Толя Козел
----------------------------------
Он бросил матрас на пол и громко сказал:
— Надеюсь жи..ов в камере нет?
— Откуда знаешь? – спросил зек по кличке Фельдмаршал
— Я их по запаху чувствую.
— Слабый у тебя нюх. Я – еврей, — сказал Фельдмаршал.
- Объебон у тебя есть? - спросил Фельдмаршал.
- Есть.
- Покажи.
- Я обязан показывать?
- Обязан, а вдруг у тебя статья пи...ская.
Козел Анатолий Петрович. 201–я часть вторая.
- Так ты на 'козел' отзываешься? - спросил Фельдмаршал.
— А что делать, такая у меня фамилия.
— Менять надо фамилию.
— На какую?
— На Петух. Спать ляжешь пока здесь, возле параши. Посмотрим какое ты есть животное. Почему в зековском, ты с зоны?
— Я из армии. У меня солдатское забрали.
Анатолию Петровичу девятнадцать лет. Служил где–то под Минском. Полтора года. Дедушка. Три месяца назад в воинскую часть, где он служил, прислали молодых сержантов из учебки. Козел выбрал себе одного, интеллигента — зубы чистит, ноги моет перед сном. Система издевательств над молодыми традиционная, та самая, которой подвергли в свое время самого Анатолия Петровича . Где–то переборщил. Молодой сержант не выдержал, повесился. Началось расследование, в тумбочке у сержанта нашли дневник, куда он подробно, день за денем, все записывал. Дневник стал вещественным доказательством. Толю арестовали. Вместе с Толей по тому же делу арестовали еще одного деда, который на следствии стал всю вину валить на Толю, Толя соответственно валил на подельника. Инкриминировали Толе обвинение по двум статьям — хулиганство и доведение до самоубийства. Статьи не очень тяжелые, путем взаимопоглощения где–то 3–4 года общего режима.
— Такой срок и на параше можно просидеть, — сказал ему Фельдмаршал.
Личностью Толя оказался пи3допротивнейшей. Нечистоплотный, ограниченный, угрюмый и склонный к издевательствам над слабейшими. На лице у него как грибы росли прыщи, которые он давил и промакивал сукровицу всем, что попадется под руки. Однажды Толя попытался использовать для этого полотенце Фельдмаршала. Фельдмаршал отнял полотенце и спросил:
— Козел, неужели за полтора года службы в армии не нашлось ни одного человека, кто бы объяснил тебе, что чужие вещи без разрешения брать нельзя?
Оказывается в армии у Толи был свой парикмахер, из молодых, выдавливал прыщи.
— Ты хочешь, что бы я был твоим парикмахером? — сказал Фельдмаршал, намотал вафельное полотенце на кулак и ударил Толю в богатую аномалию прыщей на подбородке.
Иногда в камеру приносили газету: Правду, Известия или Советскую Белоруссию. В этот раз была Правда. Толя выхватил газету из кормушки и воскликнул:
— Вот и хорошо, а то бойцу и жопу вытереть нечем!
— Твою жопу можно вытереть и веником. Дай сюда, – сказал Фельдмаршал.
Толя повиновался.
В газете писали о войне в Афганистане.
— Толя, у меня есть для тебя хорошая идея. Ты должен попроситься в Афганистан, на войну. Пару лет послужишь или до первой крови и домой с орденами. В любом случае лучше, чем в зоне торчать.
— А как сделать?
— Пиши заявление на имя... Тебе кто арест продлевал?
— Не знаю.
— Ладно, пиши:
Главному прокурору Белорусского военного округа. Не ошибешься.
— А как это писать?
— По–русски, Толя.
— Напиши ты мне
— Нельзя, нужно, что бы все твоим почерком было.
— Пиши: Фамилия Имя Отчество, статья, по которой сидишь, дата рождения, пол — пока мужской, национальность. Какая у тебя национальность?
- Я - русский, - сказал Толя.
- Русский хорошая национальность.
- Пиши: Прошу отправить меня в ограниченный контингент в Афганистане для исполнения интернационального долга с целью искупить свою вину перед Родиной.
— Написал?
— Подожди не так быстро. Как это писать “ограниченный контингент?”
— В газете посмотри.
— Написал? Добавь: кровью.
— Что кровью?
— Искупить свою вину перед Родиной кровью.
— Добавил.
— Теперь напиши: резус крови положительный.
— Это что?
— У тебя в роду евреи или цыгане были?
— Да ну, нахуй.
— Значит — положительный. Теперь дату и распишись.
— На завтра утром камеру посетил начальник тюрьмы. Спросил:
— Кто тут Козел? Еще раз такое напишешь, я тебя на кичу на месяц посажу.
Толя в камере быстро освоился. Освободилось место за столом, сел с краю. Когда ест, горбится в холке по–собачьи. Хамсу, которую подали на обед в большой общей миске называет: ‘братская могила’. Eст не отрывая головок.
— Толя, у тебя девушки были?
— Были.
— Как ты за ними ухаживал?
— А хуля за ними ухаживать. Раз и на матрас.
— На какой матрас?
— Ну, типа валишь и ебешь.
Он движением рук и бедер изображает свою незамысловатую камасутру.
— Ну, а как ты валишь ее? Как?
— Обыкновенно, подножку делаю...
В мае Толю вызвали к следователю. В камеру он вернулся к вечеру мрачный. Оставленный ему обед есть не стал.
— Толя, что случилось?
— Статью добавили.
— Какую статью, какой номер?
— Да двести там с ***м.
— Ты что, такой тупой. Свою статью запомнить не можешь.
— Да, я тупой, — согласился Толя.
— Насильственные действия в отношении старшего по званию, — сказал Фельдмаршал.
— Откуда ты знаешь?
— Догадался. Двести тридцать вторая твоя статья. Запомни. Тебе с этой цифрой лет десять жить.
— Вот и следователь сказал, чтобы меньше, чем на червонец не рассчитывал, — сказал Толя подавленно.
— Ты не сиди на месте, иди потусуйся, легче станет.
Некстати включился громкоговоритель: "А сейчас передаем концерт классической музыки." Запустили Лунную сонату. Толя Козел схватился за голову и закричал: ‘Вырубите нахуй эту жи...вскую музыку!’.
А как ее вырубишь – громкоговоритель в глубокой нише за решеткой спрятан. Чтобы предупредить акты вандализма.