Стивен Дэйвис "Джим Моррисон: Жизнь, смерть, легенда"
КНИГА ПЕРВАЯ. Джимми
Перевод: В.Вавикин
ОГЛАВЛЕНИЕ: http://www.proza.ru/2013/08/14/1670
1.3 Писатели Битники
В период с 1956 по 1958 Моррисоны жили в большом, обшитом гонтом доме с башенками в Эдвардианском стиле, по адресу Аламеда Авеню, 1717, на покрытом зеленью острове в пригороде Аламеда, на одной из самых крупных авиабаз ВМФ. Это было относительно спокойное время в жизни Джима – его матери там нравилось, и соседи позже вспоминали о ней только хорошее – и как позднее выяснилось, играло важную роль в становлении артистических притязаний Джима.
Он жил отдельно от всех на чердаке старого дома, слушая Элвиса и Рики Нельсона, в то время как внизу играла музыка его матери – Гарри Белафонте, Фрэнк Синатра и сборники из South Pacific и My Fair Lady. Джим был популярен в школе. Мрачная красота, уже не круглое и не полнощекое лицо. Он был дружелюбным и крайне забавным, мог подшучивать над учителями, которых впечатлял уровень его начитанности и интеллекта, столь редко встречающиеся у подростков. В тринадцать любимым писателем Джимми был Норман Мейлер, и он знал наизусть много пародий и шуток из журналов Mad. Еще школьные записи свидетельствуют разочарование учителей, касающееся гиперактивности Джима, из-за которой в некоторых классах его заставляли сидеть одного, чтобы он не отвлекал других учеников и не срывал занятия своими громкими замечаниями или шутливыми акцентами.
Вдохновленные Mad и другими сатирическими журналами новой волны черного юмора (извращения, рвота, громкое выпускание газов и т.д.) зарисовки в записных книжках Джима становятся более дикими и циничными. Он специализировался на порочных рисунках сюрреалистично огромных половых органов и необъятных задниц, заостряя внимание на выделяемых человеческим телом жидкостях, в особенности на экскрементах, менструальной крови, слизи и сперме. При помощи отцовского катушечного магнитофона Джимми смонтировал поддельную радиорекламу в поддержку мастурбации. (Одна из тех катушек сохранилась, и можно слышать запись почти профессионального качества, сдобренную спецэффектами). Он любил отвечать на звонки домашнего телефона, используя пошлые негритянские диалекты, копируя их из шоу Amos’n’Andy, или пользуясь ярко выраженными восточными акцентами.
Многие часы Джимми проводил в своей тихой комнате на чердаке, вырезая и заново склеивая картинки из комиксов, превращая их в крайне непристойные коллажи, переделывая реплики, выводя черный юмор на новую ступень:
Лакки: Я дам тебе пятьдесят центов, если ты трахнешь меня, Чарли Браун.
Чарли Браун: Накинь сверху еще свой трехколесный велик, и мы договорились, детка!
Его другом в Аламеда был живший по соседству уличный парень по имени Фад Форд, который был таким же беспечным и любящим повеселиться, как и Джимми. У Джима был доступ к спортивному залу ВМФ и бассейнам, и мальчишки часто попадали в неприятности, когда пользовались трамплинами для прыжков в воду. (Форд сказал, что после одного из инцидентов, чья-то офицерская жена, почувствовав себя оскорбленной их поведением, пожаловалась отцу Джима, и тот избил Джима пряжкой своего ремня). Все улицы Аламеда вели к пляжу, так что в жаркие месяцы там было много купающихся и праздношатающихся людей. Джимми и Форд были знакомы с одной очень милой девочкой, и Джимми придумал способ, как прокрасться в кабинку, где она переодевалась для купания, чтобы подглядывать за ней.
В сентябре 1957 Джимми пошел в девятый класс. Он занимался плаванием и выступал за школьную команду, специализируясь на стиле баттерфляй. Уровень его знаний всегда был на высоте, хотя он зачастую и не спешил поднимать руку, зная верный ответ. Он был харизматичным клоуном, источником неприятностей, очень забавным и очень шумным, талантливым мимиком и любителем розыгрышей, чьи резкие, возмутительные выходки получили название «Истории Моррисона» и стали притчей во языцех за десять лет до того, как ими заинтересовались средства массовой информации.
Одной из любимых шуток было притворно терять сознание на лестничной клетке в школе и лежать там, создавая толчею. Он делал это довольно часто в Аламеда и, по видимости, продолжил в своей следующей школе, по крайней мере, пока это было главным способом привлечь к себе внимание. Это было словно «большая шутка Джимми». Одноклассники вспоминают, что он действительно лежал на полу (притворяясь мертвецом, как говорил Фад Форд), не реагируя на попытки других поднять его. Когда он чувствовал, что игра удалась, он собирал с пола свои учебники, выслушивал от дежурного по холлу обещание оставить его после уроков, и уходил с наигранной улыбкой и самодовольным видом.
