, прислушиваясь к уличному шуму, и задёрнул штору. Проходя мимо Ольги, оперуполномоченный, неожиданно для себя, залюбовался красивым лицом спящей женщины, на котором блуждала безмятежная и, какая-то загадочная улыбка.

В это время, в соседней спальне раздался скрип кровати ворочающейся девочки. Капитану стало неловко от мысли, что ребёнок может увидеть его стоящим перед заснувшей Ольгой. И полицейский поспешил выйти из комнаты.

 
                30.

Ну что там происходит, Вячеслав Николаевич? - спросил полковник Покровский у своего заместителя, начальника службы криминальной полиции подполковника Черных. - Я имею в виду комиссию из Москвы.

- Гости настояли на том, что они намерены лично проверить работу наших подразделений. Мы предложили им съездить покушать, а потом проехать для отдыха в гостиницу. Но они заявили, что самостоятельно разберутся, где им можно будет подкрепиться и разместиться.

- Ты бы сам с ними поехал, что ли? Может у них какие-то вопросы возникнут.

- Этот Фердуненко мне лично заявил, Пётр Иванович, что им никакого сопровождения из сотрудников штаба и руководителей подразделений не нужно. Одного инспектора отделения по связям с общественностью вполне достаточно.

- Да я знаю, что они так сказали.

  Говоря это, Покровский скривился. Ему никогда не было так плохо. Всё то, чего он добился за долгие годы вполне успешной службы, теперь разваливалось, как… высушенный горячим ветром замок из песка и ракушек.

После пресс-конференции, все городские телеканалы показали его совершенно растерянное лицо, блуждающий взгляд и дрожащий голос. Полковник так и не смог в те минуты собраться с мыслями и сказать жителям Нижневартовска что-то обнадёживающее. Он вообще не смог ничего сказать.

Сидевший же рядом Фердуненко, напротив, сыпал как по прочитанному. Говорил чеканными фразами о том, что в ближайшее время ситуация будет взята под контроль и что многие бандиты уже арестованы. Напоследок он призвал всех нижневартовцев утроить бдительность и оказать всемерное содействие в поимке главного виновника всех бед, бандита Мавлади Шомаева, по кличке Кашап.

 - Я полагал, - вновь обратился полковник к своему заместителю, - что ты найдёшь какие-то дела… для себя… в тех отделениях, куда поехал этот… Фердуненко, промониторишь, так сказать… .

- Мне, Пётр Иванович и так понятно, что они приехали копать под наши персоны и снимать нас с должностей. Ну а раз так, то суетись, не суетись - всё едино!

- А может ещё обойдётся? У них вон в Москве тоже началось чёрт-те что со вчерашнего дня. Антиглобалисты бушуют, молодёжь вышла на улицы. Оппозиция призвала своих сторонников забаррикадироваться в студенческих общежитиях.

- И то, правда! Да и в мире что делается?

Черных нервно достал пачку сигарет, покосился на начальника и опять засунул её в карман.

- Только что сообщили по радио о нападении экстремистов на военную базу США в Турции.

- На, кури!

Покровский пододвинул подполковнику пепельницу.

- И что там?

- Ну что? Перестреляли кучу служивого народа, угнали тягач с ядерным боезарядом каким-то. Спецслужбы, посовещавшись со спецами из НАТО, решились подорвать это транспортное средство к едрёной матери. Подорвали, насколько мне известно….

Черных внезапно прервал свою речь, чтобы сделать глубокую затяжку.

- И чё? – вновь спросил Покровский, - Не едем в этом году отдыхать в Турцию?

- В смысле?

- Взорвали, бомбу то? Там же ядерная зима, небось!

- Нет. К счастью, бомба оказалась в неснаряжённом состоянии. Да и не пострадала она вовсе, так как в бронированном контейнере была. Но самое интересное в том, что когда дактилоскопировали убитых террористов, около половины из них оказались гражданами России! Бывшие жители Чечни и Дагестана. Остальные – арабы и турки.

- Да.… Ещё в Израиле, я слышал, сегодня ночью смертники много людей подорвали. В Японии, вон, тоже, туристов режут. Как-то разом всё… так активизировалось. Всего пара дней и на тебе! А что будет дальше?

- И не стоит забывать, что началось всё здесь, в нашем городе. Это хорошо ещё, что у нас Россия, не правовое государство, а… относительно правовое. Если бы информация не придерживалась на инстанциях, то к нам ещё вчера поналетели бы разные московские журналисты.

- Похоже, что завтра уже всё изменится, - сказал подполковник.

- В каком смысле? – не понял покровский.

- В прямом. Только приедут не столичные, а иностранные журналюги. Я же вам передавал бумаги, через секретаря.

- Да какие там бумаги? Когда здесь такое! – замахал руками полковник. – Что там? Изложи устно.

- По словам наших эфесбэшников, едут два американца, немец и один араб, из международных информационных агентств. К обеду уже будут здесь. С ними – видеооператоры с камерами и переводчики.

- Вот с-суки, пронюхали! А не можем мы их разве… не пустить?

- Никак нет. Их визы дают им право посещать любые населённые пункты России, за исключением периметров секретных, охраняемых объектов. А Нижневартовск к территориям с особым режимом не относится.

- Понятно. Ну, раз делать нечего, тогда приставьте к ним опытных сотрудников, чтоб они получали всю информацию только из наших рук. В правильном свете, так сказать. Скажете им, что в наш город проникла крупная группировка международных террористов, с целью подрыва объектов нефтегазодобывающего сектора. Но, благодаря своевременным и умелым действиям сотрудников нижневартовской полиции, банду удалось уничтожить.

- А этих, наших зверочеловеков им будем показывать?
- Ни в коем случае! – затряс сжатым кулаком начальник УВД. - Скажете, что все бандиты тяжело раненные. На крайняк, можете им показать того, третьего, который, из рода человечьего.
- Покажем.
В этот момент у подполковника Черных в кармане зазвонил телефон. Он вытащил аппарат, посмотрел на отобразившийся в табло номер и поднёс его к уху.

- Что хотел, Валера? - спросил он в трубку. – Так. Так. Они втроём пожелали зайти в ИВС? Ладно, я всё понял. Сейчас переговорю с командиром.

- Что там? - нетерпеливо спросил Покровский.

- Да вот, Фердуненко соизволил лично поучаствовать в допросе нашего задержанного зверюги.

- Ну, если глава комиссии желает насладиться зрелищем пленённого инопланетянина, то пусть смотрит, на здоровье. Только вот к какому из двоих зверобандитов мы его отправим?

- В целях безопасности, пусть посетит того, который более изранен. Второго я бы пока не стал показывать товарищам из Москвы. Он, несмотря на целую борисовскую обойму пуль в животе, уже через сутки оклемался и заявил, что все мы бунтовщики. На них всё зарастает в сто раз быстрее, чем на собаках.

- Бунтовщики? Против кого?

- Похоже, против господина Шомаева со товарищи. Я думаю, что он уверен, что настоящим правителем России, а то и всей планеты являются Кашап и ещё какой-то второй то ли царь, то ли бог. К тому же, задержанный потребовал от нас хорошей еды, в виде живых кроликов.

- Да мать его… ящерицу, так! Привези ему пару кроликов и отдай, – по голосу Покровского было ясно, что сейчас он был готов накормить это существо хоть самыми дорогими креветками, или даже чёрной икрой. Хотя…

- Что, товарищ полковник?

- Ничего, я передумал. Нам необходимо как следует напугать нашего столичного гостя. Что для этого нужно сделать?

- Что?

 - Сунуть его в клетку к здоровому зверобандиту и как-то расшевелить этого… задержанного мутанта.

- Да он вроде не мутант, а сам такой, с рождения.

- Не важно…. Вот что. Жрать не давать, перевести его в холодный карцер. А к ночи, отправь к нему в камеру парочку твоих костоломов, из штата изолятора. Пусть они его малость помудохают. Но так, чтобы было больно, но без повреждений. Усёк?

-Усёк… А в чём прикол?

- Дорогой мой подполковник, прикол – в метаболизме! Я ведь когда-то на биологическом учился. Он - ящер, холоднокровное животное! А значит, при понижении окружающей температуры его реакция и жизненные функции замедляются. А утром, мы его чуть-чуть подкормим и переведём в жарко натопленное помещение. Он максимально активизируется и станет опасным. Скажу тебе по секрету, после зимней заморозки, все ящерицы становятся очень агрессивными и сексуально активными. Но мы его замораживать не будем. Так, охладим малость. А к обеду у него ещё тело начнёт болеть особенно сильно, после ночных побоев. Вот тут мы к нему и впустим этого самого Фердуненко. Смекаешь?

- Так точно!

- Ну тогда действуй.

- Есть действуй! – говоря это, Черных внешне явно оживился.

- Подожди, - Покровский вдруг хитро улыбнулся. – А что мы там с тобой решили по поводу зарубежной прессы?

- Так, решили не пущать к зверочеловекам! Показать им бандита из людей.

- Отставить, не пущать! Наоборот, пусть весь мир увидит то, с чем мы здесь столкнулись. Короче, сделаем пресс-конференцию с зарубежными папарацыями. И наших местных журналистов не забудь пригласить. Посадим этого демона на цепь, а СМИшников, с их камерами, выставим в ряд. Ну а Фердуненко, я думаю, не откажется попозировать перед объективами на фоне инопланетянина. Сделай так, чтобы тот был не сильно обездвижен, ты меня понял?

- Не очень, товарищ полковник, - передёрнул плечами начальник СКМ.

- А ты представь себе ситуацию, что подполковника полиции, москвича, сотрудника аппарата министерства внутренних дел, перед лицом всего мира, покусает зверь неведомой породы, или даже просто пошлёт его по-русски на хер!

- М-да! После такого, этот подполковник на всю жизнь станет посмешищем коллег и прессы.

- Вот именно! – поднял вверх указательный палец Покровский.

- А вдруг наш зверюга на него не кинется?

- Вот и сделай так, чтобы кинулся! В конце концов, мы даже представителям своего вида, периодически в камерах ноги из жопы выкручиваем. А чего нам миндальничать с существом, за избиение которого можно подпасть, максимум, под статью об издевательстве над животными?

- Оно, конечно, верно…

- Главное, сделать всё по уму и не переборщить!

- Лично прослежу.

- Ну, тогда мы им дадим возможность снять такой экшен, от которого весь мир содрогнётся! – сказал полковник.

В глазах Петра Ивановича больше не зияла пропасть бездонной безысходности. Он заметно повеселел, его движения стали стремительными, а уши пунцово-розовыми. Полковник вновь почувствовал себя азартным охотником на ничего не подозревающую, а стало быть, незащищённую, дичь.


                31.

Буслаев шёл на совещание руководства корпорации «Лава». Подойдя к гранитной лестнице, ведущей в административное здание, он не смог отказать себе в удовольствии остановиться и ещё раз посмотреть на него снизу. Владимир и днём обратил внимание на величественность этого сооружения. Но сейчас, в золотистых лучах заходящего солнца, оно показалось ему особенно великолепным.

Этот архитектурный шедевр, построенный из дерева и уральского камня в типично русском стиле восемнадцатого, или девятнадцатого веков, напоминал какой-то дом уездного дворянского собрания или дворец губернатора. На мраморном фронтоне, расположенном над высокой колоннадой Буслаев прочёл надпись на старославянском языке: «Чаю воскресения мёртвых и жизни будущего века. Аминь!».

- Аминь! - произнёс Владимир и прошептал, - если я не ошибаюсь, это строка из «Символа православной веры» и, одновременно, девиз с флага знаменитого казачьего генерала Бакланова. Только воевал этот герой, насколько мне помнится, не здесь, на Урале, а на Кавказе.

Буслаев поднялся по лестнице, остановился перед массивными входными дверями, оглянулся и посмотрел вниз. Вид территории базы сверху показался ему иллюстрацией к произведениям Гоголя, или Салтыкова-Щедрина. Типичный городок уездного значения, времён Российской Империи! Рсполагавшиеся внизу постройки и имели более скромный, чем административное здание вид. Но и они выглядели не менее стильно. Все детали этих строений: фронтоны, флигели, колонны, башенки с херувимами, изящная витая ковка оград вокруг разбитых перед зданиями скверов и парков, и даже массивные ворота с пилонами, всё имело безупречный вид архитектуры минувших веков.

Застройка базы представляла собой одну, идеально ровную улицу, с очень широкой проезжей частью. Настолько широкой, что при необходимости, здесь мог запросто приземлиться крупный самолёт. Судя по строго параллельным рядам двуцветных фонариков на обочинах и безупречно ровному дорожному покрытию, именно так эта проезжая часть периодически и использовалась.

Здания администрации стояло несколько выше и левей обреза взлётно-росадочной полосы. А вдоль неё, в два ряда выстроились православная церковь, две казармы-общежития для младших чинов, клуб, столовая, магазин, гостиница, а так же большая конюшня с грандиозным манежем.

Спорткомплекс, гаражи, электростанция, котельная, технологические боксы, склады и ангары для авиационной техники были выстроены в более-менее современном, урбанистическом стиле. Но и их строители украсили аккуратными мансардочками, башенками с флюгерами, жестяными кружевами водосточных желобов, всевозможных козырьков и вентиляционных труб.

  С точки зрения безопасности, место расположения базы было выбрано безупречно. Она разместилась на несколько вогнутой, чашеобразной вершине горы, метров на пятьдесят возвышающейся над окружающими её сопками. По всему периметру территории были оборудованы железобетонные огневые точки, соединяющиеся между собой переходами, укрытыми от взглядов возможных внешних агрессоров.

Единственная дорога, ведущая к базе, шла через линию заградительных сооружений и упиралась в мощные ворота, снабжённые гидравлическим приводом для их открывания и запирания. Кроме того, журналист своим цепким взглядом заметил на внешней линии обороны множество неизвестных ему больших и маленьких устройств, предназначенных, видимо, тоже для обеспечения безопасности людей, находящихся по эту сторону фортификационных сооружений.

- Бесспорно, - подумал Владимир, - здесь красиво, надёжно и безопасно. Но всё это… более чем странно. Чтобы соорудить подобную неприступную крепость в самом центре России, вдали от границ с потенциальными внешними противниками, нужна особая мотивация и немереный счёт в банке. Шаря по карманам убитых врагов, на такое великолепие денег не накопишь.

- Вова! - крикнул Буслаеву из окна Сагайдачный.

Он заметил, что журналист замешкался на входе.

 - Давай уже, поднимайся в зал заседаний. Через пятнадцать минут начинаем.

Владимир потянул на себя огромную бронзовую ручку высокой дубовой двери и вошёл внутрь. В фойе он попал под перекрестье взглядов двух крепких охранников. Буслаев молча показал им пропуск и они, тоже не говоря ни слова, нажали кнопку, открывающую турникет. На сканирующей рамке загорелась зелёная лампочка и Владимир, пройдя под ней, оказался в богато украшенном холле.

Наверх вела широкая мраморная лестница с галогеновой подсветкой. Поднимаясь на второй этаж, журналист с удивлением рассматривал большие картины, украшающие стены фойе и коридоров. Это было собрание батальных работ, изображавших подвиги знаменитых казачьих героев. На одном из холстов Буслаев узнал того самого генерала Бакланова, о котором он вспомнил, глядя на фронтон штаба. На картине был изображён поединок Якова Петровича с чеченским воином. Во время Кавказской войны у этого донского казачьего командира была такая слава, что сам Шамиль иногда говорил своим мюридам:

- Лучше бы вы так боялись Аллаха, как боитесь Боклю-шайтана.

Один чеченец по имени Джанем похвастался в компании, что может убить Бакланова с первого выстрела. Эта бравада не осталась незамеченной среди мюридов. Ему, разумеется, сказали, что если можешь это сделать, то вперёд! Санджак, то есть флаг, тебе в руки!

Горцы Северного Кавказа уже давно не сомневались, что Боклю – сам чёрт! Иначе, откуда бы у него взялась такая невероятная сила, такая демоническая внешность и почему он всегда себя вёл на поле боя так, как будто никогда не сомневался в своей победе над противниками, сколько бы их перед ним не оказалось. Да и мастерство, с которым он владел любым оружием, внушало людям настоящий благоговейный трепет.

Воины рассказывали, что во внутреннюю полость его шашки была залита ртуть, а железо для неё было взято из перекованного какого-то древнего священного алтаря. Так это, или не так, никто поручиться не мог.

Но… когда Яков Петрович нёсся на коне с этим огромным клинком в руке, у джигитов сдавали нервы. Они разворачивали своих скакунов и старались свернуть с баклановского пути. Оставшиеся же на месте смельчаки, вскоре оказывались разрубленными на две части, от виска до седалища.

Но и Джанем имел репутацию серьёзного противника. Иначе бы его клятва не произвела такого резонанса среди всех воинственных жителей Северного Кавказа. Говорили, что он прекрасно владел шашкой и кинжалом, но в мастерстве стрельбы из ружья ему вообще не было равных. Он с летящего в галопе коня выбивал пулей монету из руки человека, был до дерзости смел, и его никогда не покидала военная удача.

На Кавказе степень любви Фортуны к джигиту, всегда приравнивалась к его способности приносить из набега домой большое количество награбленных ценностей. Многие мюриды Шамиля специально приехали в назначенный день к месту схватки, чтобы посмотреть, как умрёт Боклю. Они знали куда Бакланов направится вместе с колонной солдат, и расположились на ближайших склонах, чтобы в полной мере насладиться зрелищем. Стрелок же притаился за деревьями и стал ждать.

Утром, из крепости русские солдаты не вышли. Вместо этого, ворота отворились, и из них выехал верхом… один Яков Петрович! Его конь, в праздничной сбруе, неспешным аллюром доскакал до вершины ближайшей горы и остановился. Бакланов, в сияющем парадном мундире, в блеске орденов и эполет, вытащил из чехла ружье, положил его поперёк седла и стал ждать выстрела спрятавшегося в зарослях врага. Чтобы сразу ответить ему тем же.

Чеченскому джигиту уже не суждено было вернуться домой, но об этом ещё не знал никто… кроме Бога.

Именно этот момент схватки и был изображён на картине: горец, стоя на одном колене, целится в донского казачьего офицера, монументально восседающего в отдалении, на мощном гнедом жеребце. Видно, что казак внешне спокоен и сосредоточен.

За его спиной встаёт солнце. Снежные шапки гряды Большого Кавказа искрятся в лучах поднимающегося светила. Бакланов, весь залитый солнечным светом, не знает, что Джанем притаился в сумраке самшитовых зарослей. Фигура горца напряжена. Глаз его не видно, так как стрелок повёрнут лицом к своему врагу. Но на левой, небритой щеке выразительно бугрятся желваки. Художник тщательно прорисовал загорелую руку горца, сжимающую длинноствольный штуцер. Указательный палец, лежащий на спусковом крючке, совершенно побелел… сейчас грядет выстрел!

- Да, были люди! - сказал журналист и пошёл дальше.

На другом полотне было изображено «Иканское дело». Владимир много слышал об этом подвиге уральских казаков времён войны с Кокандским ханством. Этот бой был частью семейной истории буслаевского рода. Ему о нём рассказывала бабушка - оренбургская казачка. По семейным преданиям, один из-пра-прадедов Владимира, был непосредственным участником этой истории, произошедшей в декабре 1864 года, в казахской степи.

Накануне того события, русские войска взяли стратегически важный для Средней Азии город - Туркестан. Правитель Коканда Алимкул, тайно собрав двадцатитысячное войско, рассчитывал отбить Туркестан обратно. Он скрытно дошёл со своими джигитами до кишлака Икан и остановился там на ночёвку.

В это время, туда же подошла сотня уральских казаков есаула Серова, посланная в разведку. Когда казаки приблизились, к окраине Икана, к ним устремилось несколько тысяч наездников. Есаул понял, что сотня попала в самую гущу вражеской армии, уйти от которой казаки на своих усталых конях вряд ли смогут.

К тому же, у уральцев была пушка «Единорог» и три погонщика – киргиза с десятком навьюченных боеприпасами верблюдов. Подарить всё это неприятелю казаки не могли. Вблизи был хороший овраг, где русские воины и заняли круговую оборону, в надежде на скорую помощь своих войск.

Уральские «степные лыцари» всегда славились своим умением метко стрелять. К тому же, у них были новые, нарезные ружья. Такие винтовки если и имелись у кокандцев, то в очень небольшом количестве. Заряжались они со ствола, но, при невысокой скорострельности, имели значительное превосходство, над гладкоствольным оружием степняков, в дальности прицельной стрельбы.

Два дня сотня отбивала яростные атаки врагов, поддерживаемых огнём нескольких пушек.

Когда снаряды у казаков закончились, все кони и верблюды были убиты, а из людей в живых осталось около шестидесяти человек, русские станичники ...встали в полный рост, закричали: «Сарынь, на кичку!» и пошли по открытому полю в сторону своих войск. Кокандцы опешили. Они думали, что в балке сидела, как минимум, тысяча казаков, а выяснилось – что их была горстка.

Уральцы, шли по замёрзшей степи и стреляли. Потом перезаряжали своё оружие, опять стреляли… и снова шли. Многие скинули с себя верхнюю одежду, чтобы она не сковывала движений, и шагали по морозу в одних мундирах. Некоторые - в нательных рубахах.

Весь горизонт вокруг полусотни русских героев заполняло визжащее, улюлюкающее, выкрикивающее угрозы азиатское воинство. Джигиты не имели слаженности в действиях и этим пользовались уральцы. Меткими выстрелами они очертили вокруг себя незримую психологическую черту, радиусом в расстояние полёта пули.

Немногие кокандские воины, при всей их внешней агрессии, были готовы пересечь этот условный рубеж. Но наиболее удалые узбеки, казахи или киргизы, всё же срывались с места и неслись галопом на русскую цепь. Некоторым из них удавалось не только подскакать вплотную, но даже и вклиниться в строй казаков. Эти джигиты успевали кого-то рубануть саблей, или ранить из пистолета. Но и они погибали тут же, от меткой пули, или от удара штыком.

Весь путь, по которому прошли уральцы, за четыре часа своего отчаянного марша, был залит их кровью. Все казаки получили множество ран. Их одежда была багряной. Но они шагали, не переставая сражаться.

Ужас наполнил сердца врагов. Они не понимали, где эти урусы берут силы, чтобы так успешно драться с самыми отборными бойцами? Ведь джигитов в набег собирал сам Алимкул, едва ли не со всей Среднеазиатской степи! По всему выходило, что эти казаки не могут быть людьми. Они – слуги Иблиса, или джины.

Но это были люди! Некоторые русские воины, наткнувшись на шальную пулю, или на брошенное метко копьё, падали на землю, уткнувшись обескровленным лицом в обледенелый ковыль. Крики радости тогда оглашали всё кокандское войско.

К павшему герою устремлялось сразу несколько мародёров, спешащих побыстрее отрезать буйную казачью голову, чтобы потом получить за неё шальные деньги. Хан щедро оплачивал каждый добытый в бою череп врага. Но за казачьи головы, он давал золота в несколько раз больше.

Уральцев это не обижало и не смущало. Это для них было естественно. Они рождались, жили и умирали в Диком Поле. Здесь могли выживать только настоящие воины. Степь не прощала человеку ни лени, ни медлительности, ни трусости, ни вялости ума.

В отличие от представителей других степных народов, казаки никогда не строили каменных крепостей и не огораживали свои города высокими стенами. Казачьи станицы, стоявшие в чистом поле, в лучшем случае, были защищены плетёным тыном, или частоколом. Вся крепость казаков была в собственной храбрости и в силе рук, сжимающих сабли. Да ещё - в неколебимой уверенности, что Христос никогда не оставит без заботы своё православное воинство.

На полотне художник изобразил, видимо, последний час боя. Полсотни широкоплечих, рослых казаков, развёрнутой шеренгой, плечом к плечу, идут по занесённому снегом полю. Вокруг - множество разгорячённых боем восточных всадников. Глаза их горят, лица перекошены ненавистью, рты изрыгают проклятия.

В отличие от них, бородатые лица уральцев бледны, а взгляды отрешены и бесстрастны. Трёхдневный бой не оставил им сил на человеческие эмоции. Для них вся Вселенная сузилась ровно до размеров этого круга, окаймлённого кипящей кокандской конницей и необходимостью ежеминутно, ежесекундно, ежемгновенно следить за тем, чтобы эта вселенная не захлопнулась и не поглотила её защитников.

Пусть шаровары каждого давно напитались кровью, пусть в сапогах хлюпало багровое месиво, пусть раны от осколков, путь и сабель пульсировали острой болью, пусть застывающие руки не гнулись, а глаза постоянно покрывались инеем, главным для каждого из них было – не сбиться с такта. Буслаев знал, что накануне, перед выходом из балки, Серов приказал сотне рассчитаться на первый – второй. Первые и вторые стояли через одного, стреляя по очереди на десять тактов.

- Дедушка так рассказывал: вот, мы, значит, вторые пальнули! – вспомнил он голос своей бабушки, пересказывавшей когда-то заученную дословно историю своего деда. – Пока наша команда перезаряжает, стреляют первые. Марширующие казаки всё делали на десять шагов. Раз – пригнулись. Два – достали из кармана заряд. Три – надкусили зубами патрон. Четыре – бросили его в ствол. Пять – тряхнули ружьё и достали пулю. Шесть – бросили пулю в ствол. Семь - прибили её внутрь шомполом. Восемь – убрали шомпол. Девять - вставили капсюль в…, забыла слово, - вспоминала старая казачка.

- В казёнку, - подсказывал ей маленький Владимир.

- Да, девять – вставляем капсюль в казёнку, - повторяла бабушка. - Десять – выпрямляемся. Первые в это время уже выстрелили и пригнулись. Никто не должен нарушить ритм в десять шагов. Умирай, но строя не порть! Раз – окидываешь взглядом супостата. Два – определяешь самого опасного. Три, четыре, пять, шесть – ведёшь за ним стволом и прицеливаешься. Семь – останавливаешься и затаиваешь дыхание. Восемь, девять – стреляешь. Десять – опускаешь ружьё. Если есть нужда, бьёшь штыком, или шашкой, но всё равно, по привычке делаешь это на десять тактов. И опять, всё по новой.

- Десять тактов, - вслух повторил Буслаев.

Он опять пристально посмотрел на картину. Судя по всему, рисовальщик знал хорошо детали этого боя. В центре - два кокандца, низко припав к шеям коней, стремительно налетают на двоих казаков, ведущих израненного молодого сотника. Один джигит нацелил своё копьё в грудь этого офицера, лицо которого и без того отмечено печатью скорой смерти. Второй замахнулся кривой саблей на двухметрового урядника. Тот, не имея возможности достать всадника штыком, воткнул кинжал по самую рукоятку в горло лошади. Сейчас кобыла повалится на колени и, восточный воин напорется грудью на унтер-офицерский штык. Справа и слева этой группы идут казаки. Одни стреляют, другие заряжают штуцера. Никто ничего не кричит, ни просит и ни молится. Бледные лица совершенно спокойны. Вся земная суета их сейчас не касается. Все мысли, эмоции, любовь и ненависть остались где-то там, за пределами этого боя. Нужно только идти, стрелять, колоть, заряжать и опять идти.

Позади развёрнутой в виде подковы русской шеренги осталось обезглавленное тело широкоплечего урядника. Оно стоит на коленях, опершееся на торчащее из груди древко кокандской пики. Рядом – здоровенный басурманин. Он прижимает к себе левой рукой бородатую окровавленную голову урядника с золотой серьгой в ухе, а правой - отбивается от двух оборванных сарбазов - пехотинцев, стремящихся отобрать у него драгоценный трофей. В эту группу, обернувшись, стреляют из цепи трое уральцев. Видимо, военное счастье сейчас изменит степнякам и они так и не сумеют воспользоваться деньгами хана.

Владимир уже хотел было отойти от полотна, но его взгляд упал на следы необутых ног, чётко проступающих в снегу перед идущими казаками. Как будто, незримый босой проводник ведёт «иканцев», как их потом называли всю жизнь, через смерть и страдания к спасению.

- Да, они потом говорили, - подумал Буслаев, - что их вёл Николай Угодник. В тот день был его праздник. Кто-то его даже видел периодически впереди.

На третьем полотне была репродукция известной картины сибирского казака Сурикова «Покорение Ермаком Сибири». Пред ней журналист останавливаться не стал, так как хорошо знал это полотно.

Его внимание привлекла следующая картина, на которой был изображён поединок шведского кирасира и яицкого «лыцаря» Рыжечки.

Голый по пояс маленький всадник, в платке на голове, завязанном на манер современной «банданы», кажется, чудом уклоняется от огромной пики, в миллиметре проскользнувшей мимо его груди.

Противник уральца, как это и описано в исторических книгах, нереально большой скандинав, восседающий на таком же монументальном жеребце. Он с удивлением скосил глаза на своего, почти микроскопического поединщика. Исполинский рыцарский конь равнодушно летит галопом мимо маленькой калмыцкой лошади с выпученными глазами. Степная коняжка, на первый взгляд, с трудом сумела выскочить из-под многопудовых копыт этой махины.

Но, приглядевшись, Буслаев видит, что… казак не держит в руках повод! Маленький герой и его такая же маленькая стремительная лошадь, работая как единый, слаженный механизм, заняты привычным для них делом: они уничтожают врага!

И поэтому, тонкая и острая как игла пика в правой жилистой руке станичника уже почти коснулась мускулистой шеи шведа-богатыря, которому через мгновение… суждено погибнуть. А левой рукой казак уже наполовину вытащил из сапога зазубренный хивинский нож, которым через минуту он отрежет буйную голову белокурого титана. Взгляд маленького степного витязя спокоен и сосредоточен. Он прекрасно знает, что нужно делать, и намерен довести эту работу до конца.

На него напряжённо смотрят сотни тысяч глаз русских и шведских солдат. На возвышении - царь Пётр! Великий император уверен, что щуплый казачок обречён. Государь потупил взор, повернул голову влево и, видимо задумался о том, как поскорее пережить позор поражения этого выскочки. Как сгладить конфуз этого недомерка –единоборца, пред лицом Европы.

Но… солнечный луч Божьего света уже пробил свинцовую мглу серых облаков и указал на победителя, позолотив выбившиеся из-под платка рыжие кудри русского героя! Сейчас всё решится…
- Бр-р-р! - пробормотал журналист, нервно передёрнув плечами. – Ну и реализм! Прямо инфаркт можно заработать, стоя перед такими предметами искусства.
В этот момент Буслаев вспомнил, что он опаздывает на встречу, и побежал вверх по лестнице.

                32.

Ольгу разбудил запах жареных блинов. Она взглянула на часы. Зелёный электронный циферблат показывал семнадцать тридцать. Нужно было вставать, но делать этого совершенно не хотелось. Женщина сладко потянулась и, решительно поднявшись со своего ложа, пошла на кухню.

Открыв дверь, она едва не закашлялась. Её десятилетняя Алёна, вместе с капитаном Борисовым, на двух сковородах жарили румяные, ароматные блинчики, как раз такие, какие очень любит кушать Владимир.

- Вы как раз вовремя, Ольга Александровна, - сказал, оглянувшись оперуполномоченный.

- Мамочка! А у нас здесь – масленица! – радостно сообщила ей дочка, деловито перекидывая очередной шедевр с ажурными узорами на большое блюдо.

- Вообще-то масленица уже прошла, - сказала Ольга. – Нормальные люди сейчас сидят на великом посту. Виктор Сергеевич, а вам ваши пистолеты не мешают хозяйничать у плиты?

- Да нет, - пожал плечами полицейский. - Раньше мне тоже доводилось жить месяцами, не снимая оружия. А сегодня, на моём теле минимум экипировки. Неудобства не более, чем от ношения какого-нибудь модного, гламурного аксессуара.

- С вами всё ясно! - Ольга почувствовала, что едкий дым мешает ей говорить. - Да откроет в этом доме кто-то окно, или нет? Мы же все здесь задохнёмся!

- Я предлагаю, Ольга Александровна, окон и форточек пока не открывать. Уж больно бандиты в последнее время хорошо стали по стенам лазить! Давайте ограничимся тем, что включим ваш воздухоочистительный фильтр и откроем дверь в ванную. Гарантирую, что через десять минут дышать станет легче.

- Мам, тебе налить чаю? – спросила девочка.

- Действительно, давайте пить чай! – сказал оперативник. - Кстати, я уверен, что во время приёма сна, вы сильно проголодались. Поэтому рекомендую вам подкрепиться прекрасным сырным супчиком, приготовленным нашим замечательным поваром – Алёной Владимировной.

При этих словах, щёки и уши Буслаевой – младшей стали красными от удовольствия.

- Ну что ж, - сказала Ольга. – Вы пока накладывайте, а я быстро сбегаю в ванну и через пару минут сяду за стол.

- Да, и не забудьте позвать сюда моего напарника, который сейчас осуществляет охрану этого объекта в вашей спальне.

- Что, …ваш напарник здесь, в… спальне?

- Так точно. Хороший парень. Зовут его Ильшат Гумеров. Он тоже любит пить чай с блинами.

- Ладно, позову.

  По голосу женщины было слышно, что её несколько насторожило известие о появлении ещё одного незнакомого мужчины в доме.

- Раз он уже всё равно здесь, то надо позвать.

- Странная такая, - подумал Борисов. – Сама сказала, чтобы второй зашёл в дом. А теперь поджимает губы, как будто какой-то гадости наелась. Хотя, хрен её знает! Звала то она другого напарника, которого хотя бы видела в лицо. Ну да чёрт с ней! Пусть не выпендривается и терпит. Всё равно нам ещё придётся какое-то время в одной лодке поплавать.

В это время в прихожей зазвонил телефон. Капитан подошёл к аппарату. Он повернул лицо в сторону двери, на пару секунд замер, прислушиваясь, и взял трубку.

- Алё! - сказал он.

- Алё! - раздалось в ответ, - кто это?

- А вы кто?

- Вы не Буслаев?

- Какая разница? Это вы сюда звоните, поэтому представляйтесь первым.

- Моя фамилия Константиновский.

- Артём! - воскликнул Борисов. – То-то смотрю, голос знакомый!

- Так смотришь, или видишь? А я-то думал, что ты – слышишь! Может, и ты представишься? Я что-то в голосах не «бетховен».
- Я - Виктор Борисов! Что случилось?
- Понятно! - неопределённо сказал Константиновский, - а гражданка Буслаева далеко?
- В ванной. Говори, я передам.

- Судя по всему, ты её охраняешь. Давно?

- Тебе что, рапорт написать? Приятель, ты можешь получить всю информацию у моего начальника. Сам знаешь, нам запрещается информировать конкурирующие подразделения, иной территориальной принадлежности.

- Ладно, я эту информацию получу из другого источника. Но ты можешь мне, по-приятельски сказать только одну вещь? Вот за то время, пока ты около неё находишься, с ней кто-нибудь встречался, или может, звонил кто-то? Скажу прямо, хоть ты и из конкурирующего подразделения: у меня – труп её мужа. Точнее, обгоревшие останки человека, идентифицированного как журналист Владимир Буслаев. Но я… Вована знаю… прекрасно! Я чувствую, что это - не он!

- А экспертиза что говорит?

- Она, как всегда, говорит то, что ей велят говорить. А списать этого чувака в мёртвые, сегодня хотят все: и наше командование, и ваше, и прокуратура и даже его собственное журналистское начальство, что для меня является вообще необъяснимой загадкой. Как видишь, я тебе достаточно много поведал своей, конфиденциальной информации. В ответ, прошу только одного. Скажи, кто-то похожий на Буслаева как-то выходил на его супругу?

- Ну что же, я скажу тебе правду. За время моего нахождения вблизи Ольги Александровны Буслаевой, никаких телефонных звонков на домашний номер, ни от кого вообще не поступало. Звякали на дочкин мобильник её одноклассники и учителя, но вскоре после ночной перестрелки, мать этот аппарат отключила. Звонили пару раз и на ольгин сотовый. Я на сто процентов уверен, что это были коллеги с работы. Днём был один звонок от адвоката Кочаровой, да старушка какая-то названивала во время выпуска новостей. Я думаю, это знакомая, или родственница. Хозяйка спала, поэтому, я её к аппарату звать не стал. Вот и всё! Больше на связь никто не выходил. А попыток прийти в гости вообще не было. Не звонили даже коллеги мужа, хотя, как я понял, они уже знают, что у вас имеется его трупп.

- Да этих то мы сами проинструктировали держать язык за зубами. Ты же в курсе того, что он - личность в городе известная! Зачем нам лишний шум, когда мы даже не знаем, как расценивать факт его смерти? Да и его ли это смерть, неизвестно. Ты не узнаешь у Буслаевой, сможет ли она завтра быть в судебно-медицинской экспертизе в девять утра?

- Сможет, - как-то очень уверенно сказал Борисов. Но потом поправился, - Думаю, что сможет. Если будут какие-то отрицательные факторы, я тебе перезвоню.

- Понятно. Спасибо тебе.

- Не за что.

- Тогда – удачи!

- Погоди, - сказал Виктор.

- Гожу, если недолго.

- …Слушай, а когда вы нашли тело?

- Вчера утром, ближе к обеду. А что?

- Да так, просто проверил свою наблюдательность. Я ещё ночью понял, что наши шефы знают что-то… об этом журналисте.

- Ясно. Пока.

- Удачи.

В трубке послышались короткие гудки. Капитан положил ёе на аппарат и пошёл на кухню. Из ванной, в халате, с полотенцем на голове выглянула Ольга.

- Кто-то звонил? - спросила она.

- Ольга Александровна, - говоря это, капитан зачем-то выпрямился и поправил пистолеты на груди. – Найдено тело человека, очень похожего на вашего мужа. При нём, документы на имя Владимира Викторовича Буслаева. Завтра, в девять утра, состоится процедура опознания тела.

- Кого? Володи? – почти шёпотом, сказала, как выдохнула Ольга.

Несмотря на то, что она была готова к этому известию, молодая женщина почувствовала, как похолодело в её груди и как предательски задрожали верхняя губа. На ватных ногах она вошла в кухню, села на стул и, неожиданно для себя натолкнулась на встревоженный взгляд дочери. Буслаева быстро отвернулась к окну, вытерла набежавшие слёзы и с улыбкой повернулась к девочке.

- Алёнушка, так получилось, что взрослым нужно срочно поговорить. Возьми чашку, тарелку с блинами и варенье на поднос, и иди пить чай в зал. Можешь включить телевизор, или посмотреть видео. Разрешаю. И позови сюда дядю Ильшата.

- А в компьютерную игру поиграть можно?

- Можно. Но только с наушниками! Чтобы никаких криков твоих гномиков мы не слышали.

- Классно! Я тихонько.

Когда девочка вышла, Ольга встала и вытащила из шкафа бутылку водки.

- Здравствуйте, вы меня звали? – спросил появившийся в дверях Ильшат.

Он оказался полноватым, круглолицым башкиром, с грусными узенькими глазками.

- Да! Заходите… здравствуйте.

Хозяйка квартиры поставила на стол бутылку водки и три хрустальные стопки.

- Только поймите меня правильно. Мне сейчас сказали, что мой муж погиб. Я хочу выпить, и мне нужны… собутыльники.

- Сотрапезники, - подсказал Борисов.

- Собутыльники, - сказала Ольга.

- Может там не он. Это известно не на все сто процентов, - сказал Борисов.

- Я конечно, извиняюсь, - слегка склонил голову Ильшат, - но у нас всякое бывает. Может ещё окажется, что ваш муж жив.

- Короче! Пить со мной будете, или нет?

- Пить, не будем, но… пригубить, можем! - как-то неуверенно сказал Виктор.

- Поймите, у нас служба! – в тон ему произнёс Ильшат.

Он поднял стоящую ближе всех к нему стопку, зачем-то дунул в неё и поставил перед Буслаевой.

- Наливайте! - решительно сказал Гумеров.


                33.

Зал совещаний Владимир обнаружил достаточно легко. Он вошёл в дверь и остановился, ослеплённый склоняющимся к горизонту солнцем. Яркие лучи светила, розовато-золотистым потоком заливали, помещение через огромные окна. Это было довольно большой зал с камином. В центре стоял огромный овальный стол из какой-то дорогой древесины, изготовленный «под старину». Вокруг него сидело человек пятьдесят мужчин и две женщины, одной из которых, разумеется, была Наталья. Рядом с ней имелось свободное кресло и Владимир, поздоровавшись, направился туда. В это время, один из сидящих за столом работников корпорации вскочил и вытянувшись, зычным голосом закричал:

- Господа офицеры, смирно!

Несмотря на то, что большинство присутствующих в зале были одеты в гражданскую одежду, все участники совещания вскочили, как гвардии-гренадеры, и, вытянувшись по струнке, застыли неподвижными истуканами. Поднялся даже Казак Мамай. Журналисту тоже ничего не оставалось делать, как остановиться и замереть прямо посреди зала. Он увидел, как в комнату стремительным шагом вошёл широкоплечий, немного грузноватый мужчина в чёрном костюме, напоминающем скорее форменный сюртук дореволюционного статского чиновника.

- Вольно! - скомандовал вошедший.

- Вольно! - подхватил отдававший команду мужчина.

- Вот странные типажи! - подумал Буслаев. – Наверное, сейчас что-то торжественное начнут петь, вроде «Боже, царя храни!».

- Владимир Викторович? – неожиданно мягко обратился к нему вошедший.

- Да, - несколько смутившись, ответил журналист, так и не успевший дойти до своего злополучного кресла.

Все люди, сидящие за столом, обернулись в его сторону. Человек же в сюртуке размашисто зашагал прямо к Буслаеву, протягивая ему квадратную, грубую ладонь, похожую на совковую лопату.

- Василий Литвин, - представился он. - Я руковожу этим коллективом. Поэтому, вероятнее всего, мы с вами какое-то время будем работать вместе.

- Очень приятно, - сказал Буслаев. – Хотелось бы только уточнить, кем буду работать я?

- Об этом мы сегодня и поговорим… после совещания. Да вы присаживайтесь, вот, хотя бы здесь, около меня.

Буслаев вынужден был сесть на указанное ему место.

- Но вначале, - продолжил Литвин, - я хочу всем вам сказать, уважаемые коллеги, что как вы сами видите, наши аналитики год назад не ошиблись, делая прогноз на эту весну. В мире действительно разразился глубочайший политический и экономический кризис. Судя по всему, как и прозвучало в докладе начальника отдела науки и производства Константина Гребенских, не будет ни одной страны на планете, которую не охватит, в той, или иной мере, хаос неплатежей, внешних и внутренних конфликтов, может быть даже голода и экологических катастроф. Единственное, чего никто не предполагал, так это того, что кризис начнёт развиваться так стремительно. Константин Фёдорович, у вас есть, что сказать нам сегодня по этому поводу?

- Разумеется, - сказал, высокий, брутально-лысый мужчина.

Он вышел к кафедре и встал спиной к большому плазменному экрану, висящему на стене.

- Как я уже говорил ранее, наши экономисты, социальные психологи, политические аналитики и даже сотрудники отдела, занимающегося исследованиями в области паранормальных явлений, работая независимо друг от друга, пришли к единому знаменателю. В течение этой весны наш мир может попросту погибнуть! В некотором смысле, результаты наших аналитических исследований совпали с выводами индейцев южной Америки, указавших, что в этом десятилетии наибольшая часть земной цивилизации должна будет исчезнуть в некоем божественном хаосе.

- Божественный хаос? – хитро прищурился Мамай, - надо же! А я думал, что это просто обычная наша повсеместная дурость, жадность и разгильдяйство.

- Человеческий идиотизм, Гриша, божественному хаосу не помеха, а подспорье! – улыбнулся Гребенских. – Итак, чтобы не отвлекаться, я перейду к главному. Существующая сегодня цивилизация «человека разумного» не является первой на планете Земля. До нас были и другие, в известной мере, венцы природы, жившие на земном шаре. Они сумели довести развитие своих обществ до логического конца и погибнуть при схожих обстоятельствах с нашей сегодняшней ситуацией. Единственное, пожалуй, чем мы кардинально отличаемся от своих предшественников, так это тем, что нашим современникам – хомосапиенсам удалось так расплодиться на планете Земля, что для новой, грядущей расы не будет труда найти человеческие останки везде, где только они захотят покопаться своими лопатами. А ещё больше они найдут… отходов нашей жизнедеятельности…

- Эт точно, - не удержался Мамай, - уж такого то добра…

- Своими архитектурными объектами, средствами коммуникации, а так же непосредственно… костями, мы покрыли все материки и острова. Это - в отличие от представителей иных древних цивилизаций. Их останков стопроцентно идентифицировать так никто и не смог. Объяснений данному обстоятельству может быть несколько. Первое – они обитали на более ограниченных территориях, которые были или затоплены мировым океаном, или испепелены огнём ядерных взрывов. Второе - они жили так давно, что их кости полностью истлели. Третье - они ничем не отличались внешне от нас и поэтому их скелеты не привлекли внимание человеческих исследователей. И четвёртое – они строго придерживались правила утилизировать все свои останки, например, сжигать, что на практике не так то и легко выполнимо.

- Но откуда же тогда известно, что эти, предшествующие нам цивилизации всё-таки были? – спросил Литвин.

- Есть множество подтверждений тому и в частности – пирамиды. Эти сооружения были возведены по всему миру при помощи технологий, которые нам и сегодня, как считает ряд виднейших учёных, неподвластны. Есть и другие доказательства. Но о них я предлагаю поговорить потом. Сейчас нам нужно определиться с главным: в чём заключается основная опасность для человечества? И что мы можем сделать, чтобы её устранить, или хотя бы локализовать.

- Ну и в чём же? - спросил Литвин.

- В первую очередь, я хотел бы на время отойти от обычного обозначения целей и задач нашей организации и вместо определения «обеспечение безопасности России», воспользоваться определением «обеспечение безопасности населения планеты Земля».

После этих слов, сказанных Константином Гребенских, по залу пробежался ропот недоумения:

- Вот ничего себе!

- Мы что, уже переквалифицировались в спасителей человеческой цивилизации?

- А потом станем спасителями галактики. Да чё там галактики? Вселенной! Спасать так спасать!

- На какой ляд нам всё это человечество, когда мы не можем навести порядок у себя в доме? – послышалось с мест.

- Видите ли, братья! - Гребенских перестал улыбаться и его взгляд под лохматыми бровями приобрёл стальной отблеск. – Я не меньше вас люблю нашу Родину. Но сейчас пришло такое время, когда хотите вы того, или не хотите, но нам придётся спасать весь мир! И делать мы это будем хотя бы для того, чтобы спасти вместе с планетой и свою страну. Теперь, о том, что нас ждёт. Человечеству Земли грозят две опасности – внутренняя и внешняя. С внутренней опасностью мы воевать не будем, так как у нас для этого нет ни сил, ни времени. Предоставим разрешение военных конфликтов и усмирение революционных движений правительствам наших государств, а так же совету безопасности ООН и Большой двадцатки. Я предлагаю мобилизовать все силы корпорации «Лава» на определение точки высадки авангарда внеземных военных сил на поверхность планеты и, по возможности организовать достойную встречу этим гостям.

  Докладчик сделал паузу и обвёл коллег своим прожигающим взглядом уверенного в собственно правоте человека. Люди за столом молча ждали, что ещё скажет глава управления науки и аналитики.

- Все вы видели, - продолжил Гребенских, - что за создания сегодня утром пытались взять штурмом укрепления нашей базы. Кто не видел, можете попросить нашу уважаемую Наталью Николаевну показать вам содержимое холодильника в её лаборатории.

- Да видели мы! – произнёс кто-то из собравшихся.

- Внешне – чистые черти! – сказал темнокожий молодой мужчина, сидящий около Мамая. - Только разве что бошки без рог, и ноги без копыт!

Владимир внимательнее посмотрел на него и пришёл к выводу, что этот парень, мулат.

- Воистину, казацкому роду – нет переводу! – улыбнулся про себя Буслаев. - Точно мулат! Ладошки розовато-кремовые. Совсем как в песне из юмористической передачи: «Как за Доном за рекой, под высоким буком, расставалася казачка с парнем – Чинганчгуком!»

- Мы провели анализ поступивших к нам данных и пришли к выводу,- продолжил докладчик, - что вторжение внеземной цивилизации неизбежно. Представители инопланетного разумного сообщества уже дали о себе знать в нескольких странах. Но наиболее активно они себя проявили у нас здесь, в России, в городе Нижневартовске. Вот, посмотрите на экран. Это видео сегодня мне переслал по интернету наш человек из нижневартовской прокуратуры.

Гребенских нажал кнопку на пульте. На плазменном экране появилось лицо зверочеловека, захваченного сибирскими полицейскими. Он на довольно сносном русском языке отвечал на вопросы следователя тонким, временами шипящим и присвистывающим голосом.

- Как вас зовут? – спросил голос из-за кадра, видимо, принадлежащий оперативнику, или следователю прокуратуры.

- Шади..аз, - сказало существо. В середине слова все услышали переливчатый свистящий звук.

- Не очень понятно. Можно мы вас будем называть именем Шадизас?

- Да.

- Откуда вы знаете русский язык?

- Меня обучили по специальной медиапрограмме.

- С какой целью вы прибыли в город Нижневартовск?

- Мне приказал Мавлади. Я состою у него на службе.

- Какая фамилия у этого Мавлади?

- Фамилия? Это что, имя рода?

- Да.

- Шомаев. Но теперь он требует чтобы его звали Мешулам Шойхет!

- Какие его задания вы выполняли?

- Разные. Мы должны были выкрасть женщину с ребёнком. Их имена – Ольга и Алёна.

Услышав последние слова, Буслаев вцепился руками в подлокотники и приподнялся в кресле. Признание этого чудовища в том, что он пытался похитить жену и дочь Владимира, вызвали у журналиста прилив неописуемой ярости. Кровь прилила к его лицу. Но, собрав волю в кулак, он всё же заставил себя сесть на место.

- У нас не получилось с похищением. В квартире сидел очень быстрый стрелок. Мой брат погиб, а я – попал в плен.

- Уточнение! Вы - не в плену. Вы - задержанный преступник.

- Какая разница?

- Где ваш дом?

- На планете Ша…свистит…зи…свистит…за!

- Можно мы запишем «Шазиза»?

- Пишите.

- Чем вы занимались до службы у Шомаева?

- Я был солдатом. Воевал с расой термитов.

- Это вы их называете термитами?

- Нет. Так их назвал Мавлади.

- Они - тоже холоднокровные существа?

- До вас я никогда не видел теплокровных. Но мне понравилось. Среди ваших теплокровных очень много… вкуснятины.

- Вы ели… людей?

- Ещё нет.

- А почему вы так утверждаете о вкусе?

- Я ел кроликов, куриц и быков. Так сказали Мавлади и Сергей.

- Сергей, это кто?

- Человек. Он тоже служит Шомаеву.

- У вас большая планета?

- Масса нашей планеты почти в восемь раз больше вашей.

- Как вы воюете?

- С помощью стрелкового оружия и механизмов.

- А как воюют термиты?

- У них нет оружия и механизмов. Но они обладают сильной телепатией и гипнозом. Кроме того, они очень быстро передвигаются по грунту и под грунтом. Ещё… некоторые их солдаты прекрасно летают. Но это… всего два раза в году, когда они обретают крылья, ненадолго. Без крыльев они способны планировать в воздухе, используя раскрывающиеся плоскости панциря.

- Что вы про них можете добавить к сказанному?

- Гнусные твари! Плюются концентрированной кислотой и имеют острые челюсти, а так же зазубренные конечности, покрытые токсичной плесенью. Стоит им проткнуть, или хотя бы поцарапать кожу любого потенциального врага, как в рану устремляются споры ядовитых грибов, и вскоре любой организм погибает от бурно развивающихся в нём паразитов. Я слышал, Мавлади переправил колонию таких особей к вам на землю. Мне этот его шаг не понравится, но он меня не послушал…

- Чёрт, плёнка кончается, - раздражённо сказал следователь.

Видеокартинка резко побежала в сторону, и в кадре возник поясной план молодого человека в синем форменном френче сотрудника прокуратуры

- Сейчас – одиннадцать часов двадцать семь минут, - сказал он. – Дальнейшая съёмка допроса задержанного гражданина Шадизаса переносится на завтра. Мы это заносим в протокол. Конец записи!

Экран погас.

- Итак, господа казаки, - подвёл итог увиденному Гребенских, - что мы имеем? Кашап, с помощью освоенной им технологии телепортации, перебрасывает на Землю солдат некой воинственной расы. Её представители – достаточно разумные, неприхотливые, исполнительные. Их природных врагов, назовём их термитами, как вы слышали, он тоже не забыл сюда завезти. При этом я очень сомневаюсь, чтобы этими инопланетными животными было можно как-то управлять. Скорее он их хочет использовать в качестве биологического оружия массового уничтожения, террора и подавления у людей воли к сопротивлению. Таким образом, зная нашего приятеля Шомаева и его честолюбивый характер, можно предположить, что он готовится с помощью полчищ этих созданий захватить власть на планете. Парадокс ситуации в том, что мы пытались с Василием Силантьевичем передать все эти обобщённые нами данные… президенту Российской Федерации. Но в его приёмной нам посоветовали, мягко говоря, не спешить с приобретением репутации параноиков. Тем не менее, завтра изменится многое. Руководство УВД города Нижневартовска собралось показать этого Шадизаса группе западных и российских тележурналистов.

- В прямом эфире? – спросил мулат.

- Пока не знаю. Но…наша первостепенная задача, на мой взгляд, состоит в том, чтобы побыстрее отыскать место, где Кашап разводит термитов - это раз! И второе! Нужно определить все параметры шомаевских телепортационных каналов и их пропускную способность. Куда будет высадка? Будет она произведена в одну точку, или в несколько? Какие силы будут десантированы? Каково их вооружение и какими средствами передвижения они будут оснащены? И ещё, меня лично интересует вопос: к нам прибудут представители одного разумного вида, или этих видов будет несколько? Как видите, перед нами сегодня стоит множество вопросов, на которые пока нет ни одного ответа. Это – всё.

- Вопрос, можно? – спросила Наталья.

- Разумеется, - сказал заместитель президента по науке.

- Константин Фёдорович, - если бы эти все высадки осуществлялись только на территории Росси. Или на худой конец, в странах СНГ, для нас это было бы проще. Но уже сейчас кажется очевидным тот факт, что Шомаев будет осуществлять высадки инопланетян в разных странах и на различных континентах. Как мы сможем ему противодействовать в такой ситуации? У нас для этого нет ни людей, ни технических средств, ни материальных ресурсов.

- Что касается людей. Подходящих людей в России и за её пределами не так уж и мало. Нужно будет к ним только присмотреться и влить их в свои ряды. Технику будем заимствовать у врагов и пытаться её воспроизводить на своих заводах. Ну а материальные ресурсы? Я полагаю, вы под этим словом имеете деньги, то их у казаков никогда не было. Но победам наших предков, этот факт, как мы знаем, никогда не мешал. Спасибо за внимание.

Гребенских вышел из-за кафедры и прошёл на своё место. На какое-то время в зале повисла тягостная тишина. Её прервал резкий голос Литвина:

- Ну, что скажете, братья казаки?

- Да, как-то не верится, что все эти пророчества вот так, раз, и сбылись!

- Точно. Индейцы могли и ошибиться. А что касается наших раздолбаев – правителей, то не может ведь такого быть, чтобы они оказались такими уже законченными олухами.

- У нас всё есть же армия, флот ракетные войска!

- Как сказал Константин Фёдорович, они попрут не с кораблей, а из телепортационных тоннелей. Разве наша авиация их не раздолбает в этот момент?

- По поводу высадки из телепортационных каналов, - подал голос Гребенских, - это всего лишь моя версия. Именно её я сегодня готов отстаивать. Но, чёрт знает этого Шомаева, с какой цивилизацией он уже связался и каковы её технические возможности. Так вот, если космический десант будет телепортироваться, то ему вряд ли придёт в голову сделать это на открытой площадке. Скорее всего, высадка произойдёт среди густонаселённых жилых кварталов, где возможность нанесения авиационных и артиллерийских ударов по десантирующимся колоннам будет сведена к минимуму.

- Вот гад! – вырвалось у кого-то из мужчин.

- В общем, мы сумеем предотвратить высадку вражеского десанта на планету Земля только если сможем наладить полное взаимодействие в этом вопросе, с руководством российского государства и российской армии. Если мы со стороны правительства не получим должного содействия, наших сил для решения этой проблемы не хватит. Против Кашапа нужно действовать силовыми, дипломатическими и информационными методами.
- Надо его самого скормить этим тварям членистоногим!

- Да чего он вообще о себе возомнил? Мы и не таким вертухаям в зады тротил засовывали!
- Так, всё! Погалдели и баста! – поднял руку Литвин.

- Да не волнуйтесь вы так, раздался голос Мамая, - всё станет на свои места… когда сыграют Баха!

По залу прокатился сдавленный смех.

- Считаю, - повысил голос Литвин, - что с сегодняшнего дня целесообразно перевести весь личный состав на казарменное положение. Все отпускники и командировочные завтра должны быть здесь!

- А нашу группу спортсменов – рукопашников с московских сборов отозвать? - раздался голос того самого молодого человека, который кричал «смирно».

- С московских? – задумчиво произнёс президент. - Я думаю, пока не нужно. Кто там с нашими курсантами поехал?

- Есаул Костогрыз.

- Ну, Виталлий Прокопович, человек опытный! - произнёс Литвин. - Ему доверить пацанов можно. К тому же, они и сами уже – вполне квалифицированные бойцы. Подхорунжий, свяжитесь с ним, и передайте мой приказ о переходе на режим повышенной боевой готовности. И ещё, прямо сегодня же, отправьте им самолётом контейнер со всем необходимым снаряжением.

- Боекомплект какой, учебный, или боевой? – спросил подхорунжий.

 - Всё, братец ты мой. Я чувствую, с учёбой нам теперь придётся завязать, на какое-то время. Пришла пора показывать то, чему мы все успели обучиться. До всех бойцов прошу довести информацию о начале операции, под названием… как там вы сказали, Константин Фёдорович? Божественный хаос? Предлагаю операции присвоить название «Божественный Хаос». Есть возражения? Нет? Прекрасно. Ну тогда… вы там пишете протокол?

- Пишу, - сказал молодой офицер, всем своим видом показывая рвение и усердие.

- Хорошо. Приказываю, сотрудникам штаба разработать перечень первоочередных мер, связанных с проведением операции и довести до командиров подразделений их цели и задачи. Начальнику службы тыла срочно провести осмотр всей техники, оружия и экипировки личного состава. Всех сотрудников срочно оснастить полным боекомплектом, бензобаки всех машин должны быть залиты под завязку, аккумуляторы личных средств связи и индивидуального обмундирования должны быть заряженными на сто процентов.

Учтите, сынки, как показывает обстановка, теперь нам придётся показать всё, на что мы только способны и даже свыше того! Сейчас можете идти принимать пищу. После ужина, всех православных сотрудников жду на вечернем богослужении. А мусульман сегодня ждёт для беседы муфтий Гафар-Хазрат, специально приехавший, чтобы укрепить их боевой дух. На этом совещание объявляю законченным.

- Атаман, можно и мне сказать пару слов? Ну, в качестве личного пожелания, что-ли? – вдруг спросил с хитрой усмешкой Казак Мамай.

- Конечно, Григорий Васильевич, прошу вас!

Сагайдачный встал, прошёл к камину и повернулся лицом к участникам совещания.
- Вы, братья, наверное все видели боевое убранство моего деда, Никиты Хомыча? Ну, на Рождество я которое вам демонстрировал.

- Конечно видели!

- Вы же, Григорий Васильевич, на параде нам всем постарались испортить зрение своим блеском!

- И настроение! Просто подавили нас эдаким великолепием!

- Но какое это сейчас имеет значение, господин полковник? – выкрикнул из зала кто-то, особенно нетерпеливый.

- Я думаю, что всё-таки не все видели это убранство. Ну, черкеска, бурка, бешмет и всё остальное там действительно, почти обычные, можно сказать. Хоть такого сукна теперь нигде и не купишь. Но… отделка газырей, погон, наконечников аксельбантов, шашки, кинжала, револьвера и всей седельной сбруи, выполнена из червоного самоварного забайкальского золота. Чистого золота, наивысшей пробы! А уж драгоценных камней там привинчено столько, что… мама дорогая! Я и сам точно не знаю, сколько туда мой дед впаял изумрудов, рубинов, сапфиров и других камней, разного достоинства. Сами понимаете, ребятки, стоит такая экипировка очень много. К тому же, она обладает ещё и исторической ценностью.

- Так и что с того?

- Мы рады за вас!

- Что с того, говорите? А то, что я официально заявляю! Я отдам всё это великолепие тому из наших казаков, который собственноручно захватит вражью машину для телепортации на Землю войск из космоса. Тому, кто невредимой доставит её сюда, к нам, на базу Китеж! И вот, целую на этом крест!

- О! Да это царский приз, Георгий Васильевич! – пробасил Литвин. – Все слышали, господа офицеры? Можете довести до своих подразделений, что теперь у каждого нашего бойца появилась возможность отличиться! На этом, наше совещание считаю законченным. А вас, Владимир Викторович, я попрошу ещё остаться… минут на десять.

 
                34.

Примерно в это же самое время, в Москве, по дороге, вдоль железнодорожной насыпи бежал человек неопрятного вида и нечеловечески кричал от боли. Редкие в этом безлюдном месте прохожие недоумённо смотрели на мужчину и прибавляли шагу, спеша по своим делам и пряча лица от хлопьев мокрого снега под зонтами и капюшонами.

- Лю-у-уди-и! Помогите мне! – кричал, обливаясь слезами мужик. - Помогите, он меня укусил!

По столице слоняется немало странных чудаков, наркоманов, алкоголиков и бесноватых граждан. Но за последние сутки, город буквально накрыла волна безумства и преступности. Во многих районах к небу поднимался чёрный дым. Горели студенческие общежития, горели автомобили, горели железные бочки, наполненные каким-то тряпьём и маслом.

С утра малолетние преступники начали целенаправленно уничтожать светофоры. Из-за этого большинство столичных дорог сковала пробка. Регулировщикам с великим трудом удавалось разводить на перекрёстках автомобильные потоки, чтобы город окончательно не остановился в транспортном коллапсе. Многие владельцы машин оставляли свои автомобили на обочинах и ехали домой в метро, которое тоже едва справлялось с наплывом пассажиров.

С наступлением сумерек, бесчинства хулиганов и грабителей на улицах стали ещё более вызывающими. Поэтому припозднившиеся добропорядочные граждане стремились как можно быстрее попасть домой, под защиту родных стен. На кричащего мужика никто внимания не обращал.

- Помогите же, суки! Он меня укусил, падла! Он – там, в старой котельной! Он съел моего друга! Вызовите скорую помощь!

Мужчина добежал до служебной проходной Тушинского аэропорта и начал стучать в окно дежурного.

- Ты чё колотишь? – закричал выбежавший из дежурки молодой солдат. – Стекло решил мне разбить?

- Умираю я, служивый! – проскулил мужик.

- Не ты первый! Только ты это… вали отсюда, не вздумай упасть возле моих ворот! Пшёл нахрен, я сказал!

- Ты чё, не понял? Мне сейчас будет хана! Вызови скорую, а-а-а, бля!

Незнакомец упал на покрытый грязью асфальт и начал кататься по нему, биться в судорогах. Солдат хотел было поднять мужика пинками, но… пристально посмотрел на него и скрылся за дверью.

Удивительно, но через десять минут к КПП подъехала «скорая помощь». Мужчина уже не бесновался на земле, а стоял, прислонившись спиной к стене, и хрипло дышал, время от времени матерясь и подвывая.

- Гражданин, что с вами случилось? – спросила его выпрыгнувшая из машины женщина в бордовой униформе сотрудника скорой помощи.

- Ой, бля-я-я! – громко застонал потерпевший. - Меня укусил таракан – мутант. Укол! Сделайте мне укол!

- Что у вас болит, пострадавший?

- Всё болит, доктор. Всё!

 - Как это произошло?

- Мы с приятелем сидели в котельной. Вдруг, вылезло это чудовище и потащило Лёху куда-то за котлы. Я ударил его палкой, а он меня покусал своими клыками и долбанул лапой по спине. У него на этой лапе зубы растут, как серпы. Ой, бля, горю! Вот, смотрите!

Он повернулся к медикам спиной и врачи увидели, что пальто незнакомца сзади всё изорвано, а из дыр сочится то ли кровь, то ли какая-то жидкость зеленовато-коричневого цвета. Медиков неприятно поразил и тот факт, что от этой субстанции шёл густой пар.

- Что делать будем, Ирина Борисовна? – спросил вылезший из автомобиля вслед за врачом коренастый фельдшер, одетый в такую же бордовую куртку.

- Тащи его в нашу карету, будем осматривать спину, – сказала женщина.

- Порезы у него, вроде, не бытового характера, - прищурился крепкий медработник. - Может, патруль вызовем?
Он повернулся к раненному и почему-то крикнул ему в ухо:
- Мужик, судя по всему, на тебя напали. Если приедут менты, будешь писать заявление?
- Да буду! Буду! Только вы это, лечите меня скорее!

- Да куда уж скорее?

- Ты что, не видишь, козёл в красных панталонах, что мне уже почти крындец? У меня ноги уже не идут.

- Так бы сразу и сказал, - фельдшер повернулся в сторону машины, - Саня, выйди, надо клиента погрузить.

Хлопнула дверь, вылез водитель. Он, бубня под нос что-то вроде, «ну вот, опять из-за этих алкоголиков машину придётся мыть», открыл заднюю дверь и вытащил носилки.

- Пострадавший, ложитесь, - скомандовала врач. – Аккуратно!

- Не могу.

- Так! Взяли! - скомандовал фельдшер и бесцеремонно толкнул потерпевшего на водителя.

В две пары крепких рук, они схватили его за одежду, приподняли и уложили лицом вниз на носилки.

- Фу, чёрт, - удивлённо вскрикнул водитель, глядя на свою руку, испачканную в крови пострадавшего. – Да у него кровь горячая!

- Немедленно вытри её! – крикнула Ирина Борисовна. – Может это и не кровь вовсе, а какая-то токсичная жидкость!

- Да я вытер, но рука по-прежнему горит! Смотри, волдыри появились!

- Смывай быстрее, - сказал фельдшер.

- Чем? Здесь только грязь и снежная жижа.

- Держи колу! – медик бросил тому, кого он назвал Саней бутылку газировки.

Бордовая струя прохладительного напитка, вспениваясь и шипя на кистях шофёра, погасила начавшуюся реакцию неведомого вещества.

- О-о, кайф! - выдохнул водитель.

Так как уже стало совсем темно, водитель подбежал к горящей фаре и осмотрел руку.

- Слава богу! Кажется всё нормально. Ладонь больше не жжёт и волдырь… уже не растёт.

Фельдшер подошёл, забрал у него бутылку, сделал большой глоток из горлышка и смачно отрыгнул газы.

- Вот чё они, суки намешивают в бутылки? Если эта штука способна моментально нейтрализовать даже такую вот, токсичную хрень!

- Догадайся сам, Веня! Я думаю, что без поросячьей мочи здесь не обошлось.

- Смотри! А клиент то наш, кажется, того… умер! - показал медик на пострадавшего.

- Слава тебе господи! Хоть грузить и везти, теперь его… не нам придётся! - облегчённо вздохнул Саня.

- Точно, - согласился с ним Веня.

В это время, около них затормозил полицейский автомобиль.

