- Ты эволюционизируешься! – произнёс я фразу достаточно легко, что мой собеседник вздрогнул.
- Что? Ещё раз и по слогам, - он глядел на меня расширенными глазами, - что это значит?
- Ну, как тебе это лучше объяснить? – я на несколько секунд, задумавшись, пытаясь удержать за кончик мысль, и, немного сбитый вопросом моего собеседника, ответил: - приблизительно так, что вчера ты был древним и архаичным человеком…
- Кто, я? Древним и архаичным?
- Не перебивай, пожалуйста. Просто давай такое предположим, что вчера ты, ну или пускай я (а ведь я тоже не так уже и далеко ушел в развитии) был человеком, который охотился за мамонтами. Можешь себе такое представить?
- За мамонтами? Ну, хорошо, попытаюсь себе такое представить, - он хмыкнул, решившись, наконец, представить себя охотником на мамонта, - но они же огромные! Как я смогу на них охотится? В одиночку?
- Нет. Конечно же, не в одиночку. Просто представь себе такое, что отделение, которым ты сейчас командуешь, получило такое вот необычное задание.
- Мамонта забить? – хмыкнул он, и улыбка получилась глупой и некрасивой.
- Доставить на заставу. Вроде бы он нарушитель границы, представил?
- А как мы его дотащим? – он снова смотрит на меня, пытаясь ухватить мою мысль.
- Да не в том дело, как вы его дотащите! А ты представь себе, что ни у кого из твоих бойцов, кроме палки с каменным наконечником ничего нет. Ну, у Капонина, к примеру, в руках огромная дубина (этот боец только–только закончил курс молодого бойца. Был прислан к нам, под командование моего друга. Мощный, словно древний тевтон. Голова - продолжение туловища. Глазки и лоб, как у питекантропа. Мастер спорта в каких-то единоборствах). Теперь представил себе такую задачу?
- Да я Мишу и вышлю в засаду, - хмыкнул командир отделения.
- Одного и с дубиной? – я укоризненно посмотрел на своего друга, с которым мы вместе скоротали столько длинных армейских вечеров, иногда перенеся наши не досказанные за день разговоры в постель (благо наши койки голова к голове).
Он задумался, впервые за всё время нашего разговора без дурацкой ухмылки и блуждающей улыбки на лице. Пытался представить себе, что, получив приказ выступить на охрану государственной границы, как обычно, старшим наряда, столкнулся вот с такой непредвиденной задачей. Это я и называл «ЭВОЛЮЦИЕЙ».
- Ну, а ты, рядом? – он посмотрел мне прямо в глаза.
- Я с тобой рядом всегда, если ты успел это себе заметить! – я пытался снова направить его мысль в «нужную» сторону.
- Какого он, приблизительно размера? Как слон или больше? – старший сержант уточнял возможные будущие потери, в голове расставляя отделение в местах засады.
- Ты о каких слонах говоришь? О тех, которых видел в московском зоопарке? Тогда раза в четыре больше. Думай, - я наблюдал, как мой друг в уме, блестя глазами, расставляет бойцов по периметру, в первую очередь, решая самую важную для себя задачу – не допустить мамонта на нашу территорию.
- А может быть, мы его лучше обратно? Ну, в Финляндию прогоним? Как ты думаешь? Ну его на фиг, такого огромного. Пусть финны с ним сами справляются. У них копья острее, - в первый раз за время нашего разговора я улыбнулся, пытаясь сдержать истерических смех.
- Да при чём здесь финны? Ну ладно, я тебе скажу дополнительно, что на заставе нас ждут голодные женщины и дети. Им нужно мясо! – теперь понял? – Я пытаюсь казаться серьёзным, с огромным трудом сдерживая себя.
- Чьи жёны? Пускай их мужья сами охотятся за мамонтом, да ещё и с копьями…
- Да ты, дуралей, представь себе, что и у тебя есть жена и уже несколько детей, а тебе и твоим бойцам поручено добыть мясо. А рядом ходит мамонт, беспризорный, отбившийся, так сказать от стаи. Топчет КСП. Но, предупреждаю тебя, что он очень опасный, потому как был изгнан из своей стаи за какие-то неблаговидные поступки, - даю я новую вводную. Уже на полном серьёзе.
- Опасный? А чего ты сразу об этом не сказал, - он укоризненно смотрит на меня, - нет, без РПК я не согласен с таким чудовищем бороться.
- Да какой пулемёт? Я же тебе сказал, что у нас (теперь я полностью дал ему понять, что я вместе с ним) только копья, а у Миши дубина.