Но была ли это на самом деле шутка? Или же это был способ избежать унижения, когда он действительно терял сознание и лежал на полу, ничего не понимая в эти унизительные минуты? Или было это то, что древние называли «падучей болезнью», которой страдали короли и пророки? Все кто были близки с Джимом Моррисон позже, в его жизни, в его карьере, не отрицают того, что подобные падения и потери сознания были для него обычным явлением. Он терял сознания во время репетиций, записей, фото-сессий. Коллапсы случались на концертах, во время чтения стихов или блужданий из бара в бар. Он отключался во время автомобильных поездок, авиаперелетов. Сокрушительные театральные коллапсы были введены неотъемлемой частью в концерты Doors - личная драма Джима Моррисона, которая после была облагорожена и принята как кульминация рок-театра.
Но было ли это в действительности частью шоу? Складывая вместе все подтвержденные и нет доказательства, можно прийти к выводу, что Джим Моррисон действительно страдал не диагностированной легкой формой эпилепсии, которая могла начаться у него в четырнадцать или чуть раньше. В выпускных классах эти потери сознания стоили ему многих часов проведенных в кабинете директора. И все говорили о Джиме Моррисоне и обо всем том забавном, но возмутительном дерьме, которые он вываливал на головы окружавших его людей.
Джим пошел в десятый класс осенью 1958, но предпочитал прогуливать школу, посещая места встреч битников в Сан-Франциско. Годом ранее два значительных события встряхнули Америку. Первое, Советский Союз запустил спутник – первый сателлит на орбите земли. Это сенсационное событие заставило Америку усомниться в своем величии и обвинить правительство в том, что они были побиты в сфере космоса русскими. Это положило начало дебатам на тему отставания по количеству ракет от Советского Союза, которые позднее помогли Джону Кеннеди попасть в Белый Дом. Вторым событием была публикация второго романа Джека Керуака «В дороге» - сага демонстрации душевной жизни героев экзистенционально понятой юности, брошенной на произвол судьбы среди обширных шоссе и полуночных улиц Американских городов. Эта книга обратила целое поколение к субкультуре. Она стала бестселлером и иконой для средств массовой информации, и пробила корпоративный, конформистский фасад пятидесятых, оставив его широко открытым. На двух побережьях Америки, беспокойство, вызванное появлением Советского спутника, было снижено спокойствием битников, предлагавших альтернативный способ более комфортного существования в пятидесятых.
Бит-поколение считает, что берет корни от французских поэтов символистов, философов экзистенциалистов и Дзэн-мастеров. Джаз, наркотики, нонконформизм и буддизм – одобрялось, считалось крутым. Серые фланелевые костюмы – отстоем. Бит-писатели, такие как Джек Керуак на Западном Побережье, Уильям Берроуз в Париже и Аллен Гинсберг в Нью-Йорке стали звездами этой ночной, вспыхнувшей совершенно внезапно культуры.
Бит-поэты были наследием Дилана Томаса - талантливого Уэльского поэта, магические кельтские каденции и яркие видения которого распространялись посредством новых технологий долгоиграющих пластинок, в количестве, не уступавшем количеству бумажных книг, пока он не убил себя чрезмерным употреблением алкоголя в Гринвич-Виллидж в 1953. Они так же придерживались традиций радикальных американских писателей, таких как Уолт Уитман и Марк Твен, а так же поэтов модернистов как Уильям Карлос Уильямс, с которым Аллен Гинсберг в особенности идентифицировал себя.
В Бит-вселенной Париж был философией, Нью-Йорк джазом, а Сан-Франциско поэзией. Гинсберг называл этот расцвет «Ренессансом Сан-Франциско». Часто под аккомпанемент барабанщиков, использующих бонго, известные битники выступали в джаз-клубах семь ночей в неделю.
Аллен Гинсберг представил свой бит-эпос «Вой» в Сан-Франциско в 1955. Другие битники, многие из которых отождествлялись с героями «В дороге» - Роберт Дункан, Роберт Грили, Том Паркинсон, Лоуренс Ферлингетти, Гэри Снайдер, Кенет Патчен, Филип Уэйлен, Кенет Рексрот, Майкл Макклур – часто устраивали публичные чтения своих новых работ в кафетериях, художественных галереях, книжных лавках. Сан-Франциско был третьим углом в международном треугольнике битников, городом, где поэты, не атлеты, были местными героями. В Сан-Франциско и соседних Сосалито и Норт-Бич поэзия задавала моду и ритм.