- Ну чего здесь произошло? – спросил выглянувший в окно сержант.

- Всё нормально… один труп! – сказал водитель скорой помощи.

- Вызывайте опергруппу и санитарный надзор. Все признаки отравления сильнейшим токсином неизвестного происхождения, - раздался голос Ирины Борисовны.

- А кто у нас сегодня трупом? – спросил, нагибаясь над телом страж порядка. – Документы у него есть?

- Не трогайте его! – крикнула врач. – У него даже кровь ядовитая. Он сказал, что его укусил таракан-мутант.

- А вы не врёте, что с ним сегодня разговаривали? – ехидно спросил сержант.

- А в чём дело? Почему вы мне не верите? – в голосе врача послышалось раздражение.

- По-хорошему, дамочка, этому жмуру уже не меньше месяца. Лёха, разверни машину, освети терпилу фарами. А то из-за этого слепящего снега ни хрена не видать.

Медработники подошли к трупу и остановились в полном оцепенении. Лицо незнакомца, от которого по-прежнему валил густой пар, сморщилось и уже почти мумифицировалось. Из-под стоящих на земле носилок, по грязному, мокрому асфальту медленно расползалось пятно бурой жидкости.

- Что он ещё сказал? – спросил страж порядка.

- В котельной, говорит, сидели с каким-то чуваком, - начал рассказывать Саня.

- Да цветной металл они наверное оттуда пёрли, уроды, - вставил своё слово вышедший на крыльцо дежурки солдат. – Я припоминаю этого типа. Мы его как-то уже ловили здесь.

- Дай-ка я его сниму на память, - сказал фельдшер, доставая из кармана блестящий КПК с объективом. – Пока он так хорошо освещён.

- Ого, круто живут у нас медработники! – сказал подошедший молодой полицейский.- Сколько же такой аппарат стоит?

- Много, - важно сказал Веня, наводя видоискатель на погибшего человека. – Ткни его слегка стволом автомата.

- Ну вот, - продолжил водитель, - они там где-то в котельной тусовались, а тут, это чудовище…
Договорить он не успел, так к патрульному автомобилю на большой скорости подлетел старый, дребезжащий жигулёнок. Из окна машины высунулся мужчина с испуганным лицом, которое он, из-за очевидных винных паров, старался не приближать к стражам порядка.

- Полиция! – закричал он.

- Ну, мы полиция, что случилось?

- А я смотрю, вы проехали! И мы за вами… - пробубнил робкий мужик.

- Что произошло? – с нажимом в голосе спросил сержант.

- У нас женщину не могут из ямы вытащить!

- Мы ещё, так вам в дышло, баб из ям будем вытаскивать? Может, полицейские вам теперь будут и бельё стирать? Вы не знаете, что творится в городе? Зовите МЧС.

- Так она это, мёртвая!

- Другое дело! Савченко, за мной, - бесстрастно скомандовал сержант своему напарнику. – Далеко ваша… яма?

- Да нет, рядом, в складе.

- Адрес?

 - Не знаю. Около заправки

- Лёха, заводи.

- А здесь что, до приезда опергруппы никого не оставите? – спросила врач.

- Так вон, солдат здесь всё равно дежурит. Пусть всё и объяснит операм.

- А нас с фельдшером возьмёте к себе в кабину?

- Садитесь.

- Саня, оставайся здесь, а мы с Вениамином съездим, посмотрим, что там ещё приключилось, - сказала Ирина Борисовна, шагая за полицейскими. - Подъедут опера, пусть до заключения санитарно-эпидемиологической службы даже не приближаются к телу.

- Ладно, - ответил водитель, потирая свою руку.

- Товарищи медики, давайте быстрее! – крикнул им сержант.

Как только врач с фельдшером заскочили в «уазик», машина сорвалась с места и рванула вслед за дребезжащей «ладой». Остановились перед приземистым зданием. Возле входа в него курил высокий мужчина в вязанной лыжной шапочке.

- Куда идти то? – спросил фельдшер Вениамин, выбираясь из патрульного автомобиля.

- Да здесь это, входите, - сказал подскочивший водитель «Лады», одетый в куртку «аляску».

- А вы кто, вообще? – спросил сержант этого маленького, неуверенного в себе человека.

Было видно, что вопрос стража порядка смутил робкого мужика. Он опустил глаза и что-то забубнил виноватым голосом тихого алкоголика.

- Да грузчики мы, - раздался баритон курящего мужчины. – Зашли в склад, а там такая хрень!

- Ну пошли, гр-рузчики, - прищурился сержант. – Показывайте.

- Темновато, конечно. Но… ничего, кое-что видно, - сказал высокий мужик.
- Давайте руку, - протянул врачихе ладонь молодой полицейский по фамилии Савченко.

Спустившись по ступеням, все очутились в просторном помещении, заставленном стеллажами с коробками. Всё пространство передней комнаты склада освещалось тусклой лампочкой. В углу этого помещения, молча, стояла женщина в синей рабочей куртке, видимо, кладовщица.

- Вот она, погибшая! – сказал высокий мужчина, кивнув себе под ноги.

Ирина Борисовна подошла и увидела в полу круглую яму, похожую на нору большого животного, из которой выглядывали руки и голова с длинными лиловыми волосами. Пальцы умершей судорожно цеплялись за глину и песок, как будто, она сопротивлялась некой страшной силе, затаскивавшей её в недра Земли. Судя по маникюру и причёске, это была молодая женщина, но лицо её почернело и мумифицировалось.

Рабочие, обнаружившие труп, насуплено смотрели то на него, то на полицейских, то на медиков. Зрелище было ужасным, и… каким-то нереальным. Всё это так походило на кадры из фильма ужасов, что казалось чьей-то злой шуткой.

- Что скажете, доктор? – спросил сержант.

- Что говорить? Если это не пластмассовая кукла, а человек, то смерть здесь очевидна. Трогать это тело я тоже не советую, пока не приедут эпидемиологи. А вам что подсказывает ваш оперативный опыт?

- Так это… - растерянно выдавил из себя полицейский.

Он внимательно оглядел лица стоящих рядом людей, как бы желая удостовериться, что они не примут его за психа, и добавил:

- А может… первый труп был прав, когда говорил про гигантского таракана?

- И это говорит страж порядка? – истерично закричала до этого отстранённо молчавшая женщина в синей куртке. - Какие тараканы? Она обернулась к стоящим здесь же двум мужчинам. - Вы не видите, что это эти гады убили девушку? Они просто не успели её закопать!

- Вы кто? – спросил старший наряда.

- Кладовщица я! А убийцы – они!

- Какие гады? Ты чё мелешь Танюха? – крикнул стоявший рядом высокий мужик в лыжной шапочке.

- Ты чё, на нас что ли… бочку катишь? – беспокойно заелозил второй, в куртке – «аляске».

- А на кого? Это же Светка, малярша! Стоишь, морду кренделем сделал, как будто не узнал. Точно говорю, вы её и убили. А может даже и изнасиловали!

- Ты чё, Тань? Ты же нас знаешь! - попытался сказать как можно доброжелательней высокий.

- Вот именно, что знаю! Чего вы здесь делали, когда я зашла?

- Так мы это… а ты чего сюда припёрлась? У тебя рабочий день до пяти? – спросил высокий.

- Комплектация товара у меня сегодня! Завтра заказчики за ним приедут. А у вас сегодня в складах вообще работы не было. Сознавайтесь, гады, что вы девку убили!
- Ой, да успокойся ты! Выпить мы сюда зашли с Игорёхой – попытался улыбнуться мужчина в шапочке.

- Выпить, - затравленно подтвердил Игорёха.

- Похоже, вы встряли, мужики, - подмигнул им Вениамин.

Он повернулся к Танюхе и, взяв её за локоть, сказал:

- Ну, выпить они зашли сюда, гражданочка! Какие они убийцы?

- Выпить? - крикнула женщина, оттолкнув руку фельдшера. - Вот вы у меня уже где, алкаши хреновы! Гадите только здесь, ходите. Хоть бы вас тоже кто закопал, чертей брюхоногих! Вот хоть здесь, рядом с ней!

- Тихо!- крикнул сержант. – Успокойтесь, нет здесь следов лопаты. Не человек это сделал.

В складе повисла полная тишина. Кладовщица и грузчики смотрели на полицейского, стараясь понять, шутит он, или нет.

- Не… человек? – задрожавшим вдруг тихим голосом спросила женщина. – Как не человек? А… кто?

- Знать бы, - сдавленно проговорил старший патруля. – А здесь что, пол не забетонирован был?

- Раздолбили. В этом месте рабочие что-то прокладывают. Уже две недели как ковыряются.

- Так тут чё, бля, какая-то нечисть завелась? - прошептал мужчина в лыжной шапочке.

- Этот… полтергейст, чё ли бродит? – округлил глаза Игорёха в «аляске».

- Похоже на то, - сказал молодой полицейский.

- А он… на нас… не… кинется? – спросила Танюха.

- Вполне может, - серьёзно произнёс Савченко.

- Да-а, не мешало бы осмотреться, - сказал сержант. – Темновато здесь у вас.

- Да фиг его знает, - сказал высокий. – Только в этой комнате электричество и осталось. Наверное, рабочие что-то напортачили.

- Ладно, - решительно сказал полицейский, - Фонарик у кого-нибудь есть?

- У меня есть, - протянул фонарь Игорёха.

- Савченко, за мной! - скомандовал старший.

- Э-э! Хорошенькое дело! - плаксиво воскликнула Танюха. - Вы сейчас со стволами уйдёте, а мы около норы без защиты останемся? Давайте так, вы пока постоите здесь, а я пошла к выходу.

- Нет уж, до появления опергруппы, всех свидетелей я прошу оставаться на местах! Савченко, стой, охраняй место происшествия, а я – пройдусь.

- Слушаюсь, охранять, - бодро ответил молодой полицейский и браво клацнул предохранителем автомата.

Сержант медленно оттянул затвор своего «калашникова», снял предохранитель, включил фонарь и вошёл в зияющий чёрной теменью коридор. Оставшиеся около ямы люди тревожно затихли, вслушиваясь в тишину склада.

Через пару минут, всем присутствующим в комнате показалось, что в темноте проёма с лёгким шорохом передвигается что-то большое и стремительное. Потом всё стихло. Но ненадолго. Вскоре послышалось монотонное урчание и в проёме замерцало нечто, напоминающее летающего по окружности светлячка.

- Что это? – спросил Вениамин

- Не знаю, - ответил страж порядка.

- Я схожу, посмотрю, - предложил Вениамин.

- Стой на мете! – приказал Савченко.

Вдруг они услышали сзади сдавленный храп. Медики и полицейский удивлённо обернулись и увидели, что двое мужчин-свидетелей стоят с закрытыми глазами. Ещё через несколько секунд они плавно опустились на колени и повалились набок, не переставая храпеть и что-то бормотать во сне.

- Что с ними? – спросил Савченко у врача.

Та подошла, пощупала у высокого мужика пульс на шее и сказала:

- Это, судя по всему, сон.

Потом, немного подумав, добавила:

- Гипнотический сон! Вы не находите, что нас кто-то гипнотизирует?

- Точно, - прохрипела Танюха. – Я смотрю, а из всех щелей ко мне бегут чёрные кошки. Хочу их прогнать, а руки и ноги как из ваты сделались. Сказать тоже ничего не могу. А потом, как вы сказали про гипноз, так я сразу пришла в себя. И… кошек, вон, нигде больше не видать.

- И мне какая-то фигня почудилась, - признался Вениамин.

- Вот вам наглядный пример того, что у регулярно выпивающих людей волевые качества значительно снижаются! - назидательным тоном сказала Ирина Борисовна.

- А я и не пил… сегодня, - сказал фельдшер.

Врач внимательно посмотрела на фельдшера.

- Ты то хоть не теряй контроля над собой! Займись чем-то отвлечённым.

- Точно! Поснимай пока на свой фендебоберный аппарат нашу потерпевшую, - сказал молодой страж порядка. Я потом у тебя снимки возьму.

- Да у меня функция «видео» стоит.

- Ещё лучше.

В этот момент, вдали раздались шаги старшего наряда. Урчание и пляска светлячка в чёрном проёме прекратились, а вместо них, по стенам забегали отблески лучей фонарика, который держал в руках возвращающийся сержант. Наконец, и сам старший наряда показался в проёме между двумя железобетонными простенками. Как только он, улыбаясь, вышел на свет, Савченко вскинул автомат и, неожиданно крикнул не своим голосом:

- Валера, ложись!

От крика сержант инстинктивно присел. В то же мгновение, над его головой засвистели пули, выпущенные из автомата напарника. Грохот выстрелов оглушил всех людей, находящихся в складе. Ещё через секунду, огромное животное, похожее на паука, шипя и размахивая зазубренными лапами, шлёпнулось с потолка на пол. По величине туловища его можно было сравнить с большой собакой, но из-за длинных ног и антенн - усов оно казалось гигантским. Упав на спину, чудовище моментально перевернулось на лапы и попыталось ускользнуть в проём между ящиками. Но это ему не удалось. Савченко стрелял хорошо и удачной очередью из автомата, ему удалось плотно нашпиговать тело инопланетного монстра свинцом отечественного происхождения. Шазизянское насекомое ткнулось головой в кирпичную кладку и затихло. Только его огромные конечности продолжали время от времени шевелиться, внушая ужас и отвращение застывшим в оцепенении людям.

- Включай! Снимай! – повернулся Лёха к Вене, опуская горячий автомат.

- А я и не выключал! – захлопал глазами фельдшер.


                35.
- Ну, как вы у нас разместились? - спросил Литвин Буслаева. – В бытовом плане всё вас устраивает?

- Да пока не на что жаловаться. Всё есть, даже интернет подведён.

- Ну и прекрасно. Только все свои старые почтовые адреса пока не тревожьте. В крайнем случае, смените пароли.

- Уже сменил.

Василий Силантьевич открыл лежащую перед ним папку.

- Так, что у нас здесь? – спросил сам себя глава корпорации.

Он вытащил оттуда несколько листов бумаги и протянул их Владимиру.

 - Это ваш трудовой договор и текст присяги. Его вам предстоит произнести перед своими новыми товарищами.

- Интересно, - сказал Буслаев.

Владимир посмотрел на лист со словами торжественной клятвы.

- Клянусь на Животворящем Кресте и Святом Писании, - прочитал он вслух и замолчал.

- Что? – спросил Литвин. – Вас что-то смущает?

- Да, признаться, кое-что….

- Вы православный человек?

- Да, я крещённый! - поморщился Буслаев. - Только я не готов клясться так. Почему сразу Животворящий Крест? Может просто, именем Родины, или ещё как?

- Да в чём дело то?

- Я не хотел бы говорить об этом.

- Поймите, - с нажимом в голосе произнёс Литвин, - я бы и рад обойти эту тему, но, согласно существующей на нашем предприятии инструкции, мы должны быть в курсе ваших религиозных убеждений. Если, разумеется, таковые имеются.

- Понимаете, в последнее время я сильно разуверился… в Божьей Благодати. 

Говоря это, Владимир подумал, что наверняка его слова звучат сейчас как-то глупо и по-детски.

- Объясните, - произнёс Василий Силантьевич и стало видно, как на его щеках заиграли желваки.

- Вот так! Я не верю, что Бог любит каждого из нас, как своих детей. Я уверен, что никто не может полюбить такое примитивное, лживое, подлое, трусливое и беспощадное существо, каким на самом деле является современный человек.

- Почему?

- Потому что… Чего бы мы ни делали в своей жизни, мы всегда руководствуемся только корыстным расчётом, гордыней, страхом, или похотью. И кого бы человек из себя не корчил, у Бога хомосапиенс может вызывать только чувство брезгливости и презрения! Господь – существо, обладающее величайшим интеллектом во Вселенной, способное видоизменять время, пространство и материю. Он просто по определению не может относиться к людском роду, как обществу «возлюбленных чад своих». Помните, как передаёт Герберт Уэллс диалоги Всевышнего и людей в «Видениях страшного суда»? Когда очередной подсудимый говорил: «Я - величайший пророк!» или «Я – ужасный тиран и богоотступник!», Высочайший Судья, Творец, заглядывал в книгу судеб и говорил всем одно и то же, что-то вроде: «Да нет, дружок, ты – полное ничтожество!». После этого Бог зачитывал вслух главы книги судеб и все убеждались, что действительно, нет среди нас ни великих праведников, ни гениальных преступников, ни даже великих вероотступников. Есть только мелкие, недостойные доброго слова, антропообразные существа. В своей жизни мне пришлось пообщаться с разными людьми: с убийцами, насильниками, некрофилами и с честными гражданами, в том числе – с весьма высокопоставленными господами, очень крупными руководителями. Никто из них, на мой взгляд… ни-кто! Ни один из этих людей не обладает и тысячной долей благочестия! И я – такой же, как и все! Да! Думаю, что и вы.

- Ну а что же представляет собой сам Бог, в вашем понимании?

- Бог, как я полагаю, это нечто совсем иное, чем то, что нам живописали всевозможные богословы и священнослужители. В их интерпретации его образ идеален. Но при более детальном рассмотрении он нелогичен и не особенно умён. Вы можете себе представить ситуацию, когда Вседержитель, который вездесущ, всеобъемлющ и бесконечен, встал бы перед Адамом, совершившим свой первородный грех, и спросил: «Не ел ли ты плодов с дерева, с которого я тебе запретил есть?» Почему Господь, который обладает величайшим даром предвидения, не знал заранее о грядущем преступлении Адама и подстрекательстве к этому деянию его жены, Евы? А ведь он сам дал её своему чаду, сотворённому по собственному образу и подобию! Адам, кстати, сразу и обвинил Творца, сказав: «Мне плод дала жена, которую ты мне сам дал!» Это что, сказало существо, подобное Богу? Или как случилось, например, что Вседержитель заранее не пресёк грядущее предательство Денницы и подготавливаемую им попытку переворота на Святейшем Верховном Престоле? Или, давайте возьмём ветхозаветного праотца всех евреев Авраама. Вы, наверное, помните его бегство от голода в Египет?

- Ну, допустим, помню… по Библии, - мрачно сказал Литвин.

- Значит, вы помните и ту аферу, которую провернул Авраам, чтобы пристроить свою жену Сару во дворец к фараону? Он попросил её соврать, что она – девушка свободная и кроме брата Авраама, никого не имеет на всём свете. Разумеется, фараон, мужик половозрелого возраста, видя смазливую иудеечку в своём окружении, решил приблизить её… к своему телу. И что из этого вышло? Авраам начал заламывать руки, мол: «Караул! Родную жену уводят от очага!», а к фараону явился то ли сам Бог, то ли его ангел, запугал монарха всякими напастями и велел отдать Сару назад мужу. Тот факт, что властитель Египта сам оказался жертвой мошенничества, даже не рассматривался на всевышнем уровне. Величайшему владыке древнего мира, ничего не оставалось делать, как отдать женщину назад Аврааму, подарить ему множество рабов, денег, скота и беспрепятственно отпустить их всех из страны. И что из этого всего вышло далее?

- Что?

- Авраам, вместе со своими женщинами, скотом, рабами и барахлом, переезжает в другую страну, если не ошибаюсь в Герат, и там вновь проворачивает такую же аферу!

Когда местный царь Авимелех решил забрать к себе якобы незамужнюю сестру Авраама, Господь насылает на правителя и его домочадцев множество бед и телесных недугов. Дело вновь заканчивается извинениями со стороны очередного потерпевшего, и богатыми от него подарками в виде денег, рабов и скота. А Авраам преспокойно кочует далее, стремясь поскорее наплодить многочисленный богоизбранный народ. И этому народу предстоит заполонить землю Ханаанскую и изгнать оттуда коренное население – народ хананеев.

Выводов изо всего этого можно сделать только два. Либо Божий промысел не всегда согласуется с принципами очевидного добра и справедливости, либо мы не обладаем всей полнотой информации по этим двум, явно преступным эпизодам Аврамовой деятельности. Но самое странное в том, что новозаветная традиция опирается на эти сомнительные ветхозаветные данные как на абсолютную истину в последней инстанции.

- Та-ак!

 Взгляд Литвина стал тяжёлым и недобрым. Ему, человеку военному и глубоко верующему, люди, подобные журналисту Буслаеву, всегда казались существами не только бесполезными для общества, но даже и вредными. Все эти вольнодумцы - борзописцы у него вызывали такие эмоции, которые тот же Мамай иногда облекал в очень конкретные нецензурные фразы.

Но Литвин, в отличие от Сагайдачного, имел более утончённое воспитание и никогда в жизни не ругался. Василий Силантьевич теперь очень сожалел, что был вынужден принять в свой великолепный, работающий как единый механизм коллектив, этого человека. Вместо того чтобы выкинуть его за забор и забыть о нём навсегда, он вынужден сейчас сидеть, и тратить на беседу с ним своё драгоценное время.

- Должен признаться, Владимир Викторович, что вы меня неприятно удивили и разочаровали. Я представлял вас несколько иначе. Видите ли, обычно мы не принимаем в наши ряды кого ни попадя. Каждый человек у нас проходит всестороннюю проверку и допускается к присяге только тогда, когда для нас он становится понятным и прозрачным как стекло.

К нам приходят разные люди. Некоторые из них были полностью разочарованные в жизни. Кто-то отсидел в тюрьме, кто-то, наоборот, был наполнен глупыми идеалами. Мы открываем немногим из них свои братские объятия. Только тогда, когда становится ясно, что эти люди могут принять нашу идеологию, наши ценности, им доверяется высокая честь стать бойцами полка Святого Дмитрия Донского, или воинами полка Святого Александра Невского. В наших рядах – витязи православия! Хотя… имеются, конечно, и приверженцы ислама, а так же буддисты, все они сделали свой осознанный выбор, все они имеют в душе веру. У каждого из бойцов «Лавы» раньше был свой собственный путь. Но, придя сюда и соединившись воедино… я подчёркиваю, воедино с другими, такими же талантливыми людьми, каждый из них встаёт на путь воинственной добродетели, традиционной для казачьего войска. Собственно, казачьим войском мы и являемся. С этого пути они смогут сойти только тогда, когда товарищи внесут их бездыханные тела в ограду полкового кладбища.

- Я тоже потомок казаков! Тоже православный! Но у меня нет охоты восторгаться этим обстоятельством по всякому поводу. Хотя… и мне присущи приливы гордости за исторические факты, свидетельствующие об удали и храбрости моих, в том числе, предков. Но это – так, отдельные, согревающие душу лирические мотивы… в бездне глупости, подлости и гадости, которой наполнена доверху вся история человечества и наша с вами жизнь.

- Но история России, это не одно и то же, что вся история человечества.

- Чем же она иная? В чём, объясните, мне, её непохожесть? Возьмите хотя бы взаимоотношения царей и казаков. Не было ни одной низости и мерзости, которую бы не совершили российские самодержцы по отношению к сословию, регулярно вытаскивающему вверенную этим монархам державу из самых ужасных ситуаций. Ситуаций, прошу заметить, в которые страна регулярно вляпывалась по вине своих правителей. Ливонская война, севастопольская компания, Порт-Артур, Февральская революция и многое другое – это всё звенья единого преступного недомыслия и халатности тех, кто ставил подписи вроде: «хозяин земли русской». И к своему кормильцу, русскому мужику, наша власть всегда относилась так же по-хамски. Почитайте хотя бы документы, предшествующие реформе 1861 года, во время которой Александр Второй разорил подавляющее большинство бывших крепостных крестьян. Стоит ли удивляться, тому, что, в конце концов, мирные, благие землепашцы уничтожили монархию? Они были вечно униженными, ограбленными и голодными. Хоть и проживали на своей собственной, богатейшей земле! Согласно данным генштаба в 1914 году, половина сельских призывников, впервые попробовала мясо только в армии.

- Я вас умоляю, не говорите мне только ничего про мясо! Его русские люди, традиционно, вообще очень мало ели. В основном, обходились злаками, зеленью, рыбой и овощами.

- Согласен, что мясо было пищей не для будней. Но ведь и традиционной еды народу при царях почти всегда не хватало. Только половина детей в Российской империи доживала до десяти лет! И казаки, кстати, тоже бывали регулярно доведены до крайности. Доведены в основном, своими же, родными атаманами и офицерами, которые обворовывали их как каких-то крепостных. Поэтому, у нас теперь нет царя! И дворян нет. И князей! И генерального секретаря нет! И президентов скоро не будет! У нас ничего не будет! Народа, к сожалению тоже не будет! Мы стремительно вымираем, Василий Силантьевич!

- Откуда в вас столько желчи и ненависти?

- Я никого ни ненавижу, господин президент казачьего войска! Я просто не люблю людей. Мне нечего скрывать свои чувства. Мои друзья… хотя, если честно, у меня нет друзей… они, скорее, хорошие приятели, весёлые собутыльники и добрые знакомые, осведомлены о моих взглядах.

Ну а враги и подавно считают меня отпетым злодеем. А как же мне прикажете быть иным? Я почти ежедневно вижу, как люди друг друга режут, расстреливают, расчленяют, предают, продают в рабство и даже насилуют мёртвые тела своих убиенных жертв.
Мы – неудавшийся проект Господа Бога! Каждый из нас – грешник и гореть нам в аду! Кстати, позавчера я убил человека и, как выяснилось – ничего! С этим тоже можно нормально жить.

- Довольно вашего красноречия!

Литвин с силой бросил папку на стол.

- Да-а-а! Я в очень большом затруднении, Владимир Викторович. С одной стороны, вы здесь, частично по вине случая, частично из-за рекомендации кое-кого из очень высоких авторитетов. В частности, самого Уриила! Но, с другой стороны, я сильно боюсь, что ваше появление на этой базе может оказаться началом конца всего того, что мы бережно создавали в течение двадцати лет.

- Чем же я у вас вызвал такие страшные подозрения?

- Тем, Владимир Викторович, что вы – идеологически подкованный атеист и изувер, потерявший, разбазаривший, пустивший по ветру всю свою Веру. Если не хуже! Вы тот, кто возвёл своё ренегатство в форму некоего собственного учения и готов проповедовать данную лженауку любому, кто способен вас слушать. Я многое повидал в этой жизни и знаю точно, что если люди отворачиваются от Бога, они неизбежно поворачиваются к дьяволу. В мире только два полушария мировоззрения – чёрное и белое. Отвратившись от светлой полусферы, взгляд человека неизбежно упирается во тьму. Скажите мне, во что вы верите?

- Вы удивитесь, но я верю в Россию! Наша страна… в целом, для меня чрезвычайно свята. У меня есть дочка, есть жена, которых… я люблю и которым я… доверяю. Но святость Креста и Священного Писания, к сожалению, для меня сегодня пустой звук. А что касается Уриила… то и он ко мне обратился не из чувства чрезмерного человеколюбия, а с просьбой помочь ему в совершенно конкретном деле. За то время, пока я с ним общался, ничто не выдало в нём особого сострадания к человеческой доле. Наоборот, всё было очень конструктивно и по-деловому конкретно. Таким образом, вселенной управляет целесообразность, а не любовь.

- Значит так! - нетерпеливо оборвал его речь президент корпорации «Лава». – Я вам благодарен, конечно, за вашу откровенность. Но текст присяги пусть останется без изменений. Теперь посмотрите на контракт.

В этот момент Буслаев почувствовал лёгкую вибрацию на своём запястье. Он посмотрел на часы, подаренные ему Натальей.

- Извините, у меня тут завибрировал датчик. Если верить Подкове, к нам приближаются какие-то потусторонние силы.

Буслаев встал, прошёлся по залу и покрутил кистью руки в воздухе.

- Прибор утверждает, - Владимир показал загоревшийся экран Литвину, - что через полторы минуты здесь, у камина, появится незваный гость… или гости. У вас… оружие есть?
- Разумеется, - спокойно сказал Литвин, вытаскивая из-под своего стильного френча отделанный изящной золотой насечкой револьвер.

Владимир тоже достал из-за пазухи недавно полученный в оружейке внушительный пистолет «Грач». Журналист отодвинул рычаг предохранителя, дослал патрон в ствол и примерился, как будет стрелять в случае опасности. Ему пришла в голову мысль, что со стороны он, вероятнее всего, выглядит довольно глупо и не героически.

В это время по коридору застучали ботинки спешащих к залу заседаний людей. Дверь с шумом отворилась. В помещение вбежало несколько вооружённых сотрудников корпорации, среди которых журналист увидел Сагайдачного и Подкову.

Наталья тоже очертила рукой в воздухе дугу. На её запястье были надеты такие же, как и у Буслаева часы. Определившись с направлением стрелки дисплея, женщина указала на камин.

Вооружённые люди рассыпались по залу и молча направили стволы своих автоматов и пистолетов в указанную Подковой точку. Последние тридцать секунд, как показалось Владимиру, протянулись невыносимо долго.

Когда таймер на наручном датчике показал «ноль», воздух перед камином пришел в движение. В стене образовалось подобие светящейся арки. Люди, находящиеся в комнате, заметно напряглись. Их глаза сузились, а спины и колени пригнулись, подобные пружинам боевых механизмов, готовых в любой момент распрямиться для рывка, несущего смерть.

Мерцающая завеса силового поля слегка заколыхалась и… из неё шагнуло в зал маленькое лохматое круглое создание, напоминающее потешного раскормленного медвежонка. В одной из лап это чудовище держало предмет, отдалённо напоминающий плоский, переносный орган с мундштуком. Не обращая внимания на направленные на него стволы, смешное создание степенно поднесло этот предмет к своей пасти и протяжно затрубило торжественную мелодию!

Сотрудники корпорации «Лава» недоумённо смотрели то на странного органиста, то на своё начальство, ожидая какой-либо команды. Но командиры и сами были в замешательстве. Просто они по-привычке прятали свои эмоции за непроницаемыми масками. Литвин молча ждал того, что последует дальше. А Сагайдачный, иронично качнул головой и произнёс что-то, не слышное из-за рёва труб, сжимаемых лапами лохматого коротышки.

Наконец, звуки этого музыкального вступления стихли и незнакомец не по росту громким голосом закричал:

- Дорогу повелительнице шести галактик!

- Это что ещё здесь за концерт? – наконец подал голос президент корпорации. – Иди сюда, волынщик, ты кто?

- Видимо, заплутавший, одинокий пукник, - хохотнул недобро Мамай.

Но странный музыкант, не обращая внимания на их слова, аккуратно положил на пол свой инструмент и, упав головой к камину, распластался ничком на паркете. Мерцание светящейся арки усилилось, и из-под её сводов шагнула… высокая эффектная шатенка, в деловом, но очень откровенном костюме.

- Марра? – удивленно воскликнул журналист.

К появлению этой дамы он был готов менее всего. При её виде, в душе у Буслаева пронеслась целая гамма чувств, от удивления и испуга, до некоего восторга от абсурдности ситуации. Но самым сильным из них, как ни хотел в этом Владимир признаваться сам себе, было мощное, всепоглощающее, мучительное сексуальное вожделение.
- Оружие на пол! Встать к стене, ноги на ширину плеч! – скомандовал ей, как будто очнувшись от оцепененья один из охранников, видимо, младший офицер.

- Ну вот, мне здесь не рады! - обиженно скривила накрашенные губы Марра. – Красавчик, тебе твоя бабушка не рассказывала, что я никогда не ношу оружия? Владимир Викторович! На правах старого… знакомого, представьте же меня своим товарищам!

При этих её словах, Литвин неодобрительно метнул взгляд на Буслаева и заиграл желваками. Этим жестом он как будто показал, что вот вам и то, что совсем недавно я пытался доказать.

- Знакомьтесь, - пряча пистолет за пазуху, сказал Буслаев. – Это – Марра! Верная служительница Сатаны и полномочная его представительница, а значит и предводительница нечистой силы, на нашей планете… в данное время. Сегодня ночью она пыталась меня убить с помощью своих слуг. А сейчас, как я понимаю, она явилась к нам с дружественным визитом.

- Действительно, я состою на службе… но не у Сатаны, а у Чернобога! – по-деловому уточнила незваная гостья, бесцеремонно раздвигая руками направленные на неё автоматы.

Увидев Литвина, она уверенно зашагала по направлению к нему. За её спиной лохматый органист молча встал, бережно поднял свой громогласный инструмент, выпрямился и гордо удалился в мерцающее пространство телепортационного коридора.


                36.
Москву наполнили зловещие слухи о появлении огромных насекомых – мутантов. Информация о монстре, застреленном сотрудником патрульно-постовой службы Савченко, уже через час оказалась в интернете. Медработник Вениамин, благодаря своему карманному компьютеру, сумел снять целый видеорепортаж с места события. Расторопный фельдшер разослал файлы своим друзьям, а те выложили их на самых популярных серверах.

Рядовой Савченко, как и его бравый командир Николай Дерябкин, сами того не ведая мгновенно стали звёздами мирового масштаба. Кадры, на которых неизвестный монстр протягивает свои лапы к затылку сержанта, а его напарник метким огнём убивает чудовище, получились достаточно красочными. Почерневшие лица жертв гигантского насекомого ввергли в душевный трепет жителей планеты Земля. Эта информация произвела эффект взорвавшейся бомбы в казалось бы, и без того насыщенном кровавыми событиями информационном пространстве мирового сообщества.

Для столичного населения появление монстров стало последней каплей, свалившей равновесие общественного спокойствия. Москвичи и так были взбудоражены тем, что на улицах города уже целые сутки бесчинствовали студенты и повылазившие отовсюду гопники.

А тут ещё и огромные тараканы-мутанты! Народ жаждал возможности поучаствовать в наведение порядка и, наконец, получил её.

Через час после выброса ролика в интернет, к аэропорту Тушино начали подъезжать автомобили, набитые молодыми людьми, вооружёнными бейсбольными битами, а так же всевозможным холодным и огнестрельным оружием, вплоть до снайперских винтовок и автоматов Калашникова.

Прибывшие на место происшествия иностранные журналисты были поражены тем, что огромное количество гражданских лиц столицы оказалось вооружённым до зубов. В России нет закона, позволяющего населению хранить и применять стрелковое вооружение. Но бесстрашные истребители монстров охотно показывали интересующимся представителям прессы и стражам порядка всевозможные справки, удостоверения и доверенности, разрешающие отдельным гражданам, в особом порядке, иметь при себе оружие. Разумеется, эти бумаги были выданы серьёзными инстанциями - от охранных предприятий до подразделений ФСБ и имели на себе оттиски официальных гербовых печатей. Чего в Москве только нельзя получить за деньги!

Количество людей, желающих поохотиться на тараканов стремительно увеличивалось. Поэтому начальник отдела внутренних дел района Покровское-Стрешнево спешно собрал всех сотрудников, оказавшихся в эту минуту под рукой и отправил их в оцепление, охранять проезд к лесопарку вдоль реки Химки. Но эти меры были уже несвоевременными.

Несколько полицейских нарядов, немногочисленные сотрудники службы безопасности тушинского аэродрома, а так же вооружённые штык-ножами солдаты, не смогли сдержать напор толпы у восточного КПП аэропорта. Сотни охотников, среди которых было немалое число изрядно пьяных мужиков, прорвались за периметр забора и принялись прочёсывать помещения старой котельной, административные здания, ангары и склады.

Народ жаждал как можно быстрее пролить тараканью кровь! Много тараканьей крови! Бегущие по аэродрому вооружённые люди были похожи на безумцев. Снующие среди них видеооператоры с зажжёнными фонарями и фоторепортёры с мерцающими вспышками придавали этой картине оттенок психической фантасмагории. Работавшие в этот час сотрудники аэропорта, при приближении пьяной толпы с ружьями, постарались как можно быстрее раствориться в темноте.

Через некоторое время к месту охоты на монстров начали прибывать автобусы с бойцами ОМОН и подразделениями немедленного реагирования. Их машины заехали на взлётно-посадочную полосу через центральный КПП. Стражи порядка выскочили из автомобилей и построились в цепи. Истребители тараканообразных монстров мгновенно сгруппировались в плотную толпу, очень недружелюбно наблюдающую за манёврами сотрудников защиты правопорядка.

Телеоператоры и фотокорреспонденты, предвидя смачное зрелище разгона вооружённых жителей столицы, начали деловито выискивать наиболее выгодные точки съёмки. Самые прыткие из них, приложив максимум усилий, забрались на крыши ближайших построек.

- Товарищи москвичи! - обратился к толпе через мегафон круглощёкий полковник. - Вы находитесь на территории режимного объекта. Мы просим вас побыстрее его покинуть. Иначе наши сотрудники будут вынуждены принять меры к вашему задержанию!

Услышав голос полицейского начальника, охотники начали понемногу пятиться к восточным воротам. Но оттуда их уже теснили новые волны любителей острых ощущений.

Полицейские перекрыли дорогу к лесопарку со стороны Волоколамского шоссе. Но это не остановило людей, желающих пострелять. Они нашли дорогу к аэропорту прямо через железнодорожную насыпь от улицы Водников. Количество народа росло на глазах.

Числа прибывающих стражей порядка, явно не хватало, чтобы установить над толпой какой-то контроль. Охотники видели своё подавляющее численное преимущество и уходить не спешили.

- А где вы были, когда здесь мутанты людей жрали? – раздался пронзительный пропитой голос из толпы.

- Не стоит верить сплетням! – постарался, как можно убедительнее, ответить полковник. - Никаких монстров не бывает!

- А фотографии, сделанные здесь медиками?

- Зачем тогда санитары поставили ограждение?

- Товарищи, не мешайте работать нашим сотрудникам! Мы вас ещё раз настоятельно просим разойтись.

- Да пошли вы на хер, отребье мусорское!

К полковнику подошёл капитан отряда ОМОН.

- Ну что, может обстреляем их газовыми гранатами? Эти уроды совсем нюх потеряли. Нужно им прорезать обоняние.

- Ты не видишь, - раздражённо дёрнул отвислым подбородком старший офицер, - что у них на руках полные боекомплекты? Охотнички на привидений, мать их! Будем вести переговоры до последней возможности.

В это время, на поле появилось несколько пожарных автомобилей и две специализированные полицейские машины для разгона демонстраций. Вслед за ними в ворота аэропорта заехала целая колонна автобусов различных марок и расцветок. Толпа стихла и угрюмо наблюдала за тем, как омоновцы выстраивали эту технику полукольцом, огибающим плотно сбившуюся массу гражданских людей.

Наконец, после длительных переговоров с начальством по рации и некоторой заминки, полковник получил от вышестоящего командования однозначный приказ прекратить несанкционированное сборище.

- Всё ребята! - закричал он в мегафон. – Для вас сегодня сезон охоты закончился! Выходите сюда по одному и сдавайте оружие, у кого оно имеется.

Подождав пару минут и видя, что толпа не двигается с места, передовая цепь омоновцев пошла на сближение с охотниками. Вторая цепь перестроилась и образовала живой коридор, ведущий в сторону автобусов. Бойцы первой шеренги начали выдёргивать из плотных рядов истребителей монстров по одному человеку и направлять их по оцепленному проходу в автобусы.

Некоторые из охотников идти в указанном направлении категорически не хотели и начали активно сопротивляться. Воздух наполнился густым матом, истошными криками и звуками ударов резиновых палок по человеческим спинам.

Постепенно вся полоса соприкосновения подразделений полиции и гражданских превратилась в линию рукопашной схватки. Вскоре появились первые раненные. Ещё минут через пять, плотные, монолитные ряды противоборствующих сил рассыпались по полю. Люди не желавшие вступать в драку с правоохранительными органами рванули к выходу, но их догнали резиновые пули и дротики электрошокеров.

Эта стрельба привела в бешенство наиболее пьяных и самых агрессивных граждан. Некоторые из них, сбившись в команды человек по десять – пятнадцать, начали сами наскакивать на небольшие группы омоновцев и вступать с ними в кулачную потасовку. Вскоре в ход пошли бейсбольные биты, железные палки, оружейные приклады и даже кирпичи, завезённые сюда строителями для ремонта старых сооружений.

Полицейские по-прежнему оставались в меньшинстве. Они дрогнули и начали отступать. Чтобы как-то остановить драку, несколько бойцов из отряда немедленного реагирования начали стрелять под ноги самым активным драчунам гранатами со слезоточивым газом. Кто-то дал очередь из автомата над головами дерущихся людей. Гражданские в ответ тоже дали залп в воздух. Но сразу выяснилось, что не все стреляли в небо. Один омоновец, волокущий по грязи громко матерящегося парня, внезапно пошатнулся, как от удара тяжёлым предметом по затылку и упал, ткнувшись лицом в землю.

- Ах вы, суки! – закричал кто-то из его сослуживцев и дал автоматную очередь в направлении предполагаемого стрелявшего.

Эта очередь и стала началом конца! Этого ждали все – и охотники, и милиционеры, и наблюдавшие за данными событиями, как бы со стороны, журналисты. Про тараканов люди мгновенно забыли и начали остервенело убивать друг друга.

Позже, следователи прокуратуры и оперуполномоченные уголовного розыска насчитали на территории аэродрома и за его пределами семьдесят два мёртвых тела. Восемнадцать из них были одеты в полицейскую форму, остальные - в гражданскую одежду. Около трёх сотен участников тушинского противостояния получили телесные повреждения разных степеней тяжести.

Озверевшие стражи порядка, съехавшиеся к аэропорту со всей Москвы и Московской области, прочесали не только ближайшие участки пойм рек Химки и Москвы, но и находящиеся неподалёку жилые районы. Хватали и избивали всех подозрительных людей.

Одинокий пешеход, уныло бредущий по улице Габричевского, тоже подпал под категорию не внушающих доверия граждан. Он держал в руках большой целлофановый пакет, который полицейским показался подозрительным.

- Стоять, мужик! – раздалось в предрассветной тишине из окна подруливающего к нему уазика. - Ты чё, с Тушина чешешь?

- Да нет! - испуганно пролепетал мужчина. – Я у приятеля засиделся.

- У приятеля, говоришь? – Недобро ухмыльнулся высунувшийся из окна старшина. - А почему у тебя тротил в пакете?

- Какой тротил? Вы что, ребята? Это же туалетная бумага!

- Гонишь, что ли?

- Да нет, точно туалетная…

- А чего её так много?

- Так… ведь с запасом… чтобы.

- Гражданин, вы задержаны! Прыгайте к нам в задний отсек и поедем в отдел.

- За что? Зачем это мне с вами ехать?

- У тебя целый пакет туалетной бумаги! – оскалил жёлтые зубы старшина. - Вот мы и отвезём тебя туда, где ты насрёшься за все свои бесцельно прожитые годы!

Его товарищи, сидящие в кабине, громким ржанием одобрили шутку своего коллеги. Они выскочили из машины, сбили мощным ударом кулака в переносицу мужика на землю, и пинками загнали злосчастного любителя поздних посиделок в задний отсек уазика, называемый «зечкой».

Все камеры полицейских участков вскоре оказались забиты задержанными мужчинами, женщинами и подростками. Благодаря этой облаве, сотрудниками только ОВД района Покровское-Стрешнево, были схвачены четверо давно разыскиваемых грабителей одиноких старушек, трое скрывающихся алиментщиков, один вор, специализирующийся на кражах детских велосипедов, два мелких наркоторговца и тридцать шесть не зарегистрированных в Москве таджикских гастарбайтеров.

Ни одного вооружённого участника тушинской баталии задержать так и не удалось. По оперативным данным, после перестрелки, охотники спокойно разъехались по домам на приготовленных для них же полицейских автобусах.

Пока уцелевшие израненные омоновцы, пэпээсники и онээровцы подсчитывали своих убитых и раненных, водители спецавтомобилей вывезли стрелков с поля. У многих охотников при себе были наличные деньги.

 
                37.
 - Давно хотела с вами познакомиться, Василий Силантьевич, – сказала Марра, протягивая Литвину ладонь. - Мне очень, очень, очень симпатизирует всё, чем занимается ваша организация. Думается, если бы мы с вами подружились, нам удалось бы извлечь из такой дружбы немало пользы.

- Ну что ж, - произнёс Литвин, усевшись в кресло и демонстративно скрестив руки на груди. – Мы, казаки, люди простые и не обучены манерам обхождения с повелительницами галактик. Тем не менее, из чувства вежливости мы готовы выслушать рассказ о причине, приведшей вас в нашу скромную компанию.

Незваную гостью нисколько не смутило то, что ей, таким образом, было отказано в рукопожатии. Она уселась в ближайшее кресло, слева от Литвина, закинула ногу за ногу и достала из сумочки сигарету.

- Вы позволите, я покурю?

- У нас, ваше сиятельство, если заметят сотрудника с сигаретой, - расплылся в улыбке Мамай, - то его сразу грузят в вертолёт и забрасывают на Кольский полуостров! Да, да, прямо в непролазную тундру. Забрасывают, позвольте заметить в той одежде, в какой он соизволил закурить, с дежурным «рюкзаком курильщика»! А в нём - кроме ножа и спичек ничего нет. Теперь у нас - без проблем! Все заядлые никотинщики бросили эту вредную привычку напрочь. Разумеется, я говорю о тех, кто смог вернуться. Такие же правила наш внутренний регламент распространяет и на гостей базы. Сами понимаете, мы не можем отказываться от своих же законов, принятых на казачьем кругу.

- Потом покурите, - сказал Литвин. – Давайте к делу. Что заставило вас, так сказать, выйти из тени на свет? Кстати, вас не смущает, что это помещение освящено православным священником?

- Да ничего, потерплю, - произнесла Марра. – Если у меня внутри начнут бродить газы, сделайте, пожалуйста, вид, что этого не замечаете. Сами понимаете, такая экология вредна моему организму. Ну а насчёт дела… мне стало известно, что сегодня у вас были хлопоты с господином Шомаевым. Вроде бы, он даже милейшего Владимира Викторовича чуть не убил.

- Да нет! Это он просто так дурачился, - сказал Владимир. – Хотя, с ним был ваш верный раб Лембой. Он везде успевает. Наверное, выполняет ваш приказ, относительно лишения меня жизни.

- Вы, правда так думаете? – приподняла брови шатенка.

- А разве вы не можете прочитать мои мысли? – спросил Владимир. - Уриил – читает. Лембой, помнится, тоже сканировал мою голову.

- Ха-ха-ха-ха-ха! – закатилась в смехе служительница Чернобога. – Теперь Лембой вряд ли сможет это делать. А вообще, я обожаю современных людей! То, что раньше знал каждый деревенский мальчишка, для вас – неведомая область человекознания. Ну а как же иначе? Священное писание теперь никто не читает, богословскую литературу – тем более, а в популярнейших руководствах по колдовству и по сатанизму, пардон, эта тема, естественно, умалчивается!

- Ты что, сюда пришла, - резко бросила Подкова, - чтобы поиздеваться над нашими утраченными знаниями?

- Вовсе нет, уважаемая Наталья. Более того, я открою вам тайну. В знак моих чистых помыслов, так сказать. Читать мысли людей способны только представители светлого мира. Лембой раньше принадлежал к лагерю Пантократора. Даже несмотря на то, что в светлом кругу его считали преступником и отщепенцем, он был частью их мира. Но когда Лембой принял окончательное решение перейти на нашу сторону, ему пришлось совершить некий обряд, приобщивший его к чёрной силе. После процедуры очищения тьмой он приобрёл множество полезных для себя талантов и возможностей. Но… со способностью понимать изгибы человеческого сознания и порывы ваших душ, ему пришлось распроститься.

- Вот в чём дело! - покачал головой Буслаев. - А я смотрю, чего это он теперь меня постоянно спрашивает, что я думаю по тому, или иному поводу? И эдак… заглядывает в глаза.

- Сударыня, - вмешался в их разговор Василий Силантьевич. – Вы немного отвлеклись от объяснения цели вашего визита.

- К делу, так к делу. Как я поняла, с Лембоем, Шомаевым и представителями его новой армии вы уже познакомились. Вы знаете, что двое этих… приятелей готовят широкомасштабную интервенцию планеты Земля?

- Да, мы знаем об этом, - сказал Литвин. - Что дальше?

- Скажу сразу, что я не одобряю их планов. Более того, эта парочка до последнего скрывала от меня свои реальные замыслы. А когда я всё узнала, они уже были недосягаемыми для моих рук. Сейчас заговорщики затерялись где-то в параллельных мирах, и найти их я, например, не способна.

- А разве они служат не вам? – спросил Владимир.

- Мне служил только Лембой. Шомаев не служит никому, кроме самого себя. Парадоксально, но этот представитель смертных землян, до такой степени очаровал нашего гиганта, что тот во всём идёт у него на поводу. И это при том, заметьте, что мой бывший вассал, как представитель достаточно высокого сообщества чёрного мира, обладает исключительным обобщающим даром анализировать переменные показатели будущего и делать неплохие прогнозы. А что может ему принести будущее, рядом с Шомаевым? Скорее всего, лишь разочарование.

- Вы хотите сказать, что будущее не предопределено раз и навсегда?

- Конечно, нет! Оно меняется стремительнее настоящего. Как сказал некий из моих друзей, будущее - это закономерный результат непрерывно меняющихся показателей прошлого, настоящего, и… будущего! Согласитесь, это остроумно. Один и тот же индивид, например, обладающий возможностью перемещаться во времени, многократно появляясь в одной и той же точке пересечения временной и пространственной шкалы, каждый раз будет заставать там существенно отличающиеся картины бытия. При общей похожести характеристик существующего там мира, он будет встречать новых людей, видеть другие ландшафты и ощущать изменение показателей окружающей среды. Я могу прямо сейчас перенести нескольких из вас, к примеру, на сто лет вперёд. Вы там сможете осмотреться и понять в общих чертах, куда придёт ваша цивилизация в следующем веке. Но, если кто-то из вашей компании сконцентрирует силу воли и доживёт до того дня и часа, в который мы телепортировались сегодня, он найдёт мир будущего совершенно иным.

- И что же ваш Лембой? – спросил Мамай.

- Лембой, судя по всему уже не мой. Он разыгрывает самостоятельную партию.

- Да-а, дисциплина у вас! – ухмыльнулся Литвин. - Накажите его, заставьте соблюдать интересы своего клана.

- Это невозможно. Свобода выбора и индивидуальность у нас превыше всего! Демократию, уважаемые, породили именно мы! Те, кого вы называете силами зла! Это в лагере Пантократора - полное единомыслие и общая позиция по всем вопросам. Мой же господин может вмешаться в происходящие процессы только тогда, когда деятельность кого-то из его подданных угрожает непосредственно ему. Но этого сейчас не происходит. Формально, они просто собираются захватить одну планету из миллиарда подобных. С точки зрения наших законов и этики, такое деяние не является преступлением.

- Тогда получается, что не ваш шеф, а вы боитесь того, что всей подведомственной вам нечистой силой на Земле станет руководить Лембой? А вы останетесь без княжества?

- Это безусловно меня волнует. А как же иначе? Кстати, тогда они будут руководить вообще всеми созданиями на Земном шаре. Вами – тоже!

- Подавятся! - громко произнесла Подкова.

- Но в первую очередь, я боюсь другого, - продолжила, не обращая внимания на реплику Натальи, рыжая предводительница нечистой силы. - Я опасаюсь, что эти два недоумка хотят уничтожить Древо Мира.

- Чтой-то такое, - произнёс Сагайдачный, - про это зелёное насаждение, я уже слышал от одной… гм… одного нашего сотрудника. Можете поподробнее?

- Конечно могу, - расплылась в очаровательной улыбке Марра. – Только… я закурю?

- Мы не можем менять наш внутренний регламент, - сказал, как отрезал Литвин. – Сможете покурить тогда, когда покинете территорию нашей базы.

- Ладно, я постараюсь короче. …Мир не такой, каким его представляют себе материалисты. Многое из того, чем окружает себя человек, более эфемерно, чем, например, простая, незамысловатая мысль более-менее разумного существа. Вся ваша планета, это атом в безбрежном океане Вселенной. Ну а Вселенная, если кто знает, это вам не пустота с летающими в ней камнями планет и звёзд, а некое информационно-насыщенное пространство. Все разумные существа в этом пространстве, участвуют во взаимообороте информации, хотя и поляризуются около двух центров. Тёмного, к которому принадлежу я, и светлого, к которому, формально, тянетесь вы. Хотя, если рассудить реально, вы все – люди моего клуба! У вас души более тёмные, чем светлые. И в рай, к примеру, никто из вас… точно не попадёт. Но об этом, поговорим в другой раз.

- Так что же такое Древо Мира? – спросил Литвин.

- Терпение! - Марра насмешливо обвела взглядом всех присутствующих в комнате и понюхала сигарету. - Сами понимаете, как непросто объяснить людям то, что они, в принципе, когда-то знали, но потом напрочь забыли. В общем, поляризация мира, появившаяся во Вселенной после восстания Чернобога против Пантократора, повлекла за собой конфронтацию и грандиозную войну. В ходе развития боевых событий, уничтожались планеты, звёзды, даже – целые галактики. Космос погрузился в ненависть и хаос. Но потом, когда многим уже казалось, что Вселенную ждёт окончательная гибель, из хаоса образовалось нечто такое, что заставило миры вернуться к равновесию. Трудно сказать, создал ли их Пантократор, или они сами сформировались из разнополюсных частиц, освобождённых хаосом… но они – появились!

- Кто? – почти хором, на едином дыхании произнесло несколько слушавших её людей.
- Не кто, а что! – вздёрнув брови, произнесла служительница Чернобога. – А вот что это, объяснить как раз труднее всего. Откуда я знаю, что это? Их можно сравнить с некими тремя невидимыми и неосязаемыми осями Вселенной, или её опорными столпами. Хотя, они скорее напоминают информационные порталы, выйдя к которым, каждый разумный индивид может получить необходимые знания, жизненную силу и духовный стержень. Вы – люди, сразу, как обнаружили эти порталы, назвали их деревьями.

- Какими ещё деревьями? – спросил Литвин.

- А у всех ваших народов они называются одинаково. Это – Древо Знаний, Древо Жизни и Древо Мира. С учётом разницы в лингвистических произношениях, разумеется и ботанических предпочтениях наций - дуб, берёза, явор, бамбук, пальма, баньян.

- И какими качествами обладают эти деревья? – спросил Буслаев.

- Разными. Древо Знаний, разумеется, является проводником чистой информации, Древо Жизни, источником живительных сил. Причём, многие из этих сил, губительны, например, для вас! Некоторые – для меня, но… так уж бывает. То, что оживляет одного, уничтожает другого.

- Не отвлекайтесь, - очень настойчиво сказал Литвин. – В чём сущность Древа Мира?

- В том, что оно является проводником духовности и напрямую связывает две полярности Вселенной – тёмную и светлую. Более того, ствол этого дерева, если можно так выразиться, постоянно соприкасается с миром тех, кто живёт между двумя этими мирами.

- Есть и такие создания? – спросила Подкова.

- Есть! - как-то недобро прищурилась Марра. – Это… вы, люди! Хомосапиенсы и немногие выжившие хомоэректусы!

Очевидно, что всех, слушавших повествование брюнетки, глубоко заинтриговало то, что она произнесла. В зале повисла тишина.

- И что? – не выдержала Подкова.

- И ничего. Пока существуют эти оси Вселенной, или деревья, какими воспринимаете их вы, два мира – чёрный и светлый могут существовать в равновесии. Как только одно из данных растений уничтожается, начинается хаос, новая война и большая вероятность гибели Вселенной. В первую очередь это касается именно Древа Мира, или Мирового Дерева. Попробуйте напрячь свои мозги. Может что-то и вспомните об этом чудном растении. Я более чем уверена, что вам о нём упоминали ваши бабушки и дедушки в считалках, или в загадках. Может что-то такое пели вам перед сном…

- Началось! Нечистая сила уже нас будет учить русскому фольклору, - проворчала Наталья. – Меня уже тошнит от этой… девицы.

- А я вспомнил, - краснея сказал молодой, широкоплечий сотрудник в камуфляже, с одной единственной лычкой в погоне.

- Забавно, - подумал Буслаев. - В историческом совещании, касающемся судеб миллионов людей, участвует простой ефрейтор. Более того, он даже требует слова. Хотя нет, у казаков не бывает ефрейторов. Скорее всего, его воинское звание - приказный. Видимо, он как вбежал по тревоге, так и остался сидеть тихонько с краю, забытый всеми.

- Сократись, Громилин! – прошипел, высунувшийся из-за двери рыжий офицер, видимо, его командир. – Иди ко мне!

Громилин нехотя встал и пошёл к двери.

- Стойте, товарищ приказный! - раздался раскатистый баритон Литвина. – Что вы вспомнили? Мне интересно.

- Мне бабушка говорила, гм… ну, когда… шлёпала меня, маленького… веником в бане…

- Что говорила, конкретнее, пожалуйста.

- «По Древу Мира, из мира «яви», захочешь в «прави», захочешь – в «нави»!

- Всё верно, - кивнула брюнетка. - У славян мир «яви» означает мир живых, «прави» – мир богов, ну а «нави» – мир, где обитают мёртвые. Ну и… мы, служители тёмной стороны.

- Ну вот, а у нас было только такое, - улыбнулся Мамай, - «на море, на океяне, на острове, на кургане, стоит клён кудрявый, вниз ветвями, вверх корнями».

- И это в точку! – произнесла Марра. – Теперь я вижу, что вы понимаете, о чём я говорю. В общем, друзья-приятели, если ваш знакомый Кашап уничтожит Древо Мира, войска моего господина Чернобога и Пантократора сразу же сталкиваются лицом к лицу. И тогда они начнут такую бойню, после которой ваша вторая мировая война всем покажется простой кухонной дракой. В этом космическом горниле сгорят не только триллионы планет, но и целые галактики, вместе со всеми их экосистемами. Сгорят и те миры, которые я недавно с таким трудом подвела под свое правление. Ваша Земля не уцелеет при любом раскладе. Поэтому, давайте действовать совместно против этих двоих безумцев. Я готова протянуть вам руку помощи, если вы попросите.

- Ну, в принципе, мы готовы и поп… - начал было Сагайдачный.

- Стоп, Мамай! – громко прервала его Подкова. – Ты что делаешь то? Ты, Григорий Васильевич уже забыл, что она – пожирательница людских душ? Да и плоти! Насколько я правильно информирована. Ребята! Говорю вам авторитетно, как человек, готовивший себя к постригу в монахини, нечистую силу нельзя ни о чём просить и её нельзя никуда приглашать.

- Ну, так… кто же знал? - расплылся в своей дежурной улыбке Сагайдачный.

Чувствовалось, что он в глубине души всё же смутился.

- Ты, дорогуша, нас сама попроси, - повернулась Наталья к брюнетке. – А мы, принципиально, не сказав тебе «да», может чего-то и предпримем. Но только то, что посчитаем важным для себя.

- Приятно иметь дело с умным и проницательным противником, - широко и ослепительно улыбнулась Марра. – Я согласна! Потому что я уверена, что мы с вами всё же станем компаньонами.

После этого, она запрокинула золотокудрую голову и радостно захохотала.

- А чего твой господин, Сатана, тоже не в силах найти и наказать Лембоя с Кашапом? – спросил Буслаев. – Или до него не просто достучаться?

- Да нет, он всё знает. Но, если он покарает кого-то за попытку уничтожить преграду войне, он сразу потеряет лицо в глазах своих вассалов.

Говоря это, Марра посерьёзнела.

- Он столько раз заявлял, что мечтает о том дне, когда ему представится случай покончить с Пантократором, что все уверены в его стремлении самолично уничтожить это Дерево. На это рассчитывают и наши беглецы. Но я точно знаю, что Чернобог не хочет войны. Его устраивает равновесие. Об этом знают немногие. А теперь среди обладателей этого знания ещё и вы. Так что, формально, только я имею право наказать своего непослушного вассала и тех, кто действует с ним заодно. Например, если они мешают моим личным интересам.

Не успела Марра договорить свою фразу, как дверь зала распахнулась, и в него стремительным шагом вошёл, почти вбежал Константин Гребенских.

- Ну что, господа казаки, есть работа! – радостно закричал он. – Я знаю, куда Кашап выпустил своих термитов. Кстати, народ их уже назвал тараканами.

В это мгновение он увидел Марру и осёкся на полуслове.

- Сударыня, извините, я вас перебил?

- Ничего, я уже всё договорила. Мы пришли к выводу, что у нас есть совместные интересы и договорились о взаимопомощи. Так ведь, господа?

- Нет уж. – Многозначительно улыбнулась Подкова. У нас разные пути, но жизнь устроена так, что иногда наши дорожки могут пересечься.

- Ну вот и хорошо. Прошу меня извинить – дела! Не провожайте меня, господа. Я, как типичная представительница своего мира, уйду через… дымоход. С некоторыми из вас я увижусь очень скоро. До свидания.

Говоря это, межгалактическая предводительница нечистой силы направилась к камину. Но, прежде чем шагнуть в мерцающее пространство, шатенка на пару секунд остановилась и оглянулась. Её взгляд, скользнув по залу, задержался на Наталье.

Марра продолжала очаровательно улыбаться, но в глубине её взора, как в адских сводах подземелий, горело пламя лютой, неукротимой злобы и ненависти, не сулившее Подкове ничего хорошего. Через мгновенье незваная гостья исчезла. Пламя в камине вспыхнуло и вновь погасло.

- Так что ты говоришь, там у нас с тараканами происходит? – после некоторой паузы спросил Литвин Константина Фёдоровича.


                38. День пятый, среда

Примерно в половине восьмого утра Ольга привезла свою дочку к свекрови. Девочке она объяснила, что маму срочно посылают в командировку и поэтому, ей придётся некоторое время пожить у бабушки. В школу ей ходить будет не обязательно, а в видеоигры она сможет играть без ограничений во времени.

Раньше бы Алёнка восприняла такое известие с шумным восторгом. Но теперь она по-взрослому спокойно собрала свои вещи и учебники, в машине не проронила ни слова, а войдя в квартиру бабушки, сразу уселась перед своим ноутбуком.

С Людмилой Михайловной, матерью мужа, у Ольги разговор получился не таким, как она его себе представляла.

- Чего с лицом то? – спросила свекровь, сделав такую мину, как будто этим своим синяком Ольга наконец показала всю глубину свей несостоятельности как добропорядочная жена и как примерная мать.

- Долго рассказывать, - устало ответила сноха. – Могу сказать только одно. Нашей семье, как никогда, сейчас нужна ваша помощь. Вы готовы оказать нам содействие?

- Кому это нам? Вовчик то… как мне сказал следователь, сбежал с большими деньгами куда-то. Так что, может ты теперь уже и не жена ему вовсе? Только так… через дочку родня.

- Ну, вот что вы, Людмила Михайловна, ерунду говорите? Идите сюда! - произнося это, Ольга взяла свекровь за руку и мягко, но решительно завела её в ванную комнату, после чего, сразу включила воду. – Я вас прошу только об одном. Выслушайте меня спокойно, без истерики и не теряйте, ради бога, сознания. Знаете куда я сейчас еду? Я еду в морг, опознавать тело своего мужа!

Мать Буслаева почувствовала, что её ноги стали непроизвольно сгибаться, а стены закачались.

- Ты что, Оль…? – прошептала она.

- Сразу предупреждаю, кричать, плакать и терять сознание нам с вами сейчас ни в коем случае нельзя! Запомните, Владимир – жив! Но его ищут какие-то люди. Сами знаете, какая у него работа, им бандиты всегда интересовались. Так что сейчас ему нужно отсидеться в тайном месте. Посмотрите мне в глаза и скажите, что вы всё поняли.

Людмила Михайловна хотела сказать «да», но вместо этого издала что-то вроде мычания. Поэтому, она испуганно закивала головой.

- Мамочка, миленькая, поймите! Нам с вами сейчас предстоит сделать невозможное. В городском морге лежит труп неизвестного человека. Владимир сказал, что это – бандит, который сам первым напал на него. Поэтому Вова сделал так, чтобы тот преступник был похоронен как Буслаев, и все в городе на какое-то время бы о нём забыли. У трупа полицейские нашли документы вашего сына. Я сейчас поеду туда и скажу, что он и есть наш Володенька. Вы, если потребуется, должны сделать то же самое. Но, запомните, что Алёнка ничего этого знать не должна. Не подпускайте её к телевизору и интернету. Не выпускайте во двор. Девочка не должна увидеть отца в гробу, а потом привыкать к его появлению среди нас живых. Пусть играет в любые игры. Балуйте её, чем хотите. Но эти пару дней она должна быть вычеркнутой из жизни города. С вами останется один из наших охранников, но он ничего не знает. Поэтому, не говорите о сыне с ним вообще. Как только будет объявлено, что Владимир мёртв, я думаю, этих полицейских отзовут. К вам приедет врач, его зовут Аарон Листер. Он – друг Володи. Оденетесь и езжайте с ним. Если всё пройдёт гладко, в тот же день мы все сможем увидеть вашего сына. Вы меня поняли?

- Да поняла я всё! - всхлипнула Людмила Михайловна. – Оленька, рыбонька ты моя! Как же ты держишься? Мне сказали, что на вас нападали. Я звонила, но телефон был то выключен, то трубку брал какой-то мужик.

- Нас теперь охраняют.

- Теперь понятно! А я уже чёрт - те что передумала.

- Мол, муж – за порог, а я чужого мужика в дом?

- Примерно так и было. Извини уж.

- Ничего. Меня теперь мало чего может расстроить. Ну что? С Богом? – улыбнулась Ольга.
- С Богом! – Людмила Михайловна вытерла слёзы и тоже улыбнулась.

- Вы всё запомнили? Как зовут того, с кем вы поедете?

- Так… еврей какой-то. А-а, вспомнила, Аарон Листер!

- Ну, теперь я спокойна. С вами останется хороший парень, Ильшат Гумеров. Он сейчас стоит за дверью. Позвать?

- Даже не знаю, незнакомый мужчина в доме. Как его принимать то?

- Ой! Да успокойтесь вы! Он – на службе. Проверит окна, двери, даст рекомендации чего нельзя делать, и усядется на кухне, пить чай. С Алёнкой они уже почти приятели.

- Ну, зови, - неуверенно сказала свекровь.

- Тогда я – побежала! Запомните, сейчас я опознаю тело. Если они позвонят вам, вы приезжаете и делаете то же самое!

- Да поняла я! Ты чё думаешь. Я совсем уже старая?

- Нет! Вы у нас – самая молодая и красивая! …Только сделайте всё правильно.

- Постараюсь.

- Всё, я пошла!

- Ни пуха, ни пера!

- К чёрту!

- Ну вот и поговорили, - сказала Людмила Михайловна и о чём-то крепко задумалась.

Она даже не услышала, как сноха оделась и вышла в коридор. В квартиру зашёл оперативник Ильшат, внимательно посмотрел на пожилую женщину, заглянул в комнату, где играла Алёнка, и молча уселся на диванчик в прихожей.

К зданию судебной медицины Ольга подъехала ровно в девять. Константиновский уже стоял перед входом и ждал их с Виктором. Виктор вышел из автомобиля, не говоря ни слова, пожал руку коллеге и так же молча, встал в стороне.

- Здравствуйте, меня зовут Артём, - протянул Буслаевой руку оперуполномоченный уголовного розыска.

- Ольга, – внешне спокойно ответила женщина.

- Вы знаете, зачем я вас сюда пригласил?

- Знаю.

- Ну вот и прекрасно. Пойдёмте?

- Так не стоять же здесь бесцельно!

- Я вообще-то хотел вас проводить к телу, до официальной процедуры опознания.

- А разве вас за это не могли обвинить в нарушении должностных инструкций?

- Конечно, могли. Просто я не верю, что там лежит Буслаев.

- Как не верите?

- Да вот так! Я хорошо знал вашего мужа.

