Я знаю, что рожден на один день; но когда я мыслями уношусь к бесчисленным звездам, ноги мои уже не касаются Земли.
Птолемей
И я летел… (или не я, а то, что от меня было). И везде было одно и то же: на все 360° по всем осям, какие только есть: яркие и тусклые точки – звезды. Голубые, желтые, красные, белые. Солнца появлялись редко. Солнцами я называл те же звезды, но когда пролетал вблизи них. Некоторые так огромны, что вместили бы сотни малых звезд; другие – размером лишь с небольшой город. И около каждого солнца я надеялся разглядеть планеты.
Если б я был писатель, тем паче – писатель-фантаст, то здесь, в ближайшие пару страниц вставил бы описание необычности своего состояния и положения вещей вокруг; как то: тишина, пустота, спокойствие или наоборот – ужас… Но я никогда не умел «налить воды»: ни в каких сочинениях-рефератах-дипломах и т.д. Во всяком случае, это ощущение не передать словами. Это было… просто невесомость, бесконечность пространства, быть может, и времени.
Звезды всегда были друзьями исследователей. И тех, что когда-то вели свои суда по водным просторам Земли, и тех, что управляют космическими кораблями в небе.
К. Саган. Космос
Но вот мне встретилась планета. На ней я заметил большой замок из фиолетового камня. Зайдя внутрь, я подумал, что скорее это похоже на храм. В нем не было перекрытий и перегородок. На стенах висели завораживающе изящные картины. Что нарисовано – не разобрать, но каждая деталь выписана очень отчетливо и старательно и, кажется, что именно она должна быть, и именно здесь. Посреди огромного зала стоял шикарного вида резной стул с высокой спинкой, в котором сидел человек.
; Привет лунатикам! – пошутил я.
; Что за невежда? Ты, разве, не знаешь, как д;лжно меня приветствовать? Ты должен учтиво поклониться и произнести хвалебную речь.
«Да, пожалуйста», – подумал я: «С нас не убудет».
; Здраве буде,.. ; «а кто, собственно, это такой?», ; … о, луноликий поднебесный магистр! – «Еще там чего говорят?» ; Да продлит бесконечно Аллах твою…; «А, ты бреешься?» ; … селезенку. – «и…» ; Но пасаран… ; «…, дядюшка Че», ; … всем твоим близким. - «Фухх…» ; Гитлер капут. ; Зачем-то добавил я.
Было видно, человечек остался доволен моей тирадой.
Вероятно, правила этикета предписывали мне дожидаться ответа, но я решил уточнить,
; А ты, собственно, кто такой, будете, ; добавив учтиво, – ваше-ство?
; Я – король. – Спокойно, будто я спросил его: «на следующей выходите?», ответил он.
; А… где же… все…?
; Я послал их завоевывать мне новые миры.
Я просто смотрел на него.
; Оставайся. Будешь мне служить.
Он принялся расписывать мне привилегии государевой службы. Ну и должностные обязанности, конечно. Когда он уже подошел к обязанностям глажки носков, я посмотрел на часы и сказал:
; Мать честная! У меня ж завтра лекция по политэкономии. Полечу готовиться. Извини, дружище, в следующий раз как-нибудь.
А вы думаете, Марфа Васильевна, нам, царям, легко?
К/ф «Иван Васильевич меняет профессию»
А я всё думал, думал,… огибая очередной желтый шар, за которым показалась разноцветная планета. Снижаясь, я увидел на ровной площадке сидел человек в полулотосе и, казалось, раскладывал пасьянс. На голове его было что-то типа короны. Неужели опять?
; Прошу прощения…
Человек взглянул на меня. Вдруг он сделал сальто назад, одновременно с не самым приятным звуком; скорчил гримасу:
; О, брат наш! Как долго мы тебя ждали! Где же ты пропадал-то все это время?
Из его глаз на меня брызнули две струи. Увидев его зубища, я понял, что это шут. Он стал скакать, падать, попердывать, рассказывать анекдоты. В принципе это было бы весело,… при большем количестве зрителей.
; Ты сказал, вы ждали меня?
; О, да. Ждали-ждали тыщи лет.
; А кто «вы»?
; А-а… Понимаешь, я сыграл с ними шутку, и они повелись. Разошлись искать цветок с черными лепестками. Вот забавно! Да? – Он обнял меня.
; Да, ты прикольный, ; сказал я, ; А вот так ты умеешь? –
Спросил я и улетел.
; Насреддин, почему грустишь? Умерший дядя оставил тебе 10000 динаров!
; Да, но на прошлой недели умер мой другой дядя, и оставил мне 20000 динаров.
; Да, ты – самый богатый и счастливый в городе.
; Да, но у меня нет больше дядей. Это и печалит.
