ФАВОРИТЫ ИМПЕРАТРИЦЫ
(Глава из исторической повести Аркадия Польшакова"Кошевой атаман")
Рис. Императрица в окружении придворных.
«Ах, едриты-фавориты,
В детстве видно плохо биты,
Весь народ для вас – ничто,
Власть, карьера для вас – всё!..»
Едритов-фаворитов у императрицы Екатерины Второй было достаточно много, здесь уже упоминалось о некоторых из них.
Говоря о фаворитах, мы не можем, хотя бы кратко, не упомянуть «светлейшего» князя Григория Потемкина, он же казак Грицко Нечеса, он же фаворит- Дон Хуан императрицы, который сыграл роковую роль в судьбе не только атамана, но и в судьбе всей Запорожской Сечи и Малороссии в целом.
Рис. Князь Потемкин.
«Грицко Нечеса - казак был вроде,
Еще придворный интриган,
Князь предавать имел всех моду,
Императрицы Дон Хуан.
Его принимали словно брата,
Вся атамания Сечи,
Они не знали, какого гада.
Пригрели на своей груди!»
Ради истины следует заметить, что после разорения Запорожской Сечи, часть запорожской старшины получила офицерские звания российской армии и осталась служить в армии и, в частности, под началом князя Потемкина.
В их числе были и казаки, члены делегации - посольства Запорожского Войска, находившиеся в момент разгрома Запорожской Сечи в столице, которые пытались отстоять казачьи привилегии и земли при дворе российской императрицы.
Однако при этом следует сказать, что далеко не все стали служить императрице, так писарь Сечи Иван Глоба кончил свои дни, по приказу той же императрицы, в каменном мешке Белозерского монастыря, а войсковой судья Павел Головатый - в Тобольском монастыре. И эту трагическую для их судьбы роль сыграл всё тот же «светлейший» князь.
Архимандрит Сечи Владимир Сокольский был некоторое время в заключении в Киеве, но потом назначен наместником Ботуринского монастыря.
В целом же в Сибирь было выслано только при Екатерине тысячи свободолюбивых казаков, не пожелавших смириться с оккупацией их родной земли. Следует заметить, что сюда и ранее, и позже правления Екатерины, ссылались многие свободолюбивые казаки.
Интересна сохранившаяся в документах реакция Потемкина, которому доложили об успешной компании по ликвидации Сечи и казачества.
Получив это известие "светлейший" вызвал к себе Антона Головатого.
(Не путать Антона с Павлом Головатым. Справочно: Антон Головатый воспитывался в Киевской бурсе и оттуда бежал в Запорожье, где при кошевом Калнышевском некоторое время был войсковым писарем.
В 1774 году вместе с Сидором Белым, он был в составе делегации в столице, где они тщетно пытались отстаивать права запорожского войска на новороссийские земли, которые Потемкин бесцеремонно заселял разными иностранцами. Поэтому он не был на родине, когда рушили Запорожскую Сечь. Впоследствии князь привлек его на свою сторону, и он был в окружении князя).
Когда Антон вошел в роскошные покои Таврического дворца "светлейшего", тот сказал ему: "Все кончено. Текеллия доносит, что исполнил поручение. Пропала ваша Сечь".
Пораженный этим, Антон Головатый, в сердцах сказал:
- Пропали же и вы, Ваша Светлость!"
- Что ты городишь? - в гневе воскликнул Потемкин и при этом так взглянул на Головатого, что тот, по его словам, "на лице светлейшего ясно прочел свой маршрут в Сибирь-матушку на вечное поселение".
Потом он, чтобы смягчить гнев всемогущего вельможи (несмотря на поразившую его весть о ликвидации Сечи) нашелся, что ответить ему:
- Вы же, батькой, вписаны у нас казаком! Так коли Сечь уничтожена, то и ваше казачество у нас кончилось".
* * *
Справка.
