«Отставить смех!» Отелло.
Выйдя из хозблока, призывники сразу нарвались на сержанта.
– Вы где ходите?
– В туалет ходили! Вы сами разрешили! – ответил Швейк.
– Запомните: это армия. Здесь с газетой рассиживать вам никто не позволит. На первый раз прощаю. Заходите к парикмахеру, а потом к каптенармусу, получайте одежду!
В это время новобранцы по очереди лишались своей шевелюры. Стриг всех ефрейтор, шустрый брюнет из кавказцев. «Заходы!» говорил он очередному клиенту, и не успевал тот опомнится, как вновь звучал голос армейского цирюльника: «Заходы!»
Новобранцы, лишившись волос, растерянно поглаживали непривычно лысые головы, и, толпясь, рассматривали себя в единственное зеркало, висящее на стене. Подстригшись, как все, Швейк направился в каптёрку, где шустрый полный сержант выдавал обмундирование: «Размер, рост? Размер обуви, головного убора? – спрашивал он, и, не глядя, вручал амуницию. Если новобранец не отвечал, каптенармус поднимал глаза, оценивал стоящую перед ним фигуру, и выдавал ему полагающееся по своему усмотрению.
Такая быстрая экипировка личного состава не обходилась без казусов. Один из новобранцев, плотный, невысокого роста, примерил на себя выданную амуницию, по размеру подходившую, однако рост был явно не по бойцу, одежда висела на нём, как на огородном пугале. Другому явно жали сапоги, третий пытался натянуть на голову не по размеру пилотку.
«Выходи строиться!» – раздалась команда сержанта. Новобранцы впопыхах вылетали из дверей хозблока, вставая в строй.
– Все получили одежду? – спросил сержант. – А ты, почему не переобулся?– заметил он одного из новобранцев, непривычного вида, стоящего в летних туфлях, и держащего сапоги в руках.
–Не могу, товарищ сержант! Сапоги не лезут, ношу сорок шестой размер, а мне выдали сорок четвертый, говорят, больше размеров нет.
– Фамилия?
– Стюарт!
– Я спрашиваю твою фамилию!
– Я вам отвечаю: Стюарт!
– Королевских кровей! – раздались смешки.
– Отставить смех! Стюарт, ко мне!
Из строя вышел смуглый, с негроидными чертами лица призывник. В строю вновь раздался смех.
– Генерал Отелло! – выкрикнул кто-то.
– Отставить смех! Отелло, тьфу, Стюарт, за мной!
Вскоре негроидный Стюарт стал обладателем нужного размера сапог и намертво приклеившегося прозвища.
После смены амуниции настал черёд посещения бани. Быстро раздевшись, бойцы, войдя в моечное отделение, и обнаружили, что тазиков, вехоток и мыла для всех не хватает, их тащили, что называется, из-под рук. Первые, успевшие ухватить помывочный инвентарь, намылившись, напрасно искали тазики, вслепую водя руками по пустым скамейкам. Один из бойцов, протерев глаза, пытался найти свой тазик, но в это время намыленная мочалка, брошенная кем-то, угодила ему в лицо. Тут же бойца окатили холодной водой; дружный смех сопровождал банную процедуру. Три душевых рожка, из которых скудно лилась теплая вода, осаждались очередью новобранцев, и любителей душа быстро выпроваживали товарищи. «Где же здесь парная?» – поинтересовался Юрок, оглядывая помывочную. Его взгляд остановился на закрытой двери. «Наверное, здесь. А ну-ка!»
И он, взявшись за ручку, попытался открыть дверь. Та не поддавалась. Упершись одной ногой в косяк, Юрок поднажал, и дверь распахнулась, открыв панораму женского отделения бани.
Раздался пронзительный женский визг, ответом на который было раскатистое солдатское «Ура!»
– Отелло,покажись! – шутники вытолкали к распахнутым дверям темнокожего призывника.
– Давайте его сюда! – раздался молодой женский голос.
– Смотри, Дездемона нашлась! – тут же прокомментировал кто-то.
В моечное отделение зашёл банщик, невозмутимый небритый дядька в синем рабочем халате и резиновых сапогах. Захлопнув дверь, он тут же забил пару гвоздей в дверное полотно.
– Финита ля комедиа! – возгласил Славик. Первым рядам – доплатить по десятке!
– Отелло не дали сыграть роль!
– Тут не душить, тут по-другому действовать надо! – посыпались комментарии.
– Выходи одеваться! Через пять минут – строиться!
Голос зашедшего в помывочную сержанта вернул всех к действительности. Высыпав в раздевалку, новобранцы стали натягивать непривычную армейскую форму, которая, не обносившись, сидела на всех неуклюже, сразу выдавая принадлежность бойца к низшей касте салаг. «Выходи строиться!» Разгорячённые новобранцы высыпали на улицу, вставая в строй.
– А у нас кино в бане было! – сообщил кто-то сержанту.
– Опять дверь в женское отделение открыли? – Ну, это у нас каждый призыв проходит. Как говорится – последний сеанс – и завязывай в узел. А сейчас – правое плечо вперед – марш! Песню запевай!
Строй молча двинулся вперёд.
– Вы что, песен не знаете? – спросил сержант. – Запевай!
«Раз пошли на дело, выпить захотелось!» – вспомнил кто-то «Мурку».
– Отставить! В строю поются строевые песни!
« Черноглазая казачка подковала мне коня!» – подали голос из колонны.
«Серебро с меня спросила, труд не дорого ценя!» – лихо подхватил сержант, и бойцы, подтянувшись, примкнули с хору. Песня лилась так, словно они пели её всю жизнь, под бодрые окрики молодцеватого сержанта: «Левой! Левой!»
