Михаил Звездинский
Осенней ночью за окном
Туман поссорился с дождем,
И беспробудный вечер.
О чем-то дальнем, неземном,
О чем-то близком и родном
Сгорая, плачут свечи.
Казалось, плакать им о чем?
Мы, в общем, праведно живем,
Но иногда при встрече,
Но иногда под вечер
Становится чего-то жаль,
Мы вдруг садимся за рояль
Снимаем с клавишей вуаль,
И зажигаем свечи...
А свечи плачут за людей,
То тише плачут, то сильней,
И позабыть волшебных дней
Они не могут, свечи.
Воск умирает от огня,
Но память прошлого храня,
И за тебя, и за меня,
Сгорая, плачут свечи...
И очень важно для меня,
Что не боится воск огня,
И за тебя, и за меня,
Сгорая, плачут свечи.
Дом погрузился в тишину, нарушаемую лишь добрым потрескиванием дров в маленьком камине. Свечи на столе тихонько оплывали, дрожа огоньками. Теплый свет выхватывал лишь очертания предметов, находящихся в комнате. Статуэтки на массивном комоде были так изящны и хрупки в свете свечей, что казались просто нереальными. Старинные часы, давно остановившие свой бег, просто были безмолвным стражем комнаты и ее обитателей. Шаль, забытая на стуле у рояля. Немного подвявшие хризантемы в вазе на столе, источающие горько- трепетный аромат...
За столом сидела небольшая компания. Две девушки в изысканных нарядах и молодой человек, не выпускающий из рук трубку, набитую крепким табаком.
- Вы так и не простились со своей невыносимой привычкой, Серж?- нахмурилась недовольно одна из дам.
- Что Вы, Люсьен, как можно! Давно уж оставил- просто в силу привычки ношу трубку с собой. Знаете ли, успокаивает,- молодой человек усмехнулся хитро.
- Да от чего Вам волноваться-то?- удивилась Люсьен.
- Как же! Никак не могу забыть того бравого капитана, из-за которого наша Мари потеряла голову.А я так старался...
Молодые люди посмотрели на особу, сидящую напротив. Та потупила глаза, покраснев:
- Ну вот. Опять вы за свое! Как можно забыть такого красавца? И как нелепо он погиб...
- Ну, Мари, не плачь. Ведь все уже прошло. Да и у Вас осталась такая память...- грустно произнесла Люсьен. А у меня и того не было. Так и проживу остаток своих дней, вспоминая о чужом счастье...
- Если бы Вы только позволили мне тогда быть рядом с Вами, поддерживать Вас во всем, Люсьен, дорогая!- воскликнул Серж.
- Да оставьте, Серж. Вы были слишком ветрены тогда и слишком самонадеянны. Бросались во всякие авантюры- как можно было на Вас надеяться? Это сейчас Вы степенны уже и умны, - грустно усмехнулась Люсьен.
За столом воцарилась тишина... Огоньки свечей дрожали, украшая теплыми красками лица сидящих у стола.
- А не порадуете ли нас своим музицированием, Мари?- спросил тихонько Серж.
Мари присела к роялю... Звуки музыки лились мягко и нежно, окутывая всех светлыми воспоминаниями... Каждый вернулся в свой мир, в свои успехи и поражения, в свою жизнь и любовь - сбывшуюся и нет... Молодые люди любовались друг другом. Какая у Мари осанка... А как прекрасна тяжелая прическа Люсьен. Серж был как всегда - четкая выправка и гордая посадка головы... Они были красивы и любимы друг другом. Просто - как давние друзья, которые рядом, где бы они ни находились....
Мир замер... Лишь музыка и воспоминания о счастье. Каждому - о своем...
- Бабушки!!! Дедушка!!! Вы опять не спали всю ночь!- послышалось со стороны двери. В помещение стремительно вошла хрупкая девушка и раздвинула шторы большого окна. В комнату ворвался начинающийся день - светлый и радостный, заливая все солнечным теплом.
- Ну нельзя же так! У вас режим...
- Милая, нам так мало осталось быть вместе. И так жаль тратить время на сон...- грустно улыбнулся внучатой племяннице седой военный.
Глядя на его морщинистое доброе лицо и улыбающиеся глаза, внучка успокоилась.
- И все равно. Я ведь переживаю за вас!
- Все хорошо, родная моя,- к девушке подошла бабушка Маша и погладила ее по голове. - Как же ты похожа на деда. Как жаль, то он так и не увидел своих внуков...
Девушка потушила свечи и ушла хлопотать к завтраку.
Две старушки и бравый бывший военный- повеса и кутила, а сейчас- просто убеленный сединами старик, с любовью посмотрели друг на друга. И Мари опять в глазах родных и любящих была прекрасна... И Серж снова был невозможен со своим табаком и трубкой... И прическа Люсьен была опять тяжела...