Безумно худая, хрупкая брюнетка с черными глазами, густо подведенными таким же черным цветом, одетая в синие узкие джинсы и черную водолазку, сидела на черном кожаном диване. Могло сложиться впечатление, что девушка сливалась с этим диваном; выдавали ее лишь серебряные массивные украшения- казалось, девушка была увешана ими с головы до ног. Сквозь густые черные волосы пробивались большие серебряные сережки-колечки; водолазку украшал кулон с крестом анкх средних размеров; на тонких запястьях едва не сваливались браслеты с разными выгравированными надписями «Freedom », «Music», «My darling». На безымянном пальце левой руки было кольцо, о котором любая девушка могла только мечтать- казалось бы, такая простая и даже банальная фраза Love Forever заставляла биться сердце любой женщины в два раза чаще.
Девушке было на вид лет 17, и на первый взгляд казалось, что девушка словно неприступная крепость, непокоренная вершина какой-нибудь горы. Она прижимала к груди книгу; еще 2 минуты назад она задумчиво сидела, вчитываясь в текст. Сейчас по ее щекам стекали слезы. Казалось, девушке уже ничего не поможет.
Комната, в которой находилась девушка на самом деле была коридором одной из городских больниц. Каким образом тут мог оказаться дорогой кожаный диван было непонятно, хотя это и не было важным. Рядом с девушкой сидели еще несколько человек: полная женщина лет 30, девчонка лет 19 и еще целая очередь лиц женского пола.
Напротив них всех была дверь в кабинет, зайдя в которой жизнь никогда не становилась прежней. И не было ни одного человека, выходившего из кабинета, по-настоящему счастливым.
Что такое счастье? Любовь? Деньги? Слава? Нет. Счастье-это свобода и независимость. Люди, заходившие в этот кабинет никогда не будут поистине свободными, а значит счастливыми.
-Следующий!- послышался голос из кабинета, из которого выходила очередная рыдающая женщина. Девушка зашла и уже через час она поняла, что же произошло. В ее голове засела мысль, что она обрекла себя на вечные страдания.
Выходя из этого кабинета, опять же со слезами на глазах, она умоляюще посмотрела на женщину- пампушку 30 лет, как бы умоляя одуматься и не совершать роковой ошибки. Женщина поймала и поняла этот взгляд, но она, видно, думала(как и все входившее в этот кабинет) что это единственный выход, а потому она лишь с грустью опустила взгляд и молча открыла дверь.
Девушка вышла из больницы все еще со слезами на глазах. Ей безумно хотелось дойти до ближайшего киоска, купить сигареты и закурить, хотя она ни разу в своей жизни не курила. Ей хотелось запить свое горе алкоголем, литрами алкоголя, хотя она никогда не пила. Она знала, что все не так, все неправильно. С истошным криком она принялась бежать куда-то вдаль, туда, где уже нет ничего.
Только что она убила своего, еще не родившегося, ребенка.
Комната погрузилась во мрак: полная тишина, кромешная тьма и я. Ничего более не существовало в данный момент в нашем порой ужасном порой прекрасном мире.
На часах было ровно пять часов вечера,на календаре ровно 11 ноября;на улице шел дождь. Капли так громко разбивались о крышу дома и так плавно, но быстро стекали по стеклу. Моя жизнь также быстро катилась куда-то вниз, куда-то ниже самого низа. Только в этот момент я понимала, какое же я никчемное и ни на что неспособное создание. Да, я буду ныть, плакать ,рыдать, прося у Бога лучшей жизни и совершенно ничего не получая взамен. Господи, кажется я прошла уже через все, через что только может пройти совершенно обычный 17-летний московский подросток, а ты все продолжаешь подсылать мне новые и новые испытания. За что? За что я только никак не могу понять. Что же такого я натворила в прошлой жизни, что так страдаю в этой? Убила кого-то? Ограбила? Что? Неужели со мной не может произойти хоть что-то хорошее?
Мои «недофилософские» размышления о своей скудной жизни прервал внезапный и резкий звук на кухне. Я перестала глядеть на, скатывающиеся вниз по стеклу, капли, включила свет в комнате и отправилась на кухню. «Наверное, кошка что-нибудь задела и уронила»-пронеслось в моей голове за секунду до входа в кухню.
Оглядев всю комнату, залитую тусклым светом одной единственной рабочей лампочкой(когда же папа поменяет старые и вставит новые лампочки?) я села за пустой стол и опустила вниз голову, стараясь спрятать свое мерзкое лицо. Я не переносила себя в тот момент; хотелось избавиться от всего. Волосы упали вниз, не давая возможности увидеть хоть что-то и создавая, таким образом, своеобразную «защитную стенку» между мной и окружающим миром. Я чувствовала себя отдельной частью, не имеющей никакого отношения ко всему происходящему на улице, за стенами- я просто была убита своим горем, и ненависть к себе пожирала меня с каждой секундой.
- Ты не достойна прощения, и навряд ли он простит тебя когда-нибудь, но он не может смотреть, как ты страдаешь.-вдруг заговорил мужской голос.
Я мигом подняла голову и открыла, полные слез, глаза. Квартира была пуста; никого, кроме меня, здесь не было и быть не могло. Но я же слышала голос; кто-то говорил со мной. Хотя, я, наверное, уже просто схожу с ума.
-Перестань плакать, Саша!-также резко сказал тот же самый голос
Я снова подняла голову, и не успев ничего сообразить, закричала: «Прости меня!» Слезы вдруг перестали течь по моему лицу.
