Было заранее известно, что мы с отцом на Летнего Николу (22мая) пойдём в гости к родственникам в деревню Лунино, что в семи километрах от нашей деревни. Зимой отец сшил мне кожаные сапожки, они были маленькие, бесшумные, лёгкие и красивые. Отдавая их, он произнёс.
– Вот, подрастёшь, сошью тебе сапоги со скрипом. Станешь на свидания бегать, и с каждым шагом сапоги будут поскрипывать. Тебе какой скрип больше нравится, тонкий и высокий или низкий и глухой.
– Мне лучше совсем без скрипа,- сказал я.
– Без скрипа, можно и без скрипа,- произнёс отец.
Одевшись в самое лучшее, мы вдвоём с отцом отправились в гости. Когда прошли свою деревню отец сказал.
– Сапоги-то нам лучше снять, пока идем семь километров, ты можешь ноги натереть с непривычки.
– Нет, папка, ноги не сотру и в сапогах мне лучше идти,- настаивал я.
Отец посадил меня на какой-то бугорок и снял сапоги, с себя тоже снял со словами.
– Пусть, Коля, ноги у нас подышат свежим воздухом, так идти много легче, ещё далеко.
Мы шагали по дороге на Большой Вязник, в крутую гору. Поглядывая в сторону большой груды огромных каменных валунов торчащих из земли, говорю отцу.
– А мы так и не сходили за кладом, находящимся в этих камнях. Может, после гостей сходим?
Отец рассмеялся и ответил.
– Я думал, Коля, что ты давно забыл про эту легенду, а, оказывается, помнишь. Золото никому не приносило счастья в жизни – одни беды. Счастье, Коля, нужно искать в знаниях, в своём доме,, в работе, которая по душе.
Мы уже шагали лесной дорогой, и отец предложил.
– Давай, Коля, на обратном пути я тебе озеро лесное покажу, у нас оно Сорочиха называется.Оно замечательно тем, что у него нет дна, Все озёра кругом заплывают, а оно никогда не зарастёт.Однажды зимой мужики попробовали его глубину измерить, связали сначала две жерди, потом три, но так до дна и не достали. Ещё запомни, Коля, никогда не ходи один к этому озеру. Погибнуть можешь. Страшные видения из озера появляются, особенно когда человек один.
Я заинтересовался озёрными видениями и хотел продолжить разговор в этом направлении, но отец сменил тему.
– А раньше, в этих лесах, дикие козы водились. Много их было, как сейчас зайцев. Пойдёшь на охоту, выберешь козлёнка, покрупнее, или самку постарше и тащишь домой, после выстрела.В войну волков много развелось, и они коз подъели. Похоже всех. Года три следов не вижу.
Так шагая и разговаривая, прошли километра четыре и отец сказал.
– Нужно сделать привал, а то ты устал, наверное?
– Нет, папка, не устал и могу пройти столько, и ещё столько,- хвастливо проговорил я.
Увидев сухой бугорок, отец положил на землю наши сапоги, и произнёс.
– Здесь и отдохнём. Маме мы обещали отдыхать почаще, так что садись, а я перекурю.
С этими словами отец достал из кармана кисет, свернутые газетные листочки, оторвал один, загнул с одного края, и насыпал в загиб табака, свернул в плотную трубочку, края слегка смочил слюной. Достал спички и закурил. Запахло ароматным, но едким дымом, отец продолжил.
– Ты, Коля, никогда не начинай курить. Плохая это привычка. Очень здоровье подтачивает.
Глядя, с каким наслаждением, отец затягивает в себя дым, не могу поверить, что это вредно и спрашиваю.
– Раз так вредно, то почему сам куришь? По тебе видно, что курить хорошо.
– Нет, Коля, не хорошо и лучше не начинать это делать, а то привыкнешь, как я, и не сможешь бросить. Ладно, пойдём дальше.
Отдохнув, продолжили путешествие. Отец часто спрашивал, не устал ли я. Честно отвечал ему, что не устал. Наконец, отец, выбрав сухое место, сказал.
– До Лунина осталось меньше трёхсот метров . Моем в ручейке ноги, обуваемся и идём дальше.
Так и получилось. Мы пришли в гости, нас радостно встретили тётя Вера, дядя Саша и их сын Гена, ровесник брата Вовы, и маленький сын Лёша, который качался в люльке. Пообедав с троюродным братом Геной, мы пошли гулять. Он показал мне речку Шегринку, что протекала около Лунина, другие примечательные места, и мы пришли в дом. Гулянье было в самом разгаре.