В свое время в российской армии появилась, так сказать, мода записываться в Запорожское войско "товарищами" в один из 38 куреней. Занявший пост полковника Мандро полковник Иван Дупляк (Дуплич) к отчету кошевому от 14 октября приложил список кандидатов, желавших попасть в число запорожских казаков. Как известно, в "січові товарищи" был принят по личной просьбе и Григорий Потемкин, которого там прозвали Грицько Нечеса.
* * *
На что Потемкин сердито ответил:
- То-то же, впредь не зарывайся!..
Антон Головатый, как в воду смотрел, казак Грицко Нечеса кончился, как только повия-императрица, сменила старого едрита-фаворита князя Григория Потемкина на более молодого едрита - Платона Зубова.
Как заметила, с известной долей юмора и правды по этому поводу, приближенная к императрице мадам М. Перекусихина: - У нас женщин сильно развито чувство самоотдачи. Хочется в который раз кому-то отдаться, еще и еще раз!
И она спела Екатерине пару куплетов понравившейся зажигательной русской частушки:
- Я, бывало, всем давала
По четыре разика.
А теперь моя давалка
Стала шире тазика!
Она не лопнула,
Она не треснула,
А только шире раздалась,
Была ж тесная…
На что Екатерина, смеясь, сказала:
- Любовь зла. А козлы (фавориты) все мельче и мельче, а тазик все больше и больше…
Мужское достоинство в двадцать пять, как считала императрица, выглядит гораздо толще и длиннее, чем в нестареющую старость!
Пробуксовка в отношениях императрицы со "светлейшим" началась в декабре 1775 года, когда Екатерина писала Потемкину: "Я твоей ласкою чрезвычайно довольна... моя бездонная чувствительность сама собою уймется".
Однако "бездонная чувствительность" императрицы все никак не унималась, и Потемкину скоро стало невмоготу совершать каждодневные "подвиги" на ложе любвеобильной императрицы.
Из записочек и писем Екатерины следует, что "светлейший" стал уклоняться от выполнения "супружеских" обязанностей, что немедленно сказалось на его положении в "Высшем Свете", у "светлейшего", как лося стали расти рога.
Письма фаворита Потемкина к Екатерине практически не сохранились, ибо она предавала их огню. Это делалось ею для того, чтобы не оставлять явные следы своей распущенности и лицемерия. Тем не менее, сохранившиеся письма императрицы без ответных несохраненных посланий его позволяют проследить, как она "парила" мозги Потемкину, и, обращаясь к нему, писала: "Гяур, москов, козак яицкий, Пугачев, индейский петух, павлин, кот заморский, фазан золотой, лев в тростнике".
"Я, душенька, буду уступчива, и ты, душа моя, будь также снисходителен, красавец умненький"…
Есть хорошая юморная поговорка, что если женщина называет своего хахаля: "Красавцем, да еще умненьким, то значить он полный дурак и собой чуть красивее обезьяны!"
Похоже, что императрица хорошо постигла мужские характеры и пользовалась мужчинами в свою пользу как хотела. В этом вопросе ей, пожалуй, не было равных среди других коронованных особ мира.
Сохранившееся последнее письмо Потемкина Екатерине от июня 1776 года, когда та дала ему от ворот поворот, который завершился явной отставкой его как постоянного фаворита.
В письме (в переводе по смыслу) говорилось: "Я для вас, хотя в огонь, но не отрекусь. Но ежели, наконец, мне определено быть от вас изгнанным, то пусть это будет не на большой публике. Не мешкая, я удалюсь, хотя мне стоит это больших сил и наравне с жизнью".
Из письма следует, что Потемкин был "изгнан" императрицей, а не наоборот, и что не он, а она являлась виновницей их разрыва.
Екатерина не ошиблась в Потемкине, когда считала его верным слугой и не более того. И когда он перестал справляться со своими обязанности, она тут же заменила его на более молодого.
* * *
На ложе императрицы, оставленном светлейшим без боя, из-за «не стояния» маленького, но важного для государственных дел органа, один за другим наметились случайные счастливчики, такие же едриты-фавориты.
