Закончилась учеба в Судостроительном техникуме, по распределению сижу в проектном институте. Многие с нашего курса разошлись по судовым верфям, а я попадаю по собственному желанию проектировщиком с окладом 90 рублей и квартальной премией 100%. Что по этому поводу можно вспомнить, ничего особенного. Встреча президента США Никсона с Брежневым на Московском проспекте в открытой машине. Сдача крови, ради отгула. И закончившаяся война с матерью. Ее мужика я отправил в больницу, теперь ее самую выгнал из дома. Но жизнь как то не складывается.
Вспомнил, что пока я учился, в военкомат возил справку для отсрочки призыва. И тут у меня возникла мысль. Прибыл к дежурному офицеру на улицу Ватутина, с просьбой отправить меня, куда ни будь. Позже, на собеседовании меня раздели, оглядели и предложили на выбор род войск. Я, конечно, выбрал Флот, потому что знал про устройство корабля, практику имею работы на стапеле. Самое главное в том, что три года не видеть мать это лучше, чем два.
Так я оказался на одном сборном пункте, потом поездом до Архангельска, автобусом до Северодвинска, попадаю в другой сборный пункт. И что, важно, это не ноябрь, когда призывают, а август, когда еще светло и весело на границе Заполярья. Теперь я, с одной стороны свободен от проблем, связанных с неопределенностью своей жизни, с другой стороны, теперь сам себе не принадлежу. Короче, продал себя с потрохами.
Нас питерских, собралось больше десятка. Как то на расстоянии я заценил новое чувство сообщества единоверцев, единонастроенных. Нужно обязательно потерять на время малую Родину, чтобы понять ее ценность. Это не к тому, что мы были высокомерны по отношению к волжанам или сибирякам, это просто желание сохранить возможность услышать о знакомом, близком, любимом. Я как не старался потом доказать, что мы ближе друг к другу от того, что наши воспоминания и встречи вынуждают, многие считали, это высокомерие. Хуже, чем к нам, питерским, относились только к москвичам. Но мне это еще предстояло узнать.
Спать не на чем, еда осталась не у всех, два часа ночи, за нами придут утром. Нас четверо ленинградских развлекает пение Николай из репертуара Beatles. Под гитару было бы лучше. И тут неожиданно к нам всем обращается капитан-лейтенант. Оказывается, тут в Северодвинске есть школа мичманов для службы на АПЛ. Если это могло заинтересовать кого, то я был одним из них.
Нас слушателей набралось несколько десятков. Условия контракта были следующими. Два года обучения в отряде дают среднее техническое образование, с дипломом. Потом пять лет службы по контракту на лодке. Тут еще интересным было то, что про мичманов я услышал впервые. Это Устинов решил облегчить службу офицерам, чтобы переложить часть забот. Я помнил рассказы Станюковича о русских мичманах, и поэтому видел себя доблестным моряком, да еще на таком корабле, о котором мечтал только в детстве. Вторым обстоятельством было то, что я теперь не буду нуждаться в жилье и зависеть от пьяных капризов, драк и оскорблений. Я порву с прошлым меркантильным миром корыстных людей, где отношения измеряются рублями. Поэтому я пишу, толи заявление, толи уже рапорт.
Подают заявление другие призывники. Это чуваши, украинцы, белорусы и один еврей. Мои питерские друзья спрашивают, зачем мне это нужно. Но разве можно рассказать про всю свою жизнь в двух словах. Сказал, что мне хочется приключений, хоть в этом была тоже частичка правды. Так и порвал последнюю ниточку, связывающую меня с прошлой жизнью. Была еще смутная надежда, которую отгонял от себя, как нереальную. Где то по шипящему радио слышал, как советская лодка заблудилась в Шведском фьорде и была поднята. А вдруг эта история может повториться, именно со мной. Тогда увижу своими глазами ABBA.
Для того, чтобы приняли, была еще одна медицинская комиссия. Испытания в барокамере, вертели на кресле и прочее. Накормили, наконец, завтраком. Вывесили списки. Меня зачислили в третью роту. Это туда, где обучали по специальности БЧ-5. Другая рота была четвертая, по специальности БЧ-4. Интересно складывается судьба. Если бы меня занесли в другую роту, то может быть, меня сегодня не было в макспарке, может быть работал в другом месте. Этакая загогулина.
Жизнь пошла строем, бегом с места на место. Нужно все делать быстро, получить форму, робу, шапку, сапоги, ботинки. Все нужно запоминать и с первого раза применять. Это штаны без гульфика, форменка без пуговиц, гюйс на шее. И все это нужно пришивать, маркировать, гладить, складывать. Все впервые, все непонятно с первого раза. И почему то обязательно нужно надеть сапоги. Портянки, к которым нужно вначале научиться, потом станут лучше сбитых на пятки носков. И самое запоминающее, это запах скипидара, хлорки, нафталина, которые должны нивелировать все, что могут испарить двести мужских тел в пространстве сорока метровой казармы.
Мне никто не сказал, что пол в казарме нужно назвать палубой, тумбочку рундуком, туалет гальюном, столб пиллерсом. Но, тем не менее, к радости старшины, за неправильное название следовало наказание, в виде картошки, наряда, натирания пола (палубы). Вот наказать молодого курсанта за ошибку, считалось методом обучения. Почему то на службе, при обучении, считалось пропускать два этапа, это обучение и убеждение. Сразу обучали унижением, или вместо объяснения вставляли «учи матчасть». Это считалось бравурным и остроумным отношением старшины к курсантам. Вообще хамство в отношении молодого курсанта, проявлялось не только со стороны старшин, но и младших офицеров. Это они так старались повысить свою значимость, и считали остроумным.
Сейчас, по прошествии нескольких десятилетий, все время натыкаюсь на такую форму поведения в отношениях взрослых людей. И за примером не буду ходить. Взять хоть Горыныча, который может себе позволить легко оскорбить меня, в каждой публикации, считая себя остроумным, или Жирика. Откуда взялись люди с таким менталитетом, не трудно просчитать. Это те самые, из того 1972 года. Почему они считают себя героями, да просто, потому что они и есть бывшие старшины, офицеры. Не удивлюсь, если еще и в замполитах были. Трудно представить таких в Индонезии, если это не русские туристы.
PS. Если кто захочет меня упрекнуть за отношение к собственной матери, пусть приготовит ответ о судьбе мальчика, из Пскова, мать которого, наши депутаты так защищали, и всем по телевизору показывали, какая она хорошая стала. Любят наши правильные обыватели других учить на расстоянии.