Умудрённый жизненным опытом аксакал, патриарх политических баталий, провокаций и презентаций, клацая вставной челюстью и скрипя коленями, взбирался к президентскому трону, которым он обеспечил себя в очередной раз на последних президентских выборах при 16 процентной явке избирателей, набрав как всегда от 58 до 62 процентов голосов.
Добавив ещё раз один годик к президентскому сроку по просьбе простого народа и элиты страны, которая уже не могла, да и не хотела видеть другого человека на этом евроазиатском троне, аксакал надеялся быть похороненным около стены, окружающей его резиденцию. Он и местечко уже приглядел на солнечной стороне, около ёлочек, небольшое такое, как раз по своему росту.
Немного запыхавшись, патриарх добрался до своего трона и оглядел его: хотя всё было на месте, но потёртости от последнего наследника и другана, которому патриарх передал на время трон, увеличились. «И ты стареешь, друг мой», - подумал аксакал, - «Ну, потерпи ещё немного, не люблю я эти новомодные вещи, напичканные электроникой и гламуром. Это всё для молодёжи, а не таких стариков, как мы».
Во время перерывов в своём правлении, которые предоставляла президентская форма власти, оставляя все же фактическую власть в своих руках, патриарх старался отдохнуть, расслабиться, благо требования этикета снижались, но последний перерыв был шубутным: то ли из-за накалившейся международной обстановки, то ли из-за грянувшего внезапно очередного экономического кризиса. Поэтому морщин на лице аксакала прибавилось, но он не унывал, потому что решил взять своё во время президентства, отправляя в поездки более молодых, но уже проверенных в деле: смене тоже надо расти и набираться опыта. Смена росла, но яркого лидера, способного встать во главе, принять бразды правления из старческих рук, не наблюдалось, и это сильно огорчало патриарха, потому что время сильно поджимало.
В окно заглянуло яркое весеннее солнце и озарило большую залу, отразившись от лысины патриарха, которая блестела, то ли от пота, то ли от мазей, которыми медики старались сохранить остатки волос на голове патриарха. «Весна, пора готовить речи для олимпиады», - подумал патриарх, оглядев залу, ряды своих верноподданных и стены, вычищенные сегодня до блеска по случаю возвращения. Олимпиада, о которой подумал патриарх, должна была пройти в его родном городе, поэтому к ней готовились особо тщательно, но как всегда сдача объектов запаздывала, хотя и не смертельно для строителей, которые надеялись всё успеть в авральном порядке на последней неделе перед олимпиадой. «Опять всё будет краской вонять, как в Сочи», - продолжал свои думы патриарх, - «Лишь бы не пачкала. А погодку мы гостям обеспечим великолепную, опыт имеется, да и посмотреть есть кое-что: и старого, и из новоделов, одна башня Газпром-сити чего стоит. Ох, и стоит она, так и стоит». Вспоминать о перипетиях строительства этого монстра он не хотел, но уж больно желали воротилы это современное чудо, которое чуть не завалилось при строительстве из-за зыбких грунтов и подземных рек. Это современное чудо из стекла и бетона было хорошо видно в ясную погоду со всех окраин города, а прибывающим на кораблях в и в любую погоду, и вызывало только усмешки и негодование у большинства жителей города, которые не могли понять: «зачем оно нам надо?», а так же вопросы типа: «денег что ли им некуда девать?». Монстр из стекла и бетона был построен довольно быстро в отличие от футбольного стадиона, строительство которого никогда бы так и не завершилось, если бы не чемпионат мира, и это тоже стало притчей в языцех для горожан.
«Хотя, писать сначала речь придётся для другого повода», - старческий мозг работал великолепно, просчитывая возможные события и их последствия: отказать мэру и не побывать на открытии новой окружной дороги вокруг столицы он не мог. Столица росла как на дрожжах, захватывая всё новые и новые куски области, становясь Новым Вавилоном, как по количеству жителей, так и по их разнообразию. «Скоро от области ничего не останется, и на один субъект Федерации станет меньше. С одной стороны жалко, с другой стороны искать на должность губернатора области никого будет не надо», - количество преданных и проверенных людей сильно не увеличивалось, а старая обойма была хорошо потрёпана и показала себя не с лучшей стороны, поэтому с выбором на должности стояла большая проблема, а проблем патриарх не любил.
