ЛЕОН НИКИТИН
Лишние люди
Повесть
ФЭНТЕЗИ
Предновогоднее настроение. Кто может описать чувства, которые охватывает население практически всего земного шара в предвкушении наступления Нового года? Всех, независимо от возраста, положения и финансового состояния переполняет ожидание перемен, легкая тревога, радость, предвкушение чуда.
А подготовка к Новому году? Что может быть прекрасней? Особенно если вы испытали его в далекие 80-е годы — время сплошного дефицита (молодежи, только родившейся в эти годы, к счастью, такой термин неизвестен). Это когда в магазинах пустые полки, а у тебя в холодильнике бутылка шампанского, палка сырокопченой колбасы, паштет, банка шпрот и еще что-то очень вкусненькое. И от этого тебя переполняет чувство собственного достоинства. Ты готов к встрече Нового года. Вся семья и друзья в сборе за столом, прозвучали куранты, наступил новый год и… ничего, ради чего было потрачено столько сил и времени, не осталось. Ни колбасы с паштетом, ни шампанского. А самое главное, ушло чувство предновогоднего настроения. И ты невольно задумываешься: ради чего всё это и что более прекрасно — подготовка к Новому году, которая длится несколько месяцев, и предвкушение его наступления, или мгновения самого праздника? Конечно, об этом можно только рассуждать.
Итак, до наступления нового, 1988 года оставалось еще несколько дней, и страна готовилась к его встрече. Ярко светило солнце, несмотря на сильный мороз, все улицы были наполнены радостными людьми. Среди них выделялся высокий, хорошо одетый мужчина среднего возраста. В руке он держал громадный пакет. Скорее всего, в нем было нечто ценное. Это было видно по тому, как бережно держал его мужчина. Да, это был спецпаек. Его выдавали только избранным, тем, кто, по мнению государства, это заслужил. «Простому» человеку внутрь пакета лучше не заглядывать, иначе не избежать нервного срыва. Он мог бы увидеть в нем столько всего: икру черную и красную, несколько банок консервов, сырокопченую колбасу, коробку конфет. Но вернемся к мужчине, который с гордым видом нес этот необычный пакет. Виталий Андреевич Кожухалов, кандидат технических наук, заведующий лабораторией в одном из многочисленных НИИ. Впрочем, в обычном НИИ спецпайки не выдавали. Скорее всего, это был институт с каким-то секретным уклоном.
До заветной автобусной остановки оставалось всего несколько метров, когда мужчину остановил странный тип, явно из другого мира. В нем не было той сытости, которая была у Виталия Андреевича. О нем нельзя было сказать: «Жизнь удалась!», скорее наоборот. Старые потертые джинсы, видавший виды свитер, легкая куртка, явно не соответствующая погоде.
— Виталий, ты меня не узнаешь? — хриплый голос его прозвучал с надеждой.
Виталий явно не обрадовался этой встрече. Конечно, он его узнал. Десять лет в одной школе, в одном классе. Да, они не были друзьями, скорее наоборот. Виталий — отличник, комсорг класса, гордость школы. И Олег — головная боль всех учителей. Постоянные драки, хамство на уроках. Беспробудный двоечник. И она — самая красивая девчонка в школе, Ира Бугоркова. Познакомиться с ней мечтали все мальчишки не только школы, но и города. Но право провожать домой, носить ее портфель, встречать с тренировок по плаванию было дано только двоим. До окончания школы она никому из них предпочтения не отдавала. А после Виталий с золотой медалью поступил в физико-математический институт. Олег? Остается загадкой, как он умудрился окончить школу и заняться любимым делом — фарцовкой. Джинсы, кроссовки, очки — всё проходило через его руки и продавалось с громадной наценкой. В те годы подобное хобби было уголовно наказуемой деятельностью. Большую часть своей сознательной жизни Олег провел в местах не столь отдаленных. И, конечно, Ирина выбрала Виталия. Испытывала ли он какие-то чувства к Олегу и отказалась ли от его кандидатуры только по причине его безалаберной жизни?.. Да стоит ли об этом думать? Они женаты уже почти семнадцать лет, и ей, наверное, даже в кошмарном сне не могло присниться иметь рядом с собой мужчину, похожего на Олега. Судя по внешнему виду Олега, его недавно выпустили из тюрьмы. От таких людей государству никакой пользы, одни проблемы.
— Займи пять рублей, — голос Олега звучал жалобно, — скоро отдам, вот только займусь делом.
Виталий молча протянул три рубля:
— Возьми, больше нет.
«Всё равно пропьет или прогуляет, — подумал он, — а у меня семья».
***
Звонок в дверь, и с радостным криком навстречу Виталию Андреевичу (или просто Виталику) кинулись любимая жена Ирина и совсем взрослая дочь Светлана. Как можно передать чувство радости, которое испытывает мужчина в кругу родных, зная, что его любят, ценят, что он им необходим.
— И вот он наступил, долгожданный новый, 1988 год. За тебя, мой любимый, мой самый, самый лучший на свете. Я рада, что ты у меня есть, — голос Ирины звучал с чувством гордости.
— Папа, ты у меня самый лучший!
От таких слов любой мужчина, даже самый черствый, чувствует себя наверху блаженства.
— У меня для вас есть сюрприз. На наш институт пришла разнарядка: три автомобиля ВАЗ-2109. На заседании профкома один выделили мне. Так что летом на своем автомобиле едем на море.
Радостные возгласы были слышны, наверное, во всем доме. Можно было строить планы на предстоящую поездку, радоваться жизни, и самое главное, быть уверенным в завтрашнем дне. Выходные прошли в веселье: гости, поездки за город, катание на лыжах.
И снова на любимую работу. Виталий Андреевич со своими сотрудниками работал над проблемой переноса предметов на расстоянии. Идея, конечно, некоторым покажется абсурдной, но определенных успехов они добились. Впрочем, как вы поняли, эта тема была закрыта, то есть засекречена. Работа, дом , семья — ничего другого ему и не надо было в этой жизни. Хотя в последнее время Виталий после работы часами просиживал у телевизора, как и большая часть населения страны.
В стране перестройка. И вдохновитель ее, глава государства, говорил о том, о чем другие боялись не только сказать вслух, но даже подумать. Наконец-то нашелся человек, который сможет управлять страной, думая о простом народе. У каждой семьи будет отдельная квартира, исчезнут очереди в магазинах, всё будет в изобилии. Трудящиеся будут получать достойную зарплату. О таком руководителе мечтала страна на протяжении многих десятилетий. Виталию представлялся шикарный особняк на берегу моря, дорогой автомобиль, поездки с семьей за границу. Ведь в других, развитых странах, ученые его уровня так и живут. А учитывая природные ресурсы нашего государства, всё это достижимо за пять-десять лет.
Дома он говорил только о нем, смотрел телевизор и читал газеты только о нем — о кумире всей страны, ее руководителе Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Виталий Андреевич рисовал в своих мыслях «светлое будущее» всего народа, где будет царить равноправие, изобилие, свобода слова, уверенность в завтрашнем дне. А западные страны будут брать у нас уроки демократии.
До «светлого будущего» оставалось совсем немного. И будет всему народу счастье. Много еды, отдельное жилье, да и о многом ли мечтает простой человек? Наверное, отправиться на рыбалку на собственном автомобиле, пусть даже отечественного производства, работать, дать образование детям, ну и жене купить всё, что она хочет (естественно, в разумных пределах). По меркам жителя развитой страны это почти ничего, это и так предусмотрено конституцией. Но по нашим — это мечта всего простого народа. Дайте ему всё это. Ведь народ за последние сто лет не видел ничего хорошего. И вот, наконец, пришел добрый царь-батюшка и пообещал намного больше.
Первые плоды перестройки Андрей ощутил в день получения зарплаты, вернее, в день ее отсутствия. Благо были некоторые сбережения, которые позволили семье Кожухалова продержаться несколько месяцев. От сбережений на книжке на покупку автомобиля практически ничего не осталось, разве что на остаток от них можно было купить колесо для велосипеда.