Лицо Ольги мгновенно стало розовым. Ей показалось, что всё, что она задумала сделать, теперь окажется невозможным. План Владимира может сорваться, хотя бы из-за такого вот, проницательного полицейского!

- Нас разоблачат. И что дальше? - понеслась в её голове чехарда мыслей. - Интересно, кто вообще сейчас лежит там – на столе, или в холодильнике, или ещё где? …Есть у него имя, фамилия, семья? Может быть, он кого-то любил! Чёрт знает что! Ещё на прошлой неделе наша семья жила прекрасной, скучной жизнью провинциальных обывателей. А что творится теперь? Все Буслаевы втянуты в какую-то криминальную историю. Сплошное кино и немцы! Мужа нет, а там… там… лежит труп. Останки бывшего живого человека. Всё! Хватит! Прекращаем ныть, начинаем что-то говорить.

- Извините, Артём, - женщина остановилась и ослабила шарфик, - мне сегодня что-то не по себе.

- Я вас понимаю и, надеюсь, мучиться вам долго не придётся. Но, когда я договаривался о вашем визите сюда с судебными медиками, они настояли, чтобы всё было проведено по всей форме. Так что, вы соберитесь, вас уже ждёт один прокурорский с двумя понятыми.

- Хорошо… я не буду волноваться. Хотя… вру, конечно… сами понимаете.

- Понимаю. Пойдёмте, это – здесь.

Они вошли в дверь, поднялись по лестнице, прошли по коридору и оказались в довольно большой комнате, всё пространство которой было заполнено густым, неприятным запахом. Им навстречу шагнул невысокий белобрысый молодой человек в синей форме работника прокуратуры.

- Вы – Ольга Александровна? – спросил он.

- Да, - ответила Буслаева.

- Я – следователь прокуратуры нижневартовского района Олег Величко. Надеюсь, что сотрудник уголовного розыска, Артём Сергеевич, вам уже всё объяснил? Поэтому, давайте сразу перейдём к процедуре опознания. Сейчас вас подведут к двум столам. На первом из них вы увидите обгоревшее в результате автомобильной аварии тело мужчины. На другом столе мы разложили его личные вещи, точнее их остатки. Вы посмотрите на всё это. И скажете нам, если узнаете что-нибудь из предъявленных вам на опознание предметов. Ну что, окей?

- Хорошо. Я всё поняла.

- Тогда распишитесь вот здесь, в графе, что вы предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

- Да, конечно.

Женщина машинально сделала росчерк там, куда ткнул пальцем следователь, и, с замиранием сердца подошла к широкому столу с мёртвым телом. Труп лежал на боку, в согнутом положении и тянул свои чёрные руки в сторону окна.

Скупое, утреннее, сибирское солнце, вдруг пробившись сквозь плотно прикрытые жалюзи, осветило зловещую улыбку обугленного до состояния антрацита лица мёртвого человека. От неожиданности Ольга вздрогнула и прикрыла ладонью губы, чтобы не закричать.

- Я подтверждаю, что это тело – останки моего мужа, Буслаева Владимира Викторовича! – громким, дрожащим голосом выпалила она и торопливо пошла к двери.

- Ольга Александровна! – окликнул её прокурорский. – Простите, но ведь так дело не делается! Это черт-те, знаете, что! У нас здесь происходит установленная законом процедура опознания. А вы, бросаете через плечо, что это он… и идёте себе домой.

- Да, простите, - остановившись, сказала молодая женщина.

Она перевела дыхание, резко обернулась и решительно пошла назад к следователю. Что-то нужно подписать?

- Разумеется. Но сначала... подойдите к столу с личными вещами покойного. Посмотрите, узнаёте ли вы что-то из этих предметов?

- Узнаю. Это – водительские права мужа. Телефон, похоже, тоже его. Только он оплавился немного. Да, это точно его телефон! Удостоверение журналиста, тоже принадлежит… принадлежало ему.

- Ну, тогда, - деловито подсунул Ольге для подписи протокол Величко, - к вам у меня больше вопросов нет. Понятые, распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Буслаева торопливо подписала то, что ей сказали, быстро кивнула Константиновскому и устремилась прочь, на улицу

- Скорее, скорее, - шумело у неё в висках, - скорее туда, где воздух!

- Гражданка Буслаева! – внезапно услышала она сипящий, неприятный голос.

Удивительно, но этот окрик, в котором, находившаяся на грани истерики женщина почувствовала скрытую угрозу, подействовал на неё мобилизующе. Она оглянулась в сторону того, кто её позвал. Это был санитар в грязном синем халате и таком же колпаке. Всё его одеяние было забрызгано какими-то субстанциями, думать о природе которых в эту минуту Ольге совершенно не хотелось.

- Обряжать покойного в последний путь будете? – спросил санитар, мусоля в зубах незажжённую сигарету.

- Как, а разве он, не в закрытом гробу будет?

- Нам, гражданочка, всё равно. Всё будет зависеть от суммы вознаграждения. Если скажете, так мы ему и восковое лицо можем примастырить.

- Нет, этого не надо.

- Хозяйка - барыня! Тогда всё просто – выпрямляем труп, надеваем на него бельё, костюм, ботинки, укладываем его в гроб, кладём венчик на лоб и привозим крест с венком. За всё, про все, с вас... три тысячи условных единиц зарубежной валюты.

- Погодите, так ведь есть специальные конторы, которые этим занимаются, должен быть прейскурант.

- Не умничай, дорогуша! Сюда к нам никакая конкурентная контора не сунется. А для тебя – выбор только один, либо мы его сейчас обряжаем в православных традициях, либо я ему в живот набросаю дохлых мышей с лягушками, нарисую на лбу три шестёрки и вложу в руку чёрный, перевёрнутый крест. Интересно, что тебе потом об этом скажет покойный во сне…

- Всё не продолжай! Вот тебе одна тысяча и сделай так, чтобы клиент на том свете остался очень доволен. Гроб не заколачивать и костюм на животе не застёгивать. Доделаешь работу и тогда, когда я всё проверю, получишь ещё две. Но не спорь со мной! Иначе, я поговорю с некоторыми из приятелей мужа, и они с тобой сделают страшные вещи, о которых тебе потом будет очень больно вспоминать и на этом и на том свете! Когда будет готово тело?

- А вот, как только прокурорские закончат с ним работать, то мы сразу и возьмёмся.

- Запиши номер моего телефона.

- У меня есть.

- Ну вот и хорошо. Хочешь быстрее получить деньги, сделай так, чтобы всё было готово очень быстро.

Наконец, и этот ужасный разговор остался в прошлом. Ольга вышла на улицу, подошла к своей машине и жадно вдохнула полной грудью порцию холодного нижневартовского ветра с мелкими кристаллами почти невидимых снежинок.

- Я вам из супермаркета привёз стакан горячего кофе, - услышала она голос капитана Борисова. – Попейте, станет легче.

- Спасибо, - прошептала Буслаева.

Она взяла большой, действительно горячий стакан в руку, села в салон и… всхлипнула.


                39.

При осмотре места происшествия, в старой котельной аэропорта Тушино оперативниками было найдено четыре свежих, но уже почерневших и высохших человеческих трупа. Рядом с ними зияли чёрными отверстиями свежие норы, прорытые неизвестными животными. Предположительно, как написали в рапорте полицейские, это были гигантские насекомые. На второй день, к спискам убитых и раненных в Тушино, была добавлена графа пропавших без вести. Тридцать девять участников ночных событий оказались объявленными в розыск.

События кровавой ночи потрясли москвичей. Некоторые из них ругали обнаглевшую молодёжь, посмевшую стрелять в стражей порядка. Другие говорили о полицейском произволе. Но больше всего людей беспокоили слухи о появлении неведомых монстров.

Московские городские власти в своём обращении в утренних «новостях» к народу авторитетно заверили жителей столицы, что россказни об огромных насекомых – выдумки врагов. Но сумасшедшие люди на улицах уже кричали что это – «казнь египетская», «божья кара» за людские грехи и призывали всех покаяться.

Политическая оппозиция, спеша использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, начала быстро раскидывать по почтовым ящикам свои газеты и листовки. В них, противники существующей власти назвали события прошедшей ночи «Тушинским побоищем» и призывали всех москвичей идти на марш протеста.

- Наконец пришёл час истины! - заявил в своём видеоообращении к народу через интернет один из видных оппозиционеров. - Теперь все россияне должны выйти на улицы своих городов! Граждане России обязаны показать, что они недовольны кровавым режимом, окопавшимся в Кремле! Расстреляв на Тушинском поле акцию молодых неформалов, протестовавших против политических репрессий, преступная власть переполнила чашу народного терпения. Сегодня руководство России показало всему миру свое звериное лицо!»

Под фразой «звериное лицо», борец за власть подразумевал, надо полагать, тараканью морду.

К утру район вблизи Тушино стал напоминать прифронтовую полосу. Прямо на территории аэропорта появились автофургоны и вагончики оперативных штабов, в которых разместились сотрудники министерства по чрезвычайным ситуациям, управления санитарно-эпидемиологического надзора, специальных подразделений министерства внутренних дел, инженерных войск, а так же подразделения военных химиков.

Огромное количество служивых людей, одетых в форменное обмундирование различных цветов, в очень короткое время заполнило всё пространство мирного прибрежного ландшафта. Они озабоченно бегали по территории аэропорта и прилегающих к нему жилых кварталов, и яростно отдавали какие-то распоряжения всем, кто им казался ниже званием.

Жителям ближайших к полю многоэтажек эти сотрудники разноведомственной ударной группировки приказали не выходить на улицы. Все дворы и дороги были  спешно перегорожены шлагбаумами. Все проезды и подворотни облепили полосатыми липкими лентами.
Если кто-то решался выйти из дома, его, при помощи непечатных выражений загоняли назад в подъезд. А тех, кто возмущался, забрасывали в служебные машины и куда-то увозили. При всей такой кипучей деятельности, большинству этих ответственных товарищей удавалось непрерывно с кем-то совещаться по рациям, мобильным телефонам и аппаратам космической связи.

Другие государственные люди, одетые в резиновые костюмы химзащиты и противогазы, установили повсюду предупреждающие плакаты, ограждения и флажки, за которые заходить, кому бы то ни было, категорически запрещалось. А потом, они обрызгали всё, куда только смогли дотянуться их струи, некой зловонной жидкостью.

Запертые в своих квартирах жильцы с тоской смотрели из окон на это нашествие и слушали по телевизору оптимистичные речи руководителей разных уровней, уверявших правительство, что ситуация под контролем.

Примерно в восемь часов утра в интернете появились видеоролики, снятые жильцами прибрежных кварталов из своих окон и с крыш домов. Кадры с матерящимися в мегафоны людьми, сразу приблизились в рейтинге к видеороликам ночного побоища на авиаполе. На это власти отреагировали через час, отрубив во всём районе проводную телефонную связь и интернет.

В ходе проведения широкомасштабных мероприятий, фонтанирующие энергией участники межведомственной операции по обеспечению безопасности граждан, как-то забыли о собственной безопасности. Вскоре выяснилось, что почти в каждой службе, в промежутке времени между семью и девятью часами утра пропало, как минимум, по паре сотрудников. В батальоне же противохимической защиты инженерных войск не досчитались сразу четверых бойцов.

Поэтому, на первом утреннем совещании командиров, оперативный начальник сводной группировки, генерал-майор Тормозюк приказал снова прочесать все постройки, в которых могут затаиться монстры. Набившийся к нему в штабной вагон чиновный люд старательно записывал каждое слово, брошенное генералом, отфильтровывая, естественно, непечатные фигуры речи. Оперативный начальник приказал накормить личный состав и распорядился выставить усиленную охрану на всех тараканопасных направлениях.

Но эти приказы подчинённые ему подразделения выполнить не успели. Пресловутые, никому ранее не ведомые животные… среди бела дня, сами пошли в наступление на район дислокации межведомственной группировки!

- А это, что ещё за …? – зарычал генерал-майор, услышав истошные крики и беспорядочную стрельбу в лагере.

Ответить ему никто не успел. Все офицеры смотрели в окно, стекло которого вдруг стало плавиться и отекать. Одновременно с этим, дверь его великолепного вагона – кемпинга со всеми удобствами… распахнулась! В открытый проём молниеносно ворвалось около десятка огромных тараканов. Монстры мгновенно повисли на стенах и потолке комнаты и начали прицельно стрелять по опешившим командирам тонкими струями какой-то концентрированной кислоты. Военные химики, инженеры, медики и полицейские были ослеплены прожигающей кожу жидкостью, даже не успев вытащить свои табельные пистолеты. Через пару секунд ужасные твари принялись стремительно пожирать ещё живых людей, оказавшихся очень лёгкой добычей.

Но не все в человеческом лагере растерялись и оказались съеденными. Около двух сотен полицейских, эмчеэсников и солдат сгруппировалось вокруг пожарных и полицейских автомобилей, стоящих вдоль забора, перед Тушинским рынком.

Первая волна устремившихся к ним монстров была уложена дружным залпом на расстоянии, недосягаемом для кислотных струй «сыкунов», как сразу же окрестили брызгающихся тараканов солдаты.

Окрылённые первой удачей люди запрыгнули в машины и попытались отбить назад захваченный чудовищами свой походный городок и административные здания аэродрома. Там по-прежнему раздавались отдельные выстрелы и душераздирающие вопли. Но, подъехав к вагончикам, бойцы увидели, что всё пространство от первых автофургонов до противоположного забора покрыто серовато-рыжей массой копошащихся тел многоногих животных.

- Разворачивай! – истошно закричал в рацию омоновец с погонами капитана. - Всем машинам срочно занять исходную позицию!

Но водитель одного из небольших грузовиков не справился с управлением и на всём ходу влетел в гущу гигантских тараканов. Десятки особей тут же обстреляли весь автомобиль своим ядовитым секретом.

Сотрудники полиции как могли, отбивались из кабины. Их товарищи пытались помочь им огнём. Но всё было кончено за какие-то полторы минуты. Вскоре их трупы животные выволокли и сожрали. Машина загорелась и взорвалась. Видимо, струи кислоты прожгли бензобак и произошло возгорание.

- Нет уж! Ну его нахрен! - раздался чей-то визгливый голос в рации. - С нас хватит. Мы сматываемся!

Один из полицейских уазиков развернулся и на большой скорости устремился в сторону центрального КПП.

- Эй, полицейские, вы куда? – крикнул в рацию капитан-омоновец.

- Куда, куда! – ответил ему высокий, срывающийся на фальцет голос, - Подальше отсюда!
- Стоять, суки! – зарычал омоновец. - Учтите, вы у меня в прицеле гранатомёта. Стоять! Или я вас замочу, как помидоров!

- Да пошёл ты… урод! – раздалось из динамика.

- Ну тогда, ловите пробочку игристого!

- Юр! Ты что, правда их хочешь подорвать? – спросил сидящий рядом омоновец -водитель.
- А то!
Капитан высунулся в люк, вскинул на плечо гранатомёт, прищурил глаз и повёл стволом в сторону убегающего автомобиля.

- Да обрящете то, чё ищете! - зло процедил он сквозь зубы.

Прозвучал выстрел и, через мгновение раздался взрыв… под стойкой одной из мачт освещения. Высокая металлическая конструкция дёрнулась всем корпусом и завалилась на бок, перекрыв дорогу к воротам.

- Всё, козлы, путь к спасению ваших прыщавых задниц отрезан! – ехидно сказал в рацию майор. - Можете оставаться там и пойти на корм таракашкам. А можете приехать сюда, к нам. Мы вам выбьем зубы, но зато какое-то время вы ещё продлите своё жалкое чмошное существование.

На это в эфире никто ничего не ответил. Внедорожник быстро развернулся и на огромной скорости полетел к выстроившимся в ряд грузовикам и легковым автомобилям. Серая же масса тараканов явно начала накапливаться на линии переднего края стоящих так же, по черте, автофургонов и вагончиков. Судя по всему, насекомые готовили новую массированную атаку.

Омоновец взял в руки рацию и поднёс её к губам:

- Тополь, всем постам! Тополь, всем постам! Мы находимся на взлётном поле аэропорта Тушино. Со мной, около двухсот человек из МЧС, служб МВД и других подразделений. Остальные люди из сводной группировки, похоже, все погибли. Тараканы готовятся к новой атаке. Беру командование на себя. Всем экипажам, находящимся в Тушино, перейти на второй канал связи. Я тоже перехожу на двоечку. Отбой.

Капитан переключил рацию и опять поднёс её к щеке.

- Тополь, экипажам, развёрнутым на Тушино. Кто меня слышит?

- Пятьсот тридцать шестой на связи!

- Триста восемьдесят третий!

- Аметист, слушаю.

- Шестьсот двадцать восьмой.

- У нас нет позывного, но мы тоже слышим. Извините, мы – гражданские медики и не в курсе ваших правил. Может, назовётесь?

- Не положено! – раздался резкий голос какого-то полицейского.

- Ввиду исключительного случая, можно. Я - капитан отряда полиции особого назначения Юрий Каверин.

- Спасибо. Какие будут приказы?

- Приказ один – сражаться…. Рад, что вы меня слышите. Все, наверное, заметили, что перед нами очень не простой, опасный и неведомый противник. Никто из нас не знает, что это за животные-мутанты атаковали наши позиции, сколько их, имеют ли они интеллект и каковы их цели. Но мы не учёные, чтобы их изучать. Мы – воины! Мы видели, что они - идеальные убийцы и гуманизм им неведом. Поэтому, решать задачу будем военными методами. Приказываю, пересчитать всё имеющееся оружие и разделить его по-братски.


                40.

- Что это? – возмущённо кричал полковник Покровский. – Заставь идиотов богу молиться, так они небо обрушат! Вы чего с ним сотворили?

Начальник УВД стоял перед распластанным на полу камеры изолятора телом шазизянина.

- Ну ты что, язык в нёбу засунул? Живой он, я вас спрашиваю?

- Да кто его знает, товарищ полковник, - хлопал перед ним глазами огромный молодой старшина с конопатым лицом. – Мы ж его и побить то как следует не успели. Подержали пару часиков на ветерке и вот!

- На ветерке! – ударил с досады ногой табуретку Покровский. - Пощупайте у него пульс, послушайте сердце, мать бы вашу в избе за ногу!

- Да я вроде щупал, ничего не прощупывается.

- Ты бы его ещё через валенок решил пощупать. Сними перчатки, охламон!

- Извините, Пётр Иванович, я брезгую пальцами в его кожу тыкать. Ещё подцеплю какую-нибудь заразу …инопланетную.

- Ты вот что! Не зли меня, Кривоходько. Сейчас прикажу, и ты голым пальцем у него в заднице будешь пульс искать. Понял меня?

- Та-ак точно! – недовольно пробурчал полицейский.

Он недобро покосился на командира, нехотя снял кожаные перчатки и с брезгливой миной на лице взял за лапу того, кого вчера было условлено называть Шадизасом.

- Холодный. Пульса нет, - сказал полицейский опуская лапу на пол. – О, падла, у него кожа отслаивается от мяса!

- Та-ак! – лицо у Покровского побагровело. - Вы что с ним сделали? В морозилке что ли его замораживали ночью, или палками до утра херачили? Кого мы сегодня будем иностранцам показывать? Послушай у него сердце.

- Да Лизка его уже слушала утром через трубочку. Ничего говорит не слыхать.

- Эти твари, товарищ полковник, вообще не имеют сердца! - сказал, заходя в дверь Черных.
- Да я уже понял! – скривился начальник управления. – Суки бессердечные! Угробили мне свидетеля, к чертям!

- Да я о монстрах этих. Кровь у них прокачивается с помощью мышц диафрагмы. Как сказали мне наши судмеды, дыхание и прокачка крови в их организмах синхруи… тьфу, бля…, пардон, синхронизированы.

- Как это без сердца? – недоверчиво скривился Покровский. – Они же вылитые наши земноводные! У них вон, даже лапы как у гекконов! Может ты, Вячеслав Андреевич ошибаешься?
- Внешне похожи, Пётр Иванович. А внутри у них вообще, чёрт знает что! Пластины, прикрывающие их грудь и брюхо, сломать, или деформировать почти невозможно, хоть они и тонкие, как телячья кожа. А способность к регенерации органов вообще у этих животных феноменальная. Для них пара пуль в голове, как… для нас… разбитый нос. Мне кажется, что только мороз и способен причинить им невосполнимые повреждения тканей. Да, наверное, ещё огонь. Но это уже моё предположение.

- Что ещё скажешь? – начал немного успокаиваться полковник.

- Я думаю, нам повезло, что их привезли к нам в город теперь, а не летом. Уж тогда мы их вообще не смогли бы даже поймать. При температуре более двадцати пяти они, судя по всему, суперактивные. Это при том, что мы ещё не знаем, как и с какой скоростью они размножаются!

- Да, - отстранённо согласился полковник.

- А может хрен с ним, с этим Шадизасом, - спросил заместитель, - давайте его оттащим в камеру, а иностранцам покажем второго. Тот, уже тоже оклемался.

- Ты не понимаешь. Харзаф по-нашему почти ничего! Ни бельмеса! Если, конечно, не придурялся. А этот может… мог… не только говорить, но и рассуждать. Нам этот нужен был, Шадизас, а не тот!

- Смотрите, очухался засранец, - радостно закричал старшина, метнувшись к лежавшему на полу Шадизасу. – Ну, ты, как? Жив, бедолага?

- Я живой, - прошипел шазизянин.

Он подтащил под себя лапы, встал, медленно, покачиваясь, добрёл до ближайших нар и лёг на них.

- Дайте мне тёплой пищи, – попросил он.

- Накормить! – скомандовал начальник УВД.

- Так у нас… негде… сейчас взять - замялся старшина.

- Найдите! - сдвинул брови полковник.

Он подошёл к зверочеловеку и с участием в голосе спросил:
- Болит, кожа то?
- Нормально, - выдохнул Шадизас. – Быстрее принесите горячей еды.

- Ну, так я могу ему свой тормозок скормить, - с покорной тоской в голосе произнёс Кривоходько.

- Давай, давай, парень, не жмоться! - шлёпнул его по спине Черных.

- У тебя шкура отслаивается, – сказал человекоящеру Покровский. – Лицо всё морщинами покрылось. Прямо, на типичного «ющенку» стал похож.

- На кого? - повернул к нему голову инопланетянин.

- Да так… ни на кого. Вон тебе еду несут. Давай, ешь, а потом с тобой кое-какие люди хотят пообщаться. Пресса, там, то да сё. У вас есть дома пресса?

- Это те, которые по телевизору всё рассказывают?

- Да.

- Нет, у нас есть летописцы. Они узнают события, записывают их в книги и посылают об этом сигналы всему народу.

- Как это посылают?

- Посылают… громко так говорят, а все слышат. Вы этого не умеете.

- Да ты ешь, ешь, - как-то неестественно заботливо проговорил Покровский.

- Телепатия у вас что-ли? – спросил Черных шазизянина.

- Не знаю, может и так. Я пока не все ваши термины изучил.

Ящер перевернул термос над открытой пастью и очень проворно стал выгребать из него длинным языком кашу, отправляя её прямо в горло. Глотал он еду почти не пережёвывая.

- Есть ещё пища? – спросил Шадизас, когда термос опустел.

- Сейчас нет, - сказал старшина. - Но я могу сбегать, принести.

- Да, принеси, принеси, - поторопил его начальник полиции.

- И одеяло мне дайте, прошипел шазизянин.

- Принеси ему и одеяло.

- А вы, товарищ полковник, это…

- Что это?

- Не боитесь, что я пойду, а он на вас прыгнет? – спросил старшина, вращая глазами в сторону инопланетянина.

- Будешь спокойно себя вести? – спросил Покровский. - Тогда он принесёт еду.

- Я не буду пытаться тебя убить.

- Ну вот и хорошо. Тем более, что Вячеслав Андреевич у нас сегодня при пистолете… А где там наша четвёртая власть?

- Сидит, ждёт, товарищ полковник. Иностранцы за час до назначенного времени приехали. А пресс-конференция ещё через тридцать минут.

- Это хорошо. Ну, давай, дуй за жратвой и одеялом.

Старшина бегом выскочил из камеры и в коридоре гулко зазвучали каблуки его удаляющихся сапог. Начальник УВД подошёл к двери, прислушался и плотно её затворил.

- А теперь скажи мне, Шадизас, чего ты хочешь больше всего?

- В смысле?

- О чём ты мечтаешь?

- О чём может мечтать наёмник вроде меня? Только об одном – разбогатеть и вернуться домой.

- Кстати, а чем тебе платил Кашап, золотом?

- Нет, золота у нас много. На Шазизе этот металл не так ценен, как на Земле.

- А что тогда вы цените больше всего?

- У вас очень бедная планета, в смысле, полезных ископаемых. У нас же минеральных веществ намного больше, но мало органики. А из всех ваших минералов у нас нет только одного – янтаря! Мавлади произвёл фурор в нашем обществе, выставив свои янтарные чётки на шазизянском аукционе. Месяц моей службы ему стоит десять граммов этого камня в шлифованном виде.

- Если сделаешь для меня одну услугу, я тебе дам сразу тридцать граммов янтаря. Что же касается твоего возвращения домой, то этого я тебе пока гарантировать не могу. Но обещаю, что когда мы возьмём Кашапа, я отберу у него все его эти машины, на которых он летает к вам, и переправлю тебя на родину.

- Насколько я слышал, один телепортатор вы всё же захватили.

- Да, один у нас есть, - согласился Покровский.- Но он сломан. Мы вырубили его в момент пересылки человека туда, к вам. И всё! Сколько потом не пробовали, он не подаёт признаков жизни. Вот, ждём специалистов-электронщиков из Москвы, чтобы сдать им эту хреновину. 

- Понятно, - опустил голову инопланетянин. - Что нужно сделать?

- Нужно напугать одного нашего офицера в тот момент, когда журналисты наведут на тебя свои приборы, записывающие изображение. Ну, ты можешь его ударить, укусить… или там ещё чего сделать. Но сначала, поговори с журналистами.

- Он будет вооружён?

- Нет. Он же приехал сюда в обычную служебную командировку, не связанную с проведением боевых, или оперативно-розыскных действий.
- Я согласен. Но только, не менее чем за семьдесят граммов янтаря, которые мне необходимы прямо сейчас.
- Да где я тебе их сейчас найду? Через пятнадцать минут всё должно уже произойти. Я не успею достать.

- Успеем, Пётр Иванович! – подал голос подполковник Черных. – У нас ещё почти полчаса. Если что, вы начинайте, а я быстренько сгоняю, куплю ему бусы. Ювелирный ведь – в соседнем квартале. Пока они все усядутся, настроят свою аппаратуру я привезу и передам ему его драгоценность. Сразу после этого, можно будет и приступать к беседе. Ты согласен, Шадизас?

- Согласен. Но без янтаря я им не скажу ни слова… и офицера вашего, бить не буду.

- Вот и хорошо. И запомни – пугать будешь человека, которого зовут подполковник Фердуненко. Пресса должна заснять то, как он наложит в штаны.

- А янтарь вы мне когда дадите?

- Да я привезу его через пятнадцать минут. Ты выходи пока к гостям, не бойся, я не обману. Вот, смотри, клянусь!

Подполковник истово, широко перекрестился.

- Кому ты клянёшься? – раздражённо дёрнул рукой командир. – Он нихрена не понимает.

- Я солдат! – прошипел ящер. – Я знаю, что такое клятва.

- Вот это правильно! – закивал Черных. - Как только подвезу, незаметно положу его тебе в руку… в лапу.

- Договорились, - прошипел Шадизас. – Поторопите того, который пошёл за едой и одеялом. А потом можете звать свою… прессу. Говорить с ними я буду, но вот пугать вашего офицера без янтаря не стану.

  Он поджал под себя колени задних конечностей и обнял их передними. При каждом движении тела, его отвисшая ещё больше плоть покачивалась из стороны в сторону.


                41.

Тараканы стащили убитых ими людей в тот самый склад, где была найдена их первая нора и построились в боевой порядок.

- Приказываю, пересчитать всё имеющееся оружие и разделить его по-братски! – повторил свою команду капитан-омоновец. - Так же нужно поступить и с боеприпасами. Жадничать не стоит. Бой будет скоротечным. Ставлю задачу подразделению: продержаться до подхода подкрепления и выжить до окончания атаки противника. Потепление закончилось, температура падает. Долго эти твари с нами возиться не смогут. У них нет тёплой одежды. Так что, всё будет зависеть от плотности огня с нашей стороны и точности стрелков. Кстати, если у кого-то имеются костюмы химзащиты и противогазы, наденьте их. Лишняя защита глазам и коже, от струй этих… сыкунов токсических… не повредит. А что там с нашими водомётами?

- У нас – полная ёмкость! Вчера температура была плюсовая, поэтому мы не сливали.

- У нас тоже!

- А у нас пена.

- В общем, водяные пушки тоже готовьте к бою! Всё, таракашки попёрли! Гранатомёты, пли!

В первых шеренгах наступающих насекомых выросло несколько огненных столбов и сотни бегущих особей разорвало на мелкие куски. Но их место моментально заняли новые когорты выбежавших из ангара животных.

Тараканы наступали почти идеально ровными рядами, двигаясь корпус к корпусу и шевеля усами. Удивительно, но во время атаки, эти, совсем ещё недавно бесшумные животные издавали ритмичные звуки, похожие на шум тысяч трещоток и маракас.

Зрелище бегущих по замёрзшему полю гигантских насекомых внушало ужас. Люди, как заворожённые смотрели на синхронные движения переливающихся на солнце панцирей. Покачивающиеся над ними остроконечные усы напоминали копья средневекового войска. Тысячи пар глаз монстров сияли холодным мрачным блеском. Казалось, что эти твари знают о своих будущих жертвах всё!

Животный страх сковал сердца бойцов человеческого отряда. Силу подавляющих волю взглядов воины ощущали на себе даже тогда, когда животные находились за сотни метров. С приближением, мощь их воздействия на психику людей усилилась многократно.

- А-а-а, бля-а-а!– пронзительно закричало вразнобой несколько голосов.

- Суки! Суки!

- Нам – хана! Уматывать надо!

- Сожрут нас, падлы, и не подавятся!

Каверин видел, что несколько автомобилей закачалось, в них распахнулись двери и открылись окна. В некоторых послышались громкие ругательства и шум борьбы.

Капитан тряхнул головой, медленно поднёс свой передатчик к губам и включил на рации кнопку передачи. Услышав радиошум, все паникёры на секунду замерли. Видимо, у бойцов мелькнула надежда на то, что этот сигнал идёт от прибывшего к ним на выручку  подкрепления.

- Ребята, если кто ссыт, то ссать нужно тихо, – очень спокойным, громким баритоном сказал капитан Каверин. - А вот драться при этом надо будет очень громко! Глубоко вдохните и медленно выдохните. …Выберите секторы обстрела и ждите моей команды! Приказываю ещё раз проверить оружие. Обратите внимание, чтобы каждая обойма была загружена под завязку. Снимите свои автоматы и пистолеты с предохранителей и взведите курки. А теперь мысленно благословите каждую пулю на точный полёт.

Этот невозмутимый голос, наполненный силой и уверенностью, вернул в действительность тех, кто уже почти лишился рассудка от нахлынувшего ужаса. Запаниковавшие бойцы опять заняли свои места у окон и принялись ожесточённо перезаряжать оружие, щёлкать затворами и что-то нашёптывать.

- Водомёты готовы? – спросил омоновец.

- Готовы.

- Начнёте поливать, когда они попадут в зону досягаемости. Ну а пока… Христос с нами, братцы! О-о-огонь!

Грянул дружный залп, продолжившийся беспорядочной стрельбой одиночными выстрелами и очередями. Люди из окон и с кузовов стоящих машин палили по шипящей и трещащей тёмно-коричневой массе стремительно приближающихся усатых монстров. Плотности огня явно не хватало чтобы остановить наступательный порыв атакующих пришельцев.

Вскоре самые энергичные шеренги тараканов достигли расстояния выброса кислотной струи. Животные сбавили темп и начали выгибать из-под слегка раздвинувшихся жёстких крыльев свои удлинённые брюшки, пытаясь как можно лучше прицелиться для выброса смертоносного секрета. В это время, по ним ударили одна пенная и восемь водяных струй с пожарных автомобилей и машин для разгона демонстраций.

Неожиданно для всех, именно это средство обороны решило исход боя. Вместо кислотного обстрела, приготовившиеся к залпу насекомые начали судорожно поджимать свои мокрые брюшки и стремительно отбегать в сторону. Ещё через минуту натиск штурмующих колонн вообще ослаб, и оборонявшиеся увидели отступление тараканов от их позиций.

Бойцы, сидящие в автомобилях, с криками «ура» двинулись за откатывающимися рядами врагов, непрерывно стреляя по ним из окон и поливая водой. Вскоре стало ясно, почему захлебнулась атака насекомых. Их намоченные водой панцири покрылись ледяной коркой, а конечности стали двигаться гораздо медленней. Постепенно мокрые особи вообще начали останавливаться и, поджав под себя лапы, замирать на обледенелой земле.

- Мочи сыкунов членистоногих! У-у-у, ба-л-ля! – раздался в наушниках чей-то радостный возглас. 

- Чем мочить то? У нас вода кончилась, - кто-то крикнул ему в ответ.

- Это кто там засоряет радиочастоты словесными нечистотами? – прорычал в микрофон капитан.

- Смотри, они труппы наших, потащили!

Каверин посмотрел в сторону отступавших животных и увидел, что многие из них действительно волокут за собой брошенные ранее тела мёртвых людей.

- Мужики, у кого ещё есть патроны? Давайте, организуйте прицельную стрельбу по людоедам!

Опять зазвучали выстрелы и большинство насекомых побросало свои ноши. Через пару минут, на поле сражения не осталось ни одного живого восьминогого чудовища.

- Кажется, мы ещё поживём! - с явным ликованием в голосе, негромко сказал краснощёкий пузатый старшина полиции.

- Ох, Семёныч! - обернулся к нему молодой ефрейтор. - Я сегодня, впервые в жизни чуть в штаны не наклал. Такие уроды! Прут, а глазища у каждого, прямо в душу смотрят.
- Да, уж! – поддержал разговор высокий, худой эмчеэсник. - У меня до сих пор треск их доспехов в ушах стоит. Б-р-р-р! Гадом буду, они такие же мыслящие, как и мы!
- Согласен, - сокрушённо вздохнул толстый старшина. – Вот куда котится наш мир? Чудовища, в самом центре Москвы! Может это сон?

- Здесь прямо как после набега Басанюги на Будёновск, - сказал, обводя взглядом поле один из полицейских.

- Так фотографируй! Пока здесь ничего не поховали наши отцы-командиры! - сказал капитан. - Вот они, живые кадры, стоящие целого состояния!

- Чёрт! - воскликнул ефрейтор, - атаку монстров надо было снять на телефон! Никто не снял, пацаны?

- Так то-то и оно, что никто! - улыбнулся рыжий омоновец. - Не до того людям было. Я, лично, с жизнью уже попрощался сегодня. Вон, и гранатку для себя приготовил. Какие там ещё съёмки, в такой момент? Хотя, второй раз, на бис, эти таракашки сегодня, наверное, уже не побегут. Вишь, как они относятся к морозцу?

- Кстати! А чего это к нам на помощь никто не спешит? – спросил толстяк.

- Вообще-то усиление прибыло уже минут пятнадцать назад. Только оно пока охраняет периметр аэродрома и не суётся за забор.

- Ну что же, - зло ухмыльнулся капитан. – У нас всё как всегда – бойцы герои, а командиры – пидоры! Хорошо хоть все, кто был с нами, уцелели.

- Не все, - раздалось из окна стоящего рядом автобуса.

- Кто?
- Да там два солдатика – вэвэшника к нам прибилось, когда все драпали. У них были рваные раны кистей рук. Ну вот, когда бой закончился, я посмотрел в их сторону, а они уже… усопли и почернели.
- Быстро вылазьте из той машины!
- Как это вылазьте? Это мой служебный автомобиль! Я за него ответственность несу.
 - Оставьте всё, как есть и драпайте оттуда! Пока не подцепили от них какую-нибудь бациллу и сами не почернели, за компанию. Пусть с этими трупами эпидемиологи разбираются.

- Товарищ капитан! - крикнул боец, одетый в расстёгнутый на груди солдатский резиновый защитный плащ ОЗК. - К нам, кажется, едет начальство.

- Они что, вышку уже убрали с дороги?

- Нет. Их машины через восточное КПП проехали.

- Понятно. Так… мужики, у вас патроны есть? – обратился капитан к группе перекуривающих в стороне полицейских.

- Есть, немного.

- Если есть, тогда давайте, чешите в боевое охранение. Рассредоточьтесь перед автофургонами и следите за ангарами и складами. И не забудьте крутить головами во все стороны. От этих таракашек всего можно ожидать. Остальным – построиться!

Разношёрстное воинство молча выстроилось в три шеренги и уставилось на подъезжающую кавалькаду дорогих и не очень автомобилей. Прямо перед капитаном остановился шикарный внедорожник. Из другого, почти такого же, но менее навороченного джипа резво выскочили два майора. Один из них, на ходу одёргивая китель с орденами и поправляя фуражку, подбежал к правой задней двери и, слегка согнувшись в талии, потянул на себя хромированную ручку. Из открывающегося проёма показался сначала начищенный до лакированного блеска башмак с загнутым вверх носком, потом двойной красный лампас, потом погон генерала полиции, а после этого и коротко стриженная круглая голова упитанного чиновника от общественного правопорядка. К нему, держа руку «под козырёк», размашисто шагнул капитан - омоновец.

- Товарищ генерал! Сводная группировка из подразделений…

Внезапно ужасный грохот прервал доклад молодого офицера. Земля под ногами у людей подскочила на добрый десяток сантиметров и заходила ходуном. В нескольких местах по полю пробежали глубокие трещины, как во время землетрясения. Все вороны, облепившие ближайшие деревья, с криками взвились в воздух.

Вышедшие из машин офицеры штаба на мгновение присели и… стремглав кинулись к своим автомобилям. Бойцы объединённого контингента, торопливо передёрнули затворы и приготовились стрелять во всё, что могло нести угрозу. Но видимой опасности за грохотом не последовало. Вместо этого, из-под земли ещё несколько десятков секунд слышались отдалённый скрежет и стук. Потом до ушей солдат и полицейских донеслись сдавленные человеческие крики, но вскоре и они стихли.

Заскочившие в автомобили и готовые в любой момент сорваться с места командиры, вновь опасливо приоткрыли окна салонов и робко высунули оттуда свои головы. На несколько секунд наступила полная тишина. Но вскоре ещё одна подземная встряска, сопровождаемая звуком невероятного грохота, вновь всколыхнула землю. Машины с начальством сорвались с места и стремительной кавалькадой унеслись куда-то по Волоколамскому шоссе. Снова из-под земли послышались скрежет, стук и человеческие крики.

- Да что это ещё за хрень то такая? – крикнул молодой ефрейтор, испугано озираясь вокруг.
- Похоже, под нами чего-то взрывают, - сказал сержант МЧС.

- А чего там взрывать то? – спросил широкоплечий сутуловатый мужик в мешковатом плаще. – Это, видать, грешники устроили побег из ада.

- Грешники? – округлил наполненные ужасом глаза ефрейтор. – Так они что, под Москвой, и вправду… того?

- А где им быть то, если не под Москвой? – высокомерно ухмыляясь, спросил сутулый.

- Это не грешники! - раздался голос неизвестно откуда появившегося среди бойцов высокого, крепкого незнакомца, с виду, лет сорока. - Это ваши восьминогие приятели устроили крушение двух поездов метрополитена. Подгадали очень точно. Там сейчас самый час пик. Наши аналитики предупредили о такой возможности, но поздновато. Как видите, насекомые пока нас опережают.

Все удивлённо посмотрели на незнакомца. Он был одет в камуфлированный костюм странного покроя, слегка напоминающий форму космических десантников из фильмов «про будущее». Из-под возвышающегося над плечами капюшона выглядывали погоны с майорскими камуфлированными звездами. На голове у этого неизвестного мужчины красовалась самая настоящая казачья папаха-кубанка. Подошедший был вооружён автоматом неизвестной системы и никем ранее не виданным, длинноствольным пистолетом в кобуре. В общем, этот незнакомец в кубанке выглядел довольно стильно, воинственно и подозрительно.

- Этот космобой что, приехал сюда на одной из машин кортежа? – негромко спросил ефрейтор.

Но все его услышали.
- А как бы он смог подойти сюда незамеченным по открытому полю? – подумали бойцы.
- Вы ещё кто такой? – спросил его Каверин.

- Я - Виталий Костогрыз, командир специального казачьего отряда «Пластун», созданного президентом России для борьбы с крупными человекоядными насекомыми. Моё звание – есаул. Но так как указом главы государства казачьи звания и погоны унифицированы с общевойсковыми стандартами, я не обижусь, если кто-то из вас назовёт меня товарищем майором. Вот моё удостоверение.

- Не понял, - скривился капитан, - это что у вас за документы такие, ни армейские, ни полицейские, ни эфэсбэшные? Кто вам ставил печать?

- Я же говорю, это печать президента.

- И подпись тоже его?

- И подпись его.

- А где ваши бойцы?

- Да! Где ваша конница, товарищ казак? – ехидно спросил высокий, худой эмчеэсник.

- Конница, не конница, но бойцы сейчас будут. Да вон они!

Вдали, со стороны Москвы-реки послышалось урчание летящих вертолётов. Стоящие на поле обернулись на шум и увидели четыре винтокрылых машины, заходящие к ним на посадку. Когда вертолёты коснулись колёсами земли, из них выпрыгнуло более полусотни совсем молодых бойцов, одетых в такую же форму, как на Костогрызе.

- Принимайте гвардию! – расплылся в улыбке есаул.

- Слушайте, а чего вы там говорили про метро? – спросил Костогрыза подошедший сержант в форме МЧС.

- Я думаю, что там сейчас ад кромешный. Если учесть, что один состав в час пик перевозит более двух тысяч человек, можно быть уверенными, что внизу пришельцы устроили себе настоящий пир.

- Пришельцы? Вы сказали пришельцы? – удивлённо воскликнул эмчеэсник.

- Да. Но об этом мы поговорим на построении, – ухмыльнулся в рыжие усы есаул. – А сейчас, ребята, помогите выгрузить из этих машин оружие и амуницию. Нужно экипировать ваше воинство.

- Мы тебе что, грузчики? – недовольно буркнул полный старшина.

- Нет. Вы с этой минуты мои подчинённые!

- С чего бы это? - с ехидной злостью на лице спросил полицейский.

- С приказу верховного! – не менее ехидно ответил Костогрыз.

Он повернулся к подбежавшему к нему парню, с одной звёздочкой на каждом погоне, как у младшего лейтенанта.

- Подхорунжий Кистенёв! Быстро отсканируй все их удостоверения личностей и передай снимки в штаб. А вы не волнуйтесь, ребята! На время вашей службы в нашем отряде вы переводитесь на особое денежное довольствие. Получать будете как бойцы элитных подразделений в зоне боевых действий. Но тот, кто не согласен, может уходить.

- Держи мою корку! - протянул своё удостоверение Каверин.

- То-то и оно, что!– пробубнил толстый старшина. – А я и не собирался оставаться.

- Я мог бы тебя заставить, но мне нужны только добровольцы, - произнёс, как отчеканил Костогрыз.

 - Сазонов, пошли! - крикнул старшина молодому ефрейтору и пошёл к своей машине.

- Да я, Кириллыч, это… - нервно передёрнул плечами Сазонов, - остаюсь!   

- Ты что охренел?

- Ну а чего? Эти твари всех наших убили! Надо поквитаться.

- Ну, как хочешь! – бросил через плечо ему толстяк и, кряхтя залез в уазик.

- Так, ребята! - крикнул есаул. - Давайте, скидывайте с авиации ящики с оружием. Полезем под землю, тормошить грешников, поэтому я хочу, чтобы у каждого из вас был полный боекомплект.

- А мне, товарищ майор, можно получить такой же ствол, как у вас? – спросил ефрейтор.

- Молодец, воин! - хохотнул Костогрыз. - Правильно понимаешь службу! Как говорит наш друг и учитель Казак Мамай: «Качество оружия в руках мыслящего субъекта, напрямую влияет на коэффициент гуманизма в философии его взаимоотношений с окружающим миром»!

- Это ещё как? - неумело напрягся безмятежным лицом Сазонов.

- Если до вечера доживёшь, объясню. Но такую пушку я тебе сегодня выдать не могу. А завтра, как знать! Зато боеприпасов под ваши, стандартные стволы у меня – навалом!

Командир вдруг чего-то вспомнил и крикнул подхорунжему.

- Кистенёв, запиши и передай в штаб фамилии и адреса близких родственников этих парней. Пусть укажут, кто будет потом получать за них деньги… если что! Ну что там, всё вынесли из вертолётов?

- Вроде всё!

- Ну тогда, даю всем пятнадцать минут на пополнение боекомплекта. Построение – ровно в двенадцать.

- У вас, товарищ майор, закурить не найдётся? – спросил Сазонов.

- Курение – крупная страстишка мелких неудачников, товарищ ефрейтор, - ухмыльнулся Костогрыз. - Побереги свою удачу. Она тебе сегодня ещё понадобится.


                42.

Владимир сидел в приёмной, перед кабинетом Литвина и смотрел, как мимо него с озабоченными лицами деловито снуют по коридору сотрудники штаба. Он чувствовал себя случайным пассажиром на боевом корабле, спешащем навстречу вражеской эскадре.

Судя по всему в корпорации «Лава» все напрочь забыли о существовании Буслаева. Все, кроме рыжего секретаря, или, скорее адъютанта, сидящего перед дверью. Этот конопатый мужик, с едва заметным башкирским акцентом, успевал соединять командира со множеством неизвестных абонентов, отслеживать на электронной карте монитора передвижение каких-то объектов, отправлять им письменные инструкции и одновременно, следить за каждым движением сидящего напротив журналиста.

- Извини, приятель, - с раздражением в голосе сказал Владимир, - ты не мог бы сказать Василию Силантьевичу, что я жду в приёмной? Скажи ему, что мне нужно попасть в группу, вылетающую на уничтожение этих… термитов.

- Это невозможно! Во-первых, все группы уже давно вылетели, а во-вторых, командир сейчас осуществляет координирующее руководство сразу двумя операциями.

- А мне то, что делать? Он же ничего не сказал. Вчера вышел из зала заседаний и… исчез!

- Все не задействованные в оперативных мероприятиях сотрудники, согласно внутреннему уставу, обязаны находиться в расположении своего подразделения и заниматься тренировочными занятиями. Найдите своего непосредственного командира и он подыщет вам достойное занятие.

- Нет пока у меня никакого непосредственного командира. Меня ещё ни к кому не прикомандировали…

- А где вас расквартировали?

- В офицерской гостинице.

- Ну тогда, идите к себе в номер и ждите распоряжений по телефону, или по ГГУ.

- По ГГУ?

- Да, по громкоговорящему устройству. Не волнуйтесь, Василий Силантьевич никогда ни о чём ни забывает. Как только у него появится минута, он вам перезвонит.

- Чёрт! Да не хочется мне никого ждать!

- Не ругайтесь! – слегка повысил голос адъютант, - здесь это не принято. Что же касается вашего нежелания сидеть без дела, то вы можете подойти к дежурному по объекту, и с ним вместе решить эту проблему.

- Понятно. Куда идти?

- В авиадиспетчерскую башню, перед ангарами. Там сегодня распоряжается есаул Богаевский. Если пойдёте, я с ним свяжусь.

- Пока не спешите. Я сориентируюсь на ходу.

- Ладно. Но я на всякий случай ему дам знать.

- Как хотите.

Буслаев развернулся и зашагал по мягким коврам к выходу. Он увидел, что из одной двери в самом конце коридора вышел Уриил и, со своей обычной улыбочкой на устах, зашагал навстречу Владимиру.

- Странно, сказал журналист, - посмотрев на свои наручные часы. - Мой датчик потусторонних сил на тебя почему-то не реагирует.

- Так ведь я же сюда прибыл не из телепортационного тоннеля, а приехал, как все обычные люди, на машине, через главные ворота.

- Что же ты, друг ситный, в прошлый раз меня прямо в руки Кашапа привёл? Или ты не знал, что они должны были со мной встретиться в столовой?

- Знал. - лучезарно улыбнулся Уриил. – Но точно так же я знал и то, что вчера тебе ещё не суждено было погибнуть.

- А сегодня?

- И сегодня тоже. Ты знаешь, что такое судьба? Судьбе было угодно, чтобы вы встретились с Шомаевым и посмотрели друг другу в глаза. Кстати, как ты сегодня спал?

- Как убитый.

- Приятно слышать, - сказал Уриил, проходя через сканирующую рамку, установленную в фойе штаба.

- У вас что там, под одеждой, целый арсенал? – спросил Уриила дежурный офицер. - Сколько при вас железа?

- Это доспехи, - сказал Уриил, ударив себя в грудь.

Из-под его стильного костюма разнёсся приглушённый лязг металла.

- Новейшая наноразработка суперлёгкой брони из сверхпрочного сплава. Купил, по случаю, на распродаже. Времена нынче неспокойные.

- Это точно, - задумчиво произнёс дежурный, нажимая кнопку разблокировки турникета. – Спастись теперь можно только одной… наной!

- Ну и как тебе Кашап? – спросил блондин Буслаева.

- По-моему мерзкий тип! Кстати, он сказал, что Всевышний специально устроил нам две мировые войны. А ты, по его словам, никакой не ангел Уриил, а языческий бог Семаргл. У тебя, случайно, при себе нет боевого молота?

- Ты всё напутал. Семаргл всегда ходил с огненным мечом. Правда, теперь мне иногда огонь и меч приходится разделять. Соединяю их только в особо торжественных случаях, но это уже тонкости.

Владимир не понял, что имел ввиду блондин, говоря про огонь, но уточнять не стал.
- А к Семарглу ты никакого отношения не имеешь? – спросил он ангела.

- Имею, самое прямое. Но какая разница, Уриил, Семаргл, или кто ещё? Главное, что я всегда своим мечом охранял ваш Рай. А молот, кстати, это оружие моего отца, которого твои предки называли Сварогом. Считалось, что я появился на свет из огня, который высек сварогов молот при ударе о священный Алатырь-камень.

- Это который где-то на Урале спрятан?

- Именно. Только в те времена эти горы назывались не Уральскими, а Рифейскими.

- Понятно. А как всё было на самом деле?

- Что?

- Ты знаешь, что. Из какой искры вышел ваш род? Я слабо верю в то, что вас тоже создал Бог, или Пантократор, как ты его называешь. Или Сварог, небесный кузнец?

- А во что ты веришь?

- Я верю в то, у меня пока нет иного выхода, кроме как смириться со своим полным незнанием, или микроскопическим знанием… истины. Но я уверен, что вся истина, рано или поздно, откроется нашим потомкам!

- Ну почему? Кое-что из этих, грядущих знаний, ты можешь почерпнуть прямо сейчас, от меня, - сказал Уриил. – Если сумеешь верно сформулировать вопросы.

- Ладно. Ты сказал, что всегда охранял наш Рай. А как же туда удалось пробраться Мавлади Шомаеву? Знаешь, как он стенал по поводу разочарования, испытанного при осмотре райских кущ? Хотя, может он это просто придумал?

- Да нет, не придумал. Он был там.

- Как же ты туда пропустил нечестивца? Или они с Лембоем тебя перехитрили?

- Сначала, да, перехитрили. Я его принял за обычного курьера из нибируанского содружества. Они – такие создания, внешне похожие на обычных живых людей, нередко посещают Рай по разным своим делам. Затеряться в их толпе, теоретически, можно. Но, когда Лембой ввёл Мавлади в зону контроля, его обман раскрылся. Если бы он был уже в категории усопших, то его никто никогда не стал бы прогонять. Но этот Шомаев был ещё вполне жив! Я уже хотел его выдворить за периметр, но в этот момент, меня остановил Апостол Пётр. Он тихо подошёл ко мне сзади и шепнул, чтобы я пропустил этого смертного. Мол, на этот счёт поступило распоряжение.…

- От кого?

- Ну, от кого, от кого! Догадайся сам.

- Что, от Пантократора? Да ладно! Не поверю никогда!

- И тем не менее. Пришлось поступить так, что ни Шомаев, ни его приятель Лембой не догадались что их уловка была раскрыта. На всякий случай я к ним приставил негласных сопровождающих.

- Ну и чего же произошло с ним такого ужасного на территории Рая? Не буду лукавить, мне об этом интересно узнать.

- Да, в общем произошло то, что и должно было произойти с человеком, который долгие годы черпал знания о загробном мире и нахождении праведных душ в раю только из общения с недалёкими, полуобразованными деревенскими имамами и духовными лидерами ваххабитов. Я думаю, если бы господин Шомаев, вместо обсуждения этой темы с полевыми командирами в Чечне и эмиссарами спецслужб, больше читал Коран и хадисы, он бы не испытал такого конфуза и шока.

- А конкретнее можно?

- Конкретнее? Ну, он бы тогда знал, что молочные, медовые и винные реки, это простая аллегория. Он бы понимал, что главное блаженство любого праведного мусульманина в Раю, это возможность лично лицезреть прекрасный образ Аллаха, а не общение, к примеру, с большеглазыми и полногрудыми гуриями. А ещё бы он знал, то… что гурия, это совсем не одно и то же, что горячая горская девушка.

- Так, так, так! И какая же разница? Признаться, меня это… как мужчину, тоже интересует.

- Ну, если по-простому, то земному мужу нужно несколько… приноровиться к гуриям. Это создания более низкого порядка, призванные исполнять различные требования других обитателей рая. Исполнять пожелания тех, которые относятся к разряду праведных душ.

- Ну а внешне то они, как из себя? – попытался уточнить Буслаев.

- Вообще, описание гурий и всего того, что с ними связано, это не моя область приложения сил, и не моя профессия. Этим обычно занимаются поэты. Но пророк Мухаммад, к примеру, в одном из своих изречений заметил, что благочестивые земные женщины лучше гурий в семьдесят тысяч раз. А в другом его хадисе, по поводу гурий, написано дословно так: «Райские гурии, словно рубины и кораллы. Человек взглянет на лицо их, и увидит собственное отражение в ее щеке яснее, чем отражение в зеркале. Даже самая маленькая жемчужина на них озаряет своим сиянием восток и запад».

- Если это дословно, то у тебя неплохая память.

- Да, приходится её тренировать, - усмехнулся Уриил. - Мир мультиреален, мультипроцессуален и мультиэффективен. Отследить всё, что было, всё, что стало и всё, что будет, невероятно сложно.

- Как я понял, эти гурии весьма смахивают на женщин-роботов? Их кожа имеет зеркальный эффект, а в украшения вмонтированы осветительные приборы? Они что биороботы?
- Не совсем так. Просто они создания другого порядка.

- И эти создания другого порядка… Шомаеву не понравились?

- Точно! С гуриями у него как-то не сложилось. Они действительно – дамы на любителя. После этого, он попытался познакомиться с обычной, земной женщиной, живущей постоянно в раю уже несколько лет. Она – обладательница ослепительной красоты, дарованной ей Пантократором за благие деяния в земной жизни.

- В смысле? А разве она не полупрозрачная, как все эти… усопшие?

- Нет. Она живёт в обычном, с виду, человеческом теле. Но это тело является намного более совершенным, чем её бывшая земная оболочка и по внутреннему устройству и по внешним, эстетическим показателям. Да таких людей немало в Раю.

- То есть, они получили себе телесную оболочку, не дожидаясь Страшного Суда?

- Да. Выражаясь языком земной бюрократии, они прошли процедуру ускоренного судопроизводства.

- А за какое такое благочестие даются подобные привилегии?

- За обычную доброту, незлобливость и жертвенность. В частности эта женщина, будучи тяжело больной, сумела вытолкнуть из вагона поезда довольно сильного мужика, шахида. Он, как она заметила, готовился подорвать состав. Героическая женщина сама при этом погибла. Но зато, своим поступком она спасла тысячи жизней, в основном, христиан и атеистов.

- А шахид?

- Что шахид? Он тоже погиб.

- Он попал в рай? Всё-таки человек за веру хотел пострадать.

- За убийство безвестных, безвинных и безоружных людей в рай не попадают. Рай отторгает извергов, если они решаются в него войти.

- Ты сказал безвестных?

- Да, я так сказал. Но давай сейчас не будем отклоняться от нашего основного разговора. Слово безвестный – это целое философское и правовое понятие, поэтому, я не хочу лезть в дебри.

- Понятно. Ну и что же случилось с Кашапом, когда он решил приударить за прелестной эдемчанкой?

- Получился конфуз. Красавица быстро идентифицировала его, как недостойного её общества грешника, и начала истошно кричать: «Проклятие Аллаха на голову нечестивца!». Вокруг неё мгновенно образовалась толпа праведников. И тогда, в общем, пришлось уже вмешаться в это дело моим ангелам. В конце концов, господин Шомаев и его приятель Лембой, были вежливо выведены под локоточки из обители святости и благочестия, и отпущены с миром.

Ха-ха-ха-ха! – закатился хохотом Буслаев. – Пожалуй, это самая смешная история, из всех, что я слышал за последние дни.

Когда Владимир отдышался, его вдруг, в очередной раз, посетила ставшая привычной для него мысль, что мир при всей его сложной структуре, устроен нелепо и нелогично.

- Вот, живёт на планете Земля человеческая популяция, - размышлял журналист, - живёт трудно, терзаясь разными бедами, катаклизмами и собственными деструктивными идеями. Жизнь, по большому счёту, у каждого – безрадостная и рутинная. А тут ещё появляется на их голову некий ничтожный, ни кого не любящий неудачник, вроде Кашапа. Он, видите ли, в чём-то там разочаровался! И этот плутократ, начинает превращать и без того говённую и беспросветную жизнь миллионов людей в полный мрак и ужас!

- Ты обещал рассказать мне о Пантократоре! – сказал, вдруг погрустневший Буслаев.

- Нет проблем. Только давай уйдём куда-нибудь отсюда. А то ты так расшумелся, что из-за тебя прервала тренировку целая рота солдат.

  Владимир оглянулся и увидел, что разминавшиеся на спортивной площадке голые по пояс молодые люди действительно остановились и повернулись в его сторону. Резкие порывы северного ветра бросали на них с неба мелкую снежную крупу, но парни не обращали на это совершенно никакого внимания. Их спокойные лица излучали волю и уверенность в себе. Их монументальные торсы казались воплощением несокрушимой мощи.

- Здесь нет роты и нет солдат. Это казачье подразделение и значит на площадке, судя по приблизительному количеству бойцов, сотня казаков.

- Кстати, - заметил Архангел, - тебе тоже нужно бы срочно начать тренировки. До «часа икс» осталось не так уж много дней!

- Что ты мне предлагаешь, – криво улыбнулся Владимир, - с гантельками утречком поприседать?

- Да нет. В первую очередь ты должен тренировать свой дух и развивать талант. Хотя, и от силовых упражнений отказываться нельзя. Я готов выступить твоим тренером и учителем.

- Когда я был маленький, мне мой дедушка сказал, что человек никогда не должен позволять себя чему-то учить тем людям, которым он не вполне доверяет. Мне неведомы толком, ни ты сам, ни твои планы, ни твои интересы. Ты можешь мне сказать однозначно, кто такой ты, кто такой ваш Пантократор? Кто такой, в конце концов… я? Почему я должен помогать вам? Может моё участие в деле спасения человечества должно ограничиться простой охотой на тараканов? Или вообще… может хрен бы с ним, с этим прогнившим человечеством? Какой смысл его спасать?

- А твоя дочь? Её судьба тебя тоже не волнует?

- Меня волнует судьба моей дочери! Но что может сделать один-единственный человек тогда, когда на всей планете начинается «армагеддон»?

- Вы, люди, очень противоречивы по своей природе. Когда нужно творить добро, вы говорите: «Что может сделать один человек?». А когда вас искушают возможностью сотворить зло, вы кричите: «А! Пропади оно всё пропадом!». И совершаете такое, что потом и вспоминать то… не можете… без содрогания. Вы любите подчёркивать, что чтите законы своих государств. И понимаете, что тысячи пунктов этих казуистических документов созданы для вашего же угнетения. И в то же время вам трудно не нарушить всего десять заповедей Бога-Отца и немногим большее количество заповедей Бога-Сына, записанных для вашего же очищения и освобождения.

- Освобождения? От чего?

- От греховности, тленности и смертности!

- А-а!

- Вы все! Каждый из вас, к месту и не к месту упоминаете в досужей болтовне божественные заповеди. Упоминаете, давно забыв, к чему они вас когда-то призывали… и призывают. Это происходит потому, что вы боитесь не только вступить на путь открытой добродетели, но даже и свернуть на тропу последовательной порядочности. Всё, на что способно сегодня большинство членов человеческого сообщества, это нацепить на себя личину неопределённого благообразия, которая ни к чему не обязывает. А ведь Христос сказал, что если ты решил, к примеру, поститься, то пойди умой своё лицо и сделай его приветливым. Чтобы не походить на фарисея с мрачной физиономией, который делает вид, что постится.

- С этим то я согласен! - задумчиво сказал Буслаев. - Участие в благом начинании ещё не повод смотреть высокомерно на иных людей. Мне непонятно только одно. Почему ты считаешь, что я должен соблюдать именно эти заветы, а не какие-то иные, и ставить их выше законов человеческого общества? Почему я вообще должен делать то, что говоришь мне ты, что говорит мне Литвин, что говорит мне Мамай? К тому же, в моей жизни внезапно нарисовались все эти уроды типа Лембоя, Кашапа, крылатых нимфоманок и другой шушеры, которые тоже от меня чего-то требуют! Какие такие истины, какие такие идеалы я должен теперь отстаивать? У каждого - своя истина! Ты вон, тоже не так прост. Называешь себя то богом Семарглом, то ангелом Уриилом.

- Ну, во первых, из настоящих Богов у нас, во всех Вселенных существует только один. Это – наш господин Вседержитель. А Семарглом, как впрочем, и Владимиром Буслаевым, сегодня может назвать себя любой! Даже самый мелкий бес. И богом неверующих людей тоже может стать любой. Хочешь, я и тебя сделаю богом какого-нибудь племени? Да хоть даже крупного европейского народа! Сегодня всё человечество впало в грех суеверия. Наделю тебя сверхчеловеческими способностями. Люди будут строить тебе храмы, всячески одаривать тебя, искать твоего благоволения и просить у тебя помощи. У тебя будет всё! Они напишут о твоей жизни великолепные саги, посвятят тебе жизнь тысяч девственниц, будут называть твоим именем своих детей.

Но всё это продлится ровно до того времени, пока рядом не найдётся другой народ со своим, более сильным и могущественным богом! И тогда твои адепты, покорённые пришельцами, перебегут к иному мощному и удачливому идолу. Все жертвы и фимиамы будут приноситься только ему, а в твою сторону люди будут плевать и кричать гнусные оскорбления и проклятия. Построенные для тебя храмы будут разрушены. Посвящённые твоей жизни поэмы будут сожжены. Собранные для тебя девственницы будут изнасилованы. И творить всё это будут те же самые люди, которые совсем недавно фанатично преклонялись пред тобой. Что делать, если все вы, в той, или иной степени язычники? 

- Очень может быть.

- А теперь, по поводу твоего утверждения, что на свете много истин. Ты ведь так сказал?

- Да.

- Ты не прав. На свете множество правд. У каждого она своя. Но истина, как ни крути, какой бы цепью рассуждений ты ни руководствовался, по какому бы пути доказательств ни шёл, всегда обнаруживается только одна. Если ты по-настоящему верующий, для тебя высшей истиной должен быть Бог. Если ты атеист, для тебя истиной должен быть гуманизм. Но, чтобы окончательно не погрязнуть в разглагольствованиях, я предлагаю тебе определиться в главном. Ты должен решить для себя один вопрос.

- Какой именно? – спросил Владимир, голова которого уже шла кругом от обилия информации, требующей детального осмысления.

- Вопрос сотворения мира! Что ты решил для себя? Мир был создан замыслом, волей и руками Творца, или его сотворила цепь случайностей? Ведь как утверждают ваши эволюционисты, из ничего, случайно, сама собой создалась сверхплотная материя, которая случайно, сама собой… взорвалась. В хаосе освобождённого взрывом вещества, самостоятельно, случайно образовалась упорядоченность, в виде расползающейся Вселенной. Во Вселенной случайно появились галактики и звёздные системы. В недрах всего этого конгломерата, случайно, методом беспорядочного прилипания атомов и молекул друг к другу, самостоятельно появились частицы органических веществ. Из них народились живые клетки, которые в дальнейшем породили многообразие форм жизни. Венцом этой жизни, случайно, непреднамеренно стал… человек. Ты в это веришь?

Уриил замолчал, перепрыгивая с камня на камень.

- Да, не совсем корректная и приятная дилемма! - сказал Буслаев, с трудом поспевая за ангелом.

- Но ничего иного пока никто не предложил.

- Хочешь сказать, и ваши мыслители не знают ответа?

- У нас нет мыслителей! Так получилось, что наша раса никогда не обременяла себя поиском подобных истин. Она появилась в бытийной реальности сразу с обладанием верой и знанием. Хотя, даже для нас, никаких доказательств той и другой теории не существует. Никто не вёл дневников наблюдения за протеканиями реакций в горниле нарождающегося мира, не замерял изменения физико-химических параметров появляющихся и исчезающих объектов, не делал фото-видео съёмок. Каждый мыслящий индивид волен самостоятельно решить этот вопрос для себя, опираясь на своё собственное видение и знание окружающего мира. Когда ты объявишь своё решение, мы можем продолжить этот диалог.

За разговором, архангел и журналист незаметно поднялись на самую высокую точку возвышенности, на которой располагалась база.

У Буслаева, при виде внезапно открывшегося его взору величественного зрелища, восторженно забилось сердце. Перед ними, до самого горизонта, разбегались в разные стороны горные отроги, заросшие низкорослой северной растительностью. Прячущийся где-то над плывущими седыми тучами диск солнца периодически бросал на эти хребты свои золотистые отблески. Пятна света, ежеминутно меняя очертания, то появлялись на освещённой стороне гор, то исчезали с их поверхности, подобно узорам на коже хамелеона. Матовые шлейфы колышущейся и быстро перемещающейся в воздухе снежной пелены, придавали этой картине оттенок некоторой таинственности и мистичности.

Владимиру даже показалось на какое-то мгновение, что они с Уриилом сейчас находятся вообще не на планете Земля, а где-то там, в одном из миров, затерянных в недосягаемых глубинах космоса.

- Да! Ты прав, - крикнул Буслаев своему собеседнику, стараясь перебороть мощный натиск северного горного ветра, запирающего дыхание в лёгких. – Я всегда склонялся к мысли, что всё это создал Творец! Но, есть одно «но»! Кто мне объяснит, из каких сверхвеществ и методом какого залипания атомов, до этого был создан сам Создатель? Участвовала ли в том воля третьих сил, или всё произошло само собой, случайно и по совпадению?

- Че-го? – удивлённо спросил Уриил и глаза у него невероятно расширились.

                43.

Историческая встреча представителей отечественных и зарубежных средств массовой информации с инопланетянами состоялась, как это и было запланировано, ровно в четырнадцать часов дня. Из-за большого количества газетчиков, телевизионщиков и радиокорреспондентов, мероприятие было решено провести в зале совещаний.