Во время президентской гонки пиарщики, люди ушлые, советовали в свете новых веяний и достижений в технике и науке слетать или на Луну, или пожить на орбитальной станции недельку. На Луну он не хотел, а вот пожить денька три на станции, полетать в невесомости, посмотреть на Землю свысока, мечтал с самого детство. Но медики, профессионалы в своём деле, а других тут он и не желал видеть, даже если у претендента характер был скверный, запретили, и не просто так, а строго на строга запретили даже думать о полётах и не только в космос, но и на самолётах. В космос ладно, а вот без самолётов стало неудобно: в Австралию же не поедешь на поезде; хотя, тамошние жители тоннель обещали прокопать до материка, но когда это будет. Хорошо лишь то, что до второй столицы теперь ходил новый поезд – «Беркут», с улучшенным комфортом и с ещё увеличенной скоростью. Но высокоскоростные магистрали как-то не приживались в стране: очередной проект о связи двух столиц железной дорогой на магнитной подушке и реактивной тяге как сам заглох, когда независимые эксперты оценили его стоимость, а министерство финансов отказалось финансировать в связи с внеочередным перманентным кризисом.
Вообще в этой президентской компании было много нового: так было разрешено голосовать в твиттере и фэйсбуке, где были сделаны Центризбиркомом виртуальные урны для голосования, а в Одноклассниках и Вконтакте урны забыли поставить, как обычно по российской халатности. Но даже это не увеличило количество голосующих, показывая полную апатичность населения к происходящему процессу и предрешённость выбора; процент как всегда сделали южные республики. Конкуренты же на пост в этот раз не свирепствовали в своих нападках, сказывался переходный процесс: старые бойцы уходили, кто по болезни, кто естественным путём, а новые были ещё не окрепшими, не обстрелянными и многого пугались, не понимая политических игр и театральности озвучиваемых угроз. Поэтому патриарх не сильно устал в проводимой кампании, экономя силы для главного события года – олимпиады.
А олимпиада обещала быть событием планетарного масштаба: почти все главы государств, участвующих в олимпиаде, а это 224 государства, обещали быть. Обещал прибыть и президент Америки, этот латинос, пуэрториканского разлива, со своими новыми предложениями по разоружению торпедных катеров. У аксакала на этот случай было встречное предложение – начинать разоружать авианосцы, благо их у нас стало 2, и мы могли теперь считать и себя великой морской державой, посылая их на борьбу с морскими пиратами у берегов Африки или Центральной Америки, то есть в воды, которые Америка считала своими внутренними морями.
Этот латинос клялся, что станет первым политиком года, всё же сместив аксакала в этом году с пьедестала, и что он не допустит получение патриархом второй Нобелевской премии Мира, как бы это не хотелось европейцам. Патриарх всегда усмехался, когда вспоминал заносчивого и вспыльчивого президента «дружественного» государства: слова восточноазиатских друзей о терпеливости и терпимости были не о нём.
События в зале протекали своим чередом, согласно протоколу; действия и слова были отрепетированы неоднократно всеми участниками, поэтому не сильно отвлекали патриарха от анализа предстоящих и прошедших событий: «Олимпиада… это не какой-то там чемпионат по футболу… хотя, тот тоже был значительной вехой для страны. Дошли наши тогда до финала, доползли… Заставил как-то их бегать этот хитрый итальяшка. Дошли и с позором проиграли… Бывает… это спорт… и спасибо им надо сказать за старание. Призовые были немаленькие… Посмотрим как будут олимпийцы бегать, денежные вливания должны же дать отдачу. Опять деньги… Т-фу, всё забываю, что живу при капитализме. Не уже ли склероз?», - больше всего он боялся склероза, забыть что-то важное и навсегда; поэтому втихаря, но все об этом знали, завёл блокнотик, где «завязывал узелки», то есть делал пометки о самом важном.
«Деньги, деньги, всюду деньги… Т-фу на них, дважды т-фу». Денег в олимпиаду было вбухано много, одних воздушных шариков закупили миллиард штук, не говоря о других необходимых вещах: креслах, зонтиках, сандалиях и панамах; лето по прогнозам синоптиков должно быть жарким. Объекты строили, перестраивали, сносили и снова строили: асфальт клали, убирали и снова клали, но уже лучшего качества и под присмотром проверяющих лиц из Следственного комитета. Список объектов всё рос и рос, горожане роптали: сверху сыпалась штукатурка, под ногами пылал асфальт, а воздух был насыщен растворителями, улучшителями, загустителями и стабилизаторами. Горожане надеялись и не скрывали этого, что после олимпиады город наконец-то заживёт привычной тихой и спокойной жизнью, но в начале осени намечался музыкальный фестиваль телевизионного формата «Евразийские просторы» на новом олимпийском стадионе, потом будет ещё одно мероприятие, потом ещё и ещё; построенные объекты надо окупать.
Церемония инаугурации подходила к концу, впереди был праздничный концерт, потом банкет, затем выезд на природу в окружении самых близких друзей и отдых, которого патриарх ждал больше всего, устав за три месяца от советов, рекомендаций и пожеланий людей, которые надували щёки, но ничего не смыслили в происходящем процессе, в процессе, запущенном комитетом безопасности несколько десятилетий назад для сохранения единства некогда великой страны, и где он был лишь винтиком, хотя и главным, но всё же винтиком.
P.S. Если страна ещё существует, то опричники будут нужны.