Одним из них был Петр Завадовский, унаследовавший от предшественника пылкие письменные излияния государыни.
Лиса Екатерины к тому времени уже поднаторела в написании клятвенных обещаний фаворитам. Так она писала новоиспеченному фавориту: "Сударушка Петруша" получила твою пропозицию "Любовь наша взаимна, обещаю тебе охотно, пока жива, с тобою не разлучаться". "Я тебя люблю всей душой", "право, я тебя не обманываю" и т. д.
Однако малороссиянин Завадовский быстро наскучил императрице, и она его сменила на другого.
Его сменил Семен Гаврилович Зорич, серб по национальности, ослепивший всех своей красотой. В фаворе он пробыл одиннадцать месяцев. Этот гусар, адъютант Потемкина, стал флигель-адъютантом императрицы.
Зорич отличался остроумием, неиссякаемой веселостью и добродушием Он явно переоценил свои возможности и сдуру поссорился со "светлейшим", и даже вызвал его на дуэль. Однако Потемкин вызова не принял, но принял меры, чтобы опорочить его в глазах императрицы.
Сменивший Зорича Иван Николаевич Корсаков вначале был душечкой у Екатерины. Фаворит действительно обладал голосом прекрасным, от природы хорошо поставленным, и Екатерина, откровенно любуясь его молодостью, часто просила петь в концертах Эрмитажа.
Сидя в ложе, она восторженно говорила графине Брюс: - Корсаков здесь похож на Пирра, царя Эпирского, а поет лучше соловья?
Своим друзьям в Европе она писала: «Когда Корсаков заиграет на скрипке, даже мои собаки его слушают, а когда запоет – птицы прилетают к окнам, внимая ему, как новому Орфею. Он светит как солнце и разливает вокруг себя сияние, и при всем этом в нем нет ничего женоподобного… живописцы должны его рисовать, а скульпторы лепить».
Но «соловью» совсем не нравилась старушка императрица, у него была своя тайная пассия, а, как известно всё тайное, когда-то становиться явью.
И это случилось, виной была их неосторожность и плохо закрытая дверь, через которую Екатерина увидела то, что лучше бы ей не видеть. На ложе, задрав выше плеч красивые ноги, лежала фрейлина Прасковья Брюс, а сверху на ней «голожопый» её красавец Пирр.
- Боже! Как можно, на моем ложе, такое...! - Кричала она.
Корсаков и Брюс живо отпрянули, друг от друга и стали поспешно натягивать на себя одежду.
Прасковья оправляла лиф своего платья, лепетала, умоляя императрицу:
- Като, не гневайся. Все вышло случайно, послушай…
- Не хочу слушать! Выметайся отсюда, блудница и, чтобы в моих дворцах духа твоего не было!
Корсаков пал на колени, тоже стал молить Екатерину о пощаде, та в гневе на фаворита, схватила трость и стала колотить ею так называемого «царя Эпирского, Пирра», крича:
- Снимай аксельбанты, эполеты! Вон отсюда!
- Увертываясь от палки, фаворит просил императрицу:
- Като, только не это! Не лишайте меня наслаждения состоять при вашей великой особе.
А императрица с наслаждением продолжала колотила своего фаворита, пока тот не дал деру.
Таким образом, и этим фавором императрица пользовалась недолго, причем по оплошности самого Корсакова.
Она удалила его из дворца и больше не пожелала видеть своего любовника и свою фрейлин - подругу.
Получается, как самой изменять так можно, а как другим, то нельзя.
После этого Екатерина стала сближаться с новой фрейлиной Александрой Энгельгардт.
Вспоминая случай с изменой Корсакова, когда новая фрейлин пыталась успокоить её тем, что в жизни есть много хорошего, она отвечала ей:
- Поживешь с мое, сама увидишь, что в этой жизни хорошее у баб редко случается, а все худое часто сбывается, а мужики все скоты, а бабы стервы… (при этом она себя старухой, бабой и стервой не считала).