В то время, когда «папарацыи», как их назвал начальник УВД города, уже разворачивали свои камеры и разматывали шнуры микрофонов, у полковника в кармане запиликал телефон. Звонил прокурор города.

- Слушаю, Вениамин Никифорович! – сказал Покровский, поднеся аппарат к уху. – Да нормальное у меня здоровье... да…да…нет! Мне непонятно ваше беспокойство по поводу задержанных моими сотрудниками инопланетян…. Разумеется…. Я то как раз понимаю, что вы – против этой пресс-конференции! Но вам, вместе с Зубаревым нужно было об этом подумать раньше, когда я вас просил найти законные основания для содержания под стражей этих граждан. Граждан, хочу напомнить, иной, враждебной нам цивилизации. Вы же мне несколько дней подряд пытались доказать, что они – простые зверюшки! А сейчас всё! Уже ничего не изменить. Иностранцы на месте и мне не хочется выглядеть в их глазах балаболом. Всего доброго!

Полковника охватил настоящий азарт, такой, какой бывает на охоте. Пётр Иванович как будто почувствовал некий пьянящий запах стремительно приближающегося к нему крупного зверя и мысленно, снял ружьё с предохранителя. Он спрятал в карман телефон и расправил плечи. Увидев спешащего к нему Кривоходько, Покровский спросил:

- Ну чё там, старшина? Всё готово? 

- Так точно. Можно заводить?

- Заводить, говоришь? Вот что. Передай подполковнику Черных, чтобы он сразу обоих голубчиков сюда привёл! Второй где? В ИВС сейчас ласты парит?

- Так точно!

- Ну вот и давай его тоже сюда. Если уж делать шоу, то так, чтобы всё было… как полагается! Согласен, старшина?

- Так точно! Шоб всё было, как положено по ранжиру, весу и жиру!

- Ладно! Только поменьше там прибауток, а побольше серьёзности.

- Есть побольше серьёзностей! - на ходу отрапортовал Кривоходько, - устремляясь выполнять распоряжение начальника.

Покровский нервно передёрнул плечами и тоже зашагал по коридору.

 - Александр Иванович, - окликнул он стоящего в стороне подполковника. – Ты что ничего не докладываешь? Как там меры безопасности? В первый раз ведь этих аспидов выводим!

- Так значит, виноват, - нехотя и кривясь выдавил из себя офицер. - Не успел доложить. Бойцы стоят. Конвойный взвод и группа немедленного реагирования на местах. Выходы перекрыты, левая лестница освобождена, ждём сигнала.

- Тогда, приготовьтесь, сейчас будут вести. Только учтите, что сопроводить надо будет не одного зверочеловека, а двоих.

- Слушаюсь, двоих, - флегматично проговорил подполковник и поднёс к губам рацию. - Назаров, там сейчас выведут двоих, слышишь, двоих бандитов. Проконтролируй, чтобы всё прошло без эксцессов.

- Так точно, двоих! - раздалось из динамика.

- А Черных где? – вдруг забеспокоился Покровский.

- Так где же? Ко входу в ИВС побежал. Не доверяет мне уже, наверное.

- Успокойся, подполковник, - повеселел начальник УВД. - Он тебе доверяет почти как себе. Просто я его попросил кое-что напомнить арестованным. Ну, давай, контролируй тут всё, а я пошёл к папарацыям.

Пётр Иванович решительно распахнул дверь в зал совещаний, в котором помимо прессы уже собрались офицеры штаба. Там же, неподалёку от мест, отведённых для размещения задержанных инопланетян, сидели и проверяющие товарищи из Москвы.

- Господа офицеры! – крикнул, увидев входящего командира один из полицейских, - смирно!

Все стражи порядка энергично вскочили со своих мест. Нехотя поднялись и московские товарищи.

- Вольно! Прошу садиться, - произнёс полковник.

Журналисты отметили, что от его былой растерянности не осталось и следа. Теперь глава полиции города Нижневартовска олицетворял своим видом энергию и волю.

- Ну, как вам наш город?– спросил он у сидящих рядом американского и немецкого корреспондентов. - Понравился?

- Ваш город, мистер Покровский, вэри бъютифул, отшэнь карош, - ответил американец, жестикулируя развёрнутой вверх ладонью. - Но мы всё-таки хотели бы сегодня поговорить о другом. Что стало причиной взрыва насилия в ранее совершенно тихом, зажиточном провинциальном Нижневартовске?

- Видите ли, мистер… - наморщил лоб полковник.

- Крансель! Гюнтер Крансель, - подсказала шефу сотрудница пресс-службы в чине капитана полиции.

- Видите ли, мистер Крансель, - слегка возвысил голос Покровский. – У нас здесь сегодня происходит совершенно такой же взрыв насилия, как и в других регионах нашей страны. А так же как и в других странах. Вы это знаете не хуже меня. Просто так получилось, что наш город столкнулся с хаосом немного раньше, чем иные регионы планеты. Вы в курсе, что к этому часу процессы дестабилизации уже охватили и Японию, и Турцию, и Францию, и даже Соединённые Штаты Америки?

Я думаю, что сегодня утром вы пожалели, что так опрометчиво вылетели искать сенсации в далёкий сибирский город, в то время, как информационные бомбы уже валяются везде, где ни попадя? Но я хочу вас обрадовать. Через пару минут вы получите возможность снять такое, какое…, гм…. Ну в общем, вы сейчас познакомитесь с двумя преступниками, которые специально прилетели сюда, чтобы совершать убийства, похищения людей и, возможно, некие действия, направленные на свержение нашего государственного строя.

- Откуда они? - спросил араб. – Террористы?

- Что?

- Вы сказали, они прилетели, - улыбнулся чёрными, почти как у африканца губами ближневосточный журналист. – Откуда?

- А я разве не сказал? – нахмурил брови полковник. – Они с другой планеты, с Шазазы, или Шазызы… в общем, они с соседней галактики. Кривоходько, заводи!

- У вас что уже, первое апреля здесь празднуют? – громко произнёс американский журналист.

Он был взбешён и не скрывал своей ярости. Для Кранселя стало очевидным, что два дня работы всей группы накрылись медным тазом.

- Швайн, швайн! – негромко, но отчётливо сказал немец, отцепляя от камеры и сматывая шнур микрофона.

Его поскучневший оператор, с недовольным видом вытащил жвачку изо рта и, сделав вид что отряхивает штанину, украдкой прилепил её под сиденье стула. Он тоже решил, что эти русские чиновники их попросту дурачат.

Местные же представители СМИ только хмыкнули, пожимая плечами. Некоторые из них ещё на прошлой пресс-конференции отметили, что психика главного полицейского начальника за последние дни явно начала давать сбои. Но, что он докатится до того, что перед камерами начнёт гнать пургу про космических пришельцев, разумеется, не ожидал никто. Многие журналисты, последовав примеру немца, тихо хмыкая и опуская глаза, встали со своих мест, засовывая в сумки блокноты, диктофоны и другие профессиональные принадлежности.

Но в это время входная дверь в зал распахнулась и в неё широко шагнул высокий, конопатый старшина.

- Прямо! – скомандовал он тем, кто шёл за ним следом.

Это были два, на первый взгляд, ряженных артиста, одетые в костюмы, стилизованные под черепашек-ниндзя. Но при более детальном рассмотрении, журналисты увидели, что перед ними два человекоподобных создания с драконьими физиономиями, широко расставленными маленькими глазами, длинными руками и неестественно короткими ногами. Один из них был одет в тёплый свитер и довольно просторные штаны. Правая передняя лапа у него была забинтована. Второй, почти полностью укутан в синее казённое одеяло. За ними в зал вошли двое полицейских в сером камуфляже, с автоматами, взятыми «на караул».

- Проходим сюда, садимся на стулья, - скомандовал своим подконвойным старшина.

Застывшие журналисты, в полной тишине наблюдали, как двое представителей неизвестного биологического вида усаживались на стулья, предварительно просунув в вырезы спинок свои, довольно длинные хвосты. Руки, или, точнее, передние лапы у них были свободными, но на ногах виднелись металлические ограничители ширины шага.

- Вот! - насмешливо обвёл взглядом ошарашенную прессу Покровский. - Это и есть наши преступники, внеземного происхождения. Сегодня вы – первые и единственные в мире журналисты, кто, если можно так выразиться, имеет возможность побеседовать с самыми настоящими инопланетянами.

Оторопевшие было сотрудники СМИ мгновенно перешли от состояния финальной сцены «Ревизора» к суперактивности. Все устремились переустанавливать свои камеры и микрофоны, вокруг шазизян образовалась давка. Поэтому, старшине пришлось, буквально, кулаками и локтями определить условную черту «мёртвой зоны» вокруг сидевших подозреваемых.

- Разрешаю спрашивать обо всём, что вас может заинтересовать, - сказал довольный произведённым эффектом полковник. - Ну а позицию правоохранительных органов, если она вас заинтересует, озвучит подполковник Фердуненко, специально приехавший из Москвы, чтобы координировать операцию по уничтожению этой международной… гм… между… межпланетной преступной организации. Он обладает всей полнотой информации. Александр Геннадьевич, если вы не против, введите в курс событий отечественную и зарубежную, так сказать, прессу.

У столичного подполковника мгновенно заполыхали щёки и уши. Тщеславие было главной чертой его характера. Он как раз мучительно соображал, каким образом взять инициативу в свои руки. Вначале Фердуненко обескуражила неожиданно пробудившаяся энергия Покровского, сумевшего пустить весь ход сегодняшнего мероприятия по собственному сценарию. Если бы не этот широкий жест доброй воли со стороны полковника, министерскому инквизитору ничего бы не оставалось делать, кроме как присутствовать здесь в роли статиста. Поэтому, он с радостью устремился к тесной площадке, окружённой видеокамерами.

Шадизас, сидевший, покачиваясь на стуле, покосился сначала на Александра Геннадьевича а потом на Покровского.

- Вы можете задавать свои вопросы, - сказал подполковник Фердуненко журналистам.

- Мы тоже согласны поговорить с вами, -  прошепелявил Шадизас.

От начальника нижневартовского Управления Внутренних дел не укрылся тот факт, что на шее Шадизаса, в тени одеяла, угадывались очертания крупных бус из желтовато-оранжевого шлифованного янтаря.

- Теперь это создание обладает фантастическим сокровищем! – подумал Покровский.– Хотя, эти бусы стоят состояния только на его родной планете! Интересно, почём там можно прикупить пудик золота? Наверное, за пару горстей янтаришки сторгуют. Но… где там сейчас вертится в безвоздушном пространстве, эта колыбель их цивилизации? Хрен её знает где!


                44.

- Итак, товарищи бойцы, - произнёс, чеканя каждое слово Костогрыз, - с этой минуты вы вливаетесь в специальный отряд «Пластун». Это подразделение действует непосредственно при президенте Российской федерации и под его личным координирующим руководством.

- И этот здесь подвязан, - ехидно произнёс длинный эмчеэсник с жёлтым лицом, - наверно есть чем поживиться с тараканов, если верховный российский монополист при делах.

- Представьтесь!

- Всеволод Жеребовский! Служу в эмчеэсе.

- Я вам настоятельно советую, товарищ Жеребовский, оставить эту вашу манеру предавать всё вокруг себя циничному осмеянию. Циники на войне долго не живут.
 
- А сейчас у нас и не война.

- Это самое смешное, что я слышал на этой неделе. Не война! В том то и дело, что начинается большая, самая настоящая война! Это я вам говорю как человек, который участвовал в таком количестве боевых операций, которые я даже сам не смогу перечислить. Теперь – о нашем президенте! Я не знаю, какие такие отношения сложились у вас с ним лично. Но пока вы находитесь в ближнем соприкосновении со мной, это и ко всем остальным относится, вы не будете безнаказанно порочить имя нашего главы государства! Тем более что этот самый глава государства является и непосредственным командиром нашего боевого подразделения. Я надеюсь, всем всё ясно?

- Так точно! – нестройно ответили тушинцы.

Жеребовский хотел было что-то добавить, но стоящий рядом с ним широкоплечий сутуловатый мужчина в стильном, помятом гражданском плаще с закатанными рукавами сжал его локоть своей, как будто железной рукой и шепнул:

- Не надо, Сева!

- Да я, блин, ему чего? – не унимался эмчеэсник.

- Вопрос можно? – крикнул мужик в плаще Костогрызу.

- Слушаю, - отозвался есаул.

- Что-то спецназовцы у вас сильно малышню напоминают. Вы что, в элитные казачьи войска школьников записываете?

Он повёл своими мощными плечами.  Под его мешковатым пиджаком, выглядывающим из-под помятого плаща, заколыхались рукоятки двух больших пистолетов.

- Ваше имя? – спросил Виталий Прокопович.

- Глеб Гущин меня зовут.

- Я понял ваш вопрос, Глеб, - сказал командир, на секунду задумавшись.

Он оглядел разномастный тушинский строй и крикнул:

- Боксёры, самбисты, каратисты, рукопашники, есть?

- Есть, - ответило несколько человек, подняв руки.

- А вы чего же? – прищурился есаул в сторону Гущина.

- Нет, увольте, я по другой части, - ухмыльнулся в ответ Глеб. - Я, простите, стрелок.

- Ладно. Рукопашники из тушинского контингента – ко мне!

Из строя, посмеиваясь, вышло несколько крепких, тренированных мужчин.

- Так, ребята! У нас не очень много времени. Но как я вижу, вы хотите удостовериться, с кем вам придётся сегодня идти на смерть. Вот перед вами мои казаки. Кто, по-вашему, из них самый маленький и слабый?

- Да вон хотя бы тот, белобрысый! – показал один из спортсменов на хрупкого, коротко стриженого паренька.

Действительно, на первый взгляд молодому человеку вряд ли исполнилось и семнадцать. Он, с его детским лицом, тонкой шеей и не очень складной фигурой напоминал пионера, пришедшего поиграть в зарницу.

- Вентерёв! Сдать оружие подхорунжему и бегом ко мне, - скомандовал белобрысому Костогрыз.

- Есть! - отозвался парнишка.

Когда парень подбежал к есаулу, тот обернулся к тушинцам и скомандовал:

- Ты, ты и ты! Приказываю вам избить этого птенчика!

- Да вы что? Он же ещё ребёнок! – снисходительно улыбнулись мужики.

- Ладно, меняю задачу, - сказал есаул. – Вентерёв! Приказываю тебе разоружить этих бойцов!

Ответа не последовало. Прежде чем кто-то сумел понять происходящее, белёсый подросток, стоящий в паре шагов от троих громил, молнией метнулся к первому из них, схватил висевший на ремне автомат, угрем скользнул за спину мужика, присел и рванул оружие вниз. Здоровенный парень, увлекаемый ремнём своего же автомата, потерял равновесие и полетел спиной вперёд через плечо молодого казака.

Рывок был произведён так точно, что при перевороте, в движении мужик ударил сапогами в живот стоящего рядом товарища. Принявший удар второй рукопашник охнул и присел от боли. Этого замешательства хватило, чтобы юный казак, уже сдёрнувший автомат с первого бойца молниеносно сорвал оружие и с этого спортсмена.

В то же время третий боец ударил Вентерёва ногой в лицо. Блондинчик в приседе ушёл влево. Поэтому, удар сапога пришёлся в корпус бойца номер один, вскочившего на ноги и направленного маленьким казаком прямо под сапог третьего.

Мужик, получивший такой мощный тычок, нечеловечески взвыл, громко матюгнулся и схватился за грудь. В это время, малыш зашвырнул подальше первые два автомата и прыгнул на третьего мужчину, несколько замешкавшегося после конфузии с товарищем.

Это промедление стоило ему пропущенного звонкого шлепка основанием ладони снизу в переносицу. От такой оплеухи голова у мужика запрокинулась назад и он, махая руками начал заваливаться на спину. Опасное падение предотвратил Вентерёв. Парнишка сдёрнул с плеча своего падающего противника автомат и смягчил приземление тела, подхватив его за лацкан куртки прямо у земли.

Когда же упавший боец попытался вновь сгруппироваться, казачок коротко врезал ему кулаком в солнечное сплетение. Мужик издал звук: «Х-х-ы!», и скорчился на земле от боли. В это время, на парня сзади набросился соперник номер два. Он обхватил его тонкую шею руками и попытался провести удушающий захват.

Вентерёв, зашвырнув третий автомат вслед за первыми двумя, схватил противника за пальцы сцеплённых ладоней и медленно разогнул их с заломом фаланг. От боли второй вынужден был разжать захват. Парень мангустом вывернулся из-под его локтя, пнул по задней части бедра подбегающего к ним первого бойца и окончательно обездвижил пытавшегося его придушить мужика точным ударом в горло.

Таким образом, все трое «тушинцев» оказались на земле, скованные болевым шоком. Белобрысый же, невозмутимо встал, отряхнулся, собрал автоматы и шагнул с докладом к Костогрызу.

- Господин есаул! Казак Вентерёв занятие по рукопашному бою закончил.

- Ну что же, ты, Серёга? - с напускной серьёзностью сказал командир, – задание то выполнено только на трояк! У одного из твоих товарищей по боевому спаррингу… остался пистолет!

- У которого? У того? – показал казак на третьего своего противника.

- Точно, у меня! – после резкого выдоха, кривясь сказал мужик, достав из кармана ПМ и щёлкнув предохранителем. – А ты ничего, шустрый пацан! Молодец!

- Так вот, товарищи тушинцы, - улыбнулся Костогрыз, - если вы не против, я вас теперь буду так называть. У меня в отряде все бойцы подготовлены достаточно хорошо, хоть и выглядят они довольно молодо. Вентерёв, отдай парням оружие и вставай в строй.

- Да уж, просто терминаторы какие-то, - сказал ефрейтор Сазонов. – У них кости что ли жидкокристаллические?

- Можно и так сказать. Ну а теперь о главном, - возвысил голос командир «Пластуна», - наша задача - уничтожить всех членистоногих паразитов, завезённых к нам на Землю враждебно настроенными представителями инопланетной цивилизации.

- Вот себе и ни хера! – выкрикнул кто-то из строя.

- Марсияне хреновы, в рот им ноги! – выругался кто-то в строю.

- В другой ситуации, товарищ майор, - сказал капитан Каверин, - я назвал бы вас шибанутым. Но сегодня, насмотревшись на фокусы этих зверушек, я готов… пожалуй, принять вашу точку зрения. На своей матушке–планете мы такого ранее не видели.

- Можете не сомневаться, – улыбнулся командир отряда. - Те из вас, кому посчастливится прожить ещё некоторое время, вскоре наверняка познакомятся с представителями и других биологических видов. Вы их легко отличите в массе контингента, который будет участвовать в интервенции нашей планеты. Олицезреете вы и гениев, в кавычках, которые придумали всю эту хитромудрую комбинацию. Комбинацию, нацеленную на захват Земного шара и установления на нём своего единого мирового тоталитарного правления. Согласно предположениям наших аналитиков, новый всепланетный диктатор вскоре наверняка заявит о себе через средства массовой информации.

- Это что же, - спросил немолодой уже старший лейтенант в больших очках и мятой, видимо, подогнанной на скорую руку форме военного медика, - приход Антихриста ожидается со дня на день?

- Представьтесь! - сказал Костогрыз.

- Святослав Генрихович Посадников – хирург центрального госпиталя внутренних войск.

- Что вы имеете в виду, товарищ военврач? - спросил есаул.

- Так ведь, известно что, - нервно дёрнул плечами медик. – Как только на всей Земле образуется единое правительство, возглавить его должен ни кто иной, как Антихрист. Ну а потом, согласно Святому Писанию против него произойдёт всеобщее восстание христиан, грандиозная война… Апокалипсис… и всё!

- Что всё? - раздался необычайно серьёзный голос Сазонова.

- Ну, так… всё! Всё, оно и есть всё! Вы что, никогда Библию не читали? Судить нас всех будут, за земные деяния.

Старший лейтенант снял свои большие очки, и принялся их протирать таким же измятым платком, как и вся его форма.

- Косточка к косточке, плоть к плоти, все из могилок поднимутся и почапают на Страшный Суд! Я конечно, во всё это верю слабо. Но… анализируя сегодняшнее пережитое, и если верить этому господину… есаулу, похоже, кое-что начинает сбываться. Из того, о чём писали эти… греки с евреями. Да и наши святые, тоже…гм… предупреждали. Хотя, они говорили, что сначала будет нашествие саранчи, а не тараканов.

- А кто их классифицировал как тараканов? – спросил Каверин. - Может это и есть, самая, что ни на есть она! Саранча! Но пока ботаники их изучат и впишут в свои книги, она уже всех нас пожрёт.

- Не всех, а только нераскаявшихся грешников, - сказал военврач. - Но потом за ними прискачут кони с головами львов, всадники в горящих доспехах и многие другие, всякие. Искоренители греховного человечества.

- Ну вот и хорошо! – весёлым баритоном раскатился по взлётному полю голос Костогрыза. – Значит если нам и суждено будет погибнуть на этой войне, то долго уже лежать в сырой земле без дела никому не придётся. Недалеко будет до того момента, когда нас всех вновь призовут на службу. Наказывать то нашего брата будет не за что, раз за правое дело помрём! Ха-ха-ха-ха!

- Вы правы, будет действительно хорошо, - улыбнулся Посадников. - Ведь истинным христианам доведётся лично поручкаться с самим Христом!

- Да ладно! – воскликнул Сазонов. – Откуда с самим то?

- А как же! Сам, лично Иисус Христос, - говоря это, военврач поднял вверх ладонь, - Царь Небесный… своей персоной… вернётся на землю в полном блеске и триумфе. Он победит Антихриста и бросит его вариться в огненное озеро.

- Если что, - хихикнул ефрейтор, - я схожу на это посмотреть. Мало ли, может Спасителю понадобится помощь какая… ну, там, спичкой чиркнуть… или бензинчика плеснуть! Да и сфоткаться на фоне пылающего первого и одновременно последнего президента планеты, было бы клёво.

- Сфотаетесь! Кто бы сомневался? - иронично сказал Виталий Костогрыз. – Но я, лично думаю, что в этом веке до страшного суда дело не дойдёт. Хотя и нам с вами придётся пережить немало интересных и увлекательных событий. Одно из них я вам обещаю уже сегодня. Давайте дадим по сусалам этим прытким завоевателям и опять пойдём грешить в ближайшую забегаловку, чтобы потом было о чём поговорить на суде. Поэтому, я предлагаю всю эту политинформацию сейчас свернуть и приступить непосредственно к выполнению задания. Никто не против?

- Да кто ж против то? – сказал Сазонов. – Погрешить… но умеренно! В пределах… менее тяжких статей небесного греховодного кодекса, вряд ли кто откажется!

- Скажите, а обследоваться в ближайшей психушке вы все не желаете? – спросил молодой, модно подстриженный мужчина, в дорогой гражданской одежде и лакированных ботинках со вздёрнутыми вверх носками.

Он с самого начала держался особняком, ни с кем ни о чём не разговаривал и поэтому, несмотря на его броский внешний вид, на этого парня мало кто обратил внимание.

- Пора бы уже с этим завязывать! - широко расставив ступни и погрузив наполовину свои ладони в карманы пальто, напористо сказал незнакомец. – Не, ну правда, вы чего здесь мелете? Я понимаю, странные животные в городе завелись – бывает! Людей жрут – не очень приятно, но и в этом ничего оригинального я не вижу. Но… инопланетяне, заговор пришельцев, конец света! Давайте сюда ещё Армагеддон приплетём.

- Это одно и то же, - сказал военврач.

- А вы кто такой? – спросил Костогрыз незнакомца.

- Самуил Рафельсон, сотрудник федеральной службы безопасности! Мне всё: и вы, эдакие ухари в казачьих папахах, и ваши удостоверения личности и эти разговоры про инопланетную оккупацию кажутся или провокацией, или фантазией людей, сбежавших из психиатрической клиники. У вас здесь что, массовый психоз?

- Допустим! И что вы тогда планируете предпринять? – спросил, забавно передёрнув рыжими усами, есаул.

- Я хотел бы, для начала, связаться со своим командованием! Пусть они подтвердят ваши полномочия.

- Договорились! - сказал казак, глядя прямо в глаза Рафельсону.

- Он достал из кармана мобильник и протянул его эфэсбэшнику.

- Вот телефон, звоните!

- Спасибо, я со своего, - многозначительно проговорил парень.

Он отошёл в сторону, набрал номер, и, прикрыв губы ладонью, негромко проговорил что-то в трубку. Видимо, это был какой-то пароль.

- Алё, Дмитрий Гаврилович, это Рафельсон. У меня тут некий гражданин Костогрыз, командир никому не известного отряда «Пластун», с полусотней ряженных бойцов… ведут себя очень подозрительно. Вы не могли бы уточнить по своим каналам их полномочия? Да, Костогрыз! Как вас зовут по имени отчеству?

- Виталий Прокопович, - ответил, хитро прищурившись, командир отряда.

- Виталий Прокопович его зовут. Что, передать трубку?

В голосе эфэсбэшника послышались нотки растерянности и разочарования.

- С вами хотят поговорить! – сказал Рафельсон, протягивая свой телефон есаулу.

Костогрыз взял телефон и расплылся в улыбке.

- Привет, Димыч, привет дорогой! Как ты? Ну и нормально. Я? Да у меня всё как всегда! То умираю, но не сдаюсь, то пью, но на ногах держусь! Судьба такая. А ты мажешь плечо моей мазью? Молодец! Да не заморачивайся ты этой ерундой! Ну, пока! Передаю!

Слегка побледневший Самуил вновь взял трубку и, вспотев, выслушал то, что громко и энергично высказал ему командир. Некоторые, наиболее смачные фразы из динамика дорогого аппарата долетели до ушей стоящих рядом бойцов, и доставили им глубокое эстетическое наслаждение.

- Так точно! - только эту фразу и смог вставить в разговор сотрудник федеральной службы.

 - Как поговорили? – спросил его есаул, когда кричащий сотовый телефон Самуила был наконец выключен. – Кстати, как вас по отчеству?

- Нормально поговорили. Велено сопровождать вас всюду, вплоть до дырки в заднице Сатаны. А меня зовут Самуил Амосович.

- Костюмчик свой кутюрчиковый, не боишься, Амосыч, замарать в этой самой заднице? – с простодушным видом спросил его Каверин.

- Мне, теперь, Юрик, поздно пить боржоми. Приказано проконтролировать проведение операции и доложить об её успешном окончании. Командуйте, товарищ майор, что нужно делать? Где там ваш Армагеддон, пойдёмте, разнесём его, ко всем едреням, по-быстрому!

- Долина Армагеддон в Израиле, недалеко от Иерусалима, - раздался голос Посадникова.

- Я тебе не Юрик, - сказал Каверин Рафельсону.

- А я тебе не Амосыч, - парировал эфэсбэшник.

- Полезешь в логово к тараканам, маникюр не попорть! – сжал кулаки капитан.

Все поняли, что если Самуил промолвит ещё одно слово, то пудовый кулак омоновца моментально приземлится у него на покрытой искусственным загаром челюсти, или на переносице. Разрядил обстановку голос Костогрыза:

- Так, бойцы, па-астрёили-ись! Ря-авняйсь! Смир-р-рна! Товарищи! Мне только что по рации сообщили, что наши восьминогие неприятели большими группами продвигаются в разные стороны по туннелям от станций метрополитена «Тушино» и «Щукино». Как выяснилось, между этими двумя станциями, то есть, прямо под нами, находится заброшенный зал недостроенной когда-то станции метро, которую планировалось назвать «Волоколамская». С теперешней «Волоколамской» прошу не путать. Сейчас со всей этой подземной ветки спешно эвакуируют людей, линии закрывают, герметические двери задраивают и пытаются организовать заслон нашим членистоногим друзьям. Но единственными воинами в стране, имеющими опыт боевого соприкосновения с этими насекомыми, являетесь вы. Поэтому, приказываю, на первый-второй-третий-четвёртый рассчитайсь!

- Первый, второй, третий, четвёртый…- понеслось по шеренге.

- Первые - направо, вторые – на месте, третьи - прямо, четвёртые – налево! Шагом марш! - крикнул Костогрыз. - Каверин: принимай командование над третьим и четвёртым отрядами. Я - поведу первые два. Будем атаковать врага с двух сторон четырьмя отрядами, с четырёх подземных мотовозов, которые одновременно начнут движение навстречу друг другу от станций Планерной и Баррикадной. Моё командование договорилось с руководством метрополитена. Они выделяют нам технику. Здесь нас сейчас сменит батальон спецназа МВД. А в местах возможного выхода тараканов из-под земли на поверхность, их будут ждать омоновцы и десантно-штурмовые роты. Нам же предоставляется самая интересная и почётная роль – спуститься в ту самую дырку в заднице Сатаны, о которой говорил товарищ Рафельсон. Обращаю особое внимание на необходимость в любой обстановке поддерживать чёткое взаимодействие между командами, двигающимися на локомотивах. Кистенёв!

- Я! – ответил коренастый, голубоглазый блондин.

- Рома, поступаешь замом к Каверину. Возглавишь отряд на мотовозе номер четыре. Твой позывной – «четвёртый».

- Есть, «четвёртый»!

- Юрий, - есаул повернулся к омоновцу, - твой позывной, соответственно, «третий». Координируешь продвижение «четвёртого» и обо всём докладываешь мне. Так, нам нужен ещё один инициативный офицер, а то у меня сегодня в отряде одни курсанты. Кроме Ромыча, разумеется, - кивнул он в сторону Кистенёва.

Костогрыз задумчиво обвёл взглядом шеренгу и крикнул:

- Рафельсон!

- Я! – как будто нехотя ответил эфэсбэшник.

- Какое у вас звание?

- Старший лейтенант.

- Опыт боевых операций имеете?

- В чеченскую был командиром отделения в десантно-штурмовой бригаде.

- Назначаю вас моим заместителем, поведёте отряд номер два, ваш позывной – «второй».
- Есть, второй! - глядя куда-то мимо есаула, ответил Рафельсон.

- Так! Поднял вверх руку Костогрыз, - как я уже сказал, действуем четырьмя отрядами, идём в порядке: первый и второй – со стороны станции Баррикадной, третий и четвёртый – со стороны депо Планерной. Нам придётся пройти пять станций. У вас, товарищ Каверин, станций только три. Но там есть ещё и депо. На его территории тоже нужно будет осмотреть каждый сантиметр. Действовать составу придётся стрелковым оружием, но при подходе к гнезду, в котором, как предполагается, будет находиться большое количество мелких особей инопланетных тараканов, будет целесообразно поработать огнемётами. Каждому отряду придаётся по два бойца, экипированных ранцевыми устройствами огнеметания. При движении, приказываю постоянно держать связь по рации. Интервал между докладами – десять минут. На открытые площадки станций одновременно не выезжать, дабы не поубивать друг друга боковым огнём. А при сближении постарайтесь не накрыть друг друга огнём лобовым. Это всем понятно?

- Так точно, господин есаул! - дружно рявкнули юные казаки из корпорации «Лава». Они тоже оказались разделёнными на четыре команды.

- Да!

- Хорошо!

- Так точно, товарищ майор!

- А то! – нестройно ответили «тушинцы».

- Все ясно, как на Ибице! – крикнул один из полицейских.

- Ну вот и прекрасно. А теперь – последнее! Вы уже знаете, что если кого-то укусит, или ранит когтями одно из этих чудовищ, лекарство будет только одно. - Есаул засунул руку в карман и вытащил оттуда автоматный патрон. – Это снадобье – пуля в голову! Более эффективного препарата на сегодня, в мире не существует! Если тебя ранило, отползай в сторону и молись. Если внутренности во всём теле начало жечь, резко подскочила температура, а кровь в ране за считанные минуты стала зеленовато-коричневой, всё что тебе останется в жизни, это попросить друга облегчить твои мучения! Может быть, сюда можно ещё добавить и последний звонок близким, но этого гарантировать вам не может никто – подземелье, сами понимаете. Желающие нас покинуть есть? Если есть, выйти из строя!

После некоторой заминки, из обеих шеренг вышло человек пятнадцать. Они, не глядя никому в глаза, положили на асфальт оружие, снаряжение и пошли в сторону Волоколамского шоссе.

- Стоять! – догнал их громкий голос есаула.

От неожиданности, несколько мужчин вздрогнули, а двое даже присели, втянув головы в плечи.

- Я прекрасно понимаю, дорогие мои дезертиры, - с издёвкой произнёс Костогрыз, - ваше навязчивое желание умереть дома, на диване, от геморроя или от инфаркта с перепою. Но, есть одно «но». Ваши плебейские имена и фамилии не должны опошлять список имён блистательных героев, идущих сейчас со мной в самое логово инопланетных монстров. Кистенёв!

- Я! – раздалось из второй шеренги.

- Узнай фамилии этих господ и сними их с довольствия.

- Есть, снять с довольствия!

- Да гори оно всё синим пламенем! - воскликнул один из дезертиров.

Он плюнул себе под ноги, быстро поднял брошенный на асфальт автомат, бронежилет с подсумком и побежал в свою шеренгу. Ещё трое человек, после некоторой заминки, последовали его примеру.

- Ну вот и хорошо. Теперь, когда у нас с вами нет ни одной недомолвки и поставлены все точки над ё, можно приниматься за дело. Поэтому… на молитву… шапки долой!

- Чё за хрень? – послышалось в рядах тушинцев.

- Это что, новые требования устава? – спросил Рафельсон.

- Атеисты и иноверцы, во время чтения православной молитвы могут или молчать, или молиться, согласно собственному уставу! – крикнул тоном, не терпящим возражений Костогрыз. – Кистенёв! Выходи на читку!

- Есть! – крикнул подхорунжий, шагнув из строя, доставая из кармана маленький молитвослов в чёрной обложке.

- Спаситель мой! – разнёсся над полем юный, зычный голос молодого казачьего офицера. - Ты положил за нас душу Свою, дабы спасти нас!

- Ты положил за нас душу Свою, дабы спасти нас! – эхом подхватили слова молитвы другие казаки, вытянувшиеся как натянутые струны.

- Ты заповедал и нам полагать души свои за други наша и за ближних наших. Радостно иду я исполнити святую волю Твою и положити жизнь свою за Народ и Отечество. Вооружи мя крепостию и мужеством на одоление врагов наших и даруй ми умрети с твердою верою и надеждою вечной блаженной жизни во Царствии Твоем. Мати Божия! Сохрани мя под кровом Твоим. Аминь!

- Сохрани мя под кровом Твоим. Аминь! – единоголосо повторили казаки.

- Аминь! Аминь! - как-то конфузливо проговорили некоторые тушинцы.

Некоторые из них перекрестились.

- Фундаменталисты! – сквозь зубы недобро процедил Рафельсон.

- Кройся! – крикнул Костогрыз.

Неровный строй колыхнулся, бойцы надели головные уборы.

- Сейчас тем, кто не успел, нужно будет быстро дополучить привезённую экипировку и оружие, - сказал есаул. - Командиры и их заместители получают рации нового образца, радиусом действия до двадцати километров. Остальным пластунам – стандартные переговорные устройства, радиусом действия до трёх километров. Этим бойцам, приказываю выходить в эфир, используя в качестве позывного свою фамилию. Сапёры! Вам пятнадцать минут на минирование тараканьих нор. Оставшееся боевое снаряжение разделить на четыре части, пометить маркировкой по номерам отрядов и снова загрузить в вертолёты. Смотрите, чтобы при высадке я не видел никакой неразберихи! Каверин! Командуй своими суперпарнями.

- Суперпарни! - крикнул капитан. - Слушай мою команду! Взрывники! Подойти к подхорунжему Кистенёву, получить взрывчатку и приступить к минированию возможных выходов тараканов на поверхность! Остальным – разойдись! Десять минут на получение припасов и звонок родственникам. Те, кому ничего этого уже делать не нужно, могут идти, садиться в вертолёты.

Каверинские «суперпарни», более половины которых по степени бравости почти не отличались от военного врача Посадникова, побрели к ящикам с припасами. Казаки «Пластуна» побежали минировать норы. Со стороны центральных ворот послышался рёв двигателей выехавших на Тушинское поле машин спецназа.

- Виталий Прокопович, - раздался голос Кистенёва, - связист говорит, что «главный» на связи.

- Ворон слушает, - сказал Костогрыз в микрофон рации.

- Это Сапсан, - раздался из динамика голос Литвина. - Вот что, есаул, сроки проведения операции сжимаются. Наши аналитики получили информацию, что завтра - послезавтра на Москву будет произведено массированное нападение. Место высадки десанта уточняется. Мы посылаем туда ещё один отряд. Судя по всему, в столице скоро будет очень жарко.

- Слушаюсь, сжать сроки проведения операции. Но почему в Москве творится такое? Где наше правительство?

- Да чего там правительство? Президент – на месте. А вот многие другие слуги народа разбежались. Мы пришли к выводу, что большинство первых лиц нашего государства специально блокируют работу исполнительной власти и силовых структур. За какие-то пару дней, армия, спецслужбы и полиция приведены в состояние полной дезорганизации. Ключевые подразделения были разоружены и пущены на реформирование, ответственные командиры отправлены в отпуска, секретчики и кодировщики в запое. В общем, полный хаос! И ещё, - в голосе Литвина почувствовалась настоящая тревога. – Радио слушаешь?

- Нет, а что случилось?

- Случилось полное чёрт-те что! На этот момент подтверждены данные об обнаружении таких же тараканов в системах метрополитенов нескольких столиц стран ШОС. Из США и Европы пока таких сообщений не поступало. Наиболее быстро эти гады сегодня плодятся в жарких широтах. Там вообще катастрофа. Если у нас этих тварей пока тысячи, в тропической местности их уже миллионы. Пострадало огромное количество людей. Полицейские подразделения и армия не справляются. Началась эвакуация населения из мегаполисов. Почти все биржи рухнули, деньги обесцениваются, народ выходит на улицы. Вот такая карусель начинается. Так что вам нужно постараться, чтобы ни один московский термит не остался в живых. Иначе, когда потеплеет, мы будем за ними бегать по всей территории России.

- Так точно! Прослежу.

- Ну, действуй. Жду от тебя только положительных результатов.


                45.

Буслаев впервые увидел, как хохочет Уриил. Журналист стоял и задумчиво смотрел на ангела, которого невероятно развеселил вопрос, из каких атомов и как был создан Пантократор. Самому Владимиру было почему-то не до смеха.

Раньше ему казалось, что степень самообладания архангела можно сравнить с числом, приближённым к бесконечности. Но вот выяснилось, что таким непробиваемым он бывает не всегда.

- Хотя, - рассуждал про себя журналист, - он же улыбался раньше, хмурился, даже один раз вспылил, там, в Нижневартовске. Неужели они такие же, как и мы? Но ведь тогда получается, что эти ангелы тоже имеют свои слабости! Бурное проявление эмоций – признак не совсем устойчивой психики и возможной потери самообладания.

- Или гениальности, - сквозь хохот прохрипел Уриил. – Ой, насмешил ты меня, не могу.

- Что ты сказал? Перед словом… насмешил… я имею ввиду.

- Гениальности, говорю, - произнёс блондин после глубокого вдоха и выдоха. – Я, например мало видел людей более вспыльчивых, стремительных в перемене чувств и хаотичности движений, чем Александр Пушкин. Иногда он вообще казался окружающим сумасшедшим. Но при этом, многие его современники не сомневались, что он – гений. Время это только подтвердило. Кстати, Моцарт, тоже, был очень порывист и подвержен перепадам настроения.

- Ты это сейчас мне привёл их в пример к чему? – спросил Буслаев.

- К тому, что не стоит сильные проявления эмоций считать исключительно слабостью. Я могу точно утверждать, что иногда невоздержанность является именно проявлением силы. Силы, которую трудно назвать физической, или духовной. Она – другая. Это сила творца, пророка, иногда юродивого. Ты знаешь, к примеру, что юродство твои предки считали моральным подвигом?

- Да, уж! Юродство – это исключительно русское явление. Я не знаю как к нему относиться. То ли как к варварству, то ли как к особому проявлению неких, очень своеобразных… человеческих добродетелей. Но в целом, это очень странно и неприятно, как-то.

- Ну разумеется! Юродивые неприятны для индивидуумов, считающих себя разумными. А как ещё можно относиться к людям, устами которых с народом говорит сам Бог? Разумеется, с негодованием, отвращением и неприязнью. А что с такими нужно делать? Логичнее всего убить их, чтобы не ляпнули чего лишнего! Вот их и убивали. Убивали по всему миру. Только один русский народ, один на всей Земле и слушал юродивых. Вседержитель это ценит.

- Ладно, ладно! – поднял руку Владимир. – Давай не будем уходить от нашего первоначального разговора. С юродивыми, подвигами, силами и слабостями разберёмся позже. Лучше скажи мне одну вещь. Ты-то сам что думаешь о создании этого мира? Что, и вправду… большой взрыв… бац! И всё! Вселенная заполнила собой всё и вся? А что за её пределами?

- А за её пределами находятся другие вселенные. Количество их  в разные периоды варьируется от шести до десяти. Вокруг каждой из них – ещё вселенные и так – до бесконечности. Одни из этих замкнутых грандиозных систем только начинают свой век и расширяются, захватывая территорию и необходимое для жизни вещество у соседних вселенных. Другие постепенно погибают, уплотняясь вокруг точки своего центростремительного притяжения. Когда они исчезают, на их месте мгновенно появляется что-то новое.
И твоя Вселенная… древние называли её Ойкуменой, однажды тоже погибнет. Она либо превратится в сверхплотный сгусток антивещества, либо разрушится изнутри от столкновения сошедших со своих орбит галактик, либо будет поглощена более крупными соседними вселенными. Забавно, что я сейчас обсуждаю такие глобальные вопросы с обитателем одной из самых маленьких планет в Космосе. Ваша Земля - чуть больше астероида и её можно сравнить с песчинкой в огромном океане.

- Что, она такая уж мелкая и незначительная?

- Что касается физической величины, то, увы! Она действительно настолько мала, что даже и обсуждать это смешно. Этакий маленький камешек, болтающийся вокруг жёлтого карлика - вашего Солнца. А оно бегает вместе с сотней миллионов таких же звёзд этой галактики, по одной из спиралеобразных орбит, удерживаемое от свободного полёта энергией притяжения чёрной дыры, находящейся в центре всей этой, условно упорядоченной системы.

- Надо же, - ухмыльнулся Буслаев, - а я думал, что наша Земля просто огромна.

- Это ты говоришь от недостатка жизненного опыта. Когда побродишь по мирам, посмотришь тамошний порядок величин, тогда и получишь более-менее объективную шкалу мер и весов.
Но! Физическая масса этой планеты, для обитателей множества вселенных не имеет никакого значения. Ты знаешь, что большинство разумных существ во всём Космосе хотя бы раз в жизни слышали о планете Земля, а многие даже способны узнать её по фотографии?

- Не знаю! Могу только догадываться. Но сейчас я свои догадки поберегу до более удобного случая.

- Ну и правильно. Но, чтобы ты меня понял, я хочу, вернуться к теме Создателя. Так вот, мне неизвестно, кто создал все эти вселенные, миры, звёзды, планеты, пульсары, квазары, чёрные дыры, астероиды и всё, что мы только можем увидеть и до чего способны дотянуться рукой. Но я точно знаю, что во всей нашей обозримой и необозримой системе вселенных нет более могущественного существа, чем Пантократор.
Денница, разумеется, тоже силён. Это знаем мы, это знает он, это знают все. Иначе бы отступник никогда не осмелился пойти войной на Вседержителя. Но, уверяю тебя, это совсем не та сила, которая могла бы сравниться с силой нашего Господина. У этих сил разные векторы, разные полюса. Вектор приложения силы дьявола внешне рациональный, но всегда несёт хаос. Вектор приложения силы Пантократора часто противоречив, непоследователен, непостижим. Но я не помню случая, чтобы у Него что-то не получилось, что-то не срослось. Всё всегда выходит именно так, как было угодно Его воле.

- Но ведь тогда получается, что и сатану из своего самого приближённого архангела Денницы, Бог создал сам?

- Всё может быть. Но нам, в отличие от вас, судить об этом не подобает.

- Почему? Ведь если верить Библии, вы тоже наделены свободой помыслов и поступков.

- Да. Но вы, в отличие от нас, не воевали с воинством сатаны, не проливали кровь под огнём его армии предателей, и не давали клятвы стоять насмерть за Пантократора, никогда не оскорбив ни словом, ни делом, ни помыслами Его священного авторитета. Поэтому, давай вернёмся к разговору о вашей планете.

- Давай вернёмся. Открой мне то, что я ещё не знаю о своём любимом, как теперь выяснилось, малюсеньком земном шарике?

- По сути, ты не знаешь ничего. Ценность и значимость планеты Земля среди всех миров и цивилизаций огромна! Только здесь, и больше нигде в целой бесконечности вселенных, есть могила, в которой лежал лично Вседержитель, или скажем точнее, одна из его ипостасей – Иисус Христос Назореянин!

- И ты хочешь сказать, что всё, о чём писали Евангелисты, является чистой правдой?

- Да.

- Это невозможно! – крикнул Владимир.

- Почему?

- Ну, я понимаю, Христос! Ну, гений! Ну, пусть послан на землю… для просвещения масс, так сказать. Но чтобы САМ! Под гвозди! ТОТ САМЫЙ! Который повелевает движением галактик! А Он… повелевает, кстати?

- Повелевает! Можешь не сомневаться. …Когда это ему нужно. В основном, всё мироздание функционирует самостоятельно, согласно заранее намеченным этапам.

- Да? Но это же какая-то хрень получается! Мы же для Него клопы! Да что клопы, амёбы, инфузории-туфельки! Как мог Он, позволить сотворить с собой такое? А может Он не чувствовал ничего? Может все эти бичевания, пытки, подвешивание на гвоздях не приносили Ему вреда? Он же способен сделать всё! Например, отключил боль от своего сознания.

- Да, Он способен сделать всё! - ухмыльнулся Уриил. - Но… было одно «но». Всё это Его ВСЁ, было помещено в обычное тело обычного человека. Со всеми его особенностями построения нервной и кровеносной системы, особенностью дыхания, сокращения сердечной мышцы, перемещения костей относительно суставов и так далее. Ваша плоть пока не получила всего совершенства, которое вам однажды предстоит обрести. Поэтому Он вынужден был претерпеть все истязания не как Вседержитель, передвигающий галактики, а как обычный представитель рода хомосапиенсов. Могу подтвердить, страдания Его действительно были ужасными! Никакой боли Он не отключал. Иначе бы вы - сами великие мастера в области причинения и претерпевания страданий, сразу почувствовали бы подвох.

- Но тогда я должен задать вопрос, гениальный в своей дурости! Хотя нет, два вопроса. Зачем Ему это было нужно? И как сам Бог - эта огромная, суперэнергетическая машина… в хорошем смысле этого слова… смог поместиться в обычном человеческом теле?

Уриил подошёл к самому краю обрыва и посмотрел вниз.

- Ну давай уже не будем здесь обсуждать прописные истины, - сказал Ангел, глядя куда-то вниз. - Не весь он там помещался, а одна из его ипостасей, это же написано в любом учебнике. А вот зачем? Да чтобы напомнить вам всем…. Вот так напомнить! Напомнить ярко, страшно, навечно… что вы - бессмертны!

Буслаев тоже пошёл к обрыву, чтобы посмотреть туда, куда вглядывался Уриил. Но, не дойдя пары шагов до края, отшатнулся и отскочил от опасной черты.

- Ваша человеческая трагедия в том, - так же задумчиво продолжил Уриил, - что вы все, без исключения, смутно надеетесь на бессмертие своей драгоценной души. Но когда убеждаетесь, что она действительно бессмертна, не можете смириться с такой ужасающей данностью. И относитесь к этому знанию как к навалившейся на вас беде. «Ах, если бы мы точно знали об этом заранее!» - говорят мне почти все ваши почившие в бозе товарищи! А я говорю: «Так ведь, сколько вам было об этом сказано, сколько пропето, сколько написано»! У одних людей, при полном осознании своего бессмертия наступает шок и оцепененье, у других – истерика, паника, припадки. Смотреть на такое чрезвычайно неприятно. Но чаще всего бывает… шок и оцепенение.

- Шок и оцепенение? Интересно.

- Да. В мои функции не входит обязанность приёма вновь прибывших в вечный мир людей. Но я иногда посещаю эту службу, ведь она в моём подчинении. Так вот, во время моего периодического присутствия в чистилище, я ни разу не видел, чтобы кто-то обрадовался и вздохнул облегчённо, когда окончательно убеждался, что обладает бесценным даром бессмертия. Разве что некоторые мусульмане нервничают чуть меньше, когда вспоминают, что имамы им гарантировали за крепкую веру снятие ответственности за неприглядные поступки. Но и такие встречаются чрезвычайно редко.

Блондин нагнулся и поднял с земли камень, величиной с кулак. Он повертел его в ладонях, подбросил и поймал. Потом ангел вытянул перед собой руку с этим бурым булыжником, живописно облепленным разноцветными разводами мха.

- …Шок и оцепенение! – с нажимом опять повторил Уриил сказанную ранее фразу. – Знаешь почему?

- Хочу узнать.

- Потому что у каждого из людей, к моменту смерти, в багаже не остаётся ни-че-го, кроме груза крупных и мелких злодейств, а так же предлинного хвоста нереализованных добродетелей. Этот гнёт не даёт им расслабиться, давит и постоянно тянет их в условную, воображаемую пропасть.

- А реальной пропасти с адским огнём разве не бывает? – спросил Владимир.

- Пекло существует только в выдумках католических священников, нагнетавших истерию боязни неизбежного наказания за грехи, среди западных христиан.

- А в какой же ад спускался Христос, спасая грешников?

- В тот, где они в тот момент находились. Никто ведь не утверждает, что Спаситель вытаскивал кого-то из пламени. Ад существует везде, где есть грешники. А там где существуют грешники, обязательно существуют и страдания. Даже здесь, рядом с нами.

Ангел несколько секунд посмотрел на руку с камнем и… разжал пальцы. Сила всемирного земного тяготения мгновенно овладела этим физическим телом и повлекла его вниз. Туда, куда, наверное, должны были лететь в представлении людей греховные души.

Владимиру захотелось посмотреть вслед этому куску неведомой горной породы с прилепившейся к нему грибово-лишайниковой жизнью. Журналист опять сделал шаг к обрыву, но вновь не решился подойти к самому краю. Линия резкого перехода горизонтали в вертикаль открыла ему бездонную глотку пропасти, от вида которой похолодели все буслаевские внутренности, а ноги стали ватными. Он быстро сделал несколько шагов назад и там, облегчённо перевёл дыхание. Уриил же продолжал говорить:

- Зачем, к примеру, деньги, бессмертному существу, не имеющему ни карманов, ни желудка, ни счёта в банке? Всё, что это существо собирало при жизни на Земле, всё что строило, пристраивало, наполняло материальными ценностями, охраняло цепными псами от иных созданий… вдруг, рассыпается в прах, оказывается ненужным и ничтожным. А внутренние органы существа, которые оно так любило ублажать всевозможными кушаньями, напитками, дурманами и ароматами, зачастую даже не попадают в могилу, вместе с видимой оболочкой тела. Вся человеческая требуха вырезается, сваливается в таз, а потом, ночью, выбрасывается пьяным санитаром в ближайший к моргу мусорный бак, на радость обитающим поблизости крысам и мышам. Не остаётся ничего, кроме багажа деяний. Багажа, который, в отличие от приобретённых привычек к наслаждениям и накоплению материальных богатств, остаются с человеком навечно. Вот поэтому ваш Рай не так густо заселён, как это могло бы быть! Немногие захотят там жить и попадать регулярно пред светлые очи своего Создателя.

- Но как Всевышний может отличить душу грешника, от души праведника? Люди ведь так похожи друг на друга! Неужели преступнику, уверенному, что его никто не собирается ловить и привлекать к ответу, трудно затеряться в толпе более-менее праведных обитателей призрачного мира?

- Во-первых, тот мир так же реален, как этот. Он не призрачен. Я ведь там живу, когда не нахожусь на службе. А во-вторых, там затеряться не удастся никому.

- Потому что Бог всё знает и всё ведает?

- Не обязательно только Бог. Все люди, обретшие иную форму бытия, становятся более индивидуальными внешне. Их привычки, принципы, пристрастия и пороки отображаются в неком… свечении, что ли. Да, наверное, это можно назвать так. Хотя, мрак тоже способен испускать свой световой спектр.
В общем, души… сияют. Бывает достаточно мимолётного взгляда, чтобы определить, кто сейчас находится перед тобой. Развратники и растлители светятся одной гаммой, убийцы - другой, неисправимые идиоты - третьей. Все люди сияют. Только одни сияют светом, а другие – тьмой.

- А каким цветом сияют души нигилистов, разуверившихся в человечестве и Боге?

- Я не анализировал цветовую гамму нигилистов и разуверившихся людей. Но, припоминаю, что предатели Православной Веры обычно мерцают таким бордово-лиловыми оттенками, а антирелигиозные циники – грязно-коричневыми тонами. В своей гамме, кстати, циники почему-то похожи на извращенцев, гомосексуалистов и растлителей.
Только у последних, чернота и коричневые тона видны сильнее в паховой области, а у циников - в грудном отделе.

- У душ имеются груди и паховые области?

- Да, в целом, внешняя, визуальная антропометрия человека сохраняется. Кстати, а мой подарок, очки, у тебя далеко?

- В кармане. А что?

- Ничего. Дай мне их.

Владимир пошарил рукой за пазухой, вытащил оттуда свои волшебные очки и протянул их Ангелу.

- Видишь это тёмное пятнышко, на правой дужке? – спросил Уриил, показывая на небольшое затемнение в структуре оргстекла.

- Вижу, - сказал Буслаев.

- Смотри, плотно прижимаешь к нему палец и с нажимом ведёшь вправо. Пятно, как ты можешь убедиться, тоже сдвинулось на сантиметр в эту сторону. Значит, настройка на созерцание тонкого мира включена. Надень очки и посмотри вокруг.

Заинтригованный Владимир надел очки и чуть не вскрикнул от неожиданности. Все предметы вокруг поменяли свои цвета на более синие и фиолетовые оттенки. А желтый, красный, оранжевый и зелёный цвета вообще как бы перестали существовать. Но не это было главным. Главное было то, что все одушевлённые предметы и растения, поменяли свои очертания, а на месте стоявшего неподалёку трухлявого пня, стояла не очень высокая, но довольно раскидистая для этих широт сосна.

- Что это? - спросил он.

- Это визуализация сверхтонких материй, специально адаптированная под возможности человеческого глаза. Ты взгляни вон туда!

Говоря это, блондин указал рукой в сторону строений. Журналист посмотрел в указанном направлении и увидел пару сотен молодых парней, занимающихся рукопашным боем на плацу.

- Казаки тренируются, - сказал он.

- Да, тренируются, - согласился Уриил. - Но ты посмотри внимательнее вокруг них. Видишь несколько фигур, блуждающих неподалёку?

- Вижу, - произнёс, как-то напрягшись, Владимир.

Он заметил четырех странных людей, стоящих вблизи тренирующейся молодёжи, но поодаль друг от друга. Скорее даже не стоящих, а парящих над землёй.

- Посмотри на них внимательней. Они сейчас поймут, что ты их видишь и подойдут поближе.

- Хочешь сказать, подлетят? Они же передвигаются, не двигая ногами. Кто это такие, и что они там делают? Кстати, те трое отличаются по цвету от окружающего мира, в сторону тёплой палитры. А тот – одиночка, какой-то весь чёрно-бордовый.

- Более светлая палитра окраски души говорит о том, что тело, в котором она провела свой земной срок жизни, творило меньше безобразий, чем у обладательницы более тёмных оттенков. Что же касается людей, которые сейчас перед нами, то трое светлых, это родственники одного из молодых парней. Они знают, что ему скоро предстоит пережить множество испытаний - он попадёт в плен и будет искалечен фанатиками. В общем, сородичи пришли поддержать его и укрепить. А тёмный одиночка, это шахид-смертник, взорвавший себя в толпе. Подрываясь, он убил всю семью вон того высокого юного офицера. Теперь этот смертник часто блуждает здесь, вблизи молодого вдовца и о чём-то думает. Если он попытается подойти к тем троим, они непременно его отгонят. Террористы – смертники, это, в целом, самая презираемая в загробном мире категория душ.

- В раю этому шахиду места, надо полагать, тоже не нашлось?

- Я же тебе сказал, если бы он захотел, он смог бы там жить. Но явиться пред очи Всевышнего в таком кровавом обличии, психологически невозможно. Вот только представь себе, что ты идёшь, к примеру, по наполненной людьми Москве, а на тебе висит множество отрезанных тобой детских голов, окровавленных сорочек изнасилованных тобой женщин, и подписанных твоей рукой предательских актов! Даже при гарантии полной безопасности преступника, ни одна человеческая нервная система не способна выдержать такого морального дискомфорта.

- Да, уж!

- А теперь подумай, захотел бы кто-нибудь с таким же явным багажом деяний, подойти, поговорить о чём-то с Тем, кого смело можно назвать Идеалом Святости и Благочестия? С Тем, кто уже пытался жертвой Своей божественной, чистой Крови спасти тебя от греховного недуга?
Что ты скажешь человеку, который хотел тебя излечить, купив для тебя снадобье в обмен на всё своё имущество, но ты выплеснул лекарство, полученное из Его чистых рук в ведро с помоями?

- Я бы никогда не подошёл к Нему, – скривился Буслаев. - Я бы постарался где-то перекантоваться.

- Перекантоваться целую вечность очень трудно. Да и куда можно спрятаться от Него, когда Он – всюду? Пантеисты были не так уж неправы, утверждая, что Бог – это весь мир.

- А я считал пантеизм ересью.

- Заблуждение – не ересь. Ересь – это откровенная хула и проклятие. Но оглянись. Духи приблизились. Внимательно посмотри на них и снимай очки.

- С радостью, - произнёс Буслаев, поднял руку, чтобы снять диковинную оптику, но… замер.

Тёмно-бордовый силуэт, заметив, что Владимир его видит, стремительно метнулся к нему. Он то протягивал руки к журналисту, то прижимал их к сердцу и что-то кричал. Его речь звучала очень невнятно, как будто это был голос диктора далёкой радиостанции, постоянно перебиваемый шумами радиочастотных помех.

- Скажи ему! – только и смог разобрать журналист.

Но как ни стремилась душа террориста приблизиться к Буслаеву, ей не дали. Трое более светлых теней кинулись ей наперерез и настигли её в десятке метров от площадки, где стояли ангел и человек. Видимо их ненависть к своему более тёмному товарищу была так велика, что они, невзирая на присутствие посторонних наблюдателей, принялись его колотить руками и ногами, растягивать и рвать. Всё это выглядело ужасно и нереально. Шахид же самоубийца тянул руки к Владимиру и отчаянно кричал, почти беззвучно:

- Скажи ему! Я не знал что она…

Все остальные слова преступника были безжалостно поглощены бездной. Буслаеву стало жутко и он сдёрнул с носа подарок Уриила, освобождаясь от возможности наблюдать за мятежной жизнью иного мира.

- У-ух! - облегчённо вздохнул Владимир, нервно передёргивая плечами и отворачиваясь от того места, где стояли духи.

- Что, тяжело на это смотреть с непривычки?

- Ты прав! Они действительно мерцают какими-то разноцветными тонами, - сказал он блондину. - Хотя, мне было как-то неудобно их рассматривать.

 - Это ничего. Думаю, что они уже смирились с несмываемостью своего багажа, и сейчас хотели от тебя другого.

- Чего?

- Знаешь, сколько слов накопилось у них за время вынужденного отвержения и безмолвствия? Они наверняка хотели попросить тебя передать что-то важное кому-то из живых. Но я тебе не советую этим заниматься, потому что… что-то мы отклонились с тобой от темы.

- Но сколько злобы! Злоба, непримиримость и борьба… на том свете! Сама эта фраза звучит как-то абсурдно. Это что же получается? Покоя в природе не существует вообще? Иной мир – тоже арена для ненависти и сражений?

- Да, друг мой!

- Но это… нечестно! Это ужасно! Это неправильно! А как же упокоение?

- Ты считаешь покой - закономерным итогом, или наградой за содеянное? Ладно! Но чего, к примеру, вот ты, сделал такого хорошего в своей жизни, чтобы сказать: «Я заслужил покой!»?

- Ну, я, хорошо выполнял свою работу….

- Не смеши меня! Поймать человека в объектив, в самый неподходящий для него момент и выставить его на всеобщее посмешище! И ты ещё страшишься всеобщего поругания на том свете? О какой справедливости ты мечтаешь, устраивая другим чистилище прямо на Земле? И при этом ты сам - далеко не праведник! И особых полномочий на обличение людей, как к примеру, пророки Илья и Иеремия ты тоже не получал. Каковы стимулы и мерила твоих деяний?

- Я снимаю преступников и правонарушителей!

- А ты разве судья, чтобы называть их так? Большинство из них - это просто оступившиеся и запутавшиеся люди, в отличие от тебя. Потому что ты для себя уже давно определил все моральные аспекты своей работы. Ты придумал свой, личный кодекс и только стараешься следить, чтобы кодексы государственные не помешали тебе жить по твоему персональному, отдельному от остального общества закону. Вся правда твоей жизни, это платёжная ведомость, в которой ты расписываешься ежемесячно, получая заработную плату. Для настоящего грешника её количество мизерно, а для праведника – огромно и чрезмерно. Какова твоя, конкретно, мера земных ценностей?

- Кончай пытаться вызывать у меня чувство вины! Не надо манипулировать мной с помощью таких дешёвых психологических приёмов. Запомни! Если бы мой кодекс был направлен против общества, оно бы меня уже давно схавало и не подавилось! Но мне наоборот пишут письма, наполненные словами благодарности. Я нужен людям! Да, вот такой, нарушитель всех законов и устоев, беспардонный, беспринципный, беспощадный, закоренелый телевизионщик! Я нужен людям! – повторил Буслаев.

- Ты грешник! Ты нужен только таким же грешникам. Нормальным людям ты неинтересен.

- Ещё как интересен! Мне за эту тяжёлую работу вручают награды и дипломы. И деньги платят! Куда же без них? Вы ведь ещё не сотворили общества, где бы люди жили без этого проклятого, кровавого и презренного металла.

- Вы жили в таком месте, где вам не нужен был ни металл, ни банкноты. Но вам не захотелось там оставаться и вы сбежали оттуда.

- Кто это мы? Я в таком местечке никогда не бывал.

- Да люди, кто же ещё! – раздражённо махнул рукой Уриил. - Но… давай вернёмся к нашему основному диспуту.
Так вот, резюмируя всё вышесказанное, я могу сказать что при беглом взгляде на ту, или иную душу, сразу определяешь картину её прижизненных деяний. А при более пристальном рассмотрении легко читаешь весь послужной список каждого индивида, от его рождения и до последнего выдоха. Всё, вплоть до самой незначительной и мелкой мыслишки!
Для человека осознание того, что он насквозь понятен любому встречному - невероятная мука. К ней нельзя привыкнуть, её нельзя притупить. Поэтому и разбредаются души людей по всей Вселенной. Кто-то возвращается на Землю и забивается в тёмный угол, кто-то находит себе обиталище на астероидах. Некоторые пытаются покончить с собой, проходя сквозь пекло квазаров и приближаясь к чёрным дырам. У кого-то это получается. Но большинство ваших, и после смерти не теряют инстинкт самосохранения. А потом ко многим приходит желание искупить, …

- А это разве возможно? – удивился Буслаев.

- Что?

- Искупление после смерти? Разве существует возможность дальнейшего совершенствования души там, - Владимир начертил ладонью в воздухе крест и протяжно свистнул, - где нет ни материи, ни времени?

- Да, существует! Но об этом мы поговорим в другой раз. Тебе пора.

- Куда?

- Как куда? На войну! Ты же воин… с недавних пор.

- Какую ещё войну? - пожал плечами Буслаев и услышал, что за его спиной заревела сирена тревоги.

Он оглянулся. Голос дежурного из динамиков приказал всем сотрудникам «Лавы» получить полный боекомплект и срочно построиться на плацу. По территории Китежа стремительно забегали люди, а в ангарах заревела техника.

- Извини, что так тебя и не потренировал, - услышал Владимир голос архангела. - Я, конечно, мог бы переместить тебя на месячишко назад и поработать над тобой, но сейчас такая ситуация, когда тебе опасно покидать эту точку временного потока.

- А что может произойти? – спросил Буслаев, провожая взглядом только что взлетевший с площадки вертолёт.

- Да что угодно. Например, тебя могут заблокировать в том времени, куда ты перенесёшься. Или перенаправить временной поток по ложному, фантомному руслу. Сам понимаешь, сейчас в игру вступают такие силы, которые способны уничтожить всё! Даже само мироздание.

- Тогда запиши мне упражнения на листочке, - улыбнулся, поворачиваясь к нему журналист.

Но Уриила на прежнем месте не было. Его вообще не было на горе. Он исчез, растворился в воздухе. А там, где он только что стоял, лежал камень. Тот самый, который ангел совсем недавно бросил в пропасть.

Буслаев покрутил головой, потоптался на месте, и… решительно подошёл к обрыву. Оказалось, что стоять на самом краю не так уж и страшно. Наоборот, это даже приятно. Владимир нагнулся, поднял камень и с размаху швырнул его вниз! После этого он повернулся и быстро, насколько мог, побежал вниз по тропе. Ему было нужно отыскать место, где сотрудникам «Лавы» выдают обещанные громкоговорителем боекомплекты.


                46.

- Ситуация, в которую попали сотрудники нижневартовского управления внутренних дел, - сказал подполковник Фердуненко, важно отбрасывая блики от своих очков в сторону направленных на него видеокамер, - очень сложная. Но эти полицейские сумели достойно выдержать вызов даже такой крупнейшей межпланетной мафиозной группировки. 

- Вот скот! - позлорадствовал про себя Покровский, - сообразил падлюка, что чернить в глазах прессы сотрудников, первыми вставших на пути космической агрессии, значит поставить жирный крест на своей собственной земной карьере. Ну, ничего, пусть попоёт соловей!

И соловей с подполковничьими погонами на плечах пел изо всех сил. Он, правда не забыл упомянуть и о своей скромной персоне, мудро и терпеливо координировавшей оперативные действия сибиряков из кабинета, который находится где-то, то ли на Лубянке, то ли на Петровке. Но в целом, в его словах и полковник Покровский выглядел очень даже симпатично, и все подчинённые полковника смотрелись чрезвычайно благообразно.

Хотя, некоторых из лучших людей, несмотря на все своевременно принятые меры и мужество соратников, уберечь всё же не удалось. Не удалось, потому что враг сюда нагрянул очень хитрый, коварный и подготовленный.

Потом настала очередь и задержанных инопланетян. Журналисты, перебивая друг друга, засыпали их множеством, самых разнообразных вопросов. Отвечал в основном Шадизас. Харзаф сидел с непроницаемым лицом, изредка поглаживая здоровой передней лапой вторую забинтованную конечность, укороченную лихим ударом туристического топорика Марата Ахметшина.

- Как называется ваша планета?

- Шазиза, - прошипел Шадизас.

Он смотрелся неважно, в отличие от внешне здорового Харзафа. У того, конечно, была забинтована одна лапа, но в целом он выглядел лоснящимся бодряком. Журналистам этот человек-рептилия внушал ужас и на него косились с опаской. Шадизас же весь сморщился и ссутулился как старик. Говорил он спокойно и довольно внятно. Но его тело непрерывно покачивалось, временами вздрагивало, словно от проявлений внезапной боли, а из-под окутывающего его одеяла до слуха собравшихся доносились звуки негромкого урчания живота и похрустывания суставов. Такой же хруст временами раздаётся при разминке конечностей у спортсменов - людей.