Я встречал еще многих. И со всеми были похожие истории. Было прикольно наблюдать за ходом мыслей Винни Пуха. Этого бессребреника-Бендера. Но он завязывал мне рот салфеткой и сам хавал всю сгущенку с медом. С этим я мирится не мог. Пожалуй, я остался бы с Белоснежкой. Но у нее были проблемы с измерением. Нет, не внешне. А в голове. Она видела во мне лишь гномов. Причем, семерых сразу. Ну как с такою жить? Ах, спаси, Аллах. Это привело бы к рассемерению личности. Врунгеля можно было слушать, но разговаривать с ним было просто невозможно.
…
«Каким ты был, таким ты и остался…»
Строка песни, «крылато» произносимая с упреком в ироничной форме
Так я летал мимо планет и звезд. И однажды мне почувствовалось, что кто-то летит со мной. Не знаю, параллельно или пересекая – не задумывался. Я не видел его окончания. Как дети не понимают, что взрослые были детьми, так и я не думал, что кто-то летает, как и я.
; Привет, собрат. – Подумал я про себя.
; Здравствуй, брат. – Подумал он про меня.
Спустя пару единиц времени я решил спросить, «Как сам?». Но не успел.
; Я – не Сам. Я – Сын… А ты-то как? – Спросил Он сам.
; Да,… так,… вот,… летаю,… видишь,… ; обескуражено начал сбиваться я.
; Ну, а если… ; я почувствовал, что он «взглядом» ищет меня.
И мне показалось, что его интонация, «голос» изменились, стали чуть «погромче», стали не столь «без…»… бесстрастными, безучастными,… (ну, в общем, не столь отрешенными). «Безликими», вот!
Что-то будет. Я готов к тому? Чем это обернется? Холодок объял меня. Я заволновался, заметался, желая «выпрыгнуть из реальности».
И «выпрыгнул»-таки: я проснулся.
Во сне человеку подчас дозволяется такая свобода воображения, которая совершенно невозможна в мире чувственного восприятия.
И. Кеплер. Somnium
Я никуда не летел. Я лежал в стогу сена. Ко мне по полю шел человек. Я, наверное, еще не отошел ото сна (такого необычного), и меня не удивило, что человек был похож на меня. Постаревшего: потемневшая, обветренная кожа, морщины, усы, борода. Так бывает, особенно в большом городе: видишь кого-то и думаешь: «это Павел Сергеевич в молодости» или «о, это Любка через 20 лет».
Бывало, все небо усеяно звездами, и мы лежим на спине, глядим на них и спорим: что они – сотворены или сами собою народились?
М. Твен. Приключения Гекльберри Фина
Тем временем человек уже подошел. Странно внимательно посмотрел на меня и спросил:
; Дурик, ты зачем усы сбрил?
; У кого? – не специально, но «в тему» ошарашено сказал я.
Но он не обратил внимания на ответ. Как будто и не ждал его; и он ему не нужен. По его виду можно было сказать, что он забыл про свой вопрос. Он был какой-то отвлеченный. Наверное, уставший. Незнакомец втянул воздух носом.
; Здорово у вас здесь.
Я понял, что он имел ввиду. Запах сена, зеленый лес, неназойливое солнечное тепло, легкий ветерок, стрекот кузнечиков… Я сам заразился грезами и хотел поведать ему про журчание ручья, баню, хлеб, квас…
А он уже рассказывал, как летает по разным планетам; и везде, собственно…
Так дурак, сбитый с толку спектаклем, в ярмарочной толпе ищет себя, позабыв свое лицо, и ошибочно принимает других за себя.
Сочинил Падамасамбхава, записала Еше Цагьял, нашел Карма Лингла. Великая книга естественного освобождения через понимание в Промежутке
Я подумал, было, попросить его помочь мне убрать оставшееся сено. В работе, ведь тоже есть своя прелесть. Как приятно своими руками делать полезную работу! На свежем воздухе! И пока не пошел дождь… Но кое-что поняв/вспомнив лишь сказал (как горько, и грубо это не звучало):
; Товарищ, у вас когда самолет?
Своих глаз бревен сделать баню
И щепками чужих топить.
Вот я б весь мир тогда распарил!!!
Что Млечный Путь свернулся б в нить!
Б. Глинка. «Своих глаз бревен…»
И уже когда он улетел, я/он понял, что все, кто попадались мне на пути, всего лишь делали свое дело. Делали свое дело. Делали СВОЕ дело. И человек с Бассеиной в стоящем вагоне, и бессмертный Марцелл в кругу арены, и г-жа Меламори, такая близкая, но недоступная, и Буратино, неумеющий… Да и я, собирающий сено, для кого-то так же нелеп, как Ламанческий Кихот, тычущий копьем в мельницы, или Незнайка, спящий в одежде.
«Лети, лети, дурик», - сказал я усатому бородачу, - «…Да, прибывает с тобой Сам».
Сам я остался на своей планете.
В этот раз, Создатель Звезд, к которому я действительно приблизился, предстал передо мной не только, как творящий и, следовательно, преходящий дух. В этот раз он предстал, как вечный и совершенный дух, который включает в себя все вещи и все времена и вечно созерцает их бесконечное разнообразие.
О. Степлдон. Создатель Звезд
… ведь, сено было не убрано.