Для справки уместно вспомнить и еще одного из многочисленных едритов-фаворитов престарелой императрицы.
По откровениям вельмож, ни одного из своих фаворитов Екатерина, как им казалось, не любила так страстно, как Ланского, находившегося "в случке с ней" с конца семидесятых годов и умершего летом 1784 года от горячки, на двадцать седьмом году от рождения.
Однажды в дружеской беседе с графом Строгановым на счет сплетен вокруг её имени и молодого фаворита, императрица заметила ему:
- Странно получается, когда старая мадам де Веранс безумно любила молодого Жан-Жака Руссо, и никто ей этой любви в упрек не ставил.
Я же тут виновата с ног до головы… Откуда знать? Может быть, я воспитываю юношей для блага отечества...
Строганов улыбнулся и откровенно спросил её:
- Так уж для блага отечества? Этому искусству они сами обучатся!..
Екатерина обидчиво ответила:
- Послушай, граф! Вы, мужчины, состарившись, бегаете за молоденькими барышнями. Юных козочек вы, козлы бородатые, алмазными подвесками да деньгами приманиваете. Так почему пожилым здоровым женщинам, которые в теле, нельзя молодых любить?..
Для справки отметим, что Александр Ланской был моложе императрицы аж на тридцать лет. Как мы уже писали, он был из обнищавших дворян и естественно хотел продвинуться таким неординарным путем по службе и быть богатым. Парень был видным, крупного телосложения. При вступлении в «должность» (едрита) получил от императрицы коллекцию медалей и собрание книг по истории.
После этого одни лишь пуговицы на его кафтане стоили 80 тысяч рублей.
Ланской оказался творческим человеком, он изучал книги Альгаротти, даже на токарном станке вытачивал крученые камеи, столь модные тогда в высшем светском обществе.
Он очень дорожил своим новым положением. Фавориту казалось, что привязать к себе императрицу он может лишь пылкостью (особенно в постели). В этой связи Ланской обратился к врачу лейб-гвардии Григорию Соболевскому за советом.
Тот, выслушав его мужские опасения, заверил фаворита, что сделает из него античного Геркулеса, способного удовлетворит богиню, не то, что императрицу…
Чем и доконал его.
После кончины Ланского в феврале 1785 года Екатерина писала: "Как видите, несмотря на все газетные толки, я еще не умерла; у меня нет и признаков какой-нибудь болезни, но до сих пор я была существом бездушным, прозябающим, которого ничто не могло одушевить…
Ранее она писала фавориту: "… не станем утомлять себя вопросами нравственности».
Что и говорить, она действительно всю жизнь была существом бездушным, безнравственным, самолюбивым и эгоистичным, её ничто не могло одушевить…
Последним из калифов на час, как свидетельствует официальная статистика, был едрит-фаворит Александр Петрович Ермолов.
А вот, сколько же побывало в постели императрицы мужчин, пожалуй, не знала и она сама, поди, со счета сбилась. Среди них, как говорили казаки, был не только казак отщепенец Грицко Нечеса, а и запорожский сотник Любубабутрахану. Жаль, что тогда не было книги рекордов Гиннеса, и такие, с позволения сказать, рекорды не фиксировались.
Пожалуй, Екатеринин рекорд продержался бы многие века, он бы до сих пор был бы не побит.
* * *
Потемкин, узнав об многочисленных изменах, в сердцах не раз говорил себе: - Мы русские сильны задним умом. Можно было предугадать все, что хорошо я Екатерине сделал, для меня плохо кончится…
Иногда с горечью он шутил сам над собой, говоря: - Что делать, если у нас нет переднего ума-разума, а есть только задний? Когда тебя посылают на все четыре стороны, надо идти "на юга" - там теплее...