- Что обозначает слово Шазиза?

- Добрая почва.

- Сколько разумных видов живёт на Шазизе?

- Только один. Это мы.

- У вас есть естественные враги?

- Да, хуфосы.

- Что это за существа?

- Они похожи на ваших тараканов, только большие. Очень изобретательные и организованные звери. Некоторые наши деятели считают их разумными.

- Это те самые существа, которые внезапно появились во многих системах метрополитенов на Земле?

- Не знаю. Я не в курсе ваших последних новостей. Но, допускаю, что это может быть так. Ходили слухи, что Мавлади привёз на вашу планету несколько сотен личинок. Они быстро размножаются.

- Как вы их уничтожаете?

- С помощью оружия и других существ, которые тоже являются их естественными врагами.

- Как выглядят эти существа?

- Как ваши комары, только большие. А ещё у нас есть специально обученные змеи.

- У вас есть змеи?

- В общем, …да!

- Как устроено ваше сообщество?

- Нами управляет совет бессмертных. Остальные учатся, работают, воюют или занимаются духовным самосовершенствованием.

- Ваши бессмертные никогда не умирают?

- Мы искусственно поддерживаем в них жизнь. Они имеют право умереть, только сложив свои полномочия.

- Как это происходит?

- Когда как. Иногда они сами желают удалиться от дел, иногда их просят граждане.

- Что вы делаете на Земле?

- Служим Мавлади. Он теперь… Мешулам.

- Ваши власти знают, чем вы здесь занимаетесь?

- Знают, в общих чертах. Мешулам с ними договорился.

- Он сказал вам про главную цель вашей службы?

- Да, восстановить его власть над миром людей.

- Восстановить?

- Он так сказал.

- Вы занимаетесь сексом?

- Что?

- Как вы размножаетесь?

- Делением.

- Как это происходит?

- Каждый представитель моего вида имеет внутри своего тела полость с запасом оплодотворённых зародышей. Обычно их количество варьируется от пятнадцати до двадцати.

- Как они оплодотворяются?

- Во время любовных игр с представителями противоположного пола. Происходит обмен жидкостями и в обоих организмах начинают развиваться зародыши. Как только хуржаз заболевает, или получает серьёзные раны, он теряет туловище. Его тело становится инкубатором для развития следующей жизни.

- Что есть хуржаз? – спросил немец.

- Согласно межпланетного реестра семнадцати галактик, хуржазы – это единственный разумный биологический вид, населяющий планету Шазиза. Короче, это мой народ.

- Вы освоили космос?

- Осваиваем, потихоньку. Но такую далёкую вылазку представители нашей цивилизации предпринимают в первый раз.

- За вами придут другие? – спросил американец.

- Наверняка.

- Их будет много? - спросил Покровский.

- Их будет достаточно, - подумав, сказал Шадизас.

- Для чего достаточно? – повысил голос начальник УВД.

- Для принуждения вас признать законную власть Мавлади.

- Какого хрена? – не выдержав, крикнул один из журналистов.

- Мы не знаем такого правителя! – закричал араб.

- Вы что, готовите по отношению к землянам агрессию? – побагровев, взвизгнул журналист из США.

Большинство людей разом заговорили, закричали и зажестикулировали руками. Как будто все они хотели непременно убедить этих сидящих в комнате представителей иного, неведомого и зловещего мира в том, что на Землю нападать никак нельзя. Ящеры же сидели и смотрели на происходящее безучастными, маслянисто блистающими глазками. Они были как два языческих истукана. Но если Харзаф сидел неподвижно, его товарищ периодически вздрагивал, хрустел какими-то неведомыми суставами и сипло дышал.

- Это больно? – неожиданно спросила его пышногрудая блондинка, когда шум понемногу стих.

- Что больно? – спросил Шадизас.

- Ну, оставлять своё тело для развития потомства.

- Да. Ведь происходит разъединение живой плоти. У нас тоже существует нервная система. Она очень болезненно реагирует на эти процессы.

- По сравнению с вашим земляком, вы не очень хорошо выглядите, - сказала наблюдательная рыжеволосая журналистка. – Вы ранены, или… - здесь она еле заметно усмехнулась, - или вы сейчас здесь будете рожать?

- Вы угадали, - прошипел Шадизас, - сейчас у меня действительно такой период. Вчера меня сильно избил вон тот старшина. А сегодня мне ничего не остаётся, как избавиться от своего больного тела.

- Вэри-вэри вэл! – ехидно произнёс американец.

- Как избил? – закричал Александр Фердуненко.

Он повернулся к стоящим у двери полицейским и, указав тонким, конопатым пальцем на Кривоходько крикнул:

- Арестовать его!

Стражи порядка, объятые ужасом и смятением, уставились на Покровского, ожидая, что скажет начальник УВД. В воздухе повисла неприятная, напряжённая пауза. Её прервал скрипучий и какой-то свистящий голос инопланетянина Шадизаса.

- Полковник, вы не поможете мне подняться, - неожиданно обратился он к подполковнику Фердуненко.

Александр Геннадьевич с недоверием и брезгливостью посмотрел на сидящего перед ним качающегося инопланетянина, закутанного в несвежее, потёртое одеяло, и у него возникло глубинное, какое-то животное ощущение опасности. Но вспомнив, что перед видеокамерами ему необходимо олицетворять собой волю, гуманизм и добросердечие, он, пересилив себя, слегка нагнулся и взял Шадизаса под локоть.

В зале вновь повисла полная, какая-то неестественная тишина. Стало даже слышно, как шуршит в видеокамерах бегущая плёнка, равнодушно намагничивающая на себя цифровое отображение отражённого света от всего, что происходило в данный момент перед объективами.

Покачиваясь, Шадизас поднялся. Надетые на его голени кандалы, спешно изготовленные кустарным способом в ближайшей автомастерской, как-то резко и неприятно зазвенели в тишине. Поддерживающий зверобандита подполковник ощущал, как дёргается и дрожит под одеялом тело инопланетянина. Александра Геннадьевича начало слегка подташнивать от неприятного запаха, исходящего от пришельца.

Фердуненко с нетерпением подтолкнул хуржаза по направлению к выходу и представил, с каким бы наслаждением он дал этому уродцу пинка, где-нибудь на лестничной площадке. Шадизас не спешил двигаться к двери. Он прижал свои пятипалые, как и у людей лапы к животу, постоял так пару секунд, потом поднял их к голове и прошипел:

- Ужасно больно! Вы даже представить себе не можете, как мне сейчас мучительно больно.

После некоторой паузы он вновь повернул голову к московскому инспектору.

- Полковник, вы позволите воспользоваться вашим френчем?

- Что? – не понял подполковник.

- Френчем.

- Что вы имеете ввиду?

- Сколько у нас ещё минут на кассете? – вполголоса, не поворачивая головы спросил Крансель оператора.

Он остро ощутил всем своим натренированным журналистским чутьём, что именно сейчас и произойдёт то самое, что в мире принято называть сенсацией.

- Десять, - ответил тот, неотрывно глядя в видоискатель камеры.

- Хорошо, – сказал американец, - снимай всё, не выключая камеру!

- Зачем вам мой френч? – раздражаясь, спросил Фердуненко.

- Сейчас поймёте, - прошипел Шадизас.

Он начал растирать лапами, словно массируя кожу на голове. Его пупырчатая шкура рептилии, и без того покрытая морщинистыми складками, оттянулась ещё больше. Казалось, что она вообще стала отслаиваться от черепа. Внезапно, инопланетянин схватил лапами свои губы, и начал их… тянуть в противоположные стороны.

Все увидели, как обнажились его острые, похожие на щучьи зубы и красные, с багрово-фиолетовыми жилами дёсны. А потом…инопланетянин потянул за губы сильнее, и… стащил с головы… всю кожу своего лица. Он сделал это точно так же, как обычно снимают гидрокостюмы вылезшие на берег аквалангисты.

От неожиданности, некоторые женщины – журналистки взвизгнули, а наиболее впечатлительные мужчины вздрогнули и прикрыли глаза ладонями. Но на этом зрелище не закончилось. Избавившаяся от коричнево-зелёного лица и уменьшившаяся в размерах бардовая голова зверобандита начала медленно подниматься вверх, покачиваясь на неестественно удлинившейся шее. Вскоре стало ясно, что из шейного проёма грудной клетки хуржаза выползает неведомое длинное красно-бордовое существо, очень похожее на змею. Ещё через десяток секунд, наружу вышло всё шлангоподобное тело, вплоть до кончика хвоста. Обезглавленное туловище начало плавно оседать на пол, заваливаясь в сторону стоящего рядом подполковника. Красный змей, с головой Шадизаса, застыл, свернувшись на нём клубком.

- Стоять, сука, не двигаться! - закричал, первым вышедший из всеобщего оцепенения Кривоходько.

- Не могу я стоять. Вообще встать неспособен, извини, - прошипел шазизянин, - у меня теперь ног нет. Может, через ваш земной годик, смогу.

- Замри, падла, и замолчи! – ещё громче гаркнул старшина.

- Тоже не могу. Мне домой хочется, - сказал Шадизас и со скоростью молнии метнулся на Фердуненко.

Буквально за секунду, его полутораметровое змеиное тело вползло под полу довольно просторного полицейского кителя и обвило туловище подполковника под одеждой. Хвост чудовища, пару секунд поизвивался вокруг поясницы офицера полиции и, скользнул прямо в прорезь его гульфика. По вздувшимся штанам было видно, что этот хвост вскоре обмотался вокруг правой ноги министерского сотрудника.

- Слезь с подполковника, сволочь! – надрывно кричал, потрясая пистолетом Кривоходько.

Стоящие вокруг конвойные полицейские попытались схватить Шадизаса за голову и вытащить из-под одежды. Но он был скользок, проворен и при этом, злобно клацал своими острыми зубами.

- Снимаешь? – спросил один из русских журналистов оператора.

- А то! – не без гордости ответил тот.

- Вылазь, урод! - закричали хором полицейские.

Один из них попытался вонзить в инопланетянина штык-нож. Стрелять никто не решился. В ответ на это, из воротника подполковничьего кителя выглянула бордовая морда хуржаза и что-то шепнула на ухо вконец растерявшемуся и подавленному Александру Геннадьевичу. Тот несогласно мотнул головой и пробормотал что-то в ответ. Пэпээсник вновь кольнул хуржаза ножом. Тот зашипел и начал извиваться под форменной одеждой офицера полиции. Особенно интенсивно задвигался хвост внеземного монстра, находящийся в брюках чиновника МВД. Это происходило примерно в области его… ягодиц!

- Все назад! Я приказываю всем отойти! – с нечеловеческой болью в голосе, вдруг, простонал Фердуненко.

Его лицо выражало панику и страдание.

- Не делай так больше, - обратился он внезапно понизившимся до хрипа голосом к обвивавшему его инопланетному преступнику.

Совсем недавно грозный как сам бич божий инспектор, сейчас напоминал грустную половинку двухголового сиамского близнеца и этот факт очень радовал начальника нижневартовского УВД. Он изо всех старался скрыть свою ехидную улыбку под напускной маской озабоченности. При этом полковник изредка посматривал в сторону телевизионщиков, словно пытаясь удостовериться, что те всё снимают именно так, как данное действо было прописано в его сценарии.

 - Мы выполним все твои требования, - всё тем же хриплым и низким голосом сказал Фердуненко. – Все отошли назад! Говори, чего ты хочешь?

- Ладно, - прошепелявил змей, - но смотри, я могу забраться туда до подбородка.

В области ягодиц подполковника вновь зашевелился, затихший было хвост.

- Этого не понадобится, с явным облегчением вздохнул подполковник.

- Вот и хорошо. Нагнись к моему туловищу и возьми с него янтарное ожерелье, - приказал Шадизас.

Сотрудник аппарата министерства медленно присел и засунул руку под одеяло. Было видно, что погружение ладони под мокрое, скользкое и липкое одеяло вызывает у него сильные позывы тошноты, но он справился с испытанием. Вскоре в руках Фердуненко заблестело янтарное украшение, испачканное бурой кровью пришельца.

- Положи его в свой карман, освободи моего земляка и пошли на улицу.

- На какую это улицу? – закричал Приходько.

- Всем стоять на месте! – гаркнули в тон ему конвойные.

- Пропустите их, - громко сказал Покровский. - Куда они денутся? До ихней планеты миллионы вёрст с гаком.

Фердуненко нервно засунул в карман ожерелье, посмотрел на второго инопланетянина, с которого старшина спешно отстёгивал ножные кандалы и пошёл к выходу.
- Стой! - скомандовала голова обвившего его змея.

- Что ещё? – истерично взвизгнул подполковник.

- Уважаемые друзья! - как-то торжественно и победно зашепелявила голова Шадизаса, повернувшись в сторону журналистов. - Я покидаю эту планету с хорошим настроением и лёгким сердцем. Может и не так нам нужно, было бы встретиться… но всё сложилось подобным образом, и изменить ничего уже нельзя. Постараюсь больше не причинять вам беспокойства и оставляю под ваше попечительство своих детей, маленьких хуржазят. Они скоро вылупятся из оставленного здесь мною туловища. Позже я постараюсь их забрать, а сейчас надеюсь на вашу гуманность, которая не позволит причинить им вреда. На этом – всё, спасибо за внимание, пойдёмте, полковник.

Инопланетяне, вместе с подполковником Фердуненко двинулись к выходу. Они беспрепятственно покинули здание МВД, дошли до перекрёстка улиц «60 лет Октября» и «Муссы Джалиля» и… исчезли.

По словам шедших за ними на расстоянии пяти шагов полицейских, столичный подполковник, вместе с разместившимся на нём Шадизасом и семенившим рядом Харзафом заскочили в будку одиноко стоящего на обочине грузовика. Когда стражи порядка попытались вскрыть дверь, в машине оглушительно завыла сирена. А через минуту будку заволокло дымом, и она вскоре взорвалась.

Вызванная на место происшествия экспертно-криминалистическая группа никаких останков тел хуржазов и руководителя инспектирующей группы министерства внутренних дел подполковника полиции Фердуненко не обнаружила. Обезглавленное же туловище инопланетянина, по приказу министерского начальства, было передано сотрудникам научно-исследовательского института «Лава», спешно прилетевшим за ним на самолёте.


                47.

- Товарищи! - плаксивым голосом обратился к бойцам отряда «Пластун» инженер технической службы метрополитена, направленный своим начальством в распоряжение командира отряда истребителей тараканов. – Я вас умоляю, уничтожайте этих… гм… существ аккуратнее.

Он стоял перед огромными воротами, отсекающими станцию Баррикадную от линии, идущей в северо-западном направлении города Москвы. Воины сводного подразделения наблюдали с открытой площадки мотовоза, как этот мужик с большой красной буквой «М» на спине будет открывать двери, ведущие в логово инопланетных монстров. Эти ворота сами работники метро называли гермозатворами. Они должны сдерживать напор воды при затоплении тоннелей.

Оказалось, что для открытия многотонной стальной махины, всего-то и надо было – нажать кнопку. Но техник почему-то медлил. Словно хотел ещё немного оттянуть то мгновение, когда ворота откроются и неизвестность, находящаяся за ними, проглотит без остатка и его и этих, в общем-то, странных для подземного мира людей, тких агрессивных, напористых, видимо, привыкших решать все проблемы оружием и мордобоем.

Техник знал о разыгравшейся трагедии на перегоне между Щукинской и Тушинской станциями. Слышал и то, что сегодня в этом районе пропали четверо сотрудников метрополитена – электрик, дефектоскопист и двое слесарей. Но ему казалось, что как только он нажмёт кнопку, вместе с отползающей по дугообразным шпалам многотонной дверью откроется некий ящик Пандоры. И тогда его привычному, обыденному миру придёт конец. Инженеру не хотелось думать, что всё будет именно так. Но мысль об ящике Пандоры всё крутилась и крутилась у него в голове. Это изматывало душу, мешало собраться и начать соображать трезво.

- Может все рассказы о гигантских тараканах, – обычные выдумки журналистов и праздных обывателей? – попытался придать своим мыслям более позитивное направление инженер.

Но у него это не получались. В голове вновь и вновь всплывали какие-то страшенные картины разрушений и человеческих останков.

- Я вас очень прошу! Сделайте так, чтобы коммуникации и элементы уникальной отделки станций не пострадали. Московский метрополитен, это достояние всего народа! Его оформление - самое красивое в мире. Постарайтесь отнестись к нему… побережнее.

- Побережнее, - ехидно скривился ефрейтор Сазонов. – А вы видели, товарищ метрополитенщик, что эти, с позволения сказать, существа, делают с людьми?

- Да уж! – подал из угла хрипловатый голос Гущин с двумя пистолетами под мешковатым пиджаком.

Свой стильный плащ он аккуратно повесил на крючок в кабине.

 - Сейчас, как только подойдём к ним на расстояние револьверного выстрела, - продолжил ободрённый поддержкой ефрейтор, - этот инженеришка сразу в штаны наложит. Сам, наверное, потребует добавить огоньку. 

- Вы же не знаете! Они – порождение ада! - срывающимся от волнения голосом, крикнул эмчеэсник Жеребовский. - О лепнине заботитесь? Да многие из нас… сегодня вообще… могут уже не выйти…из этого вашего метрополитена. Как те люди, в составах! Им то уже никогда не выбраться из-под вашей мраморной лепнины!

- Да! Сгинуть в недрах метрополитена имени товарища Ленина, - хмыкнул Сазонов, - в нынешних обстоятельствах  плёвое дело.

- Точно! – сказал сутулый и еле заметно ухмыльнулся.

Он поправил привычным жестом под пиджаком стволы и покрутил головой, словно разминая мускулистую шею.

- Перестаньте! Перестаньте сейчас же! – сорвался на визг инженер.

Он попытался найти платок, чтобы стереть со лба испарину, но ему это не удалось. Поэтому, сотрудник метрополитена, подтянул дрожащими руками к лицу лацкан своей куртки и вытер пот ей.

- Если вы не прекратите меня пугать, я сейчас вообще уйду! – вновь крикнул он.

- Эй вы, там, паникёры! – раздался голос есаула Костогрыза, занятого процессом навешивания снаружи на окна кабины машиниста прозрачных пластиковых полицейских щитов. – Я уже объявлял, что все желающие могут валить отсюда ко всем чертям! Вы сами захотели остаться здесь и досмотреть шоу до конца. Поэтому, заткнитесь и займите свои места на площадке вокруг кабины.

Вон, лучше проверьте своё оружие и возьмите из той кипы, по щиту. Одну – две кислотные струи этот пластик должен выдержать. И фонари проверьте, чтобы в последнюю минуту не оказалось, что батареи у вас сели. А ты, приятель, - обратился он к инженеру, - давай, поживее открывай свои врата чистилища и быстро шмыгай к нам, на борт!

Техник перекрестился, и нажал кнопку. Дверь со скрежетом начала открываться.

- Ну слава богу, - сказал громким, разбитным голосом Сазонов. – Путь открыт! А то у меня уже начала прогрессировать хроническая клаустрофобия.

- Сейчас прибегут восьминогие лекари и тебя окончательно… излечат, – ухмыльнулся Глеб, снимая пистолет с предохранителя.

- Да уж, отврачуют до изнеможения, - проскрипел желтолицый эмчеэсник.

- Сразу и забальзамируют и мумифицируют, - опять хохотнул стрелок. – Очень удобно, кстати, после этих процедур усопшего человека транспортировать на родину. Мне кажется, его окаменелые останки выдержат любой переезд.

Ефрейтор оглянулся на него и удивился преображению этого, в общем-то, тусклого, безликого мужичины. Теперь, пожалуй, его и мужиком то никто бы не назвал. Плечи сутулого расправились, он стал заметно выше. Глаза этого человека засветились холодной решимостью, отвагой и, бесшабашной весёлостью. Он достал из-за пазухи свои оба внушительных ствола, оказавшихся автоматическими пистолетами - пулемётами системы «Кипарис», вставил в них обоймы, и они стали похожими на небольшие автоматы.

- Привратник, бегом в кабину!- крикнул в окно инженеру Костогрыз и обернулся к машинисту, - а ты, шеф, давай, трогай помалу.

- Третий первому, - раздалось в рации.

- Слушаю, первый, - нажал кнопку передачи Костогрыз.

- Мы осмотрели депо, всё чисто. По линии бегают собаки, в помещениях кошки, в тоннеле мы видели крыс. При нынешних обстоятельствах, это самая лучшая гарантия отсутствия членистоногих. Начинаем движение в вашем направлении.

- Четвёртый тоже тронулся, помолясь. О, у нас первые гости! Огонь! – раздался в эфире голос Кистенёва.

- Принял. Удачи вам!

- Второй – первому! Прошёл гермозатвор в направлении станции «Улица девятьсот пятого года», всё спокойно, - доложил Рафельсон.

- Первый принял, – командир отряда щёлкнул переключателем рации и крикнул машинисту, - не гони, «шумахер», это же тебе не бобслей какой-нибудь! Это экскурсия по метрополитену, совмещённая с санитарной операцией специальных служб.

Он нажал кнопку рации и сказал в микрофон:

- Первый всем пластунам! Максимальная скорость прохождения отрядами тоннеля – семь километров в час. Внимательно обследовать все боковые ответвления. Высаживать для осмотра десант из пяти - семи человек и не трогаться с места, до их возвращения. Приказываю проверять каждую дырку, каждую впадину в стенах. Особое внимание – служебным помещениям технических служб и машинным отделениям эскалаторов. Все не открывающиеся двери взламывать. Как я уже говорил, выходы из метро наверх уже должны быть перекрытыми. Так что нужно будет всё зачистить до мест блокировки подземелья гермозатворами, или до наземных вестибюлей. Напоминаю, что наверху уже должны приступить к охране района бойцы спецназа. Поэтому передвигаться вблизи вестибюлей придётся осторожно, чтобы засевшие там стрелки не приняли ваши одухотворённые лица за тупые морды чужедальних тварей. Как приняли?

- Третий принял хорошо, - раздался в динамике голос Каверина, перебиваемый звуком выстрелов. - На нас уже попёрли. Мочим членистоногих во все пятьдесят стволов.

- Четвёртый – аналогично, - отозвался Кистенёв, так же, под звуки очередей.

- Кстати, мы уже на станции Планерной, – опять вышел на связь капитан-омоновец. Наколотили, вместе с ромиными ребятами, десятка полтора особей. Образцы – просто огромные, раза в полтора больше, чем на поверхности, и прыгают как «брумели» какие-то. Один до нашего лобового окна полметра не долетел. Остановили очередями из пяти автоматов. Сейчас, лестницы к вестибюлям прочешем и двинемся в сторону станции Сходненской.

- Принял, - сказал Костогрыз и посмотрел на своих бойцов.

В его отряде было, не считая самого Виталия Прокоповича, пятьдесят два воина – тринадцать слушателей выпускного класса лавовского казачьего военного училища, остальные – уцелевшие люди из сводного тушинского контингента, и два работника метрополитена – машинист и техник. Всего – пятьдесят четыре. В трёх других отрядах – сто шестьдесят девять бойцов и шесть сопровождающих.

- Интересно, сколькие из них смогут отсюда выйти на своих двоих, когда всё закончится, - подумал Виталий.

Он не сомневался, что даже при самом удачном раскладе, уцелеют не все. Судьба побросала Костогрыза по миру. Он успел повоевать во многих точках планеты и весь его многолетний опыт и натренированная интуиция подсказывали ему, что их восьминогие друзья сегодня преподнесут им немало неприятных сюрпризов.

- Может завтра нас на бурках после боя понесут, а уж водки, напоследок и понюхать не дадут! – вспомнилась ему старинная казачья песня, которую любил петь его батя.
Отец есаула был сыном знаменитого казачьего атамана, эмигрировавшего в Париж вместе с остатками войск барона Врангеля. В какой-то момент Виталию Прокоповичу показалось, что отцовская песня действительно звучит под сводами подземного тоннеля. Сильные, разудалые голоса давно покойных отца и деда многократно перекрыли урчание дизеля и стук железных колёс, проезжающих стыки рельс.

- Может нынче, может завтра, кто-нибудь, друзья, из нас, среди мёртвых, полумёртвых, будет ждать свой смертный час! Пей, друзья, покуда пьётся, горе жизни забывай, на Кубани так ведётся: пей, ума не пропивай!

Это было как наваждение. Костогрыз знал, что когда с ним происходит что-то необычное, или на него внезапно наплывают странные эмоции, ему помогает собраться только ощущение оружия под ладонью. Поэтому, он до боли в пальцах сжал рукой автомат, резко вскинул его, снял с предохранителя и оттянул назад ручку затвора. Окружающие его бойцы, услышав клацанье перезаряжаемого автомата, тоже встрепенулись и взвели ударные механизмы на своих стволах.

- Стоп машина! - скомандовал есаул.

Водитель мотовоза нажал на тормоз и машина остановилась.

- Курсант Бражник! – командир обернулся к невысокому, чернявому парню.

- Я! – бодро отозвался тот.

- Назначаешься старшим разведгруппы. Берёшь пять человек, спускаешься с платформы и проверяешь вон те ниши справа. Там какие-то большие шкафы, собьёте замки и заглянете внутрь. Передвигаетесь – конём. Для тех, кто не знает, напомните, как ходит конь в шахматах?

- Конь ходит буквой «гэ».

- Правильно, - одобрил Виталий. – Вот и вы все теперь будете ходить только этим самым «гэ».

- То есть, по-большому, - не удержался и подал голос Сазонов.

- То есть, по-умному, - сказал Костогрыз. – Сегодня выживут только те, кто эту конскую, шахматную ходьбу воспримет всем своим нутром, как врождённый аллюр. Короче, делаете несколько шагов вперёд, потом – шаг, или скачок в сторону и держите сектор обстрела. Затем вперёд проходит второй конь, потом – третий и так далее. Тот, кто оказался замыкающим, прикрывает тыл. Понятно?

- Да, так точно!

- Ясно, - нестройно ответили бойцы.

- Бражник, ты выбрал людей?

- Вы, пятеро – за мной! – высоким, подростковым голосом скомандовал старший группы стоящим поблизости людям.

Было видно, что молодой человек волнуется. Чтобы не вызвать критических насмешек со стороны завистливо ухмыляющихся однокашников он взял в свою группу тех, кто просто стоял рядом. Таким образом, в пятёрке оказались два курсанта и три тушинских воина.

- Боекомплект все проверили? – спросил Костогрыз. – Запасные обоймы не забыли?

- Проверили, не забыли, - разноголосо ответила тушинская троица.

- Так точно! – необычайно слаженно и громко отрапортовали молодые казаки.

- Ну тогда, вперёд! - скомандовал есаул. – Разведка щиты не берёт. Бражник, командуй.

- За мной, - повторил старший группы и легко спрыгнул с платформы.

За ним спустились и его подчинённые. Они, как и учил их есаул, двинулись по тоннелю «конём».

- Одной колонной не двигаться! - крикнул им с платформы Костогрыз. – Быстро разошлись по трое на каждую сторону путей! Так у вас увеличится сектор обзора. Увидите двери, в момент открытия в проёмах не стоять, а прятаться сбоку, желательно, за капитальным выступом!

- Есть, не стоять! - отозвался старший группы.

Они проверили ниши в стенах, технологические шкафы и вернулись на рельсы.

- Всё чисто, товарищ майор! – крикнул чернявый курсант.

- Погодите, а это что там такое виднеется? - сказал один «тушинский» и посветил в сторону тёмного предмета, лежащего рядом с рельсами, метрах в десяти от него.

- Стоять на месте! - крикнул им Костогрыз. Мы сейчас подъедем туда. Шеф, давай, вперёд, помалу, вон к тому подосиновику.

- К подосиновику? – удивлённо поднял брови водитель мотовоза.

- К тому парню, в оранжевом берете МЧС.

Мотовоз тронулся и покатил к темнеющей вдалеке подозрительной находке.

- Что там? – спросил Виталий. – Не стойте, осветите мне это!

- Труп! - сказал высокий «тушинец» в форме эмчеэсника. – На нём куртка такая же, как на нашем сопровождающем инженере. Сотрудник метро.

- Стоп, машина! - отдал команду есаул, когда до мертвеца осталось менее десятка метров.

- Да это же наш дефектоскопист! – крикнул с платформы техник. Только он здесь в таких приметных, скинхедовских ботинках ходил. Националистом был жутким! Всё грозился поубивать всех кавказцев в Москве. Говорил, что от них скоро всем русским придёт конец.

- Да, не угадал он с концом, - сказал Сазонов. – Точнее, с причиной его прихода.

- Кого? – спросил коренастый рыжий курсант, с ранцевым огнемётом за плечами.

Судя по внешнему виду, конструкция огнемётного устройства была достаточно тяжёлой. Но медноволосый парень, казалось, этого веса вообще не замечал. С момента погрузки бойцов в вертолёт, рыжий крепыш его так ни разу и не снял, как это не единожды сделал второй огнемётчик.

- Как кого? Конца! Кого же ещё! - с удивлённым видом воскликнул ефрейтор. – Этот тип ведь что предполагал? Что его кавказцы грохнут. А его насекомые покоцали!

- М-м-м, - промычал что-то неопределённое молодой казак.

- Ладно, - крикнул вниз есаул, - труп не трогать! Прыгайте на платформу, поехали.

- Есть! – раздалось снизу.

  На площадку, один за другим, поднялось четверо разведчиков.

- А ты что там застрял? – спросил Виталий высокого эмчеэсника.

- Да он это, шевелится, вроде… дышит, - задумчиво ответил тот, глядя на лежащее тело.

Было похоже на то, что мужчина сам сомневается, не пригрезилось ли ему это движение в свете блуждающих фонарей?

- Так, бегом на платформу! – встревожено крикнул Костогрыз.

-…гом..орму, …гом… орму, - разнесло эхо по тоннелю.

- За всё это время, лично я, не видел ни одного выжившего раненного, - громко сказал сутулый мужчина в большом пиджаке.

Разведчик повернулся, чтобы идти к машине. Но, в какой-то момент он остановился и начал запихивать за пазуху фонарь. Видимо решил, что фонарь помешает ему подняться вверх.

В эту секунду, находящиеся на мотовозе мужчины заметили нечто необычное. Из рукава и из-под воротника куртки мертвеца начала стремительно вытекать какая-то серебристая, то ли жидкость, то ли живая масса. За долю секунды она достигла ботинок стоящего рядом бойца и начала очень быстро подниматься по ним вверх, потом по брюкам и куртке.

- Беги оттуда! – закричало ему одновременно несколько человек.

Эмчеэсник посмотрел вниз, вскрикнул и от неожиданности подпрыгнул.

- Скидывай эту гадость и беги! – кричали сверху.

Боец прыгал, ожесточённо колотил себя руками по ногам и матерился. Было похоже, что он обезумел. Его крик наполнил всё подземелье. В нём слышались боль, ярость и обречённость.

- Это их детёныши! – удалось разобрать одну осмысленную фразу в его вопле.

Вскоре движения мужчины стали более медленными, он перестал прыгать и кричать. Разведчик закачался и неловко завалился набок. Его тело и лицо тут же покрыли тысячи насекомых, каждое величиной со взрослого домашнего прусака. Грянул выстрел! Это есаул Костогрыз облегчил пулей последний вздох тушинца, бывшего сотрудника подразделения по борьбе с чрезвычайными ситуациями и боевого товарища бойцов-добровольцев, которые в этот день спустились в подземелье Таганско-Краснопресненской линии.

- Юртаев, сжечь тела и всё это… гнездо! – повернулся он к коренастому огнемётчику. 

- Есть! - ответил рыжий курсант.

- Гнездо порока и разврата! – задумчиво проговорил Сазонов.

- Не ёрничай, - сурово оборвал его Бражник. – Там, между прочим, лежит… один из нас!

- Ну да! По-твоему, я тоже должен ходить с грустной мордой как у падры-езуита? Да нам, может всем здесь суждено, на рельсах свалиться! И что же теперь, сопли распускать? Просто этот километр – его! А до наших мы пока не допиликали. У тебя такая клеевая фамилия – Бражник! А ты что делаешь? Панихидничаешь!

- Ты кого иезуитом назвал? – медленно багровея, спросил курсант.

Он приподнял и сжал свои кулаки, которые к удивлению молодого полицейского ефрейтора оказались довольно большими и жилистыми.

- Ах ты, молокосос! – крикнул он и тоже встал в бойцовскую стойку. Но, как-то неуверенно и блуждая глазами.

Но никакой драки не получилось. В это время огнемётчик поднял свое странное ружьё с присоединённым к нему резиновым шлангом, прицелился и нажал спусковой крючок. Выстрел из его ствола осветил весь тоннель на сотни метров вперёд. Поток пламени из огнемёта очертил в воздухе дугу и упёрся в то место, где только что лежали два мёртвых человека.

Зрелище было ужасное и одновременно… завораживающее. Замершие на платформе люди, как зачарованные смотрели на огненного змея, пожирающего жертвенное подношение, преподнесённое ему то ли людьми, то ли громадными насекомыми, то ли какими-то незримыми обитателями этого подземного мира. Когда через несколько секунд баллон огнесмеси иссяк, на месте трупа скинхеда остались только догорающие ботинки. Тело же разведчика превратилось в раскалённую розовато-чёрную головёшку.

Весь тоннель заволокло чёрным, смрадным дымом. Стоящие на платформе курсанты, дёрнув за какие-то заплечные кольца, извлекли из-за спин маски спрятанных в куртку противогазов и натянули их на лица. Тушинцам же пришлось доставать из ящика обычные армейские РШ-4, так как дышать в этот момент в тоннеле было нечем.

- Поехали! – крикнул машинисту Костогрыз.

Он нажал кнопку рации и произнёс в эфир:

- Первый – командирам отрядов!

- Третий на связи, - раздался голос Каверина.

- Второй - аналогично, - отозвался Рафельсон.

- Четвёртый слушает, - зашипела рация Кистенёва.

- Значит так! Тут вскрылись новые нюансы. Оказывается, эти твари откладывают потомство в трупы людей. Из тел выскакивают уже сформировавшиеся маленькие насекомые, длинною до двух сантиметров. Эта мелочь очень опасна. Приказываю, при приближении к останкам мёртвого человека, делать в него один проверочный выстрел с безопасного расстояния. Если труп будет твёрдый, как… ну в общем, как бревно, тогда, скорее всего в нём ничего нет. Ну а если он окажется мягким, как набитый требухой матрас, то придётся кремировать его огнемётом. 

- Принял второй, - раздался голос эфэсбэшника. - Виталий Прокопович, передо мной – станция «Улица 1905 года». Выезжать на неё?

- Что-то вы с опережением графика летите, Самуил Амосович! Вы точно хорошо проверили все закутки по дороге?

- Так точно! У меня одновременно по три группы бегают, шустрят.

- Шустрость нужно проявлять только во время поиска бесплатного сортира! Нам же нужно продвигаться вперёд, согласно оговорённого скоростного режима. Иначе, потеряем много людей. Понятно?

- Так точно!

- Можете заехать на станцию и прочесать зал. На лестницы пока не суйтесь, проверим их совместно.

- Третий, первому! – вышел в эфир Каверин.

- Слушаю, первый, - отозвался Костогрыз.

- Таракашки выбрали новую тактику. Залазят на потолок и ждут нас, прячась за рёбрами железобетонных перекрытий. Только что попытались обоссать нашего машиниста. Хорошо, стоящие впереди парни успели щиты подставить. Даже удивительно, что никто не пострадал.

- Все слышали третьего? - крикнул в рацию Виталий. – Учтите данный факт в работе. Не расслабляться! Я думаю, в течение ближайшего часа начнётся апофеоз этой… оратории… для свистка с оркестром.


                48.

Послеобеденное мартовское солнце раскалило камни Хайфы так, что сидящие на парапете набережной мужчины были вынуждены подложить под себя газеты, купленные в ближайшем киоске.

Несмотря на то, что все магазины, увеселительные заведения и общественные учреждения работали в своём обычном режиме, в городе ощущалась некоторая напряжённость.

Несколько дней назад, во время празднования Пурима, все крупные города Израиля пережили мощные атаки палестинских боевиков и около десятка террористических актов. Израильтяне похоронили всех погибших иудеев, смыли кровь с мостовых, снесли с лица земли несколько арабских кварталов, но мирная жизнь всё равно как-то не налаживалась. Обычно бурлящие в это время года жизнью пляж ха-Шакет и набережная, оказались почти пустынными. Немногие прохожие, стремились не задерживаться без особой необходимости на улице. По всем центральным площадям и проспектам периодически прохаживались армейские патрули и небольшие отряды «гражданской стражи».

Но пятерых мужчин, гуляющих по набережной, похоже, все эти проявления повышенного напряжения в обществе, нисколько не смущали. Антропометрические признаки троих из них, а именно: округлых светлокожих лиц, широкоплечих тел и белоснежных коленей, торчащих из-под шорт, свидетельствовали о том что по происхождению эти люди были явно с севера Европы. А манера периодически отхлёбывать во время прогулки из обёрнутых газетами бутылок, безошибочно выдавала в них граждан России.

Двое других имели более смуглые лица. Но их колени под раструбами шорт сияли такой же белизной, как и у троих более европеоидных приятелей. Одним из этих условно смуглолицых людей был ни кто иной, как сотрудник корпорации «Лава», пилот первого класса, Рашид Камалович Ильмурзин. Он официально приехал накануне ночью на территорию Израиля по двухнедельной туристической путёвке. Лётчик – универсал выглядел как всегда невероятно элегантно. В отличие от внешне подуставших от ночной попойки земляков, рашидово лицо поражало свежестью, как у человека, только что вышедшего из бани, или из спортивного зала. А на его белоснежной рубашке, белоснежных шортах, и такого же цвета лёгкой кепке и кроссовках, не было ни пятнышка. В руке он держал, как и другие русские, завёрнутую в туристическую карту бутылку, а на шее его болтался зеркальный фотоаппарат профессиональной модели.
- Этот город иудеи назвали Хайфой! - громко, по-русски, сказал высокий рыжий мужчина с красным лицом. – Назвали в честь своего первосвященника Каифы. Того самого, который, как известно, по совместному преступному сговору со своим тестем, таким же, извиняюсь, первосвященником, Анной, совершил противозаконное деяние в отношении нашего Бога и Спасителя Иисуса Христа! Они с помощью клеветы и фальсификации данных, отправили на смерть безвинного Сына Божьего, хотя прекрасно знали о его невиновности!

- Сатурна понесло! – сказал один из его приятелей, одетый в футболку с надписью «Динамо – Москва». – Денисыч, ну я тебя прошу! Меня эти уголовные дела ещё на службе достали!

- Прошу заметить! - не обращая на протест товарища, продолжил Денисыч, - Анна с Каифой при этом нарушили многие правовые нормы и римского, и иудейского права. А Каифа то хорош! Обвиняя Спасителя в богохульстве, разорвал на себе одежды до самых этих… ну, почти до колен. А сам то чё? Уже в наше время, при вскрытии могилы этого самого, извиняюсь, первосвященничка, выяснилось, что он был обычным ренегатом и язычником.

- Невероятно! – сказал Рашид.

- Как это невероятно? Это установленный факт! Лжефарисей… лежал в усыпальнице… обряженный в последний путь в соответствии с греческими традициями! Он сжимал во рту монету… приличного такого достоинства. Чувачёк хотел расплатиться с лодочником Хароном за переправу через реку Стикс. Вот сука двурушная! И это – первосвященник! Вроде нашего патриарха по значимости сана!

- Успокойтесь, Валерий Денисович, - сказал один из смуглолицых мужчин. - Если бы ваш распрекрасный Спаситель, мир праху его, в первом веке нашей эры решил проповедовать свои истины где-нибудь на территории росичей, кривичей, или полян, то его бы… я в этом почему-то уверен, тоже умертвили. Убили бы – пренепременно! Только вместо креста он бы оказался на дыбе, или на колу. И самое главное, не произошло бы вообще никакого судилища. Просто подошли бы, оглушили палицей, и, извиняюсь, на кол!

- Да что можете знать вы, татарин о древних русичах? Наши предки, которые назывались этрусками, создали Римскую империю! Другие наши предки, которых славяне называли унами, то есть юными, молодыми воинами, этот Рим разрушили! Уничтожили, когда он стал угрожать славяно-русскому миру. В Европе данных завоевателей называли гуннами. Их империя простиралась от Пиренеев до Китая! В Поднебесной, к слову сказать до сих пор живёт европеоидный народ, который называет себя Хун-Ну. У славяно-русов… тоже имелся свой закон, свой порядок! С нашими царями, которых называли тогда хаканами, мечтали породниться все! Даже низкородные Каролинги! Славянское право было основано на принципах чести и справедливости! И суды у нас, я вас уверяю, тоже существовали более справедливые, чем в торгашеском, развратном Риме!

- Точно! Божие суды! - хохотнул широкоплечий русый мужчина в жёлтой футболке с капюшоном. - Вышли мужики на ристалище, выхватили свои мечи, и понеслась!

Говоря это, парень сделал несколько энергичных махов и ударов своими длинными, мускулистыми руками.

- Кто ушёл оттуда на своих двоих, тот и считался добропорядочным членом общества и честным гражданином, непричастным к преступным деяниям. А второй, который зарезанный – смутьян, казнокрад, насильник и диссидент!

- Вы бы, Ратмир, - усмехнулся мужчина в «динамовской» футболке, - из тех диспутов всегда бы выходили исключительно правым во всём!

- Не уверен, - самодовольно хохотнул парень в футболке с капюшоном. – Я как вспомню, Николай, чего вы сегодня под утро вытворяли в баре, после выпитого ящика виски, то… простите меня, мне бы никогда не пришла в голову мысль участвовать в диспуте против вас! Вы же зубами, за полотенце привязанное к спинке стула, поднимаете свою жену, сидящую на нём с двумя ящиками пива в руках! А вдруг, между ваших, извиняюсь, челюстей, попадёт моя рука, или, упаси Господи, нога? Тогда что? У меня же тогда не останется ни одного аргумента в споре! А Денисыч? Он когда отжимался от пола на кулаках, даже не заметил, что на нём уже стоят четыре, довольно упитанные, такие, дамы! Он же как трактор К-700, работает на всём, что горит!

- Да! А вот Мансур Баширович меня почему-то не уважает! – капризно взмахнул конопатым кулаком рыжий великан Валерий Денисович. - Он пытается судить о нас, русских людях, со своей колокольни.

- Я же не думал, что вы это примете так близко к сердцу! - воскликнул татарский оппонент рыжего гиганта.

- Если мы действительно считались такими кровожадными, - вернулся к теме спора Валерий Денисович, - то почему тогда у днепровских славян имела такой успех проповедь апостола Андрея? Вы нас обличаете, а сам, как и любой казанский татарин, даже с историей своего собственного народа разобраться не можете! Вас послушать, так вы, то тюрки, то болгары, то чингисиды, то иранцы, то хорезмийцы! Это просто миксер какой-то! И при этом вы живёте на территории древней Хазарии! Ху вы ис ю, Мансур Баширович? Тюрок, монгол, или европеец?

- Насколько я помню, вы тоже, Валерий Денисович, – не голубоглазый росич! Вы из донских казаков! Вас, станичников, историки причисляют то к азам, то к ясам, то к скифам, то к сарматам, а то и к беглым крепостным русским мужикам. А Лев Гумилёв вас просто отнёс к тем же самым хазарам, в близости к которым, вы соизволили только что уличить меня. Вот так то, дорогой мой сотрапезник! Мы с вами одной крови!

Ратмир подошёл к спорщикам, очень серьёзно осмотрел мощную, заросшую рыжей шерстью медвежью фигуру Валерия Денисовича и маленькое, словно бы высушенное среднеазиатскими ветрами тело Мансура Башировича. После этого он выпрямился, широко развёл руки, как будто намереваясь обхватить участников диспута и торжественно произнёс:

- Обнимитесь, поцелуйтесь, братья! Вы – наконец встретились!

- Очень может быть! – засмеялся Мансур Баширович, потешно обнимая за талию рыжего исполина. - Тем более что к татаро-башкирской цивилизации… вы, лично, Валерий Денисович, имеете самое непосредственное отношение.

- Да кто спорит то? – громко воскликнул конопатый великан, бережно похлопывая огромной ладонью по хрупкой спине своего новоявленного брата. – Кто же виноват, что у вас такие красивые женщины попадаются? И дети теперь у меня тоже наполовину татары. Но я ведь не о себе! А о линии справедливости! Я в принципе не люблю никакой лжи. Не верите, спросите сами у Гульнары Руслановны. Если бы я не говорил всем и всегда то, что думаю, я бы сегодня уже сидел в министерстве юстиции, а не руководил дуболомными охранниками периферийного банка. Не работал бы в услужении у проворовавшегося олигарха.

- Русскому с татарином, чтобы ощутить свою полную этническую идентичность, надо просто выпить водки! – воскликнул Рашид, поднимая вверх бутылку, обёрнутую в бумагу.

- Ну, за этническое единство! – крикнул Ратмир.

- За идентичность! – поднял бутылку Николай.

- Да не орите вы так! - сказал Мансур Баширович. – За нами, вон, уже все местные правоохранительные органы наблюдают. Давайте уйдём отсюда.

- Да! Но одно дело, когда человек прикинулся шлангом и спёр у государства миллион-другой, как мой начальник, - не унимался Валерий Денисович. - И совсем другое, когда группа лживых первосвященников, увидев живого Бога, представшего перед ними своей светлой персоной, провела в уме калькуляцию и пришла к выводу, что убить Его им выгоднее, чем объявить народу об Его приходе. И убили, сволочи! Моего Бога убили, ты понимаешь?

Денисыч сделал небольшую паузу в своей гневной речи, чтобы смачно пригубить бутылку, завёрнутую в лощёную газету с легкомысленными картинками.

- Убили! - заговорил он вновь, подавив икоту, - Схватили, сказав, что такого пророка мы не хотим! И… замучили до смерти! Говорят, нам нужен другой пророк – завоеватель! Чтобы пришёл и поработил всех римлян, персов, галлов, германцев, венедов – всех! Чтоб евреи смогли обладать богатствами покорённых народов, их землями, плодами их садов и их женщинами. Сейчас, кстати, иудейские ортодоксы тоже кричат что время пророка – машиаха уже пришло! Не читали? В интернете пишут, что он уже здесь. Только пока ещё не объявился избранному народу. А откуда, спрашивается, взяться истинному-то машиаху? Если тот, которого послал сам Бог-отец, уже побывал здесь? Насколько я знаю, у Царя небесного больше нет детей на заклание. Новый машиах может прийти только в качестве посланника с другой стороны. От князя тьмы, от Сатаны. Я более чем уверен что их раввины об этом знают, но никогда не сознаются в этом народу! Ни-ког-да!

- Всё, всё, командир! – крикнул «динамовец» Николай направившемуся в их сторону израильскому полицейскому. - Мы уже уходим! Перегрелись немного. Сегодня жарковато. Денисыч, если ты будешь продолжать тревожить прах несчастного Каифы, нам придётся пару недель попользоваться «ол ин клюзитом» в местном арестантском доме.

- Вы – русские? – на чистейшем великоросском языке спросил туристов подошедший молодой офицер.

- Русские, русские, - то ли облегчённо, то ли настороженно засмеялись мужики.

- Вот, с утра устроили по всем вашим торговым рядам стремительный хитрошопинг, - засмеялся Ратмир, - а потом отправили жён в спа-салон, улучшать красоту. Ну а сами мы, как вы изволите видеть, решили подышать морским воздухом.

- А вы - наш земляк? – спросил «динамовец» Николай.

- Да, я родился в Челябинске! – сказал полицейский.

- О, как приятно встретить земляков с Урала в другой части света! – воскликнул Валерий Денисович.

- Ребята, мой вам совет, выбросьте свои бутылки, или идите, допейте их подальше от видеокамер. Вы знаете, что здесь несколько камер непрерывно передают вашу беседу в интернет? Если обсуждали корпоративные тайны или говорили на тему секса, вечером поинтересуйтесь на форуме, что по этому поводу думает общественность. Вон, помахайте ручками своим рецензорам!

- Да мы, собственно, говорили о первосвященнике Каифе, в честь которого назван город Хайфа, - несколько сконфузившись, сказал Валерий Денисович.

- Ну что вы, господа! – полицейский посмотрел на них с каким-то сожалением, как на неразумных детей. - Так думали только необразованные англичане. Но на Ближнем Востоке каждый знает, что арамейское слово «хаффа» обозначает... - страж порядка понизил голос, сделал паузу и оглянулся.

- Что означает? – спросил рыжий великан.

- Что? – в тон ему спросил парень в футболке с капюшоном.

- Это слово обозначает… «берег»! - сказал офицер и расхохотался, видя, как вытянулись лица у гостей из России.

- Берег? Да ладно! – не поверил Валерий Денисович. – Я же по этому поводу читал…

- Точно, берег! – сказал страж порядка.

Он оказался очень приятным, доброжелательным молодым человекам. Через какие-то пять минут, всей компании уже казалось, что Шлома Хирш, так звали этого парня, им был знаком очень давно. Да и второй полицейский, Нахман, напарник их земляка у всех вызвал только массу приятных впечатлений, хоть он и не знал ни одного слова по-русски. Разумеется, россияне сразу же предложили своим новым приятелям зайти куда-нибудь, выпить за знакомство, но те вежливо отказались.

- Значит так, ребята, с выпивкой пока притормозите, но и уходить никуда не нужно. Разве что, можете сходить за жёнами и – опять сюда! Через пятнадцать минут в Хайфском заливе будет разыграно представление - морской бой! Как нам всю неделю обещала реклама устроителей шоу, зрелище будет просто феерическое. Оставайтесь. Нашим людям сейчас не помешает хороший праздник. Время, сами видите, какое наступает недоброе. Вот только в пурим немного расслабились, так сразу после него всё и началось!

- А нас правда веб-камеры снимали? - спросил Мансур Баширович.

- И сейчас снимают. И звук пишут! Между прочим, очень популярный веб-рессурс. Наш город любят во всём мире. Наиболее информированные уже гадают на сайте, что сегодня будет показано в морском представлении. Кто-то слил информацию, что с показательной программой будет выступать звено боевых вертолётов. Но пока известно совершенно точно, что в морском бое примут участие катера береговой охраны, а так же один корабль военно-морских сил Израиля. Коммерческая фирма – спонсор пригнала из Турции списанный французский корвет. А наши бравые моряки будут показывать класс в демонстрации захвата и обезвреживания вражеского корабля, вторгшегося в территориальные пределы Израиля.

- Хорошо, непременно посмотрим.

- Шлома, а меры безопасности ваш гарнизон сегодня все предпринял? – вдруг сказал, внешне, весьма немногословный Николай.

- Да, мы провели положенную в таких случаях систему мероприятий. Да и во время шоу, я думаю, всё будет на высоте. А что, у вас есть данные о готовящемся теракте?

- О, народ действительно потянулся! - сказал Ратмир. – Смотрите, пока мы тут говорим, стоянка уже вся забита. Да и там, на горе Кармель толпа уже поднабралась изрядная.

- Эта прекрасная фраза «бесплатное шоу»! – растянув губы в опереточной улыбке и всплеснув руками сказал Мансур.

- К вопросу о бесплатном, - ехидно хохотнул Валерий. Ты посмотри сколько здесь всяких торговцев с лотками нарисовалось. Чудеса! Ведь полчаса назад на этому берегу тусовались только мы и чайки.

- О, смотри сколько прессы подъехало! – удивлённо воскликнул Мансур. - Как я понимаю, это не только местное и государственное израильское телевидение. Судя по логотипам на капотах, здесь собрались почти все представительства европейских СМИ. Да и америкашки прикатили. Куда же без них то?

- Так вам что-то известно о готовящемся преступлении? – спросил Шлома Николая.

- Что может быть известно русскому туристу, пьющему коньяк в чужой стране, не знающему ни одного из местных языков? Нет, приятель. Никаких конкретных данных у меня нет. Но я служил своей Родине на двух войнах. И у меня безошибочная интуиция. Поверьте мне, здесь что-то произойдёт. Если я ошибусь, то буду сам рад поставить вам бутылку коньяка! Так сказать, за введение в заблуждение.

- И откуда нужно ждать опасности? – очень серьёзно спросил Хирш.

- Не знаю, – задумчиво проговорил Николай. Но если мы займём хорошую обзорную позицию и вооружимся биноклями, можно попытаться вычислить источник угрозы. А лучше всего было бы, вообще отменить сегодняшнее мероприятие.

В это время на набережной заиграл духовой оркестр и бодрый голос ведущего возвестил всем собравшимся, число которых стремительно увеличивалось прямо на глазах, о том что шоу началось.

- Уже ничего не изменить, - сказал Шлома. – Ладно, Николай, пошли за биноклями. У меня в машине как раз есть парочка.

- Вы что, всерьёз будете проверять факт его предчувствия? - спросил Рашид.

- Уважаемый Рашид! Это Израиль! Здесь столько происходит разного каждый день, что любое предвидение нашими службами отрабатывается точно так же, как и фактические данные. Есть только одно «но». Для того чтобы мне выйти по рации на своё командование и попросить их прекратить праздник, я должен обладать чем-то чуть более существенным, чем предчувствие беды у одного из русских туристов. Если мы не будем обладать реальными данными, моё руководство меня удавит. Их можно понять. Наши сотрудники и так работают в режиме чрезвычайной ситуации.

- Ну тогда я с вами, - сказал Рашид.

Он повернулся к Николаю и сказал:

- У меня несколько товарищей обладают таким же предвидением событий. Я верю Николаю.

- Я тоже пойду, - покрутив головой, как будто разминая шею перед боксёрским поединком, - проговорил Ратмир.

- Так! А кто пойдёт к нашим дамам? – спросил Валерий Денисович. – Если я через десять минут не приду к своей жене, она меня порежет на мелкие кусочки своей пилкой для ногтей.

- Ой, да женщинам потом всё объясним, они поймут, - беспечно махнул рукой Ратмир.

Он картинно выпрямился, шумно втянул носом воздух, обвёл шальным, не очень трезвым взглядом набережную и сказал:

- Вы знаете, я тоже чувствую какое-то непреодолимое приближение к этому месту террористического акта! В моей груди растёт уверенность, что скоро здесь всё будет пахнуть кровью и тротилом! Всё, решено! Мы спасём всех беззащитных людей, а наши жёны потом будут вместе с нами давать интервью о том, какие храбрые и удалые у них мужья!

- Точно! – подхватил эту мысль Рашид. – Я уже придумал, как это будет. Мы дадим с Натальей пресс-конференцию, где скажем, что такими смелыми и беззаветно преданными идее спасения простых мирных людей, нас сделала Всесоюзная Пионерская организация Союза Советских Социалистических Республик, имени вождя мирового пролетариата – Владимира Ильича Ленина!

- Ой, я не могу! - простонал Николай. - Валера, Мансур, я прошу хоть вас! Пока этих двоих наших приятелей обуревают непреодолимые позывы к подвигам, соберите женщин, спросите у портье, где находится ближайшее бомбоубежище и дуйте туда. Если будет что-то интересное, я для вас это сниму на камеру. Кстати, там у меня в номере пара литровых бутылок «Золотой Югры» охлаждается. Так что возьмите их с собой. Мы вскоре к вам присоединимся. Договорились?

- Ну, умеешь ты, Коля, уговорить людей, - сказал рыжий великан. – Пойдём, Мансур. А то меня там Гульнара, наверное, потеряла. Всё по телику увидим.

В это время в его кармане запиликала мелодия какого-то бодрого марша.

 - Ну вот! Я что говорил? Уже звонит. – Валерий Денисович вытащил мобильный и поднёс к уху. – Бельчонок, я уже подхожу. Собирай наших девушек и жди меня в фойе отеля. Нет! Ни на какой берег вам идти не нужно. Ждите нас, я вам сейчас всё объясню.

В это время, собравшиеся на набережной ха-Шакет и на прилегающей к ней волнорезной стрелке люди громко закричали и зааплодировали. Откуда-то со стороны мыса Института морских исследований, в Хайфский залив вошла небольшая флотилия боевых катеров.

- Давай, давай, быстрее! - закричал Николай. - Денисыч, бегите! Баширович, выведите наших барышень в безопасное место. Я печенью чувствую, что всё уже началось! Шло… слушай, давай я тебя буду Соломоном звать?

- Давайте, - согласился полицейский.

- Ну, где твой автомобиль? Погнали к нему!

- Бежим, здесь, на стоянке, - махнул рукой Хирш.

Пятеро мужчин устремились к полицейской машине. А им навстречу, с прилегающих прибрежных улиц и со стороны жилых районов горы Кармель сплошным потоком шли к морю толпы жителей Хайфы и решивших поглазеть на патриотическое шоу туристов.

- Во главе флотилии наших доблестных сил военно-морского флота, - гремел в динамиках голос ведущего шоумена, - идёт ракетоносец СААР!

Толпа на набережной отозваласть взрывом громких криков и аплодисментов. Многие девушки махали морякам букетами с цветами, а парни и подростки размахивали флагами разной конфигурации и величины.

- Эта грозная боевая машина, - кричал диктор, - оснащена десятком противокарабельных ракет и двадцатимиллиметровой пушкой! Сам ракетоносец практически неуязвим для ракетных атак противника. Его зенитно-артиллерийский комплекс, стреляющий со скоростью три тысячи выстрелов в минуту, способен уничтожить любые ракеты, на расстоянии в полтора километра! Следом  идёт боевое охранение из двух катеров «Дабур» и двух катеров «Супер Двора». Каждое из этих стремительных судов оснащено двадцатипятимиллиметровыми скорострельными пушками, ракетными системами залпового огня и реактивными гранатомётами, способными пробить вражескую броню до полуметра толщиной!

Толпа на набережной вновь взорвалась аплодисментами. Шлома забрал из автомобиля два бинокля и что-то сказал своему напарнику. Тот, нехотя, взял автомат и засеменил с ними к ближайшему многоэтажному зданию, стоящему на берегу.

- Команды боевых судов и абордажный отряд десантников на борту ракетоносца приветствуют жителей Хайфы и гостей нашего города! – кричал, размахивая руками ведущий.

Он так распалился, что казалось, вот-вот упадёт на пол своей передвижной сцены и забьётся в конвульсиях экстаза.

- Несмотря на сильную боковую волну, эти парни неподвижно стоят на палубах своих кораблей и приветствуют вас, уважаемые зрители, отданием чести! А это что? О! Как это прекрасно! Вот, я подношу микрофон к своей рации, и вы можете сами услышать, что эти отважные рыцари средиземного моря… поют!

В динамиках, по площади разлилось нестройное, но очень воодушевлённое пение военных моряков:

- Ещё не погибла наша надежда,
Надежда, которой две тысячи лет:
Быть свободным народом на своей земле,
Стране Сиона и Иерусалима.

Двое хайфских стражей порядка и трое россиян стремительно, как только могли, взбежали по лестнице на крышу ближайшего к стрелке многоэтажного здания. Николай прижал к глазам бинокль и начал внимательно осматривать местность.

- Что скажешь? – спросил его Шлома. – Что говорит тебе твоё разрекламированное чутьё?

- Моё чутьё в рекламе не нуждается! - раздражённо повысил голос «динамовец». - Я жив после двадцати автономных рейдов по горам Афганистана, после грозненского ада… и не только. Это и есть лучшая реклама моему чутью.


                49.

Когда в Китеже зазвучала боевая тревога, Буслаев прибежал на плац. Туда же, одновременно с ним начали спешно выбегать подразделения сотрудников «Лавы». Владимир подошёл к спешно строящейся сотне, и попытался встать рядом с казаками. Но рядом с ним тут же появился откуда-то молодой хорунжий и бесцеремонно попросил отойти журналиста в сторону.

Ситуация выглядела довольно глупо. Владимир вынужден был выйти на тротуар, и зашагать восвояси, прямо перед строем казаков. Сотенные офицеры, стремительно выбежав из колонн, в последний раз окидывали придирчивыми взорами своих бойцов, командовали «смирно» и быстро становились назад в строй. Главный командир, которого все ждали, задерживался. Поэтому, пауза затянулась.

Буслаев брёл перед сотнями вытянувшихся по струнке людей и изо всех сил делал вид, будто так оно и надо. Они – стоят, а он здесь прогуливается, дышит воздухом. У каждого своё занятие. Он нагулял аппетит и теперь вот идёт перед бесконечно длинным строем в столовую, обедать. Правда, на дворе уже время скорее ближе к ужину, чем к обеду, но это не важно. Раз есть аппетит, значит, нужно поесть. Вроде бы всё было естественно, но строй молча смотрел на него. И один-единственный человек, старающийся не выглядеть слишком суетным, чувствовал себя перед сотнями глаз чрезвычайно неуютно.

- Нет, всё-таки этот хорунжий, который выпер меня из строя, настоящий козёл! – звенела обидой подспудная мысль в голове Владимира. – Я прибежал с горы, на войну, биться с врагами! А он: «приятель, отойди в сторонку, у меня здесь место взводного построения!» По башке ему что ли накатить, когда дадут команду «разойдись»? Вот так бы двинул в бубен этому болвану! Этому хорунжему! Так, чтобы у него…

Додумать о том, как было бы хорошо ударить этого офицера, Буслаеву не дали.

- Владимир Викторович, - окликнул его кто-то сзади.

Он повернулся и увидел перед собой высокого, худощавого есаула, с чёрными, свисающими до подбородка усами и горбатым, как будто сломанным носом. Приглядевшись, журналист всё же пришёл к выводу, сто этот нос не сломан, а был так задуман самой природой.

Признаков наличия в облике этого, ещё достаточно молодого человека турецкой крови, было гораздо больше чем признаков славянской. Но глаза! На удивление, они у него были зелёными. Причём, такими зелёными, что казалось, если солнце сейчас выглянет из-за туч, они вообще приобретут цвет природных изумрудов.

- Тоже, наверное, инопланетяне у него в роду, - пошутил про себя Владимир.

Есаул встал перед Буслаевым, и тот понял, что вряд ли сможет дотянуться своим лбом до подбородка этого, несколько необычного офицера.

- Слушаю вас, - сказал журналист, внутренне обрадовавшись тому, что оказался в этот момент хоть кому-то нужен.

- Моя фамилия Богаевский! Сегодня я - дежурный по объекту. Мне передали, что вы должны были зайти, но я так вас и не дождался.

- Не успел. Пришлось кое с кем побеседовать. Чем могу быть полезным?

- Вот ваше требование о постановке на довольствие. Идите на интендантский склад и получайте всё необходимое. После этого вам приказано пройти к себе в номер до особых распоряжений.

Он протянул Владимиру вдвое сложенный листок, что-то пробубнил про дела и, делая широкие скачки своими длинными, худыми ногами, побежал к дежурному помещению на диспетчерской вышке.

Буслаев же зашагал в сторону складского ангара.

- Здравствуйте господа казаки! – громко раздался за его спиной на плацу голос Василия Литвина.

- Здравия желаем, господин генерал! – громоподобно разнеслось в ответ.

В помещении склада журналиста встретил пожилой сотрудник службы тыла, одетый в казачью форму традиционного покроя. Насколько разбирался в нюансах военной моды Владимир, традиционным, или классическим казачьим фасоном в России третьего тысячелетия считался образец формы, принятой за основу во время военной реформы 1912 года.

Интендант надел очки, вбил в компьютерный бланк какие-то данные, потом предложил журналисту встать на некий прибор, напоминающий весы, объединённые с ростомером. Потом тыловик, со знанием дела, снял закройным метром мерки с груди и бёдер получателя формы, посоветовал ему хлебнуть чайку и скрылся где-то между стеллажей.

Буслаев налил себе в стакан ароматного чаю, видимо с травами. Он присел в кресло и с большим удовольствием начал пить дымящийся напиток. Руки Владимира почему-то начали дрожать, чего раньше с ним никогда не случалось.

- Наверное, переживания последних дней сказались, - подумал Буслаев.

Он взял ложечку, зачерпнул из вазочки варенья и по вкусу понял, что это – дикая малина.
- Дивный чаёк, - похвалил он напиток, когда интендант вернулся.

- Да! Это всё травы нашего края, – ответил ему старичок, внимательно посмотрел на его пляшущие руки и улыбнулся. – Если хотите, я вам могу дать с собой корешки от нервов. Заварите себе вечером, завтра утром проснётесь другим человеком. Ко мне сюда все за отварами бегают и офицеры и рядовые казаки. Говорят, что подсели на мой напиток. Он им тренироваться помогает. А Константин Фёдорович недавно взял у меня образец для проверки в своей лаборатории. Сказал, что такого биологического стимулятора больше нет нигде. Рекомендовал запатентовать рецепт. Ну, так что, насыпать? 

- Да нет у меня ни чайника, ни микроволновки, ни кипятильника. Ем я в столовой, чай пью тоже.

- Так в нашей столовой этот сбор тоже имеется. Попросите Зиночку заваривать вам чай Николая Петровича, она вам будет его готовить.

- Скажите, а фляжку вы мне дадите? – спросил Владимир.

- Уже дал. Вот здесь, в вещмешке есть термофляга из суперлёгкого металлокерамического материала. Температуру держит отлично. Я одну такую, с горячим чаем, прошлой зимой потерял в сугробе за ангарами, а через два дня нашёл. Так вы не поверите, губы обжёг.

- Ну тогда, если вам конечно не жалко, может плеснёте мне чайку в эту самую термофляжку. И, желательно, с какой-нибудь успокаивающей травкой. Что-то у меня на душе тоскливо.

Сказав это, Буслаев грустно улыбнулся.

- Ну что вы! Мне, разумеется, не жалко! Буду рад помочь.

Старичок достал из мешка плоскую фляжку и открутил её крышку.

- Есть у меня парочка корешков. Я вам скажу, это просто сказка! Вот, видите, один чёрненький, а второй – красненький, такой. Первый называется у северных шаманов «крик раненного лебедя» он открывает человеку свои и чужие недуги. А этот, красноватый зовётся «мирное утро после кровавого боя», он лечит все душевные раны. Бросаем их в ваш термосок, заливаем кипяточком и закручиваем крышечку. Всё! Минут через двадцать раствор возьмёт у корней всю силу, и его можно будет пить. Гарантирую, что спать будете очень крепко. Только, желательно, когда попьёте, никуда не выходите. Лучше всего, сразу в постель. Тайну этих растений, мне рассказал один старый ненец. Он был сыном очень известного шамана, что не помешало ему стать командиром конвойно-расстрельного отделения ОГПУ.

- Я вам очень благодарен за чаёк, но, если вы не против, рассказ про вашего замечательного друга вы мне проповествуете при другой встрече.

- Ну что вы, Владимир Викторович, не друг он мне вовсе, а...

- Ну не друг, так не друг. Давайте я быстренько примерю форму и побегу уже. Всё равно…

- А примерять ничего не нужно. Я подобрал комплектацию, в соответствии с вашими индивидуальными биометрическими данными. Распишитесь в получении и пользуйтесь.

Буслаев посмотрел в протянутую ему ведомость и воскликнул:

- Позвольте, Николай Петрович! У вас тут целый список всякого имущества, а вы мне даёте только мешок, в котором, я вижу лишь комплект одежды, обувь и вон, папаху. А где – противогаз, дозиметр, нож разведчика, кислородный дыхательный прибор, очки ночного видения, индивидуальный перевязочный пакет и всякая другая мелочь?