- Ладно, я всё понял. А лопаты у нас есть?
- А зачем тебе лопаты? Ты что, окопы собрался копать противомамонтовые?
- Да нет, не окопы, - отмахнулся он от меня, как от глупого комара, - при чём здесь окопы? Ведь он, наверное, очень быстро бегает, как ты думаешь?
- Думаю, что ты абсолютно прав. Так зачем тебе лопаты? – вот что значит заставить человека здраво рассуждать, - ну хорошо, на поясе у нескольких из твоих бойцов небольшие каменные, считай, похожие на наши, малые сапёрные, лопатки.
- Ну, так это существенно облегчает дело, - теперь я понимаю, что в пограничных войсках просто так, кому не попадя, старшего сержанта не присвоят.
- ?
- Ты чего, не понял? – он воззрился на меня, а мне было очень любопытно, как он «отработает» вводную, - мы с тобой будем его «пасти», ну, следить за ним, пока наши бойцы не выкопают достаточной глубины яму, чтобы его загнать в неё. Потом, - пояснил он, когда яма будет готова…
- А почему ты думаешь, что мамонт такой глупый, что побежит именно в ту яму, которую выкопали наши бойцы? Или рассчитываешь на его слабое зрение? – я пытаюсь сохранить серьёзное выражение лица.
Мой друг в растерянности. Мне даже, стало его немного, жаль. Чисто по-человечески. Ещё раз напоминаю: - ты и все твои подчинённые – древние люди, с копьями и малыми сапё… (тьфу, ты) каменными лопатками. Твоя, как командира небольшого отряда (или отделения) задача добыть мясо! Всё, думай! – я хотел, было добавить к тому, что уже сказал, что он абсолютно на правильном пути, как глаза опытного пограничника, без пяти минут гражданского человека, снова засверкали:
- Засада! Мы устроим ему засаду. Сколько у нас времени? Для того, чтобы добыть это мясо? – он смотрит на меня с такой надеждой, словно я дам ему его столько, чтобы он без спешки, не надрывая свои уже почти гражданские силы (все свои мысли уже сосредоточив о близкой встрече со своими близкими), мог, словно неторопливый дембельский «аккорд», добыть для себя, венцом своей пограничной славы, этот огромный «призовой фонд».
- Время не ограниченно, - жестко пресёк я его мысли о скорейшей демобилизации, - только имей в виду, что через три дня на заставе совсем нечего будет есть, дети начнут умирать от голода. Всё понял?
- Значит, засада не годится, - в какой-то момент мне показалось, что он меня либо ударит, либо пошлёт куда подальше. Но, мы с ним слишком хорошо подружились, чтобы таким вот образом ему выразить своё негодование. Не испортить всё то хорошее, что произошло с нами за два года нашей службы и дружбы.
- Ну, дружище, ещё один маленький шаг. Закуривай, - я протянул ему сигарету из пачки московской «Явы», такой дефицитной здесь, и поэтому особенно «сладкой».
Он затянулся, глаза немного затуманились от почти что забытого удовольствия (я знаю, что два месяца он не получал вообще никаких посылок, а в ларьке на границе были только ленинградские, всегда немного влажные, дешевые, от которых рук было не отмыть, худшее, на мой взгляд, на свете курево).
- Слушай, а как ты думаешь? Ведь мы его, гада, можем же и обмануть? – он опять с надеждой посмотрел на меня, ещё не до конца решившись выдать мне самый свой «убийственный» аргумент.
- Ну, мы, хоть и архаичные и древние, но всё-таки люди, - подбодрил его я. – Ну, хорошо, яму мы выкопали, как его туда загнать? Он же не слепой?
- Правильно, я об этом и подумал. Поэтому и сказал, что мы его обязательно обманем.
Я молчал, словно «рыба об лёд», представив своему другу, в котором никогда до этого не разочаровывался, «добить» мамонта. Успокоить меня, в конце концов. Ведь человек - это венец природы! Мамонты вымерли, а люди то спаслись. Хоть и маленького роста, но шустрые и эволюционизировавшие существа. Хитрые, коварные, добрые, сострадательные… Эх…
- Мы свалим несколько небольших сосёнок, закидаем яму ветками… Погоним эту скотину прямо туда! И будем гонять его столько, пока он в эту самую яму не свалится, - решимость в его глазах показала мне, что это самый что ни на есть настоящий командир пограничного отделения.
…Я крепко его обнял…