Потемкин так и поступил, отправился на юг в Малороссию. Уже, будучи больным, едя в своей золоченой карете по разухабистой дороге, "светлейший" перед скорой своей кончиной, сгорая от ревности и забвения, матеря и дороги и всё на свете, подумал:
"Если дорога в Ад есть, то она точно такая, как и у нас; дураки и колдобины на дорогах останутся с нами навсегда!"
Потом подумал о себе, Екатерине, народе России, сказал историческую многократно повторяемую властью расхожую фразу: - Всякий народ заслуживает ту власть, которая его же «поимеет»…
Нимкеня-императрица благодаря таким как он «поимела»: и русских князей, и страну, и российский чуждый ей по вере, образу жизни и мыслей, народ.
В народе говорят: У идиотов тоже есть мечта. Дураки тоже мечтают!
"Светлейший" мечтал, что он первый, и останется таковым при императрице всегда. Он претендовал на более обширную власть, чем та, которую ему согласилась уступить императрица. Но его мечтам, стать вровень с ней императором всея Руси, не суждено было сбыться. Оказалось, что он не первый и не последний «лось» у императрицы на побегушках.
Дело в том, что в повседневной жизни императрица зачастую использовала две немецкие команды: - "фас" и "фу"!
Команду "фас" она применяла для уничтожения не любимого и деспотичного мужа- царя Петра111, тайных и явных своих врагов, а "фу" к таким как бывший её едрит-фаворит Потемкин и прочие...
Не доехав до столицы, "светлейший" от обиды и огорчения, что его как выжатый лимон использовала императрица, скончался в дороге. По приказу императрицы похоронили "светлейшего из темнейших " не в столице, а в «задрипанном», богом забытом Малороссийском Херсоне. В столичном склепе, среди коронованных особо и князей ему место не нашлось.
Лишь восторженный придворный поэт Державин помянул его в "Водопаде", написав:
«…Чей труп, как на распутье мгла,
Лежит на темном лоне нощи?
Простое рубище чресла,
Две ленты; покрывают очи…
… Великолепный князь Тавриды?
Не ты ли с высоты своей честей,
Внезапно пал среди степей?..»
В своем последнем завещании князь Григорий Потемкин – казак Грицко Нечеса записал:
- Дарю свое тело вместе с внутренностями ставшей мне родной Малороссии!
Кто-то из запорожцев на могильной плите краской написал ответ: - Нахрен нам такое "г...." нужно, "светлейший"!
Потом эту краску стерли, но в памяти запорожцев слова эти остались навсегда.
Эпоха "светлейшего" кончилась темнотой забвения, фаворитизм Потемкина, в полном смысле этого слова, длился не очень долго, с 1774 по 1779 год.
Наступил эпоха Зубовщины.
Страсть императрицы с годами не утихала, Потемкин пытался как-то влиять, регулировать ее движение, уверенный в том, что Екатерина будет потакать ему, получая нужных фаворитов только из его рук. Но это было далеко не так.
Императрица сама выбирала из того «ширпотреба», что ей подсовывали.
Каждый сановник, мечтал и подсовывал императрице своего протеже. На этот раз счастье улыбнулось Николаю Салтыкову, такому же эгоисту, сгоравшему от зависти ко всем, кто был важнее и богаче его. Под стать ему была, и старая карга, прозванная «чудотворной иконой», Наталья Салтыкова, обвешанная с ног до головы амулетами и образками, дабы отвести в сторону нечистую силу. Вот эта чета и решила потеснить Потемкина, с помощью пригретого в доме своем красавца гвардии секунд - ротмистра Платона Зубова, служившего в Конной.
В своей картине «Выезд императрицы Екатерины II на соколиную охоту», художник Валентин Серов запечатлел интересный момент. В широком ландо едет императрица, которая с явным вожделением оборачивается назад, чтобы взглянуть на молоденького красавчика Платона Зубова. Немного поодаль, сбоку представлен благодушествующий князь Потемкин-Таврический, - он, поди, еще не догадывается о том, что судьба от него (в лице императрицы) уже отвернулась и смотрит на его соперника.
