В одном южном приморском городке, на Богом забытой улочке находилось кабарэ-канкан "Тридцать три П".Там работала танцовщица по имени Зульфизэ, которая снимала перед народом трусы, но никому не давала, и страшно страдала оттого, что посетители постоянно предлагали ей интим.
Однажды в это кафе пришли три друга - Какахин, Дрюкин и Бздун.
Какахин был очень словоохотлив и постоянно со всеми общался, Дрюкин отличался вздорным характером и сидел преимущественно под столом. А Бздун был молчалив и задумчив, но иногда все-таки нарушал свое молчание протяжными вздохами, доносившимися из разных отверстий.
Был там и начинающий поэт Рукоблудов, завсегдатай кабарэ-канкана, который приходил посмотреть на Зульфизэ и не знал, как к ней подкатить, и поэтому обратился было за советом к Какахину - но сидевший под столом Дрюкин укусил его за ногу.
От этого Рукоблудов завизжал, и Зульфизэ подскочила как ошпаренная и упала со сцены, а Бздун случайно издал весьма громкий звук, который поспешил скрыть за горестным вздохом.
Но все бы ничего, если бы Зульфизэ внезапно не заметила Рукоблудова и не решила обратить на себя его внимание. Поэтому она залезла на стол, сняла трусы и хотела было надеть их на голову Рукоблудову, но промахнулась и вместо этого надела их на голову Бздуну. Бздун вскочил со своего места, швырнул трусами в Зульфизэ и с воплем: Это уже никуда не годится! - убежал в подсобку курить. Какахин попытался разрядить обстановку и пошутить, однако у него это не получилось, потому что обиженный Рукоблудов опрокинул стол вместе с Зульфизэ, и под ним обнаружился Дрюкин с трусами на голове и листом салата в зубах. Зульфизэ увидела Дрюкина, завизжала и упала в обморок, а Рукоблудов, прокричав что-то невнятное, умчался в туалет заниматься рукоблудием.
- Пойдем - сказал Какахин Дрюкину, и они вдвоем вышли из кабарэ-канкана. Стояла чудная южная ночь, на небе висели громадные звезды размером с луну, а сама луна занимала пол-неба. Пахло морем. - Хорошо-то как, - сказал Какахин, - надо пойти искупнуться. - Да, надо, - кивнул Дрюкин, дожевывая лист салата, и они вдвоем направились к пляжу, видневшемуся невдалеке. Но не тут-то было. Из темной подворотни, сопровождаемое свистелками и перделками, на них внезапно выкатилось Око Саурона, и, промчавшись мимо остолбеневших и вжавшихся в стены друзей, укатилось в неизвестном направлении. - Дела, - сказал Какахин, провожая грозное Око изумленным взглядом. - И не попишешь, - согласился с ним Дрюкин, звучно рыгнул и улегся прямо на мостовую. Какахин подумал и улегся с ним рядом, подложив под голову пиджак.
Через пару минут друзья уже синхронно сопели, что могло означать только то, что они заснули. В это время Рукоблудов вышел из туалета, а Бздун - из подсобки. - Ну что, крыса, - сказал Рукоблудов Бздуну. - Я не крыса, - обиделся Бздун, - сам ты кукей непромазанный. - Ах вот как - сказал Рукоблудов, - я тебя сейчас придушу. - Попробуй, - сказал Бздун и, издав глубокий вздох, испортил воздух. Рукоблудов закашлялся, а Бздун, не теряя времени даром, подхватил на руки бесчувственную Зульфизэ и пулей вылетел из кабарэ-канкана. К несчастью, он не заметил Дрюкина и Какахина, растянувшихся прямо перед входом, и споткнувшись о них, с воем полетел на землю. От падения очнулась Зульфизэ и, в свою очередь, попыталась что-то предпринять, но у нее получился только тройной тулуп в воздухе. Бздун ударился головой о фонарный столб и потерял сознание. Зульфизэ же, описав в воздухе неописуемую кривую, приземлилась на крепкие мохнатые лапки и внезапно поняла, что она - хоббит. - Вот так-то лучше, - сказала она, - значит, я пойду, вырою нору и буду жить под холмом, как настоящий пикт. Но для начала мне надо разобраться с Оком Саурона. С этими словами Зульфизэ достала из лифчика синий фломастер, расписала себе всю морду и, вытащив у Бздуна из кармана зажигалку, бумажник и сигареты, скрылась в неизвестном направлении.
КОНЕЦ