Мужчины и женщины, сидевшие за столом, не только наелись, но уже и напелись вдоволь под гармонь, на которой играл дядя Саша. Он отставил гармонь в сторону и стал рассказывать про войну с немцами, в ней он участвовал с первого дня. Вот, что я запомнил.
– Я служил в пехотном полку, Мы стояли недалеко от границы, когда он на нас попёр. Я считался хорошим бойцом, был правофланговым, стрелял очень хорошо. Нам на роту выделили два автомата ППШ с круглыми дисками для патронов, так один дали мне. Нас постоянно бомбили. От роты осталось всего несколько человек. Мы отступали лесами, правильнее бежали. Офицеров нет, все убитые.
Шли днём и ночью. Торопились выйти к своим, а он на технике, да по хорошим дорогам, всё время впереди нас шёл. Голодные, а бежим. Однажды вымотавшись, присели отдохнуть под ёлкой и решили, чтобы быстрее идти, оставить оружие. Бросил под ёлкой свой автомат и я. Прошёл с полкилометра и одумался. Выйдем из окружения, спросят, где автомат? Что отвечать? За утерю такого оружия свои расстреляют. Повернул назад, нашёл автомат, догнал своих ребят и вскоре вышли к основным частям. Все, кто оказался без оружия сразу попали в штрафбат, а меня тоже долго допрашивали, но в штрафбат не отправили. Может из-за этого и выжил.
Другие гости тоже рассказывали и о войне, и о жизни, и о здоровье, но мне больше всего запомнился рассказ дяди Саши.
На второй день праздника меня посадили за столом вместе со взрослыми. Есть я не хотел и мне налили компота и дали кусочек ватрушки с черникой. Я видел, что старшие, прежде чем есть, выпивают рюмку самогонки и сидел, не притрагиваясь к еде. Тётя Вера спрашивает.
– А ты, Коля, почему такую вкусную ватрушку с компотом не ешь? Или тебе ватрушка не нравится?
Я, видя, что все уже выпили по второй рюмке самогонки, пробурчал.
– Мне бы винца в рюмке, как всем.
За столом дружно захохотали, а кто-то сказал.
– А может ему, в самом деле, налить в рюмку самогону,- быстро налили рюмку наполовину, и пододвинули ко мне. Отец с любопытством на меня уставился. Сделав небольшой глоток самогонки, схватил и откусил кусочек сладкой ватрушки. Жуя, стал думать, что делать. В рюмке самогонки было ещё глотка на четыре, а пить мне уже не хотелось. Все смотрели, что я буду делать дальше? Мысленно, ругая себя за упрямство, делаю ещё один глоток этой противной жидкости и опять заедаю ватрушкой. Первым не выдерживает отец.
– Что вы пятилетнему ребёнку самогонку подсовываете, ещё отравится,- с этими словами он отставил от меня рюмку в сторону. Сторонники напоить меня, спорить не стали, а только каждый оправдывался, что он, мол, сам захотел выпить.
Я был благодарен отцу, что он забрал от меня рюмку и с удовольствием выпил кружку компота, закусывая сладкой ватрушкой, что было намного вкуснее.
Домой мы пришли на третий день Николы. На обратном пути отец привёл меня к озеру, и я любовался его чистой водой. Было тихо и озеро выглядело большим, лежащим на земле зеркалом. Мы не дошли до берега озера метров сорок, так как почва под нашими ногами сильно вибрировала, и отец постоянно повторял, чтобы я ступал на кочки и держался за ветки, которых вокруг было достаточно.
Когда зашли в свой дом, мама весело и радостно заговорила.
– Коля, Коля! Пойдём в сад! Что в саду творится? Красотища!
Мама взяла меня за руку и потащила в сад. Там у нас расцвели все вишни сразу, которые росли кустами по четыре, пять штук и таких кустов в ближнем огороде было около десятка, а в дальнем в два раза больше. Высота вишен была до четырёх метров.
Солнце разогрело всё вокруг. Вишни стояли в белорозовом цвету. Аромат заполнял весь сад.
В этом цветочном букете радостно вились и гудели масса пчёл. Временами казалось, что на каждый цветочек хотят сесть сразу несколько насекомых. Меня удивило, что пчёлы не собирались никого кусать, а все вились над цветами, не обращая на нас никакого внимания.
У меня и сейчас стоит перед глазами этот благоухающий сад, и радостная, счастливая мама, и пришедший в сад отец, который тоже любовался этим весенним праздником жизни.