- Вы не поверите, - усмехнулся интендант, - но это всё вы сейчас держите в руках! Весь необходимый для жизнеобеспечения воина «Лавы» комплект находится внутри его костюма. Что-то разложено по карманам, что-то спрятано в специальные полости. Верхняя одежда, к тому же, ещё имеет несколько слоёв специального волокна, способного принять в себя и удержать пули всех пистолетных калибров и большинство осколков разорвавшихся неподалеку мин и снарядов. Внутренности капюшона содержат множество специальных композитных пластин, уложенных одна над другой наподобие многослойной рыбьей чешуи. Это устройство способно спасти голову от автоматной пули, выпущенной с дистанции в пятнадцать метров. Если стрелок окажется на более близком расстоянии, то, вероятнее всего, голова хозяина этого костюма испытает ужасный дискомфорт, ненадолго. Пока душа не покинет тело.

- Понятно, - сказал Владимир, которому вдруг стала неприятна эта ирония старого складского червя.

- Всё это оснащение – модульное. В случае выхода из строя любого элемента экипировки, мы можем всё восполнить за считанные минуты. Заходите, я всегда рад помочь.

- Спасибо, - сказал Буслаев.

- Рекомендую, перед началом облачения в форму снять защитную плёнку с каждого комплекта батареек. Инструкция по эксплуатации кээмпэка находится в переднем набедренном кармане куртки.

- Кэ-эм-пэ-ка? – не поняв, переспросил Владимир. – Что это?

- Казачий модульный полевой костюм, - сказал интендант.

- До встречи, - сказал Буслаев, - ещё раз спасибо за чай.

Он закинул за плечи рюкзак со своей экипировкой и пошёл в гостиницу. Там Владимир вытряхнул содержимое мешка на кровать и переоделся. Вся одежда действительно оказалась ему впору. Как будто она была пошита специально для него. Он подошел к зеркалу и посмотрел на своё отражение, одетое, судя по нашивкам и шевронам, в форму бойца штаба казачьего полка, имени Святого Великого князя московского Дмитрия Донского.

- Да, это уже не байкер-рокенрольщик, и тем более, не журналист Владимир Буслаев, – сказал он вслух. – Это вообще неизвестно кто. Джентельмен удачи без государственных документов. У него сейчас, если разобраться, нет ничего! Есть только неизвестность, которая его увлекает в непроглядную даль с непреодолимой силой. Имени тоже нет! Хотя…

Владимир достал из нагрудного кармана пластиковое удостоверение, выданное ему Григорием Сагайдачным, задумчиво посмотрел на него, и негромко рассмеялся. Рассмеялся как-то не очень весело, с лёгкой горечью в голосе и холодным, настороженным взглядом.

- Да! Это просто какая-то… умора! Ратибор Храповицкий! Удружил Мамай! Хотя, Если Уриил сегодня говорил правду, а он, честно говоря, был убедителен, мне нужно срочно начинать новую жизнь. Оказывается, моя душа – бессмертна! Какой ужас!

Буслаев передёрнул плечами от мысли, что как только он умрёт, все его деяния и помыслы станут очевидными… для всех!

- А может и хрен бы с ним? – заворочалась где-то в углу сознания такая простая, такая понятная, и, на первый взгляд, очень логичная мысль. – Ну, пусть я сребролюбец, пусть развратник, пусть имею, в своём жизненном контенте кое-какие элементы подлости, предательства, откровенной дурости, ну и что? Так сегодня живут миллиарды! Всегда жили! В смоле за это, как выяснилось, варить не будут. Да я и раньше это знал, что варить не будут. Подумаешь – рай! Кому он вообще нужен, спросите? Ни–ко–му! Нахрен мне это чистое сияние праведника? Проживу как-нибудь пару тысячелетий и в окраске бабника.

Владимир провёл ладонью по своему лицу и представил, какой у него будет цвет на том свете.

- Да и вообще надо бежать отсюда, пока не поздно. Попрошу сегодня у Литвина чистые документы и немного денег, забьюсь в какую-нибудь дыру. Ничего, выживу, уцелею, пробьюсь потихоньку. Через год обо мне все забудут. Жена себе найдёт другого мачо. Только вот мама и Алёнка…. А что? Я найду возможность их перевезти к себе и спрятать! Они непременно согласятся с моим планом. А эти все? Наплевать на них! Пусть они здесь убивают друг друга. А мы – вон! В Сибири! Найдём себе норку и как-нибудь перекантуемся. И в ином мире, так же, не выпячиваясь, скромненько, можно дождаться Страшного суда, получить на нём положенное количество оплеух и всё! Новое тело, новые документы, новая жизнь в новом мире, предоставленном всем христианам нашим спасителем. По-моему, этот план, если и не блестящ, то, несомненно, безупречен.

Журналист подошёл к холодильнику, достал оттуда бутылку минералки, откупорил её и перевернул над стоящим на столе стаканом. Сильно газированная вода вдруг бурно вспенилась в объятиях граненого стекла и выплеснулась на полированное покрытие столешницы.

Буслаев стоял и отстранённо смотрел на то, как стремительно угасала взрывная энергия растворённого в воде газа. Вот пена, состоявшая из множества лопающихся с шелестом пузырьков начала опадать вниз и сравнялась с уровнем хрустальной жидкости. Ещё мгновение, и кипение вообще пропало. Исчезло в никуда! Только мелькание мелких бисеринок воздуха в быстро успокаивающемся цилиндре стакана указывало на то, что в воде ещё продолжались происходить какие-то сложные процессы.

Но прошла секунда, и, в качестве напоминания о совсем недавно бушующей в стакане буре, осталось лишь несколько пузырьков, тоскливо прицепившихся к стеклянной стенке сосуда. Да ещё пара пузырьков плавала в луже вокруг стакана. Рядом в воде виднелись какие-то пылинки, опавшие усики какого-то настенного растения и валялась использованная, сломанная зубочистка.

- Да! И ведь что во всём этом деле самое поганое? – вновь понеслась у Владимира в голове стремительная чехарда мыслей. - Обязательно найдутся люди, у которых и грехов то не будет. Или будет, но совсем мало, кот наплакал. Как у той подруги, которая выставила совершенным идиотом Шомаева в раю. Небось, бывшая училка какая-то, или социальная работница. И таких там, разумеется, окажется видимо-невидимо! Этакие человечки, рождённые с детства старичками. Вся судьба этих псевдоправедников заключена в формулу: «школа – дом, работа – дом, всё добро - в семью, а благие дела – человечеству». В основном, помощь только дальним, незнакомым, страждущим людям. Ближним обычно никто ничего не даёт. И проживают такие благолепики тихо и смиренно. Никаких пороков, никаких дурных пристрастий, никаких шальных мыслей и сумасбродных выходок. Да и великих свершений, как правило - никаких! Зато будут потом эти, мерцающие светлыми тонами аур челдобречки, встречаясь с тобой на перекрёстках загробного мира, строить испуганно-удивлённые лица и неодобрительно покачивать своими бездарными головами. И в рай они въедут на постоянное место жительства с полным сознанием того, что их, до мерзости безгрешные тела, заслужили для своих душ право на прописку в этих апартаментах. И куда ни глянь, куда ни сунься, везде наткнёшься на этих праведников, а скорее всего – безгрешников. Ужас!

Владимир поднял бутылку и сделал несколько глотков минеральной воды прямо из горлышка.

- Нет, что-то, разумеется, было и в моей жизни более-менее достойное, хорошее. Но… Боже мой, как я не хочу, чтобы все люди… и не только люди, все эти существа, знали про меня вообще всё. Интересно, как это будет выглядеть? Встречаешь на том свете душу какого-нибудь преставившегося старого знакомца, смотришь ему в лицо и понимаешь, например, картинками, как он плюет тебе в суп, когда ты зазевался? А он глазеет на тебя и видит, как ты его законную супругу используешь… по своей мужской надобности? Да, неприятные дела! Уриил прав. И ангелы тоже это видят? И сам Господь?! Они наблюдают всю эту нашу многолетнюю возню в быту, на работе, в дурацких, ничтожных по своим целям и средствам их достижения сообществах. Они могут терпеливо лицезреть все эти наши тупые разговоры ни о чём, извечное хвастовство, глупые обиды, размахивания кулаками, пьяные безумства, животные страсти, разнузданную похоть, стремление стать лучшими в ряду таких же ничтожных, пустых людишек, мнящих себя великими мыслителями, профессионалами, людьми творчества, богемой.

Буслаев поставил пустую бутылку на стол и невесело усмехнулся.

-А что эти люди создали? Что написали? Что нарисовали? Что сняли, в конце концов? Есть ли среди всей этой писанины, мазни и рулонов кино-видеоплёнки, хоть один документ эпохи? Где современные Серовы, Васнецовы, Толстые, Достоевские, Чайковские, Мусоргские, Довженки, где? Нет их! И их уже не будет в этом историческом периоде. Они затерялись в лоснящихся свитах сладкоголосых лизопопов. Они выплеснулись на белые скатерти пивных, вместе с кисло воняющей липкой пеной и плавающей в ней рыбной чешуёй. Они улетели в вентиляционные трубы, вместе с потоками смрадного табачного дыма и никчёмной говорильни. Они стёрлись, вместе с вульгарной помадой пьяных поцелуев. Они распродались в добросовестной, надрывно-лихорадочной службе Мамоне и Золотому Тельцу. Денюжка к денюжке, вещичка к вещичке, кирпичик к кирпичику! Тьфу, зар-раза! Выходит из этого всегда одно и то же - досточка к досточке, гвоздик к гвоздику, гробик к гробику! Господи, душу то, как тратил бездарно! Душу то, как разбазаривал!

Владимир представил себя лежащим в гробу, и как ветер будет заметать ему в волосы снежную крупу и опадающую с деревьев пожелтевшую хвою.
- А дальше – смерть! И вот он я, господа потусторонние хранители ключей, печатей и ворот! Принимайте, любите меня. Предоставьте мне возможность и здесь побольше врать, лицемерить, блудить и воровать, так как я к этому привык и не умею существовать по-иному! А если нет, то жгите меня, терзайте меня! Я этого смертельно боюсь, но вынужден покориться грубой силе! Потому что я – хороший! А вы – безжалостные судьи и изощрённые палачи – плохие! Я – жертва, а вы – преступники! Я – накопил, построил, вырастил, а вы меня всего лишили! У меня множество добродетелей . Меня любили дети, девушки и собаки! Только вы меня не любите, вспоминаете какие-то мои мелкие делишки и называете их великими грехами. Да что с того, что ваш Господь нас всех когда-то создал? Это было давно. А я человек самостоятельный! И вообще, Отца Небесного нет! Его не может быть! Потому что я – сильная, целенаправленная, волевая личность, далёкая от лженаучных суеверий и бабкиных сказок про Боженьку!

Но… как сказал Уриил: «…в багаже не остаётся ничего, кроме груза крупных и мелких злодейств, а так же, предлинного хвоста нереализованных добродетелей!»

- Так где же выход?

Владимир опять поднял своё новое удостоверение и посмотрел на него.

- Может действительно, это и есть выход, мой билет в более-менее достойное бессмертие? – усмехнулся он про себя. - Спеши творить добро и тебе воздастся? И тебе воздастся! Ох, блин! – криво улыбаясь, покачал головой Буслаев. - Хочешь воздачи, попадёшь под раздачу! Сколько дней по статистике живёт солдат в условиях современной войны? Максимум – полгода при боевых действиях, ведущихся средствами обычного войскового стрелкового вооружения, или несколько минут при использовании ядерного оружия. Да одного залпа системы залпового огня сегодня хватает, чтобы на территории в несколько квадратных километров не выжил ни один биологический объект! Все погибают, от одного нажатия клавиши бойца-оператора пусковой установки. Человек и благопристойного деяния то себе не успеет какого-нибудь придумать, как уже вот и оно! Наступило, постгреховное бессмертие! Вечное бытие в позорище и запоздалом стремлении к невозможному покаянию.

Буслаев открыл шкаф и начал развешивать на плечиках свою гражданскую одежду. Сквозь карман куртки его рука нащупала урииловы очки.

. Он достал их, задумчиво покрутил в руках и засунул в карман своей казачьей рубашки.

-А может, всё-таки успею повоевать? – вдруг мелькнула у него мысль. - Принесу какую-нибудь пользу человечеству. Дед говорил, что Бог помогает смелым и умелым. А я кто? Не смелый, не умелый, а боязливый, уставший от человеческой подлости и от собственной дурости нигилист!

Буслаев подскочил к стене и несколько раз, с силой, стукнул в неё кулаком. Толстый железобетонный монолит почти полностью поглотил звук от удара. Отсутствие звука, при наличии саднящей боли в руке, вместо успокоения принесло ещё больший душевный дискомфорт.

- Хотя… Уриил и другие чего-то такое говорили про Древо Мира. Мол, нормальные люди его спасти не могут, потому что они нормальные. Дураки - наоборот, могут. Но… так как они знают, что они дураки, им этого делать не захочется. Или, наоборот, эти придурки захотят, но всё только испортят. А я же, по мнению Уриила, могу и захотеть это совершить и способен умудриться ничего не напортачить. Эдакий, правильный боец-полудурок! Или полунормальный? Да плевать! Дуракам везёт! Повоюю, а? – спросил он неизвестно кого. - Да повоюю! И пользу Родине, может быть, принесу какую-никакую. Но… воинско-учётная специальность у меня теперь какая будет? Да! Ну как же? «Воин сновидений», разумеется!

Владимир неопределённо хмыкнул.

- Всё-таки, бред полнейший! «Воин сновидений», это то же самое, как написать в военном билете, в графе ВУС – «воин-волхователь», или «богатырь Земли Русской». Но…

Буслаев задумчиво прошёлся по комнате, посмотрел на стакан с минеральной водой и вновь подошёл к зеркалу.

 - В принципе, - сказал он вслух, - нужно признать, что в словосочетании Ратибор Храповицкий есть этакий лёгкий стёб, наличие которого я всегда считал проявлением настоящего, утончённого вкуса. Почему бы и нет? Почему бы и не Ратибор? Почему бы не Храповицкий? Почему бы не хранитель Древа мира? Почему бы и не Воин Сновидений, в конце концов?

В это время, на тумбочке зазвонил телефон.

- Владимир Викторович, - услышал он в трубке голос адъютанта.

- Называйте меня Ратибором Храповицким! – сказал Буслаев, и удивился, как непривычно раскатисто и несколько комично прозвучало его новое имя.


                50.

Трое россиян и двое израильских полицейских внимательно рассматривали толпу через бинокли. Но найти что-то такое, что могло бы оказаться источником опасности, они не могли.

- Слушай, а что за фирма устроила этот парад? - спросил Рашид Шлому. - Ты говорил, что у мероприятия богатый спонсор.

- Очень похоже, что наш сегодняшний благотворитель действительно не знает, куда девать деньги. Это строительная корпорация «Яхин-Боаз». По нашим данным она зарегистрирована где-то в Европе, некоторое время работала на территории России, а теперь стремительно закрепляется на ближневосточном рынке. Президентом компании считается некая Лайла Кромеш – уроженка не то Венгрии, не то Трансильвании. Феерически красивая, инфернального вида брюнетка. Странно, что её сегодня нет. Она зажигала тут каждую ночь, тратя целые состояния на зрелища! И вообще, ни логотипов корпорации, ни рекламных баннеров нигде не вывесила. А диктор о её фирме ни разу и не вспомнил.

- Браво! Браво отважным представителям военно-морского флота государства Израиль! – закатывая глаза, надрывался ведущий. - А сейчас, наша стремительная флотилия покажет вам мастерство своих бойцов. Вы только взгляните, как ловко маневрируют катера, на бешеной скорости совершая фантастические перестроения! А это вам показывает своё филигранное мастерство подразделение морских десантников. Посмотрите, как ловко они перепрыгивают с одного судна на другое! Настоящие барсы Сиона! Давайте поаплодируем безрассудной смелости наших защитников!

  Диктор, по всему видно, опытный шоумен, сумел так разогреть публику, что она самозабвенно аплодировала не щадя своих ладоней и кричала не жалея глоток. Моряки же действительно были хороши. Ракетоносец сбросил со своего борта в залив насколько ярких пластиковых бонов и все пять судов, отчаянно маневрируя и перестраиваясь на большой скорости, эффектно разорвали эти мишени в мелкие кусочки трассирующими очередями пулемётов и скорострельных пушек.

- Соломон, а что за ребята сегодня тешат публику? - спросил Рашид, делая снимки своей фотокамерой. – От них не может исходить опасность?

- Это всё военнослужащие нашего «цахала», - ответил Шлома, – нам сказали, что они - военные моряки. Спонсоры договорились с их командованием на взаимовыгодных условиях.

Народ на пляже уже сорвал голоса от восторженных криков и начал активно скупать у лоточников пищалки, дудки и всевозможные погремушки. В воздух взлетели накачанные гелием разноцветные шары.

- О! А теперь поверните головы направо! – вновь раздался голос ведущего. - Вы видите вдали, над портом две тёмные точки? Это боевые вертолёты «Кобра», которые сейчас тоже примут участие в этом не-е-ре-а-альном шоу! Они оснащены множеством управляемых бронебойных ракет, скорострельными пушками и другим, самым современным оружием. Посмотрите, как высокопрофессионально они совершают фигуры высшего пилотажа, пуская следом за собой шлейф разноцветных дымовых шашек. Да! Да! Да! Вы только взгляните как точно они изрешетили сброшенные с катеров на воду мишени! А вот и кульминационный момент праздника! Это ни что иное, как условный противник наших отважных моряков - корвет серии «Дэстьен Доорв». Новая владелица данного судна Лайла Кромеш, не сумевшая из-за большого количества неотложных дел посмотреть вместе с нами это великолепное шоу, пожелала, чтобы оно теперь называлось «Хан Хубилай». Сейчас на этом, совсем недавно грозном боевом корабле нет никакого вооружения, кроме пластмассовых макетов. О, смотрите! Команда корвета вышла поприветствовать своих противников и зрителей на берегу. Она одета в костюмы, пошитые в стиле татарских воинов. Как видите, их немного, всего человек десять, но сердца их полны отваги! Да, друзья мои! Они грозят кривыми саблями и кулаками морякам. Давайте поприветствуем этих храбрых сарацинских флибустьеров.

- У них всё в куче – и татары, и сарацины, - хмыкнул Ратмир. – Случайно не знаете, откуда в Средиземном море появились татары?

На этот вопрос ему никто не ответил.

- Ну-ка, дай мне посмотреть на этих клоунов, - попросил Рашид Николая.

Тот молча протянул ему бинокль.

- Да, Коля, чутьё тебя не обмануло! - сказал, после минуты молчания белоснежный авиатор. – Соломон, видите вон того гражданина в синем халате и красной чалме? Заодно, обратите внимание и на гиганта справа от него, одетого в пурпурное.

- Обратил. Что вы о них можете сказать?

- Первый – Мавлади Кашаффетдинович Шомаев, уроженец Дагестана, крупнейший международный преступник и знаток тёмной магии. Второй – представитель тёмных сил, некто Лембой. Он – вообще не человек. Я уверен, что их корабль напичкан реальным, а не бутафорским оружием. Хотите верьте, хотите нет, но сейчас начнётся бойня! Давай, я попробую сделать несколько снимков, когда они подойдут поближе.

- А оптика возьмёт? – спросил Ратмир.

- Ну, более-менее, - улыбнулся Рашид. – У меня, по счастью, линзы изготовлены по спецзаказу.

- Не может быть у них на борту оружия, сказал Шлома. – Любой корабль, заходящий в территориальные воды Израиля, а тем более, в акваторию этого порта, проходит самый тщательный досмотр. Да и в тёмные силы, в такой солнечный день, извини, верится слабо.

- Да, очень здравая позиция! – сказал Николай. – Не знаю, что там у них с магией, но они мне тоже не нравятся. Оба-ана! Смотрите, они флаг подняли! Чей это гюйс, не знаете?

- Это не гюйс, - сказал тмир. - Это флаг… республики Татарстан. Я там учился в академии. Да-а… если сейчас начнётся заваруха, то получится, что суверенное государство Израиль атакует военное судно… мало кому известной автономной республики, не имеющей выхода ни к одному, даже какому-нибудь малюсенькому внутреннему морю. Это же полный абсурд!

- Только не в случае с Шомаевым! - недобро ухмыльнулся Рашид. - Этот чел – невероятно продуманная бестия. Ну что, Соломон, будешь докладывать своему начальству о подозрительных действиях известного международного преступника?

- А что сказать? Что они занимаются чёрной магией?

- Нет, ты просто доложи, что на борту корвета – известный международный террорист, и для безопасности граждан, лучше сейчас увести отсюда людей. А ваши моряки пусть быстрее врубают противоракетную защиту, на всякий случай.

Шлома достал рацию и начал громко вызывать своё командование.

- Это просто фантастика! – вновь забаритонил на всю прибрежную местность голос диктора. – Вы посмотрите, уважаемые друзья, как наши десантники повисли на канатах, прикреплённых к вертолётам! Они взлетели с палубы ракетоносца прямо в небо. О, да! Они собираются с этих канатов высадиться на палубе «Хана Хубилая»! Так! Вот они подлетают к корвету и зависают над его палубой.

- Ну всё, если что-то и будет, то это будет прямо сейчас! - громким, но каким-то странным, диафрагменным голосом сказал Николай. – Не пройдёт и пары минут, как от этой эскадрильи «люфт-вафель» останутся одни ошмётки!

- Да, нам бы сейчас сюда парочку ПТУРСов, - сказал Рашид.

- Я говорю вам, это знаменитый преступник из России! - кричал в рацию Шлома. – Немедленно передайте экипажам, чтобы включили противоракетную защиту!

Как и предполагали Рашид с Николаем, «пираты» в тюрбанах, вдруг перестали дурашливо бегать, размахивая саблями по палубе. Они открыли стоящие у борта большие ящики, взяли оттуда автоматы и… изрешетили зависших перед ними на тросах восьмерых десантников.

Люди на берегу ещё визжали от восторга и аплодировали, а два ряженных «корсара» уже сдёрнули чехлы с бортовых орудий. Один «татарин» начал расстреливать стомиллиметровым калибром ракетоносец. Второй же, из двадцатимиллиметровой скорострельной пушки поливал вертолёты.

Исход боя, если этим словом можно назвать избиение не готовых к сражению моряков и пилотов, решили восемь противотанковых управляемых ракетных установок. Команда «Хана Хубилая» без особого труда подожгла и пустила на дно и вертолёты и катера и, через совсем небольшое время, ракетоносец СААР. С последнего двое моряков успели дать по корвету несколько очередей из пушек. Ещё один герой умудрился произвести выстрел из ПЗРК.

Это не помогло. Израильский корабль завалился на бок и, периодически получая в борт всё новые и новые порции бронебойных снарядов, ушёл на дно.

На берегу стало тихо и… страшно. Люди стояли молча, неподвижно. Безмолвствовали полицейские, солдаты, музыканты, танцоры, ведущий на сцене и пятеро мужчин на крыше дома на набережной. Никто ни кричал, ни бежал, ни старался куда-то спрятаться. Тысячи застывших, безмолвных людей смотрели в одну точку на море. Все взоры были прикованы к кораблю. Народ оказался парализованым неведомой силой.

- Слушайте меня внимательно! - вдруг раздался в динамиках властный, густой баритон Лембоя. - Посмотрите сюда! Это я машу рукой.

От группы стоящих на корвете мужчин отделился гигант в пурпурном одеянии. Он поднял вверх обе руки и помахал ими.

- Взгляните, что у меня для вас есть! – разнёсся вновь по берегу его голос.

В палубе корабля очень эффектно раскрылись два огромных люка.  Из каждого, по направляющим рельсам выдвинулось по крылатой ракете. Каждая из них напоминала реактивный самолёт. Но все почему-то поняли, что это именно ракеты.

- Познакомьтесь с двумя прелестными малышками! - голос Лембоя приобрёл жёсткий, металлический оттенок. – Это – русские ракеты серии «Комета» с ядерной начинкой. В каждой из них – до шестисот килотонн! Поэтому, как вы понимаете, взрывы получатся намного мощней, чем в Хиросиме!

Последние слова деградировавший ангел произнёс так, что людям показалось что он сейчас расхохочется. Но этого не произошло. Лембой никогда не смеялся. Он и улыбался то так редко, что этого, пожалуй, не вспомнит почти никто из его окружения.

- Когда я нажму на кнопку дистанционного управления, эти штуки воспарят к небесам. Потом, сделав по траектории дугу, полетят прямо на вас. Через минут десять, или пятнадцать, когда они врежутся в берег, меня уже здесь не будет. А старинный город Хайфа исчезнет с поверхности планеты Земля.

Тысячи людей с расширенными от страха глазами смотрели на корабль и слушали ужасный голос. Никто из них не мог даже пошевелиться. Никто… кроме Подковы. Она стремительно пересекла набережную и быстро, насколько могла, взбежала на крышу многоэтажки.

- Ну вы и запрятались! – крикнула она Рашиду. – Еле нашла вашу компанию! Вот вас Кашапка то своим генератором придавил! Но вы ещё ничего, нормально стоите. А там, на набережной многие уже описались и обкакались. У большинства все рубахи мокрые от слёз.

Никто из стоявших на площадке даже не обернулся в её сторону. Они по-прежнему неподвижно смотрели на море. Это нисколько не смутило Наталью. Она скинула с плеч свой ранец, надела резиновые перчатки и достала какое-то приспособление, похожее на пистолет. Подкова бесцеремонно оголила каждому из мужчин шеи и протёрла спиртом кожу сзади, чуть ниже оснований черепов. Когда очередь протирания дошла до Ратмира, он слегка повёл носом и скосил взгляд в сторону ватки со спиртом. Это не укрылось от внимания молодой женщины.

- Да ты у нас наиболее устойчивый боец, как я посмотрю, - сказала она. – Ну тогда, с тебя и начнём.

Она слегка оттянула пальцами левой руки кожу в протёртом месте, прижала к нему свой пистолетоподобный предмет и нажала спусковой крючок. Раздался негромкий щелчок и атлетическая фигура Ратмира слегка вздрогнула. Потом Пчела произвела ту же операцию с шеями других четырёх мужчин.

- А чё творится то? – произнёс за её спиной Ратмир. – Он чё, действительно сейчас шмолять сюда ракетами будет?

- Через пять минут наш татарский корабль вас всех уничтожит! – рокотал над головами стоящих безмолвно людей голос бывшего ангела, а ныне – демона Лембоя. – Сейчас уже почти никто из вас не может правильно молиться! Но я вам даю шанс. Молитесь, кто может! А остальных, желая поддержать их бодрость в такой решительный час, я порадую весёлой татарской песней.

В динамиках что-то клацнуло, и над Хайфой полилась музыка.

- Синсез дэ яшэп булмый...- запел приятный баритон.

Наталья, видя, что мужики понемногу приходят в себя, громко и энергично заговорила:
- Так, ребята, быстро обретайте чувство и врубайтесь в то, что я вам сейчас скажу! Времени у нас нет! Все меня слышат?

- Да! Слышу! У-гу! – закивали головами мужчины.

- Вы, - обратилась она к Шломе, - быстро выходите на связь со своим командованием и обрисуйте обстановку. Пусть свяжутся с командованием морской базы для нейтрализации террористов!

- А вы, - повернулась она к остальным мужчинам, быстро выкладывайте свои соображения по сложившейся ситуации.

- Кто вы такая, и что у меня там на затылке? – спросил Ратмир.

- Давай быстрее уже приходи в себя, Ратмир! Я – Наталья, подруга Рашида. Мы с твоей женой, Ларисой, сегодня посещали спа-салон. А эта штуковина у тебя в шее - минигенератор специальных частот. Он нейтрализует воздействие на твою нервную систему подавляющих излучений. Без неё бы ты сейчас стоял таким же овощем, как вон, они!

Подкова махнула рукой в сторону толпы.

- Рашид, ты в норме? – спросила она в сторону своего «супруга», с которым, по легенде, она приехала отдыхать.

- Да, да, сейчас, - произнёс Ильмурзин, растирая виски.

- Так! Напрягитесь! - опять крикнула Наталья. - Татарская песня скоро закончится. Что вы думаете, Кашап сделает залп, или не решится? Но без объяснений. Только «да», или «нет».

- Да! - крикнул Шлома. – Потому что мы видели…

- Стоп! – оборвала его Подкова. – Твоё мнение, - спросила она у второго полицейского.

- Я вас не понимаю, - произнёс тот на иврите.

- Ясно! ...Ты! – обернулась она к Ратмиру.

- Нет! – сказал парень в жёлтой футболке, крутя плечами, как на разминке.

Он всегда так делал, когда волновался, или попадал в затруднительное положение.

- Нет, - сказал Николай, - моя интуиция говорит, что здесь сейчас большой крови не будет.

- Без пояснений! – крикнула молодая женщина и повернулась к Ильмурзину, - ты!

- А я думаю, что стрельнут, но не взорвут, - наконец подал голос Рашид.

- Что ты сказал? Обоснуй! - повернулся к нему Ратмир.

- Некогда! Я присоединяюсь ко второму предчувствию, - сказала Подкова. - Поэтому, если нас не будут сейчас взрывать, давайте не будем разводить здесь народный хурал, а пойдём вырубим эту штуку, заморозившую народ.

- А вы знаете где она находится? – удивлённо спросил Шлома.

- Ну, уважаемый! С такой то задачей у нас справился бы каждый русский школьник с радиопеленгатором. Но мы с вами не будем усложнять задачу. С помощью моего модернизированного карманного компьютера и системы спутниковой навигации находим источник самого сильного излучения в этом районе и всё становится на свои места. Как вас зовут?

- Шлома.

Наталья вытащила из кармана свой КПК и показала экран офицеру.

- Вот видите, Шлома, это и есть район где мы находимся. А вот это - красная точка излучателя. Сверяемся с местностью и определяем, что излучатель работает вон в том фургоне, который стоит на улице Ха-Алия Ха-Шния. Ну что, пошли вырубать этого электронного гипнотизера?

- Пошли, - согласился страж порядка и сказал на иврите что-то своему напарнику.

- Погодите! – остановила их Подкова. - Я предвидела такую ситуацию и прихватила кое-что у ваших солдатиков на берегу. Они не возражали. Надеюсь, и вы не будете против, с учётом сложившихся обстоятельств. Разбирайте, ребята!

Наталья распахнула свой рюкзак и высыпала себе под ноги с десяток пистолетов.

- О! – воскликнул Ратмир. - Да ты не только прекрасная, но и умная.

- И предусмотрительная, - сказал Ильмурзин.

- И решительная! – заметил Николай, деловито проверяя патроны в обоймах доставшегося ему оружия. – Только вот почему ты всё время командуешь?

- Ц-ц! Не перечь ей никогда! – шутливо сказал Рашид. – Командовать мужиками – её призвание. Побежали?

- Только если вы пообещаете сразу после операции сдать мне всё оружие! - категорическим тоном заявил Шлома.

- Разумеется, приятель, - расплылся в улыбке Ратмир. - Мы же сразу после этого пойдём пить водку. А пьяные русские и без оружия непобедимы. Ну ты то знаешь!

Они выскочили на улицу и устремились через заполненную неподвижными людьми набережную к машине с надписью TV. Над её будкой возвышалась тридцатиметровая раздвижная антенна. Стоящие около кабины двое вооружённых парней вскинули автоматы и открыли огонь по наступающим. Первого из этих «телевизионных работников» снял точным выстрелом Рашид, второго изрешетили из своих автоматических винтовок израильские полицейские.

- Постарайтесь захватить машину без повреждений! - закричал Шлома.

- Нет проблем! - ответил Николай и поднял с земли камень, более-менее похожий очертаниями на осколочную гранату.

Он подбежал к фургону, разбил несколькими выстрелами стекло небольшого окошка и с криком: «Ложись, граната!», забросил туда камень. Дверь термобудки распахнулась, и из неё выкатились двое хуржазов. Представители израильских правоохранительных органов и двое россиян, никогда не видевшие таких диковинных гуманоидов, удивлённо вытаращили глаза.

Но Наталья, с Рашидом уже были знакомы с этой экзотикой. Поэтому дама пристрелила первого инопланетянина, вооружённого чем-то вроде автомата. А её коллега так ударил второго, менее экипированного, что тот заизвивался в палестинской пыли шипя и матерясь по-русски. Это ввергло израильских стражей порядка в ещё большее изумление.
Ильмурзин обездвижил пришельца Шломиными наручниками, и убедился что в будке больше никого нет. Наталья подошла к пульту, а Рашид подтащил к ней хуржаза.
- Отключай всё! - крикнула Подкова. - Только в правильной последовательности, чтобы здоровье людей не пострадало.

- Ребята, идите покрепче свяжите второго, - попросил Ильмурзин Шлому с его напарником. - Эти бестии чрезвычайно живучи.

Стоящий около пульта хуржаз внезапно дёрнулся к выходу, но упал, оставшись без одной из задних лап. Ему её отстрелила Наталья.

-Быстрее, рептилия, нам шутить некогда! – крикнула она.

Все мужики про себя отметили, что в момент наивысшей ярости, Подкова была прекрасна, как самая божественная амазонка. И никто не сомневался что в такие минуты она готова пустить на фарш любого, кто бы ей начал перечить. Пришелец это тоже понял, подскакал к пульту и нажал нужные кнопки.

- Да мы это и так уже хотели сделать, - прошепелявил он.- Вы только зря убили наших солдат.

- Они первыми открыли по нам огонь! - сказал Николай. – Мы, русские люди этого не любим.

В тот же самый момент израильтяне и туристы на набережной обрели способность двигаться. Но многие эту способность в первые минуты никак не реализовали. Зрители стояли на месте, или падали на землю. Пятнадцать минут, в ходе которых произошли все эти трагические события, истощили нервную систему людей. Но они восприняли с облегчением возможность перевести дух и собраться с мыслями. В этот момент стихли последние звуки разухабистой татарской танцевальной мелодии.

- А почему милостивая публика не аплодирует такой прекрасно исполненной песне? – вновь раздался голос Лембоя. - Да вы невежливые, как я посмотрю! Думаете можно вот так, по-хамски обращаться с нашими музыкантами?

Все взоры вновь устремились в сторону корабля, на верхней палубе которого стоял неистовый человек во всём пурпурном и потрясал кривой сарацинской саблей.

- Нет, вы просчитались, дорогие мои! Я нажимаю кнопку! Прощайте! Я отпускаю своих «Комет», пожелавших прогуляться. Всё! У вас больше нет времени! Максимум - три минуты! Бежать куда-то вам бесполезно! Сейчас этого города не будет. А я – уплываю, мне здесь больше нечего делать.

Лембой и его спутники зашли в рулевую рубку и закрыли за собой дверь. В динамиках завыла жуткая, прерывистая сирена. Люди на берегу закричали и некоторые побежали прочь от берега. Но многие всё же остались на месте. Кто-то не мог бежать. Кто-то посчитал, что нет смысла. Кто-то, в основном подвыпившие туристы из стран СНГ, решили что всё это представление – грандиозный розыгрыш, который необходимо досмотреть до конца. Сквозь рёв пульсирующей сирены, отчётливо послышался бесстрастный женский компьютерный голос:

- До запуска ракет осталась одна минута. Начинаю обратный отсчёт. Пятьдесят девять, пятьдесят восемь…


                51.

Мотовоз первого отряда мерно двигался вперёд, периодически останавливаясь перед каждой щелью в стене тоннеля, или перед шкафами с технологическим оборудованием. Разведгруппы, по очереди спрыгивая с платформы, добросовестно проверили уже несколько десятков таких подозрительных мест. Но, ни одного насекомого пока обнаружено не было. Хотя, повсюду ощущалось их присутствие. Казаки периодически находили, особенно на обезлюдевших станциях, мумифицированные тела линейных полицейских, людей без определённого места жительства, каких-то сотрудников метрополитена, не попавших в сводку погибших и пропавших без вести. Были даже трое диггеров, забравшиеся сюда из какой-то, только им известной дыры. Эта троица тоже погибла от ран, нанесённых им инопланетными животными. Таким образом, отряд Костогрыза проехал Беговую, Полежаевскую и Октябрьское поле. Впереди по курсу была станция метро Щукинская.

Не вступил пока в контакт с членистоногими и отряд старшего лейтенанта Рафельсона. Зато у групп, двигающихся со стороны Планерной, недостатка в возможности пострелять не было. Их мотовозы с площадками постоянно пытались атаковать небольшие группы и отдельные особи членистоногих. Это говорило только об одном: третий и четвёртый отряды подошли к гнезду тараканов гораздо ближе, чем первый и второй. Томительное ожидание схватки действовало на нервы. Поэтому многие тушинские бойцы первого отряда собрались в задней части площадки мотовоза и дружно задымили, под неодобрительными взглядами некурящих молодых казаков.

- Ну что, Бражник, пойдем это дело перекурим? – крикнул Сазонов, доставая пачку сигарет.

- Если я захочу вам показать свою дурость, - ответил серьёзный не по годам курсант, - я выберу что-нибудь менее смрадно пахнущее.

- Это что же, мы все тут дураки, по-твоему? – прищурился ефрейтор.

- Фильтруй базар, пацанчик, - недовольно сказал, как проскрипел нервный эмчеэсник Жеребовский.

- Нет! Вы, курильщики, очень умно смотритесь, вечно мацая губами продолговатые, округлые, фаллические предметы, - расплылся в ехидной конопатой улыбке огнемётчик Юртаев.

- Это какие такие предметы? - крикнул Всеволод.

- Ладно, не ругайся, - миролюбиво сказал ефрейтор Юртаеву.

- Да я не ругливый, - отозвался тот.
- Что ты там сказал про фаллические предметы? – явно накручивая себя, взвизгнул эмчеэсник, - повтори!

- Да нормалёк, Сева, замяли уже, - взял его за рукав Сазонов.

- Так! Дымокуры! – крикнул им, высунувшийся из окна кабины Костогрыз, - третья группа на выход, четвёртая – приготовиться. Водитель – сбрось скорость до самых малых оборотов.

- Есть! – вразнобой ответили бойцы, перемещаясь в сторону кабины, рядом с которой находилась лестница для спуска на шпалы.

Начавшие было сходиться в рукопашную, набычившиеся огнемётчик и эмчеэсник, помедлив, неохотно разошлись по разным углам.

- По поводу курения! - опять раздался голос командира.- С этой минуты, курить будете строго по одному. Порядок такой, один курит, остальные – пристально всматриваются в сумрак тоннеля и думают о выполнении поставленной перед ними задачи. А то вы все сейчас столпитесь на корме, обволокётесь дымом и расслабитесь, забыв обо всём. Мне же на сегодня одного погибшего уже достаточно.

- У вас пока один погибший, а у нас – около тысячи! - брюзжащим голосом ответил Жеребовский.

- Эт точно, - подтвердил спрыгивающий на рельсы для осмотра подозрительного объекта Сазонов. – Прямо удивительно! Наверху были полчища этих исчадий преисподни, а здесь – ни одного не видать. Может мы их там всех перебили? Или не туда заехали?

- А ты ложись, поспи, раз опасность миновала, - ехидно сказал коренастый полицейский с рыжими усами. – Только вот проснёшься ли, когда эти твари на нас изо всех щелей попрут?

- Сейчас, к их логову поближе подъедем, они тебе споют акапеллой «кукарачу», - хмыкнул Юртаев.

- Не великоваты? - спросил Виталлий Прокопович, мужчину в пиджаке кивнув на его пистолеты.

- Да уж, - неопределенно отозвался тот.

Но по его лицу скользнула еле заметная улыбка.

- Они для меня, как продолжение рук.

- Вы – Гущин, кажется? – вспомнил есаул. - Имя, извиняюсь, не запомнил.

- Глеб, - напомнил сутулый. - У вас, как я посмотрю, стволы тоже не маленькие.

- Нанотехнологии, мать их! – сказал Костогрыз. – Сплошные пластик и электроника. А я бы, если честно, лучше вернул старые добрые времена, когда люди сражались на шашках и кинжалах, безо всяких огнестрелов. Всё было честно и благородно. Ну, может только кремнёвые пистолеты разрешил бы. Чёрт с ними!

- Ну да, - улыбнулся сутулый в пиджаке, - сошлись пара тысяч мужиков и – погнали, друг друга разделывать тесаками! Романтика! А вот я, без таких вот орудиев труда, и не мыслю свою производственную жизнь.

Гущин вытащил из-за пазухи один из своих стволов и, любуясь, покрутил его перед лицом.

- Кем же ты трудишься, с таким производственным инвентарём? – подал голос, запрыгнувший на площадку Сазонов.

- Да, охранял тут одного… - потупил взгляд сутулый, - не очень хорошо, охранял.

- Что так? – сделав глуповатое лицо, спросил ефрейтор.

- Скушали его! Наши членистоногие друзья употребили в пищу моего босса. Я когда понял, что шеф уже сварился в их плевках, выбил стулом люк в потолке штабного вагона и, по крышам, свалил оттуда…. Теперь, наверное, меня с работы погонят. Хотя, чёрт его знает, работодатель то… того! Может, и казённые стволы… сдавать не придётся.

Он достал из кармана платок и, очень нежно, протёр им пистолет.

- Ладно! - подал голос Костогрыз, - если что, у вас есть шанс трудоустроиться в нашу фирму. Остальных это тоже касается! – крикнул есаул в сторону ждущих своей очереди на перекур тушинцев. - Но учтите, что количество мест у нас ограниченное. Мы рассмотрим все предложение по результатам собеседования, в виде операции по уничтожению тараканов. Возьмём только лучших. Как твоё ФИО звучит полностью? – спросил он Гущина, переходя на ты.

Так Виталий поступал тогда, когда у него появлялась некоторая симпатия к незнакомому человеку.

- Гущин Глеб Огнеславович, - сказал бывший телохранитель.

- Опа! – подал голос Юртаев, - прямо князь какой! Это как, получается, вашего батю то величали?

- Ну, так, тоже по-княжески, Огнеславом Ярополковичем! – усмехнулся Гущин.
Кто-то из тушинцев удивлённо присвистнул.

- А фамилия у вас – Рюриковичи? - спросил Юртаев.

 - Да нет, - пожал плечами Глеб, - Я же сказал, Гущины. А батю Огнеславом назвали за то, что в день его рождения, дом его отца, моего деда, Ярополка Петровича, вместе со всем хозяйством… сгорел к едреням! Вот и окрестили они тогда своего сына именем, соответствующим сложившейся ситуации. Имя оказалось судьбоносное. Батя выбрал работу в пожарном десанте. Всю жизнь русский лес спасал. Потом всех лесных огнеборцев, как вы знаете, по всей России не начали сокращать. Батя с горя, запил, было. Но, как известно, пьяными соплями делу не поможешь. Когда всё вокруг в сухостой заполыхало, собрал свою разогнанную команду, нашёл спонсоров с ближайших лесопилок и организовал акционерную пожароохранную команду.

- Да, интересно, - сказал есаул и повернулся к машинисту. – Шеф, тормози, оставшихся бойцов нужно дождаться!

- Слушай, командир, а что это с нашим водилой творится? – спросил Юртаев. - Смотри, он сам сидит, закатив глаза, а скорость, насколько я понимаю, увеличивается.

Все мужчины, находящиеся в кабине, оглянулись на машиниста. Было похоже, что он действительно спал. Из-под его полуопущенных век безжизненным фосфорным сиянием мерцали белки глаз. Но, при этом мужчина сидел совершенно ровно, его руки уверенно сжимали рычаги управления машиной. Он не раскачивался в стороны и напоминал человека, впавшего в гипнотический сон.

- Саня, ты чё, охренел? Проснись! – кинулся к нему инженер.

- Оставь его! – сказал Гущин. - Если он сейчас в глубоком трансе, его дёргать опасно. Ты умеешь управлять этой колымагой?

- Умею, в общем, - неуверенно сказал техник.

- Тогда перехватывай рычаги и сбрасывай скорость.

- Перехватил.

Через секунду, послышался визг тормозов и мотовоз остановился.

- Нужно увеличить скорость, - вдруг подал голос машинист. – Так надо. Это приказ!
- Минуту назад нам поступил другой приказ, - громко и властно сказал Гущин, - нужно постоять несколько минут. Ты меня понял?

- Да… только… - неуверенно произнёс машинист.

- Это – приказ! жёстко оборвал его Гущин. – Сейчас я начну считать до десяти. При слове «десять» ты встанешь, пойдёшь пить воду и проснёшься. Ты ведь чувствуешь как здесь жарко? Ты уже давно хочешь пить!

- Да, хочу, - водитель мотовоза сделал судорожное глотательное движение.

Глеб Огнеславович медленно досчитал до десяти, потом хлопнул в ладоши и сказал;

- Всё, иди пить!

Машинист встал с кресла и пошел к бачку с водой. Он жадно припал губами к кранику, а потом оглянулся и сказал:

- Что, никогда не видели, как люди воду пьют? Чего уставились?

- У тебя что в переднем ящике лежит? – спросил его Костогрыз.

- В каком? – недоумевая, попытался мобилизовать свои мыслительные возможности машинист.

- Спереди, слева, возле двигателя приварен железный ящик, - сказал Глеб. - Газовых баллонов, или канистр с бензином там нет?

- Баллонов нет, бензина – тоже. Ветошь там, да кое-какие железки. А вообще, он сейчас почти пустой.

- Понятно, - сказал Костогрыз и дал очередь по ящику.

В то же мгновение там что-то заскулило, и послышался достаточно мощный взрыв. Крышку металлического контейнера сорвало с креплений, и она отлетела в сторону. Следом за ней полетели вверх куски прятавшегося там таракана.

- Ни хрена себе, как лупят нанотехнологии! – восторженно воскликнул Гущин.

- Это не нанотехнологии, - зло заиграл желваками есаул, поворачиваясь к водителю, - это человеческая забывчивость. Что же, ты, милейший, нам сказал, что там не было бензина?

- Так вы же меня не спрашивали про паяльную лампу. А бензина – не было!

Стоявшие рядом бойцы, дружно захохотали.

- Всё бы вам хиханьки, да хаханьки, - произнёс машинист, растирая виски, и добавил, - бляханьки-муханьки!

- Ладно, - несколько смягчился Виталий Прокопович. – Иди, посмотри, не задело ли взрывом двигатель. Он, конечно тарахтит, пока… но мало ли что может случиться. А как этот диверсант, кстати, залез туда?

- Там дно не сплошное. Специально, чтобы можно было до нижних гаек добраться ключами. В этом ящике у нас, в основном, крупногабаритные детали хранились, такие, чтобы через ту дыру не выпали.

Машинист перелез на носовую площадку, открыл капот и начал ощупывать агрегаты.

- Ты как думаешь, Глеб, - обернулся Костогрыз к Гущину, что этот диверсант хотел от нашего водилы?

- Понятное дело, - спокойно ответил бывший телохранитель, - в засаду нас затащить планировал. Видно где-то там, наши друзья, приготовили нам тёплую встречу.
Есаул достал рацию и поднёс к губам микрофон.

- Первый, второму.

- Слушаю, второй, - раздался в динамике голос Рафельсона.

- Что там у вас?

- Подъезжаем к Щукинской. Всё тихо, но воздух пахнет приближающимся холокостом. Только кто кого будет холокостить, пока непонятно.

- Мы тоже где-то поблизости. Давай, аккуратно въезжай на станцию, но чтобы удесятерить внимание! Мы сейчас там будем.

- Принял, сказал Самуил и отключился.

- Третий, первому, - раздался из рации голос Каверина.

- Первый на связи, - ответил Костогрыз.

- Командир, у нас тут, на Тушинской начали появляться небольшие очаги мелких таракашек.

- Как они себя ведут?

- Агрессивные, как большие. Норовят залезть на обувь и оттуда пробраться под штаны. Пока сбрасывали их без проблем. Приказал всем своим парням обмотать ноги скотчем. Сделали брызгалки из пластиковых бутылок и палим их, потихоньку. Они сообразительные бестии. Уже поняли, что к чему, теперь разбегаются даже от запаха бензина.

- Молодцы. Все слышали? Приказываю срочно каждую досмотровую группу оснастить бензиновыми брызгалками и зажигалками. Третий, а вы… скотч где брали?

- Среди вашей экипировки есть синяя коробка. Хорошая такая лента, клеится отменно.

- Понятно. Лента хорошая, согласен. Но ваши штаны и обувь теперь придётся выбросить. Этот скотч – сверхсильный герметизирующий пластырь для труб и резервуаров. Им водоводы под давлением латают. Его нам специально отцы-командиры прислали для подземной операции, на случай протечек воды. Так что, это оборудование использовать нежелательно. Как приняли?

- Так мы же не знали! С виду - обычный скотчик.

- В общем, так, - голос Костогрыза зазвучал металлическими регистрами. – Приказываю, личному составу всех четырёх отрядов надеть костюмы химической защиты. Это касается в первую очередь тушинского контингента и приданного нам контингента сотрудников метрополитена. Будет несколько дискомфортно, но это поможет спасти ваши жизни. Костюмы застегнуть полностью, до самого горла. Капюшоны и противогазы пока разрешаю не натягивать. Контингенту из числа бойцов «Лавы» приказываю произвести герметизацию своих кээмпэка с помощью специальных манжетов и блокирующих устройств. Для тех, кто забыл, как это делается, инструкция – в кармане куртки. Как приняли?

- Третий принял.

- Второй осознал.

- Четвертый – аналогично.

- Вот и давайте… аналогично! – передразнил есаул Кистенёва. - Я не знаю, какой там Рафельсон ожидает увидеть холокост, но я нюхом чую, что сейчас это адажио сменится на аллегро виваче. Не забывайте, что совсем близко, впереди, лежат два уничтоженные состава. Не напоритесь на их обломки.

- Вы, я смотрю, знаток классической музыки, - вновь вышел в эфир Самуил. – Но, насколько я помню, самый быстрый темп у нас называется престиссимо.

- Да, такой темп в природе имеется. Но лучше бы его здесь не заводили. Вы в нём всё равно не успеете брать аккорды. Поэтому, как говорится, действуйте в темпе аллегро виваче, и всё у вас будет упруго стояче! Это каламбур из моей фортепьянной юности. Отбой.
Костогрыз засунул микрофон рации в карман и посмотрел на своих подчинённых. Те заинтересованно рассматривали его большие, тренированные руки, испещрённые множеством шрамов разной конфигурации и бугрящимися на кулачных костяшках застарелыми мозолями.

- Да, такими «грабельками», товарищ майор, только «мурку» можно лабать в кафе для медвежатников! - прокомментировал услышанное и увиденное Сазонов. – Но, и то, когда зрители уже будут готовыми от принятой спиртяги.

- Ошибаешься, Игорёха, - очень серьёзно сказал Костогрыз, - я этими грабельками, как ты их охарактеризовал, ещё Моцарта в си-бемоль-мажоре могу слабать. Но сейчас я ими буду бить в бубны тем, кто не исполняет приказ командира. Вы что, не слышали команды! Бегом надевать озэка, деликатесы тараканьи!

Громоподобный голос Виталия Прокоповича, а ещё больше его суровый вид со сжатыми, огромными, «фортепьянными» кулаками, заставил подчинённых стремглав кинуться к ящику со средствами химзащиты и начать лихорадочно облачаться в найденные там общевойсковые защитные костюмы. Лавовские молодые казаки, тоже быстро загерметизировали свои кээмпэка.


                52.

- Пятьдесят семь, пятьдесят шесть, пятьдесят пять, - бесстрастно звучал из динамиков над хайфской набережной металлический женский голос.

Народ на берегу обуял самый настоящий ужас. Многие были на грани помешательства. Кто-то плакал, кто-то истерично выл, кто-то непонятно куда бежал, петляя по-заячьи.

- У них здесь должны быть ещё люди, - сказал задумчиво Рашид. – Кстати, Соломон, а на каком языке говорил Лембой?

- На иврите, разумеется, - ответил Шлома.

- А я тебе скажу, что он говорил на чистейшем башкирском, моём родном, - усмехнулся пилот.

- Да ладно, ребята, он же окал, как прирождённый волгарь, - сделал брови домиком Ратмир.

- Сорок один, сорок, - просчитал голос металлической женщины.

Ратмир подскочил к пленному и прижал к его носовым отверстиям пистолет.

- Где ваши остальные бойцы? Какая цель этой операции?

- Мавлади решил стать машиахом! - прошипел хуржаз.

- Машиахом? – удивлённо воскликнул Шлома.

- Машиах! – сделал ещё более удивлённое лицо второй полицейский.

- Да! Да! Машиахом!

- Та-ак! – как-то устало выдохнула Наталья. – Значит, аналитики Константина Фёдоровича были правы. Он действительно решил нарисоваться пророком.

- О чём вы там говорите? - заметно напрягся Хирш. - Поясняйте, для нас это очень важно!

- Ничего особенного, - сказал Ильмурзин. - Просто международный преступник Шомаев хочет ввести в заблуждение всё трудовое еврейство, заявив, что он и есть тот самый машиах, которого они ожидают уже несколько тысячелетий.

- Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать…- звучало в динамиках.

- Шма йисраэль адонай элогейну адонай эхад! Барух шем квод мальхуто леолам ваэд! - раздался вдруг новый энергичный голос из динамиков над набережной. Голос мощный и уверенный в себе. Голос властный, до самой последней интонационной нотки, до самой незначительной паузы между словами.

- Три, два, один, ноль. Пуск!

Делавший отсчёт металлический женский голос на набережной смолк. Ракеты, выпуская дым и пламя, устремились в небо.

- Слушай, Израиль! - продолжал вещать голос из динамиков. - Господь Бог наш, Господь един есть! Благословенно Имя Его, чье славное царство во веки веков! Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!
- Ну вот, это тот самый Шомаев, о котором я только что говорил, - сказал Рашид. - Разумеется, теперь он всех нас спасёт.

Действительно, на сцене, вместо неизвестно куда девшегося диктора стоял Мавлади Шомаев. Только теперь на нём вместо халата был дорогой чёрный костюм, а на голове надета не чалма, а талит – ритуальное иудейское молитвенное покрывало. Кашап с необыкновенным подъёмом чувств читал молитвы на иврите. Читал так проникновенно, что большинство людей на набережной начали ему вторить.

- Это какое-то чудо! - сказал, улыбнувшись, патрульный напарник Хирша.

- Как он здесь оказался? – спросил Шлома, покосившись на своего сослуживца.

- Телепортация! - сказала Наталья. - Он это умеет. – Я надеюсь, ты не сомневаешься, что это один и тот же человек?

- Я не знаю, - честно признался офицер. – Внешне вроде бы похож. Но всё это очень странно.

Когда две запущенные ракеты вновь появились из-за облаков, тысячная толпа заметно занервничала. Христиане, мусульмане, бахаиты, друзы и представители разных конфессий, немалое количество которых традиционно обитает в Хайфе, спешно начали молиться, каждый согласно своему уставу, крестясь, кланяясь и выкрикивая необходимые в таких случаях слова. Но большинство народа старательно выводило вместе с Шомаевым:

- Кадош кадош кадош адонай цваот! Мло холь гаарец кводо! Йегэ шмей раба меварах леолам улеальмей альмая! Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его! Да будет Великое имя Его благословенно вечно, во веки веков!

К этой слаженной, вдохновенной группе молящихся, после некоторой заминки присоединились и разноплеменные атеисты, в основном, гости Хайфы. Они старательно начали повторять услышанное, разумеется, совершенно не понимая смысла произносимых слов.

Большинство этих людей вдруг остро поняли, что в минуту, когда на тебя несётся предмет, начинённый сотнями килотонн ядерной взрывчатки, оставаться человеком, неверующим в Бога, как-то неприлично и неумно. Самое логичное в такой обстановке – помолиться. А произойдёт это на иврите, на хинди, на банту, или ещё на каком языке – не важно.

Пожалуй, не молились в этот момент на набережной, только двое хуржазов да четверо россиян. Стоявшие рядом израильские полицейские, как заметил Рашид, шёпотом вторили Кашапу.

- А вдруг он не сможет повернуть ракеты? – спросил Ратмир.

- Сможет! Видишь, как старается? – сказала Наталья.

Рашид уловил рядом с собой шевеление и с размаху ударил пистолетом по голове очнувшегося первого инопланетянина. Наталья тоже подошла к этому шазизянину и спросила мужиков:

- Что с ним делать будем? Сдать его некому. Твои, Шлома, коллеги вообще, я смотрю, на службу забили дюбель. В честь ядерного удара, надо полагать. Выход один – пристрелить.

- Смотри, действительно остановил! – удивлённо закричал Ратмир. - Приятель то ваш, я смотрю, с помощью народного фольклора превратил ракеты в дирижабли.

Подлетев на высоту в пару сотен метров над водой, ракеты развернулись носами вверх и… повисли в воздухе! Снизу их крылатые корпуса напоминали двух парящих людей с вытянутыми в стороны руками. Горячий воздух из реактивных сопел поднял в воздух буруны воды и достиг берега, обдав горячим паром людей, многие из которых вообще потеряли ощущение реальности.

- На воздусе, яко на тверди земной, - задумчиво сказал Николай.

- Благословен Ты Господь Бог наш, - громко закричал Шомаев.

Он поднял руки вверх, как какой-нибудь экстрасенс, старающийся ладонями остановить вредную для здоровья невидимую силу. Лицо его покраснело, на шее вздулись жилы, а лоб покрылся крупными каплями пота. Народ самозабвенно вторил ему:

- Владыка Вселенной, избравший нас из среды народов и даровавший нам Свою Тору! Благословен Ты Господь, дающий Тору! Барух ата адонай элогейну мэлэх г’аолам ашер бахартану миколь гаамим венатан лану эт торато. Барух ата адонай нотен гатора.
- Как это у него получается? – спросил Шлома.

- Да он такой же обычный человек, как и мы с тобой, - сказала Наталья. – Но ему помогает, как мы уже говорили Лембой. Это – бывший ангел Божий. Силёнок у него немало. Но теперь он перешёл на сторону Дьявола и, видимо, по его заданию, помогает Кашапу.
- Кашапу? Напомни, это кто?

- Да Шомаев и есть Кашап! – сказал Рашид. - Кличка у него такая в уголовном мире России. Смотри, проповедовать начал.

- Да уж! Проповедь… с ядерным перстом указующим… над головами! - ухмыльнулся Ратмир. – Даже двумя! Папа Римский ему бы сейчас позавидовал. Смотрите как внимает этому проповеднику народ.

- Слушай, Израиль! – Я пришёл, чтобы спасти тебя от твоих беспощадных врагов и дать тебе царство вечное на земле и власть избранного народа надо всеми другими, низшими племенами. Я дам тебе власть над всеми теми, кто отвернулся от лица бога нашего. Все богатства мира будут твоими. А тех, кто дерзнёт воспротивиться этой божественной воле, мы истребим огненными мечами.

Он замолк и стало тихо. Перестал дуть ветер. Только из сопел зависших над головами ракет по-прежнему вырывался с шумом огонь с дымом и этот звук, видимо, вызывал у толпы очень неприятные ощущения. Люди, вздохнувшие свободней, вновь забеспокоились, сбились в кучу и начали крутить головами как затравленные зверьки. В конце концов, все их блуждающие взгляды остановились на фигуре Кашапа. Сам Шомаев был совершенно спокоен. Он неподвижно стоял на возвышении и высокомерно смотрел на перепуганную толпу. Его взгляд выражал насмешку и презрение.

- Как тебя зовут? – вдруг раздалось из толпы.

- Меня зовут Мешулам Шойхет! Мои предки – из колена Давида.

- Ты спасёшь Хайфу?

- Да!

- Что ты планируешь сделать?

- Как что? Молиться! Молиться за себя, за каждого из вас и за весь народ израилев. Если хотите, можете присоединиться ко мне. Кто согласен, поднимите вверх руки и мысленно помогите мне отправить эти подарки наших недругов подальше отсюда.

Толпа послушно вздёрнула вверх руки.

- Благословен Ты, - опять заговорил Кашап и народ ему вновь начал вторить, - Господь Бог наш, Царь Вселенной, Который даровал нам жизнь, и поддерживал ее в нас, и дал нам дожить до сего дня! Барух ата адонай элогейну мэлэх г’аолам шегэйну вэкийману вэигиану лазман газе.
Ракеты медленно повернулись, несколько мгновений повисели над головами и полетели, быстро набирая скорость. Менее чем через минуту они скрылись за морской линией горизонта.

Стоящие на берегу люди с какой-то тоской и опаской смотрели вслед улетевшим снарядам. Как будто они ещё не до конца поверили в своё окончательное избавление и опасались, что ракеты могут вернуться. Вскоре, где-то далеко, над морем возникла двойная вспышка и появилась пара маленьких ядерных грибов, которые медленно слились в один.

- Вот ни хрена себе! - воскликнул Ратмир. – Да ваш приятель, как я посмотрю, готов всё смешать с дерьмом ради достижения своих целей!

- Ещё бы! – ответил Рашид. – На него работают несколько высоконаучных оружейных заводов. Кроме того, он вывез с некой высокоразвитой планеты неведомые для нас технологии и ему помогает вся нечисть, которая только имеется в подчинении у сатаны.

- Вы всё это сейчас рассказываете так обыденно, как о игре Спартака с Зенитом, - сказал Шлома. – А мне в это слабо верится.

- Ну тогда полюбуйся на ядерные грибочки посреди Средиземного моря, - сказал Ильмурзин. – Посмотри на этих людей, которых совершенно обоял наш Кашап. Представь себе, что они будут теперь делать с ним вместе. Ты что не понимаешь, они ему нужны для того, чтобы начать третью мировую войну.

Он вновь повернулся к шазизянину и сказал:

- Ну ты что, забыл, что я тебя спрашивал? Где остальные слуги Шомаева и что они ещё должны сделать?

Инопланетянин гордо отвернулся в сторону, как будто это его не касалось.

- Позволь, командир, мне с ним поговорить, - сказал Ратмир. – Я всё равно сегодня не тренировался, надо размяться.

- Ну вот, ты стал здесь командиром, поздравляю, - улыбнулась Наталья.

- Ревнуешь? – улыбнулся Рашид.

Боксёр схватил пришельца за одежду одной рукой, а второй сильно ударил его между глаз.

- Вы не имеете права! – зашипел шазизянин. - Я военнопленный.

- Имеем! – сказал боксёр. - У нас отсталая цивилизация и законы о военнопленных распространяются только на представителей нашего вида. Но даже и этих представителей я почти ежедневно избиваю на ринге до полусмерти. Так что, или терпи, или выкладывай то, о чём тебя просит Рашид.

Он размахнулся и снова врезал своим стальным кулаком в нижнюю челюсть человекоящера. Из груди того вырвалось свистящее шипение.

- Ты ему сейчас сломаешь говорильный агрегат и мы вообще ничего не узнаем, - сказала Подкова.

- Ничего, у нас уже второй ожил, - криво улыбнулся Ратмир. – Сейчас забью этого и возьмусь за другого. Всё равно не тренировался.

- Не бей больше. Я скажу, – прошепелявил пришелец.

- Сколько вас в городе? – Спросил Ильмурзин.

- Вместе с Шомаевым – пятнадцать человек. Скажи своему палачу, чтобы он отпустил моё горло.

Рашид кивнул боксёру и тот разжал свои пальцы.

- Где они сейчас находятся и какие у них обязанности, – спросила Наталья.

- Про обязанности Мавлади и Лембоя вы, судя по вашему разговору, знаете.

При этих словах Рашид с Натальей выразительно посмотрели на Шлому.

- Двое  охраняют Шомаева. Военспецов и технарей, это наша группа - пятеро. Двое - как вы знаете, охраняли излучатель. Трое – идеологическая команда. Машину с ними охраняет ещё один боец. Вот, вроде бы и всё. Остальные подразделения начнут прибывать примерно через три дня, когда мы придём в Иерусалим.

- Ты сказал идеологическая команда? – спросила Подкова. – Кто в неё входит?

- Раввины, …кажется, так их называют. Они контролируют все диалоги Мавлади с евреями. Как мне сказали, каждое его слово и действие должны строго соответствовать традициям. Вот они и следят, чтобы он не совершил ошибку, иначе иудеи не поверят, что он – настоящий пророк.

- Как они осуществляют связь с Шомаевым?

- С помощью рации. У Мавлади в кармане передатчик, а в ухе – специально изготовленный вкладыш с микродинамиком.

В это время на берегу послышался страшный грохот, из рам в окнах ближайших домов вылетели стёкла, земля под ногами заходила ходуном.

- Всем срочно нужно пройти в укрытие! –закричали, наконец пришедшие в себя, полицейские.

Некоторые люди инстинктивно устремились в сторону жилых микрорайонов. Но, видимо, бегство зрителей не входило в планы главного устроителя этого шоу – Мавлади Шомаева.

- Можете не волноваться, - невозмутимо сказал он в свой микрофон. – Это только динамическая волна. Она уже ушла и не вернётся. Заряды взорвались далеко и они не смогут причинить вам вреда. Отравляющее же облако сюда не полетит. Ближайшие два дня ветер из Средиземного моря будет дуть в сторону ваших врагов – на Ливию и западный Египет. Можете проверить это на сайте метеослужбы. Нас хранит Бог!

- А корабль? – крикнул кто-то из толпы.

- Да, эта плавучая дискотека так и уйдёт без наказания? – громко спросил подросток с рыжими хасидскими пейсами. – Надо было ракеты направить на него.

- Ну, для этого нам не нужны ракеты! – крикнул Кашап. – Вы просто забыли о самом главном оружии Израиля - о вере! Давайте обратим наши взоры к тому, кто способен уничтожить в мгновение ока любых врагов избранного народа. Благословен Ты Господь Бог наш, Царь Вселенной, Который даровал нам жизнь, и поддерживал ее в нас, и дал нам дожить до сего дня!

- Барух ата адонай элогейну мэлэх г’аолам шегэйну вэкийману вэигиану лазман газе, - воодушевлённо вторил ему народ на набережной.

Толпа явно начала получать удовольствие от всего, что происходило с ними в течение последнего часа. Они уже с восторгом, нежностью и надеждой смотрели на коренастого мужчину в чёрном костюме, самозабвенно читающего молитвы на сцене.
- Счастлив народ, чей удел таков, - уже не говорил, а рычал как пещерный лев Шомаев, - счастлив народ, чей Бог – Господь!

Эти страстные демонические интонации тут же подхватили стоящие на набережной израильтяне.

- Ашрей гаам шекаха ло, - рычали вслед за Мавлади тысячи людей, со свирепыми лицами и выкатившимися из орбит глазами. Было видно, что они страстно хотели уничтожить этот ужасный корабль, экипаж которого так напугал всех этих людей. - Ашрей гаам шеадонай элогав!

Последняя фраза прозвучала так громко, что во всех ближайших микрорайонах в домах зазвенели уцелевшие от взрывной волны стёкла. Звук походил на горный обвал. Но… когда прозвучали последние слова молитвы, стало тихо и… ничего не произошло. Люди смотрели в сторону всё дальше и дальше уплывающего от берега корвета с разочарованием. Кашап скинул со своей головы на плечи талит и застыл как каменное изваяние.
- Ничего не происходит! – крикнул юный хасид.

Кашап медленно обвёл пространство вокруг себя прищуренным, словно затуманенным некими знаниями взглядом, и указал рукой на подростка с рыжими пейсами.

- Это из-за тебя! – сказал Шомаев.

- Как это? – воскликнул парнишка.