«Выходи строиться!»
Строй остановился у одноэтажного здания. Их уже поджидал капитан, куря сигарету и посматривая на часы. Сержант, откозыряв, доложил о прибытии новобранцев из бани.
Капитан вышел к строю:
– Внимание! – Это ваша казарма. Вы – второй взвод. Я – командир учебной роты. Вы являетесь курсантами. Ваш командир взвода – сержант Смолин. Сейчас, займёте койки, тумбочки. На всё – двадцать минут. После этого – построение, идём обедать в солдатскую столовую.
– Давно пора! – прокомментировал кто-то.
– Отставить! Впредь за разговоры в строю последует наказание. Понятно?
– Так точно! – уже научившись кое-чему, дружно отвечали новобранцы.
Швейк, помня мудрые наставления дяди Вити, избирал золотую середину, не выскакивая вперед, и не отставая. Даже в строю, благодаря своему росту, он занимал среднее место вдоль строя, и среднее место в шеренге. Пока всё проходило без казусов. Прибывших разместили в просторной комнате, где стояли в два яруса железные кровати с поролоновыми матрасами. Швейк сразу занял нижнюю койку, закинув в стоящую рядом тумбочку свои немудрёные пожитки. «Второй взвод, выходи строиться!» – раздался голос сержанта. Уже привычно встав строй, курсанты направились в столовую.
Солдатская столовая представляла собой большое помещение, где были расставлены длинные столы. Курсанты расселись за них по десять человек. Сержант назначил дежурных, которые разносили кастрюли с супом, кашей, чайники с киселём, хлеб и масло.
Весело разговаривая, новобранцы не спеша, трапезничали, когда раздалась команда: «Выходи строиться!» Пришлось всем срочно вставать из-за стола, на котором оставалась добрая половина обеда. В адрес зловредного сержанта высказывались самые обидные вещи, однако делать было нечего.
– Товарищ сержант! Почему доесть не дали?
– Объясняю: вы в армии, а не у тещи на блинах. Время на принятие пищи ограничено. Тот, кто не укладывается, остается голодным, понятно?
– Так точно!
– Раз понятно, тогда правое плечо вперед, марш!
Подойдя к казарме, сержант объявил: «Свободное время – один час. Можете отдохнуть, привести себя в порядок, почистить обувь, чтобы в строю всё блестело!»
Однако большинство курсантов решило предаться отдыху, тем более, что в животе у многих бурчало от голода. Казалось, прошло не более десяти минут, как появился сержант.
– Взвод! Собраться в классе для проведения теоретических занятий.
– А где этот класс?
– Кто задал вопрос?
– Я, Щербина. – Один из курсантов шагнул вперёд.
– Тогда начнем занятия прямо сейчас. Форма обращения в данном случае принята следующая: «Товарищ сержант, разрешить обратится?» Ясно?
– Так точно! Товарищ сержант, разрешите обратиться?
– Обращайтесь, курсант Щербина. Комнату для занятий я вам сейчас покажу. Следуйте за мной.
Взвод последовал за сержантом. Рассевшись за столы, все приготовились слушать. Сержант, оглядев курсантов, начал:
– Как вам уже известно, вы находитесь в учебном подразделении Российской Армии, где вы пройдете начальный этап обучения, необходимый каждому бойцу. Только после этого вы принесёте присягу, а затем вас направят на постоянное место службы.
– Экзамены сдавать будем? – не выдержал кто-то.
– Каждый проведенный здесь день будет для вас экзаменом. Скоро вы это почувствуете. Ваша настольная книга сейчас – это Устав. Все его положения должны знать назубок. И каждый момент вы должны быть начеку!
В это время в классе раздался громкий храп. Курсанты засмеялись. Однако сержант среагировал по-другому. Подойдя к спящему, который носил очки, он заклеил ему оба стекла газетой, затем громко приказал: «Рядовой Шутов, встать!» Задремавший ошалело вскочил, крутя головой во все стороны и ничего не понимая. Курсанты, смеясь, смотрели на своего попавшего впросак товарища, пока тот не догадался снять очки.
– Вот так, или примерно так, поступают со спящими на посту бойцами враги, только там не очки заклеивают, а лишают жизни. Все поняли?
– Так точно! – последовал дружный ответ.
– Курсант Шутов! В каком состоянии всегда должен быть солдат?
– В сытом!
– Правильно, но не совсем. Солдат должен быть начеку! За находчивый ответ хвалю, а за сон на занятиях ставлю вам на вид. Следующий раз последует наказание! Ясно?
– Так точно, товарищ сержант!
– Товарищ сержант, разрешите вопрос?
– Спрашивайте, курсант!
– Почему сейчас в России начальство – господа, а в армии – товарищи?
Сержант задумался. Аудитория молчала.
– Скажи, мне принадлежит эта казарма? – спросил сержант.
– Нет.
– А столовая?
– Нет.
– Оружие принадлежит мне?
– Нет…
– А что мне принадлежит в армии?
– Не знаю, наверное, ничего….
– А тебе что принадлежит?
– Тоже ничего!
– Ну, раз мы здесь вместе, и нам обоим ничего не принадлежит, значит, мы кто? – довольный тем, что смог выкрутится, улыбаясь, спросил сержант.
–Товарищи… – последовал неуверенный ответ.
– А всё-таки, товарищ сержант, товарищ у товарища в подчинении не ходит! По товарищески – значит по дружески. А тот, кому подчиняются, да еще беспрекословно, является господином!– не выдержал Слава.
На это возразить было нечего. Курсанты сидели, пригнувшись, сдерживая улыбки. Пробурчав что-то, сержант продолжил изучение устава. Чувствовалось, что этот разговор ему не понравился.
(Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2014/02/15/1784