маме посвящается
На тёплом средиземноморском дворе стоял что-то около 1996 года.
Зуб ныл - опять нет повода не выпить. Вчерашний звонок по объявлению дал неожиданные плоды в виде приглашенья на работу.
"На работу" - звучит громко, на самом же деле - предлагали валить лес где-то в Итальянских Альпах близ города Удине у самой границы с Австрией.
Проспавшись, я уселся в автобус, предвкушая неизбежные приключенья - ехать предстояло часов десять.
Хорватия, Словения - и вот наконец сурово гордая Европа, пусть хоть и её задворки в лице Италии.
Сотрудница таможенной службы сразу же дала неприветливый отпор:
- Куда? Зачем?
- На работу в Италию - нарочито по-пионерски честно выдал я, уже подозревая подвох и пытаясь своей неподкупной честностью пробить брешь в формализованной строгости.
- Разрешенье на работу? Нет? На выход.
Всё быстро и просто. Без суеты я покинул насиженное место.
Я оказался в погранзоне. Словенский погранец ехидно сообщил, что через пару часов пойдёт автобус назад в "мою Хорватию".
- Мне бы в Италию - надеясь на подсказку робко заметил я. Словенский язык от хорватского несильно отличался - вроде как наречье.
- Это - уже врядли - откровенно ерничал этот крысёнышь.
Как-то боком, боком - я вылез на какую-то автобусную станцию местного разлива, протиснулся в какой-то автобус, чуть ли не львовский и ...
На этот раз на кардоне таможенная коза лишь сунула свой нос - суровый но мимолётно невнимательный взгляд. В бусе похоже ехали одни местные трудяги - об этом свидетельствовавали их устало унылые позы и лица.
Кардон прорван. Итальянцы за окном как-то сразу разделились для меня на два сорта - светлых высоких и тёмных цыганистых.
Я добрался до Триеста и далее - нашёл тех с кем предстояло осваивать лесное хозяйство Альп.
Нас было двое под началом крепкого босанского мужика лет 50ти - со мной ещё прибыл какой-то парнишка из Боснии -
именно нас трое и составляло непосредственно бригаду лесорубов.
Шефом над нами всеми был какой-то итальянец смешанного происхождения - вроде как бабка его была с Юги*. Он принадлежал к разряду светлых.
По его мнению морю неплохо было бы дойти до Рима, затопив весь мафиозно-бандитско-ленивый юг Италии и отступив,
дать простор мудрым и работящим северянам. Если не ошибаюсь - он с гордостью сообщил о том, что именно это является неотъемлемым предметом его ежедневных молитв.
Оплата была почасовой.
- Ты куришь? задал он мне вопрос.
- Не то чтобы понастоящему... Робко ответил я ещё не зная каким ответом угодить ему.
- Курить во-первых вредно, а вовторых - каждая сигарета - это около пяти минут, пачка в день - выходит час, а зачем мне оплачивать час твоего безделья ?...
Пожилой мудрый босанец был нашим с парнишкой прорабом. Его дочь училась где-то в Италии, жена периодически приежала к нему на пару ночных секссеансов - скромная тихая в платочке. Он добросовестно и упрямо трудился на вышеупомянутого шефа - хозяина фирмы - радикала-северянина, разбавляя рутину пошлыми анекдотами над которыми приходилось как-то совестливо хихикать.
Парнишка который работал со мной был из умудрённых жизнью босанских селян - его цель была проста и воплотима - нарубить бабосов и вернувшись домой устроить пирушку в старых Кустурицевых традициях - с битьём посуды и потасовками - "чтоб бутылки летали и бились" - мечтательно настаиваил он. Работал он тоже добросовестно и споро.
По отношению к себе я наблюдал в нём смешанные чувства - с одной стороны я был единственным собеседником, с другой - явно раздражал его ленью и флегматичностью. Пару раз он срывался до конфликта, но как-то безысходно - какой может быть конфликт между двумя одинокими вальщиками леса в Альпах ?...
Готовил 50летний бригадир - меню было такое же несгибаемо упрямое как и манера трудиться - макаронные изделья присутствовали неизменно в каждом обеде - разной формы, с разнообразными мясо-овощными добавками, но их тестяная сутъ была непоколебима - бригадир с гордостью говорил, что за все ...дцать лет работы в Италии он на обед получал от шефа только макароны - видимо он ощущал в этом принадлежность к коренному населенью макаронников.
Завтрак был какой-то совсем мимолётный, а ужинали каким-нибудь кефирчиком. Зато они утром варили прекрасный босанский кофе - это у них не отнять - видимо от турков переняли - Босния достаточно долго была под турками.
День проходил быстро и однообразно - работа, переходящая в сон - оба крепкие и упорные как молот.
В первые дни я скромно задал вопрос о выходных - урон работе, оказывается, мог нанести лишь дождь.
За первый месяц мы потеряли из-за дождя целых 4 рабочих часа. Дождик был хилый, но парнишка утверждал что в дождь даже лошадей накрывают - так что мы были тем более обречены на отсидку под деревьями.
Тяжёлая физическая работа, отсутствие досуга и выходных отрезали мне возможность осмотреть окрестности. Скоро я впал в уныние и депрессию.
В одном из редких звонков маме я прикололся, что собираю рис в Китае - чем в принципе не вызвал ожидаемого удивления - куда же тебя занесло - отметила с сочувствием мама - и я как-то с огромной жалостью к себе осознал, что в очередной раз подтверждаю свой статус бессмысленно болтающегося говна в проруби.
Погоняв на одной из рабочих машин - белом голфе первой модели - я вознамерился приобрести его - шеф и рад был сбагрить мне это корыто и поспешил зачесть мне его в зарплату. Я с трогательной гордостью отмыл и обшарил приобретенье - отметив, что это мой первый автомобиль и,всё-таки, Фольксваген, а не Лада. Кузов был 12 летним, а дизель - почти новый - отмотал всего тыщь 40 - для обычного дизеля это - копейки. Шеф резво оформил гольфа на меня.
Но я неожиданно потерял интерес ко всему и, деваться по сути было больше некуда - решил уехать назад в Сплит.
Машину оставил побоявшись проволочек с оформленьем и в надежде забрать её позже.
Уехал я практически с той же суммой в кармане с которой и заявился в макаронию - что-то около 500 бакинских.
Очередное фиаско грозило серьёзными депрессняками. Через 3 дня продавливания дивана в Сплите спасение пришло само - меня призвали в 156ю бригаду ополченья.
*Югославия