Темнело. Колючий осенний ветер пробирал до самых костей. Бледный свет фонарей давал особую красочность привокзальной площади. Вокзал манил к себе людей. Они словно муравьи суетились на перроне. Оголтелый шум доносился со всех сторон, убегая по ветру куда-то от вокзала в центр города. Плакали девчонки, кидаясь на шеи своих женихов. Морозный воздух разрезали звуки русской плясовой, виртуозно играющего гармониста, летели частушки с крепким русским словом, доносились окрики имён и звуки гитары.
Поезд опаздывал. Иван стоял рядом с матерью и прожигал взглядом двери вокзала и ждал, что они вот-вот откроются, и он увидит, свою прекрасную принцессу, которая вчера на проводинах признавалась весь вечер в любви и обещала ждать его из армии. Мелькающие люди перед глазами не давали сосредоточиться, постоянно сбивали с мысли. Ивану так не хотелось покидать свой город, дом, свою семью, но с другой стороны он так хотел служить в армии, стать настоящим мужчиной и ждал этот опаздывающий поезд, как первое свидание. Сейчас он смотрел на всё окружающее совсем другими глазами, в этот момент, закончилось детство, то красивое и беззаботное, которое он хотел так быстро закончить, а теперь не хотел расставаться, и вступил первым шагом в неизвестную ему жизнь, в которой придётся легко плыть, или бежать, а может запинаться.
Громким продолжительным гудком взвыл поезд, показывая своё приближение в назначенный пункт, разрезая ярким прожектором сумрачный воздух. Свет быстрой волной пробежался по головам людей, постепенно замедляясь и рассеиваясь в пространстве. Иван успел увидеть лицо матери, её взгляд, тёплый и нежный, полный любви и отчаяния. Из-под пуховой серой шали блеснуло несколько седых волос. Поезд остановился, открылись двери вагона и вместо проводниц, вышли люди в военной форме. Всё ожило вокруг. Казалось, двигались не только люди, но и столбы. Наряд милиции и работники военкомата пытались остановить и успокоить провожающих, но большинство людей уже забыли, зачем они сюда приехали, и почему здесь столько много народа. В мегафон прозвучала команда, строится, и около пятидесяти человек изобразили, что-то вроде строя.
- По одному в вагон бегом, марш! – скомандовал прапорщик.
- Подожди! Мы ещё на посошок не налили! – орали из толпы.
Вагон был уже почти полным. Призывники в растерянности искали себе место, думая, что может, переведут в другой вагон, но ошибались. Иван увидел маму в окошко и махнул рукой, чтобы она зря не стояла, и ехала домой.
На перроне продолжался хаос. Толпа провожающих напирала на вагон, многие хотели забежать в него, кричали возле окон, хотя внутри их слышно не было, но головами кивали. Из толпы выскочила девушка и в истерике стала бросаться на окно вагона с признаниями в любви к Володе, но, поняв, что Володя её не понимает, бросила бутылку с пивом в окно. Поезд дёрнулся, передавая по цепочке от вагона к вагону содрогание, медленно набирая скорость, издавая характерный звук стучащего ритма.
В вагоне было тепло. Пахло потом и дымом от сигарет, который синими струйками тянулся из тамбура. Иван присмотрел себе место на третьей полке, хотя она была жёсткой, но спать можно. Взобравшись наверх, он увидел, что полка совсем узкая из-за проходящих вдоль вагона труб, но делать уж было нечего, пришлось примоститься. Потом Иван понял, что может упасть от резкого торможения поезда, или от сильной качки, и привязал себя ремнём за трубу.
Рядом в купе, рвал струны гитары небольшого роста парень, с характерным рыжеватым отливом волосами, а вокруг его не попадая в ритм песни, орала толпа, стараясь скрасить окончание куплета резким свистом. Далее от них продолжали наливать по сто грамм водки, видимо прощаясь со своей свободной юностью. Доносились голоса плача и смеха, отрывки анекдотов, стук дверей выходящих в тамбур. На мгновение Иван хотел закрыть глаза, но шум концентрировался в голове в один монотонный поток, и заснуть быстро, даже и не стоило мечтать. Пришли парни из соседнего вагона, говорили, что из города Братска, принесли бутылку водки.
- Мужики, стаканы хоть у кого есть? – спросил полноватый, широкоплечий парень.
