Баба Катя, кряхтя, выбралась за калитку. Зима уже отступила, оставив после себя сугробы по кромкам дороги и ледок на дне ям. Непролазная грязь заставила народ переобуться в калоши и ходить след в след по самым сухим участкам улиц.
Сосед Петька, друг Кольки, сына бабы Кати, немедленно выкатился из-за забора.
- Куда собралась, мать? – дружелюбно спросил он, ощерив в улыбке потемневшие зубы, - не за пузырьком ли?
Иногда Колька, по словам бабы Кати, «садился на стакан». И тогда она сердобольно приносила ему утром заветный бутылек, «чтоб сердечко не встало с похмелюги». в такие моменты перепадало и Петьке - в честь соседства и чтобы Кольке поменьше доставалось.
- Да вот, - ответила баба Катя, - в прошлую пенсию купила я у девчонок проститутку… Кольке понравилась. Деньги получила - пойду еще возьму…
Девчонками в хуторе называли двух молодых женщин, державших продовольственный ларек в центре.
- Э-э-э… - глаза Петьки вылезли на лоб, - они что, и ЭТИМ торгуют?!
- Да бывает, - закивала старушка, - редко, правда, но вроде сейчас есть…
Петька озадаченно поскреб пятерней лысую макушку.
- Мать, может, с тобой сходить? Как ты по этой грязи поползешь… Свалишься еще где-нибудь на скользком месте.
- И то правда, - обрадовалась баба Катя, - пойдем, сынок, я за тебя держаться буду.
До центра они добирались долго – грязь не позволяла развить достаточную скорость. В ларьке, который, скорее, был небольшим магазинчиком, толпился народ.
- Юль, мне пару булок хлеба и сигарет моему охламону пачку! – высокая горластая тетка Ирина выделялась из толпы не только ростом, но и всегда ярким синим платком, в цвет калош. Да и голос – сочное контральто – сильно отличался от среднестатистического.
- Оль, а мне пару пива достань, - гудел мужик в камуфляжном бушлате и резиновых сапогах.
Баба Катя спокойно встала в очередь. Когда подошел ее черед, она, смущенно озираясь на тех, кто стоял за нею, сказала:
- Юль, дай мне эту… Бл#дюгу… Или бл#дину? Ну, в общем, ту пробл#дь, которую я в прошлый раз брала… Кольке понравилась, а я не помню, как там ее зовут…
Петька навострил уши. Хуторяне, стоящие за старушкой, затаили дыхание. Кто-то тихонько охнул.
Продавщица, она же совладелица магазинчика, устало вздохнула и ответила:
- Баба Катя, рыба называется БЕЛЬДЮГА!
- Во-во, - обрадовалась баба Катя и заулыбалась, - ее, проститутку, и взвесь!