Как светло… но что бы это значило… Я копалась в памяти, силясь разобрать: светло – день. Приходит, наконец, ассоциация: день без Силведида. Эта мысль всплывает быстро, настолько она значима для меня, и разливается тоской. Я чувствую раздражение, мне как – то не- хорошо. Ноги...долго сижу...Я все ещё сижу. Плохо...Что — то случилось. Густые, как кисель. мысли не спешат с поиском ответа, только рука в обычном для неё движении берёт что - то со стола и подносит к моим глазам. «Это телефон», - подсказывает память. Глазные мышцы реагируют, и зрение показывает закруглённый знак. Я помню, это девять… Что значит «девять»? И увиденное не находит связи с моей памятью. Тело спасается из состояния «сомати» буквально бегством, спасибо мышечной памяти, и я спускаюсь вниз по лестнице. Я помню - ступенек двенадцать: «Один, два, три… десять…двенадцать» . Ступеньки кончились, я не забыла, как считать. Но что значит- двенадцать? Ах, да - двенадцать ступенек! … А причём здесь «один, два, три? Ох, кажется, я устала…
Бонус лижет мою щёку, я так глубоко задумалась, что даже не заметила, как он запрыгнул передними лапами мне на грудь и встал, вытянувшись во весь свой рост.
О чём же я думала? Да, по-моему, ни о чем. Мышцы опять затекли. Нужно вспомнить слова Силведида: «Доверяй своим воспоминаниям… ориентируйся на них». Как трудно их добывать из головы. Я гоняюсь за своими воспоминаниями, как черепаха по футбольному полю.
Нужно доверять своим воспоминаниям. Так, что я помню? Прощание и безнадёжную тоску, его слова и мои обещания, но как связать их с тем, что происходит в настоящем?
Лай Бонуса у самого уха, я застыла посередине комнаты, собака стоит на задних лапах, закинула передние мне на грудь. Так… это, кажется, уже помню. Надо заняться обычными делами. Комната, я знаю, - это кухня для животных, тут память подсказывает «Корм». Когда-то я могла накормить всех в тонком свете фонаря, поэтому следую воспоминаниям, как ритуалу: собаки – «Педи- Гри», кошки - «Кити- Кэт», хомяк - «Хомка», птицы – зерно, кролики – сено. Память не подводит, я никого не забыла.
За окном темно, это что-то значило. Раньше всё что-то значило, но я не могу найти связи между тем, что помню и что вижу. Мне опять не -хорошо, в памяти всплывает слово «грусть»… Причем здесь грусть? Я сижу, опустив руки на подлокотники кресла, рядом играют собаки.
Я опять вспоминаю слова Силведида «у вас общие Силы» и вновь не могу связать опыт с происходящим. Меня это больше не напрягает, я подожду, когда станет светло и выполню обещание, «позабочусь о тех, кто во мне нуждается». Ноги затекли, тело само меняет положение, сидеть и спать неудобно. Помню, я спала лёжа, но заставлять себя идти по неисчисляемым ступеням вверх просто не хочется. Мне ничего не хочется, и я сижу, уставившись в темноту…
Моему телу хорошо, спина больше не болит…Меня несут на руках. Я помню эти мощные плечи…
- Терминатор, - выговариваю я с огромным трудом и глажу его лицо.
- Правильно, Дашенька, узнала. Давай устраивайся поудобней.
Меня укладывают на кровать и загорается свет.
Тишина и покой, я одна, но мне всё равно… Какое-то движение, и матрас немного прогибается по середине. Я вижу руки, они держат стакан. Что я должна сделать? Не могу припомнить.
- Пей!
Я послушно пью. Наверное, это сок, я не умею это определять, но вкус мне нравится или нет, может, я только помню, что мне нравится сок…если это действительно сок.
- Я тебя не оставлю. Даш, пойми, слишком многое зависит только от тебя. Верни мне моё слово и нам будет легче общаться.
Его слово…Его было трудно взять, я не хочу…вернуть…Но почему?
- Нет! – слово вырывается как выстрел, не имея сформированных объяснений в моём сознании. Я даже ещё не озвучила себе, о чём он говорит, просто чувствую, этот вопрос для моей памяти один из самых важных.
- Я мог бы быть в твоей голове постоянно, - новая попытка опять не удалась.
Я мотаю головой... Мужское лицо…Сожаление… и …Грусть… Тишина.
- Не выходи за ворота без меня. Ни о чем не беспокойся, в доме всегда будет тепло, но я не смогу быть рядом постоянно. Скоро весна. Природе нужна моя помощь.
Я моргаю глядя поверх его плеча… я слышу каждое слово, но он мог бы рассказать о своих заботах моим курам, эффект был бы тот – же. Меня трясут взад – вперёд...Мне не хорошо.
- Мне тоже без него здесь плохо. Ты не заметила как изменился луч света? Без голубого, синего и фиолетового, он противно розовый. Да! Представляешь твой любимый цвет!
«Розовая комната»… Я люблю розовый костюм… Что значит «люблю»? Перечисляю все вещи этого цвета… Моя память строит длинную цепь… Я устала.
- Не смей закрываться от Сил, поняла? Почувствуй Природу. Разбуди себя. Тебе будет легче, слышишь? (Он злиться). А то приду и накажу тебя (Пытается быть строгим). Мне нисколечко не страшно.
