«Мне кажется, история детей-концлагерников - жертв гитлеровского разбоя - не может быть только темой. Для литератора, для художника любой другой творческой профессии она - жизнь, судьба».
В. Литвинов,
писатель из Украины.
В 1987 году в городской газете «Златоустовский рабочий» была опубликована моя статья, посвященная сорок второй годовщине со дня восстания узников фашистского концлагеря Бухенвальд.
Через два дня в редакцию пришел Иван Григорьевич Пятков и сообщил: «Я был в этом страшном «лагере смерти» долгих три года».
Что такое три года за колючей проволокой, через которую пропущен ток высокого напряжения? Когда на вышках установлены пулеметы, а между рядами колючей проволокой прохаживаются эсэсовцы с собаками? Это значит, что даже мышь, не то, что человек, не в состоянии выскочить из этого ада, который, похлеще кругов ада, созданных воображением Данте в «Божественной комедии». Это рабский труд по 12 часов в сутки, избиения, голод, ведущие к медленному уничтожению. И всё-таки человек жил и боролся в неволе за право остаться человеком. И вот он передо мной, много переживший за свои 69 лет ветеран войны и труда. Он ждал этой встречи. По тому, как Иван Григорьевич торопливо закуривал, хотя врачи после операции строго-настрого запретили курить, по тем решительным движениям, которых могло и не быть, чувствовалось, как о многом он хочет рассказать.
... Воинский эшелон с техникой и живой силой продвигался в сторону фронта. Радист артиллерийского полка Иван Пятков не знал, что через несколько часов на станциях Сухиничи и Кричев их эшелон будут бомбить фашистские бомбардировщики. Никто не знал, что придется вступить в бой с отборными частями гитлеровцев сразу после бомбежки. Шёл восьмой день войны. Горела белорусская земля от разрывов бомб и снарядов. Артиллерийский полк с боями прорывался из окружения. А кольцо все сжималось. Тогда младшие командиры приняли решение выходить из окружения мелкими группами. Наверное, это решение тогда было единственно правильным. В одной из групп находился Иван Пятков. Опушка леса, что под Рославлем, стала для него роковой. Разорвалась мина... и зашаталась, поползла под ногами земля. С тяжелой контузией он попал в плен. Всего 22 дня на войне, остальные почти четыре года – лагеря - Бобруйск, Минск, 304-й лагерь уже в Германии и Бухенвальд. И не стало Пяткова, а только номер 33703 да буквы «Совет унион». Номер заставлял его забыть собственное имя. Но он был жив и оставался человеком. Для него также вставало солнце. Для искалеченного, изможденного, голодного....
Свежа в памяти последняя встреча 1988 года. Как сообщил член бюро секции бывших узников концлагеря Бухенвальда при Советском комитете ветеранов войны Николай Дегтярев, присутствовало около 350 человек, в основном «бухенвальдцев».
(В текст коррективы не вношу, сохраняю дух того времени. Можно, конечно, на этот счёт со мной не согласиться...).