Но ведь для того чтобы навести порядок в стране, необходимо время. Андрей это, конечно, понимал. Еще немного, и все изменится кардинально и к лучшему. С таким президентом стране не страшны никакие катаклизмы. Вперед, несмотря на преграды! Только особых преград для руководителя, в принципе, и не было. На местах выполняли все его указания — боролись с пьянством, продажей спиртных напитков, безработицей. Страну надо было обустраивать по-новому. Но, увы, у кумира большей части земного шара это не получалось. Явно не было четкой программы и своего мнения по этому вопросу. Много советчиков, которые раскачивали страну из стороны в сторону, не забывая своих интересов, да и супруга президента временами подливала масла в огонь.
Виталий еще надеялся на чудо: президент своей мощной рукой разгонит окружающих его проходимцев, повернется лицом к простому народу. Но этого, к сожалению, не произошло. Страна продолжала двигаться, вернее, катиться в неизвестном (а может, и тщательно согласованном) направлении. Скудные полки магазинов стали совсем пустыми, большие очереди переросли в громадные, народ стал пить всякую гадость, ведь купить простую бутылку водки, даже по баснословной цене, было невозможно, не говоря уже о хорошем вине и коньяке. В стране вырубали виноградники, закрывали заводы и фабрики. Тысячи людей оказалось на улице без средств к существованию.
Жизнь в семействе Виталия Андреевича изменилась коренным образом: если раньше их совместной зарплаты (Ирина работала экономистом на крупной предприятии ) с лихвой хватало не только на жизнь, но на то, чтобы откладывать на покупку мебели, телевизора, автомобиля, то теперь основная задача была не умереть с голоду. Продержаться во что бы то не стало. К сожалению, будущее их уже не казалось таким безоблачным. А было ли оно? Ирине временами на предприятии выдавали небольшие суммы. В один прекрасный день Ирина пришла с обреченным видом.
— Наш завод закрыли, помещения будут сдавать в аренду частями. Так новому владельцу выгодно. Как будем жить дальше, не знаю. Соседка предлагает идти торговать на рынок китайскими вещами.
—Ты, и торговка на рынке. Я этого не позволю! — скорее прокричал, чем сказал Виталий.
— Ты не позволишь? Да кто ты такой, чтобы мне указывать? Последние полгода мы жили только на мою зарплату. Зачем ты ходишь в свой паршивый институт? Из твоей лаборатории все разбежались. Большая часть из них торгует на рынке. И ничего. Они заботятся о своей семье. Скоро Светлане 16 лет. Что ты ей подаришь на совершеннолетие? Твои безумные идеи о переносе предметов на расстоянии? Очнись! Кому это надо? Все хотят хорошо есть, пить, одеваться. В нашей стране хорошо всё, что приносит доход. Посмотри, кто торгует на рынке: кандидаты, доктора наук, учителя и врачи. Идет перестройка и ненужные люди остаются за бортом. Значит, их работа никому не была нужна. И тебе надо искать другую!
Виталий Андреевич молча слушал, низко опустив голову. Идти торговать на рынок! Ему, без пяти минут доктору технических наук, в конце концов, ученому, пусть и не с мировым именем, но известному в определенных кругах.
Он представил себя на продуктовом рынке в белом фартуке, а торгует он почему-то салом. Раньше это вызвало бы у него только смех. А сейчас… Еще ниже опустив голову, Виталий зарыдал. Вся его жизнь катилась в неизвестном направлении. Работа, семья, дом. Всё, чего он добивался долгие годы. «Интересно, доплата за кандидатскую степень для торговцев на рынке предусмотрена?» Почему он задал себе этот дурацкий вопрос?
—Тряпка! — презрительно прокричала Ирина. — От тебя никакой пользы. Другие мужчины стараются как-то выжить, думают о своей семье, а ты? Дармоед.
Больше он ничего не слышал. Как жить дальше? Наверное, в этот момент этот вопрос себе задавали миллионы. Во времена застоя всё решала партия и правительство, пусть не всегда правильно и с пользой, но любой житель страны мог рассчитывать на работу и какое-то существование. А теперь народ был предоставлен сам себе. Создавалось впечатление, что стране нужны были только торговцы, банкиры, работники развлекательных центров. Токари, слесари, ученые, учителя, врачи оказались лишними людьми. Всем им срочно надо было перестраиваться. Осваивать профессию торговца, официанта, крупье, дворника или проститутки.
***
Утром, как обычно, Виталий Андреевич проснулся рано, умылся, побрился, на завтрак съел кусочек черствого хлеба с горячей водой и с горестным видом направился на работу. Последнее время у него не было возможности ездить на транспорте. В целях экономии он ходил на работу пешком. Это занимало полтора-два часа — в зависимости от душевного состояния. Дверь в его родной НИИ была закрыта. На стук вышел знакомый охранник.
— Доброе утро, Виталий Андреевич. — Голос его звучал сочувственно. К сожалению, пустить вас не могу. Институт закрыли. Его выкупил какой-то предприниматель. Больше я ничего не знаю. Пускать никого из старых работников не велено.
— Андрюша, ведь ты меня знаешь столько лет, сделай что-нибудь. Мне надо поговорить с новым директором.
Охранник сочувственно посмотрел на Виталия Андреевича.
— Хорошо, я позвоню секретарю хозяина.
Хозяин… После окончания вуза с красным дипломом Виталий был распределен в этот институт. Другой работы он не знал и не хотел знать. До недавнего времени он считал себя счастливым человеком: с радостью шел на работу и с не меньшей радостью возвращался домой. Иногда, проснувшись ночью, он думал о своей работе, о неудавшихся опытах. Думалось даже лучше, чем на работе. Чаще всего он принимал правильные решения, которые можно было реализовать. И вот теперь его не пускают в его родной институт. Кто бы ни сидел в кресле директора, он должен доказать ему необходимость проведения опытов. Ход его мыслей прервал охранник.
— Виталий Андреевич, хозяин ждет вас.
Знакомая дверь директора НИИ, но вместо привычной секретарши Марии Ивановны сидела накрашенная девица, больше напоминающая фотомодель из модных иностранных журналов. Запах дорогих духов Виталий Андреевич почувствовал еще в коридоре.
— Олег Петрович ждет вас, — произнесла она, окинув посетителя презрительным взглядом.
Да, от того Виталия Андреевича, который был два года тому назад, ничего не осталось. Потрепанная одежда, взгляд совсем неуверенного в себе человека. А в громадном кабинете директора сидел хорошо одетый мужчина. Перед ним стояла красивая бутылка, скорее всего, очень дорогого коньяка. Не обращая никакого внимания на Виталия Андреевича, мужчина медленно, по глотку пил коньяк из стакана, явно получая от этого громадное удовольствие. Что-то в нем показалось Виталию знакомым. Хотя все они, хозяева теперешней жизни, одинаковые: надменный взгляд, обращенный в сторону, пренебрежительная улыбка, дорогая одежда, волосы прилизаны волосок к волоску… Это определенная каста, которая остальных, рангом ниже, за людей не считает. Наконец хозяин соблаговолил перевести взгляд от стакана с коньяком на своего посетителя.
— Ну что, Виталий, выпьешь пятьдесят грамм? Коньяк французский — тыщу долларов бутылка.
Да это же Олег — одноклассник! Виталий не знал, радоваться этому или нет.
— Варя Сергеевна, принеси один стакан для коньяка и приготовь нам по чашке кофе.
Варвара Сергеевна походкой манекенщицы вошла в кабинет с чувством собственного достоинства, небрежно поставила перед Виталием Андреевичем стакан. Да, обслуживать посетителей, подобных Виталию Андреевичу, явно не входило в ее планы. Олег молча налил в стакан коньяк.
