100+1
Говорят, будет прорыв… После сотни… Если хватит сил-идей сделать еще хоть что-то… Чтобы случились все-таки эти клятые сто плюс один…
А у тебя их какие-то жалкие девяносто четыре…
Хотя идеи есть. Полно идей! Но где «дрожание» эфира и ощущение творческой полноты, что заставляет истории оживать?
Каждое утро ты прислушиваешься к себе, а желания писать нет.
Вот они перед тобой. Твои дети, созданные на той волне-порыве, что не дает уснуть или будит автора в неурочный час.
Ты можешь писать быстро и не в ущерб качеству… Тебя учил Литературе сокурсник Вампилова, а тогда многие были честны с собой. Сейчас их нет, а взор издалека остался… Они испытуют, а клятые сто плюс один никак не даются…
Ты сталкивался с такой ситуацией… Друг композитор «завис» в сочинительстве тоже не подобравшись к сотне, и рванул горькую «исписавшись»…
Это сейчас ты умный и знаешь как, а тогда не смог ему помочь, и он ушел, не зная секретов прорыва…
Сто плюс один… Знать бы раньше.
Когда начинал, Чеховское «можешь не писать – не пиши» казалось блажью.
Истории рвались в мир малыми пташками и неуклюжими «ледоколами».
Каждая зрела по-своему. Проговаривалась в форме баек. Собиралась по крупицам, набирая «массу».
Писались литературные планы. Глав на 55-60. Каждый по 10.000 знаков. После "собирались на вязанку" чтобы читателю и "тащилось" легко и вопрос "что дальше?" не исчезал.
Как написано-вылежалось - рутина: перечитывать -"обдирать" преодолевая синдром гениальности или "авторской слепоты".
Субъективная редакция из вечных читателей и желание разнести мир от: указок на "затыки", штампы и советы работать со словарями-стилем.
Устранение выявленного. Корректура. На все не меньше полугода.
Та самая потребность создания нового материала и работа над созданным.
Преодоление депресняков от писанины "в стол".
Редакции не отвечают. Год. Еще один.
Переживаешь и возможной графомании. Утешает мнение педагога (писателя очеркиста), что затащил в пятом классе в долбанный литературный факультатив и мнение газетных редакторов, что иногда берут в печать.
Романов забытого приключенческого жанра уже шесть, рассказов за пятьдесят.
Редакторы молчат или сетуют с экрана на падение читательского спроса, кризиса 2008 и малой роли государства в продвижении культуры в массы.
Наконец удача! Первый тираж 4000 экземпляров. Первый гонорар в призрачных 40.000 рублей.
Вот вам десятка после подписания договора (минус налоги).
Остальное по выходу книги.
Понимание правоты Веллера: "когда я научился писать, у меня уже был статус бомжа"
Ожидание серии. Кто-то подводит с обложками. Месяц. Два месяца.
Звонки редактору каждого пятнадцатого: "Вы четвертый - ждите еще".
Наконец вот оно! Но теперь у издательства нет денег. Месяц. Два месяца.
Постоянное создание нового материала. Работа с рукописями.
Сюжеты стучатся и просятся в мир. Ты не можешь им отказать и почти не пьешь, потому что с похма работа не идет.
Поклонницы в сторону - ты пишешь утром и нужна свежая голова. Если не выдал с утра 4000 знаков - депрессняк.
Четкое понимание - выдавая продукт от чего-то избавляешься. Начинаешь подозревать в себе шизофреника и следишь за реакцией окружающих: "может и впрямь?". Вроде нет.
Литературные конкурсы (только соревнуясь, поймешь, сколько весишь). Удачи-неудачи, а двери закрыты, стучи не стучи.
Плевать! Победить можно и за закрытыми дверями!
Сильно поддерживает Михаил Иосифович Веллер – он победил, потому что дрался.
Звонок редактору: "Снова подвели с обложками... Ждите..." На международном фестивале поэзии утешил только Лев Рубинштейн за банкой вина и на ящиках в кустах за сценой (почему поэты любят пить вино в кустах?) "Творчество всго-лишь побочный продукт духовного роста, - сказал он, - Растет ствол - валится кожура".
Забавно, а книг уже три и профессия вроде бы состоялась. Местное ТВ, публикации-конкурсы. Ты востребован и впереди маячат «Большая книга» - «Букеры» и тут… в самый момент ты получаешь плюху «на вздохе».
- Ан-н-н-н, - надсадно отдается мозг, а там пусто.
Ты судорожно ищешь хоть каплю силы, что толкала тебя к писанине последние годы, а ее нет…
Невольно вспоминается ушедший друг композитор - у него тоже было за девяносто выловленных из эфира мелодий.
Звонок старшей дочери. Ты делишься ситуацией и слышишь вдруг звонкий смех на другой стороне...
- Папа, да это же сто плюс один… Работай…
Сто произведений…. Нужно сто, а потом еще одно и будет прорыв.
И ты кричишь в вечность своему другу композитору, что знаешь секрет, но поздно, делиться не с кем и работать придется теперь одному… А второе дыхание вот оно. Рядом. Твоя сотня состоялась, и ты выводишь на чистом листе бумаги.
100+1.
Февраль 2014 г. Иркутск.