- Ты усомнился в действии молитвы и в силе возмездия своего бога. Смотри, мальчик, с неокрепшей верой! Сила нашего бога безгранична!

Шомаев картинно махнул рукой в направлении моря. Все опять повернули свои лица к кораблю. В тот же момент, на небе появилось неясное свечение, и из облаков ударил ослепительно яркий белый столб огня. Корабль заполыхал как картонный домик. Крики радости огласили хайфский берег. Толпа стала неистово аплодировать, что-то кричать, некоторые пустились в пляс. Многие зрители только сейчас осознали до конца, насколько присутствие этого страшного корабля на горизонте угнетало их, и внушало леденящий кровь ужас.

- Да здравствует Мешулам Шойхет!- истошно закричали по-русски две дамы типичной одесской внешности и полезли на сцену, обнимать своего спасителя.

- А чего это там такое летит? – закричал вдруг испуганный мужской голос.

- Смотрите, этот чёртов корабль, в нас ещё какой-то гадостью пульнул! – крикнул парень с дредами на голове.

Он запрыгнул для лучшего обзора на капот ближайшей легковушки и приставил ладонь к бровям.

- Так он чё, не сгорел? – раздалось одновременно несколько голосов.

- Полыхает вовсю! Только три какие-то штуки от него летят прямо в нас.

- Ой, ой, я же говорила, шо рано мы начали радоваться! - запричитала одна из одесских кумушек.

- Граждане, можете не волноваться, - раздался громкий голос молодого армейского офицера, смотревшего в бинокль. - Это просто три большие птицы.

- Это не птицы, - раздался голос Шомаева, ставшего теперь Шойхетом. – Это ангелы!

                53.

- Можно, Василий Силантьевич? - спросил Буслаев, остановившись на пороге кабинета Литвина.

- Заходите, Владимир Викторович, присаживайтесь, сказал президент корпорации «Лава», вставая из-за компьютера и снимая очки.

- У меня к вам просьба, - сказал бывший журналист, пожимая огромную, твёрдую ладонь главы корпорации.

Внешне и на ощупь, эта человеческая кисть напоминала лапы деревянных солдат Урфина Джуса. Во всяком случае, как их рисуют на книжных иллюстрациях и в мультфильмах.

- Слушаю вас.

- Даже две просьбы. Первая - с этого дня называйте меня Ратибором Храповицким. А вторая… перебросьте меня, пожалуйста, туда, где сейчас сражаются ваши ребята. А то болтаюсь здесь, как… бревно в проруби.

- С вашей первой просьбой, я думаю, особых проблем не будет, но насчёт второй…

- А в чём дело?

- Дело в том, что почти весь наш личный состав… это, в основном, высочайшие специалисты воинского искусства. Точнее, всех воинских искусств, включающих в себя тактику и стратегию проведения современных войн на суше, на воде и в воздухе, диверсионных и антитеррористических операций, даже применение ядерного оружия. Кроме того, бойцы Лавы проходят спецкурс принципов управления всеми наземными, наводными и воздушными средствами передвижения, из существующих на Земле. Они имеют навыки применения всех боевых машин и оружия производства России и других стран. Кстати, Владимир… извиняюсь… Ратибор Викторович, а вы обследование в нашей клинике проходили?

- Да не проходил я ничего! Пролежал там в палате денёк и всё. Вы не уходите, пожалуйста, от ответа.

- Какого ещё ответа? - искренне удивился Литвин. – Я же вам сказал, что я не вижу возможности использовать вашу персону в сегодняшней операции. У вас нет для этого ни спортивной, ни боевой, ни психологической, ни технической подготовки. Хотите, чтобы я дал вам в руки автомат и отправил на верную погибель?

- Да, хочу! Дайте мне автомат и отправьте на погибель. Что-то ведь мне делать нужно! Ведь получается полная хрень: вы делаете многоходовую операцию, в ходе которой выкрадываете меня из моей жизни и при этом, погибает несколько человек из лагеря противника. Я оказываюсь на засекреченной военной базе корпорации, со мной встречается архангел и говорит, что я должен сохранить этот мир от полного хаоса и разрушения. Через пару дней, в мире действительно начинается хаос. Организатор этого хаоса пытается меня завербовать и устранить. Меня спасают от гибели люди, которых нельзя назвать праведниками, но к которым я испытываю самую искреннюю симпатию и благодарность. И все это для чего?

- Для чего, по вашему?

- Для того чтобы я ходил тут, по Китежу, как некий курортник, проходил обследования и принимал пилюли, по назначению врачей!

- Вот я и говорю, пройдите пока обследование у наших медиков. У нас сейчас на базе целая научная группа антропобиологов. Они вас изучат и, может быть, дадут мне относительно вас ценную информацию, куда вас можно послать. Я ведь правда не знаю, ни ваших способностей, ни…

- Не волнуйтесь, Василий Силантьевич. Я уже принял решение начать действовать. Поверьте! Хоть я и не знаю, как угонять истребители и вряд ли смогу разминировать бомбу, я должен быть там, где сегодня разворачиваются самые важные события.

- А сейчас везде разворачиваются самые важные события! Москва, Мексика, Израиль, Польша… куда изволите вас послать?

- Меня можно послать… в тот же огород, куда и весь народ. Иначе я сам уйду от вас. Форму я уже получил, пистолет у меня имеется, не пропаду. На войне, как на войне.

- Кто же нынче пистолетами воюет? Это уже история. Как луки со стрелами, простите.

- Вы лучше меня, господин полковник знаете, что воюют всем, даже шпагами. Для участия в войне необходимы три вещи: наличие врага, заряд бодрости и стремление во что бы то ни стало победить. Надеюсь, что всё это я найду в том месте, которое смогу для себя обозначить как территория войны.

- Я вижу, вы, как всегда умничаете и пытаетесь сделать простые вещи сложными. А так же вы твёрдо решили понаделать глупостей. Я даже и не знаю, что вам можно на это возразить. Вас убьют, Ратибор Викторович! Убьют в первом же бою. Более того, первые же выстрелы этого боя, с вражеской стороны, будут, извините, вашими. Иногда у меня просыпается такое, знаете, чутьё на смерть. Его можно сравнить только с точнейшей информацией из небесной канцелярии. В момент приближения большой бойни этот индикатор у меня начинает работать особенно явственно. Я точно знаю, что вы погибнете уже на этой неделе.

- Человек, Василий Силантьевич, существо бессмертное. Мне сегодня об этом очень убедительно рассказал Уриил. Вы будете смеяться, но несколько часов назад я отказался быть языческим богом. Мне очень-очень, ну просто нестерпимо, захотелось стать хорошим христианином! Очень хорошим, наверное уже не получится, но я попробую. 

- А жене я вашей завтра что скажу?

- Скажете, что скоро приеду. Ей не привыкать меня ждать. А там – как Бог распорядится.

- Да вам бы сейчас… исповедаться и причаститься не помешало. Только служба в храме давно закончилась.

- Действительно, жаль.

- Ну тогда, не смею вас удерживать. Инструктировать я вас не буду. Я уже понял, что это почти бесполезно. У вас какая-то своя, собственная война и собственная, неведомая мне дорога. Хотя, формальности кое-какие мы всё-таки нам с вами нужно уладить. Но об этом мы поговорим не в этом кабинете. Жду вас на взлётно-посадочной полосе. Быстро идите за своим походным вещмешком, оружие вам принесут к самолёту.

Владимир встал и направился к выходу из кабинета. Но перед дверью он остановился и повернулся к Литвину.

- Скажите, а кто в меня стрельнет и из какого оружия? – спросил он.

- Так вы остаётесь?

- Нет.

- Жаль. Сейчас… я вспомню, - сказал Василий Силантьевич, наморщив лоб. - Это будет молодой, широкоплечий мужчина, одетый в дорогую, модную одежду. Он выстрелит вам в сердце на Красной площади, а потом подойдёт и пнёт вас в живот лакированным ботинком с загнутым вверх носком.

- Да… - то ли произнёс, то ли просто выдохнул Буслаев. – Конечно на Красной площади! Не больше и не меньше! Хорошо хоть не на трибуне мавзолея. Вы это рассказываете с такими деталями, как будто всё уже произошло, и вы всё это отчётливо видели.

- Видения, знаете ли… они посещают людёй. Ты их видишь, знаешь что всё так и будет, но поделать ничего не можешь. А у вас разве не так? Мне говорили, что вы тоже периодически что-то подобное наблюдаете.

- Да нет. У меня всё это происходит во сне. И, как мне сказали, что мой сон… он является не всегда сном, а видоизменённой явью. И ещё, меня заверили, что в состоянии сна я смогу с кем-то бороться и всех врагов побеждать. Но я не только не знаю, как это делать, но и, к сожалению, вообще в это не верю. В общем, признаюсь, что вы все насчёт меня крупно заблуждаетесь. Не смогу я спасти этот мир! Вчера меня чудом не убил Шомаев. Очень сильный, подготовленный враг. Если я с ним встречусь опять, думаю, он меня прикончит. Я журналист, борзописец, извиняюсь, а не истребитель супостатов рода человеческого.

- Ну и оставайтесь здесь! Чего же вы тогда сами-то в могилу лезете? Пересидите в бункере, в безопасности. А там, может, меня посетят уже другие видения, насчёт вас.

- А раньше у вас случалось, чтобы видения изменялись?

- Вообще-то нет.

- Вот видите! Значит и не стоит бегать от судьбы. Она и сюда за мной придёт. Разве что, при этом, поблизости не окажется Красной площади. Зато будут рядом блуждать эти, четверо духов, и смотреть на меня, какой я грешный урод! А может, сюда их слетится и гораздо больше, чтобы поглазеть на меня.

- Какие ещё четверо духов? – спросил, внимательно посмотрев на Буслаева, Литвин.

- Да, не важно!

Владимир взглянул на Василия Силантиевича, уловил его пристальный взгляд и произнёс, слегка скривив губы:

- Да не сумасшедший я! Уриил… показал сегодня… в общем, они везде блуждают, эти… бывшие живые. По цвету их тел… если так можно выразиться …сразу видно, что они творили при жизни. Я не хочу навечно остаться пёстрым, как размалёванный папуас. Хочется более спокойных тонов расцветки. А эти тона вернутся только с восстановлением души, которая у меня сейчас вся разрушена и растрёпана. Так что… хочу успеть перекрасить свою нетленную сущность исполнением благих заповедей. И если, в ходе «апокатастиса», как говорили древние, мне придётся «пострадать за други своя», то, с учётом приобретённых мной новых сведений, это будет то самое, что поможет мне потом, в вечной жизни.

- А в Храм то чего сегодня не пошли, если решили стать добрым христианином?

- Не успел. Ничего, теперь уже схожу в Москве. Обязательно схожу.

- Это правильно! – сказал Василий Силантиевич.

На его столе зазвонил телефон.

- Слушаю! – сказал Литвин, подняв трубку.

В трубку кто-то что-то сказал, и лицо руководителя корпорации «Лава» мгновенно стало суровым.

- Минуту, - сказал он в трубку.

Литвин прикрыл микрофон ладонью и повернулся к Буслаеву.

- У вас ровно десять минут на сборы. Самолёт готов к взлёту. Быстро собирайте вещи и бегите на плац.

  Владимир стремительно, насколько только мог себе это позволить, пустился бежать вниз по штабной лестнице, потом по подземному коридору, вновь по лестнице, и вбежал в свой гостиничный номер. Там он лихорадочно вытащил из ящика стола увесистый «Грач» и засунул его в нагрудный карман для пистолета. Потом, пододвинув к себе перекидной календарь, Буслаев быстро написал на одном из листов:

- Любимая Ольга! Я вынужден срочно уехать по делам. Так получилось…

Он на несколько секунд задумался, всматриваясь в написанные только что строки, вырвал лист и бросил его в корзину.

- Глупая пошлятина! - произнёс он вслух.

Буслаев решительно подошёл к кровати, на которой лежал полупустой вещмешок поднял его и забросил за плечо. Сквозь толстую камуфлированную куртку он почувствовал, как по спине его шлёпнула фляжка с чайком интенданта Михаила Петровича. Владимир вытащил её из торбы, открутил крышку и налил горячего настоя в стакан.

Чаёк был обжигающим, но пить было можно. Буслаев с огромным удовольствием отхлебнул полстакана ароматного настоя и приятное тепло разлилось по всем его, как оказалось, озябшим членам. Он допил стакан и, на мгновение заколебавшись, налил ещё. Острое беспокойство, не оставлявшее его все последние дни, вдруг, куда-то начало отступать.

Владимир вспомнил, как они здорово отдыхали с семьёй прошлым летом в Сочи. Солнце, море, терпкие южные вина и горы! Он как будто вновь ощутил в этот момент запах магнолий и ему, вдруг, нестерпимо захотелось позвонить домой, жене. Буслаев поднял телефонную трубку, но, странное дело, не смог вспомнить своего квартирного телефона. Он, задумчиво осушил ещё стакан интендантского чайку, выключил свет и вышел в коридор. Пройдя шагов десять, новоиспечённый боец, вдруг, повернулся и стремительно кинулся в номер. Там он быстро пододвинул к себе календарь и размашисто, наискосок, написал:

- Я жив! Никому не верь что я погиб. Скоро вернусь. Люблю вас! Поцелуй за меня Алёнушку. Твой Брусничный Лист.

В самом углу Владимир поставил свою вензелеподобную подпись и, схватив в охапку рюкзак с курткой, побежал по коридору на плац.


                54.

- Ангелы! Ангелы! Ангелы! – пронеслось по толпе.

- Да ладно вам гнать то! – крикнул парень в дредах, с капота легковушки. - Ангелов не бывает!

- Граждане Израиля! – гневно закричал Мавлади. – Скажите мне, долго я ещё буду терпеть вокруг себя это неверие и невежество? Вам что, мало доказательств силы нашего господа? Попросите этого парня помолчать!

- А ну слазь оттуда, сучонок! - кинулись к сомневающемуся неформалу несколько здоровенных мужиков.

- Да пошли вы куда подальше! - огрызнулся молодой человек, на всякий случай, заскочив на крышу автомобиля. – Вы чё так разнервничались то? Это же всё было обычное шоу! Бога, ангелов, чертей не бывает! За всё за это фирмачи заплатили, чтобы вас потешить. А вы, идиоты…

Договорить парень не успел. Один из хасидов поднял с обочины дороги увесистый булыжник и умело запустил им в крамольника. Камень попал точно в лоб неверующему оратору. Тот, потеряв равновесие, рухнул головой вниз со своего постамента на асфальт стоянки. Мужики, в основном, харедимовцы в чёрных лапсердаках, подбежали к нему и начали ожесточённо пинать юношу ботинками.
- Оставьте его, у него шея сломана! - закричала стоящая неподалёку молодая женщина.

Но фанатично настроенные мужчины продолжали избивать уже бездыханное тело до тех пор, пока на берегу не раздались крики:

- Смотрите, это и вправду ангелы!

- Ого! Одного из этих, с позволения сказать, ангелов, я знаю, - сказал Рашид, глядя на крылатых созданий в бинокль. – Вон та, рыжая, это наша знакомая Марра. Только, насколько я помню, она не ангел, а демонесса.

- Точно! - сказала Наталья. – А нам то она заливала, что Кашап с Лембоем её предали!

- А кто тогда две другие? – спросил Шлома. – Вон та, тёмная похожа на Лайлу Кромеш, о которой я говорил.

- Это, надо полагать, её родные сёстры – Кромешница и Полуденница. Ушлые такие девицы. Состоят на службе у Сатаны.

- Стало быть, это не ангелы? – спросил Шлома.

- А где ты, дорогой Соломон, видел ангелов с женскими грудями, да ещё и с перепончатыми крыльями? – спросил Рашид.

- Половой шовинист, - сказала Подкова.

- А где ты, дорогой Рашид, вообще мог видеть правильных ангелов, с перьевыми крыльями и без грудей? – спросил молодой израильский полицейский.

- С крыльями ещё не видел, - честно признался пилот. – А так, приходилось общаться

- Смотри, смотри, это действительно ангелы! - закричал на иврите своему напарнику второй полицейский. – У меня дух захватывает от мысли, что сегодня мы, реально, встретили машиаха! Израиль его ждал несколько тысяч лет, а он явился только нам.

- Послушай, Нахман, - с сомнением на лице, на том же языке, сказал Шлома, - у меня есть данные, что те ангелы и новоявленный пророк - обычные преступники и слуги нечистого. Вся эта затея с приходом машиаха – грандиозная афера.

- Я смотрю, тебя эти… неевреи настроили против мессии! Ты думаешь я не вижу, как они тебя обрабатывают? Их вообще в моссад нужно сдать, чтобы тамошние агенты проверили цели их прибытия на нашу землю! Ты не видишь, что они все – люди далеко не цивильных профессий. Точно говорю, это гойские спецслужбы их сюда забросили! Не забывай, что каждый еврей обязан верить в приход машиаха! Мешулам Шойхет спас чудесным образом, на наших глазах всех этих людей. И нас с тобой спас, между прочим.

- Ты не знаешь русского языка. Но давай спросим на иврите любого из захваченых нами зверочеловеков. Думаю, они подтвердят, что это их передатчик подавлял волю всех людей на набережной. И работают эти создания с некошерными мордами, именно на того типа, на Мешулама Шойхета!

- Смотри, они опустились на сцену, рядом с Шойхетом! – восторженно взвыл Нахман. – О, они сейчас будут ему вручать какие-то регалии.

- Мешулам Шойхет! – громко провозгласила Марра.

- Я здесь! – сказал Кашап.

- Смотри, эта подруга тоже по-башкирски чешет! – сказал Рашид.

На это все собравшиеся только недобро хохотнули. Язык, на котором общалась с народом прилетевшая дева, каждый из них воспринимал сугубо индивидуально, как и язык Лембоя. Наталья внимательно посмотрела на Шлому. Тот с обожанием и страстью смотрел на Марру, и, казалось, ничего сейчас больше не видел, кроме её соблазнительных форм, и не слышал, кроме её чарующего голоса.

- Наш бог, - сказала прелестная рыжеволосая крылатая дева, - высоко оценил беспорочный мессианский путь этого иудея и потому мы сегодня вручаем ему три святыни.

Бурные овации разлились по всему берегу. Толпа снова разрослась. Человеческое любопытство пересилило чувство опасности у сбежавших было людей. Они вернулись на набережную. Тысячи глаз с обожанием смотрели на своего спасителя, на Кашапа. Когда он неосмотрительно подошёл к краю сцены, сразу несколько рук попытались прикоснуться к его ботинку. От неожиданности Шомаев, до этого момента бывший совершенно невозмутимым, даже подпрыгнул и отскочил в сторону. Видно, всё это шоу изрядно потрепало и его нервы.

В этот момент, крылатые девы сбросили шёлковые ткани, которыми были покрыты их дары. Взору ликующей толпы открылись три «божественные реликвии».

Первой к Кашапу подошла Кромешница. Она протянула ему золотой предмет, по форме похожий на ветхозаветные скрижали. Крылатая дева внезапно распахнула его, как открывают книгу, и толпа ахнула: скрижаль заполыхала белым пламенем.

- Это, - сказала она, - тринадцать принципов иудаизма, сформулированные великим мудрецом Маймонидом. Данную истину Шойхет будет нести ко всем народам Земли, как напоминание о существовании предвечной веры.

- Я и не знала, что еврейского раввина Рамбама Маймонида, идеолога еврейского нацизма, так высоко ценят в семействе Марры, – сказала Подкова.

 - Нехреновенький такой золотой гешефтик сегодня обломился вашему Кашапу, - сказал Ратмир. - Вон, евреи при виде этих цацек из презренного метала, даже глаза закатили от восторга. А он – непроницаем, как индеец.

- Да что там цацки! – криво усмехнулся Рашид. - Как я понял, Шомаеву нужен весь мир, вместе с нашими душами! А ты говоришь! Золото - это для него просто презренный металл!

Второй к Мавлади подошла Полуденница. Она вытащила из ножен золотой меч, который заполыхал желтовато-оранжевым пламенем.

- Это, - крикнула она, - божественное оружие, которым Шойхет будет истреблять всех врагов государства Израиль и противников истинной веры.

Набережная вновь взорвалась аплодисментами. В свою очередь, Марра, достала из футляра украшенную всевозможными каменьями золотую корону, над которой тут же взвились кроваво-алые огненные языки.

- Это, - пояснила повелительница шести галактик, - божественный венец! Он украсит голову Шойхета! Чтобы каждый человек Земли смог удостовериться, что именно этого иудея возлюбил наш бог и возвысил его над всеми прочими людьми.

- Ваши дары так и будут вечно гореть? – спросил Кашап сестёр. – Как-то неудобно их носить. Ими вообще, можно безопасно пользоваться?

- Не волнуйся, Мешулам, - усмехнулась Марра. – Это пламя тебе не причинит вреда.
Она наклонилась к нему поближе и прошептала:

- Но, если ты задумаешь опять меня обвести вокруг пальца, оно тебя испепелит. Бери, бери! Когда скрижаль захлопнешь, меч всунешь в ножны, а корону вложишь в футляр, никакого пламени не будет. При бережной эксплуатации, гарантия изделий – пятьсот лет. Это тебе нанотехнологии, а не хвост собачий!

- Я благодарю чистейших ангелов за их божественные дары, - обратился Мавлади к толпе. – Но, вынужден сказать, что пока могу принять только меч и божественную скрижаль. Венец же я не смею возложить на свою голову… сейчас. Но, это может произойти довольно скоро, в старом Иерусалиме, куда я войду со стороны Золотых ворот.

На эти слова, толпа откликнулась рёвом восторга и бурными овациями. Все знали, что настоящий машиах должен будет войти в Иерусалим именно через эти ворота, замурованные несколько веков назад турками и окружённые с внешней стороны кладбищем, на которое святому человеку входить запрещено, чтобы не оскверниться.

- Да, я войду в Иерусалим именно со стороны Золотых ворот! И призываю всех вас быть свидетелями этого моего восшествия в столицу! Поэтому, я прошу вас, дорогие мои друзья, пойти со мной. Давайте, прямо завтра двинемся туда пешком, с нашими молитвами и песнопениями. А вот когда придём на Храмовую гору, то там и определимся, на месте. Если народ нашего государства пожелает, я надену этот… головной убор.

- Будь по-твоему! - крикнула Марра. - Она повернулась к беснующейся толпе и сказала. Запомните этот день, иудеи! Запомните этот час и это место! Вам наконец явился тот, которого вы так долго ждали. Это - ваш машиах!

- Машиах! Машиах! Пророк! Мессия! - раздались ликующие возгласы.

К этому времени уже почти весь город столпился в прибрежной зоне. На набережной было не протолкнуться. Народ прибывал и напор толпы выдавливал близко стоящих к воде людей прямо в море. Мужчины и женщины падали с косы и кричали, зовя на помощь. Но им никто не помогал, потому что все радовались наступлению так долго ожидаемого счастья.

Никто не обращал внимание и на громкое возмущение тех, кому не хватило места на пляже. Некоторые зеваки оказались по колено, а то и по пояс в воде. И это никого не волновало. Ведь, наконец, свершилось то, о чём народ израильский был предупреждён ещё несколько тысяч лет назад. Наконец пришёл машиах, спаситель иудеев.

  Мавлади засунул меч, сильно смахивающий на янычарский ятаган в ножны, и повесил его на перевязь прямо поверх своего дорогого костюма.

Со скрижалью и короной произошла некоторая заминка. Кашап не хотел держать это добро в охапке, так как от этого он терял часть своего величия. А отдать святыни в посторонние руки, он теперь вроде бы и не имел права. Но эту проблему быстро решил Лембой. Он привёл откуда то нескольких раввинов, которых новоявленный пророк тут же возвёл в ранг хранителей святых даров и те, счастливые и гордые, взялись по очереди держать эти реликвии перед народом на вытянутых руках.

После этого, сёстры – демонессы поклонились толпе, взлетели вверх и сделали в воздухе несколько кругов над набережной. Впечатление от их диковинного полёта усилилось внезапно хлынувшим с небес дождём из мелких золотых монет и благовоний. Воздух наполнился дурманящим ароматом, а земля засверкала чешуёй из чистейшего золота.

Толпа бросилась собирать внезапно свалившееся на её голову богатство. На каждой монете красовались чеканный профиль Кашапа и выгравированная надпись: «Мешулам Шойхет – истинный посланник Яхве на Земле». На другой стороне было изображение Крылатой девы. Никаких цифр денежного номинала и знаков государственной принадлежности на этих, то ли деньгах, то ли жетонах не было. Но данный факт никого не смутил. Люди конфузливо посмеиваясь, сосредоточенно рассовывали золото по карманам, а когда те наполнились доверху, совали его под рубахи и даже во рты.

Молодые полицейские присоединились к толпе, с азартом сгребая с асфальта и выковыривая из-под придорожных камней блестящие кружочки. Ратмир с Николаем тоже хотели последовать их примеру, но их удержала Наталья.

- Вы конечно можете поступать как захотите, но, взгляните сюда.

Она засунула руку в свой рюкзак и вытащила оттуда… обычную полуторалитровую пластиковую бутылку с православным крестом и надписью «Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь».

- Как говорится, фокус, покус, перфирокус! – невесело пошутила она и плеснула водой на кучку монет, которую сгрёб, но не успел поднять Ратмир.

Монеты вспыхнули и загорелись, шипя и пузырясь.

- Что это у тебя за жидкость? – спросил Николай.

- Как что? Святая вода! Я уже давно убедилась, что в наше время повсеместного сатанизма, очень полезно бывает возить бутылку-другую такой влаги с собой.

Постепенно золотой дождь иссяк, а перепончатокрылые дамы скрылись в облаках. В завершение праздника, Кашап призвал всех владельцев ресторанов накормить народ бесплатно, пообещав утром оплатить все счета.

- Жители Хайфы и гости этого города! – крикнул он. – Идите, веселитесь, отдыхайте и набирайтесь сил. Завтра мы все вместе идём в Иерусалим!

- В Иерусалим! В Иерусалим! – закричала толпа и хлынула в сторону распахнувшихся дверей всевозможных кафе и ресторанов. На улицах появилось множество музыкантов, большинство из которых сегодня исполняли вольные эстрадные переложения иудейских молитв.

- Адонай! А-а-а-адо-о-она-ай! – заливался в микрофон сладкоголосый подросток, стоящий вместе с аккомпанирующим ему ансамблем в центре кольца Хейль Ха-Яма.

- Адонай! Адонай! – кричал людской поток, двигающийся вокруг них.

- Так, ребята! Теперь, надо полагать, начнётся пресс-конференция, - сказала своим приятелям Наталья. – Видите, как засуетились журналюги? Думаю, на этом мероприятии наш машиях должен будет блеснуть своим знанием талмуда, мишны и законов галахи, для полного удовлетворения всех представителей избранного народа. Пойдёмте, поглядим на наших суфлёров?

- Стоять, ни с места! - закричал на иврите Нахман и передёрнул затвор автомата.

- Я уже начинаю понимать их язык, - усмехнулся, поднимая руки Николай.

Шлома тоже поднял своё оружие и наставил его на россиян.

- Плавно положите свои пистолеты на землю и отойдите к задержанным животным.

- Мы не животные, - сказал один из хуржазов.

- Заткнись, - крикнул на него Шлома и повторил, - бросаем оружие и переходим сюда, к стене.
- Ну ты то понимаешь, Соломон, что Кашап – преступник? Он только что убил несколько десятков израильских солдат! - сказал Рашид.

- Разберёмся! – зло ответил полицейский.

Он приказал своему напарнику собрать брошенное на асфальт оружие. Было видно, что Хирш уже окончательно подавил в себе все сомнения, и принял твёрдое решение нейтрализовать этих чрезмерно осведомлённых и, видимо опасных для Израиля русских.

- Когда разбираться то будешь, приятель? – спросил Ратмир. - Сейчас этот назранский джюлик дошагает до вашей столицы и тогда – всё, амба! Ты же понимаешь, что ваши законники там его коронуют и он сразу начнёт Третью Мировую войну? Ты что, хочешь появления нового Гитлера?

- Он что, назвал нашего машиаха Гитлером? – крикнул Нахман. – Ну всё, я его сейчас пристрелю.

- Кто назвал нашего машиаха Гитлером! – раздалось несколько голосов из ликующей толпы.

- Этот гой, что ли так сказал? – крикнул молодой, двухметровый парень.

- Успокойтесь все! – крикнул Шлома. – Никто ничего не говорил. Идите, празднуйте великий день прихода машиаха в наш мир.

Но молодой верзила уже подскочил к Ратмиру и замахнулся для удара.

- Ну ты! Палец безымянный! – крикнул боксёр и мощным крюком с поворотом корпуса, отправил драчуна в состояние болевого шока.

Как только нападающий упал, Николаю пришлось заняться Нахманом, готовым открыть стрельбу. В это время Рашид, заранее предвидевший такой поворот беседы, выбил ногой из рук Шломы автомат. Пока израильтянин провожал взглядом своё улетающее в сторону оружие, его живот принял мощнейший удар ильмурзинской ноги, обутой в белоснежную кроссовку от модного производителя. Нахман тоже не смог ничего противопоставить длинному, хлёсткому удару кулака Николая. Оба полицейских свалились как подкошенные.

- Это шпионы из российского кэгэбэ! – падая прохрипел Нахман.

Толпа закипела. Многие люди уже были готовы, в принципе, найти и покарать, наконец, каких-нибудь явных, или тайных антисемитов. Для того, чтобы отомстить им… за все века недостаточно почтительного отношения к иудеям. Поэтому все радостно кинулись бить русских.

- Какого ещё кэгэбэ? – крикнул Ратмир. – Такой организации в России не существует уже четверть века!

- Ах ты, биндюжник антисемитский! - крикнул подбежавший к нему полный мужик в кепе.
Он попытался ударить боксёра в ухо, но наткнулся на кулак Николая и отлетел в сторону. Россиянам ничего не осталось другого, кроме как начать усиленно трамбовать многочисленных последователей Шомаева, прибежавших ловить русских шпионов. Отбить первый натиск евреев получилось довольно эффективно. Многие нападающие оказались на земле. А те, кто не успел попасть под действие кулаков и ботинок россиян, в испуге отхлынули.

- Давайте-ка, ребятки, по-быстрому отсюда валить! – крикнул Ратмир. – Здесь каждый второй гражданский ходит с пистолетом. Даже удивительно, как нас ещё не перестреляли.

Он выхватил из рук одного из нападавших евреев спортивную сумку и сгрёб в неё все сброшенное на тротуар оружие.

- Ненавижу я этот фанатизм! - сказал Николай запихивая в ту же сумку автоматы инопланетян. – Потому что любой фанатизм сродни злодейству.

  Пока толпа вокруг них пребывала в растерянной нерешительности, четверо россиян быстро, насколько могли себе это позволить, побежали прочь. Толпа кинулась вслед, предусмотрительно, из опасения, дав русским некоторую фору.

На проспекте Ротшильда беглецам удалось поймать такси. На нём они добрались до городского района Адар. Там наши туристы отпустили извозчика и в одном из дворов, нашли неброский минивэн. Его предусмотрительно купил утром Рашид. На этой машине они заехали за своими недавними собутыльниками и жёнами, и уже все вместе перебрались в арабский район Кабабир. Там ближневосточный филиал «Лавы» арендовал целый этаж довольно большого дома, с отдельным двором, затенённым дубами и фисташковыми деревьями.

Вскоре выяснилась очень важная деталь. Валерий и Мансур, ожидая приятелей, так и не прикоснулись к водке «Золотая Югра»! Поэтому, Ратмир, Николай и Рашид окончательно убедились, что день для них выдался на редкость удачным. Планету они, конечно, не спасли… пока, но… раз есть водка, значит есть ещё надежда, что можно чего-то придумать.

А Мавлади Кашаффетдинович Шомаев, чудесным образом преобразовавшийся в Мешулама Шойхета, в это время рассказывал журналистам о том, как мудрые раввины и родители с детства его готовили к великой миссии. Кашап убедительно поведал о том, как он регулярно общается с Яхве, и о том, какая вскоре начнётся отличная жизнь у всего человечества. Ведь посредством Мешулама Шойхета, теперь с людьми напрямую будет общаться сам творец, который непременно прекратит все войны, наполнит достатком дома и насытит радостью сердца. Но это, разумеется, касается только тех, кто примет в эти самые сердца учение машиаха и не будет противиться его божественной воле.


                55.

- Командир, въезжаем на Щукинскую, - сказал Глеб и тут же воскликнул, - вашу мамзель! Там их – тысячи!

- Стоп машина! – скомандовал Костогрыз. - Отъезжаем в тоннель на пятьдесят метров.

- Есть, на пятьдесят метров! - по-строевому ответил разом посуровевший водитель мотовоза.

- Второй, ответь первому! – крикнул есаул в рацию.

- На связи, второй, - послышался голос Рафельсона.

- Самуил, ближе чем на пятьдесят метров к станции не подъезжай.

- Да я уже вижу, что не стоит.

- Отъедь в тоннель так, чтобы тебя не могли обстрелять из-за угла струемётчики. Становись на позицию там, где они для выстрела должны будут показаться целиком. И смотри, чтобы не было боковых подходов. Иначе они быстро вас сделают.

- Принял.

- Огнемёты использовать только тогда, когда в тоннель вбежит не менее сотни особей. По одиночкам заряды не тратить.

- Есть, не тратить.

- Третий, четвёртый, как там у вас?

- Стоим перед Тушинской. На этой станции тоже движение оживлённое. Из каждой щели в полу, в стенах и на потолке, повсюду торчат усы и когти неприятных пассажиров. Пока присматриваемся друг к другу.

- Ну тогда, всё вышесказанное касается и вас. Откатывайтесь в тоннель и готовьтесь к стрельбе. Дальше двинетесь только при полном прекращении агрессивных действий со стороны членистоногих. Так… кажется, первые бусурмане уже строятся для атаки, - сказал Костогрыз.

Виталий Прокопович, обернувшись к своему отряду крикнул, залихватски коверкая слова, как он всегда делал в наиболее ответственные моменты своей остросюжетной жизни:

 - Отряд! Товсь! Стрёга при-ицельна-а! Ка-арёткими! А-а-а-гонь!

Голос командира, в котором звучали одновременно нотки радостной, бесшабашной удали, натиск неодолимой мощи и неколебимость веры в свои силы, мобилизовал бойцов. Обычные перед атакой хуфосов наваждения и дремота, обволакивающие людей своими липкими паутинными нитями, были разорваны и растворены во мраке подземелья. Воины судорожно вцепились в своё оружие и нажали на спусковые крючки. Грянул мощный залп. Его неимоверный грохот окончательно взбодрил истребителей членистоногих.

Бойцы увидели, как первые, крупные особи атакующей массы животных разлетелись на куски. Двигавшиеся следом их собратья, принявшие в себя гораздо меньшее количество свинца, просто остановились и ткнулись мордами в железобетонный пол тоннеля. Но образовавшиеся в рядах наступающих монстров бреши, тут же были заполнены другими, внешне, более мощными и прыткими особями. В воздухе запахло пороховой гарью и концентрированными кислотными парами.

Скрежет по бетону тысяч когтистых лап и громкое стрекочущее пощёлкивание панцирей заполнили всё пространство тоннеля. Этот звук, отчётливо пробивающийся сквозь грохот очередей, вновь сжал щупальцами ужаса сердца многих бойцов, сидевших на платформе мотовоза. Автоматный огонь стал заметно менее плотным. Некоторые люди, то ли от паники, то ли от массированного гипноза совершенно ослабли и перестали стрелять. Это дало возможность наиболее прытким тараканам, сделав рывок по потолку, подбежать на очень близкое расстояние и развернуться для прицельной стрельбы по прозевавшим неожиданный манёвр людям. Но, пустить свои смертоносные струи эти верхолазы не успели. Их лихо поснимал оттуда Гущин, стреляя одновременно с обеих рук, не сделав ни одного промаха.

- Нет, всё-таки, они тупые! – крикнул он. – Ну, залили бы своими адскими струями нам движок, куда бы мы делись?

- Точно! – крикнул в ответ Сазонов, перезаряжая свой дымящийся, раскалённый автомат. – Повисли, понимаешь, говнюки на потолке! Люстры, тоже! Мать их, свиномать! Ты посмотри, как густо попёрли! Их уже здесь не сотни, а тыщи!

- А ты не считай, а пали, - крикнул Глеб.

Он сам невозмутимо, внешне, почти не глядя на свои мишени, поражал их меткими, короткими очередями. При этом бывший телохранитель не тратил заряды на стрельбу по туловищам членистоногих. Он стрелял им прямо в головы, в места, где, как он предполагал, у пришельцев должен находиться мозг. Был там мозг, или нет, никто из бойцов отряда точно сказать не мог. Гущин быстро, опытным путём нашёл наиболее удобную точку в организме таракана, для его моментального умерщвления, с использованием минимального количества патронов.

Но дееспособных стрелков среди людей, постепенно, становилось всё меньше и меньше. Тараканы включили все возможности своего массового гипноза на полную мощность. И часть бойцов, просто не могла совладать с дьявольской силой парализующего энергетического потока. Тысячи маленьких холодных глаз смотрели из темноты прямо в души стойких и не очень стойких воинов. Мужчины либо засыпали, либо впадали в безвольный транс, дёргаясь на полу.

Костогрыз опасался, как бы они не начали стрелять в спины своим товарищам. Но этого, к счастью, не произошло. Одно его радовало: ни один из курсантов не поддался гипнотическому воздействию пришельцев. Они невозмутимо стояли на своих местах и прицельно стреляли по наступающей массе человекоядных монстров.

- Красавцы, - подумал есаул.- Пожалуй, это моя лучшая команда. В войсках НАТО парни похлипче были. Хотя, и там, конечно попадались неплохие бойцы, отдельные. Но если бы они схлестнулись отряд на отряд, этим пацанам равных бы точно не нашлось. Вот что значит, казачья генетика!

- А говнюков то стало заметно больше, - крикнул Гущин.

- Огнемётчики, приготовиться! – крикнул Костогрыз, легко перекрывая своим нечеловечески громким баритоном грохот выстрелов. – По моей команде, даёте две струи, каждый со своего фланга. Только движок нам не спалите, по капоту не бить. Готовы?

- Так точно! – гаркнули курсанты, обвешанные огнемётным оборудованием.

- Отряд! Прекратить стрельбу! – вновь продемонстрировал всю великолепную мощь своего баритона командир. – Огнемётчики, а-а-агонь!

Через три секунды, вал наступающих животных был сметён встречным валом двух огненных смерчей. Когда адская, бушующая стихия, выпущенная на волю курсантами Юртаевым и Постником выплеснула всю свою мощь, тоннель оказался заваленным обугленными телами пришельцев. Лишь некоторые из них, в последней агонии всё ещё судорожно дёргали обгорелыми, когтистыми лапами.

- Пора законопатить ноздри, - сказал Костогрыз и скомандовал, - газы!

Люди с трудом оторвали взгляды от завораживающей своим ослепительным ужасом огненной феерии и начали надевать противогазы.

- Первый, ответьте второму, - услышал есаул голос Рафельсона.

- На проводе первый, - пошутил Виталий.

- Тут мой коммуникатор новости поймал.

- Ты там воюешь, или новостишки почитываешь? – раздражённо спросил Костогрыз. -Как личный состав? Все целы?

- Личный состав - в полном порядке! Отбили одну атаку, ждём вторую волну.

- Противогазы надели?

- Надели. Вот только у меня пока не получается вести переговоры по рации с этим презервативом на лице.

- Ладно, что за новость то?

- Знаете как теперь называет наших тараканов мировое сообщество?

- Как?

- Хуфосами!

- Как? Ху… какими сосами?

- Да не ху-сосами, а хуфосами! Как оказалось, их так туземцы зовут на родной планете – на Шазизе. Так что, мы сражаемся с инопланетными интервентами!

- Слава тебе, Господи! – усмехнулся есаул. - А я то думал, что это наши, родные прусаки так подросли!

Костогрыз широко перекрестился православным крестом.

- Ну а тебя то, что так в этом забавляет?

- Да так… . Тут ещё кое-что есть.

В  голосе Самуила тренированный слух есаула уловил некий, тщательно скрываемый восторг. Такое, еле уловимое, загадочное, пробудившееся и вспыхнувшее в самой глубине человеческой души ликование. Подобное состояние бывает у патологических неудачников, выигравших в лотерею миллион, но боящихся поверить в своё счастье.

- Ты чему там радуешься? - насторожился командир.

- Да так, ничему, - как-то поспешно произнёс Рафельсон. – Пожалуй, мы поговорим об этом позже, когда всё закончится. Извините. Я просто не подумал, что эта информация не относится к жизненно важной… для нас, сегодня, категории.

- Что-то такое мечтательное менжевание слабо подходит циничному образу этого Рафельсона, - подумал Костогрыз, и произнёс в микрофон рации:

- Точно ничего?

- Точно, - ответил тот.

- Ладно. Люди в норме?

- Все живы… двое легкораненых.

- Та-ак, - заметно посуровел голосом командир.

- Не тяжело, – безучастно сказал старший лейтенант ФСБ. - Небольшие ожоги кожи тараканьей кислотой.

- Я же приказал всем надеть озэка! – повысил голос есаул.

- Так она же прожигает эти озэка. Да не волнуйтесь вы так! Кислота у них не опасна биологически. Мне ещё на взлётном поле несколько капель упало на руку. Буквально, в ближайшей луже намочил платок, смыл и ничего. У этих гадов только порезы и покусы летальные. Видно яд какой-то их кожа вырабатывает.

- Ладно, потом разберёмся с ранеными. Что у тебя с противником?

- Нормально, откатывается в глубь зала. Похоже, что они перегруппировываются.

- У нас – то же самое. Ждём пятнадцать минут. Если они не начинают новой атаки, будем занимать станцию.

- Принял, - сказал Самуил и отключился.

- Толковый, вроде, парень, - подумал о нём Костогрыз, только взгляд какой-то мутный. Как будто разговаривает одновременно и с тобой и с кем-то ещё.

Есаул вновь поднёс рацию к губам и сказал в микрофон:

- Третий, четвёртый, ответьте первому.

- Третий на связи, - раздался голос Каверина.

- Четвёртый в теме, - пошутил Кистенёв.

- Что там у вас, юмористы?

- Судя по доносящимся с вашей стороны звукам оркестра, - сказал капитан-омоновец, - наш банкет намного скромнее и целомудреннее. Мы уже допиликали до обломков съеденных составов. Жуть невероятная. Словами это не опишешь. В общем, сидим теперь нервные от сострадания, и злые от негодования. Хотим идти далее. За сожранными вагонами – брошенная станция. Видимо, это и есть самая их берлога. Ощущается постоянное близкое движение членистоногих. В приборе ночного видения я прикинул, что их там около полка. Но в массовые атаки, более пары сотен особей пока не бросалось. Почистили огоньком перемычку между линиями. Ждём распоряжений.

- Да, уж, командир, - вмешался в разговор Кистенёв. - Сами мы вас тревожить не хотели. Тут слышно, как вы там напряжённо занимаетесь в спарринге. Ну чё, мы пошли в берлогу?

- Я вам пойду! – рокотнул баритоном есаул. - Займите удобную позицию для стрельбы, на случай, если они попрут. Стойте на месте перед завалом. Мы сами войдём в их гнездо и погоним в вашу сторону.

- А может нам все эти обломки спалить огнемётами? – спросил Каверин.

- А кислород для дыхания потом где брать будете? Да и мы, тоже, где будем? Нам, вон, с Рафельсоном всего четыре ранца огнемётов опростать пришлось, а уже сидим в противогазах. А у нас, чтоб вы знали, не все модели генерируют кислород. Некоторые просто фильтруют то, чё есть. Так что, давайте попробуем пока обойтись без сжигания составов. Второй – ответь.

- На связи второй.

- Ну что там у тебя?

- Напротив меня всё тихо. Пожиратели откатились в тоннель, на том конце станции.

- Откуда знаешь?

- Да я, вообще-то, уже к перрону Щукинской подъехал.

- Без моей команды?

- Так ведь тихо.

- Ну вот что, Рафельсон! – зло проговорил в микрофон Костогрыз. - Если, ты из-за своей шустрости потеряешь хоть одного бойца, я тебя лично придушу перед строем, понял?

- Так точно! – скривившись, ответил Самуил.

В тот же момент, в рации раздались громкие крики и стрельба.

- Что там случилось? – крикнул, багровея, Виталий.

В ответ, из динамиков опять раздались шум и звуки выстрелов. Потом рация замолкла. Видимо, Рафельсон отпустил кнопку передачи. Но и без неё было слышно, что на станции произошло что-то непредвиденное.

- Второй, ответь первому, - каким-то охрипшим голосом позвал есаул.

Ему никто не ответил. Костогрыз вызывал ещё и ещё, но Самуил молчал. Виталий дал команду машинисту въезжать на станцию. Мотовоз тронулся и, потихоньку, очень медленно начал продвигаться вперёд. Бойцы взвели курки и прижались щеками к своему оружию. Через долгие, почти бесконечные полторы минуты, в динамике послышался унылый голос Рафельсона.

- Вы оказались правы. Мы потеряли троих.

- Как это произошло?

- Да там ниша, оказывается, была в стене. Прямо за панно из чеканки. Никто и не предполагал, что в ней спрячутся хуфосы. Да и дверь то эту, с трудом можно рассмотреть. Оказывается, они уже научились аккуратно за собою двери прикрывать, суки!

Последнюю фразу Рафельсон крикнул так, что в динамике у Костогрыза засвистело.

- Ошибся я в вас, товарищ старший лейтенант, - как-то непривычно сухо и вкрадчиво сказал есаул. - Доложите, что произошло! Только, поменьше эмоций, докладывайте по форме.

- Мы остановились как раз напротив этого панно. Внезапно, оно распахнулось, и оттуда, в упор, на моих бойцов лупанули две струи. Накрыло троих – эмчеэсника Фролова, лейтенанта внутренних войск Магомедова и казачка, этого, Вентерёва.

- Что? – разом воскликнуло сразу несколько курсантов. – Серёгу убили?

- Да. Он первым почувствовал опасность. Прыгнул в группу, стоявшую у правого борта и расшвырял их в стороны. Если бы не этот пацан, залило бы человек двадцать. Брызгами задело и других, но там не смертельно. А у этих троих – моментально кожа задымилась.

- Та-ак... Нишу вычистили от паразитов?

- Да, всех уничтожили.

- В общем, моё предчувствие подтвердилось, - в некоем раздумье сказал Костогрыз.

- Убить бы этого идиота перед строем… язви его душу! – подумал он про себя. И продолжил вслух:

- Ладно, с этим случаем разберёмся чуть позже, когда выйдем на поверхность земли. А пока, слушайте мой приказ. Старшему лейтенанту Рафельсону, до прояснений всех обстоятельств, объявляется строгий выговор. Он отстраняется от командованием вторым отрядом. Самуил, передай рацию Посадникову.

- Слушаю вас, Виталлий Прокопович, - послышался голос военврача.

- Принимайте командование над вторым отрядом, товарищ старший лейтенант.

- Но, товарищ майор, - молящим голосом возразил медик, - я же совершенно гражданский человек, я...

- С этого момента, - жёстко оборвал его Костогрыз, - вы являетесь командиром второго отряда боевого подразделения специального назначения «Пластун», выполняющего жизненно важную боевую задачу для многомиллионной столицы нашей Родины. А значит и для всей России. У себя, в хирургической операционной, я полагаю, вы не особенно цацкаетесь с персоналом и пациентами, мешающими утверждённому порядку действий. Вот и здесь проявите, пожалуйста, жёсткость и мужество. А если найдутся саботажники и нарушители дисциплины, докладывайте мне. Я сумею подавить любые антиказачьи настроения в массах! Всё, выполняйте!

- Слушаюсь! – вдохновенно крикнул в микрофон Посадников и отключил рацию.

- Да уж, умеете вы, Виталий Прокопович, из любого цивильного ботаника сделать героя советского союза, - прокомментировал ситуацию ефрейтор Сазонов.

- Дай то Бог, - задумчиво потёр запястья Костогорыз.


                56.

Подкова сидела скрестив ноги по-турецки в большом кресле и задумчиво перебирала кнопки на телевизионном пульте. Все мирровые информационные агентства весь вечер обсуждали похищение инопланетянами русского офицера полиции, внезапную атаку неизвестного татарского военного корвета на подразделения израильской армии, чудесное избавление от неминуемой смерти жителей Хайфы, последствия взрывов русских крылатых ракет в Средиземном море и телеинтервью со спасителем тысяч людей Мешуламом Шойхетом. Представители Египта, Сирии, Иордании и других стран арабского мира заявили, что не верят тому что ядерные взрывы вблизи Египта, Турции, Греции и Ливии, не являются делом рук израильтян.

- Наташа, пойдёмте, посидим с нами! - выглянула из соседней комнаты Лариса, жена Ратмира, миловидная блондинка.

- Пойдёмте, пойдёмте, пойдёмте, - выскочила вслед за Ларисой из кухни Гульнара, супруга Валерия Денисовича.

- Девочки, я устала. Может вы без меня, как-нибудь пообщаетесь?

- И слушать ничего не хотим! Там мой муж с Ратмиром уже такое обалденное жаркое сделали! Вы представляете? Пока мы принимали душ, они с Мансуром на рынке купили мясо нубийского козла! Ах, какое чудное из него получилось блюдо! Между прочим, это деликатес из рациона древних царей Египта и Междуречья.

- Вообще-то нубийский козёл занесён в красную книгу, - задумчиво сказала Подкова. – А вам, наверное, мясники под эту марку всучили вырезку из баладийского козла, или мамбера.

- Вы меня поражаете, Наталья! – восхитилась Лариса. – Я впервые вижу человека, разбирающегося в ближневосточном козловодстве.

- До вчерашнего вечера я в этой области была тоже «ни в зуб, ни ногой». А здесь в ресторане подслушала, как официант спрашивал у клиента: «Вам какую козлятину зажарить, баладийскую или мамбера?». А тот как раз требовал нубийской козлятины. Всё, это как-то мой слух зацепило.

- С ума сойти! А у меня ничего в голове не задерживается, кроме модных тенденций и методов оздоровления! – хихикнула Гульнара.

- А насчёт жаренного мяска, - улыбнулась Подкова, - то я сейчас на салатиках сижу. У православных христиан пост. Вот и надобно проводить время в молитвах и заботе о спасении души.

- Ой, ну не думала, Натусечка, – почему-то обиделась Лариса, - что вы такая святоша! А внешне – такая современная дама! Спа-салоны и увеселительные мероприятия, между прочим, в пост тоже посещать не рекомендуется священниками. Но вы – ходите. - И выпивать во время поста, тоже, преступление, - сказала Подкова.

- Но ведь у нас – отпуск! Мы с Ратмирчиком об этом целый год мечтали!

- Не хочется мне вас, девушки расстраивать, но ваш отдых уже накрылся медным тазом. Все мы уже около полутора часов являемся преступниками! Причём, не по церковному уставу, а по уголовному закону этой страны. Наша группа теперь подозревается в совершение на территории государства Израиль двойного убийства, террористической деятельности и шпионаже. В пользу, надо полагать… России. Давайте, зовите сюда наших мужичков, будем смотреть выпуск местных новостей. Мы здесь стали очень популярными. А уж в интернет я вам вообще рекомендую не заглядывать, чтобы окончательно не испортить аппетит. У вас вон, козёл недоеденный стоит.

- Экстренное сообщение!- раздался голос диктора израильской русскоязычной телекомпании.

Мужчины, слышавшие из кухни речь Подковы, оставили свою трапезу и тоже зашли в комнату. Когда на экране отмелькала заставка «экстренного сообщения», раздался энергичный голос диктора:

- В связи нападением в Хайфе корабля агрессивной татарской военщины на подразделения солдат и матросов «цахала» разыскиваются шестеро граждан России! Вглядитесь в кадры, снятые на хайфской набережной накануне «Часа божественного избавления», как уже назвало это событие израильское интернет-сообщество. Вот на полупустую набережную, задолго до начала праздника, выходят пятеро русских мужчин и делают вид, что пьют водку. По нашим данным их зовут: Николай, Ратмир, Рашид, Мансур Баширович и Валерий Денисович.

- Да, нас действительно снимали камеры. Даже имена зафиксировали. Вот оно, око большого брата в действии! - сказал Рашид.

- А вот уже трое из этой компании и присоединившаяся к ним соотечественница по имени Наталья, - комментирует мелькающие кадры диктор, - расстреливают фургон одной из телекомпаний, работавших в это время на берегу. Как утверждают очевидцы, сразу после этого они договорились о нападении на машину с раввинами, приехавшими в Израиль для посещения святых мест. Оказавшиеся поблизости полицейские Шлома Хирш и Нахман Сапира, рискуя своими жизнями, вступили в схватку с русскими преступниками. Несколько сознательных граждан попытались им в этом помочь. Но россияне оказались настолько хорошо обученными и опасными, что сумели сбежать, нанеся при этом серьёзные травмы двум стражам закона и ещё нескольким мужчинам, вставшим на их пути. Просьба ко всем, кто знает о местонахождении данных опасных преступников позвонить в полицию, или обратиться в любое армейское подразделение.

- Отлично! Мы все – агенты татарской военщины! – хохотнул Ратмир.

- Наташечка, вы оказывается так хорошо дерётесь! – восхитился Валерий Денисович. - Не хотите поработать в службе безопасности нашего банка?

- Ой! Я всегда мечтала тоже научиться, вот так же драться! - восхитилась Лариса. - А мне Ратмирчик не хочет показывать приёмы. На-а-ту-у-усечка, ну покажите мне какие-нибудь приёмчики! Это так сексуально, хрупкой девушке избивать здоровенных мужчин!

- Да! Не хватало мне ещё с твоей прелестной мордочки синяки сводить, - пробурчал Ратмир.
- Да я была капитаном институтской команды по волейболу! – возмутилась Лариса. – Знаешь как мне мячом перепадало? Вот, смотри, у меня даже шрам остался небольшой на брови. Это, правда, мне одна девчонка из Новосибирска, локтём заехала…

- Конечно научу, Ларисочка, - улыбнулась Подкова. – Тем более что это не так сложно, как кажется. Главное – поддерживать правильное дыхание и уверенность в том, что никакой мужик не ожидает получить от женщины по морде табуретом. Но сейчас, давайте решим, как будем действовать после всего случившегося.

- Похоже, нам отсюда нужно срочно сматываться, - сказал Николай.

Он повернулся к своей жене и добавил приказным тоном:

- Танюха, собирай вещи, мы едем в аэропорт.

- О, санкта симплицита! – ударила кулаком по столу Наталья.

- Чего выражаться то в культурной компании? – спросил Ратмир.

- Простота говорю святая! Это ты, Николай! – Подкова встала и выключила телевизор. - Где твоё хвалённое чутьё?

- Как где? Всегда при мне! Но оно, правда, работает только непосредственно на месте предполагаемой опасности. А до попадания на это место, я руководствуюсь здравым смыслом.

- Ой, я не могу! Здравый смысл! – скривила губы Подкова. – Да как только вы отсюда выйдете, вас сразу схватят моссадовцы и упрячут в такое «прекрасное далёко», из которого вам никогда не удастся выбраться. Да и кто вас оттуда вытаскивать то будет? Всё наше московское правительство сбежало в Европу! А сама столица – в руках не то восставших народных масс, не то стремительно съезжающихся туда со всего света мародёров, грабителей и убийц! Вон, почитай таблоиды. Там толпа уже Монетный Двор грабит. Поэтому, я считаю, что вам лучше всего пока оставаться здесь. Место тихое, со всех сторон закрытое от недобрых глаз. Вход на наш этаж окружён тенистым двориком и глухими стенами. Владельцы апартаментов получили деньги вперёд и пару месяцев сюда не сунутся. Прислуге позвоним, чтобы она взяла оплачиваемый отпуск и нас никто не потревожит. А немного позже мы все переправимся в Иорданию. Я не думаю, что король этой страны сильно расстроен тем, что судно с именем монгольского властителя пыталось обстрелять берег враждебного ему государства.

- Да, но что это такое творится? – крикнула Лариса.- Несколько дней назад, когда мы покидали Россию, наше государство было самым скучнейшим местом на Земле.

- Да уж, - скривился Ратмир, - мы думали, что здесь опаснее всего, так как на «пурим» в Израиле народ тоже немного пострелял и повзрывал бомбы. А сейчас вон! Везде творится сплошное «гуляй-поле».

- Если постараться объяснить коротко, - постаралась найти убедительные слова Подкова, - то мы сейчас наблюдаем приход в этот мир Антихриста. Вы читали что-нибудь про «Армагеддон»?

- Конечно… - пожала плечами Лариса, - на землю упадёт метеорит!

- И третья мировая война будет! – сказала Гульнара.

- Нашествие саранчи кусучей, болезней всяких, неприличных, - страшно округлил глаза Ратмир.

- Может быть, всё так и будет, как вы сказали, – сказала Подкова. – Только, в труде Иоанна Богослова сказано, что должен появиться некий пророк, который будет служить зверю пурпурному о семи главах и десяти рогах. А этот зверь, в свою очередь, будет слугой змея, имя которому сатана, дьявол или многие другие, так сказать, наименования этого существа. В общем, и пророка и зверя пурпурного четверо из нас сегодня имели счастье лицезреть лично.

- Товарищи, я конечно уважаю вашу точку зрения, но все эти разговоры о конце света мне кажутся бредом! - сказал Татьяна. – Мы все - взрослые люди. У каждого, как мне кажется, приличное образование, достаточный жизненный опыт, а здесь – Армагедон какой-то! Николай, давай действительно собираться. А то мы вынуждены будем поддержать некую навязанную нам игру, чего я совершенно не хочу.

- Ну и что это за игра, по-вашему? – спросил Рашид.

- Игра – очевидная! – нервно сказала Татьяна и достала сигарету.

- Татьяна, вы нас извините, но в офисах нашей компании никто никогда не курит. Если хотите, можете это сделать во дворе. Там для курильщиков оборудована специальная беседка под фисташковыми деревьями.

- Извините, я тогда потерплю.

Татьяна засунула свою сигарету назад в пачку и продолжила:

- Вы в Израиле меньше суток. Но все главные ближневосточные события последнего времени начались в Хайфе именно с вашим приездом. Я видела сумку, полную оружия. У вас здесь имеется собственная штаб-квартира, автомобиль и сейф с глушилкой, куда вы сразу, по приезду, засунули все наши мобильные телефоны. А теперь, мы все ещё и попали в розыск по обвинению в терроризме! Я нисколько не сомневаюсь, что ваша пара на самом деле является подразделением некой тайной организации или шпионской структуры. У вас имеются какие-то свои цели, которые нас с моим мужем не касаются! Мы сюда приехали для того, чтобы отдохнуть. Но из-за вас мы попали в список разыскиваемых преступников. Я всё это время ждала, что вы извинитесь, скажете, что произошло недоразумение. Но вместо этого, вы нам начинаете рассказывать какие-то глупые сказки про конец света и пришествие Сатаны. И что самое неприятное в этой истории… Николай почему-то верит каждому вашему слову. Поэтому, чтоб не мешать продолжению ваших игр в войнушку, я считаю необходимым срочно выехать из этой страны на Родину. Мы ничего не сделали плохого и поэтому, я считаю, нас не за что арестовывать. Коля, я согласна! Нам нужно срочно отсюда уехать!

- Рашид Камалович, - повернулась Наталья к своему коллеге, ты уже сбросил сегодняшние снимки в компьютер?

- Да, сбросил, - сказал Ильмурзин, - в большой компьютер в кабинете. Там же есть и всё видео сегодняшнее с веб-камер на набережной. Мне отправили его товарищи. Кроме того, по моей просьбе они переслали кадры с внутренних камер наблюдения нашего Китежа. Там, где мелькают лица наших сегодняшних татар, в кавычках.

- Ну что, пойдёмте тогда смотреть? – обратилась Подкова к женщинам. – Уверяю вас, что такого экшена вы не видели никогда. Если вам потом понадобятся какие-то комментарии, я готова их предоставить.

Она встала и пошла в кабинет. За ней устремились Гульнара с Ларисой. Мужики, после некоторой заминки, быстро сбегали в столовую, схватили выпивку, блюда с закуской и всё это перенесли на журнальный столик, напротив большого компьютера. Последней к месту просмотра подошла Татьяна которая всё-таки вышла на минуту во двор для перекура.

- Начнём, пожалуй, - сказал Рашид, и нажал кнопку просмотра.

На экране появилось видео с нескольких камер, показывающее город, пляж и море в режиме синхронного времени. Вскоре в одном из роликов компания увидела себя, послушала свой спор и даже хохотнула при виде запальчивости, с которой Валерий Денисович клеймил подлость первосвященника Каифы.

Но, постепенно, видео становилось всё мрачнее и мрачнее. Было видно, что народ на площади сначала ликовал. Потом, при первых выстрелах в десантников, на лицах у людей появилось недоумение, которое вскоре сменилось озабоченностью, страхом и, в конце концов, всепоглощающим ужасом. Этот ужас охватил и женщин, которые смотрели на кадры, которые прокручивал для них Рашид. Они видели, что произошло с теми тремя членами компании, которые остались тогда на пляже. Был виден и момент, когда к парализованным мужчинам на выручку прибежала Подкова.

Фигурки Натальи, Рашида, Ратмира и Николая на общих планах были маленькими, но их было прекрасно видно до того момента, пока негодующая толпа «спасённых» граждан не бросилась на них. Вскоре они опять появились в одной из камер на проспекте и снова исчезли в отъезжающем такси.

Потом компания просмотрела фотографии Рашида и раскадровку изображений с Кашапом, Лембоем, Маррой и её сёстрами. Оптика Ильмурзина действительно позволила рассмотреть всё, что творилось в тот день в заливе. В частности, кто на самом деле убивал израильских военнослужащих. Оказалось, что и сам Мешулам Шойхет не смог себе отказать в удовольствии пострелять по морякам из скорострельной пушки.

 Заодно посмотрели и записанное накануне внутреннее видео из Китежа, с попыткой банального уголовного убийства Шомаевым сотрудника Лавы Храповицкого, и свидетельницы этого преступления поварихи Зиночки, в сторону которых Кашап выпустил целую обойму из пистолета.

Наталья вкратце прокомментировала всё увиденное. Когда мелькнул последний кадр, мужики молча уселись за стол, выпили по сто граммов и захрустели жаренным мясом козла.

- Да, на видео это шоу оказалось более страшным, чем тогда, когда мы смотрели его вживую, - сказал Ратмир.

- Такой откровенный, наглый и безжалостный развод публики на эмоции! - сказал Мансур. – Как они все повелись на это?

- Действительно, всё это шито такими грубыми белыми нитками, но толпа прямо кипятком писяла, - недоумённо развёл руками Николай. – Как такое вообще возможно? Они что все, идиоты законченные? И ваш Шомаев, он что, не понимает, что всё это выглядит как дешёвый балаган?

- Не-ет, дорогой, они не идиоты! – хитро улыбнулся Валерий Денисович. – И Шомаев не глупец! Просто этим двум сторонам, для дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества нужно было соблюсти некие условности. И сегодня они их… соблюли.

- Каким это сторонам, - сделал недоумённое лицо Ратмир.

- Ну ты чё, как маленький то? – начал выходить из себя Валерий Денисович. – Первая сторона это те, кто стоит за этим вашим пророком, Кашапом. А вторая - это… еврейский народ!

- Кто? – поперхнулся долькой лимона Николай. – При чём тут весь еврейский народ? И что это за договор такой?

- И откуда ты, Денисыч, всё это знаешь вообще? – спросил Ратмир.

- Так я же кандидат исторических наук! Мальчишки! – сказал рыжий великан.

- А разве ты не охранник в банке? – удивился Рашид.

- А разве одно другому мешает?

- Нет, ну я понимаю, что на дворе – конец света и всё такое! – раздался обиженный голос Ларисы. – Но это что, даёт вам право поставить на нас крест? Вы нашли повод перестать ухаживать за дамами?

- Они такие! - сказала Гульнара, кивнув в сторону мужчин. - Вот увидишь, сейчас всё съедят, выпьют, а потом скажут: «Ой, девчонки, а вы тоже здесь?»

- Нет, они о нас вспомнят только тогда, когда нужно будет кого-то за выпивкой послать, - покачала головой Татьяна.

- Может они и такие, но я - единственный здесь холостяк, - сказал Мансур, - о вас никогда не забывал. У вас всё давно налито, прекрасные вы наши. Буду приятно умилён, если вы соизволите подойти к столу.

- А пригласить? – обиженно надула губки Гульнара.

- Идите к нам, девочки, мы вас нижайше просим! - воскликнул Николай.

- Ну ладно, соизволим уж, раз нижайше просите, - скромно опустила густые ресницы жена Валерия Денисовича.

- А самим что, не судьба была просто сесть, попить, поесть, и не мешать рассказу Валерия? - с лёгким раздражением проворчал Ратмир.

- Нет, какой ты всё-таки у меня простолюдин! – с разочарованием в голосе сказала Лариса.

- А ты – труднонолюдинка, - с ходу парировал муж.

- Ты - вредный! – сказала блондинка.

- А ты – полезная, - в тон ей произнёс боксёр.

- Ты - противный!

- Зато ты - приятная!

- Ты дурно воспитан!

- А ты умно воспитана.

- Ты - недоумок!

- А ты - переумок.

- Ты - неуч!

- А ты - выуч.

- Ты - серость!

- А ты – яркость.

- А ты… - Лариса задумалась на минуту, - у меня просто слов нет, какой ты!

- Зато у меня этих слов - миллион!

Ратмир сделал паузу, набрал полную грудь воздуха и быстро заговорил:

- Великолепная, прекрасная, божественная, обожаемая, родная, единственная, неповторимая, сиятельная, блистательная, ослепительная…

- В общем, это можно понимать так, что ты сдаёшься и просишь пощады? - милостиво склонила голову Лариса.

- Сдаюсь! – крикнул боксёр, - ваш верный паж готов погибнуть у ваших прекрасных ног, королева!

Он поднял вверх руки и упал с закрытыми глазами на подлокотник кресла.

- Не умирай, мой рыцарь! - воскликнула, супруга, подходя и целуя Ратмира в щёку. – Ты мне ещё нужен… для великих дел.

- Ух! Такого напряжённого спарринга я никогда в жизни не видел! - сказал Николай, прижимая к себе жену.

- Точно! – очень серьёзно проговорил Валерий Денисович, - Так профессионально и ожесточённо сражались! До последней секунды не знал на кого из них можно поставить.

- Да это была просто бойня какая-то! - воскликнул Мансур.

На его словах, все не выдержали и покатились от смеха. После этого, многие из присутствующих вновь почувствовали страшный голод. Видимо, зрелище шестисот килотон ядерного заряда, нависших над головами столпившегося гражданского населения, определённо способствует выработке у людей повышенной порции желудочного сока и пробуждению аппетита.

А Татьяна с Николаем пока отложили на некоторое время свой отъезд и присоединились к общей трапезе.


                57.

- Опаздываете, Ратибор Викторович! - крикнул Литвин Буслаеву, как только увидел его на взлетно-посадочной полосе.

Василий Силантьевич стоял перед строем казаков, выстроившихся вблизи военно-транспортного самолёта.

- Простите, - пробормотал Буслаев.

Он шёл и улыбался. Чаёк Николая Петровича, судя по всему, оказался действительно сильным снадобьем. Но Владимир не придал значения словам интенданта, когда тот рекомендовал после приёма отвара, непременно лечь спать. С блаженным выражением лица он шёл перед строем и пытался сообразить, где бы ему здесь приткнуться.

