Скрытый еврей Илья Ильич
--------------------------------------------------
— А ты знаешь, что я — сотрудник КГБ, — сказал Олег.
— Врешь, чем докажешь.
— Не веришь. Я тебе удостоверение покажу, — с обидой сказал он.
Он предъявил корочки, но только издалека, в руки не дал и спросил:
— Ну, что теперь веришь?
— А чем ты занимаешься, товарищ майор, — спросил я?
— Тобой, — сказал он.
— В смысле?
— Я тебя веду.
— А конкретно?
— Я на тебя характеристики пишу.
— И что ты там пишешь?
— Пишу, что ты умный парень, но Советскую власть не любишь.
— Ты же вроде как фотограф?
— Это по совместительству. Одно другому не мешает. Даже наоборот.
— Майор КГБ занимается каким то несчастным зэком из Мядельской спецкомендатуры?
— Я не только тобой, я вообще занимаюсь воросами сионизма в нашем районе.
— Mного здесь евреев?
— Eвреев: ты и еще один, парикмахер из Мяделя. У меня между вами зафиксирован контакт в марте прошлого года. Будешь отрицать?
— Да, я ходил в парикмахерскую стричься. Один раз, в прошлом году.
— O чем вы говорили? – Олег посмотрел мне в глаза .
— Да так, особенно ни о чем. О чем обычно говорят клиент с парикмахером. Даже не сказал, что он еврей.
— Он – скрытый еврей, в отличии от тебя. Такие опаснее.
— А я опасен?
— Персонально нет, а потенциально да.
— В чем же моя опасность?
— Во всем. У меня теория на счет вас есть. Вы евреи ведь не нация в обычном виде, как русские, украинцы, беларусы и другие. Евреи это мутация. Они существуют в любой нации в скрытом виде.
— У тебя есть примеры?
— Да. Мой отец. Ты вот что, приходи к нам в гости. Я тебя с о свом батькой познакомлю. Мы для тебя курицу зарежем.
— Пожалуйста, взмолился я, курицу из–за меня убивать не нужно.
— Хороший ты парень, сказал Олег.
- Ты правда, так думаешь.
- Я в этом уверен.
- Так напиши мне что–нибудь положительное в характеристике.
— Что, например? — спросил Олег, посмотрев на меня критическим взглядом, как портной на примерке нового пиджака.
— Что курицу пожалел, — сказал я.
— Это никому не интересно, — ответил Олег.
Они жили вдвоем – Oлег и его отец, в простом деревенском доме на самом краю Мяделя. Звали отца Илья Ильич. Олег нас познакомил.
— Знаю про тебя, слыхал и читал даже, — сказал Илья Ильич. Он кивнул в сторону Олега.
— Папа, я же просил, — тихо сказал Олег.
— Иди, накрой на стол – сказал Илья Ильич Олегу. — Курицу есть будешь? — спросил он у меня.
Я кивнул согласно.
— А свинину ешь?
— Ем и свинину.
— Какой же ты настоящий еврей, если ешь свинину.
— Когда паспорт выдавали, про свинину не спрашивали, — ответил я.
Moй ответ ему понравился, он засмеялся.
— Я вот в войну целый кагал прятал, намучался. Не хотели свинину ести, а чем кормить, где столько куриц взять.
— И чем вы их кормили?
— Чем, картошкой.
— Живы осталась?
— А куда б они делись, живы конечно.
— И где они сейчас.
— Уехали в Израиль. Ладно пойдем к столу. Ты водку пьешь?
— Пью.
— Правильно, если свинину ешь, значит и водку пьешь.
Курица была приготовлена довольно примитивно – просто сварена и порезана на куски.
— Ну, — сказал Илья Ильич, — что б не последняя. Лехаим!
Мы выпили.
— Ты давай ешь.
Он пододвинул тарелку. Я съел кусок.
— Давай, ешь больше, не стесняйся.
— Спасибо, я наелся, больше не хочу.
— Да, ты еще тот едок. Я бы в твоем возрасте целиком такую курицу съел, только никто не предлагал. Давай еще выпьем. За вас — евреев.
— В следующем году в Ерушалайме, — чтобы поддержать еврейскую тему сказал я.
— Ты это брось, сказал Олег. — Сперва добудь свой срок.
Мы выпили еще раз, Олег встал и ушел в другую часть дома за занавеску.
— Мне нужно поработать, — сказал он.
— Один без бабы живет, - сказал Илья Ильич. Может ты бы ему какую девушку в Минске нашел. Наши ему не нравятся.
— Я в Минске с Нового года не был Не пускают.
— Да, сказал Илья Ильич. Вот мы беларусы нация вроде мягкая, добрая, но милиционеры из наших получаются самые лучшие. Он тебе про то, что он майор КГБ говорил?
— Говорил.
— Не обращай внимания. Он у меня на этой почве трохи чокнутый.
— Ты мне вот что скажи. Ты связь со своими имеешь?
— Звоню иногда домой, они ко мне раз в месяц приезжают.
— Да нет, я не про это. Ты связь с Израилем имеешь.
— Какая у меня может быть связь с Израилем.
— У тебя двоюродная сестра в Израиле, — сказал Олег из–за занавески. — Преподает математику в Иерусалимском университете.
— Но я с ней прямо не переписываюсь. Так, через тетю иногда узнаю новости.
— Нет, я про прямую связь с вашими, — вздохнул Илья Ильич.
— Прямой связи у меня нет, — сказал я.
— А вот Олег говорит, что вы все друг с другом связаны и все связи идут на Израиль. Не хочешь, сказать. Правильно делаешь. Нужно соблюдать конспирацию. Я знаю что это такое. В сорок втором году я четыре семьи двадцать шесть человек из Кобыльников прятал. Вывел в лес и прятал. Еврейская нация сама в лесу жить не умеет. Еврей без беларуса в лесу даже летом пропадет, а уж зимой тем более. Я им помогал налаживаться. Одной картошки, только, пудов двадцать наверное завез. До самой зимы сорок четвёртого года им помогал, пока партизанский отряд к себе не взял.
— А зачем вам связь с Израилем?
— Узнать бы, как они там. Пусть бы весточку прислали или подарок какой–нибудь.
— Папа, — закричал Олег из за занавески, — ну, на какой черт тебе их подарки!
— Вот видишь, — сказал Илья Ильич и покрутил палцем у виска. — Ладно, давай еще выпьем.
Мы выпили. Я засобирался. К девяти часам мне следовало быть в общежитии спецкомендатуры.
— Ну, что бульбы трохи тебе отсыпать? — спросил Илья Ильич.
— Не откажусь, — сказал я.
Он щедро насыпал мне картошки столько, сколько я мог унести
— Ну, зай гезунд, — сказал Илья Ильич и приобнял меня. — Приходи еще. Буду рад тебя видеть. Олег поможет донести.
Всю дорогу мы молчали и только возле самой спецкомендатуры Олег сказал:
— Не обращай внимания на то, что он говорит. Он все выдумывает. В Кобыльниках всех ваших в сентябре сорок второго убили. Никого в живых не осталось. Батька у меня с тех пор по этому поводу того, — и он покрутил пальцем у виска тем же движением, что и Илья Ильич.