Наконец все закончилось. Это самый лучший год в моей жизни. Мне больше никогда не нужно будет убегать из интерната, я буду жить там, где захочу. Правда куда идти жить пока не знал. Достаточно что сейчас у меня два друга, Тюра (Толя Таюрский) и Рак (Сашка Раков). Мы закончили восьмой класс и нас просто выперли на улицу. У нас были матери, которые должны были нас прописать. А тем, кто совсем без родителей, выписали ордера по кладовкам, углам коммунальных квартир.
1967 год, Ленинград, Белые Ночи, набережная Невы. Выпускники школ. Юноши в костюмах, девушки в нарядных платьях. А у нас три полулитровые бутылки ягодного, сладкого вина. Мы выпили все до конца и пошли в сторону Невского по набережной Фонтанки. Рак сказал, что там должны быть остальные наши знакомые. Мы говорили, кричали, спорили как нормальные пьяные юноши. Нашим проектом было обязательная встреча в честь столетия Октябрьской социалистической Революции. План заключается в том, что на сто лет советской власти будет грандиозное событие. Я просчитал, что седьмого ноября в 2017 году будет много народу, и нам будет не пробиться на Дворцовую площадь. И чтобы не потеряться, нужно будет встретится не седьмого, а шестого ноября. Местом будет набережная, напротив главного входа в Зимний Дворец, в 12:00. И главное не опаздывать.
Нас замела милиция седьмого ноября во время празднования пятидесятилетия, во время начавшейся драки, за место у Александринского столба. Мы тогда всю ночь провели в подвале здания, на площади. Поэтому боялись большой толпы. И наверное нужно было учитывать, какой у нас будет возраст.
В таком ошалевшем виде размахивая руками, прыгая от переполнявшихся чувств я и застыл. На меня из открытого окна, первого этажа, смотрела девушка. Она тоже улыбалась. Может это было и не правдой, но в это мгновение мне показалось, что я ничего красивей и не видел. И что самое главное меня срубило, это то, что она сама спросила мое имя. Я спросил ее имя. Ее звать Лена. Что такое притягательное и необычное было в ее образе. Она совсем не была похожа на наших интернатских девчонок. Она даже говорила по особенному, на непонятном для меня лексиконе. Я понял, что она начитанная и из другого общества.
- Лена, правда сегодня хороший день?
- Да!!! Что у Вас за праздник?
- Я закончил восьмой класс, получил аттестат и теперь свободен. А ты?
- Я закончила десятый класс, тоже свободная.
Мои товарищи, глядя на меня спросили, что им делать. Я Рака и Тюру отправил куда угодно, до завтрашнего дня. Договорились встретится у Хряка (Боря Миронов). Они пошли искать добавку к выпивке, а я решил быть максимально трезвым теперь.
- Что ты теперь будешь делать. Спросила Лена.
- Я буду художником. А ты?
- Я буду писателем.
Тут мне совсем голову закрутило. Я не верил, что девчонки могут быть такими умными.
Я попросил Лену выйти, потому что разговаривать было не удобно, а говорить хотелось и хотелось. Она ответила, что папа строгий и не пускает. Так незаметно час за часом и наступило утро. Она прочитала свои стихи, я прочитал свои стихи. Я рассказал, что самая любимая актриса у меня Татьяна Доронина и обещал принести ей портрет Вии Артмане, который я нарисовал карандашом.
Мне стало больно шее от поднятой головы, стало прохладно и я простился с этой ночной феей.
Все остальное время я стал думать про Лену. Я думал, когда утром мы опять пили вино, а некоторые пили водку. Я думал когда мы соображали куда пойти и где достать денег. Я думал, когда спал и когда проснулся, когда кушал, когда смотрел в окно электрички. Я думал два дня и две ночи.
Ноги меня сами привели к дому, где это окно. Я глядел на зашторенное окно без света, где наверное никого нет. Стоять было так глупо, искать дверь было еще глупей. И что такого могла найти девушка во мне, младше себя на два года. И наверное она тогда заметила, что я пьян. А в то время я был пьян каждый день, и выглядел соответственно. Мне стыдно стало своей самоуверенности. Но я все равно бросил камушек.
Вроде мне показалось, что из за шторы на меня кто то смотрит. Может и она, но вид не подает. Тогда чтобы не иметь совсем глупый вид, в случае, когда меня видят, я перешел через дорогу на набережную. Встал лицом к Фонтанке. Расчет был простой. Если она захочет, выйдет или позовет, и мне не нужно быть привязчивым.
Ко мне подошли пятеро. Самый малый спросил покурить. Я им отдал всю пачку Шипки. Тогда он скомандовал попрыгать. Это называется "трясучка". Если в кармане звенит, то следует деньги отдать этому малому. Когда говорят трясти деньги, то этимология события происходит к этой традиции. Самое обидное, что эту картину могли видеть те, кто незаметен. Я отказался. Тогда начали знакомиться. Где я живу, кого знаю и прочую ерунду.
Удар я получил с правой стороны, и даже не видел бьющего. Потом, когда я уже стоял на четвереньках, меня было решено искупать в Фонтанке. Тут что то произошло. Все разбегались. Из окна Лена кричала, что вызвала милицию, на помощь, и еще что то в адрес хулиганов, таких же как я сам. Мне навстречу шагал мужчина, отец Лены.
Я оказался в квартире, коридоре, комнате где стояла чугунная ванна. Там я помылся, почистил брюки, рубашку и пошел туда, где была Она.
Испуганная Лена сидела в кресле и совсем не улыбалась. Она внимательно, испытывающее смотрела на меня, я испытывающее смотрел на нее. И думал, как меня могла спасти от хулиганов такая девушка, на инвалидной коляске.