- Есаул Богаевский! – крикнул Литвин.

- Слушаю, господин генерал! – раздался в строю голос горбоносого брюнета.

- Принимай пополнение в свой контингент! Определишь его в сотню, по своему усмотрению.

- Есть!

Офицер вскинул руку к папахе и крикнул Владимиру, шагнув из строя:

- Идите сюда!

- Иду, - покорно сказал Буслаев.

Но через несколько шагов он опять потерял направление. У него в голове сбились курсовые настройки, как только он зашагал перед строем совершенно одинаковых людей, одетых в одинаковую форму, сжимающих в руках одинаковое оружие. Владимир остановился, силясь вспомнить, куда ему нужно встать.

- Храповицкий! – вновь крикнул Богаевский, показывая рукой на крупного, бородатого мужчину. – Вот командир вашего подразделения! Становитесь рядом!

- Есть! - произнёс Буслаев подзабытое со времён службы в советской армии слово.

Это его развеселило. Он негромко хохотнул и шагнул с тротуара на плац. Шедший весь день мелкий снежок, вдруг сменился непонятным сырым месивом, плотно спускающимся с неба. В лица людей полетели мокрые, холодные, бесформенные хлопья, перемешанные с хрусталиками льда. Асфальт стал скользким и каким-то бугристым. У Владимира появилось чувство, что на земле лежат миллиарды рассыпанных ровным слоем медуз. Он посмотрел себе под ноги и действительно, увидел шевелящихся медуз, морских звёзд и ежей.

- Какая гадость, эти медузы! - пробормотал он себе под нос и зашагал в строй.

  Ему потребовалось сконцентрировать всю свою силу воли, чтобы не упасть на асфальт прямо перед первой шеренгой. Он вспомнил, как в повести Толстого, у одного казака, когда он ехал навстречу чеченским абрекам, споткнулась лошадь. Это была плохая примета и молодой герой, кажется, его звали Лукашка, вроде бы погиб.

- Не хватает только и мне здесь растянуться, - негромко бормотал Владимир. - Да, небо меня хочет порадовать перед смертельным боем, что и говорить! Интересно, а самолёт то сможет взлететь в таком метеобардаке?

- Братья казаки! - опять раздался во всё более сгущающейся тьме громкий голос Литвина.

- Да, силён мужик, - тихо хихикнул Буслаев. – С такой глоткой и дикцией ему бы можно было изрекать: «Говорит и показывает Москва!» прямо без микрофона, где-нибудь на Красной площади, на мавзолее.

Владимир наконец доскользил по водно-ледяному полю до места, указанного есаулом. Там он встал в строй и замер, почти слившись с камуфлированной массой своих новых однополчан. Он представил себя со стороны и подумал, что пожалуй, в одном ряду с этим, цаплеподобным Богаевским справа и незнакомым мордастым здоровяком слева, выглядит всё ещё не так воинственно, как ему того бы хотелось.

- А, плевать! Повоюем, блин! – кутерьма мыслей Владимира устремилась в новом направлении. – А чё? Повоюем не хуже других! Сразу, как приеду, постараюсь совершить подвиг! А если погибну, то это не беда, а даже здорово!

Буслаев опять заулыбался, но в этот момент, его внимание переключилось на то, о чём говорил стоящий перед строем Литвин.

- Ну что же, господа казаки! Вы вылетаете в столицу нашей Родины, город Москву. Обстановка там сегодня, скажем прямо, скатилась к ситуации, которую можно охарактеризовать одним словом - хаос! Этого никто не ожидал и не прогнозировал, но это – случилось. На текущий момент, никто не может остановить разгул анархии в московских районах и навести там порядок. Почти вся многомиллионная чиновничья рать, сидевшая в тысячах офисов, штабов и управлений, уже сбежала или бежит из Москвы. В основном они все сейчас стоят в огромной пробке от Барвихи до Белоруссии. И это вместо того, чтобы исполнять свои служебные обязанности на своих рабочих местах! Большинство московских чиновников, вывезших свой капитал на Запад, стремятся как можно быстрее оказаться вблизи своих денег.

Поэтому, глава государства, из гуманных соображений, сейчас ведёт переговоры с нашими европейскими соседями, чтобы они не чинили препятствий беженцам и оказали им максимально возможное содействие.

Но страны Евросоюза сами охвачены огнём анархии. Во всех столицах европейских государств, сегодня бушуют народные волнения и кровопролитие. В крупных городах, вспыхивают социальные, расовые, конфессиональные и национальные конфликты, а так же активизировалась преступность.

Учитывая транспортный коллапс на западном направлении, президент российской Федерации задействовал все возможности наших средств массовой информации, чтобы переориентировать людей, пожелавших выехать из столицы, на бегство не в западном, а хотя бы в восточном, или южном направлении! Раз уж уговоры вернуться домой на них не действуют. К тому же, погода, как вы сами видите, для гражданской авиации установилась нелётная, да и поезда сегодня в Европу не ходят. На Московской и Октябрьской железных дорогах, при невыясненных обстоятельствах, вышло из строя несколько крупнейших электрических подстанций. Все составы с пассажирами стоят на станциях и на перегонах.

Вот такая сегодня, братья казаки, у нас обстановка. Не исключено, что пока мы с вами тут о ней говорим, всё стало ещё хуже. К чести большинства провинциальных руководителей, население остальных регионов сегодня живёт своей обычной, насколько это только возможно в таких условиях, жизнью. Можно сказать, что за исключением столицы, во всей России сегодня поддерживается покой и порядок. Я думаю, что обращение главы российской федерации к нашему народу может принести позитивный эффект и успокоить население. Но он почему-то пока не выходит ни в прямой эфир, ни в интернет. Я думаю, что это тоже результат прямого саботажа приближённых к нему лиц. С этим вам тоже придётся разбираться уже на месте.

Ещё одна трагическая новость касается уже непосредственно нас с вами. Буквально перед самым выходом сюда, я получил известие, что погиб один из наших братьев.

При этих словах, весь строй, как показалось Владимиру, подался на несколько сантиметров вперёд, и над ним пронеслось некое подобие глухого то ли вскрика, то ли выдоха, сделанного одновременно несколькими сотнями молодых мужчин.

- Да, - возвысил голос генерал. – Погиб наш всеобщий любимец, чемпион Европы по боевым единоборствам Сергей Вентерёв! Погиб смертью героя, спасая из-под обстрела противника своих боевых товарищей. Никто… и я тоже… не предполагал, что вот так, пусть славно, но очень быстро закончится его земная жизнь. Все пророчили ему блестящее будущее. К тому же, он был последним потомком славного старинного рода. Но… так тоже бывает с настоящими героями. Они погибают внезапно. Давайте почтим его память минутой молчания.

Генерал снял с головы свою каракулевую кубанку и замер, о чём-то задумавшись. Над плацем повисла звонкая тишина. Крупные капли ледяной воды шлёпались на землю, на распростёрший свои крылья самолет, на лица казаков, стоящих с непокрытыми головами. Владимир исподлобья взглянул на вытянувшихся рядом мужчин, и ему показалось, что некоторые из них плачут. Но, может это были не слёзы, а дождь! Холодный, такой странный в мартовскую пору в высоких широтах дождь.

- Кройсь! – скомандовал генерал.

- Кройсь! – подхватили сотенные командиры.

Строй, быстро колыхнувшись, надел на свои мокрые головы папахи.

 Буслаев никогда не видел этого Вентерёва и даже не знал о его существовании на свете. Но в этот момент, перед его глазами возник образ молодого, высокого, коротко стриженного русоволосого парня со вздёрнутой вверх над левой бровью чёлкой. Парень смотрел на Владимира и улыбался.

Вдали, на склонах соседних гор, а может и где-то совсем рядом, заплакали, запричитали песцы. Акустика в горах имеет необъяснимую природу. Этот их крик, напоминающий то горестные стенания, то детский плач, кинжалом пронзил сердце Буслаеву.

На него вдруг накатила острая, безысходная жалость. Жалость к самому себе, так и не сдавшему три дня назад свою последнюю телевизионную передачу. Жалость к своим близким, неизвестно почему и по чьей вине страдающих сейчас вдали от него. Жалость к белобрысому парнишке Вентерёву, образ которого, без всякого сомнения, явился только что Владимиру. Жалость к седому генералу Литвину, вынужденному сейчас посылать людей в неизвестность и вероятно, кого-то из них на верную смерть. Жалость ко всем этим стоявшим рядом казакам. Жалость к неизвестным людям, наворовавшим неправедно большие суммы денег и потому, бегущим теперь из Москвы. И ещё, жалость к бедным, мокрым, взъерошенным песцам, непонятно почему разрыдавшимся сейчас там, на обветренных, скользких валунах уральского гранита.

- Вот блин, замерзают ведь зверьки, - бормотал Владимир.- Здесь им и спрятаться то от ветра, поди, негде! Что делать? Что же делать?

По его мокрому, почти обледеневшему лицу, бежали до удивления горячие, просто обжигающие щёки, слёзы. Буслаев стоял по стойке смирно и плакал.

- Нужно бы им отнести хоть одеяло, какое. А как? Сейчас дадут команду, сотни погрузятся в самолёт и… - он хотел тихонько свистнуть, но получилось лишь невнятное шипение, - всё! На войну!

Рядом стоящие бойцы обратили внимание на странности в поведении новобранца и с удивлением косились на него.

- Воевать будем, - всхлипывая, бубнил Буслаев. - Врагов бить, мать их! А кто у нас враги то, интересно? Да немцы, наверно, по-любому! У нас всегда было, либо немцы, либо турки. А англичане с поляками – то тем, то этим нашим врагам помогали. Хотя – нет! Вот, гадом буду, сейчас это американцы! Напали, видно, на нас, падлюки!

- Храповицкий! – громко крикнул Литвин.

- С-слушаю, Василий Силантиевич, - ответил Владимир, вытирая слёзы.

- Положено говорить «я»! – буркнул здоровяк слева.

- Тянем дудку за края! – сказал ему в рифму Буслаев, достал из кармана платок и громко высморкался.

- Подойдите ко мне! Вам сейчас самое время принять присягу.

- Есть, - ответил Владимир.

Он нетвёрдо зашагал к командиру, безуспешно стараясь синхронизовать одновременное поднятие правой руки с шагом левой ноги и мах левой руки с движением правой ноги.

- Медузы, и-ит-тио медь! - пробурчал он, поскальзываясь и качаясь по дороге.

Слёзы, при этом, по-прежнему текли по его щекам. Как он ни старался переключить своё внимание от бедных, несчастных щенят, дрожащих с поджатыми хвостами на мокром ветру на что-то другое, у него не получалось.

 - Что с вами? Вам плохо? - спросил его Литвин, когда Буслаев подошёл к нему и, отдавая честь, приложил свою правую ладонь к брови.

- Да п-песцы, та-арищ г-гн-рал, душу рвут, не могу! Как им помочь? Вот я – не знаю!

- Да вы пьяны!

Взбешённый президент корпорации наклонился к уху Владимира и гневно заговорил вполголоса:

- Вы что делаете то? Я вас отпустил всего на пять минут, а вы уже чуть тёплым сюда притащились! Вы что, не меньше литра водки, поди, из горла жахнули, алкоголик несчастный? Вас не касается правило, что у нас вместе с повышенной боевой готовностью объявляется сухой закон? Что, в карцер захотели?

- Кто литр водки? Я литр водки? Не-е-е, я не пил.

- А-а-а! Идите вы с моих глаз, куда подале! Хотите на войну, я вас туда отправлю! – зло пробормотал Литвин и крикнул, - Корсаков, Манжуров, быстро ко мне!

К ним подбежали двое рослых молодых парней.

- Что-то Храповицкому сегодня нездоровится, - сказал им негромко генерал. - Проводите его в АН-семидесятый и посадите в кресло, поближе к туалету. Да проследите, чтобы он не упал тут!

- Есть, - сказали молодые казаки, подхватили Буслаева за лямки вещмешка и повели к самолёту.

- А сейчас, бойцы, слушайте боевой приказ! Казакам третьей, четвёртой и пятой сотен полка Святого князя Дмитрия Донского надлежит сейчас погрузиться в этот самолёт и срочно выдвинуться в Москву. Там им предстоит приступить к мероприятиям, в рамках боевой операции «Божественный хаос». Первым делом, приказываю вам обеспечить охрану президента Российской Федерации. Будете пресекать все возможные провокации и любые попытки прорваться на территорию Кремля анархически настроенным массам населения, а так же бандитским формированиям и иностранным диверсантам. Командиром отряда назначается есаул Богаевский. Как только прибудете в столицу, поступите под командование полковника Сагайдачного. Он уже на месте и сейчас спешно собирает в один кулак все более-менее конструктивные силы, для скорейшего наведения порядка в Москве. Чтобы этот процесс не перекинулся на Санкт-Петербург и на другие территории России.

Но пока ему это удаётся с трудом. В генеральном штабе, в руководстве военного округа, в командовании гарнизона МВД и в других силовых структурах Москвы повсеместно окопались враги и саботажники. А преступники, анархисты и вражеские агенты действуют на удивление слаженно и оперативно. С этим нам тоже предстоит ещё разобраться…

Остальным подразделениям, приказываю, нести боевое охранение Китежа, усилить тренировки и ждать приказов.

В это время, пилоты самолёта АН-70 с шумом распахнули хвостовой грузовой люк и из чрева воздушной машины к земле съехали погрузочные трапы.

- Третья, четвёртая и пятая сотни! – крикнул Литвин. - Приказываю, ещё раз проверить исправность и комплектность экипировки и начать погрузку в самолёт! Остальным – разойдись! Ну, с Богом, сынки. 

Последнюю фразу генерал добавил уже вполголоса. Он достал из кармана платок, отёр им мокрое, как и у всех остальных лицо. Потом Василий Силантиевич снял папаху и отряхнул от налипшего на неё мокрого снега.

- Ну что, братан, обменяемся крестами, на память? – сказал рядом широкоплечий урядник молодому казаку, стоящему перед трапом в очереди на погрузку. 

- Обменяемся, чего же не обменяться, - улыбнулся юноша. – Тем более что он у меня из чистого золота с четырьмя изумрудами.

- А у меня – алюминиевый, - сказал унтер-офицер. - Ну, тогда извини, давай меняться ножами.

- Нет уж, давай крестами. Я буду рад носить крест своего учителя по боевой. Надеюсь, он иногда будет давать мне часть твоей силы.

Парень рассмеялся, расстегнул китель, снял свой крестик с шеи и протянул товарищу.

- Чё, правда что ли золотой? Оставь, я же не знал!

- Да ты что? Бери-бери, я буду рад, если этот крест будет у тебя. И ещё, поверь, мне очень нужен, просто необходим, именно твой алюминиевый крест. Ты же, как все говорят, везунчик по жизни. Я тоже хочу стать таким.

- Ну, тогда держи. Может ты и прав. Мне тоже, знаешь, не помешает частица твоего оголтелого пофигизма.

Казаки надели кресты, быстро по-братски обнялись и заспешили к своим подразделениям. Молодой поднялся на борт АНа, прошёлся вдоль занятых скамеек и плюхнулся, на, пожалуй, единственное оставшееся свободное во всём самолёте место.

Рядом с ним, запрокинув голову на сложенную папаху, мирно спал тот самый новичок, который посмел вусмерть напиться прямо перед построением сотен.

- Ратибор Храповицкий! – вспомнил парень имя и фамилию этого странного мужчины, не сумевшего связать лыка пред очами самого генерала Литвина. Неожиданно, спящий открыл глаза, приподнял голову, бессмысленно уставился куда-то вдаль, далеко за пределы салона военного самолёта и негромко засмеялся. Потом он переложил папаху под другую щёку и вновь ровно засопел.


                58.   

Группа русских туристов и два сотрудника корпорации «Лава» сидели за столом и сосредоточенно поглощали жареную козлятину. Хвалённое в начале пиршества жаркое уже слегка остыло. Но разогреть свои порции в микроволновке захотели только Татьяна и Лариса. Остальные их товарищи поглощали мясо прямо в том виде, в котором оно находилась на столе. Тем более что горячительные напитки безо всякого разогрева прекрасно способствовали усвояемости плоти несчастного парнокопытного животного, отскакавшего своё по скалам Средиземноморья.

- Итак, Денисыч! - сказал, отвалившись от стола на спинку дивана Николай, -  ты начал нам говорить что-то такое, что этот Кашап не дурак. А евреи, мол, всё поняли так, как он этого и хотел.

- Я сказал, что он не идиот, - ответил, пережёвывая мясо Валерий Денисович.

- Да какая разница! – подал голос Ратмир. – Ты произнёс, что у него чё-то там с евреями… типа, какие-то совместные дела образовались.

- Ладно! Чтобы было более-менее понятно, я спрошу: кто из вас читал Библию, более–менее подробно? Ну, на уровне, дающем возможность отличить Второзаконие от послания Апостола Павла к римлянам?

- Я! – подняла руку вверх Подкова, - в общих чертах отличу.

- Да какая разница, читали, не читали? - нетерпеливо заёрзал Ратмир. – Ты не отвлекайся! Мы все… библейские мультики смотрим.

- Ну, если не отвлекаться, - многозначительно улыбнулся Валерий Денисович, - то я буду краток. Еврейский народ очень долго ждал для себя нового пророка, которого он называл машиахом. Вот теперь он его и получил! Но получил, как охарактеризовал этого человека наш дорогой Рашид, в лице преступника международного масштаба, гражданина Кашапа! Того самого, который вон, - рыжий гигант кивнул на телевизор, - теперь даёт всем интервью, как Мешулам Шойхет.

- Ты, Денисыч, поясняй по ходу повествования, что это такое за машиах, и нахрена он вообще нужен этим… еврейским товарищам? – сказал, бросив на поднос обглоданную козлиную лопатку, Ратмир.

- Машиах, это пророк, который должен был прийти в наш мир и спасти бедный иудейский народ.

Было видно, что читая эту лекцию, начальник службы безопасности уфимского банка получал истинное удовольствие. Он был убеждён, что в нём пропадает великий просветитель, профессор, а может даже и академик.

- Пришествие этого мессии было ранее предсказано святыми Ильёй, Иеремией и ещё рядом пророков и предтеч. Мы, христиане, считаем, что описанный ими спаситель уже приходил в этот мир в первом веке нашей эры и звали его… Иисус Христос.

- Не, ну а как же? Он же спаситель! – поднял вверх указательный палец Ратмир.

- Но евреи, как нам известно, - усмехнулся рыжий гигант, -  Христа не приняли как своего спасителя и предали его лютой смерти.

- Точно! – сказал боксёр, вращая в воздухе куском мяса, надетым на вилку. - Убийства Сына Божьего на кресте им показалось мало! И они уже две тыщи лет предают проклятью его светлое имя! Эти иудеи чё удумали? Понакатали про нашего Спасителя всякие, типа, научные труды, в которых поливают грязью и Христа и его святое семейство. Особенно, достаётся нашей Пречистой Богородице, Деве Марии! Её они вообще терпеть не могут! Да и изображение креста! Ни один хасид не пройдёт по улице, не плюнув в сторону креста! Более того, они теперь утверждают, что не распинали Иисуса, а повесили его на виселице. Ну, евреи! Чё с них взять то, христопродавцев!

- Какой ты у меня умный! – восхищённо произнесла Лариса и погладила мужа по стриженной голове.

- А то! Серёгу тобольского помнишь? На кубок Европы мы ещё с ним выходили в лёгком весе? Так он же теперь кандидат наук, религиовед! Давал мне на сборах журнальчики почитать. Я тогда просто охренел! И вот за что эти иудеи нас так не любят? Теперь то у меня уже обида как-то улеглась. А тогда я своего соперника из США, Абрахама, в первом же раунде всего переломал в ринге!

 - Они считают себя народом, глубоко униженным и оскорблённым мировой христианской цивилизацией! - сказал Валерий Николаевич. - Евреи надеются, что с приходом машиаха, последователи Иешуа Га-Ноцри должны будут ответить за всё. Прошу заметить, что это я сейчас говорю только о наиболее ортодоксально настроенной части иудейства. Потому что еврейский народ, как таковой, это очень пёстрое, разношерстное и противоречивое сообщество. Ортодоксальные иудеи, и особенно, раввины, в нём играют весомую роль. Но, далеко не все сегодня с ними согласны. Хотя, немалое количество и таких, которые прислушиваются к своим реббе и готовы идти за ними туда, куда их поведут эти вожди. После сегодняшнего явления машиаха, в кавычках, когорта его последователей непременно увеличится в разы.

- Вы сказали, что машиах должен спасти иудеев, - сказала Лариса. – А кто им вообще сегодня грозит? Вроде бы они никого особенно не боятся, кроме террористов, с которыми научились неплохо справляться.

- Как кто? – поднял на лоб латунные брови Валерий Денисович. - Да кто угодно! Арабы, негры, монголы, курды, немцы, русские… в общем… все! В истории израильтян периодически наступали относительно спокойные и благословенные времена. Но они всегда заканчивались одним и тем же. Соседствующие с ними нации входили в фазу непреодолимых противоречий с иудейским сообществом. И планы мирового господства срывались! Поэтому, спасение, в глазах ортодоксальных евреев - это возможность наказать всех инородцев и иноверцев, за их былые прегрешения. Это и за массовые убийства их крестоносцами, и за арабский геноцид еврейских племён, и за немецкий холокост. Хотя, последний сейчас вообще оспаривается многими видными учёными. Но главное, евреи хотят получить удовлетворение за то, что все эти презренные гои и язычники до сих пор не покорились расе избранных людей – иудеев!

- Хрень какая-то, безумная! – подал голос Николай.

- Ну, тем не менее. Все эти проблемы и должен решить машиах. Кашап сегодня продемонстрировал свою силу и некоторое знание иудейских молитв. Если он в ближайшее время не сделает каких-то серьёзных ошибок, большинство евреев признает его машиахом.

- А что тогда получает Кашап ото всей этой шумной славы? – спросил Мансур Баширович.

- Как что? – опять удивился Валерий Денисович, - Евреи приведут его к власти надо всем миром! В иудейских пророчествах сказано, что машиах придёт тогда, когда гои отдадут всё своё серебро избранному народу. Образно выражаясь, это уже произошло. Представители сирого и убогого племени контролируют едва ли не сто процентов всех богатств, планеты Земля. Вместо этого мир получил нарезанные зелёные бумажки с изображением портретов ни за что не отвечающих людей. Стоит всю эту бумагу разом обесценить и виртуальная ценность нашего мира рухнет. Все гои, то есть мусульмане, христиане, буддисты, индуисты и иные язычники начнут резать друг друга за ведро солярки. А избранный народ будет контролировать процесс этой резни через некие всепланетные органы власти – ООН, НАТО, Всемирный банк, ВТО и другие.

- Это что же, НАТО и ООН, это иудейские организации? – спросил Николай.

 - Скорее организации, управляемые еврейскими банкирами. Это всё придумано, как инструмент подавления религиозных и этнических позитивных процессов в нееврейской среде. Данные, мирные, в кавычках, структуры, уже запалили огнём весь Ближний Восток. Это, чтобы арабы не богатели так безнаказанно во время мирового кризиса. А ещё они разорили и обанкротили Европу. Теперь пытаются взять под контроль Азию.

- А какую, по-вашему, - спросила Подкова, - Кашап должен сделать ошибку, чтобы еврейский народ его не принял за своего машиаха?

- Ну, я не знаю, - рыжий великан почесал своей огромной, веснушчатой ладонью затылок. - Например, вместо слова Яхве, или «адонай», что тоже заменяет имя еврейского бога, нечаянно вставит какое-нибудь похабное словечко. Но я, лично, против любого оскорбления чувств верующих людей!

- Я – тоже! – сказал Николай.

- И я, - подал голос Рашид.

- А я – не против! – воскликнул Ратмир. - Мне говорил один товарищ, что евреи постоянно называют моего Бога грязным мамзером и несколько раз в день предают его имя проклятию.

- Мамзером? – спросила Лариса. – Это ещё что за прозвище?

- Ну, что-то типа незаконнорожденного, только хуже!

- Не нагнетай страстей, приятель! - насупил брови банковский служащий. – Еврейское общество напоминает сегодня разноцветный винегрет. Помните, как кипел наш народ в революционной России? Одни люди кричали, что они за монархистов, другие – за кадетов, третьи – за эсеров, четвёртые вывешивали лозунги за большевиков, пятые - за коммунистов только без Ленина, а остальные – за эсеров! Только потом, когда прошло некоторое время, все разношерстные силы поляризовались в белых и красных. Но, в конце концов, остались одни красные. В еврейском мире сегодня тот же разброд, который только-только начал принимать некие общегосударственные очертания. Здесь действительно имеют место и шовинизм, и национализм, и идеи господства над миром. Но, уверяю вас! Среди евреев немало людей, готовых ради претворения в жизнь своих гуманистических идеалов даже на самопожертвование! Плесните-ка мне ещё водочки! Что-то меня начали обуревать тяжкие предчувствия.

Ратмир взял бутылку и налил всем мужчинам.

- Чё, один будешь пить? – спросил он. – У нас тоже, к примеру, жажда проявилась.

- Так присоединяйтесь! – сказал Валерий Денисович. – Почту за честь, попить-поесть!

Мужчины ещё выпили. Лица их раскраснелись, а в глазах заплясали лёгкие всполохи алкогольного безумия. Наталья, видя это, недовольно нахмурила брови.

- Ладно, - сказала она, - давайте поговорим по существу.

- Что вы задумали? – спросила Татьяна.

- Идея предельно простая. Мы спровоцируем Кашапа на грубую оговорку перед телекамерами.

- Как это? - мотнул головой Ратмир.

- Завтра новоявленный машиах планирует двинуться на Иерусалим. Я уверена, что перед тем, как начать свой путь, он непременно пообщается с журналистами. Нам известно о том, что от всяческих попаданий впросак с религиозными спорами, его подстраховывают специалисты. На Кашапа работает штат раввинов, которые консультируют его из припаркованного поблизости тонированного автомобиля. Мы подойдём к этой машине, поймаем её волну, заглушим их передатчик, и дадим ему в ухо….

- Дадим в ухо! – стукнул кулаком по столу Ратмир.

- Точнее, не дадим в ухо, - покачала головой Подкова, - а подадим к уху… голос нашего суфлёра, предварительно настроенного под тембр одного из иудейских ребе. Будем надеяться, что он поведётся и… после этого, мы сможем сразу уехать из этой страны.

- Да, но здесь у меня встаёт целый ряд вопросов, - сказал Валерий Денисович. – Кто будет подсказывать ему текст на иврите? Как мы подойдём к машине, если половина из нас, как минимум, в розыске? Где мы возьмём необходимое для этого оборудование? И последнее, как вы можете гарантировать, что этот самый Мавлади Шомаев, не поймёт подвоха? Он наверняка уже знает о том, что вы поблизости! Ведь вы же неплохо знакомы с ним, если я не ошибаюсь?

- Слушайте! А вы говорили, что на него работают черти всякие и демоны! – сделала вдруг испуганные глаза Лариса. – Ой! Они же сейчас это, пш-ш-ш… поколдуют как-нибудь и…. узнают, где мы находимся.

- Начну отвечать с вопроса, заданного дамой, если мужчины не против, - сказала Наталья. – Демоны, они, конечно демонами, но они тоже согласуют свою деятельность с определёнными законами. Если вы сами не будете с ними связываться мысленно, ни один демон вас не засечёт. Для общения с тёмными силами, нужно, как говорят монахи, «открыть им свой разум». Так что, пока вы сами не решите впустить их к себе в голову, вы для них недосягаемы. И никаких голосов их вы не услышите, гарантирую. Но если у вас в душе всё же появилось сомнение в своей неуязвимости и недосягаемости для всякой нечисти, то… молитесь! Простая молитва имеет такую силу, которой не обладает ни один демон во Вселенной!

Подкова встала, подошла к столу, налила себе в стакан воды. Пять пар мужских и три пары женских глаз, как завороженные следили за каждым движением её сильного и грациозного тела. Красивое белокожее лицо Натальи было совершенно спокойно и даже безмятежно. Только слегка сдвинутые изогнутые брови и настороженность, спрятанная глубоко в бездне её миндалевидных зелёных глаз говорили о том, что она как всегда собрана и в её изящной головке идёт интенсивный мыслительный процесс.

- Теперь, по переводчику, - сказала Подкова, вновь садясь в кресло. - Есть такой человек. Вы его увидите, когда мы начнём операцию. Раскроет ли его Кашап или Лембой, я не знаю. Лембой – дух, который, перейдя на сторону тьмы, утратил способность читать мысли людей. Это нам подтвердил товарищ, который видел Лембоя и в белом и чёрном обличии. А Кашап – человек! Он сильный гипнотизер, способный многое понять по взгляду собеседника. Но наш агент - человек талантливый. Я думаю, он сориентируется по ситуации. Что касается необходимого оборудования – глушилка и передатчик, это я возьму на себя. В мероприятии, надо полагать, должны быть задействованы те же люди, что и сегодня. А конкретно, это – я, Рашид, Ратмир и Николай. У нас уже сложилось неплохое оперативное взаимопонимание, поэтому, мы справимся. К тому же, с нами будет пятый – переводчик.

- Нет, уж! - закричала Татьяна. – Зачем моему Николаю опять лезть демонам в пасть? Вы сказали, что переправите нас в Иорданию? Ладно! Мы вам верим. Дайте нам машину, проводника, верните наши телефоны и мы – поедем. А вы здесь вытворяйте что хотите! Хотите, выставляйте дураком своего приятеля Кашапа, хотите взрывайте всё вокруг. Мы больше никуда не ввязываемся! У нас в России дети. Они сейчас сидят с престарелыми родителями. А у вас – служба, приказ командира, очередные звания, награды… дерзайте, исполняйте, геройствуйте! Только оставьте нас в покое.

- Ну зачем ты так, Тань? – угрюмо сказал Николай.

- Молчи уже! – они вон и так нас втянули чёрт - те во что!

- Да никто меня не втягивал никуда, - насупился бывший военный разведчик.

- Значит так, мальчики и девочки! – внезапно повысил голос Рашид.

Все удивлённо посмотрели в его сторону. За время общения с этим вечно улыбающимся, невозмутимым человеком, никто и подумать не мог, что он вообще может говорить громко. Разве что Ратмир с Николаем увидели несколько его сногсшибательных боевых пируэтов на набережной… но там он тоже не повышал голоса.

- Я хочу вам кое-что пояснить. Вы должны знать, что у нас в России скорее всего больше некому будет награждать героев чинами, орденами и почётными дипломами. У нас нет правительства! У нас нет генералитета. Нашей страной с девяностых годов управляли люди, жизненные интересы которых были устремлены в другие государства. Там они разместили свои семьи, капиталы и имущество, а в Россию ездили работать, как наёмные вахтовики. Так что, теперь у нас вся столица оказалась обезглавлена. Все сбежали! На месте остались сидеть только несколько депутатов, пара сотен чиновников разных уровней и президент, который понимает, что если он убежит вслед за своими подчинёнными, его, либо арестуют, как бывшего диктатора, либо заставят создать российское правительство в изгнании.

- Нафига им наше правительство в изгнании то? – спросил Ратмир.

- Ой, ну ты что, Мирчик? – сделала брови домиком Лариса. - Это всем понятно, кроме тебя! Чтобы мою родную Новгородскую область у нас оттяпать и отдать немцам, или прибалтам!

 - Вот именно, - сказал Рашид, - и не только Новгородскую. С таких правителей можно много чего поиметь. И шельф Ледовитого океана и острова и даже забрать всю добываемую на территории страны нефть, как это было при воре - Ельцине.

- Да, этот тип - ещё тот президюга был, - ухмыльнулся Ратмир. – Ни одного важного для страны мероприятия не проводил без грандиозной попойки.

- Не о нём сейчас разговор, - опять улыбнувшись, сказал Ильмурзин. – А о том, что никто нас не будет ни награждать, ни карать, ни миловать. Но нашему привычному миру наступает конец. Силы зла активировались до невероятных масштабов. Как думаете, что в ближайшее время будет делать Кашап? Я имею ввиду после того, как он войдёт победителем в Иерусалим и станет правителем Израиля?

- Что сделает? – спросил Мансур Баширович.

- Что? – произнёс в тон ему Ратмир.

- Первым делом он покорит все окружающие Израиль ближневосточные страны и создаст новое, мощное государство Эрец - Исраэль. Думаю, что при этом, он спокойно уничтожит несколько миллионов арабов, турок, курдов, иранцев и других мусульман. После этого, а скорее всего, одновременно с этим, он начнёт завоевание России! Иначе, зачем бы ему понадобился этот маскарад с татарским, в кавычках, кораблём и русскими ракетами? В общем, как я уже сказал, никто вас не накажет, и не наградит. И спасать, если мы вляпаемся в крупную непонятку, никто нас не будет, кроме нас самих. Но, если сидеть, и ничего не делать, у ваших, к примеру, детей, Танюша, вообще не будет никакого будущего.

- Вот ведь какая козюля нозальная, этот Кашап! – прорычал Ратмир. - Давайте его здесь завтра… замочим!

- Думаю, этот вариант у него предусмотрен, - сказал Рашид. – Рядом с ним постоянно находится Лембой. Он перемещается в пространстве быстрее любой пули. Да и охрана там, будьте, уверены, всегда начеку.

- И не стоит забывать, - добавила Наталья, - что Кашап, сегодня, это не человек. Это – явление! Убьём мы этого лжемашиаха, сразу же появится его абсолютный двойник. Вы хоть понимаете, что против нас сейчас играет сам князь тьмы? Он вам таких Кашапов наделает сотню! Так уж лучше пусть будет тот, которого мы знаем. Тем более, насколько я в курсе, он не всегда соотносит свои действия со своим сюзереном. Они не очень хорошо ладят.

- Позвольте, но для уничтожения мусульман Шомаеву понадобятся войска, техника, ресурсы разные.

- Уверяю вас! К его приходу в Иерусалим, у него будут сотни тысяч солдат! – сказал Рашид.

- Ну тогда все евреи точно теперь кинутся под его знамёна! – топнул ногой Ратмир.

- Да перестаньте, вы, евреи, евреи! – повысила голос Наталья. – Ну встанет, определённая часть. Я думаю, что может даже до миллиона человек поведётся на его призывы. Но они не смогут образовать решающую силу, для создания нового миропорядка. Да по большому счёту, ему нужны не фанатичные иудейские бойцы. Ему нужны еврейские деньги, и нужно влияние их во всех международных организациях а так же представительствах. А ещё ему необходимы ортодоксальные хасиды, в качестве некой монолитной среды, обладающей альтернативной идеологией.

- Альтернативной к кому, или к чему? – спросил Мансур Баширович.

- Альтернативной к христианству, исламу, буддизму, в конце концов! – улыбнулась Подкова. - Иудеоцентрические философские мысли в последнее время проникли всюду - в неформальные движения, в сектантские течения, в культурные объединения, даже в сообщества сексуальных меньшинств. Произошла странная трансформация закрытого еврейского общества в некую всемирную лигу «посвящённых». Один только культ холокоста, если его рассмотреть с точки зрения обычного коммерческого медиа-проекта, принёс его создателям миллиардные инвестиции. Не секрет, что во многих европейских странах, теперь «день скорби еврейского народа» отмечается более широкомасштабно, чем любой национальный праздник этнического большинства.

- Да, но где всё-таки Кашап возьмёт армию для проведения наземных операций? – опять повторил свой вопрос Валерий Денисович.

- Двоих бойцов из этой армии, ваши товарищи уже видели сегодня. Это ящеры антропоморфного типа с планеты Шазиза. Очень неприхотливые, интеллектуальные создания, с громадным жизненным ресурсом. Они прекрасно регенерируются даже после попадания в их тело пуль, выпущенных из нескольких автоматов. При получении раздробляющей травмы головы, такие существа способны восстановить свой повреждённый череп, и даже… некоторые отделы головного мозга. Размножаются эти твари стремительно, умеют быстро обучаться при помощи компьютерных программ, питаются любой органикой, неприхотливы в быту. Они - идеальный биологический вид для замещения на этой планете нас - венцов природы! У них только один недостаток - они холоднокровные, и потому не способны жить без специальных систем обогрева в условиях минусовой температуры. Ну и по конституции своего тела, они несколько слабее нас.

- Да я их, баранов копетдагских… з-заморожу! – снова рявкнул Ратмир.

Было видно, что югорская водка уже оказала на него определённое воздействие и глаза боксёра окрасились оттенками яростной палитры.

- В общем, ты, Ратмир, за операцию? – спросила Подкова.
- Да я их завтра! Да я с ними со всеми, сотворю сотню! Нет! Тыщу актов вандализма! И…ещё столько же! Когда отдохну!

- В общем, ты за! Кто ещё за участие в операции?

Все собравшиеся в комнате молча подняли руки. Глядя на непреклонную суровость на лице своего мужа, подняла ладонь и Татьяна. Только Лариса осталась неподвижной. Все посмотрели на неё. Любимая жена боксёра Ратмира мирно спала, опустив голову на плечо мужа.

- Всё, мальчики и девочки, – очень строго сказала Наталья. – Ваши спальни готовы, всем – отдыхать! Ратмира, Рашида и Николая прошу задержаться, минут на десять. Мне нужно вытащить у них из голов кое-какое казённое имущество. Завтра нам нужно будет постараться немного откорректировать движение колеса истории.

 
                59.

Владимир мирно и безмятежно спал. Он сидел на том самом месте в самолёте, куда его усадили по приказу Литвина два молодых казака.

Ему снилось, что он был где-то в горах. Точнее, он карабкался по скале, вертикально уходящей куда-то в туманную, заоблачную даль. Буслаев, как заправский голливудский кинконг совершал головокружительное восхождение по отвесной стене огромной горы. В теле бывшего журналиста было столько силы и ловкости, что он сам удивлялся и… наслаждался ощущением лёгкости стремительного подъёма.

Всё вверх и вверх! Прыжок, полёт, приземление, захват цепкими пальцами едва выступающих граней скальной породы, упор ногами, резкий толчок, стремительное распрямление спины, новый полёт над бездной и новое приземление…это было просто упоительно! Радость переполняла грудь новоиспечённого Воина Сновидений. В его ушах звенела восхитительная, искрящаяся задорными переливами мелодия.

- Наверное, это «Мото перпертуо» Паганини, - подумал Буслаев. – Интересно, откуда я это знаю? Вроде никогда не был ни знатоком, ни любителем классической музыки. Даже терминов таких не читал. Может слышал что-то подобное в какой-то радиопередаче?

  Но додумывать мысль о познаниях в области творчества знаменитого итальянского маэстро Владимир не захотел. Он ощущал прилив грандиозной, какой-то необоримой силы. Разбегался, прыгал на небольшие уступы, быстро карабкался вверх, подтягиваясь на сильных руках, опять подпрыгивал, цеплялся кончиками пальцев за едва заметные трещины и забрасывал своё, наполненное энергией и мощью тело выше и выше.

Какие-то тени испуганно шарахались от него в стороны и растворялись во мраке расщелин и уступов. Кто-то неодобрительно кричал на Владимира из темных впадин и пещер. Но он не обращал ни на кого внимания и всё убыстряя свой стремительный подъём, мчался как молодой орангутанг по отвесной вертикали. Всё время вверх и вверх!

Вскоре над ним навис большой козырёк. Невдалеке Буслаев увидел закругление выступающей скальной породы и по трещинам полез на выступ. Когда Владимир встал на его вполне горизонтальную поверхность, он решил, что это всё-таки не козырёк, а скорее каменный палец, горизонтально выступающий из материнского тела горы.

Где-то впереди, в тумане, должен был быть обрыв. Владимиру нестерпимо захотелось посмотреть с него вниз и он пошёл к краю. Но дойти до него оказалось не таким простым делом. Вершина выступа стала пологой, потом начала плавно подниматься в верх, а через некоторое время вообще разошлась на какие-то подобия ответвлений, устремлённых в разные стороны.

- Да это же ветвь дерева! – осенило Владимира и он снова рассмеялся, - Я забрался на одну из ветвей Древа Мира!

От его смеха, с соседних, невидимых в сумраке веток, взлетела стая огромных летучих мышей и, громко хлопая крыльями, закружилась вокруг человека, дерзнувшего нарушить их покой.

- Так вот кто здесь распугал всех обитателей мира яви? – раздался где-то невдалеке голос Кашапа.

Владимир оглянулся на звук, но никого не увидел. Голос, видимо, прозвучал откуда-то сверху, из ветвей, окутанных туманом.

- Шомаев! – крикнул Буслаев. – И вы здесь сегодня решили прогуляться?

- Забудь про Шомаева! – раздалось из беловато-серой мглы. – Этого человека нет, и никто о нём ничего не знает.

- Хотите поговорить об этом?

- К сожалению, я уже должен бежать по делам. Но я тебе оставлю кое-кого, для общения.

- Кого? А вы сами разве уже не хотите меня убить?

- Скорее нет, чем да.

- А что так?

- Во-первых, ты мне всегда нравился. А во-вторых, я всё ещё жду что ты придёшь трудоустраиваться ко мне на службу.

- Я не приду! – весело крикнул Владимир.

- Ну что же! Тогда рок к тебе не будет снисходительным. Ладно, не буду мешать вашему добросердечному разговору с моим новым приятелем. Кстати, поздравляю тебя. У тебя… да! Уже сегодня… начинается такой день!

- Какой день? – удивлённо переспросил Буслаев.

- Тот самый, главный день!

- А точнее?

Ему никто не ответил. Вместо этого, он услышал, как на толстый сук, уходящий куда-то вверх, спрыгнул какой-то, довольно грузный человек. Владимир обернулся на звук и увидел перед своим лицом лакированные штиблеты с загнутыми вверх носками. Над ними возвышались модные зауженные книзу брюки. Потом - не менее модное кашемировое пальто. Над ним – стильно повязанный шарф. А венчала всю конструкцию - модно подстриженная голова молодого мужчины. У него был такой вид, как будто он только что шагнул на этот сук мифического дерева с обложки гламурного глянцевого журнала. Появление этого прилизанного незнакомца в таком глухом и сумрачном месте, добавило весёлого настроения Буслаеву. Он опять засмеялся и протянул чужаку руку.

- Давайте знакомиться, - сказал он. – Меня зовут Ратибор!

- Да я уже вижу, кто передо мной! - недобро скривив губы в каком-то подобии улыбки, сказал незнакомец. - Ты, типа, Воин Сновидений!

Владимир подпрыгнул и встал рядом с модником. Буслаеву всё это: и скачки по вертикальной поверхности ствола мистического дерева, и бег по одному из торчащих в стороны исполинских сучьев, и голос Шомаева из ветвей, и появление этого парня, казалось сплошным забавным приключением. Он вновь рассмеялся.

- Да ты чего всё время ржёшь? – закричал гламурный незнакомец и, размахнувшись, ударил Буслаева в лицо.

Владимир легко перехватил его кулак левой рукой, а правой дал щелбана по тщательно подстриженной, мелированной и расчёсанной с применением дорогих пенок голове.

- Ну не балуйся! - весело сказал он. – Если не хочешь давать мне руку, не давай. Пока! Пойду по стене побегаю.

Буслаев повернулся и пошёл назад к основному стволу. Его отличное настроение как-то стало постепенно угасать, но музыка Николо Паганини всё ещё звучала в ушах.

Поразмыслив, Воин Сновидений решил, что всё же, не стоит терять такой радостный настрой из-за встречи с напомаженным идиотом.

В это время, он почувствовал, что сзади его кто-то сильно ударил по голове. Владимир покатился вниз с огромной ветви священного дерева. Он скользил на животе вперёд ногами в распахнувшуюся бездонную пропасть.

- Гой, ударивший еврея, обязан умереть, поскольку ударить еврея равносильно ударить бога! – крикнул ему вслед стоящий наверху молодой тип в кашемировом пальто.

Буслаев изо всех сил старался уцепиться за любую, самую незначительную трещинку и впадинку, но у него ничего не получалось. Казалось, какая-то неведомая сила тащит его по крутому склону вниз. Рядом были довольно большие выступы в виде наростов, на которые можно было бы забраться, но он никак не мог до них дотянуться руками. Зато его недоброжелатель, с ловкостью горного козла прыгал по этим своеобразным ступеням и, если Буслаеву удавалось за что-то зацепиться пальцами, яростно пинал его руку своими клоунскими башмаками.

В какой-то момент, скользящему вниз Владимиру удалось схватить своего обидчика за штанину. Потянув её на себя, он начал подниматься вверх. Незнакомец потерял опору, тоже упал на живот и начал энергично дёргать ногой, пытаясь оторвать руку Буслаева от своей брючины.

Это было так потешно, что Владимир внезапно рассмеялся. Невидимый оркестр вновь запиликал в голове Буслаева «Мото перпертуо». Это его развеселило ещё больше, и Воина Сновидений разобрал настоящий гомерический хохот. Он отпустил штанину, схватился за живот и… повис над пропастью, содрогаясь от неудержимого смеха.
Вдруг к нему пришло осознание того, что ничего больше не связывает его с Древом Мира. Он, собственно, парит в воздухе вблизи него и этот факт почему-то его ни капли не смущает и не пугает. Более того, Владимир вдруг понял, что, если захочет, теперь сможет полететь вверх, вниз и вообще, куда угодно! Владимир поднялся выше и сделал стремительную петлю вокруг гигантской ветки Древа Мира, на которой стоял с удивлённым лицом гламурный тип. Буслаев подлетел к моднику сзади и, не опускаясь на ветку, дал ему хорошего пендаля под зад.

- Гой не может летать! – истошно закричал незнакомец. – Гой - это тягловое животное! Ну ничего, язычник хренов! Машиах уже среди нас и поэтому вашему гойскому племени теперь недолго осталось славить своего жалкого Иешуа бен Пандиру! А тебе лично я обещаю, что ты будешь умирать медленно и в страшных мучениях!

- Да кто ты такой, вообще? Чего ты мне всё угрожаешь? А лучше, ничего не говори! Я тебя не знаю и знать не хочу! Извини, я решил подняться вверх, посмотреть, что там, в вышине. А ты здесь пока пообозревай окрестности, погуляй в своих клоунских ботинках.

Буслаев, как какой-нибудь истребитель МИГ устремился вверх и, внезапно, вылетел из пелены тягучего полумрака низких облаков в освещённое солнцем бесконечное пространство.

- Так я всё это время блуждал в сумраке туч? – подумал он и вновь засмеялся.

У парящего в воздухе Воина Сновидений восторженно забилось сердце от ощущения полёта, от грандиозного зрелища бескрайней белой облачной равнины и возвышающегося над ней исполинского Древа Мира, раскинувшего свои необъятные ветви, кажется во все стороны Мироздания.

Где-то в стороне, Владимир отчётливо услышал то ли отдалённый звон, то ли курлыканье пролетающих журавлей. Он обернулся на звук и яркое светило ослепило ему глаза. Буслаев зажмурился и прикрыл лицо ладонью.

Когда он убрал руку и открыл веки, Владимир увидел полуосвещённый салон военного грузового самолёта. За иллюминатором было ещё темно. Но на востоке стратосфера уже вспыхнула пурпурно-золотистой полосой, благодаря бьющим в неё потокам солнечного света, отражённым от освещённого бока планеты. Это было неопровержимым доказательством того, что Земному шару осталось совсем немного пролететь в своём неспешном космическом движении и та часть его поверхности, которая пока дремлет в темноте, раскинувшись под брюхом парящего самолёта, скоро воссияет тысячей разноцветных оттенков и вновь возродится под оживляющими лучами галактического светила.

- Интересно, попытался бы сейчас хоть кто-то оспорить этот факт? - подумал Буслаев и опять рассмеялся. – Рассвет на земле так же неизбежен, как открытие утром винного магазина.

Воин Сновидений проснулся окончательно. Он с удовольствием вытянул слегка отекшие после сна в кресле ноги и огляделся. Рядом, на скамейке, сидел совсем молоденький казачок со снисходительно насмешливым взглядом и ел яблоко.

- Всё пьяное в этом мире однажды становится трезвым! - изрёк он с видом умудрённого жизнью философа. – Что вы такое пьёте, что во сне беспрерывно хохочете?

- Пью? – удивился Владимир, - да вроде, ничего не пью. Хотя… вчера я выпил настой «крика раненного лебедя», перемешанного с «мирным утром после кровавого боя».

- И, похоже, что все эти «стоны на заре» вы употребили без закуски! - резюмировал насмешливый парёнёк. - Яблочка не желаете?

- Нет, спасибо, - сказал Буслаев.- Мне сейчас нужен кусочек сала, величиной с мою ладонь, на ломте ржаного хлеба. И чтобы всё это было посыпано рубленным укропчиком.
  Внизу, под полом что-то стукнуло и тональность звука летящего самолёта, заметно изменилась.

- Во, шасси выпустили! - сказал рядом какой-то казак. – Значит, мы над Москвой.

- Ну что же, может нас хоть в столице покормят, - с оптимизмом в голосе сказал Владимир.

У него было прекрасное настроение. Во всём теле Буслаев ощущал небывалую силу и ловкость. В этот момент, ему вспомнились слова Литвина о том, что его должны будут убить в первом же бою. Владимир прислушался к себе и не без удивления отметил, что в его душе нет ни страха, ни сожаления, ни даже какого-нибудь лёгкого разочарования.

- Чему быть, того не миновать, - подумал он и его мысли вновь обратились к теме божественного кусочка сала, цвета молочного нефрита, томно возлежащего на упоительно роскошной перине из ароматного чёрного хлебного ломтя, пересыпанного укропом и перистым лучком.


                60.               

- Самуил, проснитесь! Да вы что, спите, что ли? – услышал Рафельсон голос Посадникова.

Старший лейтенант открыл глаза и увидел склонившихся над ним бойцов отряда «Пластун».

- Кажется отрубился. Нервы, - сказал он, медленно поднимая чугунную голову. – Долго я так пролежал?

- Да нет, минут пять всего, - произнёс Святослав Генрихович, стараясь не встречаться с Самуилом взглядами.

Новому командиру второго отряда пластунов было слегка неловко оттого, что именно его поставили командовать этим подразделением. Но он уже внутренне смирился со своей новой ролью.

Посадников был согласен, что кроме него и Рафельсона, доверить руководство людьми в такой ситуации было некому. Пятнадцати - семнадцатилетние курсанты «Лавы», несмотря на их отличные боевые и физические качества, были всё-таки простыми мальчишками. Рядовые солдаты, полицейские и врачи-эпидемиологи тоже ещё никак себя не проявили. А для Самуила Амосовича, судя по его действиям, ценность выполнения поставленной боевой задачи, многократно превышала ценность любой человеческой жизни.

Такая позиция командиров всегда вызывала острый внутренний протест военного врача, старшего лейтенанта Посадникова. Ему пришлось работать полевым хирургом во время войны на Кавказе. Посадников знал, как почти обессиленные, не выспавшиеся и часто голодные военные врачи могут подобно творцам сшивать вену к вене, артерию к артерии, сухожилие к сухожилию, собирая разорванную, искромсанную, размозжённую другими людьми человеческую плоть.

Как им приходится наблюдать за парадоксальным явлением возрождения божественной жизни, способной из бесформенных фрагментов залитого кровью и гноем людского мяса, воссоздавать человека, вновь наделяя его энергией, силой и духом.

- Если бы в обязанности всех наших командиров, посылающих солдат на смерть, - подумал однажды Святослав Генрихович, - входило собирание, восстановление и исцеление тел и душ искалеченных… при их участии людей! Вот тогда бы они, дожив до седин и высоких чинов, поменьше бы хвастались перед телекамерами о своих «успешных операциях». Они бы поняли, как на самом деле ценна человеческая жизнь и научились бы ей дорожить.

Но… теперь Посадников сам принял командование над боевым отрядом, продирающимся сквозь коридоры смерти. Взял на себя руководство молодыми мужиками, объединёнными общей целью - спасти Москву от неведомых чудищ.

- Да, я умею штопать и лечить людей, но я – не идеальный командир, - невесело улыбнулся про себя Посадников. – Для человека нет разницы, кто им командует крича: «Вперёд, на смерть!». Главное – мотивация! Необходимо наличие множества внутренних и внешних причин, заставляющих выполнить эту команду. В противном случае, потенциальный герой, наплевав на все приказы, развернётся и пойдёт домой. Уйдёт, чтобы однажды умереть на диване от гиподинамии, цирроза печени, или геморроя. Вон, Рафельсон, похоже, это понял раньше меня.

Самуил же в это время, сидел на ящике с экипировкой в позе врубелевского демона. Старший лейтенант никак не мог взять в толк, как за несколько минут он сумел проделать такое длинное путешествие в… как ему показалось, иной, но очень реальный мир. Рафельсон готов был поклясться сам себе, что этот самодовольный Ратибор Храповицкий, низкородный гой, бегавший там по скалам как обезьяна, вполне реальное лицо. И он сейчас находится где-то… может даже недалеко отсюда. Самуил был уверен, что скоро, может сегодня, может завтра, но они непременно должны встретиться.

- Там был ещё один человек, - внезапно вспомнил эфесбэшник. - Он из наших, из евреев. Как же он назвал то себя? А! Мешулам Шойхет, кажется. Нет, точно! Его звали Мешулам Шойхет. Он назвал меня по имени и сказал, что я обязательно должен убить этого самого Ратибора, Воина Сновидений. Да, уж, воин, мать бы его! Сумасшедший! Хохочет как даун на каруселях. В облике этого придурка собрано буквально всё, что я так ненавижу в представителях неполноценных народов. Самодовольство, высокомерие, наглость! Нет, он на все сто процентов – антисемит! Я таких, печёнками чувствую. Они улыбаются сыну Сиона в лицо, а сами представляют, как будут ему на лбу вырезать опасной бритвой звезду Давида... Стоп! Мешулам Шойхет!

Эфесбешник быстро достал свой карманный компьютер и открыл сохранённую статью о сегодняшнем происшествии в Хайфе.

- Да это же имя того самого человека, который остановил арабские ракеты над Хайфой! СМИ, конечно, выдали версию, что там были татарские ракеты, но это просто смешно! Какой-то идиотизм. Арабские! Стопроцентно арабские! И он их остановил! Кто он такой? Сейчас уже несколько наиболее авторитетных раввинов заявили, что он – сам… Ничего себе! Возможно, со мной только что говорил во сне… Он! Машиах! Кадош, кадош, кадош Адонай Цваот! И он мне сказал, что сегодня… сегодня ночью, я должен это сделать!

- Машинист, будьте любезны, давайте вперёд, помалу! – не то скомандовал, не то попросил Посадников и мотовоз плавно тронулся.
С перрона на площадку, молча, запрыгнули бойцы вернувшейся досмотровой группы.
- Первый, второму! Ну что там, в направлении вашего вестибюля? – раздался в рации голос Виталия Костогрыза.

- Все вернулись, Виталий Прокопович. Всё нормально. Старший говорит, что вообще никакого движения не наблюдается. Как второй вестибюль?

- Второй выход проверили с аналогичным результатом. Вы… смотрите, там, не расслабляйтесь, сейчас станцию пройдём и входим в тоннель, ведущий в самое гнездо. Обеспечьте пристальное внимание за настенными панелями. Хватит мне уже на сегодня увеличивать список павших героев.

- Слушаюсь! – отрапортовал старший лейтенант и отключился.

- Господин есаул, скомандуйте, пожалуйста, первому и второму «стоп машины» вдруг раздался голос огнемётчика Юртаева.

- Первый, второй, «стоп машины», ждать распоряжений, - крикнул в рацию Костогрыз и вперил встревоженный взгляд в рыжего парня. – Что случилось?

- Да, похоже… со мной из левого тоннеля вышел на связь один из этих… представителей тараканьего рода.

- Позвонил, надо полагать, по телефону, - заметил язвительно Сазонов.

- Нет, он ему морзой просемафорил, - так же ехидно сказал Жеребовский.

- Как это он на тебя вышел? – подозрительно спросил есаул.

- Ну… я не могу назвать как, но вышел.

- Ну и на каком языке он говорит? – эмчеэсник. – Может на моём родном, марийском чего-то тебе прочесал?

- Вы, шутки шутить сюда забрались что - ли? – понизил тембр голоса до властного густого баритона командир. - Может сейчас всё бросим, сядем в кружок и откроем здесь клуб подземных юмористов?

Мужики, виновато потупясь замолчали.

- Это, телепатия… наверное, – захлопал светло-рыжими ресницами Юртаев. – Ну, в общем… я вижу, как один из них, наверное, самый здоровый, говорит: «разговор, разговор». И лапами, так, в разные стороны водит.

- Да, я тоже что-то подобное видел, - сказал второй курсант. - Но не стал говорить, так как думал, что вы мне не поверите.

- И я, вроде слышал… и видел, - подал голос худощавый паренёк с оттопыренными ушами.

- И я! – раздались голоса курсантов.

- Не поверите! – раздражённо пробурчал Костогрыз. - Вы разве не знаете, что командир должен знать всё? Вплоть до ваших мыслей!

Он вдруг вспомнил, как перед выездом с базы «Китеж», к нему подошёл Казак Мамай, и сказал:

- Ты, Виталя, самое главное, пойми специфику доверенного тебе контингента! Они конечно – пацаны, зелёные, сопливые, за ними нужен глаз да глаз, в плане дисциплины, ну и… вообще. Но когда начнётся тренировочный процесс, не гни, не ломай ребятишек. Помни, что все эти твои бывшие спецслужбы, всякие разномазые береты и… иная братва, – совсем не то. У тебя сейчас в руках – наша надежда и самый ценный генофонд российской нации! Присматривайся к ним. У них инстинкты, зачастую, показывают себя на уровне результата многолетних тренировок самых лучших бойцов и боевого опыта ветеранов. А их реакция на отдельные внешние факторы многократно опережает быстродействие самого навороченного компьютера. Я не сомневаюсь! Эти качества себя обязательно обнаружат там, где их менее всего можно ожидать. Ну, в общем, доверие к таким подчинённым, штука весьма полезная … для кишечно-желудочного тракта. Не забывай.

- О, смотрите, один из гадов вышел на перрон! – закричал кто-то из бойцов.

- Глянь, клешнями машет как-то странно!

Со стороны второго мотовоза раздалось несколько очередей. Но прежде чем пули прошили воздух в том месте, где стоял одинокий хуфос, животное успело заскочить за ближайшую колонну.

- Ну, что скажешь, Семён, - спросил Гущин Юртаева, - это не тот, твой серпомордый приятель?

- Да, это он, - на секунду задумавшись, сказал рыжий парень.

- Первый - второму! Отставить пока стрельбу! – крикнул есаул в передатчик. – А ты куда? – повернулся он к курсанту, снимающему с себя огнемёт.

- Виталий Прокопович... господин есаул, - как-то по-детски волнуясь, сказал парень. – Давайте я схожу, посмотрю, что он там хочет мне сказать. Это ведь так необычно, совершенно неизвестный науке биологический вид, предлагает нам равноценный диалог. Нам… людям! Единственному до недавнего времени мыслящему виду на нашей планете!

- Да что ты понимаешь, пацан? - крикнул Глеб. – Да ты знаешь, как животные могут мыслить? Ты бы посмотрел, как меня бурый медведь в Сибири в ловушку заманил! Всё рассчитал злодей, даже мою привычку купаться в проруби по утрам. Когда я макнулся, он просто подошёл и сбросил ружьё под лёд. Я выныриваю, а он уже надо мною радостную пасть открытой держит.

- Ну, господин есаул, время идёт, надо чего-то решать, – при этих словах, у крепыша Юртаева был такой вид, что он готов заплакать.

Но, впрочем, он быстро совладал с собой и добавил, звенящим от напряжения голосом:
- Ничего со мной не случится. Если будет засада, я это заранее почувствую. Но, представьте, если, к примеру, они сами сдадутся? Сколько мы можем людей спасти! Да ради такого эксперимента я своей жизни не пожалею! Вон он стоит, и я уже почти знаю, что он мне хочет сказать.

- А отсюда ты с ним не можешь вступить в переговоры? – с сомнением в голосе спросил есаул.- Зачем туда то идти?

- Не получится. Я уже понял, здесь важен вербальный контакт. Мы видим его мирные намерения, а его сородичи имеют возможность наблюдать нашу готовность к диалогу. Он же не от себя лично затеял эти переговоры.

- Я херею! Мы уже докатились до переговоров с какими-то тараканами! – зло сплюнул на рельсы желтолицый эмчеэсник-мариец. – Скоро начнём беседовать о жизни с дождевыми червями!

- Если мы найдём червя, у которого будет столько же мозгов, как и у тебя, я никогда не начну с ним переговоры! – буркнул на это Юртаев.

- Ты чё сказал? – взвился Жеребовский.

- Чё слышал! - повысил голос казак.

- Так, всем тихо! – рявкнул Костогрыз.

Он поднёс к губам рацию.

- Внимание! Третий, четвёртый отряды, доложите обстановку.

- Третий – первому, у нас всё без изменений. Заняли позицию, наблюдаем.

- Четвёртый – первому! У нас - то же самое. Таракашки выжидают, мы не ввязываемся.

- Принял! …Бойцы! Довожу до вашего сведения, что нашими противниками оказались более-менее разумные существа. Степень развития их интеллекта пока неизвестна, но его им хватает на то, чтобы попросить у нас переговоров. Скажу сразу, ситуация более чем необычная. Мы не знаем о них ничего. Я - в раздумии! И, говоря прямо, я не знаю, как в этой ситуации нам поступить. Опасаюсь, что могу сделать банальную непоправимую ошибку. Предлагаю решить вопрос по старинному казачьему закону. Голосуем шапками. Участвуют все, и пластуны и метрополитеновцы. Даю вам пять минут на раздумье. Помните, что если переговоры пройдут успешно, у нас появятся новые заботы, но стрелять нам сегодня больше не придётся. Есть, правда опасность, что эти бестии что-то задумали. Тогда мы рискуем попасть в нелепую ситуацию. В общем, я на пять минут передаю свои властные полномочия вашему пластунскому сообществу. Время пошло.

- Да вы что, охренели? Как можно вообще заводить какие-то приятельские отношения со сколопендрами? – марийца аж затрясло от возмущения. – Вы забыли, как они с обглоданными человеческими телами по полю бегали? Может прикажете с ними теперь ещё в обнимку ходить?

- Да, уж! Может ну их на хрен? – недовольно загудели мужики.

- Вон каких хлопцев наших отправили на тот свет, с-суки!

- Нет, вы как хотите, но я буду их убивать пока последнего гада не завалю!

- Да как вы можете так говорить? – горячился Юртаев. – А тигры-людоеды скольких людей сожрали в тайге? Что же, их теперь всех перестрелять? А медведи? Вон, Гущин еле живым от одного ушёл. Что же теперь, всех их на колья?

- Ты не путай наших тигров и наших медведей с инопланетными членистоногими! – закричал Сазонов. Мы с нашими медведями как-нибудь разберёмся. А эти – чуждые нам, опаснейшие твари! Такие и для публики в цирке выступать не будут.

- Так бойцы, придавите граммофон! Дайте мне сказать слово, - не закричал, а сказал Костогрыз, но сказал так, что его услышали все.

Он, медленно, видимо, обдумывая то, что сейчас должен сказать своим подчинённым, поднёс рацию к губам и продолжил, уже не только по отношению к воинам своего отряда, но и для всех пластунов:

- Бойцы! Никто не будет спорить с тем, что наши противники показали себя беспощадными людоедами, уничтожившими менее чем за сутки несколько тысяч наших соотечественников. Среди этих павших россиян были люди, которых мы успели принять и полюбить как братьев. Полюбить так сильно, как это возможно только на войне. Наши сердца пылают яростью и жаждой мщения! Никто не сомневается, что если мы продолжим свое дело, то, через час-другой от этих насекомых, поселившихся на нашей территории, не останется ни одной особи. Но… по всему сходится, что все эти создания – мыслящие субъекты. Они обладают логикой, интеллектом и способны к идеальной самоорганизации. Это делает их похожими на нас. У них есть и такие таланты, которые пока недоступны нашему виду. Членистоногие пришельцы наделены необычайно развитыми телепатией и гипнозом. Так что, если мы… зная это… по-прежнему будем стремиться уничтожить их вид, то это будет на нашей совести… как преступление против гуманизма.

А теперь – информация к размышлению. Мне передали, что наши враги поселили этих существ не только в московской подземке. Есть данные, что их сородичи уже бегают по тоннелям метро Ташкента, Алма-Аты, Пекина и Дели. Несколько семей членистоногих поселилось в пещерах Пакистана. Почему эти животные выявлены только в странах востока Евразии … и почему, к примеру, их нет в США, а так же в странах Евросоюза? С этим разбираться будем позже. Но, я прошу вас учесть, что вскорости, весь юг нашего континента может быть колонизирован этими насекомыми. Даже если мы перебьём их колонию в Москве, летом из Азии к нам придут миллионы других животных. Там тепло, много еды, там они очень быстро размножатся. Поэтому, давайте не будем отвергать возможность более вдумчиво отнестись к этой угрозе. Я знаю, что у вас найдутся десятки, может даже сотни доводов против переговоров. И если вы примете такое решение, никто вас не упрекнёт. Но я, лично, пока слушал пламенные речи своих бойцов, определился с выбором. Я буду голосовать за переговоры. Потому что я пытаюсь думать более далеко и широко, чем мне это позволяет мой сектор обстрела. Так что… наша пятиминутка истекает, я прошу всех вас проголосовать.

Он отключил рацию и обернулся к Сазонову:

- У тебя почерк понятный?

- Да вроде даже красивым считается.

- Ну тогда… я у тебя там планшетку видел с протоколами гаишными… возьми, сейчас ручку и один из этих листов. Будешь записывать.

- Первый, ответьте третьему, - раздался в рации голос Каверина.

- Говори, третий.

- Мы – за переговоры!

- Сколько папах «за» и «против»?

- Сорок пять и тринадцать.

- Принял. Четвёртый, что скажешь?

- Четвёртый на связи. Пятьдесят один «за» и семь «против».

- Четвёртый! Принято. Второй, что скажете?

В рации раздалось шипение Посадниковской рации и его смущённое покашливание.

- Мы, Виталий Прокопович, это… против. У нас на площадки лежат три тела… наши братья… сами понимаете…

- Святослав Генрихович, назовите числа.

- Да, да, конечно. Восемнадцать «за», тридцать восемь «против» и один воздержался. Это… я, извините.

- Не извиняйтесь. Всё нормально, отбой. Сазонов, что у нас там выходит по нашему отряду?– повернулся он к ефрейтору.

- Та-ак! У нас получается, - плутоватое лицо Сазонова посерьёзнело, он приосанился и важно задрал подбородок, – тридцать один доблестный боец первого отряда проголосовал «за», двадцать три – «против».

- Посчитай общее количество голосов.

- Обижаете, товарищ майор, - полицейский протянул листок командиру. – Все поступившие данные уже продифференцированы и алгоритмированы! Вот вам цифры.

Ефрейтор ещё что-то черкнул в листке, поставил свою залихватски-витиеватую подпись и передал бумагу есаулу. 

- Ну что же! Исторический выбор сделан, - сказал Костогрыз, пробегаясь взглядом по рядам представленных ему чисел. – Отряд проголосовал за переговоры! Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Теперь оно для всех – обязательно к исполнению. Аминь!

                Конец первой части

Вторая часть  -   http://www.proza.ru/2014/04/10/349