- Жизнь, - выжимаю я из непослушного горла.
- Ну, вот! Раскусила! И как прикажите очаровывать девушку, если разрушен мой трагический образ. Силведид проболтался?
Тишина…Надо ответить …или не надо, но помню я всегда отвечала на вопросы
- Сама.
Он гладит меня по голове и до меня доходит его похвала
- Сама догадалась, вот умная девочка. Мне становится хорошо, и я вспоминаю: «хорошо, когда хвалят». Мышцы на лице стягиваются и напряженно застывают – «Улыбка», - вновь подсказывает память. Я не знаю причём тут улыбка, главное мне хорошо, и я засыпаю.
***
Опять светло, через несколько дней мне становится проще управлять собой, я могу быстро восстанавливать в памяти образы, но по-прежнему не могу связать их с происходящим.
Фос приходил, когда было темно. Он говорил много, объяснил мне как жить, но я не поняла, хотя могу цитировать его слова: «Со временем будет легче воспроизводить слова из памяти, ты будешь лучше говорить, когда наладишь новые нейронные связи. Всю жизнь ты строила воспоминания через познание, а теперь его нет, поэтому так трудно, что — либо вспомнить. Но твоя память совершеннее, чем была. Восстанови события, которые важны для тебя. Старайся говорить со мной вслух, и ты будешь говорить предложениями».
Он добрый, но сказал, старому коту, что тому пора и кот перестал дышать. Я плакала. Фос извинился за то, что я видела. Он не извинился за то, что сделал. Я спросила. почему, но его слова доходили до меня плохо, хоть я их хорошо помню: «Даш, мы не вправе менять своё предназначение. Когда живое существо не может черпать Силу, я это вижу и не могу влиять на него. Я теряю власть над ними, и они уходят. Я не умею вернуть им мою Силу. Я ведь не Бог. Не плачь».
- Коза, — напомнила я ему.
- Вот ты о чем вспомнила. Козлёнок был жив. Ты просто не могла различить биение его сердца, оно было очень слабым. Я немного увеличил приток жизни и усилил твой иммунитет. Ни ты, ни он не дошли до своей черты, иначе я был бы уже бесполезен».
Фос хороший, я помню. Я много помню: как включить свет, водить машину, залить топливо в бак, как приготовить себе еду и назвать блюдо, но я этого не делаю. Я не понимаю, зачем это мне нужно, называть то, что я ем. Я знаю. как раздать корм. Зерно… в мешке…Нет зерна…птиц надо кормить… или не надо… Заняться обычными делами… Куры… Зерно…Его нет! Получается замкнутый круг, и я напрягаю память, требуя нужных воспоминаний для решения новой задачи.
Снегоход…Фос запретил. Всплывают приятные воспоминания, как он вытирает мои слёзы…утешает, заверяет, что я не стала дебилкой и забирает книжку с непонятными строчками… Я знаю все буквы, почему они не складываются в слова?...Мне нехорошо, я плачу…Фос вытирает слёзы…Когда это было? Вчера, а может месяц назад, я не знаю, но точно помню все детали и знаю, что это было.
Фос занят…Много дел… Зерно – снегоход.
Память тепло меня одевает, мне кажется, когда будет жарко, по памяти я всё равно буду так одеваться: в тёплый костюм, шапку и сапоги. Я совсем затормозилась в развитии, я не умею реагировать на изменения.
Снег потемнел на полях, крыши домов вообще без снега…Ворота птицефабрики…мягкий снег под ногами и следы много следов на снегу. Я не знаю, чьи они и даже что это может значить… «Зерно…Зерно, - напоминаю я себе и иду по памяти через двор.
Вой…Нет похоже лай…собаки, их много, я не умею считать…нет я умею считать «один, два, три», но я всё равно не знаю, сколько их. Они живут здесь… я чужак.
Рычание собак слышно со всех сторон, они не похожи друга на друга ни мастью, ни цветом шерсти…Я люблю собак, но мне здесь нехорошо, я хочу уйти.
Серая шерсть…собака большая…рядом ещё одна…они мешают мне уйти…Я иду к снегоходу, но приближаюсь к ним. Почему снегоход оказался за их хвостами? Серая собака…Коричневые глаза…Я помню её…она…она была моей…Вторая собака. я не знаю её, она рядом. Лучше думать о той, другой, которую знаю. Я останавливаюсь и протягиваю руки.
- Встанька.
Встанька нервно переминается на подвижных ногах, издаёт гортанный звук похожий на человеческой «Уыый» и виляет хвостом…Другие собаки…Злые…Я вижу движение, и одновременно чувствую удар мощных лап. Вдох ломается в моей груди. Я опрокидываюсь навзничь. Падение кажется слегка замедленным, и прекращается одновременно с ударом моей головы о кирпичную стену. Боль. Но эта боль лишь увертюра той пытки жгучей болью которую вызывают острые зубы сверху, нет уже сбоку. Руки зажимают ворот куртки. Моя шея, так больно... Кровь теплая, липкая остывает на моих сжатых пальцах... Дикий вопль… Закрытые глаза не дают видеть кому принадлежит этот крик. Так не плачут собаки…Фос... Я дохожу до точки о которой ты говорил… Розовая пелена перед глазами сменяется на черную. Темно.