— Выпей, — тихо произнес он. Виталий мысленно подсчитывал, на сколько дней, месяцев хватило бы ему тысячи долларов для относительно безбедной жизни. Получалось около года. Интересно, на сколько налито в этом стакане? Многие радовались бы такой зарплате за месяц. Пятьдесят граммов коньяка, а простая семья могла бы месяц прожить на эти деньги. Его мысли прервал Олег.
— Может, тебе не нравится коньяк? Виски, джин, шампанское — что пожелаешь?
Только теперь Виталий понял, что Олег просто хотел показать себя — кто он такой, чего добился. К сожалению, ему это удалось. Виталий молча выпил залпом коньяк. Голова закружилась, в желудке возникло неприятное жжение. Ведь он практически два дня ничего не ел, кроме хлеба и воды.
—Рассказывай. — С лица Олега не сходила надменная улыбка.
— Наш институт (при слове «наш» Олег громко рассмеялся) проводил серьезные эксперименты по переносу предметов на расстоянии. Представь: тебе надо срочно в Москву. Ты садишься в специальную кабину и через минуту в нужном городе, в нужном месте. Ты себе даже представить не можешь, какие у нас перспективы. Это прорыв в человеческой жизни, сопоставимый с изобретением колеса. Нет автомобилей, которые загрязняют атмосферу, аварий от них. Перевозка людей, продуктов питания и прочего будет стоить копейки. Снизятся цены на все товары. Наша страна снова станет великой державой. Олег, над этим надо продолжать работать. Не закрывай институт. Это изобретение необходимо всему человечеству. Определенных успехов мы уже добились.
Олег смотрел на него как на не совсем нормального человека.
— Ты в своем уме? — прокричал он. — Я должен вкладываться в эту бредовую идею? И на это государство выделяло деньги? Такие, как ты, и довели страну до этого состояния. Пока ты протирал штаны в своей паршивой лаборатории, я одевал людей, приносил им радость. И за это я несколько раз привлекался к уголовной ответственности, а ты тратил деньги простого народа на чепуху. Закончилось ваше время. Вы лишние люди и ничего в этой жизни не можете. Вы никому не нужны, только высасываете деньги из страны, не принося никакой пользы. В этом здании будет казино, ресторан, дорогие магазины. Всё для людей. Для тех, кто может зарабатывать деньги, для тех, кто стремится к красивой жизни!
Виталий смотрел на Олега, не в силах ничего произнести в ответ. У него своя философия. А может быть, он прав? Зачем стране ученые, от которых никакой пользы? А если она и будет, то в далеком будущем. И чтобы эту пользу получить, необходимо вложить громадные средства. А люди хотят всё и сейчас. Казино, рестораны, развлекательные комплексы, магазины — всё это может принести моментальную прибыль.
— Что будет с оборудованием? — сдавленным голосом произнес Виталий.
— Всё на свалку, мне нужны пустые помещения. Через неделю начинаем ремонт в здании, завозим оборудование для казино, подбираем персонал — милости просим. Можешь приходить в свой любимый институт когда угодно, только плати деньги. Да, кстати, я должен был тебе три рубля, можешь, в счет долга, забрать оборудование себе. Видишь, какой я добрый. У меня есть вакантное место посудомойки. Могу, по старой памяти, принять на работу. Желающих много: врачи, учителя, кандидаты и доктора наук. Все, от которых при старой жизни не было никакого толку. Вот моя визитка, если надумаешь, позвони. Только для тебя я Олег Петрович. Как там поживает Ирина? Такая же красавица? Жаль, такая красота при этаком муже. — Виталий Андреевич молча смотрел на Олега, как будто он прилетел из космоса. — Теперь извини, мне некогда. Варя, зайди ко мне, — нежным голосом произнес он.
— Можно мне в лабораторию, подготовить оборудование?
— Иди куда хочешь! — прокричал вслед Виталию Олег Петрович.
В последнее время Виталий Андреевич работал в лаборатории один. Как говорят, на голом энтузиазме. Все сотрудники, включая уборщицу тетю Валю, давно уволились. Работать без зарплаты почему-то никто не хотел. До сегодняшнего дня в Виталии Андреевиче теплилась надежда, что всё образуется, государство начнет выделять средства на его исследования и всё будет пусть не лучше, но хотя бы по-старому. Он уже не мечтал о вилле на берегу моря и шикарном автомобиле, нет. Он мечтал о том, чтобы всё вернуть. Не нужна свобода слова, когда не знаешь, как прокормить семью, когда всё, во что ты верил и к чему стремился, чего добивался долгие годы, рушится, когда ты становишься изгоем, когда бездари и проходимцы захватили все ключевые места в стране. Для них всё равно, что будет со страной завтра. Главное сегодня: нахапать побольше, вывезти за границу, а там разбирайтесь сами. Разве такие люди могут думать о развитии страны, о ее будущем? Его родной институт, которому он отдал семнадцать лет своей жизни, продан. Кому! Олегу, который в одном слове может сделать несколько ошибок, который за все свои годы, кроме вреда, обществу ничего не принес.
В лаборатории царила чистота и порядок. Сложнейшие приборы, уйма литературы, результаты длительных исследований — всё завтра должно уйти на свалку. Нет, допустить этого нельзя. Теперь это всё его. От осознания этого Виталию Андреевичу стало совсем грустно. Захотелось плакать, напиться до бесчувственного состояния, заснуть и никогда больше не просыпаться. Надо было что-то делать. Куда всё это везти? Не в его же двухкомнатную квартиру? Он представил себе выражение лица Ирины, когда он заставит всё свободное пространство этим оборудованием. Ему стало совсем не по себе. Оставался еще один вариант. От матери ему в наследство достался домик на краю деревни. После ее смерти он был там всего два раза. В деревне после перестройки отключили свет, газа там никогда и не было. Большая часть жителей разъехались по городам. Осталось несколько стариков. Как они там существовали и живы ли до сих пор, он не знал. Других вариантов не было.
Опустив голову, Виталий Андреевич вышел из лаборатории. Оставаться там не было сил. Что делать дальше, куда идти? На работе он не нужен, дома тоже.
— Добрый день, Виталий Андреич. — Громкий голос, прозвучавший практически возле уха, отвлек его от грустных мыслей. Василий работал водителем грузового автомобиля в гараже института. Хороший, добрый, работящий человек имел, наверное один недостаток: любил выпить. Это случалось не так часто, но когда случалось… Если бы не Виталий Андреевич, его бы давно уволили. Зная, что у Василия семья, дети, да и добрый нрав, Виталий Андреевич, будучи председателем профкома, всегда становился на сторону Василия. А чем мог помочь председатель профкома? Путевки в пионерлагерь для детей, и в санаторий для самого Василия. Но всё в прошлом.
— Виталий Андреич, я всё знаю, — голос Василия звучал сочувственно. — Что я могу для вас сделать? У меня есть немного денег. Можете не отдавать.
— Спасибо, Василий, ничего не надо. Впрочем, мне надо перевезти оборудование в деревню. Новый хозяин дал добро.
— Всё будет в лучшем виде, Андреич. Завтра у меня выходной. Пока в институте безвластие, никто меня не контролирует. Завтра утром в семь жду возле лаборатории. Ну что, за удачную поездку грех не выпить. Пойдем в гараж. У меня всё домашнее: сало, самогон. Одним словом, натуральное хозяйство!
«Мечты сбываются», — с грустью подумал Виталий Андреевич.
***
На следующий день охранник на входе пропустил Виталия без вопросов.
— Распоряжение хозяина — только сегодня, для вывоза мусора из лаборатории.
Когда грузовик был заполнен доверху оборудованием, Виталий Андреевич, глядя на пустоту в бывшей лаборатории, громко разрыдался.
— Поехали, Андреич, — тихо произнес Василий, — пока хозяин не передумал.
Двери и окна в стареньком полуразрушенном доме были заколочены досками. Внутри пыль, паутина, грязь. После выгрузки оборудования в доме почти не осталось места. Виталий Андреевич снова забил окна и дверь, предварительно попрощавшись с оборудованием. «До скорого», — тихо произнес он, обращаясь к пустым мониторам и холодным линзам. «Теперь моя лаборатория здесь».
