В зеве погасшей печи стояли горшки с топленым молоком. На столе остывали караваи хлеба, накрытые толстыми полотенцами. Мать ухватом ловко поднимала очередной горшок и ставила на стол с хлебами. Наша старшая сестра Рима принесла в избу солому, дверь закрылась на крючок, уже не убежишь. Я с братом Сашей стал почему то нервничать – мать выгребала из печи не потухшие угли, золу. Сестра смочила солому водой и постелила ее толстым слоем в печке. Процедура началась. Под мои с братом вопли с нас сдернули одежду и мы вдвоем оказались в печи. Третьим был тазик с холодной водой, мы сидели на соломе, охватив его ногами. Громко хлопнула жестяная заслонка и мы в темноте. Жар наступил мгновенно. Мы бросились к воде, непрерывно поливая себя руками в лицо и на голову. Под нами шипело, парилка работала! В углу разгорался красным страшным глазом уголек, вопли наши достигли максимума, а вода в тазике – дна. Наконец заслонка открылась и два красных рака на свободе! Дальнейшая помывка была у печи, в большом корыте. Наградой за наши слезы была возможность отломить от каравая на столе хрустящую корочку вкуснейшего домашнего хлеба ...
Нам с братом было тогда по 3 годика,
близнецы мы ...