Оторвавшись от компьютерной игры, он посмотрел на часы: было начало четвёртого ночи, а может быть уже утра. Решив немного расслабиться при написании статьи и пренебрегая своим заведённым правилом играть только по пятницам, он залез на привычный сайт и, время пролетело быстро.
Игра закрылась на автомате, перед глазами выплыл обзор, который надо было сдать не вчера, а позавчера. Пробежав глазами первый лист, он ужаснулся – бред, сущий бред. Но сил править не было, хотелось в командировку за границу, в горы, посмотреть на снежные вершины и чистые реки, или побродить по тоннелям, напичканным различной аппаратурой, порой ещё пахнущей краской. Желающих побродить по заграницам было много, список длинный с регалиями и званиями, поэтому в этом году ему ничего не светило.
Решив, что утро вечера мудренее, он выключил компьютер и уронил голову на клавиатуру, будильник был заведён ещё с вечера. То ли из-за жёсткости подушки, то ли из-за чего ещё, но ему снилось, как огромные эдельвейсы гонятся за героями Доты по коридорам его родного института, а он сделать ничего не может. Бред, сущий бред.
Щепки разбитого стула разлетелись по помещению. «Очень хорошо, что в его руках не было пулемёта, а то нам бы досталось», - шутка была к месту и по делу, но смешно не было: робот категорически не желал делать то, что от него требовали. Макетирование на компьютере давало отличные результаты, тесты проходили на ура, но робот дурил, ломал мебель, имитирующую различные преграды; предметы летали из одного угла комнаты в другой, не желая задерживаться в руках агрегата. Техники разобрали робота на блоки, проверили каждый из их по отдельности, претензий по управлению и отклику на команду не было. Позвав всех, кто мог двигаться, и продемонстрировав правильность работы узлов, а проще говоря - потыкав в нос, маги отвёртки и паяльника собрали монстра обратно и удалились, похрустывая битым стеклом и пластиком. Но в сборе робот дурил, причем каждый раз по-новому интерпретируя принимаемую команду. Сброс и перезагрузки не помогали. Бред, полный бред.
Запустив в десятый раз отладочную программу, он устало наблюдал, как человечек на экране монитора делал различные кульбиты, брал в руки хрупкие предметы. О хрупких предметах в руках робота они давно забыли, гранитные булыжники в его стальных пальцах сразу превращались в щебень, хотя датчики точно определяли, что берёт рука, да и на стендовых испытаниях руки стеклянный стакан был цел. Бред, полный бред.
Грешить на вирусы было бессмысленно, так как режим секретности запрещал пользоваться внешними носителями информации, проще говоря, флэшками, а локальная сеть была отсоединена от Интернета, плюс антивирус на антивирусе; полная секретность, блин.
Один из сотрудников кивал на то, что монстра не освятили, другой – что не разбили бутылку шампанского об бок после сборки. Ещё один, из верующих, намекая на нечистую силу, хотел изгнать дьявола из робота, облив его святой водой; вовремя остановили.
Дав сигнал покинуть помещение скорее по инерции, чем по надобности, потому что добровольно к агрегату никто не хотел подходить, да и в помещение не задерживались, он вызвал меню управления роботом со сверхвысоким интеллектом. На команду поднять руку, тот повернул голову в его сторону и, кажется, ухмыльнулся. Бред, полный бред.
Несвязный текст, количество ошибок, перевалившее все мыслимые и не мыслимые пределы, и так в каждом сочинение, причем вал нарастал, грозив затопить проверяющего: не поверив своим подчинённым, он проверял экзаменационные сочинения сам. С каждым годом качество падало, но такого он давно не встречал, это был бред, бред сивой кобылы.
В высоких кабинетах вещали о новых методиках обучения, о введение техники в сам процесс, но чем было больше техники, тем меньше читали, говорили, пользуясь для общения смайликами и кликая по привычным иконкам. Конечно, были уникумы, сочинявшие лучше современных классиков: их творчество перекочёвывало с сайта на сайт, набирая огромное количество просмотров.
Возмущённое старшее поколение прожало введение в выпускной экзамен сочинения. И вот тут началась любимая отечественная игра: поиск «кто виноват?» и «что делать?». Кто виноват во всем этом, конечно, не нашёлся, сделали пару профессоров стрелочниками, мол, не предусмотрели, не выявили проблему вовремя; настоящие же виновники как всегда ушли в тень. А вот «что делать?» непонятно до сих пор: техническому прогрессу нужна информация, её плотность на сантиметр текста, а не красота оного. Не, меры против повально списывания были приняты: проверяющие из органов, и не только из органов просвещения, видеокамеры с трансляцией в Интернет и записью происходящего, отказ от проверки сочинений местной публикой: выпускные опусы в электронном виде сразу же отправлялись в столицу, где и проверялись; а вот грамотность поднять не удалось.
С усмешкой вспомнились проводимые им литературные конкурсы на одном из сайтов: сейчас он дал бы тем работам высший балл, хотя, это были не экзамены, да и конкурсанты порой были уже не школьного возраста. Но планку конкурсанты старались держать повыше, напрягая свои творческие возможности.
