Осенний блюз

Алексей Ерин 2
- "Вот и кончился месяц под номером восемь..." – спел Лёха, срывая с календаря последний летний день. Значит в колхоз на картошку.
Этой неотвратимой процедурой начинался очередной учебный год.
Привычные взгляду окрестности города Михайловска, до боли родные ландшафты Урмикеево и знакомые лица обречённых студентов.
Комиссар Коля Гарин строит личный состав на поверку. В его действиях просыпается ротный старшина, а в расхристанном строю, засыпает свобода.

Кухня разбирает утварь, а Алексей получает свой маленький трактор, который ждал его целый год, как верный конёк-горбунок. Ярко красный красавец выглядит наградным, Лёхе он достался ещё в ту первую поездку после душевных посиделок с председателем колхоза Шавишевым – угрюмым курдом. С тех пор эта машина давала ему некую независимость и командирский авторитет.
Задача командира - создать перед вышестоящими органами видимость успешной уборки урожая, и если надо, то и совершить подвиг реального его спасения.
Комиссар занимался людьми и кухней. Все процедуры выучены, как боевой устав. Даже хулиганские выходки потерявших свободу студентов не в навьё. Сами всё проходили в роли тех же заложников.
Совсем забыл представить уровень контингента, это были не пугливые абитуриенты, то были уже оперившиеся третьекурсники и «дембелеподобные» преддипломники.

«День ударного труда» - любимые приколы руководства уборочных отрядов.
Штабной комиссар - Сергей Кухаренко, с особой торжественность произносит сию директиву.
В это время в нашем советско-тюркском колхозе намечаются национальные праздники и аборигены-труженики, отказываются выводить в поле технику. Отказываются, это громко сказано,они просто никуда не выходят из своих домов.
Под угрозой срыв задания партии и правительства.
Сонные студенты вглядываются вдаль в поисках картофелеуборочных комбайнов, а те, кто посмиреннее начинаю ковырять корнеплоды в ручную.
- Что будем делать? – произносит комиссар Коля. И в его испытывающем взгляде эта фраза перестаёт быть вопросом. И Лёха понял, что наступила его очередь решать.

Сразу почувствовалось холодное дуновение осени и нестерпимо захотелось на кухню, где сердобольные поварихи с переменным успехом пытаются печь к празднику блины на дне огромных алюминиевых бачков.
Сев на свой «наградной трактор», командир покатил в сторону колхозного правления, заранее зная, что получит, вернее ничего не получит. Алый "Владимирец" с разгону влетел в огромную лужу, которая оказалась "Марианской впадиной" и захлебнувшись замер.
- Вот и началось - произнес Лёха для кого-то вслух, и побрёл своим ходом до ближайших дворов. Пешая прогулка истощила в нем романтизм и породила авантюрную, но спасительную мысль.
Остановившись у одинокого стоящего колхозного трактора, брошенного, как принято возле ворот индивидуального коттеджа, он подумал о нашей великой и богатой стране.
Первая кража влила адреналин в его остывшую кровь. Остальные уборочные единицы он уже не крал, он их экспроприировал. А потом, уже с чувством выполненного долга, счастливо созерцал на студентов, которые, как большие пАцаны сели за штурвалы и под восхищенные взгляды девчонок двинули своих монстров на измученные гектары.
Праздник получился, а блины нет, всем было весело и вверху и внизу. Нормы перевыполнили и тому поставили жирную галочку.

На следующий день, стоя перед зампотехом колхоза Алексей с великой тоской выслушивал угрозы о судопроизводстве, об предстоящем уголовном деле, в сквернословном изложении хозяина кабинета, по-поводу массовой кражи колхозного имущества, и преступном поведении руководства уборочного отряда.
- А я вам 58 статью пришью, за срыв политического мероприятия – почему-то ляпнул Лёха, устав смотреть на вытекающую слюну главного механика колхозного двора.
Фраза получилась на редкость уверенная и убедительная.
"Главнюк" был человеком преклонных лет и что-то знакомо-колючее из упомянутой цифры промелькнуло в его похмельной голове. Мужик вполз обратно в свое кресло и затих. Лёха достал из кармана бутылку «Старки», приготовленную заранее и молча разлил по стаканам. Больше они к разговору о краже не возвращались.

Начались дожди, дисциплина в отряде стала опускаться, как столбик в трубке термометра. Старшие по курсу стали откровенно филонить и пить креплёное, младшие с испугом наблюдали за реакцией руководства.
Собралась партийная тройка: комиссар, командир и старейший студент-коммунист Володя Галимов, Владимир, старший был по возрасту, старше всех присутствующих в отряде, а потому имел особые полномочия.
Вынесли вердикт: отправить распустившуюся группу старшекурсников в Тюльгаш на помощь абитуриентам. Одним махом боевой шашки решались три проблемы: дисциплины в оставшемся коллективе, в помощи отстающей абитуриентам и поднятие авторитета комиссара.
Уборку на своих полях закончили быстро, вытрясли из руководства колхоза зарплату и усадили счастливых студентов в поезд.

Оставшись одни, в опустевшем лагере комиссар и командир вдруг почувствовали душевную близость к опальным студентам.
- Саша, как там мои у тебя – позвонил Алексей командующему в Тюльгаш.
- Лёха, спасибо. Пашут, как черти, "абитура" за ними едва поспевает.
Какое-то ревностное чувство кольнуло сердце. Да и сидеть в безделии, ожидая ссыльных студентов было невмоготу. Вышли сатрапы на большую дорогу, остановили проходящий автобус и предложив сумму от которой водитель не смог отказаться двинулись на выручку своих.
Добравшись по опасному серпантину дорог до места дислокации отряда абитуриентов, командир увидел такую картину: С поля уныло тащилась измученные непосильным трудом ссыльная группа старшекурсников, а на Лехину реплику:
« Всем Урмикеевцам ужинать и в автобус» (Санникова) и Бабушкина вдруг с испугом возразили:
- У нас еще три сотки осталось.
Слеза покатилась по мужской щеке.

Осознав реальность происходящего, опальная группа решительно отказалась от ужина и с песнЯми уселась в автобус.
- Ну, что поехали покойнички – услышали они возглас водителя, который успел найти на обратную дорогу знакомого ему попутчика.
Тогда Алексей с ужасом понял, что эти двое уже успели надраться и повезут студентов по трассе усеянной могилами их коллег. «Дети» почувствовали неладное и песни прекратились. Дабы сохранить статус командира он уселся рядом с водителем, хотя и козе понятна бесперспективность его «куриного охранительства».
В полном безмолвии автобус спустился с Уральских гор, на железнодорожной станции командир с комиссаром, распихали студентов по вагонам и поезд ушёл в Свердловск.

Усталая от напряжения оставшаяся пара села в тот же автобус и в абсолютном безразличии к опасности велела "преступничкам" ехать в Урмикеево. Вагончик резво тронулся с места и мягко завалился в кювет на бок. В полной апатии и спокойствии, как будь-то занимался этим всю жизнь, Лёха выдавил ногами оконное стекло и они с Николаем медленно побрели по пустой ночной дороге, не поинтересовавшись даже о судьбе горе водил. Да простит их декан и ректор, да простит их Бог.
- Ты посмотри, какие звезды – произнес Гарин.
Лёха с недоверием посмотрел на новоявленного романтика и задрал башку.
- Да! Вот она свобода!

P.S. Извини меня читатель если узнаешь себя в разные годы уборочной страды. Там, в колхозах все мы имели одно лицо, лицо - подневольного спасателя урожая.