Однажды Наталья Салтыкова, увидев во сне знамение, посоветовала муженьку подсунуть императрице Зубова, сказав:
– Ты, Коленька, Платошу представь в конвой ея величества, а потом озаботься, чтобы Анна Степановна его апробовала, годиться ли он фавориты, аль нет!
Таким образом, как сейчас говорят по блату, родственничек Салтыковых Платон Зубов, назначенный в конвой императрицы, был замечен и зван однажды к ее столу. А далее пошло поехало...
Сперва ночью придворный сановник императрицы провел Зубова в дальние покои дворца, предупредил, что императрица желает испытать его страсть:
– Уж ты не осрамись… постарайся Платоша! – напутствовал вельможа.
Зубов осторожно вошел в полутемную спальню, где пахло старческим маразмом, разделся, нашел мягкое пуховое ложе и постарался оправдать высокое доверие. Он в поте лица с перерывами до первых петухов доказывал, что он еще «о-го-го» какой едрит…
А когда рассвело, то, каково было его разочарование, он увидел лежащую рядом не императрицу, а старую бабу.
Это была графиня Анна Протасова, тоже родственница Салтыковых, которая давно служила при дворе для «опробования» на профпригодность для императрицы молодых людей.
– Да уж сгодится твой красавец! – сообщила она Николаю Ивановичу Салтыкову. – Ты Платошу Зубова почаще во внутренний караул дворца ставь, и дай бог через Платошу-то свернем шею козлу одноглазому (Потемкину)!..
Так Зубов попав в поле зрения императрицы, стал новым её фаворитом.
Новый едрит-фаворит Платон Зубов был в фаворе тоже, как и Потемкин, в течение нескольких лет жизни Екатерины, и оказывал довольно сильное влияние на дела империи.
Очередной фаворит Зубов был сильно ревнив, жаден и раним, он страшно ревновал. Поэтому еще при жизни Потемкина сделал все, чтобы избавиться от "светлейшего", комета которого на Российском небосклоне начала гаснуть, теряя свой пышный павлиний хвост.
Узнав о том, что императрица велела отвезти "Потемневшему" состарившемуся Цезарю, как ранее величала Потемкина Екатерина, в качестве компенсации морального ущерба за измену золотую большую купель (ванну), это вызвало негодование нового фаворита престарелой императрицы, он в будуаре желчно сказал Екатерине:
-Все для него и для него! Не хватит ли уже светлейшему? Я бы и сам в такой золотой купели охотно искупался.
- Что ты хочешь? - спросила Екатерина.
- Хочу в подарок получить Васильково (с 12-ю тысяч крепостных)!
- Да, но я подарила Васильково светлейшему!
- Ну и что, зачем ему оно! Да и вообще, зачем Потемкину ехать в Петербург? Кому он здесь нужен? Мне он не нужен, тебе тоже, ведь у тебя есть я - Платон Зубов!
На лице Зубова блуждала язвительная улыбка:
- Так отпиши Репнину, чтобы светлейший сюда не ехал.
- Потемкин же фельдмаршал, наместник, гетман. Как мне написать, чтобы не ехал?..
- А кем он был до этого, и кто его был отец, помнишь?
Папаня его, Потёмкин Александр, со службы долгой, на которую забрали его прямо из-под венца, на седьмой десяток только майором стал; под Азовом из лука татарского он в бок был стрелян, под Нарвою прикладом шведским по черепу шарахнут, у Риги порохом обожжён изрядно, под Полтавою палашом зверски рублен, а в несчастном Прутском походе рука колесом мортиры помята.
Это ты его сынка Гришку сделала таким! Сейчас он нос задрал до небес, хочет, чтобы его все "светлейшим" называли, однако не зря его казаки за глаза Темкиным-Потемкиным прозвали.
Он темный человек, недоброжелательно заметил Зубов императрице. По-моему Темкин-Потемкин - это второй Иван Мазепа при Петре 1. Он даже опасней этого гетмана. В его подчинении на юге страны скопились все основные силы империи. Нельзя давать такому человеку такую большую власть. И мне неизвестно куда он направит эту армию: на Стамбул или к нам в столицу.
