- Доченька, с кем ты говорила?
- Мама, это птица. Его Амзель зовут.
- Амзель. Ишь ты. Будешь вышивальщицей.
- Мамочка, почему вышивальщицей?
- Они выдумщицы. Сядут за вышивкой — и ну сказки придумывать, по белой ткани их выкладывать.
- Сказки по ткани. Как здорово. А мне Амзель про птицу-павлина рассказал. У него хвост —
как ковёр.
- Да, как ковер. Это тебе тетя Марта говорила?
- Нет, мамочка, Амзель.
- Анче, маме надо правду говорить.
- Мама, правда Амзель.
. . .
- Анна, маме врать нельзя.
- Я не вру, маамочкаа... и в слёзы.
- Снова врёшь. От кого ты про павлина слышала?
- Мамочка, от Амзеля.
- Три раза маме соврала. Анна, запомни: ты взрослая. Розги у меня висят, по тебе соскучились.
Скажи, с кем болтала.
- С тётей Мартой, маамочка.... и в слёзы...
- Честно сказала — и плакать. Вот дурочка. Завтра Марта молока принесет. Хорошего, от козы.
. . .
- Марта, чего ты там девчонке про павлинов всяких наговорила?
- Каких таких павлинов?
- С хвостами там, птицы. Мне Анче вчера все выложила.
- Мари, дорогая, ничего я твоей дочке не говорила...
- А кто ж тогда?
- Сама подумай, что я с твоим сосунком буду болтать, что я с ума что ли съехала?
- Да ладно, не обижайс. Разберусь.
- Покажи девчонке розги. Пусть познакомится.
- Чего ты такого говоришь? Три года девочке.
- Пускай с трех лет и знает.
- Чего ты, дура такая, несешь? Что за бес в тебя вселился?!
- Девушки, что за шум, а драки нету? Это Йоханнес в комнату вошел.
- Ах, Янке, мы тут с Марией про платья спорим: кому какого цвета. Ей синенькое...
- Можно и синенькое, только без криков.
Ушла Марта, крынку оставила.
Анну в тот день впервые высекли. Не крепко, у матери еле рука поднялась доченьку сечь.
За неделю до того случилось вот что:
Анче с девочками во дворе играла, маргаритки срывала, венки училась плести.
После девочки все по домам разошлись, одна Анче осталась.
- Анче, здравствуй!
- Здравствуй, птица!
- Какая ты странная.
- Я не странная, я Анче.
- А я Амзель.
- Очень приятно.
- Давай дружить.
- Давай.
Амзель — черный дрозд. Гнездо у него — на соседней березе. С женой там живет, птенцов растит.
После не раз прилетал к Анне, сказки девочке рассказывал. Вот Анче всё маме и выдала...
Апрель холодный и дождливый. Вода ледяная с с неба струями льется. Под березою сидит Анна,
на коленях — кукла. Рядом с нею, на травке — Амзель.
- Вот ведь незадача: ни тебе цветы собирать, ни на солнышке погреться. Мне хорошо. Апрель уже,
червячки проснулись, из земли лезут. Будет мне обед.
- Здорово! А они вкусные, червячки?
- Ну, знаешь, когда голодный — очень вкусные. А когда сыт — даже и не знаю, не ем я никого тогда.
- А мне мама говорит: ешь. Покушай хорошо. Вдруг завтра еды не найдется.
- Мама правильно говорит. У вас война, люди ссорятся, потому и еды мало...
Мария стоит у порога, глядит на дочку: Анче говорит, дрозд ей отвечает. Своим языком, птичьим — а
вроде как понятно. Чудеса.
Откуда это у Анны? Дагмар наколдовала — вот дочка с птицами и говорит. Что люди скажут? Страшно.
Дождь все хлещет, с деревьев капли тяжелые — парямо на Марию. А она идет в Корнелиев лес, к Дагмар.
Странно: тропинка помнит, пропускает, прямо к избушке ведет
- Дагмар, здравствуй! Почему Анче с птицами говорит? Что ты ей наколдовала?
- Милая Мария, не все сразу! Почему с птицами говорит — не знаю, не я это сделала. Наколдовала я ей
жизни, долгой и счастливой. Да, не сразу счастливой. Мир я для девочки не переверну, людей вокруг не
поменяю, не смогу. Когда нужно будет — помогу. И будь спокойна, милая Мария. Вымокла вся, зайди,
подсохни, я тебя кипяточком напою, с травой целебной...
- Снова сидит Мария у Дагмар, чай пьет. Огонь в очаге - будто огненные звери на поленьях пляшут: как
котята, пушистые, игривые. Тепло, из кружки неведомыми травами пахнет. На душе легче.
- Одно запомни: учи девочку молчать. Это ее тайна, ее — и только.
- Конечно молчать.
- Она волшебная. В ней — сила. Береги ее.
- Спасибо тебе, Дагмар.
- Ступай. Дождь закончился...