-Вот, уже лучше, успокойся.
Наконец, я увидела того, чей голос пытался со мной заговорить. Передо мной сидел мужчина, лет 40, с длинной бородой и длинными волосами. Он был невероятно бледен, даже как будто прозрачен, а вокруг него было необъяснимое сияние, освещение золотого оттенка. Он сидел напротив меня и буквально сверлил меня взглядом
Странно, но он не внушал мне страха. В моей голове даже не зародился вопрос «Кто это может быть?» Единственное, что меня напрягало, так это то, что он не отрываясь смотрел в мои глаза, словно пытаясь проникнуть глубоко в душу, чего мне очень не хотелось.
-Мы сидим на кухне в твоей квартире. Ты совсем одна, и ты ненавидишь себя. Ты пытаешься хоть как-то себя оправдать, но не находишь нужных слов, что и понятно. Твой сын тебя не простит никогда, он даже не увидит тебя, не почувствует материнского тепла, не увидит твою улыбку при его первом шаге, не назовет тебя этим волшебным словом «Мама», не будет крепко держать тебя за руку. И это твой собственный выбор. Более того, осознанный выбор. Ты сама себя лишала такого счастья. Впрочем, у тебя все равно осталось право стать счастливой, а вот у твоего ребенка нет-у него же теперь нет права на жизнь. Он обречен страдать и ждать своего часа.
Каждое слово было ножом, ножом, которое впивалось в самое сердце. Этот нож просто кромсал меня на куски.
-Откуда вы все это знаете?- тихо, едва слышно спросила я
-Я-твой ангел-хранитель. Я был всегда рядом с тобой, с самого твоего рождения. Я защищал тебя во всех ситуациях, старался оградить от бед. Но, к сожалению, мой срок подошел к концу, и я вынужден был оставить тебя, но оставить тебя без защиты я не имел никакого права. Поэтому у тебя появился новый хранитель. Должен был появиться, но ты отказалась от него, ты его уничтожила.
-Как- еле выдавила я, захлебываясь собственными слезами.
-Не знаю, Саша. Должен признаться, я меньше всего ожидал такого. Я пытался, до последнего пытался тебя поддерживать и не давать тебе упасть вниз. Но теперь… Я должен уйти, и ты по своему собственному решению остаешься одна.
Мужчина начал было медленно вставать со стула. Не имея ни малейшего понятия о том, могу ли я изменить что-то в данной ситуации, я все-таки решила попытаться просить его о помощи. Я буквально чувствовала, что могу все исправить.
-Подождите. Я…я знаю, что мне нет прощения, и что поступила непростительно. Но, может быть, я все-таки могу изменить хоть что-то?
-Спроси его сама, милая моя. Я больше не могу тебе ничем помочь.
И он испарился.
Естественно я понимала, что жизнь-не игра, и что нельзя просто взять и переписать свою историю. Одному Богу известно, почему я была так уверена в том, что еще могу все исправить.
Я встала из-за стола и подошла к окну. Открыла его. Порыв ветра ворвался в кухню, сметая все бумаги, лежащие на подоконнике и роняя их на пол. Мой взгляд упал на одну из них-большинство было маминой документацией по работе, в которой ничего нельзя было разобрать. Я нагнулась, чтобы все собрать.
«Ты можешь остановиться. Лишь скажи, что хочешь»- гласил слоган одной рекламы какой-то поликлиники по борьбе с алкоголизмом и наркоманией. «А ведь они правы»-вдруг четко заговорил голос в моей голове.
Собрав все бумаги я решила отнести их в комнату, а сама вернулась на кухню и снова открыла окно. Почти шепотом я промолвила «Я хочу все исправить».
-Девушка, заходите в кабинет! Господи, совсем рассеянная молодежь пошла!
Я не понимала, что происходит и почему я снова нахожусь в этой больнице, почему я снова вижу этих людей, эту женщину, медсестер.
-Девушка, вы слышите меня? Вы пойдете на операцию?
Не в силах как-либо среагировать на фразу, обращающийся ко мне, медсестры я просто уставилась на нее. Мне нужно было время, что все понять.
-Девушка! Да что же такое происходит сегодня.
Она была крайне возмущена тем, что я никак не реагировала на нее. А для меня все просто проносилось мимо каким-то совершенно непонятным потоком, абсолютно все: люди, голоса, фразы.
Наконец, на меня перестали обращать внимания. Женщина, сидевшая позади меня, прошла в кабинет, предварительно одарив меня презрительным взглядом.
Лишь в этот момент я поняла, какой удивительный шанс мне подарил тот незнакомец. Боже! Как я была всему благодарна. «Сцена на кухне» стала решающей для всей моей жизни.
Я встала с диванчика и направилась прямиком к выходу. Оказавшись на улице и осознавая счастья будущего материнства я не могла сдерживать эмоций. Слезы, слезы радости катились по моему лицу. И как только я могла позволить себе одну только мысль о том, чтобы убить своего ангела?
Я зашагала к дому, и уже почти у самого подъезда заметила молодого паренька, раздававшего рекламные листовки. Подойдя к нему я протянула руку и взяла одну. «Один визит в нашу поликлинику, и ваша жизнь станет прежней!»- слоган той же самой поликлиники.
-Никогда-решила про себя я.-Отныне моя жизнь совершенно другая. Моя жизнь никогда не станет прежней.