Когда Джимми и его друг Фад Форд пропускали школу и направлялись в город, их первой остановкой обычно была книжная лавка Ферлингетти «Огни города», расположенная по адресу Коламбус Авеню, 261. Вывеска за окном хвастливо говорила: «Запрещенные Книги». Джим любил зависать там. Он носил характерную для битников одежду: толстовка, сандалии, джинсы, и надеялся встретить кого-нибудь из поэтов, которые иногда показывались там. Однажды Джим поздоровался с Ферлингетти, и когда поэт и автор «Coney Island of the Mind» ответил приветствием, Джим покраснел от гордости. Он и Фад посетят «Stairway Records» в Окленде, чтобы купить пластинки Дилана Томаса об англо-саксонском поэте седьмого века Кэдмоне или комедийные альбомы Тома Лерера или Ленни Брюса. Фад отвел Джимми в «Duo Records», в звукозаписывающую лавку "R and B" в Окленде, где Джимми впервые услышал таких блюз-звезд из Чикаго как Мадди Уотерс, Хаулин Вульф и легенду из Нового Орлеана по имени Длинноволосый Профессор (Генри Роланд Бэрд). Джимми и Фад читали «В дороге» и были увлечены мечтами бит поколения, которыми полнилась эта книга, без умолка болтая о невообразимых радостях путешествий автостопом, дешевых мексиканских шлюхах и бесконечных шоссе, освещенных вспышками просвещения дзен-буддизма.
Джим был влюблен в дикую американскую энергию Дина Мориарти, и концепцию Керуака о том, что Дин один из тех кто «безумен, безумен жить, безумен говорить, безумен чтобы стать спасенным, жаждущий получить все и сразу, кто никогда не зевает, не говорит банальности, но горит, горит, горит как мифические римские свечи, взрываясь пауками света среди звезд». Джим практиковался повторять сумасбродный, резкий смех Дина - «Хиииии-хииии-хииии» - пока это не начинало сводить его мать с ума. На его лице начали появляться волосы, и он пытался отрастить себе характерную для битников козлиную бородку, пока мать не заставила его побриться, а заодно и постричься. Она будет кричать на Джима, а он лишь смеяться над ней. Однажды она подойдет, чтобы одернуть его, а он схватит ее за шею, возьмет шариковую ручку и, все еще смеясь, начнет рисовать у нее на руке каракули. Его мать тоже рассмеется и закричит: «Ты не должен драться со слабым полом».
По мере того, как продолжался учебный год, Джимми продолжал свои периодические провокации. Из-за того что он был таким забавным и имел столь странный образ, ему с рук сходили многие его злобные выходки. Но была у него и неожиданная сострадательная черта. Среди его знакомых был Ричард Слэймэйкер, который был тяжело болен лейкемией. Джимми нравилось навещать его после школы, он приносил ему комиксы и комедийные записи на пластинках, чтобы поднять ему дух. Джим вывозил Ричарда на улицу в его инвалидном кресле и катался вместе с ним по улицам. Фад Форд думал, что Джимми, который был очарован смертью, просто изучает Ричарда, изучает, как прогрессирует болезнь и его кожа меняет свой природный цвет. Джимми посещал его почти каждый день, а после того, как Ричард умер, Джимми плакал.
Позднее в 1958, в середине учебного года, Стив Моррисон получил повышение и новое назначение. Родители сказали Джимми, что семья переедет в Александрию, штат Вирджиния, сразу после рождества. Согласно Фад Форду, Джимми был потрясен и не хотел уезжать. На последний день занятий, говорил Форд, Джимми забрался на учительский стол и объявил, что его семья уезжает, и он хочет напоследок «громко хлопнуть дверью», затем он зажег петарду и неспешно вышел из класса до того, как она взорвалась.
В день своего отъезда из Аламеда, штат Калифорния, Джимми пришел в дом к Фаду, чтобы проститься. Затем Джимми забрался в уродливо-зеленый офицерский «Паккард» и ехал, ни разу не обернувшись. Фад Форд позже вспомнит: «Джим был подавлен, он не хотел уезжать в Вирджинию. И это был один из нескольких раз в моем детстве, когда я сам плакал. Они забрали моего лучшего друга».
Джимми был отправлен в Вирджинию прежде, чем туда перебралась вся остальная семья. Это было сделано для того, чтобы он успел пойти там в школу, в январе 1959. Несколько недель Джим жил в семье Мурхаусов, у которых был сын его возраста, Джеф. Это было за пять лет до того, как Джимми смог вернуться в свою любимую Калифорнию навсегда.
1.4 Ницше и Бо Диддли (http://vavikin-horror.ru/page/sdejvis-14-nicshe-i-bo-diddli)