- Хорошо, ты меня убедил Платоша! Я велю, чтобы он сюда не приезжал, а оставался в Бендерах на югах.
Так светлейший задолго до Бендеры, стал "бендеровцем".
Екатерина секретно предписала князю Репнину: если Потемкин все-таки дерзнет явиться в Петербург, она не станет удерживать его в столице. А Репнину - в отсутствие светлейшего! - следует как можно скорее заключать мир с Турцией, после чего всю армию Потемкина распустить.
Спрашивается, куда делась прежняя любезность Екатерины, которая писала трогательные письма князю (вот примеры из личной переписки):
* * *
Справка.
Письмо от 1 марта 1774. С.-Петербург.
"Голубчик мой, Гришенька мой дорогой, хотя ты вышел рано, но я хуже всех ночей спала и даже до того я чувствовала волнение крови, что хотела послать по утру по лекаря пустить кровь, но к утру заснула и спокойнее. Не спроси, кто в мыслях: знай одиножды, что ты навсегда. Я говорю навсегда, но со временем захочешь ли, чтоб всегда осталось и не вычернишь ли сам. Великая моя к тебе ласка меня же стращает. Ну, добро, найду средство, буду для тебя огненная, как ты изволишь говорить, но от тебя же стараться буду закрыть. А чувствовать запретить не можешь. Сего утра по Вашему желанию подпишу заготовленное исполнение-обещанье вчерашнее. Попроси Стрекалова, чтоб ты мог меня благодарить без людей, и тогда тебя пущу в Алмазный, а без того, где скрыть обоюдное в сем случае чувство от любопытных зрителей. Прощай, голубчик".
Вот еще образец женского лицемерия:
"Гришенька, здравствуй. Во-первых, приму тебя в будуаре, посажу тебя возле стола, и тут Вам будет теплее и не простудитесь, ибо тут из подпола не несет. И станем читать книгу, и отпущу тебя в пол одиннадцатого. Прощай, миленький, не досуг писать. Поздно встала. Люблю тебя премного. Напиши, каков в своем здоровье.
Прощай, сударик"
Следующий образец лицемерия Екатерины: (письмо от 19 марта 1774г.)
"Нет, Гришенька, статься не может, чтоб я переменилась к тебе.
Отдавай сам себе справедливость: после тебя можно ли кого любить. Я думаю, что тебе подобного нету и на всех плевать. Напрасно ветреная баба меня по себе судит. Как бы то ни было, но сердце мое постоянно. И еще более тебе скажу: я перемену всякую не люблю.
Quand Vous me connaitres plus, Vous m'estimeres, car je Vous jure que je suis estimable. Je suis extremement veridique, j'aime la verite, je hais le changement, j'ai horriblement souffert pendant deux ans, je me suis brule les doigts, je ne reviendrai plus, je suis parfaitement bien: mon coeur, mon esprit et ma vanite sont egalement contents avec Vous, que pourrai-je souhaiter de mieux, je suis parfaitement contente; si Vous continuees a avoir l'esprit alarme sur des propos de commer, saves Vous ce que je ferai? Je m'enfermerai dans ma chambre et je ne verrai personne excepte Vous, je suis dans le besoin prendre des partie extremes et je Vous aime su-dela de moi meme (фр., Екатерина, также, плохо писала и по-русски, с ошибками)".
(Когда вы лучше узнаете меня, вы будете уважать меня, ибо, клянусь вам, что я достойна уважения. Я чрезвычайно правдива, люблю правду, ненавижу перемены, я ужасно страдала в течение двух лет, обожгла себе пальцы, я к этому больше не вернусь. Сейчас мне вполне хорошо: мое сердце, мой ум и мое тщеславие одинаково довольны вами. Чего мне желать лучшего? Я вполне довольна. Если же вы будете продолжать тревожиться сплетнями кумушек, то знаете, что я сделаю? Я запрусь в своей комнате и не буду видеть никого, кроме вас.