Домой Виталий Андреевич приехал поздно ночью. Ужасно хотелось есть и спать. Холодильник, как всегда, пустой, в хлебнице немного хлеба. «Если я всё съем, что останется им?» Выпив горячей воды, Виталий Андреевич, не раздеваясь, упал на кровать. И вот он уже стоит на берегу моря, вдали красуется его вилла, рядом любимая жена Ирина и дочь Света. Ирина смотрит на него любящим взглядом и почему-то грубым голосом говорит: «Хватит спать, бездельник. Какая я была дура, что вышла за тебя замуж». Виталий Андреевич никак не мог понять, почему он бездельник, ведь у него есть вилла на берегу моря, и почему Ирина, глядя на него таким влюбленным взглядом, говорит всякие глупости. Открыв глаза, он увидел злое лицо супруги и рядом недовольный взгляд дочери. Если бы можно было бы вернуться назад в сон и оставаться там до бесконечности…
— Ребенку не в чем ходить. Все подруги смеются над ней. Или ты будешь зарабатывать деньги, или убирайся вон. Одним ртом будет меньше. Видишь, дочь, папа о тебе совсем не думает. Папа у нас бездельник, он думает только о себе.
Виталий Андреевич молча встал с постели, не изъявив желания помыться и побриться. На улице шел моросящий дождь. Куда идти? Надо было искать работу. Кем? Кроме своей работы, он ничего не умел делать. К вечеру он понял, что в его услугах никто не нуждается. Даже дворником его не хотели брать, не говоря уже об охраннике или торговце на рынке. Зачем нужен человек, не привыкший практически ни к какой работе? Оказывается, для работы дворником тоже нужны какие-то знания, а что говорить о продавце? Один хозяин небольшой лавки так и сказал: «Нужен талант, чтобы уговорить человека купить то, что ему не надо. А у тебя его нет!» Домой идти не хотелось. Виталий Андреевич сел на лавочку. Было нестерпимо холодно, но лучше испытывать физическую боль, чем слышать обидные слова Ирины. Впрочем, она, конечно, права. Он мужчина и должен обеспечивать семью. Но как? Нестерпимый холод заставил его побрести домой.
Дома чего-то, вернее, кого-то, не хватало. «Где Ирина?» — подумал Виталий Андреевич.
— Света, где мама? — Дочка смотрела телевизор, делая вид, что не слышит его.
Виталий Андреевич повысил голос:
— Где мама, уже почти двенадцать часов ночи!
— Ты что, не знаешь, что она устроилась торговкой на рынке? Наверное, задерживается.
Ужасно кружилась голова, хотелось есть. Последнее время весь его рацион составлял хлеб с водой, изредка какие-нибудь просроченные консервы, которые продавались на местном рынке по очень низкой цене. В два часа ночи в квартиру вошла, вернее, ввалилась Ирина. Да, видно, первый день торговли прошел успешно. Шатаясь, она подошла к кровати и глядя в сторону тихо спросила:
— Ну что, нашел работу? Иди спать на диван.
В эту ночь Виталию Андреевичу не снились ни пальмы на берегу моря, ни вилла, утопающая в зелени. Снилась его жена Ирина, которая летала возле него на метле, пьяная, грязная, с нечесаными волосами, и громко кричала: «Ну что, нашел работу, дармоед?»
Утром Ирина молча, не глядя на Виталия Андреевича, накрасилась сверх всякой меры и надела самое вызывающее платье.
— Света, возьми, купи что-нибудь поесть, — протянула деньги Ирина.
— Мне нужны сапоги, не в чем идти в институт, — Света вприпрыжку подбежала к матери.
— Будут тебе и сапоги, подожди немного .
— Света, — тихо начал Виталий Андреевич, но, увидев презрительный взгляд жены, решил ничего не говорить.
Идти было некуда, оставаться тоже не хотелось. Виталий вышел из дома и молча направился вперед по улице. Сколько прошло времени, он не помнил. Остановившись, он увидел знакомую проходную. Да, это его любимый институт. Сколько времени стоял Виталий Андреевич, глядя на здание завороженным взглядом, неизвестно, но от этого занятия его оторвал громкий звук. Перед ним стоял шикарный, немыслимо длинный автомобиль. Заднее стекло плавно опустилось. И из него высунулось холеное лицо Олега Петровича.
— Ну что, скучаешь? — насмешливо произнес он. — Пора приносить пользу человечеству. У меня в ресторане по-прежнему вакантна должность посудомойщика. Работа несложная, особых умственных способностей не требуется, так что ты с ней справишься. Зарплата небольшая, зато кормят три раза в день. — При словах о еде у Виталия Андреевича закружилась голова. Он представил себе большую сковороду с румяной, поджаристой картошечкой. Перед ней отступило даже чувство собственного достоинства.
— Когда можно приступать? — голос его прозвучал без всякой интонации, будто сигнал бесчувственного робота. Виталию Андреевичу было уже всё равно.
— Да хоть сейчас. За одним разом и поешь, — рассмеялся Олег Петрович. — Сейчас дам указания, — продолжал он хохотать. — Как там Ирина? Передавай привет. Подойди к охраннику, он тебе скажет, куда идти.
Окно из другого мира закрылось. Мерседес подъехал к воротам. Ворота распахнулись, из будки выскочил охранник, с низким поклоном провожая хозяина. Виталий Андреевич остановился у будки.
— Олег Петрович сказал, чтобы я к вам подошел.
Охранник был незнакомый. Очевидно, штат сотрудников поменялся целиком.
— Слушай внимательно, мужик, — от этих слов внутри у Виталия Андреевича похолодело. Даже возникла мысль развернуться и уйти. Голос охранника глухо звучал в голове, не только объясняя дорогу на кухню, но и указывая место бывшего сотрудника НИИ под нынешним солнцем. Опустив голову, Виталий Андреевич медленно направился в отдел кадров. Знакомая дорога, знакомое здание, но он уже не Виталий Андреевич — уважаемый и ценный сотрудник. Он «мужик», посудомойка, он — никто. Оформление не заняло много времени, официальными документами новое руководство себя не затрудняло. Короткий инструктаж — и Виталий Андреевич приступил к работе. Пока ресторан не открылся, они кормили в основном своих работников. Посуды было много, но работа Виталия, или Андреича, как стали его называть, не страшила. После нескольких часов непрерывного труда настал долгожданный обед. Мечта сбылась. Сковородка с горячей картошкой стояла на столе. Никогда такого удовольствия от приема пищи Виталий не получал. По окончании работы у него разболелся живот. Видно, переел с непривычки.
Теперь у него есть работа. Сколько платят и когда, он не спросил. А надо было. Вернулся Виталий Андреевич поздно ночью. Ужасно болели руки, голова и живот. Запах спиртного был по всему дому.
— Ну что, нашел работу? — с насмешкой спросила Ирина. Он еще никогда не видел ее такой пьяной.
— Нашел, — тихо произнес Виталий. В нашем… институте в столовой необходимо кому-то мыть посуду. Пока для сотрудников, но скоро там откроют ресторан.
— Растешь на глазах. Надеюсь, твоя ученая степень помогает тебе в работе. И сколько тебе там платят, посудомойщица? Надо ведь называть вещи своими именами. не так ли?
— Ира, я тебя прошу, не пей больше. Вспомни, сколько у нас с тобой было хорошего. Всё переменится, я найду достойную работу. Всё это временно. Прошу тебя, стань той, какой была. «А может быть, она была такой всегда?» — подумал Виталий. Пока всё было хорошо, пока он хорошо зарабатывал и все подруги завидовали ей, она не проявляла свой характер. А теперь… Виталий Андреевич еще надеялся на чудо. Ирина станет относиться к нему по-прежнему. Вечером они будут собираться у телевизора и мечтать о будущем. Как она не поймет, что это всё не навсегда и что такие ученые, как он, нужны во все времена. Только надо немного подождать.