Глядя на очередное экзаменационное творение, он не знал какую оценку выставить, так как чисел меньше нуля ставить было нельзя: перед ним был бред, бред сивой кобылы.
Отладчик в сто первый раз показал, что ошибок в тексте программы нет. Запускать в очередной раз в отладчике пошагово саму программу ему уже не хотелось, результат он знал – всё будет хорошо, даже подозрительно хорошо. Но стоило позакрывать всё: редактор, отладчики, оптимизаторы, советчики и помощники, и запустить только саму программу, то начинались чудеса: пропадали и появлялись базы данных, кнопки самопроизвольно гуляли по окну программы, а отклик на их нажатие вообще был непредсказуем; антивирус, собранный знакомыми ребятами, периодически верещал, предупреждая то о вирусе, то о DDoS-атаке. Если бы ему сообщили, что в системном блоке поселился чёрт, то он этому бы не удивился. Бред, бессистемный бред.
Перечитав в который раз техническое задание заказчика, он не тихо выматерился, на душе вроде полегчало. Поддавшись моде или просто сдуру, заказчик требовал, чтобы программный продукт был написан на супер-пупер новой редакции языка СИ. Этот вариант СИ быстро завоевал популярность из-за своей простоты, очень-очень большой библиотеки и свободного распространения; хотя, злые языки говорили, что корпорации просто продавили его популярность своими заказами, а сделать это им посоветовали некие госструктуры, с которыми лучше не ссориться.
Внезапно нахлынули воспоминания, вспомнился дедушка джасс, попытки его улучшить, встроив новые функции, поиски недокументированных возможностей и вариантов исправления его огрех, жаркие споры о его возможностях и возможностях его редакций. Воспоминания согрели душу и дали надежду, что многое можно исправить.
Положив рядом листок бумаги и карандаш, он опять завёл программу в надежде всё же отследить хоть какую-то закономерность. Но пока на экране монитора был бред, бессистемный бред.
Не поверив приборам, он стоял перед окуляром большого современного телескопа, чтобы проверить всё самому. Обсерватория, где был расположен данный телескоп, находилась высоко в горах, поближе к Богу, как шутили её обитатели, в самом центре большого материка; с балкона жилого комплекса можно было наблюдать внизу плывущие облака и заснеженные вершины близлежащих хребтов. Место под строительство было выбрано на удивление очень удачно: количество ясных дней в году приближалось к 360. Оснащенная по последнему слову техники обсерватория не уступала другим по своим возможностям и о её достижениях частенько передавалось во всемирных новостях. Сам он занимался расчётами движения небесных тел: вводил новые параметры, учитывающие характеристики гравитационных полей сильно вращающихся тел, уточнял старые, так же оптимизировал программное обеспечение, добиваясь обсчёта движения замеченного тела сразу после его обнаружения с предсказаниями на десятилетия вперёд. По малейшим отклонениям и возмущениям в траекториях наблюдаемых объектов находились новые малые тела, оценивалась их опасность для планеты и космических спутников; работа была нудная, но интересная, на любителя.
И вот сегодня находясь на дежурстве и проверяя показания приборов, он чуть не поседел: там наверху, по показаниям всех приборов, творилось что-то несусветное, не укладывающееся в голове и противоречащее всем законам физики. Бред, вселенский бред.
Проверочные тесты говорили, что приборы работают правильно, и хотелось выглянуть в окно, чтобы увидеть этот хаос самому. А теперь он стоит перед большим и по-своему красивым современным телескопом, насыщенным электроникой выше крыше, в котором применена новомодная методика приёма изображения – сразу на фотоматрицу, дающую разрешение и чувствительность намного большие, чем человеческий глаз или фотоплёнка. Для астрономов на телескопе был сделан окуляр, отдавалась дань традиции, потому что в него и на близстоящий монитор транслировалось одно и то же изображение с матрицы, которое потом уходило в архив.
Он вспомнил свой первый телескоп и замороженное окно, через которое было плохо видно не только небо, но и соседний дом. «Вот бы мне тогда такой», - подумалось ему, и улыбка озарила лицо. Тяжело вздохнув, он припал к окуляру: то, что он увидел, словами было не описать, это был бред, вселенский бред.
По планете гуляла магнитная буря: хвост протуберанца всё же зацепил верхние слои магнитосферы, вызвав сильнейшую геомагнитную бурю с нарушениями связи, отказом техники и головной болью у жителей планеты. О грядущей возможной катастрофе планетарного масштаба из-за прилетевшего куска солнца предупреждали: медиумы, предсказатели по помёту кукушки, астрологи восьмого дня, гадания на картах Тара, древние письмена на стенах не менее древних храмов и интерпретаторы-переводчики предсказаний Заратустры, Нострадамуса и бабы Маши из села Кукуево. Но согласно утвердившимся теориям это в природе никогда не должно было произойти, это был бред, антинаучный бред.