Если нужно, я смогу принять чрезвычайные меры и люблю вас больше самой себя)...
Какими только ласковыми эпитетами не обращалась Екатерина к Григорию Потемкину, она писала ему;
Миленький, моя юла…
Гяур, москов, казак…
Цезарь…
Милая милюша…
Милая милюшечка, Гришенька…
Душенька Гришенька…
Душа моя, душа моя, здравствуй!
Мой милый дружочек…
Миленький голубчик…
Миленький, душа моя, любименький мой…
Сердце мое… и другие.
Но все это, все эти слова, ласковые обращения, как не обидно было обманутому князю, остались где-то позади его карьеры, она кончилась с приходом новой пассии на ложе императрицы.
Как горестно заметил князь Потемкин, когда его отстранили от руля и императорской кормушки:
- Русские не сдаются. Их просто разная сволота сдает…
Говорят, что есть два способа понять женскую логику, однако не один из них не работает…
В общем, в конце своей карьеры "светлейший" получил от своей любовницы, как говорили казаки: дулю в шляпе!
* * *
Мы не станем рассказывать вам обо всех едритах-фаворитах и прочих любовных связях (на стороне) Екатерины, отметим только, что фаворитизм, как явление, ноу-хау перенесенное ею с Запада на Восток, нанес огромный убыток всем народам Российской Империи.
Любовные связи императриц стали не просто достоянием общественности, а движущей и направляющей государственной силой.
Занимая важные должности, фавориты обладали огромной властью, играли огромную роль в принятии политических решений.
Неизмеримы и средства, потраченные на фаворитов, они баснословны, ни один монарх на Западе не тратил столько средств отобранных у народов империи на содержание такого "мужского гарема".
Английский посланник Гаррис ради интереса вычислил, во что обошлись империи, точнее народам империи, фавориты Екатерины Второй:
- Наличными деньгами они получили от неё более 100 миллионов рублей (при тогдашнем русском бюджете, не превышавшем 80 миллионов в год). Это была огромная сумма, разделенная на какой-то десяток официальных её любовников.
Стоимость принадлежащих фаворитам земель также была огромна, её невозможно было даже оценить. Кроме того, в подарки входили крепостные крестьяне, дворцы, поместья, много драгоценностей, утвари и дорогой посуды.
Таким образом, фаворитизм в России был своеобразным стихийным бедствием, как чума, или неурожай, голодомор для народов империи. Это чуждое нормальному человеку явление разоряло всю страну и тормозило её развитие.
Вот почему Россия в конце правления Екатерины, начала постоянно отставать от Запада в своем экономическом, промышленном и общественно-политическом развитии, что не могло сказаться и на последующей жизни народов этой громадной по территории империи.
Завоевать такую громадную территорию от Балтики до Тихого океана, Белого и Черного морей, они смогли, а вот обустроить особенно, Урал, Сибирь и Дальний Восток до сих пор не могут.
Деньги, которые должны были идти на образование народа, развитие искусства, ремесел, промышленности и сельского хозяйства, уходили на личные удовольствия фаворитов Екатерины и уплывали в их бездонные карманы.
* * *
==================================
Остросюжетные и юмористические книги, сборники стихов АркПоля можно заказать в Канаде - Welcome to Lulu ! https://www.lulu.com/ Questions About Placing a Bulk Order?
Call 919-447-3244 через Интернет:
1.Сборник любовной лирики -
2.Поэзия космоса -
3.Роман "Кошевой атаман" -
4.Роман "Воскрешение" -
5.Повесть "Исполины" -
6.Сборник юмористических рассказов -
7.Новейший Завет -
8.Книга стихов "СТРАНА ПОЭТОВ":
9.Повесть "ПАДЕНИЕ БЕЛОГО ДОМА":
Купив книги, вы поможете волонтерам оказать помощь многим обездоленным людям!