— А мне надо всё и сейчас. Я не хочу ждать. Два года мы живем в беспробудной нищете. Я забыла, когда покупала себе что-то из одежды. А Света? Ты подумал о ней? Девушке скоро восемнадцать, а она в обносках подруг. Если у нее спросят: «Кем работает отец?», — что ответить? Посудомойщик в столовой, в перспективе посудомойщик в ресторане. Чего ждать? Мне скоро сорок. Такие люди, как ты, обществу не нужны. Людям надо хлеба и зрелищ. Ты можешь дать им это, «работая», вернее, просиживая штаны в своем НИИ? И правильно, что его закрыли. Наконец-то нашелся умный человек, который сможет правильно использовать это здание. Ты не понимаешь, что назад пути нет. Может быть, лет через двадцать-тридцать, но не в ближайшее время. А я хочу жить. Хочу жить хорошо: покупать дорогие вещи, ходить в рестораны и не считать каждую копейку, чтобы купить кусок хлеба. Всё это ты мне можешь дать? Нет. И больше ко мне не приближайся.
Снова начинать разговор не было сил. Живя в одной квартире, они даже не здоровались друг с другом. Ирина смотрела на него с презрением, а чаще всего просто не обращала внимания. Ее примеру последовала Света. Утром, как обычно, Виталий Андреевич молча собирался и шел пешком на работу. Это занимало не менее полутора часов. Делал он это в целях экономии или совершал пешие прогулки с пользой для здоровья? Для экономии — может быть, на свое здоровье ему было уже наплевать. Скорее всего, это помогало ему на время забыться, да и находиться дома ему совсем не хотелось.
Были ли у Виталий Андреевича развлечения? Дело в том, что Виталий Андреевич отличался завидным постоянством. Несмотря ни на что, он по-прежнему безумно любил Ирину, естественно, свою дочь и… свою лабораторию. В выходные дни он садился в электричку и ехал к ней. Она его не предаст, он ей не надоест, ей всё равно, во что он одет и как выглядит. Главное, что он есть. Он спас ее от переплавки. С замиранием сердца он заходил в СВОЮ лабораторию. Теперь ее у него никто не отнимет. Она его, только его. Первый месяц Виталий Андреевич бережно расставлял приборы по местам, делал для них столы, полочки. Старый, ветхий снаружи дом был похож на ту лабораторию, которая была в НИИ. До начала проведения опытов оставалась совсем немного. Виталий Андреевич приходил на работу в приподнятом настроении и ждал наступления выходных. Еще два дня, и можно будет приступать… На работе все сотрудники столовой с интересом смотрели на старого, небрежно одетого посудомойщика, который до недавнего времени молча выполнял свою работу, а тут начал что-то напевать себе под нос. Даже сделал комплимент повару Валентине. Она, мол, хорошо выглядит.
Дома на эти перемены никто не обращал внимания. Последнее время Ирина стала очень хорошо одеваться, запах дешевого вина заменил аромат дорогих духов. Она как будто помолодела. По сравнению с ней Виталий Андреевич выглядел глубоким стариком, хотя они были ровесниками. На дочке тоже были дорогие наряды. «Пусть радуются жизни, — думал Виталий Андреевич. — Наверное, на рынке она стала хорошо зарабатывать».
— Мне надо с тобой серьезно поговорить, — сказала однажды Ирина. Они не разговаривали друг с другом уже несколько месяцев. У Виталий Андреевича затеплилась надежда. Может быть, она нашла хорошую работу, и его возьмут туда же? Он представил себе всю семью за обеденным столом с радостными лицами.
— Ты меня слушаешь? — громко произнесла Ирина. — Нам надо развестись. — Голос её звучал твёрдо и уверенно.
— Но я без тебя не могу. Я тебя люблю, я не представляю жизни без тебя! А как же Света? Как она перенесет это? — голос Виталия дрожал.
— О ней я тоже хотела поговорить. Она встречается с молодым человеком, и у него серьезные намерения. Он из хорошей, обеспеченной семьи. Его родители хотят познакомиться с нами. Ты представляешь, что будет, если я приведу их в эту холобуду? А если они увидят тебя? Мы с моим будущим мужем решили пригласить их в его шикарный особняк. Поэтому надо срочно развестись. Свадьба у нас назначена на следующей неделе. И после этого мы на законном основании можем встречать родителей жениха.
— Ира, о чем ты говоришь? Я ее родной отец, и я не позволю, чтобы какой-то проходимец вместо меня... Я ее законный отец! Света никогда не согласится с этим. Кто этот проходимец? Я его знаю?
— Прежде всего, он не проходимец, а уважаемый в городе человек, очень обеспеченный.Ты его знаешь, даже очень хорошо. Это Олег — наш одноклассник, впрочем, для тебя — Олег Петрович. Оказывается, он любил меня всё это время. Я его познакомила со Светой. Ей он очень понравился. А идея насчет знакомства с родителями жениха принадлежит ей. Мы давно с Олегом хотели пожениться. Вот и повод появился. Олег обещал всё оформить за неделю. Так что завтра мы подаем документы на развод, а что будет дальше, тебя уже не касается.
— Ты не можешь со мной так поступить. Ведь мы любили друг друга, я до сих пор тебя люблю! У нас всё наладится, не бросай меня. Олег — проходимец! У него только пьянки и гулянки на уме. Ты видела его секретаршу? Не сомневаюсь, что она его любовница. Пожалей меня, прошу тебя!
Ирина с ироничной усмешкой смотрела в сторону.
— Ты на себя давно смотрел в зеркало? Как тебе еще на улице милостыню не подают. Забудь обо мне и Свете, ты нам противен. Да, насчет квартиры. Олег обещал сделать в ней евроремонт — мы хотим подарить ее молодым. Надеюсь, у тебя хватит ума не заявиться на свадьбу. Там только не хватает бомжей.
— А где я буду жить? — простонал Виталий Андреевич.
— У тебя хороший дом в деревне, на свежем воздухе, как раз как для тебя создан. Ладно, мне некогда, этот вопрос не обсуждается. Готовься к завтрашнему дню. Не сомневаюсь, что работники загса, когда увидят нас вместе, поймут меня.
Виталий Андреевич подошел к зеркалу. На него смотрел старик с изможденным лицом, в потрепанной рубашке и брюках неопределенного цвета.
Поход в загс не занял много времени, видно, Олег Петрович заранее обо всем договорился. От Виталия Андреевича потребовалась только подпись.
— Да, вещи и мебель можешь забрать, — сообщила Ирина. Завтра Олег пришлет за ними машину.
Ровно в восемь у подъезда стоял знакомый грузовой автомобиль. Навстречу выбежал Василий.
— Как ты, Андреич? Вижу, тебе несладко пришлось.
Телевизор, холодильник, кровать — как они когда-то радовались этим покупкам! Когда Виталий Андреевич привез домой телевизор «Рубин», Ира со Светой смотрели на него, затаив дыхание. Купить в магазине такой было невозможно. А теперь и сам Виталий Андреевич никому не нужен. Василий помог разгрузить и расставить вещи.
— Андреич, может, тебе чем-то помочь? Я могу дать немного денег.
— Спасибо, Василий, мне ничего не надо. Ты настоящий человек! Спасибо тебе за всё.
Теперь это его дом. Как он будет добираться до работы, что есть, как жить дальше? Разве это имело какое-нибудь значение? И стоило ли жить? Всё, что было у него, всё, чего он добивался долгие годы, кануло в бездну. Он один, совершенно никому не нужен. Ход мыслей прервал стук в дверь.
— Есть кто-нибудь? — послышался старческий голос. В дверь вошло какое-то непонятное существо неопределенного возраста и пола. Одето оно было в невообразимые лохмотья, которые, наверное, даже бомжи не захотели бы надеть.