Но ответа так и не дождался, его лицо стало багроветь, глаза округлились, он кивнул своим жестом руки, чтобы подошли ближе, и, схватив за шиворот первого попавшего ему под руки человека, стукнул его голову о стенку вагона.
- Нас здесь не любят, а придётся! – крикнул в пьяной ярости парень и
ринулся в драку.
Сошлась одна толпа на другую. Иван понял, что слезть он не сможет, чтобы помочь землякам, а потом стал вносить свою лепту в достижении победы, ударяя кулаком по головам сверху.
- Волобуй! Разберись с тем чувяком на третьей полке! – крикнули из толпы худощавому парню с ярко голубыми глазами, и показали жестом в сторону, где лежал Иван.
Иван понял, что его заметили. Парень потратил изрядно сил, чтобы добраться до места, где лежал Иван, и начал подпрыгивать, стараясь достать кулаками до лица. Драку остановил прапорщик, немного покричав на окружающих и, отправив их в свой вагон, сам куда-то быстро ушёл.
На какое-то время стало в вагоне тихо, только слышно было, как углы вагона скрипят на поворотах и хлопают дверями призывники. Потом в купе по соседству, проснулся парень, по прозвищу «Пигмей», но на самом деле своё прозвище он не оправдывал. Это был высокий широкоплечий молодой человек, с толстой шеей и немного выступающим вперёд животом. Ему налили чуть больше половины стакана водки, он выпил, понюхал хлеб и приказал первому попавшему ему на глаза парню, найти колбасы или сала. Тот быстро сорвался с места и убежал в начало вагона.
- Ты прямо, как дембель уже Пигмей, - удивлённо произнёс один из знакомых Пигмея.
- Да я вас сейчас, как щенков буду гонять по вагону в поисках бухла и жратвы, - ответил Пигмей, поймав себя на мысли, что он сейчас может вязать узлы с кого угодно, он король ситуации.
Но во взгляде Пигмея прослеживалась осторожность. Он начал посылать, то одного, то другого товарища по купе за водой, чаем, хлебом и ему нравилось, как его слушают. Но прежде, чем послать, он оценивал физические данные человека, чтобы не нарваться на скандал. Оценив всех, его взгляд упал на здорового парня, лежащего на второй полке, но им командовать, не рискнул, а вот на боковой полке лежал худощавый, с большими голубыми глазами, парень, скорее всего он, походил на долговязого подростка.
- Эй, пацан, найди-ка мне сигаретку, одна нога здесь, другая, там, – скомандовал Пигмей.
Парень продолжал лежать, и показалось Пигмею, что игнорировал команду.
- Чё, не понял! – протяжно завопил Пигмей.
- Меня зовут Виктором, кликуха «Морковка», можешь звать, а можешь
и промолчать, - ответил парень.
- Блатной что ли? – с издёвкой спросил Пигмей.
Виктор промолчал на вопрос и отвернулся. Пигмея лихорадила злость. Он встал, подошёл к Виктору и, повернув его за плечо, хотел ударить по лицу, но смазал и в этот миг все услышали резкий шлепок, Пигмей пошатнулся, побледнел и словно скошенная бодылина, рухнул на пол. Воцарилась тишина. Потом кто - то увидел, что изо рта Пигмея хлынула кровь, и что есть силы, заорал:
- Врача!
Немного погодя появился врач с сопровождением подполковника, который постоянно говорил одни и те же слова, как будто сам находился в шоке. Морковка так ударил Пигмея, что у того насквозь лопнула щека. После этого случая здоровый и глубокий сон одолел всех до самого Иркутска.
Дрожащий звук репродукторов в морозное и туманное утро встретил призывников в Иркутске. Колючий хиус обжигал лицо. В утренней тишине слышались звуки скрипящего под ногами снега и пробуждающего хлопанья рук в перчатках.
Призывников построили, сказали, что пойдут пешком, здесь не далеко. Через десять минут показались казармы. Иван шёл и думал, что с этого момента заканчивается его свободная «гражданка» и начинается совсем новая,
практически не знакомая армейская жизнь.
Нынче рано пришла зима. Как не прошеная гостья она ворвалась в жизнь людей и начала ставить свои условия существования не только людям, но и всему окружающему миру, куда она смогла принести своё холодное дыхание. Два дня Иван прожил на пересыльном пункте, а сейчас несёт его поезд, легонько покачивая выгон в далёкое и суровое Забайкалье, где пройдут два не лёгких года, дадут такие ощущения, которые он будет вспоминать всю свою жизнь.