— Здравствуй, сосед, — прохрипело существо, — давай знакомиться. Меня зовут Иван Петрович, можно просто Петрович. Я не один, — Петрович достал бутылку с мутной жидкостью, — да и закусить найдется.
Знакомство с соседом длилось долго. За это время Виталий Андреевич узнал, что сосед Иван Петрович в прежние времена работал бригадиром в колхозе, был уважаемым человеком, награжден орденом Трудового Красного Знамени, но с началом перестройки колхоз развалился, молодежь и жители среднего возраста уехали в город. Осталось несколько стариков, которые потихоньку умирали без медицинской помощи, со скудным питанием, без средств к существованию.
После встречи с Петровичем Виталий Андреевич забылся глубоким сном. Просыпаться не хотелось. А зачем ? Что изменится? Надо ли идти на работу? Для кого или для чего? Денег, заработанных на мытье посуды, не хватит даже на дорогу.
По сведениям Петровича, кооператору в соседнем селе потребовался сторож. Небольшая зарплата, остальное продуктами. Дорога занимает максимум пятьдесят минут. И Виталий Андреевич освоил новую работу. Он заступал на ночью и дежурил до утра. Ему надо было охранять коровники, свинарники, мастерские. По окончании смены он сдавал всё это другому сторожу. Потом два дня можно было отдыхать.
Но разве мог Виталий Андреевич отдыхать, когда рядом с ним находилась его верная любовь, которая никогда не предаст, — его лаборатория. Только его. В лаборатории даже была своя автономная электростанция. Опыты занимали практически всё свободное время. Вечерами в гости приходил Петрович. Они распивали с ним бутылку самогонки, вспоминая былые дни, обсуждая перестройку и ее плоды. Временами они смотрели телевизор, по которому всё реже выступал глава государства. Дни подходили без каких-либо изменений.
***
Возвращаясь однажды со смены, Виталий Андреевич увидел у калитки своего дома старенький «Москвич». Навстречу ему выбежал Василий.
— Как ты, Андреич? Извини, давно хотел приехать, да всё не мог вырваться. Вот первый выходной дали за всё время. А я тебе гостинцев принес. Тут и колбаска, и сало, и что покрепче найдется.
— Так, может быть, Василий, мы с тобой и выпьем?
— Не могу, Андреич. Во-первых, за рулем, во-вторых — завязал. Теперь знаешь, как с работой. Выгонят — куда я пойду? Профсоюзного комитета нет, некому нас защищать. Ну, рассказывай, как ты? Вижу, уже освоился с деревенской жизнью?
Василий старался придать голосу веселую интонацию, но у него это получалось плохо. «Да, артист из Василия — никакой», подумал Андреич. Спрашивать об институте он не хотел. Да и не надо было. Василий с удовольствием стал рассказывать о переменах. Открыли ресторан, казино, сауну.
— Народ валит толпой. Я и не думал, что у нас столько богатых людей. Приезжает и местное начальство — для них отдельные кабинеты, чтобы никто не видел. Да шило в мешке не утаишь. Люди всё видят. Тут тебе и выпить, и поиграть, и в баньке попариться, да и девочку, а то и мальчика можно заказать.
— Да у вас что там, публичный дом? — простонал Андреич. — А при чем тут мальчики?
— Эх, Андреич, отстаешь ты от жизни. У нас половина чиновников мальчишек предпочитают. Да что там мальчики. В нашем борделе торгуют наркотиками — только я тебе этого не говорил. Хозяин обо всем этом знает. Я так думаю, он имеет с этого долю. Теперь он депутат городской думы. Большой человек. Скоро дочку замуж отдает за сына какого-то то ли вора в законе, то ли олигарха. Да, в следующую субботу свадьба. Хотел бы я посидеть за их столом. Хотя пошли они все… — Последнее слово Василий произнес с особым чувством. — Извини, я спешу. Время будет, обязательно заеду.
—Так ты и в дом не зайдешь?
— Не могу, дома дел невпроворот.
Виталий Андреевич молча смотрел вслед уезжающему «Москвичу». Скоро свадьба его дочери. Его любимой дочери. Надо хоть со стороны посмотреть на нее. Какая она в свадебном платье. Конечно, красавица. «Пойду-ка я к Петровичу. Надо с кем-то поговорить».
У Петровича разбежались глаза, когда Андреевич поставил на стол бутылку водки, вареную колбасу, сало и какие-то консервы.
— Откуда всё это? С момента развала колхоза я ничего подобного не только не ел, но и не видел. На пенсию я могу купить только хлеба, соли и сахара. Да и то приходится за этим ходить в соседнее село. А тут…
Одной бутылки Андреевичу явно оказалось мало. Благо у Петровича был нескончаемый запас самогонки — натуральный продукт из его громадного сада. Ее он заготавливал осенью, когда фрукты некуда было девать. Это помогало ему, а теперь и Андреевичу, по-философски относиться к жизни. Как сидели за столом, о чем говорили — Андреевич не помнит. Проснулся он от ужасной головной боли. Рядом за столом спал Петрович. Молча налив в стакан самогонки, Виталий выпил ее залпом и не стал закусывать. И побрел к себе домой.
Приближалась суббота — день свадьбы его дочери. В пятницу Виталий Андреевич достал свой лучший костюм, долго смотрел на него о чем-то думал. Прежде чем надеть его, надо привести себя в порядок. Ведь он с момента переезда сюда он ни разу не брился, да и мылся нечасто, не говоря уже о чистке зубов. «Да, так деградируют люди», — подумал он. Порывшись в нераспакованных вещах, Андреевич с трудом нашел электробритву и ножницы.
В субботу рано утром Виталий Андреевич надел свой костюм. «Что-то не так», — подумал он. Подойдя к зеркалу, он вздрогнул. Костюм висел на нем, как на вешалке. Он явно был велик размера на четыре. Что делать? Над ним все будут смеяться. А если его заметит Светлана? Или кто-то из гостей узнает? Пришлось надеть свитер. По крайней мере, в нем он выглядел не так ужасно.
В девять он был уже у загса. Сев на скамейку вдалеке, Виталий Андреевич стал молча наблюдать, как подъезжают дорогие автомобили и из них выходят празднично одетые люди с радостными лицами. Из такой толпы всегда выделяется одна пара — жених с невестой. Виталий вспомнил свою свадьбу. Она — его Ирина — была самой красивой невестой на свете. Он не мог отвести от нее глаз. Он видел только ее…
Пары заходили в загс одна за другой. И вот как будто наступил перерыв. Несколько минут у загса никого не было. Затем подъехало несколько громадных джипов. Из них вышли одинаково одетые мужчины атлетического сложения — явно чья-то охрана. Затем стали подъезжать невообразимо длинные лимузины. Да, эта свадьба отличалась от остальных. Виталию Андреевичу за высокими джипами и мощными охранниками ничего не было видно. Он попробовал подойти поближе. Навстречу вышел громадный мужчина и грозным голосом, не терпящим возражений, сказал:
— Убирайся отсюда, дед, здесь не подают.
— Что я сделал, просто я хотел посмотреть на свадьбу, — жалобно простонал Виталий Андреевич.
— Здесь тебе не представление. Или хочешь посидеть пятнадцать суток с переломанной рукой?
Виталий Андреевич понял, что мужчина не шутит, молча опустил голову и побрел прочь.
Вот и побывал на свадьбе дочери. После этого Виталий Андреевич еще больше времени стал проводить в своей лаборатории. Последнее время он почти не пил, чем сильно расстроил Петровича. Только опыты, только его лаборатория. Если бы не она, наверное, сошел бы с ума или спился, что практически одно и то же.
***
Настал долгожданный день. Таким радостным Андреевич никогда не был. Опыты над переносом предметов на расстоянии завершились. Теперь осталось провести эксперимент. По телевизору показывали очередное выступление одного из лидеров перестройки. Последнее время ему было противно смотреть на них. Сытые лица, совершенно далекие от народа, рассказывали с умным видом, как надо жить. Еще немного надо подождать, пока они окончательно не развалят страну, а дальше — светлое будущее. Перед лидером на столе лежала авторучка. Виталий Андреевич направил луч света от прибора странной конструкции, послышался щелчок, и авторучка оказалась у него на столе. Лидер был так увлечен своим выступлением, что совершенно не обратил на это внимания. Интересно, верит ли он сам в эту чушь или просто считает народ за дураков? Авторучка была дорогая — с золотым пером. Оставить у себя значит украсть. Этого Виталий Андреевич не мог позволить. Вновь направив луч на авторучку, он вернул ее законному владельцу.
Цель достигнута — после этого пустота. Он добился в науке всего, к чему стремился. Если бы это произошло раньше, он, наверное, получил бы звание Героя социалистического труда. А сейчас? Если даже он добьется, чтобы кто-то из сильных мира сего посмотрел на его опыты, то в лучшем случае его отправят в психушку, а изобретение могут использовать в своих личных интересах. Уехать с этим за границу, предать родину — у него даже мысли подобные не могли возникнуть. В любом случае, надо отметить это событие. Петрович искренне обрадовался приходу Виталия Андреевича.
— Что случилось? —спросил он. — Ты весь сияешь.
— Всё нормально, Петрович, накрывай на стол. — Виталий Андреевич протянул кулек — очередной гостинец Василия.
— Есть повод выпить. Только не спрашивай, какой. Да, кстати, у тебя есть сварочный аппарат? Не одолжишь его мне на несколько дней?
— У меня их целых три. После распада колхоза много чего повыбрасывали на металлолом. Так что можешь забрать любой. Если нужен металл, у меня за домом целая гора — бери сколько надо.
— И ещё, Петрович, я провожу опыты и не хотел бы, чтобы кто-то мне мешал, так что не обижайся — когда закончу, я сам к тебе приду, договорились? Наливай.
Сварочный аппарат Андреевич держал в руках первый раз в жизни. Пришлось долго повозиться, чтобы освоить минимум. Электрод постоянно прилипал к металлу, ночью ужасно болели глаза. На третий день два куска металла были приварены к друг другу относительно ровно. Весь следующий день Виталий Андреевич наводил порядок в кладовке. Он и не думал, что в ней столько ненужных вещей. То, что он делал дальше, не поддавалось никакому объяснению. Выкопав глубокую яму, он принес от Петровича старый унитаз. На нем, по словам Петровича, восседал по необходимости сам председатель колхоза. Унитаз был установлен над ямой. Справа от него Андреевич установил умывальник, под ним ведро. Дальнейшие действия тоже не отличались логичностью. Согласитесь, для чего делать металлическую решетку на двери в кладовку? Ну не корову же он собирался туда посадить? И вот работы были закончены. Маленькая кровать с тумбочкой, небольшой столик, полотенце, постельное белье. Хотя мало кто согласился бы жить в этой конуре. И самое странное — в глубине кладовки стоял телевизор. По телевизору показывали снова его — главу нашего государства. Он говорил обо всем, но ни о чем конкретно. Виталий Андреевич молча сидел, опустив голову. Его мучил вопрос: «Что делать?» И делать ли это. Наконец, он решился.
Выйдя из кладовки, он закрыл дверь на громадный замок и решительно направил луч на президента. Через мгновенье за решеткой в кладовке оказался хорошо одетый выхоленный мужчина. С изумленным видом он смотрел на Виталия Петровича, затем стал глотать воздух ртом, стараясь что-то произнести, начал рычать, испуская какие-то непонятные звуки. Истерика закончилась потерей сознания. Виталий Андреевич открыл дверь. Перед ним лежал обычный мужчина, только из другого мира. С трудом Виталий уложил его на кровать и долго смотрел на главу государства. Наверное, мало кто из простых людей видел его так близко. Жалко ли было его? И да, и нет. Эти чувства трудно было передать. Даже к своим врагам, хотя у Виталия Андреевича их практически не было, он старался относиться без ненависти. А тут рядом с ним виновник всех его бед! С другой стороны, это человек, которому в данный момент (пусть чуть раньше) было очень страшно. И от этого Виталию стало жалко его. Услышав стон, Виталий Андреевич поспешил выйти из кладовки и закрыть за собой дверь.
— Я не хочу умирать! — истошным голосом закричал мужчина. — Я такого добился, у меня было всё, о чем может только мечтать человек. Почему такая несправедливость? Я хочу обратно, туда, я столько сделал для народа и еще могу… А как без меня будет моя жена, мои дети? Ведь если к власти придут коммунисты, то их могут посадить!
Он долго кричал, не вставая с постели. Затем, неожиданно повернувшись к Виталию Андреевичу, спросил:
— Кто ты? Наверное, ангел зла. Я много согрешил в прошлой жизни?
Что ему ответить? Виталий Андреевич не знал. Не выключая свет, он вышел в соседнюю комнату. Всю ночь мужчина орал душераздирающим голосом, то прося прощения, то проклиная всех и вся. Увидев Виталия Андреевича, мужчина бросился на колени и стал просить отпустить ему грехи.
— Я столько сделал для человечества, — без остановки повторял он, — я должен был попасть в рай!
— Слушайте меня внимательно! — Виталий Андреевич давно не говорил таким строгим голосом. — Я простой человек, и вы не умерли. Я ученый и изобрел способ переноса предметов и людей на расстоянии. Вы выступали на конференции в прямом эфире, и я перенес вас в свое жилище.
— Теперь всё понятно, — глаза мужчины налились кровью. — Да как ты смеешь? Кто ты такой? Меня будут искать, и после этого я не знаю, что с тобой сделаю! Я лично каждый день буду приходить в камеру и смотреть, как тебя пытают. Ты пожалеешь, что родился на свет! Немедленно выпусти меня! Я тебе приказываю!
Виталий Андреевич молча вышел в соседнюю комнату. Всю ночь он слышал душераздирающие крики и проклятья в свой адрес. За всю свою сознательную жизнь не было человека, который бы его так ненавидел. Так продолжалось несколько дней. Еду, которую приносил Виталий Андреевич, мужчина с гневом выбрасывал, заявляя, что эти помои он есть не будет. На пятый день, поняв безвыходность своего положения, всё-таки молча принялся на еду. Эту ночь Виталий Андреевич спал спокойно, не слыша в свой адрес ни угроз, ни оскорблений. Утром из кладовки он услышал знакомый голос.
— Мужик, подойди сюда, мне с тобой надо поговорить. Что тебе надо, ты только скажи. Деньги, много денег? Всё, что только пожелаешь. Виллу на Канарских островах, дом в Берлине, счет в швейцарском банке? Всё, что угодно, только скажи.
— Мне надо, чтобы вы меня выслушали.
Да, этого глава государства не ожидал.
— Говори сколько угодно и что угодно! — прокричал он. — Я тебя буду слушать хоть целый день. Наверное, тебе изменила жена и ты хочешь на нее пожаловаться? Нет проблем — соперника отправим куда-нибудь подальше на время или насовсем. Жену вернем в лоно семьи. После этого она даже побоится думать об измене. Или сосед занял сто рублей и не отдает? Вернет, зараза! С любыми процентами. Что ещё? Водку в магазине не дают в долг? Куплю я тебе этот магазин вместе с водкой, а продавщицу засажу на долгие годы. Будет знать, как обижать хорошего человека. — Затем он сочувственно посмотрел на Виталия Андреевича. — Может, тебе надо подлечиться? Определю в хорошую клинику за свой счет, а потом и поговорим. — Он явно считал Виталия Андреевича за не совсем нормального человека.
— Всё намного сложнее. И не считайте меня за умалишенного. Я в добром здравии и памяти.
Виталий Андреевич, больше не говоря ни слова, ушел в другую комнату. После этого прошло два долгих дня. Молчание нарушил Виталий Андреевич.
— Михаил Сергеевич, выпить хотите?
— Да. — Как ни странно, в этом слове не было ни сарказма, ни насмешки. Только грусть.
— Извините, больше нет ничего, — сказал Виталий, поднеся к решетке мутную жидкость с нехитрой закуской.
— Да какая разница, — проворчал мужчина, — наливай.
Они смотрели молча друг на друга.
— Говори, — тихо сказал Михаил Сергеевич.
Виталий Андреевич не спеша стал рассказывать историю своей жизни, начиная со школы и заканчивая сегодняшним днем.
— Мы верили вам, Михаил Сергеевич. А до чего вы довели страну? За это время сотни тысяч людей покончили жизнь самоубийством, спились. А сколько разбитых семей? Все предприятия закрылись. Людям надо где-то работать. Страна должна что-то производить. Нельзя было открывать границы. Мы к этому еще не готовы. Наши товары не конкурентоспособны. Это было понятно всем. Только не вам. Естественно, Запад вас восхвалял — это им было выгодно. А надо было подумать прежде всего о простых людях. Чем они займутся? Ведь вся страна не может торговать. А вы посмотрите, что творится на рынках. Пьянство, разврат. Женщины бросают мужчин, оставшихся без работы, считая их никчемными. Хотя до перестройки эти мужчины работали на заводах, фабриках и с успехом содержали семью. Куда идти человеку, проработавшему двадцать лет на родном заводе, после его закрытия? Торговать он не может. Что ему остается делать? А у него семья, дети. Жена, чтобы прокормить семью, берет в долг деньги и едет за товаром за границу. И тут два варианта: первый — коммерция не получилась, а долг надо отдавать с учетом громадных процентов. В итоге семья остается без квартиры и средств к существованию. Второй: коммерция пошла хорошо — жена торгует на рынке, муж сидит дома или от безделья и безысходности пьет с друзьями по несчастью. Женщина, уставшая, приходит домой и видит пьяного мужа лежащим на диване. Что ей остается делать? А на рынке холодно и кто-то из коллег обязательно предложит выпить, чтобы согреться. А через месяц после такого «согрева» она уже и сама не прочь выпить, покурить, да и домой возвращаться не хочется… Конечно, не во всех семьях так. Но если даже один процент населения страны станет жить хуже, то значит программа выбрана неверно. А у нас после перестройки большая часть страны стала жить, вернее существовать, намного хуже. Ради чего? Вы можете мне объяснить?
Михаил Сергеевич долго с изумлением смотрел на Виталия Андреевича и наконец заговорил:
— Страна не могла так дальше жить. Всё надо было менять коренным образом. И как, по вашему мнению, я должен был это делать?
— Что вам надо было делать? Во-первых , я уже вам говорил — нельзя было открывать границы. Крупные предприятия нельзя было отдавать в частные руки. Надо было начинать с малого бизнеса. Небольшие частные магазины и мастерские. Но не более. Землю сдавать в аренду частным лицам. И все самые предприимчивые люди кинулись бы шить и изготавливать недорогие и качественные товары и выращивать сельхозпродукцию. Когда наши товары стали бы конкурентоспособными, можно было бы открыть границы. Опять же, это надо было сделать с определенными ограничениями. Для начала можно было бы разрешить только вывозить нашу продукцию. А борьба с пьянством? К чему она привела? Бороться с пьянством надо путем улучшения жизни населения, особенно в нашей стране. Что пить, наш народ всегда найдет, особенно если человек остался без работы и средств к существованию. При такой ситуации он готов пойти на любое преступление и пить любую гадость. Не говоря уже о том, что от такой борьбы страдают не только люди, но и экономика страны.
Разговор продолжался всю ночь. После второй бутылки мутной жидкости Михаил Сергеевич решил коренным образом изменить ситуацию в стране, а лично Виталию Андреевичу выделить лабораторию в его старом здании, любое современное оборудование и дать возможность внедрения его изобретения в жизнь.
— Такое изобретение позволит вывезти страну из нищеты и коренным образом изменить транспортную систему во всем мире! —восклицал политик.
Дело за малым — перенести президента обратно. Это не составило особого труда. Прямая трансляция с заседания правительства — и президент уже там. Что он будет говорить о своем отсутствии, для Виталия Андреевича не имело никакого значения.
***
По крайней мере в течение недели президента по телевизору не показывали. Почему? Да стоило ли об этом думать? Мысленно Виталий Андреевич уже был в своей лаборатории, представлял страну с радостными людьми, спешащими на работу в фабрики, заводы… И самое главное, видел отсутствие автомобилей во всем мире, моментальный перенос людей и грузов на любые расстояния.
И вот он наступил, долгожданный момент. К дому Виталия Андреевича подъехал шикарный автомобиль. Увидев его приближение, Виталий Андреевич выскочил на улицу. Из автомобиля вышел высокий мужчина атлетического телосложения в черном, хорошо сшитом костюме.
— Президент хочет видеть вас на своей загородной даче, — вежливо произнес он. — Собирайтесь.
Во что одеться, что с собой брать? Выбор был невелик, вернее, его не было: старый потертый костюм, одно из напоминаний о прошлом. Мужчина открыл заднюю дверь автомобиля. Такого Виталий Андреевич не видел никогда: громадный кожаный салон, телевизор, бар, видеомагнитофон. От предложенных спиртных напитков он не мог отказаться. Надо было как-то успокоиться. С момента приезда делегации от президента — с водителем были еще двое — Виталия Андреевича трясло самым неудержимым образом. Несколько рюмок хорошего коньяка помогли расслабиться. Жизнь представлялась прекрасной. Он видел, как президент выходит ему навстречу, пожимает руку, а может быть, и обнимает. И самое главное — продолжение их беседы. Осталось совсем немного. А какие красивые места они проезжают, какой лес!
— Не хотите ли остановиться на несколько минут? — произнес мужчина. — А то будет неудобно, если перед встречей куда-то неожиданно захочется.
— Да, да, конечно, — нерешительно произнес Виталий Андреевич, — остановите, пожалуйста.
Выйдя из автомобиля, он направился к ближайшему дереву. «Неужели всё это происходит со мной? Неужели моя жизнь и жизнь всего народа изменится коренным образом?..»
Раздавшийся выстрел никто не услышал. Виталий Андреевич умер с улыбкой на лице, уверенный, что всё в этой стране ещё можно исправить.
Одним гением в стране стало меньше. Да мало ли их покончили жизнь самоубийством, оказались в сумасшедшем доме от пьянства или просто плюнули на всё и стали жить, как простые люди. Взять Виталия Андреевича: на что он рассчитывал? Ни один глава государства не смог бы оставить такого гения продолжать свои опыты. Представьте себе: сидит такой ученый дома один, очень хочется выпить. С кем? А тут по телевизору показывают президента США. Чем не компания? У президента нет выхода: или выпивает бутылку самогонки вместе с гением и снова у власти, либо остается с ним навсегда. Что выберет президент, понятно. А если гению понравится собеседник и у него спутниковая антенна, которая позволит ему видеть своего друга каждый день? И вот уже через полгода непьющий президент становится алкоголиком, бегает по Белому дому с требованием налить ему самогонки. Или ему захочется стать самым богатым человеком в мире. Выкрасть любого и требовать за него выкуп или ограбить банк, магазин — нет проблем. Можно было бы посадить такого гения в засекреченную лабораторию — пусть работает на благо государства. А если, допустим, начальник его охраны захочет коренным образом изменить свою жизнь? Соберет в одну комнату всех глав государства и сможет ставить перед ними любые условия. Нет, такие гении не нужны стране. Может, действительно было бы намного больше пользы от Виталия Андреевича, если бы он торговал не лез куда не надо, не мешал другим людям жить спокойно.
А в это время Петрович стоял у горящего дома Виталия Андреевича.
— Эх, Андреич, говорил же тебе: не доведут до добра твои опыты, — без остановки повторял он. Затем, как будто спохватившись, побрел к своему дому, повторяя уже другую фразу: «Надо бы помянуть. Хороший был человек, хотя и интеллигент».